Страница:
– О Господи! – Леди Овербридж стиснула руку Гая и хихикнула. – Как вы можете так говорить?
К чести Лотти Уайтли нужно сказать, что она покраснела.
– Конечно, это вызвало бы удивление у кого угодно, поскольку миссис Каллауэй такая некрасивая, в то время как мистер Деворан так… – Она хихикнула. – Так что же, сэр? Вам нечего сказать?
Гай подождал, пока молчание станет похожим на надвигающуюся грозу, а потом улыбнулся со всей надменностью потомка Эмброуза де Веррана:
– Позвольте заверить вас, мадам, что я едва знаком с этой леди. Я был просто скромным посредником будущей герцогини Блэкдаун, которая решила, что присутствие миссис Каллауэй здесь может развлечь нас.
Леди Уайтли провела рукой по своей талии, словно желая привлечь его взгляд к своей фигуре.
– Ах, сэр, я только пошутила. Все мы знаем, что вы пожалели бедную вдову героя и попросили Аннабеллу дать ей работу на несколько недель. Все дамы согласились, что это просто своего рода заботливый жест, который сделал мистер Гай Деворан.
– И к тому же миссис Каллауэй столько знает о растениях! – воскликнула леди Овербридж. – Это так интересно! В Бакли она просто впала в неистовство, сэр. Я уверена, что вас привела в Девон наша скромная маленькая коллекция орхидей.
– Вовсе нет. Мне очень хотелось провести время в вашем обществе.
– Ах нет же, вы меня не обманете! Все знают, что орхидеи – ваша тайная страсть. – Ее хорошенькое личико озарила улыбка. – Я непременно покажу вам мои цветы!
Леди Уайтли надула губы.
– Все дамы занялись акварельными рисунками сада. Возможно, вы найдете наши усилия очень глупыми, но мы все в восторге от миссис Каллауэй.
Гай наклонил голову:
– Увы, я плохо разбираюсь в акварелях, хотя уверен, что смогу достойно пофехтовать с вашим мужем. Засим ваш слуга, леди Уайтли. – Он повернулся и повел леди Овербридж вверх по лестнице.
В гостевых апартаментах камердинер Гая уже ждал его с горячей ванной и багажом, но хозяйка дома никак не уходила; она прикасалась к безделушкам, украшавшим комнату, проверяла полотенца, словно хотела убедиться, что ему будет удобно.
Наблюдая за ней, Гай поежился: как бы ему не попасть из огня да в полымя! К счастью, второй вариант не так ядовит, так что при тушении он попытается быть несколько мягче.
– Надеюсь, мистер Деворан, вы извините нескромность леди Уайтли? – Аннабелла Овербридж бросила на него веселый взгляд. – Она не имела в виду ничего дурного.
– Все уже забыто, мадам.
Аннабелла поправила занавеси полога.
– Мы отвели миссис Каллауэй маленькую комнату рядом с детской. Она питается вместе с гувернанткой, и они прекрасно общаются друг с другом. Как вы думаете, это правильно? Мне бы очень не хотелось совершить какую-то неловкость.
– Неловкость?
– Если бы я действительно думала, что вы посетите нас, сэр, я поместила бы миссис Каллауэй поближе к вам. – Аннабелла отвела взгляд, и веки ее затрепетали; затем она указала в сторону лестницы: – Лорд Овербридж занимает комнаты в конце вестибюля, а моя комната здесь – следующая дверь рядом с вашей. Лорд Овербридж всегда настаивает, чтобы я размещала гостей как можно удобнее.
Гай едва удержался от смеха. Куда бы он ни пошел, ему неизбежно придется пройти мимо комнаты хозяйки дома.
В любом случае ему предназначалось провести вечер с этими хорошенькими дамами в экстравагантных платьях. Они будут окружать его, как множество распустившихся роз, в то время как Сара Каллауэй – странная, изящная орхидея – отправлена в детскую и обед ей принесут на подносе.
– Ваш муж крайне любезен, мадам, – холодно заметил Гай.
– Незамужние дамы и холостые джентльмены размещены в противоположном крыле, – поспешила добавить леди Овербридж, – но лорд и леди Уайтли имеют две комнаты по другую сторону лестницы.
– Благодарю вас. Мне бы не хотелось случайно забрести не в свою спальню.
Хозяйка дома потрогала свою жемчужную сережку, потом нерешительно поклонилась и вышла в коридор.
Закрыв за ней дверь, Гай подошел к окну и открыл его.
Он не сможет дойти до лестницы, не рискуя встретиться либо с леди Уайтли, либо с леди Овербридж, если кто-то из них задумает его подстеречь. К счастью, окно его комнаты выходило на каменный балкон, откуда вполне можно было перебраться на выступ стены.
Гай дышал свежим деревенским воздухом и осматривал окрестности. Морской залив, блестя, как серебряная лента, уходил на юг, к Ла-Маншу; к северу на горизонте виднелись возвышенности Дартмура. Неподалеку, ниже выложенных каменной плиткой террас, под затейливым мостом спокойно скользили лебеди.
В комнате позади него камердинер деликатно кашлянул, это означало, что ванна для Гая готова. Одежда для вечера также была выложена на кровати.
Гай услышал ее голос, когда шел на другое утро в теплицу для орхидей. Голос звучал холодно и натянуто, но все равно его сердце забилось быстрее.
Утро он провел в компании других мужчин, в то время как гостьи щебетали неподалеку.
Лорд Овербридж с красным от натуги лицом, что говорило о склонности к апоплексии, тщетно пытался не отставать от остальных мужчин в упражнении с рапирами. Лорд Уайтли фехтовал со страстью человека, чья жена в случае неудачи мужа не колеблясь будет аплодировать его противнику, а леди Уайтли, хорошенькая, как яблоня в цвету, угощала своих спутниц сверкающим остроумием.
Чтобы сохранить общественную гармонию, Гай позволил ревнивому супругу выиграть. Лотти Уайтли тут же отвернулась, в то время как среди незамужних девиц пробежал неясный говор, точно ветерок по ржи. Все явно считали, что мистер Деворан принес себя в жертву, что, конечно, было благородно, но уж очень досадно.
Разумеется, никто из них не знал о нетерпении, горевшем в душе Гая. Ему хотелось одного – наслаждаться обществом Сары Каллауэй, чувственной, таинственной и загадочной. Тем не менее, жажда видеть ее наталкивалась на ужасную мысль, что он балансирует на грани бесчестья, и одна только магия ее голоса способна заставить его забыть все выработанные с годами принципы.
Внезапно Гай увидел Сару и рядом с ней садовника.
