Саманта Саксон
Ключ к сердцу
Глава 1
Лондон, Англия
1 января 1812 года
12.17 ночи
– Кто вы?
В поисках выхода леди Джульет Первилл быстро окинула взглядом библиотеку кузины, продолжая следить за джентльменом, твердо решившим не выпускать ее из комнаты.
– Это не важно, леди Джульет, – ответил пожилой мужчина пренебрежительным тоном, обходя диван и медленно приближаясь к ней и в то же время, как и она, не сводя глаз с двери. – Важнее всего то, почему я нахожусь здесь.
– Почему же?
– Ваш отец. – Джентльмен замолчал, и в его карих глазах мелькнула ненависть. – Лорд Первилл отобрал у меня довольно крупную сумму, и я хочу получить что-то взамен.
Джульет нервно сглотнула, впервые осознав, какую опасность представляет этот человек.
– Фунт мяса.
Незнакомец усмехнулся, мелкие морщинки собрались в уголках его глаз, выдавая если не его возраст, то его злобу.
– Что-то в этом роде, да.
– Это ничего не изменит. – Джульет натолкнулась спиной на письменный стол красного дерева, принадлежавший лорду Апплтону, и чуть не задохнулась. – Вы знаете моего отца. Ему безразлично, что вы сделаете со мной.
– Но видите ли, дорогая, мне небезразлично. – Он стянул со своих пухлых рук перчатки, и Джульет почувствовала, как ее охватывает страх. – Очень даже небезразлично.
– Я закричу.
– На вашем месте я бы этого не делал. – Джентльмен с явной угрозой смотрел ей глаза. – Более того, никто вас не услышит, мы далеко от бального зала. И вы поступили довольно неразумно, удалившись в эту часть дома леди Фелисити без сопровождения.
– Я… – Джульет сжала в руке записку лорда Роберта Барксдейла, и мужчина рассмеялся.
– Вижу, вы получили мое послание.
– Эту записку написали вы? – спросила леди Первилл, зная ответ на свой вопрос и чувствуя себя одураченной.
Записку ей передал посыльный, и она подумала, что, может быть, Роберт Барксдейл наконец решился сделать ей предложение.
– Да, знаю, я поступил жестоко, но вашего лорда Барксдейла надо немного расшевелить, разве вы со мной не согласны?
– Нет, – прошептала она, и незнакомец чуть заметно улыбнулся.
– Он сказал, что вы не очень красивы, но я с ним не согласен.
Джульет не требовалось объяснений, кем был этот «он». Это был ее мерзавец отец.
– Да, и меня в данной ситуации очень утешает мысль, что мой враг находит меня привлекательной.
Джентльмен рассмеялся, но в его смехе не слышалось, как раньше, злобного презрения.
– Привлекательной и забавной. – Он вздохнул. – Жаль.
Мужчина протянул к ней руки, и Джульет бросилась к двери. Но она была слишком слаба, чтобы противостоять ему, и он без труда обхватил ее за талию и бросил на обитую бархатом кушетку.
– Мне это доставит удовольствие.
– Пожалуйста, не надо. – Джульет старалась не расплакаться. Она видела, как загорелись похотью его темные глаза, когда он своим телом придавил ее к ярко-красным подушкам.
– Не бойтесь, миледи, – прошептал он, наклоняясь, чтобы поцеловать ее в шею, и обдавая запахом алкоголя. – Я не собираюсь причинять вам боль. – Он усмехнулся. – Совсем не собираюсь.
Жаждавший мести человек поцеловал ее в плечо, и мурашки пробежали по ее коже. Джульет отвернулась. Она почувствовала его руку на своем плече и замерла. Он оттянул тонкий шелк и поцеловал верхнюю часть ее груди, почти обнажившейся перед его плотоядным взглядом.
Джульет закрыла глаза, приготовившись к смерти, но вдруг ей показалось, что у дверей библиотеки будто кто-то ахнул.
Напавший на нее мужчина сел и пригладил толстыми пальцами свои седеющие волосы. Джульет невольно повернулась, и ее глаза широко раскрылись при виде лорда и леди Уинслоу, самых известных сплетников высшего общества. Однако не это ранило ее сердце, а выражение лица молодого джентльмена, стоявшего позади них.
Лорда Роберта Барксдейла.
