Страница:
– Признаюсь, первой моей реакцией было облегчение, но потом я поняла, что это письмо прежде всего показывает, в каком она отчаянии.
Гай скомкал письмо.
– Так вы еще после всего защищаете свою кузину? Выходит, вы куда благороднее, чем я.
– Можете уничтожить его, если хотите, – сказала Сара. – Я помню каждое слово.
Гай снова перечел письмо.
Дорогая моя, я видела, как ты ехала в экипаже с дамами из Бакли. Вообрази мое удивление! Уверяю, нет никакой надобности для тебя находиться здесь; теперь я в полной безопасности, и мне никто не нужен. Надеюсь, ты хотя бы наслаждаешься обществом очаровательного м-ра Д. Ты можешь вернуться в Бат совершенно спокойно, дорогая Сара, и больше не тревожиться о твоей неизменно любящей тебя кузине
P.M.
Затем он взял с каминной полки трутницу, присел на корточки перед камином и поджег письмо, а потом некоторое время пристально смотрел, как письмо превращается в пепел.
– По крайней мере, мы хотя бы теперь знаем, что Рейчел все еще в Девоне, – заметила Сара.
– И откровенно хочет поскорее избавиться от нас. – Гай отошел от камина. – Но почему вы решили поделиться со мной этими сведениями?
– Потому что мы не можем двигаться дальше, если не будем откровенно делиться всем, что узнаем. Миракл считает, что вы узнали что-то важное от лорда Джонатана. Это действительно так? Вы сказали, что вы с ним переписываетесь.
– Мы с Джеком шли по следу, начиная с бала у герцогини. Пока Джек занимался Грейл-Холлом, я послал человека в Норфолк, но он не узнал ничего нового. Перед Рождеством Рейчел наняла слугу, чтобы тот передавал письма ей и от нее, и когда Джек узнал, кто так воспользовался графскими привилегиями на бесплатную маркировку, он побывал у этого мальчика…
Чашка, выскользнув из руки Сары, разбилась об пол, и кофе разлился по ковру. Гай тут же вызвал лакея и указал на пятно, после чего тот кивнул и вышел, не сказав ни слова.
– Итак, теперь вы знаете, где жила Рейчел в течение этих непонятных пяти месяцев, – подтвердила Сара. – Мальчик-слуга, конечно же, рассказал это лорду Джонатану, и он сообщил вам об этом в своем последнем письме.
– Все верно. Поэтому-то мне пришлось уехать из Бакли столь поспешно.
Саре показалось, что в этот миг все страницы в книге одновременно открылись, и она увидела множество вариантов объяснений, но ни одно из них не было утешительным.
– Сначала вы хотели отослать меня.
– Не оставлять же вас на растерзание нежной и сострадающей Лотти Уайтли…
Сара опустилась на стул.
– Бросьте, вы просто хотели убрать меня с дороги, а заодно не дать мне узнать правду.
– Увы, в этом я не преуспел.
В этот момент вошла горничная; быстро вытерев пятно на ковре, она поклонилась и вышла, после чего разговор продолжился.
– Так где же жила Рейчел? – спросила Сара. – И что она делала?
Взгляд Гая оставался непроницаемым и настороженным.
– Она снимала комнату неподалеку от «Трех бочонков» у некоей миссис Лейн в переулке, который называется Купер-стрит, совсем рядом с доками. Рейчел переехала туда прямо из Грейл-Холла.
– Но зачем?
– Джек не успел узнать. Он торопился домой, к Анне, так что теперь я должен выяснить это.
– Не вы, а мы.
– Вот как? А вы не боитесь?
Сара понимала, что ей потребуется вся ее храбрость, чтобы противостоять всему этому, но Гай не оставил ей выхода.
– Неужели, чтобы пощадить мою чувствительность, вы предпочли бы оставить меня здесь, в Уайлдши?
Гай поднял брови и вдруг рассмеялся.
– Напротив, я уже велел приготовить для нас экипаж. Если у вас нет каких-либо возражений, я намерен, как только вы кончите завтракать, отправиться вместе с вами, и надеюсь, что нам не придется браниться на каждом шагу, как базарным торговкам.
Глава 14
Гай скомкал письмо.
– Так вы еще после всего защищаете свою кузину? Выходит, вы куда благороднее, чем я.
– Можете уничтожить его, если хотите, – сказала Сара. – Я помню каждое слово.
Гай снова перечел письмо.
Дорогая моя, я видела, как ты ехала в экипаже с дамами из Бакли. Вообрази мое удивление! Уверяю, нет никакой надобности для тебя находиться здесь; теперь я в полной безопасности, и мне никто не нужен. Надеюсь, ты хотя бы наслаждаешься обществом очаровательного м-ра Д. Ты можешь вернуться в Бат совершенно спокойно, дорогая Сара, и больше не тревожиться о твоей неизменно любящей тебя кузине
P.M.
Затем он взял с каминной полки трутницу, присел на корточки перед камином и поджег письмо, а потом некоторое время пристально смотрел, как письмо превращается в пепел.
– По крайней мере, мы хотя бы теперь знаем, что Рейчел все еще в Девоне, – заметила Сара.
– И откровенно хочет поскорее избавиться от нас. – Гай отошел от камина. – Но почему вы решили поделиться со мной этими сведениями?
– Потому что мы не можем двигаться дальше, если не будем откровенно делиться всем, что узнаем. Миракл считает, что вы узнали что-то важное от лорда Джонатана. Это действительно так? Вы сказали, что вы с ним переписываетесь.
– Мы с Джеком шли по следу, начиная с бала у герцогини. Пока Джек занимался Грейл-Холлом, я послал человека в Норфолк, но он не узнал ничего нового. Перед Рождеством Рейчел наняла слугу, чтобы тот передавал письма ей и от нее, и когда Джек узнал, кто так воспользовался графскими привилегиями на бесплатную маркировку, он побывал у этого мальчика…
Чашка, выскользнув из руки Сары, разбилась об пол, и кофе разлился по ковру. Гай тут же вызвал лакея и указал на пятно, после чего тот кивнул и вышел, не сказав ни слова.
– Итак, теперь вы знаете, где жила Рейчел в течение этих непонятных пяти месяцев, – подтвердила Сара. – Мальчик-слуга, конечно же, рассказал это лорду Джонатану, и он сообщил вам об этом в своем последнем письме.
– Все верно. Поэтому-то мне пришлось уехать из Бакли столь поспешно.
Саре показалось, что в этот миг все страницы в книге одновременно открылись, и она увидела множество вариантов объяснений, но ни одно из них не было утешительным.
– Сначала вы хотели отослать меня.
– Не оставлять же вас на растерзание нежной и сострадающей Лотти Уайтли…
Сара опустилась на стул.
– Бросьте, вы просто хотели убрать меня с дороги, а заодно не дать мне узнать правду.
