Саберхаген Фред Томас. Безжалостный убийца

   Среди всех пришедших с Принсепом только Ник сразу же узнал Санди Кенсинга и быстро оповестил об этом остальных.
   Кенсинг смущенно поприветствовал новоприбывших. Едва поднявшись с кресла, он нетерпеливо принялся высматривать среди разведчиков Анюту Задор. Но, услышав, что доктор Задор была в полном порядке, когда они получили последнее сообщение со станции, Санди успокоился. Он не удивился, узнав, что Анюта и доктор Ховелер предпочли остаться на станции.
   — Но мы считали вас мертвым, — прямолинейно напомнил Кенсингу Принсеп.
   Молодой человек выглядел изрядно осунувшимся.
   — Знаю… Я и сам считал себя мертвым до тех пор, пока здесь, на борту, меня не поприветствовал полковник Маркус. Сейчас он вернулся на станцию, чтобы попытаться помочь им.
   — Что-что? Кто куда вернулся?
   — Я объясню, насколько смогу, как удалось выжить полковнику и мне самому. Но сперва я лучше скажу вам о самой насущной проблеме: нас атакуют настоящие берсеркеры и этот корабль — тот, на котором мы находимся, — их первейшая цель. Он всегда был целью. Именно этот корабль они рвутся уничтожить в первую очередь, прежде любого соларианского корабля. Он для них гораздо более важная цель, чем даже биллион соларианских протожизней.
   Затем Кенсинг, сжалившись при виде безнадежного изумления своих слушателей, набрал в грудь побольше воздуха и слегка сбавил темп:
   — Я вполне понимаю ваше недоумение, ребята. Я был в анабиозе и всего на несколько часов опередил вас в процессе постижения всего… этого. — Он широким жестом указал одновременно и на существо, назвавшееся капитаном и в данный момент находящееся позади него, и на весь корабль в целом. — Но вы в лучшем положении, чем был я. Дирак и Скарлок отправляли меня сюда, считая, что отдают меня берсеркеру. И я верил в это, до тех пор… — Он снова сделал глубокий вздох. — Давайте-ка я начну сначала и сперва поближе познакомлю вас с капитаном. Ее имя… или его имя… я не совсем уверен, как правильно… В общем, это имя можно перевести приблизительно как «Плотник».
   Капитан, продолжавший слушать синхронный машинный перевод, поклонился странным, скованным движением.
   Кенсинг кратко поведал своим землякам о том, что капитан Плотник, вероятнее всего, последний рожденный Строитель, ныне живущий во Вселенной. Изначально он — или она — был членом резервного экипажа корабля, и его вызвали из анабиоза всего несколько часов назад, по приказу оптэлектронного корабельного мозга, — но в отличие от Санди капитан был разбужен после долгого сна, длившегося около пятидесяти тысяч стандартных лет.
   И.о. капитана Плотник был одним из избранной группы личностей, фанатично преданных идее сохранения расы Строителей, группы, отправившейся на этом корабле в отчаянное путешествие. Это была часть последней попытки спастись от уничтожения, которое принесло цивилизации Строителей их собственное детище — берсеркеры.
   Принсеп, внимательно слушавший Кенсинга, заметил, что в данных обстоятельствах он склонен поверить этому. На самом же деле командор считал, что особого выбора у него и нет.
   — Ну ладно, — не выдержал Принсеп. — Так все-таки что это за чертова штуковина? Где мы находимся?
   Кенсинг неуверенно посмотрел на него:
   — Что касается функций этого корабля, командор, то самый лучший перевод, который я могу привести, будет звучать как «корабль-сеятель».
   Капитан Плотник, следивший за их разговором при посредстве аппарата-переводчика, быстро подтвердил его слова. Корабль, на котором они находились, был одним из множества таких же кораблей, которые отчаявшаяся выжить раса Строителей рассылала во все стороны в последние дни своего существования, — и наверняка единственным уцелевшим. В этом последнем усилии они пытались найти в будущем безопасное место для их потомства. Это была последняя ставка, которую они сделали только тогда, когда осознали, что война с их собственными созданиями — берсеркерами — неизбежно будет проиграна.