Джульет встретила его оскорбленный взгляд и, покачав головой, сказала:
– Я все объясню, Роберт…
Лорд Барксдейл, не веря своим глазам, рассеянно посмотрел на ковер, затем повернулся, и его четкие шаги затихли вдали.
Лорд и леди Уинслоу обменялись многозначительными взглядами и последовали за ним, уже, без сомнения, подбирая слова для оповещения всех заинтересованных членов общества о позорном падении леди Первилл.
– Ну, – усмехнулся, поднимаясь на ноги, ее неудачливый насильник, – до свидания, леди Джульет. Скажите вашему отцу, что лорд Харрингтон передает ему наилучшие пожелания.
Джентльмен направился к двери, и Джульет в ярости вскочила.
– Так это ваша месть моему отцу? – крикнула она ему вслед. – Гибель моей репутации?
– Да. – Лорд Харрингтон улыбнулся. – Когда-то он погубил мою.
1 января 1812 года
12.17 ночи
– Кто вы?
В поисках выхода леди Джульет Первилл быстро окинула взглядом библиотеку кузины, продолжая следить за джентльменом, твердо решившим не выпускать ее из комнаты.
– Это не важно, леди Джульет, – ответил пожилой мужчина пренебрежительным тоном, обходя диван и медленно приближаясь к ней и в то же время, как и она, не сводя глаз с двери. – Важнее всего то, почему я нахожусь здесь.
– Почему же?
– Ваш отец. – Джентльмен замолчал, и в его карих глазах мелькнула ненависть. – Лорд Первилл отобрал у меня довольно крупную сумму, и я хочу получить что-то взамен.
Джульет нервно сглотнула, впервые осознав, какую опасность представляет этот человек.
– Фунт мяса.
Незнакомец усмехнулся, мелкие морщинки собрались в уголках его глаз, выдавая если не его возраст, то его злобу.
– Что-то в этом роде, да.
– Это ничего не изменит. – Джульет натолкнулась спиной на письменный стол красного дерева, принадлежавший лорду Апплтону, и чуть не задохнулась. – Вы знаете моего отца. Ему безразлично, что вы сделаете со мной.
– Но видите ли, дорогая, мне небезразлично. – Он стянул со своих пухлых рук перчатки, и Джульет почувствовала, как ее охватывает страх. – Очень даже небезразлично.
– Я закричу.
– На вашем месте я бы этого не делал. – Джентльмен с явной угрозой смотрел ей глаза. – Более того, никто вас не услышит, мы далеко от бального зала. И вы поступили довольно неразумно, удалившись в эту часть дома леди Фелисити без сопровождения.
– Я… – Джульет сжала в руке записку лорда Роберта Барксдейла, и мужчина рассмеялся.
– Вижу, вы получили мое послание.
– Эту записку написали вы? – спросила леди Первилл, зная ответ на свой вопрос и чувствуя себя одураченной.
Записку ей передал посыльный, и она подумала, что, может быть, Роберт Барксдейл наконец решился сделать ей предложение.
– Да, знаю, я поступил жестоко, но вашего лорда Барксдейла надо немного расшевелить, разве вы со мной не согласны?
– Нет, – прошептала она, и незнакомец чуть заметно улыбнулся.
– Он сказал, что вы не очень красивы, но я с ним не согласен.
Джульет не требовалось объяснений, кем был этот «он». Это был ее мерзавец отец.
– Да, и меня в данной ситуации очень утешает мысль, что мой враг находит меня привлекательной.
Джентльмен рассмеялся, но в его смехе не слышалось, как раньше, злобного презрения.
– Привлекательной и забавной. – Он вздохнул. – Жаль.
Мужчина протянул к ней руки, и Джульет бросилась к двери. Но она была слишком слаба, чтобы противостоять ему, и он без труда обхватил ее за талию и бросил на обитую бархатом кушетку.
– Мне это доставит удовольствие.
– Пожалуйста, не надо. – Джульет старалась не расплакаться. Она видела, как загорелись похотью его темные глаза, когда он своим телом придавил ее к ярко-красным подушкам.
– Не бойтесь, миледи, – прошептал он, наклоняясь, чтобы поцеловать ее в шею, и обдавая запахом алкоголя. – Я не собираюсь причинять вам боль. – Он усмехнулся. – Совсем не собираюсь.