– Увы, в этом я не преуспел.
В этот момент вошла горничная; быстро вытерев пятно на ковре, она поклонилась и вышла, после чего разговор продолжился.
– Так где же жила Рейчел? – спросила Сара. – И что она делала?
Взгляд Гая оставался непроницаемым и настороженным.
– Она снимала комнату неподалеку от «Трех бочонков» у некоей миссис Лейн в переулке, который называется Купер-стрит, совсем рядом с доками. Рейчел переехала туда прямо из Грейл-Холла.
– Но зачем?
– Джек не успел узнать. Он торопился домой, к Анне, так что теперь я должен выяснить это.
– Не вы, а мы.
– Вот как? А вы не боитесь?
Сара понимала, что ей потребуется вся ее храбрость, чтобы противостоять всему этому, но Гай не оставил ей выхода.
– Неужели, чтобы пощадить мою чувствительность, вы предпочли бы оставить меня здесь, в Уайлдши?
Гай поднял брови и вдруг рассмеялся.
– Напротив, я уже велел приготовить для нас экипаж. Если у вас нет каких-либо возражений, я намерен, как только вы кончите завтракать, отправиться вместе с вами, и надеюсь, что нам не придется браниться на каждом шагу, как базарным торговкам.
Глава 14
Дом миссис Лейн оказался ветхим строением, зажатым между свечной и мясной лавками. Когда Сара и Гай оставили слуг и экипаж у оживленной почтовой станции и пошли вместе на Купер-стрит, день уже клонился к вечеру.
«Три бочонка» – трактир, где Гай познакомился с Рейчел более четырнадцати месяцев назад, – находился ближе, но Гай считал неразумным останавливаться там. Вот почему он снял для них комнаты в «Якоре», по другую сторону порта.
Эллен, горничная из Уайлдши, ехала в экипаже вместе сними, однако она по преимуществу молчала, и поэтому Гай вовлек Сару в дискуссию о кельтских мифах, а затем о светских знакомых. Это был разговор из тех, в которых не идет речь ни о страстях, ни о конфликтах.
Наконец Сара и Гай остановились у дверей свечной лавки, Гай почувствовал тревогу Сары, улыбнулся.
– Не нужно волноваться, – бодро сказал он. – Мы, возможно, найдем прошлое, но вряд ли встретим там чудовищ.
Сара с трудом улыбнулась:
– Боюсь, леди, которая направляется к нам с правой стороны, является квартирной хозяйкой. В этом случае, сэр, вы сильно ошиблись и чудовище мы все же встретили.
Оглянувшись, Гай увидел толстую женщину с лицом, побагровевшим от раздражения. Подойдя ближе, она остановилась, тяжело дыша, и сердито посмотрела на них.
Гай поклонился, пустив в ход весь свой шарм, и указал на дверь, которую они загородили:
– Полагаю, вы миссис Лейн и это ваше помещение?
– Это зависит от того, кто задает вопрос.
– Я не сборщик налогов, можете не сомневаться, – Весело проговорил Гай. – Просто праздный человек, который хочет кое-что узнать и который считает, что вы можете ему помочь. Меня зовут Дэвид Гордон, и я не прочь продолжить наше знакомство за кувшином темного пива.
Внезапно женщина рассмеялась:
– Что ж, сэр, от этого я и не подумаю отказываться, тем более что предложение делает такой ладный парень, как вы! Полагаю, леди – ваша жена? – Она кивнула в сторону Сары.
– Моя спутница в беде и радости, миссис Лейн. В прошлую пятницу стукнуло шесть лет, как мы поженились.
Гай похлопал Сару по руке.
– Поздравляю, миссис Гордон, вы поймали очень славную рыбку. – Миссис Лейн ухмыльнулась. – Не обижайтесь, дорогуша, но… вы такая обыкновенная и так неплохо устроились – нужно быть дурой, чтобы это отрицать.
Гай сжал пальцы Сары, однако она ничуть не обиделась и с заговорщицким видом подмигнула хозяйке.
– Вы, видимо, особенно цените красивые лица, никогда не видели такого лица, как у меня.
Миссис Лейн сдвинула назад шляпку и разразилась хохотом, а через пять минут они уже уютно устроились в загроможденной вещами гостиной, чтобы распить кувшин пива. Гай флиртовал и очаровывал, и наконец миссис Лейн начала подмигивать и улыбаться, а затем принесла второй кувшин.
– В свое время я была ничего себе, вот что я вам скажу, – сообщила миссис Лейн.
– Вы и сейчас недурны, сударыня, – подхватил Гай. – И кстати, очень удачно, что вы можете быть судьей в таких вещах.
На щеках миссис Лейн появились ямочки.
– Это почему же, сэр?
– Мы ищем сведения о кузине моей жены, очень хорошенькой леди. Возможно, она жила здесь в прошлом году. Ее зовут Рейчел Рен или, может быть, Мэнсард.
– Простите, сэр! – Хозяйка вытерла рот. – Но я никогда не слыхала таких имен на Купер-стрит. Это при том, что я никогда не забываю имен тех, кто у меня жил, никогда!
– Но моя кузина очень заметная женщина, – вмешалась Сара. – Волосы как солнечный свет, глаза как небо. Такую невозможно забыть. Она приехала сюда в конце 1827 года, незадолго до Рождества.
– И потом уехала ни с того ни с сего в мае? – Миссис Лейн сделала глоток. – Как только вы ее описали, милочка, так я и поняла, о какой леди идет речь. Она всегда вела себя очень тихо и жила сама по себе.
Гай с небрежным видом потягивал пиво, как будто эти расспросы были простым любопытством.
– А как ее звали? – спросил он.
– Она назвалась миссис Грейл, сэр.
– Грейл? – Это слово невольно сорвалось с губ Сары.
– Ну, наверное, я могла бы догадаться, что это не настоящее имя, верно? – Хозяйка фыркнула. – Семейство лорда Грейла живет не далее пятидесяти миль отсюда в большом доме, который нельзя не заметить.
Гай поставил стакан на стол.
– А как она проводила здесь время? Уверен, что квартирная хозяйка с таким добрым сердцем принимает участие в каждом своем жильце.
Миссис Лейн самодовольно ухмыльнулась:
– Верно, сэр, так я и делаю! Бедняжка постоянно писала письма и каждый день ходила на почту. Она ходила в хорошую погоду и в дождь, как будто ее жизнь зависела от этого.
– Наверное, ей тоже кто-нибудь писал? – предположила Сара.
– Только какая-то родственница из Бата, по крайней мере, так она говорила. Уж как ее это огорчало, скажу я вам!
– Значит, вам казалось, что она ждет письмо откуда то еще? – спросил Гай.
– Это вы верно заметили, сэр. Миссис Грейл, если ее в самом деле так зовут, надеялась получить письмо от отца.
