Робертс Нора. Возмездие

   Ева отвела локоть, положила руки ему на плечи.
   – Твоей вины здесь нет.
   Рорк отвернулся и заставил себя снова взгля­нуть на Дженни.
   – Когда-то мы любили друг друга, – сказал он чуть слышно. – По-своему… Мы не задумыва­лись о будущем, а просто делились тем, что нам обоим было нужно. Я не буду ее трогать. И тебе мешать не буду.
   Ева отступила, он шагнул к двери и сказал, не глядя на нее:
   – В живых я его не оставлю. Ты его найдешь или я, но в живых я его не оставлю.
   – Рорк!
   Он молча покачал головой. Их взгляды встре­тились, и в его глазах Ева прочла приговор, не подлежавший обжалованию. Потом он быстро вышел, прикрыв за собой дверь.
   Пообещав себе, что поговорит с ним при пер­вой же возможности, Ева на мгновение прикрыла глаза, пытаясь унять бившую ее дрожь. Потом она достала рацию, передала сообщение в диспетчер­скую и позвонила Пибоди – просила принести чемоданчик со всем необходимым для досмотра.

Глава 9

   Рорк вышел из здания и увидел Пибоди, кото­рая в одной руке несла чемоданчик, а другой дер­жала за руку мальчика. Рорк подумал, что с ее стороны это очень предусмотрительно. Мальчиш­ка с такими плутовскими глазами вряд ли будет сидеть и ждать с четырьмя долларами в кармане, пока с ним побеседуют полицейские.
   Он велел себе забыть то, что видел две минуты назад, и сосредоточиться на настоящем.
   – Пибоди, у вас, я вижу, обе руки заняты.
   – Ага, – вздохнула она. – Служба помощи несовершеннолетним обычно не торопится. – Она с тоской взглянула на отель. Если Ева велела принести чемоданчик, значит, там, наверху, – место преступления, которое надо обследовать. А ей вместо этого приходится работать нянькой. – Полагаю, ребенка туда вести не следует. Может быть, вы отнесете лейтенанту чемоданчик?
   – Я, пожалуй, побуду с мальчиком.
   Пибоди расплылась в благодарной улыбке.
   – Это даже лучше! – Она буквально с рук на руки передала Рорку мальчика. – Только не поте­ряйте его, – предупредила она на ходу.
   Рорк и мальчишка оценивающе посмотрели друг на друга.
   – Учти, я бегаю быстрее, – сообщил Рорк, догадавшись о его намерениях. – Кроме того, я опытнее. – Рорк наклонился и погладил котен­ка. – Как его зовут?
   – Соня.
   – Что ж, не самый сообразительный из гно­мов, зато самый добродушный, – улыбнулся Рорк. – А тебя как зовут?
   Мальчик удивленно посмотрел на Рорка: боль­шинству взрослых, которых он знал, был известен только наркотик «Белоснежка».
   – Кевин, – ответил он и немного успокоился, увидев, как мурлычет под рукой Рорка Соня.
   – Рад с тобой познакомиться, Кевин. Я – Рорк.
   Он протянул руку мальчишке, и тот, польщен­ный таким обращением, с достоинством подал ему свою.
   – Как ты думаешь, Соня голоден?
   – Наверное.
   – Здесь неподалеку стоит торговка с тележ­кой. Прогуляемся?
   – Ему нравятся соевые хот-доги. – Кевин се­менил рядом с Рорком, чувствуя себя на седьмом небе от счастья. Свежий синяк на пол-лица вы­делялся огромным ярким пятном на бледном ли­чике.
   – Единственный достойный выбор для знаю­щего толк в еде!
   – Смешно вы говорите.
   – Это – лучший способ заставить людей по­верить, что ты говоришь что-то ужасно важное.
   Он держал мальчишку за руку, а когда они по­дошли к тележке, отпустил его, и Кевин радостно ринулся к прилавку, на котором были выставле­ны хот-доги и булочки.
   – Я тебе говорила, чтобы ты здесь не ошивался! – Продавщица замахнулась на Кевина, но тот ловко увернулся и отпрыгнул в сторону. – Я мальчишкам-грязнулям не подаю! – Она схва­тила огромную двузубую вилку и принялась ею размахивать. – Будешь вертеться под ногами, я твою кошку на части разрублю и печенку изжарю!