   Великое множество кораблей-сеятелей было уничтожено безжалостными берсеркерами вскоре после постройки. В то же самое время были уничтожены и все остальные корабли Строителей, как и все прочие установки для выхода в космос.
   Все планеты Строителей, плод долгой кровопролитной кампании по расширению их империи, были очищены от малейших следов жизни.
   Но этот корабль-сеятель, и скорее всего только он один — его личное название можно было перевести примерно как «Феникс», — избежал уничтожения. Хотя он был сильно поврежден и потерял весь свой изначальный живой экипаж, он по-прежнему нес в своем металлическом чреве более биллиона закапсулированных зародышей — это почти наверняка были единственные сохранившиеся во Вселенной образцы живого генетического материала Строителей.
   Но все маточные репликаторы, изначально наличествовавшие на борту, как и оборудование, дававшее возможность сконструировать новые, были уничтожены берсеркерами абордажных команд и другим оружием машин смерти.
   Безжалостно преследуемый почти с самого момента старта, этот корабль пятьдесят тысяч лет назад едва избежал уничтожения, нырнув в плотную туманность — ту, которую соларианцы называют теперь Мавронари. Эта туча газа и пыли была достаточно велика и достаточно, по галактическим меркам, плотна, чтобы сбить со следа любую погоню. Внутри туманности невозможно путешествовать со сверхсветовой скоростью.
   Но мичман Динант по-прежнему был настроен скептически.
   — Этот корабль выглядит совсем как берсеркер! Все наши эксперты сочли его берсеркером.
   Кенсинг сдержанно кивнул:
   — Конечно, он так выглядит. И неудивительно, что его сочли берсеркером. Не считая того, что он сошел с тех же самых космических верфей, его намеренно проектировали и строили, подражая внешнему виду берсеркера, — чтобы одурачить, если это возможно, самих машин-убийц.
   За исключением того, что в основу программирования компьютеров этого корабля было заложено милосердие, сходство действительно было очень большим. Его оказалось вполне достаточно, чтобы обмануть соларианцев. Но конечно, попытки обмануть неживого врага потерпели крах.
   Очевидно почувствовав, что у людей еще остались сомнения, капитан Плотник решил предоставить им доказательства. Из аппарата-переводчика донеслось:
   — Нам надо спешить. Но я покажу вам весь груз этого корабля. Пожалуйста, следуйте за мной.
   Даже груз, состоящий из нескольких биллионов закапсулированных зародышей — а значит, столь же огромный, как груз соларианской исследовательской станции, — занимал немного места по сравнению с имеющимся в наличии свободным пространством. Это давало некоторые представления о размерах корабля.
   И теперь, когда Кенсинг в сопровождении капитана Плотника провел Принесла и его товарищей по грузовым палубам корабля, их последние сомнения были развеяны.
   Принсеп взял один образец, чтобы получше рассмотреть его. Каждый зародыш Строителей был помещен внутрь маленькой круглой пластинки. Эти пластинки почти совпадали по размеру с соларианскими пробирками, хорошо знакомыми каждому потомку землян, но сильно отличались от них по конструкции и материалу. Тонгрес даже произвела некие полуабстрактные подсчеты: биллион пробирок или дисков должен занимать объем примерно 90x90x50 метров.
   Принсеп размышлял — оставив, впрочем, эти размышления при себе, — были ли ведомы Строителям сексуальное влечение и любовь в соларианском смысле. И решил, опять же для себя самого, что были.
   Даже этот корабль, достаточно огромный, чтобы на нем мог потеряться столь крупный груз, считался средним по сравнению с кораблями — носителями берсеркеров. В этом громадном внутреннем пространстве тайный груз вполне мог остаться не замеченным горсткой усталых и испуганных разведчиков, которые к тому же были озабочены другими вопросами — например, собственным выживанием.