– Вы заставили ее цвести таким образом? – спросила она. – Я никогда не видела их раньше, даже в оранжерее Блэкдаун-Хауса. Вы воистину большой мастер, мистер Пирс.
– Ну, если быть честным, мэм, это была скорее удача. – Голос у садовника был густой, с сильной вибрацией, присущей дартмурскому говору. – Здесь у нас очень тепло, и мы защищены от ветра, так что, может, все дело в этом.
Гай почти неслышно двинулся вперед. Сара наклонялась над двумя необыкновенными пурпурными цветками, под широкими полями соломенной шляпы ее волосы в тугих косах казались оранжевыми, а длинные зеленые ленты шляпы развевались над рукавами ее простого белого платья. Она и правда была похожа на орхидею, эта самая чувственная женщина из всех, кого он видел.
При звуке его осторожных шагов Сара подняла голову, румянец ее исчез, как отлив, однако глаза светились по-прежнему.
– Мистер Деворан, неужели это вы?
Садовник почтительно поклонился:
– Добрый день, сэр!
– Это мистер Пирс, – тут же пояснила Сара, словно они Гаем были близкими друзьями, которые только что расстались на несколько минут. – Он главный садовник поместья Бакли. – Сара торжествующе указала на цветы: – Посмотрите, что ему удалось сделать!
Гай пристально взглянул на цветы: их лавандово-красные лепестки роскошно мерцали в золотистой тени.
– Эта орхидея известна как рубиновогубая каттлея, – гордо сказал садовник.
– Благодарю вас, мистер Пирс. – Гай кивнул. – Просто великолепно!
Садовник покраснел, приложил руку к сердцу и вышел, после чего Сара села на мраморную скамью.
– Боже мой! – расстроено сказала она. – Из-за чего все это?
Гай отвел глаза от цветов.
– Что именно?
– Вся эта гроза! Бедный мистер Пирс, должно быть, решил, что вы хотите пронзить его подпоркой для цветов. Вы сердитесь на то, что он гордится своей каттлеей?
– Сержусь? Да нет же!
– Тогда что? – Сара Каллауэй продолжала недоумевать. – Вырастить такую орхидею очень непросто.
Гай опустился на диван рядом с Сарой.
– Мне кажется, что у нас очень мало времени, поскольку нас могут прервать в любой момент. Я намерен уговорить вас уехать отсюда.
– Вы узнали в Лондоне что-то новое?
– Кое-что, заставившее меня пожалеть о вашем прибытии сюда. Человек, которого Дедал нанял для нападений на вашу кузину, приехал из этой части Девона. Здесь работает садовником в одном из крупных поместий вроде вот этого.
Сердце Сары забилось сильнее.
– Вы думаете, именно мистер Пирс может быть этим человеком?
– Возможно.
– Но ведь лорд Овербридж не может быть Дедалом?
– Здесь есть еще пять-шесть крупных поместий. Тот, кого мы ищем, владеет одним из них.
– Но если он живет в Девоне, почему Рейчел уехала сюда, чтобы спастись от него?
Гай вздохнул:
– Не знаю, хотя думаю, что Рейчел сказала вам правду. Она сейчас в безопасности, но что заставило ее прятаться так близко от своего мучителя, мне неизвестно.
– Но неужели этот садовник – единственный ключ, который у нас есть? И что еще вы узнали о нем?
– Он назвал себя Фолкорном, хотя это, конечно, выдуманное имя. В любом случае будет лучше, если вы вернетесь в Бат или позволите мне отослать вас в Уайлдши.
– Значит, опасность серьезнее, чем мы предполагали, и мы действительно имеем дело с убийцей?
Гай покачал головой:
– Нет. Скорее всего, этот человек хотел лишь напугать Рейчел, а не убить ее.
– Тем более мне незачем уезжать. И не забудьте: либо мы действуем вместе, либо я попытаюсь найти Рейчел сама. Решайте, сэр.
Гай скрипнул зубами. Пусть Саре не грозит опасность со стороны Дедала, это теперь не имело значения. Он хотел, чтобы она уехала, не ради нее, а ради себя.
– Что же вы молчите? Если я вас правильно поняла, здесь, в Бакли, мне ничто не грозит, так?
– Конечно, ничто. Ни у кого здесь нет оснований связывать вас с вашей родственницей. Но ваше положение может оказаться неудобным.
– Вздор! Полагаю, что ваше положение может быть гораздо менее удобным, чем мое, сэр.
– В каком смысле?
Глубокий румянец покрыл шею и щеки Сары.
– Мы с гувернанткой были поблизости с детьми, когда вы приехали, и слышали каждое ваше слово.
– Вот как?
– Избежать этого было невозможно, сэр. Конечно, когда в поместье приглашают гостей, при этом всегда преследуется цель устроить чей-то брак.
Гай громко рассмеялся, как если бы какой-то шутник повернул колесо судьбы и подмигнул ему.
– Вы, видимо, не ожидали, что замужние леди так открыто станут охотиться за мной, когда я даже еще не успел снять шляпу и перчатки?
Сара усмехнулась.
– Было бы нелепо, сэр, если бы вы устроили для нас обоих пребывание в этом доме только для того, чтобы завести роман, – язвительно сказала она.
Гай обреченно опустился на мраморную скамью. Она не уедет. Она останется здесь и будет мучить его.
– Лотти Уайтли считает, что я приехал сюда, чтобы ухаживать за леди Овербридж. Аннабелла Овербридж действительно очень хороша, но вы ведь не думаете, что она уже моя любовница?
– Этого я не знаю, – холодно ответила Сара. – И вряд ли хочу узнать. Но все равно ваше положение более неудобно, чем мое, хотя я уверена, что вы справитесь, мистер Деворан.
Из дома донеслись женские голоса, и Гай сразу напрягся.
– Если вы настаиваете на том, чтобы оставаться здесь, – тихо сказал он, – мы сможем поговорить позже. Вы готовы уйти из своей комнате незаметно, когда стемнеет?
– Да. – Сара кивнула. – Я постараюсь воспользоваться лестницей для прислуги.
– А гувернантка не проснется?
– Ее комната ближе к детской и дальше от лестницы, чем моя.
– Тогда встретимся завтра ближе к рассвету у «Оленьей хижины». Вы знаете, где это?
– Маленькая садовая беседка, выстроенная из коры и оленьих рогов, рядом с озером? Да, конечно.
Гай предостерегающе посмотрел на нее:
– Будьте осторожны, миссис Каллауэй! – Щебет женских голосов стал громче, и он обернулся. – Господи, кажется, это Лотти Уайтли идет за мной, чтобы показать мне свои акварели!
