Роббинс Гарольд. Наследники

   — У меня начинается морская болезнь от одного взгляда на волны.
   — Так чего же ты хочешь?
   — Почему мы должны куда-то ехать? — она улыбнулась. — Почему не можем остаться здесь и любить друг друга?
   — Пожалуй, лучшего варианта не найти. Ладно, раз ты этого хочешь, давай быстренько одеваться.
   На ее лице отразилось удивление.
   — Зачем?
   — Раз мы решили посвятить этот уик-энд любви, переберемся в более романтичное место.
   Я свернул на подъездную дорожку, остановил машину, открыл ей дверцу.
   — Выходи.
   Вышел сам, обошел дом. Она последовала за мной.
   Подойдя к двери, достал ключ, вставил в замочную скважину, повернул.
   Толкнул дверь и отступил в сторону.
   — Иди вниз.
   На первом этаже, в спальне, я поставил чемодан на пол. Нажал кнопку, сдвигающую потолок.
   Она прыгнула на кровать, легла лицом вверх. Солнце окрасило ее в золотые тона.
   — В такое невозможно поверить.
   — Это только начало, — и я начал нажимать кнопки.
   Медленно закружилась кровать, из ниш выехали телевизоры. Я повернул рубильник и все застыло.
   — Пока хватит. Давай-ка я покажу тебе весь дом.
   Мы спустились в гостиную. Нажатие кнопки, и портьеры разошлись. Весь Лос-Анджелес лежал у наших ног.
   Я сдвинул стеклянную дверь, и мы вышли на террасу. В овальном бассейне блестела под солнцем вода.
   — Как же красиво, — вскричала она, скинула туфли, потащила платье через голову. Мгновение спустя она уже прыгнула в воду, подняв столб брызг. Вынырнула, оглянулась на меня.
   — Чей это дом?
   — Мой.
   Она не спеша поплыла ко мне, в голубой воде тело ее казалось особенно белым. Положила руки на бортик бассейна.
   — И давно он твой?
   — Почти пять лет.
   — Кто же тут живет?
   — Никто.
   Она помолчала.
   — Ничего не понимаю. У тебя такой дом, а ты живешь в отеле.
   — Наверное, я еще не созрел для жизни в собственном доме. Кроме того, в отеле есть бюро обслуживания, — я начал расстегивать пуговицы рубашки. — Я спал тут одну ночь.
   — И что?
   — Не вынес одиночества.
   За рубашкой последовали ботинки, брюки, трусы. Голый я взбежал на вышку. Поднял руки над головой.
   Прыгнул. В теплую, заботами солнца и нагревателя, воду. Вынырнув, огляделся в поисках Мириам, но не увидел ее. И тут что-то белое стремительно приблизилось ко мне под водой. Она обняла меня за талию, а ртом обхватила мой член. От неожиданности я присел. Потом мы вместе вылетели на поверхность.
   — Сумасшедшая! — я рассмеялся. — Ты же могла захлебнуться.
   — Едва ли можно найти лучший способ умереть, — ответила она.
   Когда зашло солнце, мы съели бифштексы и вареный картофель, которые я купил по пути в супермаркете на бульваре Заходящего Солнца. Потом включили стерео и улеглись перед камином.
   — Как настроение? — спросил я, согревая в руках бокал с бренди.
   — Фантастическое, — она отпила из бокала. — Я чем-то похожа на твою жену?
   Я даже вздрогнул.
   — С чего ты взяла?
   — Вчера ночью ты назвал меня ее именем, когда лежал на мне. Ее звали Барбара, так?
   — Да, — кивнул я. — Барбара.
   — Я напоминаю тебе ее?
   Я заглянул в бокал. В темное золото бренди. Покачал.
   — В некотором роде.
   — Чем именно?
   — Отношением к жизни. Барбара тоже хотела все познать, все попробовать.
   — Ей это удалось?
   — Нет. Да это и невозможно.
   Она помолчала. Вновь отпила бренди.
   — А мне удастся.
   Ночью, когда мы слились воедино, она прошептала:
   «Я хочу видеть звезды».
   — Ночи тут холодные, — предупредил я.