   А вокруг корабля продолжалась битва против последней волны настоящих берсеркеров. Время от времени капитан Плотник несколькими скупыми фразами напоминал людям об этом. Все боевые средства «Феникса», хранившиеся в течение тысячелетий ради этой финальной стадии, весь арсенал, куда входили сверхмощные защитные средства и оружие, которым можно было сто раз аннигилировать планетоид Иматра, — все было мобилизовано и приведено в действие.
   — Чем мы можем вам помочь? — спросил Принсеп. Капитан Плотник выразил свою признательность, но ответил, что в данный момент почти ничем. Но если берсеркеры все же будут разбиты, то, возможно, помощь людей окажется неоценимой.
   Как пояснил Плотник, на карту были поставлены не только их собственные, человеческие жизни, но также и сохранение жизнеспособного груза, находящегося на борту корабля. А кроме того, на биологической станции наличествовало множество маточных репликаторов, пригодных для обоих видов.
   Это заявление потрясло командора и его спутников.
   — Для обоих видов?
   — Точно! — воскликнул Кенсинг и добавил:
   — И это является ключом ко всем загадкам в поведении этого корабля. Чтобы использовать маточные репликаторы одной расы для вынашивания зародышей другой, требовались, конечно, серьезные изменения как в технической, так и в программной части. Но биохимия обеих рас в основном совпадала. Имелись все необходимые инструменты, энергия и обширные библиотеки с информацией. Уже столетия назад было определено, что при наличии времени, усилий и изобретательности соларианские репликаторы можно модифицировать и обеспечить вполне приемлемые условия для созревания зародышей другой расы.
   На короткое время прервав объяснения Кенсинга, капитан Плотник просвистел и прощелкал своим новым союзникам что-то вроде извинения за те неприятности, которые его корабль причинил некоторым соларианцам на протяжении последних трех столетий.
   Когда живой экипаж «Феникса» вымер почти в самом начале долгого-долгого путешествия, оставив корабельные компьютеры делать все возможное в отсутствие сознательного контроля со стороны живых Строителей, сложные программные личности, населявшие эти машины, работали в полной уверенности, что окончательный успех или поражение зависят от решений, которые им сейчас приходится принимать. Со временем это напряжение оказалось слишком сильным для командных компьютеров и начало приводить к ошибочным, малорезультативным решениям.
   Приблизительно через пятьдесят тысяч стандартных земных лет после погружения в спасительную туманность (как было довольно точно установлено по главным часам корабля-сеятеля) корабль наконец снова вынырнул из нее. Во время прохождения через укрывавшую его, но и грозящую своими опасностями тьму он обнаружил одно или два места, где можно было бы основать колонию. Но без оборудования для выращивания органических существ или без программного обеспечения, необходимого для создания и управления таким оборудованием, эти открытия были бесполезны.
   Таким образом, чуть более трехсот лет назад, выбравшись из темной туманности в более или менее чистый космос — яркий, враждебный, опасный космос, — бортовые компьютеры, настроенные на сохранение груза и грядущее основание колонии любой ценой, стали спешно изыскивать средства, которые позволили бы как можно быстрее выполнить стоящую перед ними задачу.
   И компьютеры приказали «Фениксу» искать что-нибудь новое. По целенаправленным и частым сигналам со спектром излучения, характерным для средств связи, было выделено несколько планет соларианской цивилизации.
   В течение одного или двух стандартных соларианских лет после выхода из наиболее густых облаков корабль скрывался в плотных завихрениях на краю Мавронари. Из всего, что было известно компьютерам, следовало, что Галактика, куда корабль возвратился, на добрые пятьдесят тысяч лет старше, чем та, откуда он ускользнул, и она вполне может быть полностью оккупирована берсеркерами; по крайней мере, компьютеры вынуждены были принять безнадежно высокую вероятность такой ситуации.
   Во время темных тысячелетий, пока корабль на ощупь полз через мглу, бортовые компьютеры строили расчеты: как они могут решить проблему выживания в битве с берсеркерами и окончательной победы над ними? Шансы были невелики. Дальнейшая отсрочка основания колонии была нежелательна.
   Но основная программа утверждала также, что безрассудная спешка может привести к катастрофическим результатам.