Сара усмехнулась:
– К тому же, кажется, она ведет с собой всех своих соперниц. – Повернувшись, она быстро вышла из оранжереи в сад.
Леди Овербридж, леди Уайтли, за спинами которых ступали, трепеща, незамужние девицы, вошли в оранжерею рука об руку; за ними тянулись мужчины. Одни собрались прогуляться к озеру, но определенно не желали делать этого без Гая, другие искали миссис Каллауэй, которая должна была прийти в сад, чтобы прочесть молодым леди лекцию о растениях.
Однако Гай постарался не обращать внимания на их беспорядочный гвалт и дерзко улыбнулся Лотти Уайтли, после чего она покрутила зонтик и улыбнулась ему в ответ.
Холодное сияние блестело между деревьями и над тропинкой, по которой Сара шла к «Оленьей хижине». Она специально надела зеленое дорожное платье и удобные башмаки: если кто-то заметит ее, она скажет, что вышла полюбоваться восходом солнца.
Но, как вскоре выяснилось, никому не было до нее дела. Даже если леди Уайтли действительно считает, что Сара – любовница Гая, она отмахнется от этого, как отмахнулась бы, узнав, что он завел интрижку с горничной. Настоящие романы имеют место между равными, Гай Деворан сын графской дочери и племянник герцога, тогда как миссис Сара Каллауэй – капитанская вдова и школьная учительница в Бате. Хотя отец ее был джентльменом, ее семью никак нельзя назвать аристократической, и она никогда не должна забывать об этом.
Когда Сара шла по аллее, уставленной классическими статуями, роса сверкала на белом камне, призрачно, как полурастаявший снег при свете зари, а на ветках деревьев негромко посвистывали дрозды. Озеро простиралось впереди, похожее на безжизненное серебряное зеркало.
Сара плотнее закуталась в плащ.
«Оленья хижина» стояла в березовой роще на небольшом холме у озера, и дверь в беседку зияла, словно открытая в темноту. Ночь все еще не хотела уступать место рассвету, и Сара, остановившись, боязливо оглянулась.
– Входите, – тихо проговорил голос изнутри. – Все в порядке.
Горячая волна пробежала по ее телу. Но может быть, это не имеет значения – ведь он не знает, что она чувствует!
Гай Деворан стоял в дверях с небрежным видом, высокий, крепкий и надежный; волосы цвета черного дерева падали на его высокий лоб. В глазах его горел темный огонь, как будто сам он был порождением ночи.
Внезапно Саре всеми фибрами ее существа – пусть глупого, пусть обреченного на страдания – захотелось, чтобы все внимание этого человека сосредоточилось на ней.
«Как хочется этого и всякой другой женщине здесь, в Бакли», – быстро подумала она, и Гай отступил в темноту, жестом приглашая ее войти.
– Это очень старое сооружение, – небрежно заметил он. – Крыша сложена в основном из оленьих рогов и шкур, пол выложен мелкими кусочками рогов, а стены состоят из кусков коры.
Сара кивнула.
– Я пришла сюда в первый день по приезде и убедилась, что из окна можно без помех наслаждаться потрясающим видом на озеро и болота.
– Особенно хорошо делать это вдвоем. – Гай усмехнулся. – Я принес легкий завтрак и горячий кофе – все здесь, на столе. Стол этот – довольно неудобное деревенское изобретение, но, в общем, сойдет. Прошу вас, входите, тут нам никто не помешает.
Сара с трепетом вошла через дверь в волшебное царство, где Оберон предавался чувственным наслаждениям, аромат кофе и дрожжевой запах свежей выпечки приятно удивил ее.
– Вы совершили набег на кухню, мистер Деворан? – насмешливо поинтересовалась она.
– Да, и, кажется, пришелся по душе кухарке, – весело ответил Гай. – В результате мне без труда удалось раздобыть свежие булочки, масло и сливки.
Сара рассмеялась, но тут же сочувствие к кухарке, молочнице и даже к леди Овербридж и леди Уайтли кольнуло ее в сердце. Сочувствие ко всем грустным женщинам, даже к самой себе, потому что они вечно хотят заполучить этого необычного человека только для себя, и у них никогда это не получается.
– Это озеро наполнено разбитыми сердцами, – грустно сказала она.
– Мы непременно будем восхищаться местными красотами, но только когда позавтракаем, – прозаически отреагировал на ее замечание Гай. – Что до озера, то оно действительно довольно живописно.
Гай выдвинул стул, и Сара изящно опустилась на него, после чего они завтракали, запах кофе и свежих булочек смешивался с запахом листвы, кожи и волнующе мужским запахом чистого белья.
Наконец Гай поставил чашку и, откинувшись на спинку стула, в упор посмотрел на Сару.
– Вашей вины тут нет, – неожиданно заявил он. – Будь это моя родственница, все демоны ада не помешали бы мне ее спасти. И все же я спал бы гораздо спокойней, если бы вы поручили решение, столь сложное и опасное, мне.
Сара положила недоеденную булочку на салфетку.
– А оно действительно сопряжено со множеством опасностей?
– Да, если вам угодно. – Голос Гая звучал довольно мрачно.
– Что же, обещаю вам, сэр, быть осторожной. Но и вы должны признать, что если учительница ботаники станет задавать садовнику вопросы, никто ничего не заподозрит.
Гай неохотно кивнул:
– Ладно, будем действовать сообща, миссис Каллауэй, и будь что будет. Разумеется, я сделаю все, что в моей власти, чтобы защитить вас…
– За что я буду вам очень благодарна. – Сара улыбнулась тому, как прозвучал ее голос: как будто она обещала сказочному королю своего первенца. – Рейчел гораздо наивнее меня, сэр. Мы должны в первую очередь думать о том, как защитить ее, и ради этого я согласна рисковать.
Гай, отодвинувшись от стола, посмотрел в окно, и когда слабый свет, сказочный, потусторонний, обрисовал его профиль, Сара вдруг подумала, что влюбиться в человека, который никогда не будет твоим, – это мучительно и одновременно увлекательно.
– Под описание Фолкорна подходит половина мужского населения южного Девона – каштановые волосы, синие глаза, не очень высокий рост, местный акцент. Никаких особо примечательных характеристик, если не считать грязи под ногтями да умения разбираться в розах и орхидеях. Но он пробыл в Лондоне три недели, примерно с середины мая до начала июня, что значительно сужает круг поисков…
– И подтверждает, что это не мистер Пирс, который все лето не покидал Бакли, работая над тем, чтобы заставить каттлею зацвести.
– Вы уверены? – Гай быстро обернулся.
Сара опустила глаза.
– Нет, не уверена. Полагаю, кто-нибудь из младших садовников мог заменить его на пару недель.