   — Ничего, — отмахнулась она. — Ты меня согреешь.
   Я протянул руку и нажал нужную кнопку. Тут же спальню заполнил холодный воздух. Луна залила кровать бледным светом, Мириам подтянула простыню, укутала нас до шеи.
   — Посмотри на небо.
   Посмотреть стоило. Бесчисленные звезды и диск Луны на черном бархате неба.
   — Мы будто летим среди звезд, правда? — прошептала она.
   — Да.
   Она еще крепче прижалась ко мне.
   — Я тебя люблю.
   Я еще глубже загнал в нее член.
   — Еще, еще, — прохрипела Мириам. — До самого конца.
   Так и прошел уик-энд. Из дома мы выходили лишь для того, чтобы купить еду, спиртное и «травку».
   А в понедельник я перевез из отеля остальные вещи, и мы поселились в доме.

Глава 11

   — Я должна снять квартиру.
   — Зачем?
   — Ты знаешь, зачем. Что будет, если мне позвонят мама или папа, а в службе ответов им скажут: «Резиденция Гонта»?
   — Это пустяки. Мы добавим еще один номер. Отвечать по нему будешь только ты.
   — А адрес?
   — Про этот дом никто не знает. Так что адрес им ничего не скажет.
   Она покачала головой.
   — Ничего не выйдет. Они первым делом приедут, чтобы посмотреть, как я устроилась.
   — Ну, хорошо.
   — Не обижайся, — она рассмеялась. — Не собираюсь я там жить. Квартира будет служить прикрытием.
   — Постарайся найти что-нибудь поблизости.
   — И мне нужна машина.
   — Об этом я уже позаботился. Завтра сюда подгонят «мустанг» с откидным верхом.
   — Белый, с сидениями из красной кожи?
   Я кивнул.
   Она бросилась мне на шею, как маленькая девочка.
   То было в понедельник. Когда же я вернулся во вторник вечером, она мерила шагами гостиную.
   — Машину так и не пригнали.
   — Завтра выясню, — отмахнулся я. — Сейчас переоденусь, и пойдем куда-нибудь перекусим.
   — Я не голодна, — она повернулась и вылетела из гостиной. Тут же хлопнула дверь спальни.
   Я подошел к бару, налил себе виски. Оставалось только гадать, чем я ее расстроил.
   Я взглянул на пепельницу. Множество окурков, половина — обычные сигареты, половина — «травка». Тут я начал понимать, что с ней происходит. Весь день слонялась без дела и перебрала марихуаны.
   Я уже ополовинил бокал, когда она появилась вновь. В брючках и блузке. Подошла ко мне. Взяла со стойки сигарету. Бледная, с синими мешками под глазами, с испариной на лбу.
   — Тебе нехорошо? — обеспокоился я.
   — Да, — она затянулась.
   — Что такое?
   — Ты не поймешь.
   — А вдруг. Женские дела?
   На мгновение мне показалось, что в ее глазах я уловил облегчение.
   — Что-то в этом роде, — признала она.
   Я молчал, ожидая продолжения.
   — Иногда на меня так действуют таблетки^[36].
   — Так бы и сказала. Могу я тебе чем-нибудь помочь?
   Она покачала головой.
   — Нет, — глубоко затянулась. — Могу я взять твою машину на пару минут? Съезжу в аптеку. Может, найду там, что мне нужно.
   — Если хочешь, я отвезу тебя.
   — Нет, нет. Ты прими душ, переоденься. Я как раз обернусь за это время.
   — Хорошо. Ключи в машине.
   Она расцеловала меня в обе щеки.
   — Благодарю, — и убежала.
   Заурчал мотор, машина тронулась с места.
   Я допил виски и пошел в душ.
   Отсутствовала она больше часа. Я допивал уже третий бокал, когда машина вновь остановилась у дома. Я слышал, как она прошла в спальню, затем закрыла дверь. Не оставалось ничего иного, как вновь наполнить бокал и ждать. Она появилась еще через пятнадцать минут.
   — Как ты себя чувствуешь?
   — Лучше.