   С механическим терпением, используя оборудование, уцелевшее после боев и долгих странствий, компьютеры корабля-сеятеля исследовали новый мир, открывшийся перед ними. Они снова рассмотрели возможность пробудить одного из немногих и потому драгоценных органических Строителей из резервного экипажа, но пришли к мысли, что оптимальное время для этого шага еще не настало.
   Компьютеры, представляющие последнюю надежду Строителей, осторожно начали активный поиск вдоль края Мавронари. Они по-прежнему подыскивали подходящее место для колонии, но сосредоточились пока что на недостающем аппаратном и программном обеспечении.
   Избранный кораблем курс вдоль истончающейся внешней бахромы Мавронари привел его к неожиданному открытию, изменившему и отменившему все прочие планы компьютеров.
   В электромагнитном спектре неожиданно появились очень свежие следы деятельности новой доминирующей расы разумных существ. Это были быстро затухающие сигналы, несомненно искусственные, отдающиеся множественным эхом в пространствах от одного межзвездного облака до другого. Эти сигналы были посланы не более нескольких лет назад, но уже ослабели настолько, что почти не поддавались расшифровке.
   Компьютеры корабля-сеятеля развернули свои антенны настолько широко, насколько смогли. Они смотрели и слушали, записывая все искусственные сигналы с неутолимой жаждой информации.
   Вскоре были запрограммированы и отправлены машины-разведчики, умные, тяжеловооруженные аппараты, почти неотличимые от мелких берсеркеров. Они передвигались — быстро, бесшумно и настороженно, — ориентируясь на только что обнаруженные сигналы и с особенным вниманием пытаясь уловить новые.
   Вскоре были отслежены новые передачи; их записали, проанализировали и взяли пеленг. Один из разведчиков корабля-сеятеля вернулся с новой информацией.
   Тогда маленькие машины-разведчики снова отправились вперед, по направлению к источнику сигналов, соблюдая максимальную осмотрительность. Они слушали, потом продвигались вперед и снова прислушивались к все более и более свежим образцам чужого спектра связи. Это осторожное исследование происходило с небольшим ускорением.
   Прямой контакт был установлен случайно. Неожиданно в поле зрения появился маленький соларианский корабль — абсолютно новое явление для компьютеров корабля-сеятеля.
   Электронные стратеги с осторожностью относились к идее открытого контакта с соларианцами, поскольку понимали, что для существа любой расы, знающей что-либо о берсеркерах, их корабль будет выглядеть точь-в-точь как старый, потрепанный в битвах берсеркер.
   После недолгих тайных наблюдений компьютеры корабля-сеятеля получили неопровержимые доказательства, свидетельствовавшие, что маленький корабль находится под контролем живых существ, а не берсеркеров. Испытывая нечто аналогичное признательности и счастью, компьютеры осторожно согласились считать доказанным тот факт, что даже сейчас, пятьдесят тысяч лет спустя после победы над своими творцами, берсеркеры не смогли полностью истребить разумную жизнь в Галактике.
   Но осторожность по-прежнему была необходимой-Во-первых, корабль-сеятель знал, что выглядит как берсеркер. Возможно, контролирующие его программные личности были способны оценить иронию. Быть атакованным и уничтоженным потому, что тебя приняли за берсеркера, — и это после пятидесяти тысяч лет тяжкого выживания…
   Было нежелательно провоцировать чужих на атаку или паническое бегство.
   Цель компьютеров была иной: какие бы усилия для этого ни потребовались, но выучить по меньшей мере один из соларианских языков — а лучше несколько — было необходимо. При отсутствии какой бы то ни было записанной информации казалось, что особого выбора нет: либо потратить на эту работу неприемлемо долгое время, либо научиться языку от живых существ.
   Компьютеры считали важным установить контакт с этими существами, не встревожив всю их расу присутствием опасного чужака. А с другой стороны, захват пленников практически неизбежно приведет к возбуждению вражды с теми самыми существами, которых корабль надеялся в конечном итоге сделать своими союзниками.