– Настоящее положение дел установить довольно просто – если только не все здесь вовлечены в заговор. Сказал ли Пирс, где он приобрел свои растения?
– Нет. Но я могу узнать.
– Вам не следует делать это самой, – мягко сказал Гай. – Я уже договорился о возможности посетить соседние оранжереи, и вы тоже можете присоединиться ко мне.
– Значит, вы полагаете, что садовник Дедала может быть опасен?
– Возможно. Сам Фолкорн не склонен прибегать к насилию и нанял местных головорезов, чтобы те отправились в Лондон и там выполняли его указания, так что хотя бы в этом риск минимален.
– Я буду осторожна в своих расспросах, никто меня даже не заметит. Вы уже спланировали поездки? Не покажется ли странным, если вы проявляете такой неожиданный интерес к орхидеям?
– Он не неожиданный.
Сердце Сары забилось быстрее, как будто новый цветок раскрылся и обнаружил неожиданные сокровища в своей сердцевине.
– Простите.
Гай посмотрел в окно.
– Я впервые заинтересовался орхидеями из-за своей сестры Люсинды: она любит экзотические цветы, как и моя тетка. Зал орхидей в Блэкдаун-Хаусе – в основном моих рук дело.
Сара была поражена.
– Значит, вы действительно приехали в Бакли, чтобы видеть орхидеи.
Гай рассмеялся:
– А вы думали, я хотел увидеть Аннабеллу Овербридж или Лотти Уайтли?
– Но леди Овербридж считает, что вы устраиваете эти поездки ради нее…
– Не знаю, возможно. Но пока вы будете беседовать с садовниками, я стану выражать свой восторг хозяину дома по поводу его новейших приобретений. Судя по всему, Дедал тоже любитель орхидей. К несчастью, теперь орхидеи – это самое последнее всеобщее увлечение, и это относится к половине всех богатых джентльменов в Девоне.
– Но ведь мы говорим только о пятерых или шестерых? Вы сказали, что Дедал должен владеть одной из самых больших теплиц в этих местах.
Гай подошел к двери, словно подталкиваемый каким-то беспокойством. Солнце, пробиваясь сквозь листву деревьев, золотым мерцанием обрамляло его стройную фигуру.
– Если нам повезет, один из садовников подойдет под все наши критерии. Надеюсь, мы определим его за неделю, после чего вы можете спокойно поручить Дедала мне.
– А Рейчел?
Гай пожал плечами:
– Полагаю, мы ее скоро обнаружим. Пока же нам с вами придется снова встретиться наедине, чтобы обменяться сведениями. Я сообщу, когда и где.
– Благодарю вас. – Сара встала. – Я знаю, что вы могли бы отослать меня, если бы захотели, или, несмотря на браслет, не разрешить мне приехать сюда.
– Что ж, возможно.
Сара в замешательстве потупилась.
В деревьях раздавалась тихая воркотня голубей, дрозды насвистывали свои веселые мелодии. Гай Деворан, который, кажется, больше не думал о ней, стоял, погрузившись в молчание, наклонив голову и закрыв глаза, как будто не замечая всех этих звуков.
Внезапно Саре показалось, что птицы пробудили древних духов леса, и глубокая тревога охватила ее, а боль и восторг любви без взаимности пронзили, словно рапира.
Она встала и, смахнув в руку крошки со стола, выбросила их в окно, а потом долго наблюдала за тремя лебедями, которые, выгнув шеи, важно плыли по тихой воде.
– Знаете, миссис Каллауэй, – сказал негромко Гай Деворан, – вы настоящее утешение для моей души.
Сара попыталась рассмеяться.
– Вот как? И почему же?
Гай прислонился плечом к дверному косяку и скрестил руки на груди; его темные глаза словно обжигали.
У Сары перехватило дыхание, и она подсознательно ощутила какую-то новую опасность.
– Потому что, хотя я постоянно напоминаю вам об опасности этого предприятия, я не обнаруживаю в вас никакого трепета, никакой женской истерики.
Сара стала деловито собирать посуду.
– Уверяю вас, внутри я чувствую весь трепет, который полагается чувствовать женщине, мистер Деворан.
– И напрасно. У Дедала нет никаких оснований подозревать вас. Я хотел отослать вас отсюда… ради себя.
Сара напряглась.
– Я не совсем понимаю… – Голова у нее закружилась, и она споткнулась о неровность пола, но Гай легко поймал ее и, держа на расстоянии вытянутой руки, не спешил отпускать.
В этот момент Сара почувствовала всеми фибрами своей души, как ей хочется, чтобы он ее поцеловал.
Он тоже этого хотел; когда она поняла это, ее словно обдало жаром.
Сара никогда не привлекала к себе внимания мужчин – это было свойство Рейчел, но чувственность всегда гнездись у нее внутри, точно темная липкая сердцевина орхидеи «Голова монаха».
Мгновение они стояли, словно сойдясь в смертельной схватке, потом руки Гая опустились, и он пошел к двери, где, помедлив, оглянулся.
– Теперь вы сами видите, миссис Каллауэй, что на свете много разных опасностей.
Глава 9
К чести Лотти Уайтли нужно сказать, что она покраснела.
– Конечно, это вызвало бы удивление у кого угодно, поскольку миссис Каллауэй такая некрасивая, в то время как мистер Деворан так… – Она хихикнула. – Так что же, сэр? Вам нечего сказать?
Гай подождал, пока молчание станет похожим на надвигающуюся грозу, а потом улыбнулся со всей надменностью потомка Эмброуза де Веррана:
– Позвольте заверить вас, мадам, что я едва знаком с этой леди. Я был просто скромным посредником будущей герцогини Блэкдаун, которая решила, что присутствие миссис Каллауэй здесь может развлечь нас.
Леди Уайтли провела рукой по своей талии, словно желая привлечь его взгляд к своей фигуре.
– Ах, сэр, я только пошутила. Все мы знаем, что вы пожалели бедную вдову героя и попросили Аннабеллу дать ей работу на несколько недель. Все дамы согласились, что это просто своего рода заботливый жест, который сделал мистер Гай Деворан.
– И к тому же миссис Каллауэй столько знает о растениях! – воскликнула леди Овербридж. – Это так интересно! В Бакли она просто впала в неистовство, сэр. Я уверена, что вас привела в Девон наша скромная маленькая коллекция орхидей.
– Вовсе нет. Мне очень хотелось провести время в вашем обществе.
– Ах нет же, вы меня не обманете! Все знают, что орхидеи – ваша тайная страсть. – Ее хорошенькое личико озарила улыбка. – Я непременно покажу вам мои цветы!