Жаждавший мести человек поцеловал ее в плечо, и мурашки пробежали по ее коже. Джульет отвернулась. Она почувствовала его руку на своем плече и замерла. Он оттянул тонкий шелк и поцеловал верхнюю часть ее груди, почти обнажившейся перед его плотоядным взглядом.
Джульет закрыла глаза, приготовившись к смерти, но вдруг ей показалось, что у дверей библиотеки будто кто-то ахнул.
Напавший на нее мужчина сел и пригладил толстыми пальцами свои седеющие волосы. Джульет невольно повернулась, и ее глаза широко раскрылись при виде лорда и леди Уинслоу, самых известных сплетников высшего общества. Однако не это ранило ее сердце, а выражение лица молодого джентльмена, стоявшего позади них.
Лорда Роберта Барксдейла.
Джульет встретила его оскорбленный взгляд и, покачав головой, сказала:
– Я все объясню, Роберт…
Лорд Барксдейл, не веря своим глазам, рассеянно посмотрел на ковер, затем повернулся, и его четкие шаги затихли вдали.
Лорд и леди Уинслоу обменялись многозначительными взглядами и последовали за ним, уже, без сомнения, подбирая слова для оповещения всех заинтересованных членов общества о позорном падении леди Первилл.
– Ну, – усмехнулся, поднимаясь на ноги, ее неудачливый насильник, – до свидания, леди Джульет. Скажите вашему отцу, что лорд Харрингтон передает ему наилучшие пожелания.
Джентльмен направился к двери, и Джульет в ярости вскочила.
– Так это ваша месть моему отцу? – крикнула она ему вслед. – Гибель моей репутации?
– Да. – Лорд Харрингтон улыбнулся. – Когда-то он погубил мою.
Глава 2
На следующий день – было два часа пополудни – Джульет, все еще кипя от негодования, лежала в постели с подносом, целиком заставленным всяческими сладостями. Ну, может быть, не целиком, а наполовину.
– Джульет? – Мелодичный голос красавицы кузины леди Фелисити Апплтон звонко прозвучал за дверью.
– Что тебе надо, Фелисити? – резко спросила Джульет, взбивая подушки, прежде чем откинуться на них.
– Тебе пришло два письма, дорогая.
Фелисити открыла дверь и протянула конверты. Их доставили в дом Апплтонов, поскольку всем было известно, что когда леди Джульет Первилл приезжает в город, то останавливается у своей кузины.
– Прочти их.
– Может быть, тебе лучше прочитать их, когда будешь одна, пока я…
– Прочитай их, Фелисити.
– Ну хорошо.
Белокурая кузина грациозно присела на кровать. Она сломала печать на первом послании и прочитала вслух:
– «Леди Спенсер вынуждена с сожалением сообщить вам, что приглашение на бал, посланное вам на прошлой неделе, отменяется». – Фелисити подняла светло-карие глаза, ставшие вдруг темно-шоколадными. – Ладно, кажется, мне уже не нравится леди Спенсер, и я напишу ей, что тоже не принимаю ее приглашения.
– Фелисити, – вздохнула Джульет. – Ты не можешь отказываться от всех развлечений, к которым меня не допускают.
– Нет, могу.
– Нет, не можешь, дорогая. – Джульет сжала руку кузины. – Иначе ты станешь, как и я, старой девой, и нам придется жить вместе, и нам некуда будет девать наше время, кроме как разводить… – она подняла свою полосатую кошку, и та, протестуя, тихо мяукнула, – кошек. О Боже, это такая тоска! Прочитай мне второе. Фелисити взглянула на печать и улыбнулась:
– Это от твоей матери.
Джульет закрыла лицо руками и застонала.
– Она уже знает? Как ты думаешь, она получила мое письмо с объяснениями по поводу отца и лорда Харрингтона?
– Как же она могла получить его? Мы отправили его всего лишь два часа назад.
– Тогда прочитай, что она пишет. – Джульет схватила пирожное и сунула его в рот.
– «Моя дорогая Джульет, – Фелисити улыбнулась, было видно, что она любила свою тетю, – сегодня утром мне рассказали о неприятных событиях, произошедших вчера вечером в доме твоего дяди, и я хочу, чтобы ты знала, что тебя будут рады видеть в имении в любое время, когда тебе захочется приехать… или, может быть, поговорить. Скажем, в эти выходные? С любовью, мама».
Джульет усмехнулась и покачала головой. Ее мать никогда не отличалась проницательностью. В результате чего, как полагала Джульет, она и вышла замуж за этого мерзавца, ее отца.