   — Ты и выглядишь лучше, — и действительно, бледность и синие мешки исчезли. — Что тебе дали в аптеке?
   — Не знаю. Но он заставил меня принять лекарство и подождать, пока оно подействует. Потому-то я и задержалась.
   — Я рад, что лекарство тебе помогло. Выпьешь чего-нибудь?
   — Нет, — она взяла меня за руку. — Ты, наверное, умираешь от голода. Пора и поесть.
   — Хорошо, — я поставил бокал на столик, — но за руль сядешь ты. Я немного набрался.
   — Бедняга, — она поцеловала меня. — Извини, что заставила тебя ждать.
   Она нашла маленькую квартиру буквально у подножия холма, на котором стоял мой дом. Поставила телефон, протянула параллельную линию в дом. И если кто-то хотел поговорить с ней, телефон звонил одновременно и у нее в квартире, и у нас в доме.
   Когда я уходил на работу, она уже обычно беседовала со своим агентом. А большую часть дня пропадала на пробах. Как-то я спросил ее об успехах.
   — Пока ничего. Им бы потрахаться со мной, а больше ничего.
   В другой раз, вернувшись домой, я нашел ее в гостиной с сигаретой в зубах. Курила она не табак.
   — Не рановато ли для «травки»? — поинтересовался я.
   Она не ответила.
   Я подошел к ней, поцеловал в лоб.
   — Ты можешь поговорить со мной. Я — твой друг.
   — Я должна найти работу. Должна.
   — Ас чего такая тоска? Ты здесь лишь несколько недель. Нужно время, чтобы освоиться.
   — Папаша рвет и мечет. Велел мне через месяц возвращаться домой, если меня никуда не возьмут.
   — Ты говорила с ним?
   — Перед самым твоим приходом. Они позвонили мне.
   — Не теряй надежды. Что-нибудь обязательно подвернется. Они начала набирать актеров для осенних передач.
   — И что? Вместо меня всегда берут чью-то подружку. Так что мне ничего не светит.
   — Напрасно ты так думаешь. За тебя есть кому замолвить слово.
   Она посмотрела на меня с надеждой в глазах.
   — То есть ты мне поможешь?
   — Возможно, — и изобразил вальяжного продюсера. — Разумеется, ты понимаешь, что это значит. Тебе придется доказать свою благодарность. Даже пожертвовать честью.
   — Я согласна, согласна, — она вскочила, начала снимать платье. — Прямо сейчас?
   — А почему бы и нет.
   И притянул ее к себе…
   На следующий день я услышал, что им нужна новая актриса в один из сериалов-вестернов. Я направил ее туда. Роль была не из главных, но достаточно большая. Ее взяли без разговоров.
   В конце месяца мне пришлось лететь в Нью-Йорк на заседание совета директоров. Кроме того, отсняли первую передачу Эндрюса, и мне хотелось обговорить с Джеком время ее выхода в эфир. Мириам отвезла меня в аэропорт.
   — Возвращайся быстрее.
   — Постараюсь, — пообещал я.
   — И держись подальше от нью-йоркских женщин. Я ревнивая.
   — Знаю, — я рассмеялся и вошел в здание.
   Но аэропорт закрыли из-за тумана, а в час ночи по радио объявили, что до утра все рейсы отменяются. Я» поймал такси и поехал домой.
   Она крепко спала, свернувшись клубочком, сбросив с себя простыню. Такая по-детски беззащитная, что я поневоле улыбнулся. Вместо меня могли бы прийти грабители, а она бы не заметила никакой разницы. Я поднял простыню, осторожно укрыл ее.
   Разделся в темноте, прошел в ванную, закрыл дверь, прежде чем зажечь свет.
   Включил воду, бросил рассеянный взгляд на ее туалетный столик. Обычно его заполняли многочисленные флаконы и тюбики. Сегодня к ним добавилось кое-что новое: чайная ложка, обожженные спички, шприц.
   Рядом со шприцем лежал маленький конверт. Я взял его, заглянул внутрь. Увидел несколько пакетиков. Достал один, раскрыл. Его наполнял белый порошок. Я коснулся порошка пальцем, сунул его в рот. Язык онемел от горечи. Героин.