Леди Уайтли надула губы.
– Все дамы занялись акварельными рисунками сада. Возможно, вы найдете наши усилия очень глупыми, но мы все в восторге от миссис Каллауэй.
Гай наклонил голову:
– Увы, я плохо разбираюсь в акварелях, хотя уверен, что смогу достойно пофехтовать с вашим мужем. Засим ваш слуга, леди Уайтли. – Он повернулся и повел леди Овербридж вверх по лестнице.
В гостевых апартаментах камердинер Гая уже ждал его с горячей ванной и багажом, но хозяйка дома никак не уходила; она прикасалась к безделушкам, украшавшим комнату, проверяла полотенца, словно хотела убедиться, что ему будет удобно.
Наблюдая за ней, Гай поежился: как бы ему не попасть из огня да в полымя! К счастью, второй вариант не так ядовит, так что при тушении он попытается быть несколько мягче.
– Надеюсь, мистер Деворан, вы извините нескромность леди Уайтли? – Аннабелла Овербридж бросила на него веселый взгляд. – Она не имела в виду ничего дурного.
– Все уже забыто, мадам.
Аннабелла поправила занавеси полога.
– Мы отвели миссис Каллауэй маленькую комнату рядом с детской. Она питается вместе с гувернанткой, и они прекрасно общаются друг с другом. Как вы думаете, это правильно? Мне бы очень не хотелось совершить какую-то неловкость.
– Неловкость?
– Если бы я действительно думала, что вы посетите нас, сэр, я поместила бы миссис Каллауэй поближе к вам. – Аннабелла отвела взгляд, и веки ее затрепетали; затем она указала в сторону лестницы: – Лорд Овербридж занимает комнаты в конце вестибюля, а моя комната здесь – следующая дверь рядом с вашей. Лорд Овербридж всегда настаивает, чтобы я размещала гостей как можно удобнее.
Гай едва удержался от смеха. Куда бы он ни пошел, ему неизбежно придется пройти мимо комнаты хозяйки дома.
В любом случае ему предназначалось провести вечер с этими хорошенькими дамами в экстравагантных платьях. Они будут окружать его, как множество распустившихся роз, в то время как Сара Каллауэй – странная, изящная орхидея – отправлена в детскую и обед ей принесут на подносе.
– Ваш муж крайне любезен, мадам, – холодно заметил Гай.
– Незамужние дамы и холостые джентльмены размещены в противоположном крыле, – поспешила добавить леди Овербридж, – но лорд и леди Уайтли имеют две комнаты по другую сторону лестницы.
– Благодарю вас. Мне бы не хотелось случайно забрести не в свою спальню.
Хозяйка дома потрогала свою жемчужную сережку, потом нерешительно поклонилась и вышла в коридор.
Закрыв за ней дверь, Гай подошел к окну и открыл его.
Он не сможет дойти до лестницы, не рискуя встретиться либо с леди Уайтли, либо с леди Овербридж, если кто-то из них задумает его подстеречь. К счастью, окно его комнаты выходило на каменный балкон, откуда вполне можно было перебраться на выступ стены.
Гай дышал свежим деревенским воздухом и осматривал окрестности. Морской залив, блестя, как серебряная лента, уходил на юг, к Ла-Маншу; к северу на горизонте виднелись возвышенности Дартмура. Неподалеку, ниже выложенных каменной плиткой террас, под затейливым мостом спокойно скользили лебеди.
В комнате позади него камердинер деликатно кашлянул, это означало, что ванна для Гая готова. Одежда для вечера также была выложена на кровати.
Гай услышал ее голос, когда шел на другое утро в теплицу для орхидей. Голос звучал холодно и натянуто, но все равно его сердце забилось быстрее.
Утро он провел в компании других мужчин, в то время как гостьи щебетали неподалеку.
Лорд Овербридж с красным от натуги лицом, что говорило о склонности к апоплексии, тщетно пытался не отставать от остальных мужчин в упражнении с рапирами. Лорд Уайтли фехтовал со страстью человека, чья жена в случае неудачи мужа не колеблясь будет аплодировать его противнику, а леди Уайтли, хорошенькая, как яблоня в цвету, угощала своих спутниц сверкающим остроумием.
Чтобы сохранить общественную гармонию, Гай позволил ревнивому супругу выиграть. Лотти Уайтли тут же отвернулась, в то время как среди незамужних девиц пробежал неясный говор, точно ветерок по ржи. Все явно считали, что мистер Деворан принес себя в жертву, что, конечно, было благородно, но уж очень досадно.
Разумеется, никто из них не знал о нетерпении, горевшем в душе Гая. Ему хотелось одного – наслаждаться обществом Сары Каллауэй, чувственной, таинственной и загадочной. Тем не менее, жажда видеть ее наталкивалась на ужасную мысль, что он балансирует на грани бесчестья, и одна только магия ее голоса способна заставить его забыть все выработанные с годами принципы.
Внезапно Гай увидел Сару и рядом с ней садовника.
– Вы заставили ее цвести таким образом? – спросила она. – Я никогда не видела их раньше, даже в оранжерее Блэкдаун-Хауса. Вы воистину большой мастер, мистер Пирс.
– Ну, если быть честным, мэм, это была скорее удача. – Голос у садовника был густой, с сильной вибрацией, присущей дартмурскому говору. – Здесь у нас очень тепло, и мы защищены от ветра, так что, может, все дело в этом.
Гай почти неслышно двинулся вперед. Сара наклонялась над двумя необыкновенными пурпурными цветками, под широкими полями соломенной шляпы ее волосы в тугих косах казались оранжевыми, а длинные зеленые ленты шляпы развевались над рукавами ее простого белого платья. Она и правда была похожа на орхидею, эта самая чувственная женщина из всех, кого он видел.
При звуке его осторожных шагов Сара подняла голову, румянец ее исчез, как отлив, однако глаза светились по-прежнему.
– Мистер Деворан, неужели это вы?
Садовник почтительно поклонился:
– Добрый день, сэр!
– Это мистер Пирс, – тут же пояснила Сара, словно они Гаем были близкими друзьями, которые только что расстались на несколько минут. – Он главный садовник поместья Бакли. – Сара торжествующе указала на цветы: – Посмотрите, что ему удалось сделать!
Гай пристально взглянул на цветы: их лавандово-красные лепестки роскошно мерцали в золотистой тени.
– Эта орхидея известна как рубиновогубая каттлея, – гордо сказал садовник.
– Благодарю вас, мистер Пирс. – Гай кивнул. – Просто великолепно!
Садовник покраснел, приложил руку к сердцу и вышел, после чего Сара села на мраморную скамью.