   – У меня есть деньги! – Кевин прижал к себе котенка, но не отступал: у него живот подводило от голода.
   – Ага! Расскажи кому-нибудь еще. Иди по­прошайничай в другом месте, не то опять синяк заработаешь.
   Рорк шагнул к Кевину, положил руку ему на плечо и пронзил продавщицу ледяным взглядом.
   – Ты решил, что будешь есть, Кевин?
   – Она сказала, что Сонину печенку поджарит!
   – Это я пошутила. – Торговка улыбнулась во весь рот, продемонстрировав зубы, не только давно не леченные, но и давно не чищенные. – У меня для здешних мальчишек всегда найдется веселое словцо и пара сандвичей.
   – О, полагаю, вы – обыкновенная фея. Дай­те-ка нам штук шесть хот-догов, три пакетика картошки, пару фруктовых кебабов, пачку пече­нья и… Что ты будешь пить, Кевин?
   – Апельсиновую газировку, – пробормотал Кевин, у которого в предвкушении пира закружи­лась голова.
   – Две банки. Да, и шоколадные палочки.
   – Да, сэр, сейчас, сэр, – засуетилась продав­щица, а Кевин стоял и, широко раскрыв рот, смотрел на Рорка.
   – Хочешь что-нибудь еще? – спросил Рорк, доставая из кармана мелочь.
   Кевин покачал головой. Он никогда не видел столько еды сразу. Соня, почуяв ароматный за­пах, бешено замяукал.
   – На! – Рорк вытащил из пакета хот-дог и протянул Кевину. – Возьми и иди подожди меня около машины лейтенанта.
   – Ладно.
   Кевин сделал три шага, а потом обернулся, по­казал продавщице язык и убежал.
   Рорк, не обращая внимания на оживленную болтовню торговки, положил на прилавок деньги и взял пакет.
   – Запомните то, что я скажу. Если вы хоть раз дотронетесь до мальчика, я об этом узнаю. И за­жарена будет не кошкина печенка. Ясно?
   – Да, сэр. Совершенно ясно. Да. – Она при­брала деньги и посмотрела на Рорка. – Не дума­ла, что у него есть папаша. Я была уверена, что он один из этих, беспризорных. Они здесь бегают – что твои крысы. Порядочным людям житья не дают.
   – Так… Тогда ставим другую задачу. – Рорк схватил торговку за руку, едва сдерживаясь, чтобы ее не сломать. – Мне понадобится секунд трид­цать, чтобы дойти до машины. Потом я обернусь. И вас здесь я видеть не хочу.
   – Но это мой угол!
   – Советую найти другой. – Рорк отпустил ее, взял пакет и, сделав пару шагов, услышал, как разворачивается тележка.
   На капоте машины сидели Кевин с котенком, каждый – со своей половинкой хот-дога. Рорк присоединился к ним, положив пакет посере­дине.
   – Угощайся.
   Рука Кевина потянулась к пакету и замерла в воздухе.
   – Я могу взять все, что захочу?
   – Все, что сможешь съесть! – Рорк взял паке­тик с картошкой и, взглянув на угол, увидел, что тележка исчезла. – Она всегда такая гадкая?
   – Угу. Большие мальчишки зовут ее Стукачкой, потому что она, чуть что, вызывает патруль. У нее под прилавком рация. Но вы ее здорово на­пугали.
   Рорк с улыбкой наблюдал, как Кевин набивает рот шоколадом. «Да, – подумал он, – для многих жизнь – штука такая переменчивая, что лакомого кусочка никто напоследок уже не оставляет».
   – Расскажи мне о человеке, который просил тебя дождаться лейтенанта Даллас.
   – Да обычный мужик.
   Кевин взял еще одну сосиску, разломил ее по­полам. Мальчик с котенком ели с одинаковой жад­ной сосредоточенностью и о манерах не заботи­лись. Внезапно раздался вой полицейских сирен, и Кевин замер. К дому подъехали две черно-бе­лые полицейские машины.
   – Они тебя не тронут, – тихо сказал Рорк.
   – Вы что, тоже полицейский?