– А тем временем… – Фелисити подошла к окну и отдернула бархатные синие шторы, – я подумала, мы могли бы погулять в парке.
Ее кузина взглянула на гору мокрых носовых, платков, валявшихся на кровати, и подумала, что у нее, должно быть, такие же опухшие глаза, как у принца-регента.
– Ты с ума сошла, Фелисити? Сегодня я не выйду из дома. Мы обе знаем, что ждет меня там. – Джульет, прищурившись, указала на ярко освещенное окно: – Меня не примут ни в одном приличном доме Лондона.
Фелисити уперлась руками в бедра и с неожиданным для нее раздражением сказала:
– Так что же ты собираешься делать? Ты просто не можешь позволить этому человеку достигнуть своей цели. Сидеть здесь и смотреть, как губят твою репутацию только из-за того, что твой отец законченный эгоист.
– Ублюдок, – кивнула, соглашаясь с ней, Джульет.
– Да, именно так. Эгоистичный ублюдок.
Джульет рассмеялась, она никогда не слышала, чтобы кузина на кого-то ругалась или просто говорила плохо о других.
– Ладно, – сказала она. – Дай мне несколько дней, Фелисити. Ведь не каждый день девушка поргит свою репутацию.
Возмущение кузины сменилось сочувствием. Она присела на край кровати и отвела волосы от покрасневших глаз Джульет.
– Я понимаю, дорогая. Прости меня. – Фелисити обняла ее, и Джульет вздохнула, упиваясь жалостью к себе. – Вот почему я даю тебе два дня на обдумывание твоих планов.
Джульет посмотрела на нее и насмешливо приподняла бровь:
– Целых два дня? Ты очень щедра, кузина.
– Да, я думала, что я действительно щедрая, и, кроме того… – Фелисити, поднимаясь, потрепала ее по колену, – мы обе знаем, что ты рыдаешь только потому, что тебе следует рыдать.
– А ты бы не рыдала, если бы тебя опозорили?
– О да, – согласилась кузина. – Я бы рыдала.
– Что ты хочешь этим сказать?! Что значит «Я бы рыдала»?
– Только то, Джульет, что я бы оплакивала утраченную репутацию, в то время как ты за свою не дашь и ломаного гроша.
Кузина ошибалась, но лишь частично. То, что Джульет не интересовало мнение светского общества, было правдой. Однако ее беспокоили последствия этого позора.
Очень беспокоили.
Фелисити подошла к двери и, оглянувшись, самым серьезным тоном сказала:
– Ты знаешь, мы всегда рады тебе, оставайся у нас сколько захочешь.
Джульет кивнула, не в силах произнести ни слова. Дверь закрылась, и она осталась наедине со своими погибшими мечтами о той жизни, которой у нее уже никогда не будет.
Мистер Шеймус Маккаррен, сидя на стуле, читал «Газетт», в то время как камердинер тщательно подстригал его темные бакенбарды, следуя четкой линии скул.
Под слабый звук бритвы, срезавшей волосы, он перевернул страницу и во втором абзаце новостей увидел отдельно стоявшую заглавную букву «Э». Видимо, это была опечатка. Единственное, что казалось довольно странным, это появление трех подобных «опечаток» в различных публикациях за последние пару месяцев, что было замечено в его департаменте.
– Черт! – Камердинеру удалось отвести бритву от лица Шеймуса и не порезать его.
Шеймус взглянул на вздрогнувшего слугу и произнес с чуть заметным шотландским акцентом:
– Заканчивай, и пусть мне приведут мою лошадь. Мне необходимо как можно скорее попасть в министерство иностранных дел.
– Да, сэр.
Спустя полчаса мистер Маккаррен стоял перед своим огромным столом, разглядывая все четыре газетные статьи. Случайность появления этой опечатки в разных изданиях казалась совершенно невероятной, и, следовательно, в его секретном отделе она должна рассматриваться как сделанная намеренно. Однако он не мог найти никаких других особенностей в статьях с этой проклятой «Э».
Шеймус с раздражением смотрел на букву, которой не должно было быть. Его занятия в Оксфорде развили у него уникальную способность чувствовать слова, разбираться в их происхождении и употреблении. Но только последующее изучение древних текстов позволило Шеймусу по-настоящему понимать развитие и разнообразие печатного слова.