– Боже мой! – расстроено сказала она. – Из-за чего все это?
Гай отвел глаза от цветов.
– Что именно?
– Вся эта гроза! Бедный мистер Пирс, должно быть, решил, что вы хотите пронзить его подпоркой для цветов. Вы сердитесь на то, что он гордится своей каттлеей?
– Сержусь? Да нет же!
– Тогда что? – Сара Каллауэй продолжала недоумевать. – Вырастить такую орхидею очень непросто.
Гай опустился на диван рядом с Сарой.
– Мне кажется, что у нас очень мало времени, поскольку нас могут прервать в любой момент. Я намерен уговорить вас уехать отсюда.
– Вы узнали в Лондоне что-то новое?
– Кое-что, заставившее меня пожалеть о вашем прибытии сюда. Человек, которого Дедал нанял для нападений на вашу кузину, приехал из этой части Девона. Здесь работает садовником в одном из крупных поместий вроде вот этого.
Сердце Сары забилось сильнее.
– Вы думаете, именно мистер Пирс может быть этим человеком?
– Возможно.
– Но ведь лорд Овербридж не может быть Дедалом?
– Здесь есть еще пять-шесть крупных поместий. Тот, кого мы ищем, владеет одним из них.
– Но если он живет в Девоне, почему Рейчел уехала сюда, чтобы спастись от него?
Гай вздохнул:
– Не знаю, хотя думаю, что Рейчел сказала вам правду. Она сейчас в безопасности, но что заставило ее прятаться так близко от своего мучителя, мне неизвестно.
– Но неужели этот садовник – единственный ключ, который у нас есть? И что еще вы узнали о нем?
– Он назвал себя Фолкорном, хотя это, конечно, выдуманное имя. В любом случае будет лучше, если вы вернетесь в Бат или позволите мне отослать вас в Уайлдши.
– Значит, опасность серьезнее, чем мы предполагали, и мы действительно имеем дело с убийцей?
Гай покачал головой:
– Нет. Скорее всего, этот человек хотел лишь напугать Рейчел, а не убить ее.
– Тем более мне незачем уезжать. И не забудьте: либо мы действуем вместе, либо я попытаюсь найти Рейчел сама. Решайте, сэр.
Гай скрипнул зубами. Пусть Саре не грозит опасность со стороны Дедала, это теперь не имело значения. Он хотел, чтобы она уехала, не ради нее, а ради себя.
– Что же вы молчите? Если я вас правильно поняла, здесь, в Бакли, мне ничто не грозит, так?
– Конечно, ничто. Ни у кого здесь нет оснований связывать вас с вашей родственницей. Но ваше положение может оказаться неудобным.
– Вздор! Полагаю, что ваше положение может быть гораздо менее удобным, чем мое, сэр.
– В каком смысле?
Глубокий румянец покрыл шею и щеки Сары.
– Мы с гувернанткой были поблизости с детьми, когда вы приехали, и слышали каждое ваше слово.
– Вот как?
– Избежать этого было невозможно, сэр. Конечно, когда в поместье приглашают гостей, при этом всегда преследуется цель устроить чей-то брак.
Гай громко рассмеялся, как если бы какой-то шутник повернул колесо судьбы и подмигнул ему.
– Вы, видимо, не ожидали, что замужние леди так открыто станут охотиться за мной, когда я даже еще не успел снять шляпу и перчатки?
Сара усмехнулась.
– Было бы нелепо, сэр, если бы вы устроили для нас обоих пребывание в этом доме только для того, чтобы завести роман, – язвительно сказала она.
Гай обреченно опустился на мраморную скамью. Она не уедет. Она останется здесь и будет мучить его.
– Лотти Уайтли считает, что я приехал сюда, чтобы ухаживать за леди Овербридж. Аннабелла Овербридж действительно очень хороша, но вы ведь не думаете, что она уже моя любовница?
– Этого я не знаю, – холодно ответила Сара. – И вряд ли хочу узнать. Но все равно ваше положение более неудобно, чем мое, хотя я уверена, что вы справитесь, мистер Деворан.
Из дома донеслись женские голоса, и Гай сразу напрягся.
– Если вы настаиваете на том, чтобы оставаться здесь, – тихо сказал он, – мы сможем поговорить позже. Вы готовы уйти из своей комнате незаметно, когда стемнеет?
– Да. – Сара кивнула. – Я постараюсь воспользоваться лестницей для прислуги.
– А гувернантка не проснется?
– Ее комната ближе к детской и дальше от лестницы, чем моя.
– Тогда встретимся завтра ближе к рассвету у «Оленьей хижины». Вы знаете, где это?
– Маленькая садовая беседка, выстроенная из коры и оленьих рогов, рядом с озером? Да, конечно.
Гай предостерегающе посмотрел на нее:
– Будьте осторожны, миссис Каллауэй! – Щебет женских голосов стал громче, и он обернулся. – Господи, кажется, это Лотти Уайтли идет за мной, чтобы показать мне свои акварели!
Сара усмехнулась:
– К тому же, кажется, она ведет с собой всех своих соперниц. – Повернувшись, она быстро вышла из оранжереи в сад.
Леди Овербридж, леди Уайтли, за спинами которых ступали, трепеща, незамужние девицы, вошли в оранжерею рука об руку; за ними тянулись мужчины. Одни собрались прогуляться к озеру, но определенно не желали делать этого без Гая, другие искали миссис Каллауэй, которая должна была прийти в сад, чтобы прочесть молодым леди лекцию о растениях.
Однако Гай постарался не обращать внимания на их беспорядочный гвалт и дерзко улыбнулся Лотти Уайтли, после чего она покрутила зонтик и улыбнулась ему в ответ.
Холодное сияние блестело между деревьями и над тропинкой, по которой Сара шла к «Оленьей хижине». Она специально надела зеленое дорожное платье и удобные башмаки: если кто-то заметит ее, она скажет, что вышла полюбоваться восходом солнца.
Но, как вскоре выяснилось, никому не было до нее дела. Даже если леди Уайтли действительно считает, что Сара – любовница Гая, она отмахнется от этого, как отмахнулась бы, узнав, что он завел интрижку с горничной. Настоящие романы имеют место между равными, Гай Деворан сын графской дочери и племянник герцога, тогда как миссис Сара Каллауэй – капитанская вдова и школьная учительница в Бате. Хотя отец ее был джентльменом, ее семью никак нельзя назвать аристократической, и она никогда не должна забывать об этом.
Когда Сара шла по аллее, уставленной классическими статуями, роса сверкала на белом камне, призрачно, как полурастаявший снег при свете зари, а на ветках деревьев негромко посвистывали дрозды. Озеро простиралось впереди, похожее на безжизненное серебряное зеркало.