   Рорк расхохотался в голос, и Кевин, глядя на него, тоже осторожно улыбнулся. Ему ужасно хо­телось взять Рорка за руку, но он решил, что это было бы не по-мужски. Поэтому он только подо­двинулся к нему поближе и, почувствовав запах дорогого одеколона, решил, что пахнет от него просто замечательно.
   – Вот чего мне не хватало! – Рорк пригладил мальчишке вихры. – Хорошо посмеяться от ду­ши – особенно если день начался отвратительно. Знаешь, я ведь тоже уличный бродяжка, только немного подрос. На, запей, а то поперхнешься.
   – Ага. – Кевин приник ртом к банке. – Этот мужик… он так же разговаривал.
   – Как?
   – Ну, будто пел. Голос – то вверх, то вниз.
   – Да, ирландский мальчишка останется таким всегда, – пробормотал Рорк. – А как он выгля­дел?
   – Не знаю. Вроде высокий.
   – Молодой, старый?
   Кевин хмыкнул и пожал плечами.
   – Ему, наверное, жарко было.
   – Почему ты так решил?
   – На нем было пальто, длинное такое, шляпа, ну и это, шарф с перчатками. И потом от него во­няло. – Кевин наморщил нос, фыркнул и снова принялся за еду.
   – Закрой глаза, – велел Рорк и, увидев, как мгновенно мальчик повиновался, улыбнулся. – Какие на мне ботинки? Только не подглядывай.
   – Черные. Они блестят и почти не скрипят, когда вы идете.
   – Хорошо. А на нем какие были?
   – Тоже черные, на красной подошве. Высо­кие. О таких все мальчишки мечтают. Они были немного потрепанные, но это даже лучше, когда потрепанные.
   – Так. А какого цвета у меня глаза?
   – Синие-синие, как на картинке.
   – А у того какие?
   – Кажется, зеленые. Но не такие зеленые, как у Сони. Вроде зеленые, только злые и… Вот у вас тоже были злые, когда вы со Стукачкой говорили. А у него злые и трусливые. Это хуже. Люди с та­кими глазами бьют больнее.
   – Это да, – пробормотал Рорк и обнял Кеви­на за плечи. – Отлично у тебя получилось. Лейте­нант Даллас сказала бы, что из тебя выйдет хоро­ший полицейский.
   – Дерьмовая работенка, – покачал головой Кевин.
   – Иногда, – согласился Рорк. – А кто тебе синяк составил, Кевин?
   Он почувствовал, как мальчишка напрягся.
   – Наткнулся на что-то.
   – Со мной тоже такое часто случалось в детст­ве. Мама тебя искать не будет?
   – Не-а. Она допоздна работает, поэтому днем спит. И злится, когда я ей спать мешаю.
   Рорк осторожно взял мальчика за подбородок, заглянул ему в глаза. Дженни он спасти не смог, и с этим придется смириться. Но сколько вокруг за­брошенных детей…
   – Ты хочешь остаться с матерью?
   Кевину этот человек казался похожим на анге­ла – он видел таких в кино.
   – Другого места у меня нет.
   – Я тебя не об этом спрашиваю, – тихо ска­зал Рорк. – Ты хочешь остаться с ней или уедешь с людьми из детской комиссии?
   Кевин судорожно сглотнул.
   – Там тебя сажают в клетку, а потом продают?
   – Вовсе нет, – пробормотал Рорк и подумал, что вообще-то похоже. Много лет назад он сам предпочел отцовские кулаки. – А ты хотел бы от­правиться куда-нибудь в совсем другое место?
   – А с вами можно? Я бы на вас работал…
   – Не сейчас. – Рорк легонько погладил маль­чишку по, голове. – Я знаю людей, которые тебе наверняка понравятся. Если захочешь, я устрою так, чтобы ты пожил с ними: вам понадобится время, чтобы присмотреться друг к другу.
   – А Соня поедет со мной?
   Рорк с грустью отметил, что от матери Кевину было отказаться легче, чем от котенка.
   – Конечно.
   Кевин, прикусив губу, взглянул на отель.
   – И мне не надо будет туда возвращаться?
   – Нет, – твердо сказал Рорк. «До тех пор, пока за деньги можно будет купить свободу и право выбора», – добавил он про себя.