   И тут все встало на свои места. Ее нервный срыв в день, когда не пригнали машину. Странный взгляд в тот вечер, когда она попросила забрать ее. Временами невнятный выговор, словно язык у нее стал втрое толще.
   Для всего этого только марихуаны не хватило бы.
   И все же я не мог в это поверить.
   Схватил полотенце, сунул под горячую воду, отжал и вернулся в спальню. Сдернул с нее простыню. Зажег все лампы.
   Она в испуге проснулась.
   — Стив!
   Я схватил ее за запястье, вытянул руку. И начал тереть мокрым полотенцем локтевой сгиб.
   Она попыталась вырваться.
   — Стив! Ты сошел с ума?
   Не отвечая, я крепко держал ее за руку. Грим остался на полотенце. Я же смотрел на белую кожу. Со следами от уколов. Вдоль лилово-синих вен.
   Я швырнул полотенце на пол.
   — Черт побери! Ну какая же ты дура!
   Моя Дорогуша была наркоманкой.

Глава 12

   Я сидел у стойки бара в гостиной, с бокалом виски в руке. Услышал ее шаги. Но не повернулся.
   Она подошла, села рядом.
   — Стив?
   Я не посмотрел на нее.
   — Что?
   — Я не наркоманка. Честное слово. Я колюсь лишь когда мне одиноко. Тебя нет, а уснуть я не могу.
   — Не лги мне, Мириам, — я повернулся к ней. — Я насчитал на левой руке восемь проколов. Сколько их на правой?
   — Я могу в любой момент отказаться от героина.
   — Кого ты хочешь обмануть, Мириам? Ты хоть раз пыталась?
   — Я тебе докажу, — она раскрыла ладонь, показала мне маленькие пакетики. Соскользнула со стула, обошла стойку бара. Пустила воду и начала высыпать в раковину содержимое пакетиков.
   Я перегнулся через стойку, взял у нее один пакетик.
   Открыл и попробовал, что же внутри. Пищевая сода. Пакетик я вернул ей.
   — Мне еще не доводилось встречать наркомана, который мог бы высыпать свой драгоценный «порошок» в раковину.
   Она уставилась на меня. Выключила воду.
   — Я тебя люблю. Ты это знаешь?
   — Конечно, — голос мой сочился сарказмом. — Но еще больше ты любишь героин, — я добавил в бокал шотландского, пересек комнату, сел на диван, лицом к окну. Передо мной сверкали огни Лос-Анджелеса. Но сегодня их вид ничем не радовал меня.
   Она подошла, встала передо мной.
   — И что ты намерен делать?
   — Ничего, — я посмотрел на нее. — Это твои трудности, не мои.
   Ее глаза наполнились слезами.
   — Не отталкивай меня, Стив, — она опустилась передо мной на пол, обхватила руками мои колени. Тело ее затряслось от рыданий. — Помоги мне, Стив. Пожалуйста, помоги.
   Она схватила мою руку, начала покрывать ее поцелуями. Горячие слезы жгли кожу.
   — Помоги мне, помоги, помоги, — бормотала она.
   Я глянул на нее. И чуть не заплакал сам. В конце концов, совсем недавно она была еще девочкой. Я погладил ее по волосам.
   Она поймала мою руку, приложила к щеке.
   — Что же мне делать? — голос ее переполнял ужас.
   Я молча смотрел на нее.
   — Скажи мне, Стив.
   — У тебя три возможных пути. Но ни один тебе не понравится.
   — Скажи мне, Стив.
   — Во-первых, ты можешь вернуться в Нью-Йорк и сказать родителям. Они тебе помогут.
   — Нет. Мама умрет, если узнает.
   — Во-вторых, уехать в Англию и встать там на учет.
   По крайней мере, ты будешь получать наркотики под врачебным контролем.
   — Нет. Я не хочу уезжать от тебя. Ты будешь здесь, а я там. И я не смогу приезжать к тебе.
   — Третий путь самый тяжелый, — она ждала. — Лечь в Виста-Карлу, — так называлась лучшая частная клиника для наркоманов. И самая дорогая. Они предлагали все последние научные достижения. Как медикаментозные, так и психиатрические. — Утром.