Именно эта способность и помогла ему разгадать два французских кода за то короткое время, что он проработал в министерстве иностранных дел. Но этот код… не давался ему.
Он вызвал своего помощника, Джеймса Хабернети, и с большой неохотой сказал ему:
– Сообщите его светлости, что мы перехватили еще одно сообщение.
– Да, мистер Маккаррен. – Помощник поклонился и вышел. Шеймус продолжал смотреть на статью, понимая, что британским войскам угрожает новое нападение.
Вскоре после того, как он обнаружил первые три статьи, французы атаковали расположения британских частей, о существовании которых они не должны были и подозревать.
Но они знали.
– Мне сказали, что вы обнаружили еще одно сообщение.
Мистер Маккаррен поднял глаза и встретил вопросительный взгляд своего начальника, которого очень уважал.
– Да. – Шеймус кивнул и в приступе отвращения к собственной тупости бросил карандаш на стол. – Но слова, они не поддаются мне.
– И ни в одной статье нет определенной системы, которую удалось бы проследить? – спросил Фокон.
– Никакой, насколько я могу судить. – Мистеру Маккаррену было неприятно в этом сознаться. – Я изучил все четыре статьи, ища в них какое-то сходство по длине, структуре, размещению букв, подбору слов, повторам и последовательности, и не обнаружил ничего, кроме одной ошибочной буквы «Э», которая есть во всех них.
– А вы уверены, что нападения как-то связаны с этой странной буквой «Э»?
– Да. – Шеймус скрестил на груди руки и откинулся на спинку кожаного кресла. – Нападения на три засекреченных расположения воинских частей в течение двух недель после появления в лондонских газетах этой опечатки не могут быть случайностью, между всем этим есть связь.
– Согласен. – Старик кивнул и, вздохнув, посмотрел на Шеймуса. – Продолжайте работать над раскрытием их кода. От этого зависят жизни британцев.
Шеймус смотрел на букву «Э» в «Газетт», зная, что ничего не остается делать, кроме как ждать следующего нападения и гибели еще многих британских солдат.
– Да, – сказал Шеймус. Никогда еще он не был так удручен. – Я знаю.
– Джульет? – Мелодичный голос красавицы кузины леди Фелисити Апплтон звонко прозвучал за дверью.
– Что тебе надо, Фелисити? – резко спросила Джульет, взбивая подушки, прежде чем откинуться на них.
– Тебе пришло два письма, дорогая.
Фелисити открыла дверь и протянула конверты. Их доставили в дом Апплтонов, поскольку всем было известно, что когда леди Джульет Первилл приезжает в город, то останавливается у своей кузины.
– Прочти их.
– Может быть, тебе лучше прочитать их, когда будешь одна, пока я…
– Прочитай их, Фелисити.
– Ну хорошо.
Белокурая кузина грациозно присела на кровать. Она сломала печать на первом послании и прочитала вслух:
– «Леди Спенсер вынуждена с сожалением сообщить вам, что приглашение на бал, посланное вам на прошлой неделе, отменяется». – Фелисити подняла светло-карие глаза, ставшие вдруг темно-шоколадными. – Ладно, кажется, мне уже не нравится леди Спенсер, и я напишу ей, что тоже не принимаю ее приглашения.
– Фелисити, – вздохнула Джульет. – Ты не можешь отказываться от всех развлечений, к которым меня не допускают.
– Нет, могу.
– Нет, не можешь, дорогая. – Джульет сжала руку кузины. – Иначе ты станешь, как и я, старой девой, и нам придется жить вместе, и нам некуда будет девать наше время, кроме как разводить… – она подняла свою полосатую кошку, и та, протестуя, тихо мяукнула, – кошек. О Боже, это такая тоска! Прочитай мне второе. Фелисити взглянула на печать и улыбнулась:
– Это от твоей матери.
Джульет закрыла лицо руками и застонала.
– Она уже знает? Как ты думаешь, она получила мое письмо с объяснениями по поводу отца и лорда Харрингтона?
– Как же она могла получить его? Мы отправили его всего лишь два часа назад.
– Тогда прочитай, что она пишет. – Джульет схватила пирожное и сунула его в рот.
– «Моя дорогая Джульет, – Фелисити улыбнулась, было видно, что она любила свою тетю, – сегодня утром мне рассказали о неприятных событиях, произошедших вчера вечером в доме твоего дяди, и я хочу, чтобы ты знала, что тебя будут рады видеть в имении в любое время, когда тебе захочется приехать… или, может быть, поговорить. Скажем, в эти выходные? С любовью, мама».