– Но этого не может быть! – воскликнула Сара. – Отец моей кузины умер задолго до того, как она приехала сюда.
Миссис Лейн с жалостью посмотрела на нее:
– Да не от ее отца, дорогая, от отца ее ребенка! Негодяй бросил ее в беде. Не в первый раз такое случается, да и не в последний, и я считаю, ей еще повезло, что младенчик родился мертвеньким.
Гай крепко прижал Сару к себе.
– Держитесь! – шепнул он ей на ухо.
Сара сглотнула подступившую дурноту и, припав головой к плечу своего спутника, вцепилась пальцами в его руку.
– Значит, она уже ждала ребенка, когда приехала сюда? – продолжил допрос Гай.
– Должно быть, так, не иначе как на седьмом месяце была. Только она очень хорошо все скрывала, не то я ни за что не сдала бы ей комнату. Она всегда платила вовремя, а когда ее тело раздалось, мне стало жалко бедняжку. Она определенно носила младенца полный срок, хотя ей давно следовало бы избавиться от него, потому как положение у нее было аховое.
Сара с трудом перевела дыхание.
– Значит, ребенок родился уже мертвый? – уточнил Гай.
– Мертвый, как утонувший матрос. Мне очень жаль, мистер Гордон, сэр, если я огорчила вас и вашу жену, но это правда. Был бы мальчик, как сказала повитуха, но зачем этому миру еще один незаконнорожденный ребенок, верно?
– А когда именно все это произошло?
– Дайте-ка подумать! Наверное, в марте прошлого года. Бедняжка болела потом целых два месяца, и румянец вернулся к ней только в мае. К тому времени она истратила все деньги и спросила, не позволю ли я пожить у нее еще месяц в долг.
– Конечно, вы не могли этого сделать, – сказал Гай. – Никто бы не мог.
– Я работаю, чтобы содержать себя, – кивнула миссис Лейн. – И почему бы ей не поступить так же? Она устроилась в «Три бочонка» – хотя я сомневаюсь, что много там зарабатывала. Ну а если бы она пошла на улицу, как делают многие девушки, ей пришлось бы искать другую квартиру, потому что у меня приличный дом, сэр.
– Возможно, у вас были основания надеяться, что она ждет получения денег?
– Миссис Грейл всегда думала, что любовник приедет за ней, и он таки приехал, потому что она пришла сюда уже на другой день, веселая, как сверчок, и расплатилась золотом. Потом она собрала свои вещи и была такова. С тех пор о ней ни слуху, ни духу.
– Значит, ваша доброта хорошо вознаграждена. – Гай положил на стол небольшой кошелек и подтолкнул его к хозяйке. – Уверен, вы не откажетесь принять маленький знак и нашей благодарности…
Миссис Лейн быстро сунула кошелек в карман и улыбалась, показав ямочки на щеках:
– Сэр, вы очень щедры! Я только выполняла свой христианский долг, понимаете ли.
Гай помог Саре подняться.
– Вы не помните, как звали повитуху, миссис Лейн? – Словно невзначай спросил он.
– Как же, отлично помню, сэр! – Она рассмеялась. – Бесс Медуэй за бутылку джина приняла бы не только младенца, но и дьявола.
– А ее адрес?
Миссис Лейн вздохнула:
– Я, конечно, могу сказать вам, сэр, где она находится, да только это вам все равно не поможет. Бесс померла в апреле прошлого года, за две недели до Пасхи, и похоронена на кладбище Святого Михаила.
Саре удалось дойти до «Якоря» только потому, что Гай на каждом шагу поддерживал ее. Он молчал, но молчание его было исполнено сочувствия.
Когда они пришли, она сразу легла, и Гай, взбив подушку, помог ей устроиться.
– Итак, я поступила неправильно. Мне следовало вернуться в Бат, как вы и предлагали. – Сара протяжно вздохнула. – Но если Рейчел была в таком ужасном положении, почему она не доверилась мне и лишь писала все эти глупые письма о том, что все еще живет в Грейл-Холле?
– По-видимому, она действительно верила, что в любую минуту может получить письмо от отца ребенка.
– От Дедала? – Сара вздрогнула. – Так она познакомилась с ним в Грейл-Холле?
– Очень может быть. – Гай сел в изножье кровати и принялся расшнуровывать ботинки Сары. – Надеюсь, когда-нибудь нам удастся разобраться во всем этом.
– Это, должно быть, так ужасно потерять ребенка, – прошептала Сара. – А потом… после всего этого…
Гай снял с нее ботинки и поставил их на пол.
– Вам нужно немного поспать, – ласково сказал он. Сара спрятала лицо в подушку; ее душило отчаяние. «Был бы мальчик, как сказала повитуха, но зачем этому миру еще один незаконнорожденный ребенок?»
Сара закрыла глаза, пытаясь утешиться хотя бы тем, что она не одна.
Само присутствие Гая придавало ей сил.
Тем временем Гай принялся вытаскивать шпильки из ее волос, а затем стал осторожно массировать затылок Сары. Ласковый успокаивающий ритм распространился по ее венам, словно проливая бальзам на ее страдающее сердце. Маленькие круги один за другим снимали напряжение, смиряли боль.
В конце концов, Сара погрузилась в сон, и некоторое время Гай не отрываясь смотрел, как ровно она дышит.
Все в ней казалось ему красивым. Цвет ее ресниц менялся от шоколадного до песчаного с янтарным в середине, вроде шкурки полосатой кошки, пышные волосы оттеняли бледную кожу лица.
Какая из них «его» женщина? Фарфоровая кукла, в которую он без памяти влюбился в Хэмпстеде? Или эта страстная, чувственная красавица, вся точно созданная из сливок и теплого янтаря, чье лицо выдает каждое движение ее сердца, умная, любящая, остроумная?
Сара вздохнула во сне и пошевелилась на подушках, отчего волосы растеклись вокруг головы медной массой, совсем как красный песок, по которому только что пробежал ветер.
Гай нашел расческу Сары на умывальнике и с бесконечной осторожностью стал расчесывать ее волосы, пока они не стали гладкими и ровными, потом заплел их в косу и завязал лентой.
Поскольку они выдавали себя за мужа и жену, Гай снял смежные комнаты, дверь между которыми можно было запереть. Он даже заранее проверил, чтобы ключ торчал с ее бороны.
Укрыв Сару одеялом до подбородка, Гай закрыл ставни, и комната погрузилась в темноту. Оставив горящую свечу рядом с кроватью, он прошел в свою спальню, где его ждала застланная постель, стянул с себя галстук и рас стегнул воротник рубашки, а потом долго стоял у окна и смотрел, как летняя ночь медленно крадет краски у дня. Как он мог думать хотя бы одно мгновение, что влюблен в Рейчел? Теперь это ему было непонятно.