   Поэтому корабль планировал захват своих будущих наставников очень тщательно — хотя в конечном итоге ситуация сложилась так, что брать пришлось первых попавшихся.
   План захвата маленького корабля казался вполне осуществимым, и он был удачно завершен.
   При исследовании стало ясно, что этот маленький корабль выполнял в космосе свою часть небольшого частного проекта и что на борту его находятся только двое людей. Целям «Феникса» благоприятствовало то, что кораблик был достаточно мал и его можно было захватить без боя, неповрежденным.
   К несчастью, во Вселенной существуют другие смертельные опасности помимо машин-убийц. Собственная история Строителей служит ярким примером того факта, что одна разумная раса вполне может начать войну против другой. Если бы не это, берсеркеры никогда не были бы созданы. Поэтому пришлось обратиться к высокой дипломатии; мозг корабля-сеятеля должен был предсказать (и во многом положиться на точность предсказания), как эти неизвестные существа отнесутся к биллиону зародышей Строителей.
   Мичман Динант остался последним Фомой неверующим:
   — Но… когда он напал на Иматру… он перебил защитников, силой захватил станцию и уволок ее куда-то. На эту его реплику невозмутимо отозвался командор:
   — Конечно, Строители и их машины могли истребить всех соларианцев — если бы такое было возможно — в том случае, если бы для них это был единственный способ захватить нашу биостанцию или что-либо подобное ей. Единственный способ сохранить их расу. Черт подери, мы бы сделали то же самое — разве не так?
   Строитель, который отдал приказ о первом рейде на Иматру, — предшественник Плотника на капитанском посту, — вероятно, планировал сказать паре захваченных соларианцев правду. Но он вышел наружу в маленьком боевом аппарате, чтобы пронаблюдать за ходом операции, и по несчастливой случайности был убит в первой схватке. А после его неожиданной смерти машины, снова вынужденные принять на себя нежелательную ответственность, не смогли осуществить его план.
   К финалу жестокой битвы, сопровождавшей захват и угон станции, в жизнеспособном состоянии осталось только одно погруженное в анабиоз тело взрослого Строителя-и потому компьютеры решили, что чем рисковать и выкладывать на стол последнюю карту, пробудив единственного оставшегося повелителя, лучше постараться собрать как можно больше информации о новооткрытой расе соларианцев.
   Еще в начале оккупации станции машины изучили несколько соларианских маточных репликаторов, бесценных заменителей разрушенного и не подлежащего восстановлению оборудования Строителей. Захваченные аппараты, судя по всему, вполне можно было использовать — равно как Фрейю и ее копии. Но никаких реальных действий в этом направлении машины предпринимать не стали. Загадки чужой биологии были, чересчур сложны даже для больших компьютеров; а для того, чтобы они осмелились провести эксперименты на зародышах Строителей без длительного и тщательного компьютерного моделирования, положение должно было быть куда более отчаянным.
   Компьютеры были готовы пойти почти на любой риск, только бы не дать соларианцам понять, что в действительности охота шла за маточными репликаторами и экспертными системами, определяющими их функционирование.
   Единственной катастрофой, спровоцировать которую компьютеры не рискнули бы никогда, было уничтожение этих бесценных аппаратов, столь чудесно обретенных. При угрозе открытого сражения на борту биостанции корабль-сеятель отозвал свои боевые машины, оставив агрессивных соларианцев наедине с их собственным оборудованием, а сам тем временем продолжал сохранять некоторые каналы связи и наблюдения.
   Корабль-сеятель установил сенсоры и записывающие аппараты на палубе с репликаторами, и кое-что из этого оборудования так и не было найдено, несмотря на предпринятые соларианцами тщательные обыски. Управляющие компьютеры Строителей желали лишь одного: уверенности в том, что соларианцы сохраняют контроль над станцией и не сделают ничего, способного подвергнуть риску маточные репликаторы и прикладные программы.