   По ее телу пробежала дрожь. В глазах застыл страх.
   — Другого пути нет?
   — Разумеется, есть, — резко ответил я. — Оставить все, как есть. И медленно сползать в навозную жижу.
   Она по-прежнему молчала. Я зажег сигарету, дал ей, закурил сам. Лицо ее прорезали морщины, которых раньше не было.
   Сигарета догорела почти до кончиков пальцев, прежде чем она заговорила.
   — Если я это сделаю, ты меня не бросишь?
   — Нет.
   — Ты будешь приезжать ко мне?
   — Да.
   — Правда?
   Я кивнул.
   — Без тебя мне это не удастся. Я знаю.
   — Ты справишься, — я обнял ее. — Я тебе помогу.
   Виста-Карла располагалась на пологих холмах неподалеку от Санта-Барбары. Мы приехали туда к полудню.
   Если бы не металлический десятифутовый забор вокруг да охранник у больших ворот, клиника легко бы сошла за загородное поместье какого-то богача.
   Я остановился у закрытых ворот, назвал охраннику свою фамилию. Он ушел в сторожку и вернулся с маленькой книжкой.
   — С вами пациент?
   — Да, — ответил я. — Мисс Далинг.
   Охранник наклонился, заглянул в кабину. Мириам даже не посмотрела на него, не сводя глаз со своих рук.
   Он кивнул, выпрямился.
   — Поезжайте по дороге. На вершине холма сверните налево и остановитесь у главного входа. Доктор Дэвис вас встретит.
   Охранник вернулся в сторожку. Через окно я увидел, как он нажимает кнопку. Большие железные ворота начали открываться. Едва машина тронулась с места, он взялся за телефонную трубку.
   На лестнице, ведущей к главному входу, нас поджидала миловидная молодая женщина. В белом халате поверх короткого платья. Едва я припарковал машину, она сбежала со ступеней.
   — Мистер Гонт? — она протянула мне руку. Последовало твердое, деловое рукопожатие. — Я — доктор Ширли Дэвис.
   — Рад с вами познакомиться, — улыбнулся я.
   Она повернулась к обходящей машину Мириам.
   — Мисс Далинг? Я ваш лечащий врач, Ширли Дэвис.
   Мириам кивнула. Вопросительно посмотрела на меня.
   Доктор Дэвис рассмеялась.
   — Оставьте ваши сомнения. Я действительно доктор медицины. Когда мы поднимемся в мой кабинет, я покажу вам и диплом, и удостоверение.
   Рассмеялась и Мириам. Протянула руку.
   — Рада с вами познакомиться, доктор Дэвис.
   Я одобрительно кивнул. Один ноль в пользу доктора Дэвис. Ей сразу удалось найти контакт с пациентом. Мы поднялись по лестнице. Доктор Дэвис достала из кармана ключ и открыла дверь. Едва мы оказались в вестибюле, дверь автоматически захлопнулась.
   — В фойе мебель девятнадцатого века. Сплошь антиквариат, — на ходу поясняла доктор. — Подарена Виста-Карле фондом.
   Мы остановились перед темной дубовой дверью.
   Вновь доктор Дэвис достала ключ из кармана, а дверь автоматически захлопнулась за нами.
   Кабинет более напоминал гостиную. О принадлежности к медицине указывал лишь небольшой шкафчик позади письменного стола, уставленный флаконами с лекарствами.
   — Почему бы вам не присесть на диван, мистер Гонт.
   А мы с мисс Далинг займемся формальностями. На столе вы найдете журналы. Если хотите, почитайте.
   Я сел, а они прошли в дальний конец комнаты. Доктор Дэвис достала какие-то бланки. Тихим голосом начала задавать вопросы, заполняя после ответов Мириам соответствующие графы.
   Я глянул на журналы. Сплошь медицина, да еще не первой свежести. Они представляли интерес разве что для историка. А потому мне осталось лишь смотреть в окно.
   Изредка мимо проходил пациент, обязательно в сопровождении медицинской сестры. А в остальном пологие холмы зеленели свежескошенной травкой.