Гай еще некоторое время смотрел вдаль, туда, где за зданиями порта корабли стояли на якоре на глубокой воде, и тонкая сеть их мачт чертила таинственные письмена на закатном небе. Потом он повернулся к кровати…
Гай проснулся от тихого позвякивания ключа и мгновенно насторожился. Молча протянув руку к столику у кровати, на котором лежал пистолет, он напряженно ждал дальнейших событий.
Наконец глаза его приспособились к темноте, и тут же его сердце забилось в новом ритме.
Что-то белое колебалось в открытой двери, ведущей в соседнюю спальню. А еще он ощутил слабый запах зеленого яблока.
Придерживая одеяло у пояса, он резко сел и стал с волнением наблюдать за тем, как Белая Дама, ступающая по водам, идет к его кровати.
Сара дышала быстро и легко, ночная сорочка вздымалась и опускалась у нее на груди.
– Гай? – тихо спросила она. – Вы не спите?
Он отбросил со лба спутанные волосы и откинулся на подушке. Желание и потрясение соединились, образовав одну раскаленную добела сердцевину.
– Разумеется, нет.
– Тогда вы уже поняли, что я пришла не для разговоров.
Гай попытался зажечь свечу, но тонкие пальцы мгновенно обхватили его запястье.
– Не нужно. В темноте лучше.
Все его чувства сосредоточились на ее прикосновении.
– Сара!
Он услышал ее имя, как если бы его произнес незнакомец, человек, стоящий на краю пропасти.
Еще мгновение Сара стояла, не двигаясь и отрывисто дыша; пальцы, сжимавшие его запястье, были холодны. Гай поднес ее руку к своим губам, легонько подув, стал разжигать пальцы один за другим, а потом поцеловал маленькую ладонь.
Его возбуждение достигло предела. Зеленые яблоки и женщина.
Она пришла к нему. Она его любит. Она выйдет за него замуж.
Гай никак не мог в это поверить.
– Это означает согласие? – осторожно спросил он.
Сара провела рукой вниз от его голого плеча к запястью и, в свою очередь, поднесла его руку к губам. Ее улыбка в темноте казалась призрачной. Прижавшись к ладони Гая губами, она прикоснулась к ней языком. Прикосновение было горячим, влажным и невыносимо эротичным.
– Да, – прошептала она в ладонь. – Конечно, это означает согласие.
Затем Сара выпустила руку Гая и медленно стянула с себя ночную рубашку.
Маленькая белая ступня с эротичным подъемом, точеные лодыжки и гладкие выпуклые икры. Страстный запах женских бедер и совершенный женский живот. Выгиб ребер и профиль груди, белой и округлой, увенчанной соском… Когда Сара сбросила рубашку на пол, Гай так и впился в нее воспаленным взглядом.
Сара была даже красивее, чем орхидеи при свете звезд, Но такая же эфемерная, такая же чувственная. Гай так долго хотел ее!
Ее коса качнулась, когда она села на край кровати; жемчужная пленка звездного света обтекала ее обнаженные плечи.
Дрожа от возбуждения, Гай откинул край одеяла, и когда она скользнула к нему, ее прохладная кожа обожгла его.
Сара положила ногу на его ногу, и Гай провел пальцем по волнующему изгибу ее длинного бедра. Слова и мысли в его голове мгновенно сменили ошеломляющая возможность потворствовать своим желаниям и чисто мужское восхищение мягкостью женщины, изгибами ее тела, ее совершенством.
Сара прочертила кончиками пальцев линию посереди не его живота, как будто ей хотелось еще больше усилить наслаждение Гая, а он, охваченный мучительным желанием, обхватил ее и перекатил на спину, погрузив ее голову в подушку, и поцеловал жаркий открытый рот. Ее груди вжимались в его грудь. Ноги были широко раскинуты. Его возбужденная плоть, горячая и твердая, упиралась ей в живот, ища столь близкое наслаждение.
Прервав поцелуй, Гай обхватил ладонями тяжелые груди, и соски, как камешки, стали перекатываться под его пальцами. Почти теряя самообладание, он наклонился и стал сосать их – сладкие и затвердевшие под его языком.
Вцепившись ему в волосы, Сара дышала отрывисто, она почти задыхалась.
– Да, да, да…
Наконец она открылась его порыву, и он вошел в нее.
Она была как мед. В каждом кусочке, где тело прикасалось к телу, вспыхивало пламя, обжигая обоих. Коса Сары расплелась, волосы разметались по подушке. Голова ее откинулась назад, глаза закрылись, она дышала в одном ритме с его ударами. Через мгновение она застонала, подняла бедра, потерлась об него – и его наслаждение достигло высшей точки в порыве сильнейшего восторга.
Проклятие! Как зеленый юнец, он кончил слишком быстро и обогнал свою любовницу – его любовницу, его обожаемую жену Сару.
Гаю одновременно хотелось смеяться и бороться, кричать и ругаться. Наслаждение, разочарование и унижение – все сосредоточилось в одном чудовищно несовершенном восторге.
– Я виноват, – прошептал он, опираясь на локти, чтобы не раздавить ее. – Мне хотелось, чтобы все произошло не так и запомнилось надолго…
Сара улыбнулась, ее лицо казалось смутным в свете звезд.
– Да, – сказала она. – Так все и случилось. Только не нужно останавливаться…
Он опустил голову ей на плечо и рассмеялся.
Член Гая все еще был тверд, как и его желание, и он снова начал наносить удары. На сей раз Гай растягивал каждое мгновение, каждое необычайное ощущение. Сотрясаясь под ним, Сара дрожала и стонала, пока наконец не достигла оргазма.
Однако Гай еще не кончил, поэтому он перекатил ее на себя и посадил верхом. Сара откинула голову и стала двигаться так, чтобы доставить себе удовольствие, а он обхватил ладонями ее груди, поддерживая их, теребя большими пальцами их твердые кончики, пока она не вскрикнула и не пережила оргазм во второй раз.
Упав на Гая, Сара прижалась к нему и поцеловала, потом снова начала двигаться, втягивая его в себя как можно глубже.
Перед тем как его оргазм начал предъявлять свои бурные требования, Гай вышел и перевернул ее, так что волосы Сары разметались по подушке, слабо блестя при свете звезд. Она робко оглянулась на него через плечо, и теперь глаза выражали легкое недоумение, однако ее смущение только разожгло его желание.
– Доверься мне. Тебе понравится, – прошептал Гай ей на ухо.
– А что мне нужно делать?
– Встань на колени, вот так. – Гай подложил подушку и устроил Сару так, как ему хотелось, а потом опять вошел в нее.
Красивая. Красивая. Красивая. Чувственная, грешная страстная. Ее эротическая сила изумляла его. Он любовался видом ее округлых женственных ягодиц и тонкой талии – вся фигура походила на виолончель, а спина, плечи и руки заманчиво белели под спутанными волосами.
