Саксон Саманта. Ключ к сердцу

   – Как твоя нога? – спросила она, погладив внешнюю сторону исколотого бедра.
   – А как вы думаете? – Коллин смотрел ей в глаза.
   – Думаю, что болит, – соблазняющим шепотом проговорила хозяйка борделя. – Хочешь, я сделаю так, Что она будет болеть меньше? – Энигма протянула руку и погладила его член. Продолжая ласкать его, она заметила, что дыхание Коллина становится глубже и чаще.
   – А теперь иди и выясни, кто мне все портит, мистер Коллин. – Он кивнул и прикрыл глаза. – Или мне послать Янгблада, чтобы он и это задание выполнил за тебя?
   Огромная рука Коллина обхватила ее талию, и он крепко прижал Энигму к своей груди.
   – Зачем посылать Янгблада, когда мы оба знаем, что ты предпочитаешь мою работу.
   Мадам Ришар почувствовала нахлынувшую на нее волну желания, что расходилось с необходимостью держать телохранителя под контролем.
   Она улыбнулась.
   – Возможно, я предпочитаю твою работу, Джек, но не заблуждайся, думая, что я не получаю удовольствия от мистера Янгблада. Или, – добавила Энигма, – что не найдется третьего мужчины, которого я предпочту вам обоим.
   Телохранитель с явной ревностью сердито посмотрел на нее:
   – Может, мне следовало заняться Хлоей?
   Гнев вспыхнул в сердце Энигмы, но она постаралась скрыть его.
   – Хлоя знает, что я перережу ей горло, если она возьмет тебя.
   – Ревнуешь? – усмехнулся он.
   – Нет, мистер Коллин. – Мадам Ришар рассмеялась, как будто он был слабоумным. – Нет, я перережу Хлое горло за то, что она сделала то, чего ей не велено было делать, как я перерезала бы ей горло и за то, что она не выполнила моего задания.
   Его хватка ослабела, и Энигма опустила руку.
   – Иди и узнай, что произошло с этой статьей.

Глава 22

   Джульет начала собственное расследование с единственного места, куда, как она думала, стоило заглянуть.
   – Это он. – Она кивком указала на клерка из «Лондон геральд» и теперь смотрела, как ее слуги подходили к этому человеку, запиравшему дверь издательства.
   Трое мужчин обменялись несколькими словами и затем повели джентльмена к ожидавшей их карете леди Первилл. Без сомнения, его соблазнили деньги, которые она поручила слугам предложить ему за то, что он подойдет к ней.
   Худенький клерк забрался в ее экипаж, один из слуг рядом с ним.
   Джульет улыбнулась и спросила:
   – Не возражаете, если мы поговорим по дороге?
   – Деньги ваши, не так ли? – ответил жадный газетчик.
   – Конечно. – Джульет, стараясь не замечать наглой ухмылки на его смуглом лице, приказала трогаться. Когда карета двинулась вперед, она пристально посмотрела на клерка и заговорила, обдуманно подбирая слова:
   – Я заметила, что за последний месяц или около этого в вашей газете появилось несколько опечаток.
   Клерк со снисходительной улыбкой пожал плечами:
   – Это постоянно случается, пропустят букву здесь…
   – Добавят «Э» там…
   Джентльмен замер, и Джульет поняла, что поймала.
   – Не я печатаю газеты, миледи.
   – Но это вы даете статьи печатникам.
   – Как вы сказали, кто вы? – спросил клерк, и леди Первилл солгала:
   – Я представляю Уайтхолл. Там интересуются личностью человека, который заплатил вам за то, чтобы вы вставляли это лишнее «Э» в определенные статьи.
   Мужчина побледнел.
   – Не знаю, о чем вы говорите.
   Джульет, неожиданно разозлясь, процедила сквозь зубы:
   – Позвольте вам напомнить, что мы находимся в состоянии войны и за то, что вы делаете, вас могут повесить.