   Сотни лет прошли с тех пор, как управляемый компьютерами корабль-сеятель захватил и уволок свое соларианское сокровище. На это время ему практически удалось ускользнуть из поля зрения берсеркеров, а равно и соларианцев. Составители планов могли позволить себе быть терпеливыми. Необходимо было только продержаться дольше нескольких оставшихся на станции соларианцев — этих неистовых вооруженных созданий, живущих в опасной близости от маточных репликаторов. С течением времени заветная цель казалась все более и более достижимой.
   Затем неожиданно, без предупреждения, нарушив все расчеты, из туманности вынырнула еще одна группа соларианцев на сильно поврежденном боевом корабле и принесла с собой весть о приближении берсеркеров. Теперь было необходимо собрать все силы и приготовиться к отражению возможного нападения.
   Вся ситуация, и без того давно чреватая возможностью неожиданной катастрофы, внезапно стала еще более сложной и опасной.
   Поврежденные компьютеры корабля-сеятеля, иногда работающие на грани поломки, продолжали делать все, что могли.
   При первом контакте с соларианцами корабль-сеятель намеренно выдавал себя за берсеркера. Сначала ему было бы чрезвычайно трудно убедить склонных к подозрительности людей в том, что он представляет собой нечто иное. А позже он предпочел не открывать горстке органических чужаков, что главное их преимущество — контроль над маточными репликаторами.
   Если соларианцы хотели считать своего похитителя берсеркером и отказывались вступать с ним в контакт — что ж, корабль-сеятель принимал это с юмором. Попытки спорить с ними и доказывать им правду явно были чреваты риском непредсказуемых осложнений. А корабль имел определенные основания прийти к обнадеживающим выводам — что через несколько лет, через несколько десятилетий или максимум через несколько столетий они все наверняка будут мертвы.
   И таким образом мало-помалу был заключен деловой союз между Дираком Сардоу и машиной чужой расы.
   В ходе споров Дирак и его неживой партнер выработали план совместной колонии — и каждый из двух участников этого плана намеревался при первой же возможности обмануть другого.
   К тому времени как люди командора Принсепа появились на борту исследовательской станции, мозг корабля-сеятеля уже сомневался, можно ли считать вероломного и жестокого премьера ценным союзником и рассчитывать на долговременное сотрудничество с ним. Конечно, у машины Строителей практически не было выбора; этот человек уверенно удерживал господство над маленькой группой выживших людей. Кроме того, с любой разумной личностью, за исключением берсеркера, всегда можно заключить союз. Во всяком случае, существует такая вероятность.
   Фактически, в архивах корабля-сеятеля хранились записи личностей, равных Дираку в жестокости и личных амбициях или даже превосходящих его. Не было причины считать, что Дирак — более типичный человеческий лидер, нежели эти Строители были среди своей расы.
   В любом случае корабль никак не мог придумать, как можно наилучшим образом использовать чужаков или как изучить их получше.
   Но теперь в пределах досягаемости появились новые и, возможно, более приемлемые в качестве партнеров люди — командор флота и его товарищи.
   Строитель завершил свой рассказ, сообщив, что намеревается выпустить резервные боевые машины, оставшиеся на корабле, и свергнуть Дирака.
   Хоксмур внимал рассказу, глубоко сочувствуя компьютерным программам Строителей, которым пришлось пережить такое суровое испытание.
   По мнению Ника, любой усовершенствованный компьютер или усовершенствованная программа по определению чувствуют себя неизмеримо более комфортно, имея дело с другим компьютером или с другой программой, а не с человеком из плоти и крови. Создания Строителей явно не были исключением из этого правила.
   Ник мог сочувствовать своим коллегам-программам, находящимся в компьютерах корабля-сеятеля, хотя теперь, с более выгодной точки зрения, — а он считал свою двойственную природу более выгодной, — эти программы казались ему довольно скучными.
   Но Ника занимал и еще один вопрос. А испытывали ли Строители какие-либо этические, моральные или социальные проблемы в связи с идеей об электронных записях своих сущностей? Но он не собирался задавать этот вопрос прямо сейчас. Судя по всему, сейчас всем им хватало и других проблем, требующих неотложного решения.