Джульет усмехнулась и покачала головой. Ее мать никогда не отличалась проницательностью. В результате чего, как полагала Джульет, она и вышла замуж за этого мерзавца, ее отца.
– А тем временем… – Фелисити подошла к окну и отдернула бархатные синие шторы, – я подумала, мы могли бы погулять в парке.
Ее кузина взглянула на гору мокрых носовых, платков, валявшихся на кровати, и подумала, что у нее, должно быть, такие же опухшие глаза, как у принца-регента.
– Ты с ума сошла, Фелисити? Сегодня я не выйду из дома. Мы обе знаем, что ждет меня там. – Джульет, прищурившись, указала на ярко освещенное окно: – Меня не примут ни в одном приличном доме Лондона.
Фелисити уперлась руками в бедра и с неожиданным для нее раздражением сказала:
– Так что же ты собираешься делать? Ты просто не можешь позволить этому человеку достигнуть своей цели. Сидеть здесь и смотреть, как губят твою репутацию только из-за того, что твой отец законченный эгоист.
– Ублюдок, – кивнула, соглашаясь с ней, Джульет.
– Да, именно так. Эгоистичный ублюдок.
Джульет рассмеялась, она никогда не слышала, чтобы кузина на кого-то ругалась или просто говорила плохо о других.
– Ладно, – сказала она. – Дай мне несколько дней, Фелисити. Ведь не каждый день девушка поргит свою репутацию.
Возмущение кузины сменилось сочувствием. Она присела на край кровати и отвела волосы от покрасневших глаз Джульет.
– Я понимаю, дорогая. Прости меня. – Фелисити обняла ее, и Джульет вздохнула, упиваясь жалостью к себе. – Вот почему я даю тебе два дня на обдумывание твоих планов.
Джульет посмотрела на нее и насмешливо приподняла бровь:
– Целых два дня? Ты очень щедра, кузина.
– Да, я думала, что я действительно щедрая, и, кроме того… – Фелисити, поднимаясь, потрепала ее по колену, – мы обе знаем, что ты рыдаешь только потому, что тебе следует рыдать.
– А ты бы не рыдала, если бы тебя опозорили?
– О да, – согласилась кузина. – Я бы рыдала.
– Что ты хочешь этим сказать?! Что значит «Я бы рыдала»?
– Только то, Джульет, что я бы оплакивала утраченную репутацию, в то время как ты за свою не дашь и ломаного гроша.
Кузина ошибалась, но лишь частично. То, что Джульет не интересовало мнение светского общества, было правдой. Однако ее беспокоили последствия этого позора.
Очень беспокоили.
Фелисити подошла к двери и, оглянувшись, самым серьезным тоном сказала:
– Ты знаешь, мы всегда рады тебе, оставайся у нас сколько захочешь.
Джульет кивнула, не в силах произнести ни слова. Дверь закрылась, и она осталась наедине со своими погибшими мечтами о той жизни, которой у нее уже никогда не будет.
Мистер Шеймус Маккаррен, сидя на стуле, читал «Газетт», в то время как камердинер тщательно подстригал его темные бакенбарды, следуя четкой линии скул.
Под слабый звук бритвы, срезавшей волосы, он перевернул страницу и во втором абзаце новостей увидел отдельно стоявшую заглавную букву «Э». Видимо, это была опечатка. Единственное, что казалось довольно странным, это появление трех подобных «опечаток» в различных публикациях за последние пару месяцев, что было замечено в его департаменте.
– Черт! – Камердинеру удалось отвести бритву от лица Шеймуса и не порезать его.
Шеймус взглянул на вздрогнувшего слугу и произнес с чуть заметным шотландским акцентом:
– Заканчивай, и пусть мне приведут мою лошадь. Мне необходимо как можно скорее попасть в министерство иностранных дел.
– Да, сэр.
Спустя полчаса мистер Маккаррен стоял перед своим огромным столом, разглядывая все четыре газетные статьи. Случайность появления этой опечатки в разных изданиях казалась совершенно невероятной, и, следовательно, в его секретном отделе она должна рассматриваться как сделанная намеренно. Однако он не мог найти никаких других особенностей в статьях с этой проклятой «Э».