 
   Выйдя на улицу, Ева с удивлением и даже с не­которым раздражением обнаружила, что Рорк с мальчиком все еще там. Они стояли и разговари­вали с какой-то женщиной. По темно-синему кос­тюму, рации в кармане и кислому выражению ли­ца Ева догадалась, что это работник социальной службы.
   «Какого черта она не увозит ребенка?» – подумала Ева. Она надеялась, что и мальчик и Рорк уйдут до того, как тело отправят в морг.
   – Все вещественные доказательства собра­ны, – доложила Еве подошедшая Пибоди. – Сейчас вынесут тело.
   – Пойдите скажите им, чтобы пять минут по­дождали.
   Она направилась к Рорку и вздохнула с облег­чением, когда увидела, что женщина куда-то по­шла с мальчиком. Ребенок обернулся, улыбнулся Рорку и помахал ему рукой.
   – Эти люди из комиссии, как всегда, не торо­пятся, – заметила Ева.
   – Слишком много заброшенных детей. – Он обернулся к ней и неожиданно поцеловал. – Не­которым приходится находить дорогу самим.
   – Я на службе, – пробормотала она, смущен­ная таким неуместным проявлением чувств. – А ты бери такси и поезжай домой. Я тоже скоро приеду, только сначала…
   – Я подожду.
   – Поезжай домой, Popк!
   – Она уже мертва, Ева. Я прекрасно знаю: сейчас вынесут не Дженни, а то, что когда-то бы­ло ею.
   – Ну хорошо, делай что хочешь. – Она при­казала по рации выносить тело и все же постара­лась его отвлечь. – А о чем ты беседовал с дамой из комиссии?
   – Я высказал пожелания относительно его дальнейшей жизни.
   – Какие же?
   – Я подумал, что Ричард Дебласс и Элизабет Барристер ему подойдут. – Он заметил, как на­хмурилась Ева, и добавил: – Ты ведь помнишь, их дочь была убита почти год назад. Элизабет дав­но говорила мне, что они с Ричардом хотят усы­новить ребенка.
   Ева познакомилась с Рорком как раз во время расследования дела Дебласс.
   – Как в жизни все переплетается, – вздохнув, сказала она. – Для кого-то потеря, для кого-то – обретение… Кажется, это называется «жизненны­ми циклами».
   Рорк увидел санитаров, выносивших пласти­ковый мешок с телом, и все-таки отвернулся.
   – Мальчишке нужен дом, а мать его постоян­но выгоняет на улицу. Ему сейчас семь лет – во всяком случае, он так считает. Он даже не знает дня своего рождения.
   – А много ли ты решил пожертвовать в дет­скую комиссию? – сухо поинтересовалась Ева.
   Рорк улыбнулся.
   – Достаточно, чтобы быть уверенным, что мальчишка получит свой шанс. – Он вдруг про­тянул руку и дотронулся до ее волос. – Слишком уж много детей плутает по темным переулкам. Мы с тобой это по себе знаем.
   – Когда об этом задумываешься, такая тоска подступает, – вздохнула Ева. – А мальчишка мне понравился. У него замечательная улыбка.
   – Да.
   – Мне придется с ним поговорить – и поско­рее, раз уж ты решил отправить его в Вирджинию.
   – Думаю, он тебе не понадобится. Он расска­зал мне все, что мог.
   – Рассказал? – Ева мгновенно напряглась, и Рорк подумал, как быстро она превращается в полицейского. – Ты его расспрашивал?! Черт поде­ри, ты допрашивал его по делу, которое расследу­ют? Расспрашивал ребенка одного, без родствен­ников и без представителя детской комиссии? О чем, черт подери, ты думал?
   – Я думал о юноше и девушке, которые когда-то любили друг друга.
   Ева принялась расхаживать взад-вперед по тротуару, стараясь унять злость. Двух минут ей не хватило.
   – Ты же прекрасно понимаешь, что я не могу использовать полученную тобой информацию! А если мальчик хотя бы заикнется о том, что го­ворил с тобой, мы окажемся по уши в дерьме. Твоя жена – офицер, ведущий расследование; главный подозреваемый – твой служащий, а кро­ме того – твой друг. И ты думаешь, кто-нибудь тебе поверит?