Гай шепотом стал говорить ей о своей любви, в результате опоздал остановиться вовремя. Он излил свое наслаждение с такой силой, что увлек и ее с собой в бездонные глубины наслаждения.
Они рухнули на кровать, и Гай, натянув одеяло, прижал Сару к себе. Удивление наполняло его до краев; он даже не был уверен, что сможет когда-нибудь опять выражаться логично.
Сара положила голову в углубление на его плече.
– Я не знала, – прошептала она, – что это может быть так прекрасно.
– Я тоже. Это только еще больше доказывает, как сильно я люблю вас, Сара. – Радуясь своему триумфу, побежденный любовью, Гай стал нежно укачивать ее, пока оба они не уснули.
Гай проснулся, вероятно, через пять-шесть часов, когда летний рассвет уже окрасил комнату в розовый цвет. Волосы Сары извивались у него на груди, горя всеми оттенками красного, оранжевого и янтарного, губы были полуоткрыты.
С каким-то странным благоговением Гай разбудил ее мягкими легкими поцелуями, и Сара, раскрыв желто-коричневые глаза дикой кошки, сонно посмотрела на него.
Гай хотел без слов показать, как любит ее, какое отчаянное желание она у него вызывает, поэтому, не дав Саре заговорить, он поцеловал мягкие полуоткрытые губы, а потом провел губами по ее гладким рукам цвета сливок.
Его сердце исполнилось благоговения, он медлил на выпуклостях и впадинах, восхищался очертаниями ее бедер и грудей. Соски ее, бледно-розовые, как бы припудренные, темнели и сморщивались от нежных прикосновений его языка, а волосы там, где сходились ноги, пламенели так же ярко, как и волосы на голове.
Гай стал языком исследовать влажные складки, и Сара, ахнув, учащенно задышала; тем не менее, она продолжала лежать на спине, позволяя ему делать это. Гай доставлял ей удовольствие таким образом, пока ее дыхание не стало прерывистым; она вскрикнула, и тогда он, сильный и торжествующий, стал ласкать ее и ласкал, пока птицы не возвестили о наступлении дня. Тогда, не обращая внимания на солнце, Гай снова уснул, не выпуская Сару из своих объятий.
Когда он открыл глаза, вся комната казалась серой и дождь стучал в окно. Сара сидела на кровати, поджав колени к подбородку и укрыв ноги одеялом, смотрела на мокрое стекло, по которому стекали извилистые струйки дождя. Волосы падали ей на плечи. В тусклом свете они приобрели янтарный оттенок.
– Дождь, – просто сказала она.
Протянув руку, Гай намотал на палец длинную янтарную прядь, и его снова охватило возбуждение. Он чуть не засмеялся от радостного предвкушения новых наслаждений.
– Увы, рассвет давал нам ложные обещания. Ну и пусть! На день нашей свадьбы я закажу солнечную погоду, а теперь даже дождь кажется мне благословением. Я люблю тебя, милая. Господи, как же я люблю тебя!
Продолжая молчать, Сара положила голову на сложенные руки, а когда Гай осторожно потянул за длинную прядь долго не поворачивала голову. Когда же она наконец повернулась, лицо ее выглядело строго, глаза суровыми. Что это было? Сознание своей вины? Боль?
Поняв, что сейчас он от нее ничего не добьется, Гай встал и, подойдя к умывальнику, бросил себе в лицо и на голову пригоршню холодной воды, а потом вытер волосы полотенцем. В этот момент его желание словно умерло.
Сара посмотрела на него, и глаза ее потемнели; потом она отвернулась и собрала волосы в пучок.
– Давайте скажем правду. – Голос ее звучал почти обреченно. – Признаюсь, что пришла к вам именно за тем, что случилось ночью, однако я никогда не собиралась выходить за вас замуж.
– Но ведь вы согласились!
– Я согласилась с тем, что я вас хочу… хочу вашего тела, вот и все. Но выйти за вас было бы откровенным безумием!
Боль Гая превратилась в ярость, которая теперь шумела в его крови. Но был ли он на самом деле рассержен? Вряд ли. Скорее огорчен и смущен.
«Три бочонка» – трактир, где Гай познакомился с Рейчел более четырнадцати месяцев назад, – находился ближе, но Гай считал неразумным останавливаться там. Вот почему он снял для них комнаты в «Якоре», по другую сторону порта.
Эллен, горничная из Уайлдши, ехала в экипаже вместе сними, однако она по преимуществу молчала, и поэтому Гай вовлек Сару в дискуссию о кельтских мифах, а затем о светских знакомых. Это был разговор из тех, в которых не идет речь ни о страстях, ни о конфликтах.
Наконец Сара и Гай остановились у дверей свечной лавки, Гай почувствовал тревогу Сары, улыбнулся.
– Не нужно волноваться, – бодро сказал он. – Мы, возможно, найдем прошлое, но вряд ли встретим там чудовищ.
Сара с трудом улыбнулась:
– Боюсь, леди, которая направляется к нам с правой стороны, является квартирной хозяйкой. В этом случае, сэр, вы сильно ошиблись и чудовище мы все же встретили.
Оглянувшись, Гай увидел толстую женщину с лицом, побагровевшим от раздражения. Подойдя ближе, она остановилась, тяжело дыша, и сердито посмотрела на них.
Гай поклонился, пустив в ход весь свой шарм, и указал на дверь, которую они загородили:
– Полагаю, вы миссис Лейн и это ваше помещение?
– Это зависит от того, кто задает вопрос.
– Я не сборщик налогов, можете не сомневаться, – Весело проговорил Гай. – Просто праздный человек, который хочет кое-что узнать и который считает, что вы можете ему помочь. Меня зовут Дэвид Гордон, и я не прочь продолжить наше знакомство за кувшином темного пива.
Внезапно женщина рассмеялась:
– Что ж, сэр, от этого я и не подумаю отказываться, тем более что предложение делает такой ладный парень, как вы! Полагаю, леди – ваша жена? – Она кивнула в сторону Сары.
– Моя спутница в беде и радости, миссис Лейн. В прошлую пятницу стукнуло шесть лет, как мы поженились.
Гай похлопал Сару по руке.
– Поздравляю, миссис Гордон, вы поймали очень славную рыбку. – Миссис Лейн ухмыльнулась. – Не обижайтесь, дорогуша, но… вы такая обыкновенная и так неплохо устроились – нужно быть дурой, чтобы это отрицать.
Гай сжал пальцы Сары, однако она ничуть не обиделась и с заговорщицким видом подмигнула хозяйке.
– Вы, видимо, особенно цените красивые лица, никогда не видели такого лица, как у меня.