Шеймус с раздражением смотрел на букву, которой не должно было быть. Его занятия в Оксфорде развили у него уникальную способность чувствовать слова, разбираться в их происхождении и употреблении. Но только последующее изучение древних текстов позволило Шеймусу по-настоящему понимать развитие и разнообразие печатного слова.
Именно эта способность и помогла ему разгадать два французских кода за то короткое время, что он проработал в министерстве иностранных дел. Но этот код… не давался ему.
Он вызвал своего помощника, Джеймса Хабернети, и с большой неохотой сказал ему:
– Сообщите его светлости, что мы перехватили еще одно сообщение.
– Да, мистер Маккаррен. – Помощник поклонился и вышел. Шеймус продолжал смотреть на статью, понимая, что британским войскам угрожает новое нападение.
Вскоре после того, как он обнаружил первые три статьи, французы атаковали расположения британских частей, о существовании которых они не должны были и подозревать.
Но они знали.
– Мне сказали, что вы обнаружили еще одно сообщение.
Мистер Маккаррен поднял глаза и встретил вопросительный взгляд своего начальника, которого очень уважал.
– Да. – Шеймус кивнул и в приступе отвращения к собственной тупости бросил карандаш на стол. – Но слова, они не поддаются мне.
– И ни в одной статье нет определенной системы, которую удалось бы проследить? – спросил Фокон.
– Никакой, насколько я могу судить. – Мистеру Маккаррену было неприятно в этом сознаться. – Я изучил все четыре статьи, ища в них какое-то сходство по длине, структуре, размещению букв, подбору слов, повторам и последовательности, и не обнаружил ничего, кроме одной ошибочной буквы «Э», которая есть во всех них.
– А вы уверены, что нападения как-то связаны с этой странной буквой «Э»?
– Да. – Шеймус скрестил на груди руки и откинулся на спинку кожаного кресла. – Нападения на три засекреченных расположения воинских частей в течение двух недель после появления в лондонских газетах этой опечатки не могут быть случайностью, между всем этим есть связь.
– Согласен. – Старик кивнул и, вздохнув, посмотрел на Шеймуса. – Продолжайте работать над раскрытием их кода. От этого зависят жизни британцев.
Шеймус смотрел на букву «Э» в «Газетт», зная, что ничего не остается делать, кроме как ждать следующего нападения и гибели еще многих британских солдат.
– Да, – сказал Шеймус. Никогда еще он не был так удручен. – Я знаю.
Глава 3
– Джульет, я не это имела в виду, говоря о плане. – Сидевшая в ландо леди Фелисити Апплтон нервно терзала пальцами свой хорошенький кружевной носовой платок. – Все светское общество соберется на балу у графа Спенсера.
– Вот именно! – Джульет улыбнулась и, пощипав щеки, оправила бледно-голубое бальное платье. – Вот именно поэтому все получится.
– Нет, моя дорогая. – Фелисити взглянула на нее и слегка покачала головой. – Получится лишь одно: ты еще больше опозоришь себя в глазах высшего общества.
Джульет, проглотив ком в горле, повернулась и посмотрела на встревоженную кузину, не желая поддаваться чувству жалости к себе самой.
– Фелисити, я – главная сплетня сезона, и меня не принимают ни в одном из приличных домов Лондона. Что я могу сегодня сделать такого, чтобы мое положение стало еще более позорным?
Ее красавица кузина помолчала, безуспешно пытаясь придумать что-нибудь более ужасающее для леди, чем потеря репутации.
– Полагаю, ничего, – огорченно ответила Фелисити.
– А теперь, – Джульет протянула затянутую в перчатку руку, – дай мне твое приглашение.
– Я не хочу смотреть на все это. – Леди Апплтон покачала головой, отчего белокурые локоны, обрамлявшие лицо, заколебались, делая ее еще более привлекательной. – Я подожду тебя в карете, пока этот спектакль не закончится.
– Пожалуйста, пойдем со мной. – Слезы выступили на глазах Джульет, подбородок задрожал. – Боюсь, я не смогу сделать это без тебя, Фелисити. Когда я выйду из бального зала, мне будет нужен хотя бы один человек, в глазах которого я не увижу осуждения. Пожалуйста, пойдем со мной, – умоляла она и, затаив дыхание, ждала ответа.
– О, Джульет, я не подумала об этом. Конечно, я буду рядом с тобой, но ты уверена, что тебе стоит делать это?