   – Повесить? – Клерк взглянул на сопровождавших ее слуг. – За то, что вставлял это проклятое «Э» в своей газете?
   – За то, что продаете британские военные секреты французам.
   Джентльмен сглотнул, страх отражался в его глазах.
   – Я не знал, что он делал, клянусь вам.
   – Кто? – Леди Первилл не выдала своего волнения. Клерк обвел взглядом ее карету, как будто размышляя.
   – Нет. – Он решительно покачал головой. – Я не знаю его имени. Нет.
   Джульет видела страх в глазах газетчика и попыталась убедить его:
   – Возможно, этот человек и опасен, но ничтожен перед мощью Британской империи.
   Она смотрела на клерка, чувствуя, как близка к тому, чтобы узнать личность этого француза, изобретателя кода.
   – Нет, я не знаю его имени. – Джентльмен замотал головой, и Джульет поняла, что проиграла.
   Проклятие!
   Скрывая разочарование, она улыбнулась и поспешно изменила свой план.
   – Я вижу, вы боитесь этого человека. – В ее голосе звучало притворное сочувствие. – Я дам вам три дня, чтобы вы подумали о том, что наделали. Какой удар наносит этот человек солдатам, умирающим за нашу страну.
   – Три дня?
   – Да, я приеду на следующей неделе, и мы обсудим, что надо сделать.
   – Благодарю вас, – сказал клерк, улыбаясь, как будто он только что обокрал ее, а она и не заметила.
   Когда они, совершив круг, остановились перед входом в «Геральд», Джульет улыбнулась ему.
   – Нет, это я благодарю вас, сэр. Потому что я знаю: в будущий понедельник вы примете правильное решение.
   Клерк вышел у переулка, а они поехали дальше. Леди Первилл взглянула на слуг, все еще сидевших в карете.
   – Остановитесь на углу и проследите за ним, – скакала она и, понимая, что это совсем не входит в их обязанности, добавила: – И будьте осторожны.
   Слуги переглянулись и, усмехнувшись ее беспокойству об их безопасности, проверили, заряжены ли их пистолеты. Они вышли из кареты, а Джульет поехала дальше, думая, не следует ли ей заехать в министерство и поговорить с Фоконом.
   А что она ему скажет?
   Что какой-то служащий в «Лондон геральд», может быть, знает этого шифровальщика? Нет, лучше последить за этим человеком и посмотреть, к чему приведет ее расследование.
   Встреча с клерком была рискованным, но просчитанным шагом. Джульет была уверена, что в конце концов этот человек назовет имя французского шпиона или приведет ее к нему. В обоих случаях она сможет явиться к Фокону и его высокомерному подчиненному и сообщить, что она самостоятельно нашла этого француза. При этой мысли Джульет улыбнулась. Приехав домой, она сразу же прошла в свою гостиную.
   – Энн, я вернулась. Сколько еще времени до обеда? – Джульет взглянула на стопку непрочитанных газет, сложенную около ее кушетки.
   – Два часа.
   – Отлично. Можешь зайти ко мне через час и помочь одеться?
   – Конечно, миледи. – Горничная присела и вышла, оставив леди с горой газет.
   Через двадцать минут чтения Джульет почувствовала, что у нее закрываются глаза. Тепло от горящего камина и утомительное чтение явно навевали на нее сон. Сейчас она только закончит «Лондон тайме» и немного вздремнет, пока не вернется Энн переодеть ее к обеду.
   Она перевернула страницу и зевнула. Еще две страницы. Джульет заставляла себя искать систему, как вдруг ее сонные глаза широко раскрылись. Она пробежала глазами статью и с изумлением обнаружила в ней не одну, а целых шесть «Э».
   Шесть!
   Какого черта шпион поместил больше одного сигнала в одной…
   «Маккаррен!» – мысленно простонала она.
   Джульет схватила плащ и перчатки и выбежала из дома, совершенно забыв об обеде.
   – Вы что, идиот? – донеслось до Шеймуса от двери кабинета.