Миссис Лейн сдвинула назад шляпку и разразилась хохотом, а через пять минут они уже уютно устроились в загроможденной вещами гостиной, чтобы распить кувшин пива. Гай флиртовал и очаровывал, и наконец миссис Лейн начала подмигивать и улыбаться, а затем принесла второй кувшин.
– В свое время я была ничего себе, вот что я вам скажу, – сообщила миссис Лейн.
– Вы и сейчас недурны, сударыня, – подхватил Гай. – И кстати, очень удачно, что вы можете быть судьей в таких вещах.
На щеках миссис Лейн появились ямочки.
– Это почему же, сэр?
– Мы ищем сведения о кузине моей жены, очень хорошенькой леди. Возможно, она жила здесь в прошлом году. Ее зовут Рейчел Рен или, может быть, Мэнсард.
– Простите, сэр! – Хозяйка вытерла рот. – Но я никогда не слыхала таких имен на Купер-стрит. Это при том, что я никогда не забываю имен тех, кто у меня жил, никогда!
– Но моя кузина очень заметная женщина, – вмешалась Сара. – Волосы как солнечный свет, глаза как небо. Такую невозможно забыть. Она приехала сюда в конце 1827 года, незадолго до Рождества.
– И потом уехала ни с того ни с сего в мае? – Миссис Лейн сделала глоток. – Как только вы ее описали, милочка, так я и поняла, о какой леди идет речь. Она всегда вела себя очень тихо и жила сама по себе.
Гай с небрежным видом потягивал пиво, как будто эти расспросы были простым любопытством.
– А как ее звали? – спросил он.
– Она назвалась миссис Грейл, сэр.
– Грейл? – Это слово невольно сорвалось с губ Сары.
– Ну, наверное, я могла бы догадаться, что это не настоящее имя, верно? – Хозяйка фыркнула. – Семейство лорда Грейла живет не далее пятидесяти миль отсюда в большом доме, который нельзя не заметить.
Гай поставил стакан на стол.
– А как она проводила здесь время? Уверен, что квартирная хозяйка с таким добрым сердцем принимает участие в каждом своем жильце.
Миссис Лейн самодовольно ухмыльнулась:
– Верно, сэр, так я и делаю! Бедняжка постоянно писала письма и каждый день ходила на почту. Она ходила в хорошую погоду и в дождь, как будто ее жизнь зависела от этого.
– Наверное, ей тоже кто-нибудь писал? – предположила Сара.
– Только какая-то родственница из Бата, по крайней мере, так она говорила. Уж как ее это огорчало, скажу я вам!
– Значит, вам казалось, что она ждет письмо откуда то еще? – спросил Гай.
– Это вы верно заметили, сэр. Миссис Грейл, если ее в самом деле так зовут, надеялась получить письмо от отца.
– Но этого не может быть! – воскликнула Сара. – Отец моей кузины умер задолго до того, как она приехала сюда.
Миссис Лейн с жалостью посмотрела на нее:
– Да не от ее отца, дорогая, от отца ее ребенка! Негодяй бросил ее в беде. Не в первый раз такое случается, да и не в последний, и я считаю, ей еще повезло, что младенчик родился мертвеньким.
Гай крепко прижал Сару к себе.
– Держитесь! – шепнул он ей на ухо.
Сара сглотнула подступившую дурноту и, припав головой к плечу своего спутника, вцепилась пальцами в его руку.
– Значит, она уже ждала ребенка, когда приехала сюда? – продолжил допрос Гай.
– Должно быть, так, не иначе как на седьмом месяце была. Только она очень хорошо все скрывала, не то я ни за что не сдала бы ей комнату. Она всегда платила вовремя, а когда ее тело раздалось, мне стало жалко бедняжку. Она определенно носила младенца полный срок, хотя ей давно следовало бы избавиться от него, потому как положение у нее было аховое.
Сара с трудом перевела дыхание.
– Значит, ребенок родился уже мертвый? – уточнил Гай.
– Мертвый, как утонувший матрос. Мне очень жаль, мистер Гордон, сэр, если я огорчила вас и вашу жену, но это правда. Был бы мальчик, как сказала повитуха, но зачем этому миру еще один незаконнорожденный ребенок, верно?
– А когда именно все это произошло?
– Дайте-ка подумать! Наверное, в марте прошлого года. Бедняжка болела потом целых два месяца, и румянец вернулся к ней только в мае. К тому времени она истратила все деньги и спросила, не позволю ли я пожить у нее еще месяц в долг.
– Конечно, вы не могли этого сделать, – сказал Гай. – Никто бы не мог.
– Я работаю, чтобы содержать себя, – кивнула миссис Лейн. – И почему бы ей не поступить так же? Она устроилась в «Три бочонка» – хотя я сомневаюсь, что много там зарабатывала. Ну а если бы она пошла на улицу, как делают многие девушки, ей пришлось бы искать другую квартиру, потому что у меня приличный дом, сэр.
– Возможно, у вас были основания надеяться, что она ждет получения денег?
– Миссис Грейл всегда думала, что любовник приедет за ней, и он таки приехал, потому что она пришла сюда уже на другой день, веселая, как сверчок, и расплатилась золотом. Потом она собрала свои вещи и была такова. С тех пор о ней ни слуху, ни духу.
– Значит, ваша доброта хорошо вознаграждена. – Гай положил на стол небольшой кошелек и подтолкнул его к хозяйке. – Уверен, вы не откажетесь принять маленький знак и нашей благодарности…
Миссис Лейн быстро сунула кошелек в карман и улыбалась, показав ямочки на щеках:
– Сэр, вы очень щедры! Я только выполняла свой христианский долг, понимаете ли.
Гай помог Саре подняться.
– Вы не помните, как звали повитуху, миссис Лейн? – Словно невзначай спросил он.
– Как же, отлично помню, сэр! – Она рассмеялась. – Бесс Медуэй за бутылку джина приняла бы не только младенца, но и дьявола.
– А ее адрес?
Миссис Лейн вздохнула:
– Я, конечно, могу сказать вам, сэр, где она находится, да только это вам все равно не поможет. Бесс померла в апреле прошлого года, за две недели до Пасхи, и похоронена на кладбище Святого Михаила.
Саре удалось дойти до «Якоря» только потому, что Гай на каждом шагу поддерживал ее. Он молчал, но молчание его было исполнено сочувствия.
Когда они пришли, она сразу легла, и Гай, взбив подушку, помог ей устроиться.
– Итак, я поступила неправильно. Мне следовало вернуться в Бат, как вы и предлагали. – Сара протяжно вздохнула. – Но если Рейчел была в таком ужасном положении, почему она не доверилась мне и лишь писала все эти глупые письма о том, что все еще живет в Грейл-Холле?
– По-видимому, она действительно верила, что в любую минуту может получить письмо от отца ребенка.
– От Дедала? – Сара вздрогнула. – Так она познакомилась с ним в Грейл-Холле?