   – Я отлично понимал, что ты все воспримешь именно так, поэтому записал весь разговор. – Рорк вытащил из кармана мини-диктофон. – Можешь приобщить это к делу. Ты прекрасно знаешь, что монтировать запись у меня времени не было.
   – Ты записал разговор с несовершеннолетним по делу об убийстве! – Ева в отчаянии всплеснула руками. – Да, вот уж подарочек!
   – Можешь не благодарить, – любезно отве­тил он. – Даже если ты не захочешь приобщать это к делу – хотя я уверен, что ты можешь найти способ обойти закон, – я не верю, что ты ре­шишь этого не слушать. Твое упрямство все-таки имеет границы.
   Ева выхватила у него из рук диктофон и сунула его в карман.
   – Учти: при первой же возможности я примчусь к тебе в офис и запишу какое-нибудь твое совещание.
   – Для тебя, дорогая, двери открыты всегда!
   – Посмотрим, будет ли тебе так же весело, если я сорву какую-нибудь многомиллионную сделку.
   – Знаешь, за удовольствие полюбоваться этим я готов и заплатить. – Рорк, все еще улыбаясь, достал из кармана пакетик. – Вот, смотри, я сбе­рег для тебя немного шоколада – а это, учитывая обстоятельства, было совсем нелегко.
   – Хочешь меня подкупить?
   – Я просто слишком хорошо знаю твои сла­бости.
   Ева разорвала обертку и впилась в шоколадку зубами.
   – Только не надейся, что я перестану на тебя злиться.
   – Я в отчаянии.
   – Да заткнись ты наконец! Я сейчас отвезу те­бя домой, – сообщила она, откусив еще кусок, – Но пообещай, что не будешь мешать мне. Я соби­раюсь побеседовать с Соммерсетом.
   – Если ты прослушаешь запись, то убедишь­ся, что человек, описанный Кевином, – не Соммерсет.
   – Благодарю за подсказку, но, думаю, я сама во всем разберусь. Боюсь только, что шансов за­ставить майора поверить словам семилетнего маль­чишки так же мало, как заставить меня танцевать обнаженной в ночном клубе.
   И Ева ринулась к машине.
   – Если тебя пугает атмосфера ночного клу­ба, – заметил Рорк, догоняя ее, – можешь потре­нироваться дома.
   – Поцелуй меня в задницу!
   – Дорогая, я бы с удовольствием, но ты на службе.
   – Садись, черт подери, в машину! – Она не­заметно кивнула на Пибоди, которая ждала в ма­шине и последние несколько минут тактично притворялась слепоглухонемой.
   – Ева, умоляю, перестань демонстрировать свою страсть на людях. Подумай о моей репутации.
   – Если ты не прекратишь, я тебе устрою та­кую демонстрацию страсти, что ты неделю хро­мать будешь!
   – О, я, кажется, уже возбудился. – Рорк с улыбкой открыл дверцу и дружески кивнул Пи­боди.
   – Может быть, я пересяду назад? – осторож­но спросила Пибоди.
   – Нет-нет, что вы! Будем надеяться, что вас она не пришибет, – шепнул ей Рорк.
   – Вот спасибо! Большое спасибо.
   – Пибоди, у вас что, насморк? – спросила Ева, выезжая на дорогу.
   – Нет, мэм, аллергия. У меня аллергия на се­мейные скандалы.
   – Это не семейный скандал. Когда он начнет­ся, я вас предупрежу. Держите. – Она протянула Пибоди последнюю шоколадку. – Ешьте и мол­чите.
   – Постараюсь.
   Ева взглянула в зеркальце на Рорка.
   – А ты моли бога, чтобы у Соммерсета было алиби на сегодняшнее утро!
 
   Алиби не оказалось, и Ева готова была рвать на себе волосы,
   – Что значит «вышел по делам»?!
   – Я встал, как обычно, в пять утра и отпра­вился на утреннюю пробежку, А потом сел в ма­шину и поехал на рынок за продуктами.
   Ева сидела на подлокотнике кресла в гости­ной.
   – Я разве вам не говорила, чтобы вы никуда не ходили один?
   – Лейтенант, я не привык к приказам относи­тельно распорядка своего дня.