   Он поднял глаза и, увидев Джульет Первилл, чуть не задохнулся, не веря своим глазам.
   – Простите, сэр. – Дворецкий виновато опустил голову.
   Шеймус встал со своего любимого кресла и изумленно посмотрел на женщину, которой здесь не должно было быть.
   – Уильям, леди всего лишь пяти футов и… – Он смерил Джульет взглядом. – Какого вы роста?
   – И три дюйма.
   – Пять футов три дюйма! – Она терпеливо ждала, когда хозяин закончит отчитывать дворецкого. – И она весит всего девяносто восемь фунтов!
   Леди Первилл фыркнула.
   – И ты не можешь помешать этой женщине врываться в мой дом?
   Гостья принялась осматривать библиотеку. Она спокойно рассматривала книги, ее совершенно не беспокоил его гнев.
   – Она угрожала…
   Мистер Маккаррен почти не слушал дворецкого, его внимание поглощала ленивая походка Джульет. Ее покачивающиеся бедра, гибкая фигура.
   – Мне наплевать, чем угрожала леди Первилл. – Шеймус замахал руками в сторону двери. – Вышвырни ее вон.
   – Думаю, вы захотите послушать то, что я хочу сказать. – Джульет села в его любимое кресло и положила на колени «Лондон тайме» с таким видом, словно угроза вышвырнуть из комнаты ее не касалась.
   Шеймус, подняв бровь, пристально посмотрел на газету и увидел, что леди Первилл прочитала его статью.
   – Оставь нас, – приказал он дворецкому и посмотрел на маленькую женщину. – Почему вы поинтересовались, не идиот ли я? – спросил он единственного человека во всем Лондоне, назвавшего его так.
   – Потому что, мистер Маккаррен, – начала она, – вы только что поместили шесть опечаток в одной и той же статье в «Лондон тайме».
   – Я? – Шеймус улыбнулся, наслаждаясь ее раздражением. – Откуда вы знаете, что это сделал именно я? – Он с любопытством посмотрел на нее.
   – Математическая вероятность.
   – Объясните, – попросил он, усаживаясь на оттоманку.
   Шеймус смотрел на нее так, будто она говорила по-гречески или на одном из немногих языков, которых он не знал.
   Боже, но девушка была такой хорошенькой.
   – Джеймс Хабернети, – Джульет загнула палец, – вы, – загнула второй, – и я, – загнула третий палец, – единственные, кто знал, в каком порядке появляются в печати сигналы. Следовательно, – сделала она вывод, – только мы трое знали, в каком издании появится на этой неделе сигнал.
   – А вы не спросили Джеймса, не он ли поместил эту статью? – осведомился Шеймус, наслаждаясь этой игрой и стараясь не замечать изящный изгиб ее шеи.
   – Нет, я не спрашивала мистера Хабернети. – Девушка широко раскрыла большие синие глаза. – Как не спрашивала и французского шифровальщика, не постарался ли он запутать свой собственный код.
   – Ну хорошо, это я, – признался мистер Маккаррен. – Я нанял человека в «Лондон тайме», который читал бы все статьи, подготовленные к публикации. Если он находил статью, содержавшую букву «Э», то должен был добавлять букву в каждый абзац. – С сознанием собственного превосходства он пожал плечами, не понимая, в чем, собственно, дело. – Теперь, когда мы знаем способ передачи информации, мы можем нарушить его.
   – Мне надо знать, какой сигнал был введен французом, тогда я смогу сравнить его с другими статьями.
   Шеймус с возмущением посмотрел на нее:
   – Вы больше не работаете на министерство, Джульет.
   – Благодаря вам. – Она взглянула на него и, вставая с кресла, продолжила: – Поскольку ваш метод прекращения передачи информации чрезвычайно эффективен в течение короткого промежутка времени, француза, без сомнения, примут ответные меры.
   – Каким образом? – Шеймус насторожился.