   — Полагаю, все бланки мы заполнили, — услышал я голос доктора Дэвис и отвернулся от окна.
   Доктор стояла, держа в руках большой конверт из плотной бумаги.
   — Если вы положите сюда все ценности, мы сохраним их для вас в сейфе. При выписке вы получите их в целости и сохранности.
   Молча Мириам сняла кольца, браслет, золотую цепочку. Бросила их в конверт.
   — И часы, — добавила доктор Дэвис.
   Часы последовали за украшениями.
   Доктор заклеила конверт, положила на стол. Нажала кнопку.
   Через дверь в дальней стене в кабинет вошла медсестра средних лет. С поседевшими волосами.
   — Миссис Грэхем покажет вам вашу комнату. Возьмет вашу одежду и даст вам больничный халат. Потом обследование и анализы.
   — Сюда, дорогая, — голос приятный, благозвучный.
   Миссис Грэхем открыла дверь.
   Мириам встала. С тревогой посмотрела на меня.
   — Не волнуйтесь, — быстро вмешалась доктор Дэвис. — Мистер Гонт зайдет в вашу комнату, как только вы устроитесь на новом месте.
   Я ободряюще улыбнулся Мириам. Ответной улыбки не получилось. Мириам повернулась и последовала за медсестрой. Я подошел к столу.
   Доктор Дэвис села и рукой указала мне на стул, который только что занимала Мириам. Сел и я. Сидение еще хранило ее тепло.
   — Вам известно, когда пациент получил последнюю дозу наркотика? — холодно и деловито спросила она.
   — Насколько я знаю, прошлой ночью.
   — Давно она принимает наркотики?
   — Не знаю.
   — Как часто?
   — Не знаю.
   Задавая вопросы, она проглядывала бланки, заполненные со слов Мириам. Потом посмотрела на меня.
   — Пациент прибыла сюда добровольно или по принуждению?
   — Добровольно.
   — Вы думаете, она искренне стремится вылечиться?
   — Да.
   — Она очень красивая. Надеюсь, мы сможем ей помочь.
   Я промолчал.
   — В подобных случаях, знаете ли, успех в избавлении от пагубной привычки более зависит от пациента, а не от врача.
   — Я понимаю.
   Она протянула мне пустой бланк.
   — Пожалуйста, напишите здесь, где мне вас искать, если нам потребуется срочно связаться с вами.
   Я дал ей все телефоны, включая и квартиры в Нью-Йорке.
   — Надеюсь, мне не придется беспокоить вас, но кто знает. Мы, конечно, пытаемся обеспечить максимум без» опасности, но клиника — не тюрьма, и пациенты иной раз сбегают от нас.
   Я кивнул.
   — А когда я смогу навестить ее?
   — При удаче, через неделю. Скорее всего, дней через десять — двенадцать. Первые две недели самые трудные для пациентов, — доктор встала. — Я вызову вас, как только почувствую, что она готова к встрече с вами.
   Поднялся и я.
   — Благодарю вас, доктор Дэвис.
   — А теперь позвольте проводить вас в ее комнату.
   Мы прошли через дверь, за которой скрылись Мириам и медицинская сестра. Только тут я окончательно понял, что привез Мириам в больницу. Безликий коридор с зелеными стенами вывел нас к лестнице, спустившись по которой мы попали в другой коридор. Доктор Дэвис остановилась у двери, постучала.
   — Заходите, — седоволосая медсестра открыла дверь.
   Повернулась к Мириам. — Я вернусь через несколько минут, дорогая, — она прошествовала мимо меня, а я вошел в комнату. Дверь захлопнулась, щелкнул замок.
   В белом больничном халатике, с подушкой за спиной, Мириам сидела на кровати, словно маленькая девочка. Я огляделся. Палата уютная, но из мебели ничего лишнего, а единственное окно под самым потолком.
   — Как настроение? — спросил я.
   У Мириам дрогнула нижняя губа.
   — Я боюсь.
   Я присел на кровать, обнял Мириам, поцеловал.
   — Ты приняла правильное решение. Все будет хорошо.