   – Если вы не будете меня слушаться, в вашем распорядке дня появится мытье в общей душевой и прогулки по тюремному дворику!
   – Ваша грубость мне кажется неуместной, – холодно ответил Соммерсет.
   – А мне кажется неуместной ваша обидчи­вость. Сегодня около девяти утра мы обнаружили на Восемьдесят седьмой улице тело Дженни О'Лири. Ее повесили.
   Соммерсет побледнел, ноги у него подкоси­лись. Словно сквозь сон, он услышал, как кто-то ругается, а затем его усадили в кресло и поднесли к губам стакан.
   – Выпейте! – велела Ева. – Выпейте и возь­мите себя в руки. У меня мало времени. Если вы сейчас упадете в обморок, я с вами возиться не буду.
   Ее слова возымели тот эффект, на который она и рассчитывала.
   – Со мной все в порядке. Просто это известие меня поразило.
   – Вы ее знали?
   – Естественно, знал. Они с Рорком были не­которое время близки.
   – А теперь она мертва. – Ева говорила ровно, без всякого выражения, но, увидев, что Соммерсет пришел в себя, она почувствовала облегче­ние. – Советую вам вспомнить все шаг за шагом: куда вы поехали, что делали, кого видели, кто с вами говорил, сколько этих проклятых яблок вы купили. Сейчас я – единственный человек, кото­рый может вам помочь.
   – Если дело зашло так далеко, лейтенант, думаю, мне лучше дождаться адвоката.
   – О, отлично, так и поступите! Давайте, встав­ляйте мне палки в колеса! – Она развернулась и начала расхаживать по комнате. – Думаете, поче­му я здесь перед вами пресмыкаюсь? Да потому, что вы ему дороги! Улики, которые указывают на вас, косвенные, но они накапливаются. Скоро нас начнут дергать СМИ, а следовательно, и на­чальство. Прокурору нужно будет хоть кого-то задержать, и найдется достаточно оснований, чтобы выбрать именно вас. Пока что – для допроса.
   Ева остановилась и уставилась в пустоту.
   – Если дойдет до прокурора, очень велика ве­роятность того, что меня отстранят от дела. Так или иначе, думаю, у нас есть неделя, не больше. А потом, скорее всего, вам придется иметь дело с другим следователем.
   Соммерсет задумался, потом кивнул.
   – Воистину, черт знакомый лучше черта не­знакомого.
   Ева кивнула в ответ, достала диктофон, поста­вила его на стол, села.
   – Тогда – за работу.
   – Кстати, я купил десять килограммов яб­лок. – Он почти улыбнулся, чем поверг Еву в не­сказанное изумление. – Будет яблочный пирог.
   – Ого! – только и смогла произнести она.
 
   Через полтора часа Ева с дискетами и голов­ной болью поднялась к себе в кабинет и чуть не завыла в голос, увидев Макнаба, который сидел, взгромоздив ноги в пестрых носках на ее рабочий стол.
   – Чувствуйте себя как дома, детектив.
   – Прошу прощения, лейтенант. Решил устро­ить небольшую передышку.
   – Меня загнали в угол, Макнаб, а следова­тельно, вас тоже. Так что времени на передышки у нас нет. Где Пибоди?
   – Она в одном из помещений вашего замка собирает информацию, касающуюся сегодняш­ней жертвы. Скажите, она действительно пред­ставляет собой ходячий кодекс полицейского или, сняв форму, превращается в человека?
   Ева открыла термос и налила себе кофе.
   – Вы подумываете о возможности снять фор­му с сержанта Пибоди, Макнаб?
   – Нет-нет! – Он с такой поспешностью вско­чил на ноги, что серьги в его ухе зазвенели, как рождественские колокольчики. – Нет, – повто­рил он еще раз. – Я просто полюбопытствовал. Она не в моем вкусе.
   – Тогда, может быть, оставим пустую болтов­ню и начнем работать?
   Ева наклонилась к экрану, а Макнаб за ее спи­ной закатил глаза. Да, кажется, обе дамы – поли­цейские до мозга костей.