   – Как бы ни хотелось министерству верить, что этот француз глуп, это далеко не так. Простота его кода идеально позволяет менять сигналы и места доставки.
   Шеймус не сводил с нее глаз.
   – Следовательно, – Джульет взглянула на него, желая доказать, что он выбрал ошибочный путь, – вмешавшись в его код только один раз, вы навсегда лишили министерство возможности проследить эти четыре сигнала.
   Шеймус нахмурился.
   – Таким образом вы предупредили шпиона, что мы отслеживаем его код, и он как можно скорее постарается изменить все сигналы и места доставки.
   – Я понимаю это, – сказал Шеймус, которому не нравился ее покровительственный тон. – Но моей главнои задачей было остановить поток информации.
   – А если бы я была этим шпионом, я бы постаралась узнать, кто остановил его. – И на какой-то момент он увидел страх в ее милых глазах. – Обещайте мне, Шеймус, что будете осторожны.
   – Чтобы узнать это, французам придется отравить в «Таймс» своего человека, – сказал Шеймус, не глядя на нее, чтобы скрыть чувство благодарности за ее заботу. – Я сообщу о такой возможности Фокону завтра же утромю
   – Я с вами согласна. – Джульет рассеянно кивнула, глядя на его губы, напомнившие ей об их последней встрече. – И еще я говорила с…
   Она захлопала ресницами, как это делает женщина, сказавшая больше, чем следовало бы, и Шеймус немедленно спросил:
   – С кем вы говорили, Джульет?
   – С Фоконом.
   Они смотрели друг на друга, и оба понимали, что она солгала.
   Шеймус взял в ладони ее лицо, страх сжимал его горло.
   – Только не говорите мне, Джульет, что вы самостоятельно взялись за это расследование, – скорее приказал, чем попросил он.
   – Как я могла? – Она освободилась от его рук. – Я же больше не работаю в министерстве.
   Шеймус хорошо знал, как она умна, и не мог позволить ей обмануть его.
   – Вы не ответили на вопрос.
   – Ну и что, если я и занимаюсь этим кодом? – пожала плечами Джульет, уже не видя смысла это отрицать. – Я больше не работаю на министерство и поэтому не подчиняюсь его приказам. – Она многозначительно посмотрела на него. – Как и вашим.
   – Джульет, – сказал Шеймус, скрывая под гневом страх, – если вы продолжите поиски этого шпиона, вы будете арестованы.
   Ее глаза превратились в кусочки льда.
   – Вы не посмеете!
   – О нет. – Он приподнял пальцем ее подбородок, чтобы гостья увидела ею решимость. – Посмею.
   Они долго смотрели друг на друга, и Джульет осенило:
   – Вы не обладаете полномочиями арестовать меня.
   – Я получу их, – сказал он. – Вы знаете, что я смогу.
   – Как?
   – Я сообщу Фокону, что вы вмешиваетесь в расследование. Более того, – Шеймус улыбнулся, – что вы разместили эти шесть сигналов в «Лондон тайме».
   Ее прелестный ротик открылся, когда она увидела, что он не шутит. Он бы поцеловал ее, если бы был уверен, что Джульет не откусит его нижнюю губу.
   – Это не смешно.
   – И не должно быть смешно, Джульет.
   Шеймус твердо решил охранять ее. Но он все сильнее чувствовал, что он сам нуждается в защите. В защите от Джутьет Первилл.
   – Прекрасно, – сказала она и повернулась к двери.
   – Прекрасно? – повторил Шеймус, насторожившись. – Что это, черт побери, значит?
   Леди Первилл пожала плечами, показывая, что разговор окончен.
   – Я не стану искать создателя этого кода. – В ее глазах блеснул вызов, и он тотчас же понял, что она задумала что-то новое.
   – Джульет! – прорычал Шеймус. – Что вы собираетесь делать?
   – До свидания, мистер Маккаррен.
   Валлиец наблюдал, как из дома Маккаррена с гордо поднятой головой вышла хорошенькая Джульет Первилл. Шотландец, стоя в дверях, сердито смотрел ей вслед.