   Дверь открылась, медсестра вкатила в палату столик с разложенными на нем инструментами.
   — Пора приниматься за работу, — весело возвестила она.
   Мириам повернулась ко мне.
   — Когда я тебя увижу?
   — По словам доктора, в конце следующей недели.
   — Как долго ждать. А ты не можешь приехать раньше?
   — Попытаюсь, — пообещал я.
   Она протянула ко мне руки.
   — Поцелуй меня еще раз, Стив.
   Я поцеловал, прижал к груди, а потом вышел в коридор. Доктор Дэвис дожидалась меня у двери.
   — Как она вам?
   — Немного испугана, более ничего.
   — Это нормально, — кивнула доктор. — Она сделала важный шаг.
   Мы зашагали по коридору. Она повернулась ко мне, держа что-то в руке. Я посмотрел, что именно.
   — Между прочим, вот это мы нашли под подкладкой в ее сумочке.
   — Я ожидал чего-то похожего, — теперь стало ясно, куда перекочевал героин из пакетиков.
   — Вы думаете, у нее могут быть и другие «заначки»?
   — Не знаю.
   — Можете не волноваться, мистер Гонт, — доктор улыбнулась. — Миссис Грэхем их обнаружат. Она в этом деле мастер.
   У главного входа я поблагодарил доктора Дэвис, попрощался с ней и сбежал по ступенькам к машине. Поехал прямо в международный аэропорт Лос-Анджелеса, успел на трехчасовой рейс в Нью-Йорк.
   Теперь предстояло самое тяжелое — сказать Сэму и Дениз об их дочери.

Глава 13

   На работу я пришел рано. Фогарти тут же принесла в кабинет чашечку кофе. Подождала, пока я пригублю его.
   — Вчера поднялась паника. Никто не знал, успеете ли вы к сегодняшнему заседанию совета директоров. А разыскать вас не удавалось.
   Я молча пил кофе.
   — Мы даже подумывали, а не позвонить ли Синклеру. Нет смысла проводить совет директоров в отсутствие высшего руководства.
   Спенсер более месяца тому назад отбыв в отпуск. На Карибское море.
   Я посмотрел на Фогарти.
   — Я здесь.
   Я понимал, что ей хочется знать, где я был вчера, но говорить ничего не стал, а она предпочла не задавать прямого вопроса. А потому перешла к текущим делам.
   — Мистер Сейвитт хочет увидеться с вами до заседания. Обсудить перечень новых передач, которые он намерен представить совету директоров для одобрения.
   — Пусть зайдет, как только мы закончим.
   — Мистер Риган звонил из Калифорнии. Просил передать, что его совет директоров одобрил продажу «Симболик рекордз» «Синклеру».
   Я кивнул.
   — Звонил мистер Бенджамин. Хотел сказать, что новая договоренность устраивает его по всем статьям. Отзваниваться ему не нужно.
   — Какая договоренность?
   — Мистер Сейвитт искал вас вчера по этому поводу.
   Он закупил блок художественных фильмов, которые предлагал ему Бенджамин, — Фогарти сверилась со своими записями. — Сегодня он хотел переговорить с вами и об этом.
   — Кто еще звонил?
   — Все остальное не представляет особой важности.
   — Хорошо. Я жду Сейвитта.
   — Он сейчас подойдет, — Фогарти положила передо мной папку. — Тут повестка дня и необходимые документы по сегодняшнему заседанию.
   Я поблагодарил ее и раскрыл папку. Но слова расплылись, а между бумагой и моими глазами возникло лицо Дорогуши, бледное и испуганное.
   Вошел Джек. Мы обменялись рукопожатием. Фогарти поставила перед ним чашечку кофе. Он подождал, пока за ней закроется дверь.
   — Ты плохо выглядишь.
   — Пустяки, — отмахнулся я. — Устал немного.
   Заговорил он не сразу.
   — Может, тебе взять отпуск после сегодняшнего заседания?
   — Возьму, когда вернется Спенсер. Устав компании требует, чтобы один из нас был на месте.
   — Когда он возвращается?
   Я пожал плечами.
   — В конце марта, может, в начале апреля.