   – Оборудование, которое прислал Рорк, выше всяких похвал, – сообщил он. – Конечно, ушло время на установку и программирование, но я на­строил его на автоматическое отслеживание всех поступающих звонков. Да, чуть не забыл: вам поступило два сообщения. Надин Ферст просила связаться с ней при первой же возможности. И еще звонила некая Мэвис, фамилии не назвала. Она сказала, что сегодня вечером заглянет.
   – О, благодарю вас за интерес, проявленный к моим личным звонкам.
   Макнаб не стал реагировать на издевку.
   – Да мне нетрудно. Эта Мэвис – ваша подруга, да?
   – Да, и живет с парнем, который вас положит одной рукой на обе лопатки.
   – Это – лишняя информация. Так, может, я пока перекушу? Детектор пытается установить, откуда этот сукин сын звонил вам в последний раз. Он чертовски умен. Посылает сигналы во все стороны. Цюрих, Москва, почему-то Де-Мойн, Бирмингем… Мне это начинает нравиться.
   Ева вспомнила, что и у Фини порой появляет­ся тот же восхищенный взгляд. «Видно, в ком­пьютерном отделе все чокнутые», – подумала она.
   – Мне плевать, куда его посылают, Макнаб, мне надо знать, откуда.
   – Запаситесь терпением. Пока ясно только, что с вами говорили из Нью-Йорка.
   – Точнее! Мне нужен адрес.
   – Пытаюсь установить. Детектор как раз ищет зону, из которой отправлен сигнал. А я бы, пожа­луй, не отказался от гамбургера. Найдется?
   – Какой вас устроит? – Ева решила быть тер­пеливой.
   – С сыром, на булочке с маком, и побольше горчицы. Да, еще – чашку вашего фантастичес­кого кофе.
   Ева сделала глубокий вдох и спросила, сладко улыбаясь:
   – Как? Без десерта?
   – Ну, если вы настаиваете…
   – Лейтенант! – В комнату вбежала Пибо­ди. – Я получила сведения о сегодняшней жер­тве.
   – Пойдемте в кухню, Пибоди. Я должна по­дать детективу ленч.
   Пибоди пронзила Макнаба убийственным взгля­дом, на который он ответил широченной улыб­кой.
   – Скоро должен вернуться Фини? – поинте­ресовалась Пибоди.
   – Через сто два часа двадцать три минуты. Но разве дело во времени? – Ева принялась готовить гамбургеры. – Так что у вас?
   – Погибшая вылетела из аэропорта Шеннон вчера в четыре часа дня. Прибыла в аэропорт Кеннеди в час дня по местному. Оттуда сразу от­правилась в «Палас» – кстати, номер был забро­нирован и оплачен «Рорк Индастриз».
   – Тьфу ты!
   – В четыре она покинула отель. Я не смогла найти транспортное агентство, которое ее обслу­живало, но имя швейцара узнала. Его смена начи­нается через час. Ключ от номера погибшая оста­вила у портье.
   – Распорядитесь, чтобы в номер никто не вхо­дил. Поставьте там дежурить полицейского.
   – Уже сделано.
   Ева положила гамбургеры на поднос.
   – Вы тоже поешьте. Нам предстоит долгий день.
   Пибоди взглянула на поднос:
   – Пожалуй, хоть в чем-то у Макнаба есть вкус. Ладно, один съем. А вы?
   – Потом. – Ева вернулась в кабинет и швыр­нула поднос на стол. – Приступайте.
   – Зона найдена, ищу сектор. Кажется, мы у цели. – Макнаб схватил гамбургер. – Боже ми­лостивый! – промычал он с набитым ртом. – Ка­кой у вас прекрасный сыр! Хотите откусить?
   – Обойдусь. Кстати, Макнаб, эти серьги моч­ку не оттягивают? Еще парочка – и вам придется под шею подпорку ставить.
   – Увы, мода требует жертв. Вот оно! Пятая зона, сектора А и Б. – Макнаб отодвинул поднос с карты, разостланной на столе. – То есть где-то здесь. Прямо здесь! – Он растерянно взглянул на Еву. – Непосредственно в том месте, где мы в настоящий момент находимся.
   – Это ошибка.
   – Я еще раз проверю, но детектор показал, что разговор велся либо из этого дома, либо из парка. Ваш парк занимает на карте целый сектор.