   Наблюдатель улыбнулся, глядя, как маленькая, гибкая леди Джульет усаживалась в карету. Она выглядела настоящей леди, свеженькой и невинной. Но ее продолжавшиеся посещения дома Маккаррена наводили на мысль, что эта молодая леди была не так уж невинна.
   Он возбудился от одной этой мысли, ударил лошадь в бока и последовал за каретой, побуждаемый все возрастающим любопытством сильнее, чем деньгами.
   Карета остановилась перед городским домом лорда Апплтона, и преследователь направил свою лошадь на противоположную сторону улицы. Он наблюдал, как леди Джульет вышла из кареты и поднялась по ступеням. Здесь она остановилась и повернулась в его сторону.
   Леди вглядывалась в темноту, и он улыбнулся, желая, чтобы она увидела его, узнала, что ему известно о ее плотских утехах с Шеймусом Маккарреном. Лучи света, хлынувшие из открывшейся двери, осветили левую часть ее хорошенького лица и отвлекли ее внимание.
   Леди Первилл вошла в дом, и валлиец перевел взгляд на окна третьего этажа. Он ухмыльнулся, увидев свет в окне ее спальни, и ждал, представляя, как она раздевается и ложится в постель.
   Возбужденный воображаемой картиной, он с сожалением вздохнул, а затем развернул лошадь и поехал следить за человеком, в постели которого только что побывала эта леди. Как бы он хотел оказаться на месте этого джентльмена.

Глава 23

   Колонки цифр для Энигмы были музыкой, она быстро находила фальшивую ноту. Постучав пальцем по бумаге, она сказала:
   – Здесь ты ошибся.
   Клерк взглянул на аккуратные ряды цифр и с ужасом уставился на ошибку:
   – Да, вы правы. Прошу прощения, и я…
   – Ты пытаешься ограбить меня, мистер Мэтьюз? – прошептала ему на ухо Энигма, чтобы он лучше почувствовал угрозу.
   – Нет! – Клерк затряс головой и сглотнул. – Нет, я бы никогда… то есть, я понимаю, что заслуживаю наказания за это.
   – Очень хорошо. – Мадам Ришар улыбнулась, довольная больше прибылью «Данте», чем покорностью Мэтьюза. – Я тебе верю. А теперь заканчивай подсчеты.
   Он кивнул, и Энигма вышла из крохотного кабинета. В заднем помещении борделя ее перехватила Хлоя.
   – Только что вернулся валлиец. Я отвела его в четвертую спальню.
   – Где мистер Коллин?
   – Внизу, – ответила никогда не задававшая вопросов Хлоя.
   – Пусть там и остается.
   Хозяйка вошла в одну из комнат борделя и была поражена силой овладевшего ею тяжелого предчувствия при виде валлийца, сидевшего на старой расшатанной кровати.
   – Добрый вечер, мистер Джоунс. Так приятно снова увидеть вас, – сказала она человеку, которого иногда нанимала.
   – Добрый. – Он вскинул седеющую голову и испуганно огляделся, как девственница, очутившаяся в комнате, полной развратников.
   – Сегодня мы будем только вдвоем, – сообщила Энигма, она не желала слушать этот особый доклад в присутствии мистера Коллина. – Вас это устраивает мистер Джоунс? Он побледнел.
   – Ода, я… устраивает, вполне устраивает.
   Мадам Ришар подошла к нему, мельком показывая бедро.
   – Так расскажите мне, что вы заметили на этой неделе, следя за Шеймусом Маккарреном.
   – Сейчас. – Мужчина нервно сглотнул, когда она опустилась на кровать рядом с ним. – Мистер Маккаррен придерживается определенного распорядка дня.
   – В самом деле? – Энигма подняла бровь, ее интересовало все, что могло бы помочь ей проникнуть в загадочный ум шотландца.