– Очень может быть. – Гай сел в изножье кровати и принялся расшнуровывать ботинки Сары. – Надеюсь, когда-нибудь нам удастся разобраться во всем этом.
– Это, должно быть, так ужасно потерять ребенка, – прошептала Сара. – А потом… после всего этого…
Гай снял с нее ботинки и поставил их на пол.
– Вам нужно немного поспать, – ласково сказал он. Сара спрятала лицо в подушку; ее душило отчаяние. «Был бы мальчик, как сказала повитуха, но зачем этому миру еще один незаконнорожденный ребенок?»
Сара закрыла глаза, пытаясь утешиться хотя бы тем, что она не одна.
Само присутствие Гая придавало ей сил.
Тем временем Гай принялся вытаскивать шпильки из ее волос, а затем стал осторожно массировать затылок Сары. Ласковый успокаивающий ритм распространился по ее венам, словно проливая бальзам на ее страдающее сердце. Маленькие круги один за другим снимали напряжение, смиряли боль.
В конце концов, Сара погрузилась в сон, и некоторое время Гай не отрываясь смотрел, как ровно она дышит.
Все в ней казалось ему красивым. Цвет ее ресниц менялся от шоколадного до песчаного с янтарным в середине, вроде шкурки полосатой кошки, пышные волосы оттеняли бледную кожу лица.
Какая из них «его» женщина? Фарфоровая кукла, в которую он без памяти влюбился в Хэмпстеде? Или эта страстная, чувственная красавица, вся точно созданная из сливок и теплого янтаря, чье лицо выдает каждое движение ее сердца, умная, любящая, остроумная?
Сара вздохнула во сне и пошевелилась на подушках, отчего волосы растеклись вокруг головы медной массой, совсем как красный песок, по которому только что пробежал ветер.
Гай нашел расческу Сары на умывальнике и с бесконечной осторожностью стал расчесывать ее волосы, пока они не стали гладкими и ровными, потом заплел их в косу и завязал лентой.
Поскольку они выдавали себя за мужа и жену, Гай снял смежные комнаты, дверь между которыми можно было запереть. Он даже заранее проверил, чтобы ключ торчал с ее бороны.
Укрыв Сару одеялом до подбородка, Гай закрыл ставни, и комната погрузилась в темноту. Оставив горящую свечу рядом с кроватью, он прошел в свою спальню, где его ждала застланная постель, стянул с себя галстук и рас стегнул воротник рубашки, а потом долго стоял у окна и смотрел, как летняя ночь медленно крадет краски у дня. Как он мог думать хотя бы одно мгновение, что влюблен в Рейчел? Теперь это ему было непонятно.
Гай еще некоторое время смотрел вдаль, туда, где за зданиями порта корабли стояли на якоре на глубокой воде, и тонкая сеть их мачт чертила таинственные письмена на закатном небе. Потом он повернулся к кровати…
Гай проснулся от тихого позвякивания ключа и мгновенно насторожился. Молча протянув руку к столику у кровати, на котором лежал пистолет, он напряженно ждал дальнейших событий.
Наконец глаза его приспособились к темноте, и тут же его сердце забилось в новом ритме.
Что-то белое колебалось в открытой двери, ведущей в соседнюю спальню. А еще он ощутил слабый запах зеленого яблока.
Придерживая одеяло у пояса, он резко сел и стал с волнением наблюдать за тем, как Белая Дама, ступающая по водам, идет к его кровати.
Сара дышала быстро и легко, ночная сорочка вздымалась и опускалась у нее на груди.
– Гай? – тихо спросила она. – Вы не спите?
Он отбросил со лба спутанные волосы и откинулся на подушке. Желание и потрясение соединились, образовав одну раскаленную добела сердцевину.
– Разумеется, нет.
– Тогда вы уже поняли, что я пришла не для разговоров.
Гай попытался зажечь свечу, но тонкие пальцы мгновенно обхватили его запястье.
– Не нужно. В темноте лучше.
Все его чувства сосредоточились на ее прикосновении.
– Сара!
Он услышал ее имя, как если бы его произнес незнакомец, человек, стоящий на краю пропасти.
Еще мгновение Сара стояла, не двигаясь и отрывисто дыша; пальцы, сжимавшие его запястье, были холодны. Гай поднес ее руку к своим губам, легонько подув, стал разжигать пальцы один за другим, а потом поцеловал маленькую ладонь.
Его возбуждение достигло предела. Зеленые яблоки и женщина.
Она пришла к нему. Она его любит. Она выйдет за него замуж.
Гай никак не мог в это поверить.
– Это означает согласие? – осторожно спросил он.
Сара провела рукой вниз от его голого плеча к запястью и, в свою очередь, поднесла его руку к губам. Ее улыбка в темноте казалась призрачной. Прижавшись к ладони Гая губами, она прикоснулась к ней языком. Прикосновение было горячим, влажным и невыносимо эротичным.
– Да, – прошептала она в ладонь. – Конечно, это означает согласие.
Затем Сара выпустила руку Гая и медленно стянула с себя ночную рубашку.
Маленькая белая ступня с эротичным подъемом, точеные лодыжки и гладкие выпуклые икры. Страстный запах женских бедер и совершенный женский живот. Выгиб ребер и профиль груди, белой и округлой, увенчанной соском… Когда Сара сбросила рубашку на пол, Гай так и впился в нее воспаленным взглядом.
Сара была даже красивее, чем орхидеи при свете звезд, Но такая же эфемерная, такая же чувственная. Гай так долго хотел ее!
Ее коса качнулась, когда она села на край кровати; жемчужная пленка звездного света обтекала ее обнаженные плечи.
Дрожа от возбуждения, Гай откинул край одеяла, и когда она скользнула к нему, ее прохладная кожа обожгла его.
Сара положила ногу на его ногу, и Гай провел пальцем по волнующему изгибу ее длинного бедра. Слова и мысли в его голове мгновенно сменили ошеломляющая возможность потворствовать своим желаниям и чисто мужское восхищение мягкостью женщины, изгибами ее тела, ее совершенством.
Сара прочертила кончиками пальцев линию посереди не его живота, как будто ей хотелось еще больше усилить наслаждение Гая, а он, охваченный мучительным желанием, обхватил ее и перекатил на спину, погрузив ее голову в подушку, и поцеловал жаркий открытый рот. Ее груди вжимались в его грудь. Ноги были широко раскинуты. Его возбужденная плоть, горячая и твердая, упиралась ей в живот, ища столь близкое наслаждение.
Прервав поцелуй, Гай обхватил ладонями тяжелые груди, и соски, как камешки, стали перекатываться под его пальцами. Почти теряя самообладание, он наклонился и стал сосать их – сладкие и затвердевшие под его языком.
Вцепившись ему в волосы, Сара дышала отрывисто, она почти задыхалась.