Сара плотнее закуталась в плащ.
«Оленья хижина» стояла в березовой роще на небольшом холме у озера, и дверь в беседку зияла, словно открытая в темноту. Ночь все еще не хотела уступать место рассвету, и Сара, остановившись, боязливо оглянулась.
– Входите, – тихо проговорил голос изнутри. – Все в порядке.
Горячая волна пробежала по ее телу. Но может быть, это не имеет значения – ведь он не знает, что она чувствует!
Гай Деворан стоял в дверях с небрежным видом, высокий, крепкий и надежный; волосы цвета черного дерева падали на его высокий лоб. В глазах его горел темный огонь, как будто сам он был порождением ночи.
Внезапно Саре всеми фибрами ее существа – пусть глупого, пусть обреченного на страдания – захотелось, чтобы все внимание этого человека сосредоточилось на ней.
«Как хочется этого и всякой другой женщине здесь, в Бакли», – быстро подумала она, и Гай отступил в темноту, жестом приглашая ее войти.
– Это очень старое сооружение, – небрежно заметил он. – Крыша сложена в основном из оленьих рогов и шкур, пол выложен мелкими кусочками рогов, а стены состоят из кусков коры.
Сара кивнула.
– Я пришла сюда в первый день по приезде и убедилась, что из окна можно без помех наслаждаться потрясающим видом на озеро и болота.
– Особенно хорошо делать это вдвоем. – Гай усмехнулся. – Я принес легкий завтрак и горячий кофе – все здесь, на столе. Стол этот – довольно неудобное деревенское изобретение, но, в общем, сойдет. Прошу вас, входите, тут нам никто не помешает.
Сара с трепетом вошла через дверь в волшебное царство, где Оберон предавался чувственным наслаждениям, аромат кофе и дрожжевой запах свежей выпечки приятно удивил ее.
– Вы совершили набег на кухню, мистер Деворан? – насмешливо поинтересовалась она.
– Да, и, кажется, пришелся по душе кухарке, – весело ответил Гай. – В результате мне без труда удалось раздобыть свежие булочки, масло и сливки.
Сара рассмеялась, но тут же сочувствие к кухарке, молочнице и даже к леди Овербридж и леди Уайтли кольнуло ее в сердце. Сочувствие ко всем грустным женщинам, даже к самой себе, потому что они вечно хотят заполучить этого необычного человека только для себя, и у них никогда это не получается.
– Это озеро наполнено разбитыми сердцами, – грустно сказала она.
– Мы непременно будем восхищаться местными красотами, но только когда позавтракаем, – прозаически отреагировал на ее замечание Гай. – Что до озера, то оно действительно довольно живописно.
Гай выдвинул стул, и Сара изящно опустилась на него, после чего они завтракали, запах кофе и свежих булочек смешивался с запахом листвы, кожи и волнующе мужским запахом чистого белья.
Наконец Гай поставил чашку и, откинувшись на спинку стула, в упор посмотрел на Сару.
– Вашей вины тут нет, – неожиданно заявил он. – Будь это моя родственница, все демоны ада не помешали бы мне ее спасти. И все же я спал бы гораздо спокойней, если бы вы поручили решение, столь сложное и опасное, мне.
Сара положила недоеденную булочку на салфетку.
– А оно действительно сопряжено со множеством опасностей?
– Да, если вам угодно. – Голос Гая звучал довольно мрачно.
– Что же, обещаю вам, сэр, быть осторожной. Но и вы должны признать, что если учительница ботаники станет задавать садовнику вопросы, никто ничего не заподозрит.
Гай неохотно кивнул:
– Ладно, будем действовать сообща, миссис Каллауэй, и будь что будет. Разумеется, я сделаю все, что в моей власти, чтобы защитить вас…
– За что я буду вам очень благодарна. – Сара улыбнулась тому, как прозвучал ее голос: как будто она обещала сказочному королю своего первенца. – Рейчел гораздо наивнее меня, сэр. Мы должны в первую очередь думать о том, как защитить ее, и ради этого я согласна рисковать.
Гай, отодвинувшись от стола, посмотрел в окно, и когда слабый свет, сказочный, потусторонний, обрисовал его профиль, Сара вдруг подумала, что влюбиться в человека, который никогда не будет твоим, – это мучительно и одновременно увлекательно.
– Под описание Фолкорна подходит половина мужского населения южного Девона – каштановые волосы, синие глаза, не очень высокий рост, местный акцент. Никаких особо примечательных характеристик, если не считать грязи под ногтями да умения разбираться в розах и орхидеях. Но он пробыл в Лондоне три недели, примерно с середины мая до начала июня, что значительно сужает круг поисков…
– И подтверждает, что это не мистер Пирс, который все лето не покидал Бакли, работая над тем, чтобы заставить каттлею зацвести.
– Вы уверены? – Гай быстро обернулся.
Сара опустила глаза.
– Нет, не уверена. Полагаю, кто-нибудь из младших садовников мог заменить его на пару недель.
– Настоящее положение дел установить довольно просто – если только не все здесь вовлечены в заговор. Сказал ли Пирс, где он приобрел свои растения?
– Нет. Но я могу узнать.
– Вам не следует делать это самой, – мягко сказал Гай. – Я уже договорился о возможности посетить соседние оранжереи, и вы тоже можете присоединиться ко мне.
– Значит, вы полагаете, что садовник Дедала может быть опасен?
– Возможно. Сам Фолкорн не склонен прибегать к насилию и нанял местных головорезов, чтобы те отправились в Лондон и там выполняли его указания, так что хотя бы в этом риск минимален.
– Я буду осторожна в своих расспросах, никто меня даже не заметит. Вы уже спланировали поездки? Не покажется ли странным, если вы проявляете такой неожиданный интерес к орхидеям?
– Он не неожиданный.
Сердце Сары забилось быстрее, как будто новый цветок раскрылся и обнаружил неожиданные сокровища в своей сердцевине.
– Простите.
Гай посмотрел в окно.
– Я впервые заинтересовался орхидеями из-за своей сестры Люсинды: она любит экзотические цветы, как и моя тетка. Зал орхидей в Блэкдаун-Хаусе – в основном моих рук дело.
Сара была поражена.
– Значит, вы действительно приехали в Бакли, чтобы видеть орхидеи.
Гай рассмеялся:
– А вы думали, я хотел увидеть Аннабеллу Овербридж или Лотти Уайтли?