   – Да. – Валлиец справился с записями в своем неизменном блокноте. – Мистер Маккаррен выходит из дома по утрам в одно и то же время, довольно рано. – Он посмотрел на Энигму синими глазами-бусинками, желая убедиться, что она его слушает. – И каждый день почти в одно и то же время приходит домой. За исключением одного дня, когда он вернулся очень поздно.
   – И куда же ходит каждое утро мистер Маккаррен? – спросила мадам Ришар, представляя элегантную походку Шеймуса.
   – В Уайтхолл. – Энигма застыла, но коротышка продолжал рассказывать: – Мистер Маккаррен ходит в министерство иностранных дел каждое утро.
   – Скажите, – ее сердце бешено колотилось, и она улыбнулась, чтобы он не догадался о важности ее вопроса, – вы когда-нибудь слышали, чтобы кто-то обращался к мистеру Маккаррену, называя его Фокон?
   В ожидании ответа хозяйка борделя затаила дыхание от нетерпения и беспокойства. Уж не является ли этот гениальный Шеймус Маккаррен одновременно и неуловимым лордом Фоконом, которого так хотят поймать французы?
   – Нет. – Валлиец покачал головой и рассмеялся. – Хотя у него есть птичка. Как вы думаете, не может ли она быть его соколом?
   – Птичка? – недовольно спросила Энигма.
   – Леди… – он взглянул на свои записи, – Джульет. Да, правильно, леди Джульет Первилл.
   – Я хочу знать все. – Мадам Ришар подняла палец, подчеркивая значимость своих слов. – Все об этой женщине. – Тут она вспомнила: – Она дочь лорда Первилла?
   – Верно, – подтвердил валлиец. – Пару недель назад погубила свою репутацию, когда ее застали развлекающейся с лордом Харрингтоном. Полагаю, теперь леди перекинулась к мистеру Маккаррену.
   – Лорд Харрингтон? – Энигма подумала о пожилом пьянице и потрясающем шотландце. Она была уверена, что эти два джентльмена никогда не станут есть из одной кормушки. – Что же там случилось с лордом Харрингтоном?
   – Ее застали с ним наедине в библиотеке ее кузины. Девушка, конечно, это отрицает, говорит, что лорд Харрингтон поступил так, чтобы досадить ее отцу.
   Энигма улыбнулась, вспомнив, что теперь лорд Первилл является гордым владельцем городского дома лорда Харрингтона.
   – Маленькая леди Джульет – прелестная штучка, такая чистенькая, – продолжал мистер Джоунс.
   Энигма поморщилась при слове «чистенькая».
   – Вы хорошо потрудились, мистер Джоунс. А были ли у мистера Маккаррена другие гости?
   – Его часто посещают брат и Кристиан Сент-Джон, Джульет Первилл, конечно. – Мадам Ришар было неприятно это слышать. – Это пока все, но мы следили за ним не очень долго.
   – Продолжайте наблюдение, – распорядилась хозяйка, думая о своем приносящем большую прибыль коде. Только очень умный человек мог обнаружить его, а затем найти в публикациях и подобрать ключ. – Продолжайте следить за Шеймусом Маккарреном. – Она чуть заметно улыбнулась.

Глава 24

   Маркиз Шелтон находился на пути к тому месту, которое было указано в приглашении на уик-энд. От города дорога туда занимала два дня, но что-то в этом приглашении побудило его поехать.
   «Лорд Харрингтон искренне рад пригласить вас в Харрингтон-Холл на встречу умов», – вслух прочитал Йен.
   Встреча умов? Он покачал головой. Судя по тому, что он слышал о человеке, так злонамеренно опозорившем Джульет Первилл, тот обладал слишком слабым умом, чтобы стоило с ним встречаться.
   Но почему не прислать приглашение на охоту? Даже музыкальный вечер был бы более уместен, чем «встреча умов».
   Приглашение было определенно странным, и эта странность заставила Йена принять его. Естественно, он предпринял меры предосторожности: взял два пистолета и оставил дворецкому адрес Харрингтона.