– Да, да, да…
Наконец она открылась его порыву, и он вошел в нее.
Она была как мед. В каждом кусочке, где тело прикасалось к телу, вспыхивало пламя, обжигая обоих. Коса Сары расплелась, волосы разметались по подушке. Голова ее откинулась назад, глаза закрылись, она дышала в одном ритме с его ударами. Через мгновение она застонала, подняла бедра, потерлась об него – и его наслаждение достигло высшей точки в порыве сильнейшего восторга.
Проклятие! Как зеленый юнец, он кончил слишком быстро и обогнал свою любовницу – его любовницу, его обожаемую жену Сару.
Гаю одновременно хотелось смеяться и бороться, кричать и ругаться. Наслаждение, разочарование и унижение – все сосредоточилось в одном чудовищно несовершенном восторге.
– Я виноват, – прошептал он, опираясь на локти, чтобы не раздавить ее. – Мне хотелось, чтобы все произошло не так и запомнилось надолго…
Сара улыбнулась, ее лицо казалось смутным в свете звезд.
– Да, – сказала она. – Так все и случилось. Только не нужно останавливаться…
Он опустил голову ей на плечо и рассмеялся.
Член Гая все еще был тверд, как и его желание, и он снова начал наносить удары. На сей раз Гай растягивал каждое мгновение, каждое необычайное ощущение. Сотрясаясь под ним, Сара дрожала и стонала, пока наконец не достигла оргазма.
Однако Гай еще не кончил, поэтому он перекатил ее на себя и посадил верхом. Сара откинула голову и стала двигаться так, чтобы доставить себе удовольствие, а он обхватил ладонями ее груди, поддерживая их, теребя большими пальцами их твердые кончики, пока она не вскрикнула и не пережила оргазм во второй раз.
Упав на Гая, Сара прижалась к нему и поцеловала, потом снова начала двигаться, втягивая его в себя как можно глубже.
Перед тем как его оргазм начал предъявлять свои бурные требования, Гай вышел и перевернул ее, так что волосы Сары разметались по подушке, слабо блестя при свете звезд. Она робко оглянулась на него через плечо, и теперь глаза выражали легкое недоумение, однако ее смущение только разожгло его желание.
– Доверься мне. Тебе понравится, – прошептал Гай ей на ухо.
– А что мне нужно делать?
– Встань на колени, вот так. – Гай подложил подушку и устроил Сару так, как ему хотелось, а потом опять вошел в нее.
Красивая. Красивая. Красивая. Чувственная, грешная страстная. Ее эротическая сила изумляла его. Он любовался видом ее округлых женственных ягодиц и тонкой талии – вся фигура походила на виолончель, а спина, плечи и руки заманчиво белели под спутанными волосами.
Гай шепотом стал говорить ей о своей любви, в результате опоздал остановиться вовремя. Он излил свое наслаждение с такой силой, что увлек и ее с собой в бездонные глубины наслаждения.
Они рухнули на кровать, и Гай, натянув одеяло, прижал Сару к себе. Удивление наполняло его до краев; он даже не был уверен, что сможет когда-нибудь опять выражаться логично.
Сара положила голову в углубление на его плече.
– Я не знала, – прошептала она, – что это может быть так прекрасно.
– Я тоже. Это только еще больше доказывает, как сильно я люблю вас, Сара. – Радуясь своему триумфу, побежденный любовью, Гай стал нежно укачивать ее, пока оба они не уснули.
Гай проснулся, вероятно, через пять-шесть часов, когда летний рассвет уже окрасил комнату в розовый цвет. Волосы Сары извивались у него на груди, горя всеми оттенками красного, оранжевого и янтарного, губы были полуоткрыты.
С каким-то странным благоговением Гай разбудил ее мягкими легкими поцелуями, и Сара, раскрыв желто-коричневые глаза дикой кошки, сонно посмотрела на него.
Гай хотел без слов показать, как любит ее, какое отчаянное желание она у него вызывает, поэтому, не дав Саре заговорить, он поцеловал мягкие полуоткрытые губы, а потом провел губами по ее гладким рукам цвета сливок.
Его сердце исполнилось благоговения, он медлил на выпуклостях и впадинах, восхищался очертаниями ее бедер и грудей. Соски ее, бледно-розовые, как бы припудренные, темнели и сморщивались от нежных прикосновений его языка, а волосы там, где сходились ноги, пламенели так же ярко, как и волосы на голове.
Гай стал языком исследовать влажные складки, и Сара, ахнув, учащенно задышала; тем не менее, она продолжала лежать на спине, позволяя ему делать это. Гай доставлял ей удовольствие таким образом, пока ее дыхание не стало прерывистым; она вскрикнула, и тогда он, сильный и торжествующий, стал ласкать ее и ласкал, пока птицы не возвестили о наступлении дня. Тогда, не обращая внимания на солнце, Гай снова уснул, не выпуская Сару из своих объятий.
Когда он открыл глаза, вся комната казалась серой и дождь стучал в окно. Сара сидела на кровати, поджав колени к подбородку и укрыв ноги одеялом, смотрела на мокрое стекло, по которому стекали извилистые струйки дождя. Волосы падали ей на плечи. В тусклом свете они приобрели янтарный оттенок.
– Дождь, – просто сказала она.
Протянув руку, Гай намотал на палец длинную янтарную прядь, и его снова охватило возбуждение. Он чуть не засмеялся от радостного предвкушения новых наслаждений.
– Увы, рассвет давал нам ложные обещания. Ну и пусть! На день нашей свадьбы я закажу солнечную погоду, а теперь даже дождь кажется мне благословением. Я люблю тебя, милая. Господи, как же я люблю тебя!
Продолжая молчать, Сара положила голову на сложенные руки, а когда Гай осторожно потянул за длинную прядь долго не поворачивала голову. Когда же она наконец повернулась, лицо ее выглядело строго, глаза суровыми. Что это было? Сознание своей вины? Боль?
Поняв, что сейчас он от нее ничего не добьется, Гай встал и, подойдя к умывальнику, бросил себе в лицо и на голову пригоршню холодной воды, а потом вытер волосы полотенцем. В этот момент его желание словно умерло.
Сара посмотрела на него, и глаза ее потемнели; потом она отвернулась и собрала волосы в пучок.
– Давайте скажем правду. – Голос ее звучал почти обреченно. – Признаюсь, что пришла к вам именно за тем, что случилось ночью, однако я никогда не собиралась выходить за вас замуж.
– Но ведь вы согласились!
– Я согласилась с тем, что я вас хочу… хочу вашего тела, вот и все. Но выйти за вас было бы откровенным безумием!
Боль Гая превратилась в ярость, которая теперь шумела в его крови. Но был ли он на самом деле рассержен? Вряд ли. Скорее огорчен и смущен.