– Но леди Овербридж считает, что вы устраиваете эти поездки ради нее…
– Не знаю, возможно. Но пока вы будете беседовать с садовниками, я стану выражать свой восторг хозяину дома по поводу его новейших приобретений. Судя по всему, Дедал тоже любитель орхидей. К несчастью, теперь орхидеи – это самое последнее всеобщее увлечение, и это относится к половине всех богатых джентльменов в Девоне.
– Но ведь мы говорим только о пятерых или шестерых? Вы сказали, что Дедал должен владеть одной из самых больших теплиц в этих местах.
Гай подошел к двери, словно подталкиваемый каким-то беспокойством. Солнце, пробиваясь сквозь листву деревьев, золотым мерцанием обрамляло его стройную фигуру.
– Если нам повезет, один из садовников подойдет под все наши критерии. Надеюсь, мы определим его за неделю, после чего вы можете спокойно поручить Дедала мне.
– А Рейчел?
Гай пожал плечами:
– Полагаю, мы ее скоро обнаружим. Пока же нам с вами придется снова встретиться наедине, чтобы обменяться сведениями. Я сообщу, когда и где.
– Благодарю вас. – Сара встала. – Я знаю, что вы могли бы отослать меня, если бы захотели, или, несмотря на браслет, не разрешить мне приехать сюда.
– Что ж, возможно.
Сара в замешательстве потупилась.
В деревьях раздавалась тихая воркотня голубей, дрозды насвистывали свои веселые мелодии. Гай Деворан, который, кажется, больше не думал о ней, стоял, погрузившись в молчание, наклонив голову и закрыв глаза, как будто не замечая всех этих звуков.
Внезапно Саре показалось, что птицы пробудили древних духов леса, и глубокая тревога охватила ее, а боль и восторг любви без взаимности пронзили, словно рапира.
Она встала и, смахнув в руку крошки со стола, выбросила их в окно, а потом долго наблюдала за тремя лебедями, которые, выгнув шеи, важно плыли по тихой воде.
– Знаете, миссис Каллауэй, – сказал негромко Гай Деворан, – вы настоящее утешение для моей души.
Сара попыталась рассмеяться.
– Вот как? И почему же?
Гай прислонился плечом к дверному косяку и скрестил руки на груди; его темные глаза словно обжигали.
У Сары перехватило дыхание, и она подсознательно ощутила какую-то новую опасность.
– Потому что, хотя я постоянно напоминаю вам об опасности этого предприятия, я не обнаруживаю в вас никакого трепета, никакой женской истерики.
Сара стала деловито собирать посуду.
– Уверяю вас, внутри я чувствую весь трепет, который полагается чувствовать женщине, мистер Деворан.
– И напрасно. У Дедала нет никаких оснований подозревать вас. Я хотел отослать вас отсюда… ради себя.
Сара напряглась.
– Я не совсем понимаю… – Голова у нее закружилась, и она споткнулась о неровность пола, но Гай легко поймал ее и, держа на расстоянии вытянутой руки, не спешил отпускать.
В этот момент Сара почувствовала всеми фибрами своей души, как ей хочется, чтобы он ее поцеловал.
Он тоже этого хотел; когда она поняла это, ее словно обдало жаром.
Сара никогда не привлекала к себе внимания мужчин – это было свойство Рейчел, но чувственность всегда гнездись у нее внутри, точно темная липкая сердцевина орхидеи «Голова монаха».
Мгновение они стояли, словно сойдясь в смертельной схватке, потом руки Гая опустились, и он пошел к двери, где, помедлив, оглянулся.
– Теперь вы сами видите, миссис Каллауэй, что на свете много разных опасностей.
Глава 9
Почти весь следующий день шел непрекращающийся теплый летний дождь, напоивший сад долгожданной влагой. Над землей навис душный воздух, и никому не хотелось предпринимать прогулку в карете. Поскольку мужчины тоже оказались вынужденными пребывать в доме, а дамы объявили, что им наскучило рисовать цветы, миссис Каллауэй была предоставлена полная свобода, и пока гости играли в карты или прогуливались по длинной галерее, она побывала у мистера Пирса в его коттедже.
Когда Сара вернулась в дом, промокшая и растрепанная, она сняла плащ и откинула назад непокорные волосы со лба. Они раздражали Сару – кудряшки весело прыгали вокруг ее лица всякий раз, когда стояла сырая погода. Затем Сара повернулась, чтобы пройти к себе, и замерла.
Гай Деворан стоял у статуи Минервы; его темные глаза на миг остановились на ней, затем устремились куда-то вверх.
Губы Сары тут же загорелись, словно кто-то поднес к ним холодное пламя.
Выругав себя, Сара отвела взгляд, и Гай отступил, давая ей дорогу, но когда она проходила мимо, быстро шепнул ей на ухо:
– Сегодня ночью, через час после полуночи. Маленькая комнатка в северном конце коридора, который ведет в классную комнату.
Сара пристально посмотрела на него, и ее сердце забилось от осознания настоящей опасности. Тем временем Гай, не дожидаясь ответа, повернулся и пошел прочь.
Перемахнув через выступ стены, Гай стал пробираться с балкона вверх по фасаду, думая про себя, что резьба на камне – вещь не только красивая, но и полезная.
Шифер на крыше порос мхом и скользил, но, к счастью, дождь кончился несколько часов назад и яркая луна разорвала облака. Как он и предполагал, задвижка на окне была сломана, и Гай тихо проскользнул через подоконник в темную комнатушку.
Когда Сара вернулась в дом, промокшая и растрепанная, она сняла плащ и откинула назад непокорные волосы со лба. Они раздражали Сару – кудряшки весело прыгали вокруг ее лица всякий раз, когда стояла сырая погода. Затем Сара повернулась, чтобы пройти к себе, и замерла.
Гай Деворан стоял у статуи Минервы; его темные глаза на миг остановились на ней, затем устремились куда-то вверх.
Губы Сары тут же загорелись, словно кто-то поднес к ним холодное пламя.
Выругав себя, Сара отвела взгляд, и Гай отступил, давая ей дорогу, но когда она проходила мимо, быстро шепнул ей на ухо:
– Сегодня ночью, через час после полуночи. Маленькая комнатка в северном конце коридора, который ведет в классную комнату.
Сара пристально посмотрела на него, и ее сердце забилось от осознания настоящей опасности. Тем временем Гай, не дожидаясь ответа, повернулся и пошел прочь.
Перемахнув через выступ стены, Гай стал пробираться с балкона вверх по фасаду, думая про себя, что резьба на камне – вещь не только красивая, но и полезная.
Шифер на крыше порос мхом и скользил, но, к счастью, дождь кончился несколько часов назад и яркая луна разорвала облака. Как он и предполагал, задвижка на окне была сломана, и Гай тихо проскользнул через подоконник в темную комнатушку.