   Нет, во всяком случае, если эта поездка окажется неинтересной, он укроется в своей комнате и отшлифует речь, которую ему предстояло произнести в парламенте.
   Карета подъехала к владениям лорда Харрингтона, и Йен с интересом посмотрел на помпезные ворота. Парк был ухожен и довольно красив. Но по мере того как они проезжали милю за милей, Йен, не видя признаков культивирования земли, начал удивляться тому, как этот человек содержит свое имение.
   Шелтон приехал в Харрингтон-Холл одновременно с несколькими другими джентльменами. Людьми, с которыми он был знаком или о которых что-то знал. Все они были уважаемыми личностями. Их провели в предназначенные для них комнаты, и маркиз смотрел из своего окна на втором этаже на идеально ровную лужайку, подстриженные кусты и внушительный ряд фонтанов.
   Он поспешил снять дорожную одежду и подошел к умывальнику, чтобы освежиться перед обедом. Полчаса спустя в гостиной Харрингтона Йен присоединился к остальным гостям и, усевшись в углу дивана, ждал и наблюдал за происходившим.
   – Благодарю всех вас за то, что приехали, – начал Харрингтон, – на первую встречу, за которой, как я надеюсь, последуют и другие. Здесь соберутся выдающиеся члены общества, чтобы обсудить трудности, стоящие перед нашей нацией, и возможные решения этих проблем.
   – Простите меня, лорд Харрингтон, – растягивая слова, сказал граф, чопорный джентльмен, – но разве это не прерогатива парламента?
   Собеседники, в том числе и Йен, кивнули. В ожидании ответа Харрингтона он сделал знак лакею и попросил принести ему бренди.
   – Да, конечно. – Хозяин улыбнулся графу. – Однако парламент не одобряет широкое обсуждение вопросов, касающихся этих проблем. Известно, что менее влиятельные члены палаты не желают заявлять о своих истинных убеждениях или возможных решениях проблем перед лицом всего парламента, ибо боятся репрессий.
   – К сожалению, это факт, – продолжал граф. – Но не возникнет ли и здесь такая же ситуация?
   – Нет, если приглашенные на уик-энд приехали сюда с желанием выслушать других, – объяснил Харрингтон. – Я очень надеюсь, что эти собрания позволят высказаться тем членам, которых мы редко слышим. А если нет, – хозяин поднял бокал, – мы отлично поохотимся.
   Джентльмены рассмеялись, и Йен вежливо улыбнулся лорду Харрингтону, человеку, которому еще предстояло показать свое лицо во время этой сессии парламента.
   – Что мы обсудим в первую очередь? – спросил молодой виконт из Бата.
   – Я предлагаю начать с самой насущной проблемы, стоящей перед нашей нацией, – с Наполеона.
   Группа английских пэров включилась в горячее обсуждение, некоторые злословили по поводу происхождения французского императора.
   – Проклятый корсиканец, – сказал один из джентльменов, привлекая к себе внимание Йена. – Нам следует переплыть пролив, высадиться в Кале и затем идти на Париж, пока основная часть его армии остается в Испании.
   – Вы забываете, – вступил в разговор пожилой джентльмен, – основная часть нашей армии остается в Испании с этим чертовым корсиканцем.
   – Я думаю, нам следует отозвать Уэллсли обратно в Англию, чтобы охранять собственные границы, – перебил era стоявший у камина граф.
   Йен посмотрел на лорда Харрингтона, сидевшего на стуле с гордым видом викария, надзирающего за своей паствой.
   – Как вы считаете, маркиз Шелтон, что следует сделать с Наполеоном? – спросил некий молодой человек.
   Йен откашлялся и заговорил достаточно громко, чтобы его могли слышать другие:
   – Конечно, мое мнение известно публике. Я твердо убежден, что Наполеона нужно остановить, прежде чем он соберет достаточно сил для вторжения в Англию, – сказал он, осторожно выбирая слова.