– Если мне суждено пережить позор, то я твердо решила разделить этот позор с моим негодяем отцом.
Фелисити схватила подругу за руки и попыталась заглянуть ей в глаза.
– Джульет, у твоего отца и так ужасная репутация. Зачем тебе все это?
Джульет старалась отвести глаза, придумывая отговорку, в которой Фелисити не сразу бы разглядела обман.
– Это так несправедливо, – прошептала она, когда кузина нежно обняла ее.
Они молча замерли в объятиях друг друга, как будто хотели не расставаться всю жизнь.
– Я знаю, дорогая, – шепотом ответила Фелисити. – И если бы я могла пойти вместо тебя, я бы охотно сделала это.
Джульет подняла голову и, заглянув в сияющие добротой глаза кузины, поняла, что каждое слово Фелисити было искренним.
– Хорошо. – Джульет шмыгнула носом, вытирая слезы. – Не надо об этом, а то будет заметно, что я плакала. Мне кажется, это более унизительно, чем тот спектакль, который я собираюсь разыграть.
Кузина засмеялась.
– Ты выглядишь потрясающе, Джульет. О, я почти забыла. – Она открыла свой ридикюль и вынула большое сапфировое ожерелье и такой же браслет. – Если ты хочешь покинуть высшее общество, то сделай это с блеском.
– Я полагала, что исполню заду манное с ослепительным блеском.
– О, конечно, – сказала Фелисити, застегивая ожерелье на шее кузины. – Я только подумала, что твой внешний вид тоже должен произвести впечатление на публику.
– Итак, миледи, – экипаж остановился, и Джульет подтянула перчатки, – войдем в логово голодных львов?
– После тебя, дорогая. – Фелисити изящно наклонила голову, когда Джульет рассмеялась, оценив тонкий юмор кузины.
Набрав в грудь воздуха, Джульет вышла из экипажа, зная, что свету не терпится растерзать свою очередную жертву.
Бал у Спенсеров был чертовски скучен, и Шеймусу хотелось поскорее сбежать. Но он находился здесь по просьбе брата и знал, что виконт может появиться в любую минуту со своей красивой молодой женой, леди Николь Данлок.
Дэниел женился на этой девушке всего лишь около месяца назад и попросил весь клан Маккарренов помочь ему достойно представить жену высшему обществу. Нельзя сказать, что эта ослепительная женщина нуждалась в помощи, но тем не менее Шеймус обещал брату прийти. Поэтому он стоял здесь, умирая от скуки и считая минуты, оставшиеся до момента, когда можно будет покинуть бал.
Он устроился около какого-то растения в кадке, благодаря судьбу за то, что он всего лишь второй сын графа Дандонелла, но все же не желая попадаться на глаза наиболее отчаянным дебютанткам этого сезона.
Шеймус достал из кармана золотистого парчового жилета часы и, вздохнув, опять посмотрел на парадный вход помпезного городского дома лорда Спенсера.
Группа гостей, сидевших футах в десяти от него, громко расхохоталась, и их смех отвлек его внимание от двери. Шеймус повернулся и увидел джентльмена, который находился в центре внимания с любопытством слушавших его гостей, и, стараясь оставаться незамеченным, стал рассматривать его.
Мужчине было далеко за сорок, однако он был одет как молодой щеголь, только что пробившийся в высшее общество. Но нельзя было не заметить некоторого различия. Шеймус взглянул на рукава собственного черного сюртука, прекрасного покроя, сшитого из тонкого сукна, и с удовлетворением подумал, что в свои двадцать шесть лет он умеет отличать безвкусицу от утонченной простоты. Он никогда не нуждался, как, очевидно, этот человек, в одобрении общества. Шеймус всегда делал то, что хотел, заботясь лишь об одном: сохранить уважение родителей и своих шестерых братьев. Но этот человек…
Мистер Маккаррен сделал глоток шампанского, зная, что ему никогда не понять таких джентльменов, как этот, живших только ради собственного удовольствия. В обществе они попадались на каждом шагу, что, без сомнения, и объясняло тот факт, что Шеймус чувствовал себя чужим в гостиных лондонского света и предпочитал занимать свое время и свою голову другими делами.
– О Боже! – произнесла одна из слушательниц, глядя широко раскрытыми глазами на парадные двери дома Спенсеров.
Мистер Маккаррен повернулся – ему было интересно посмотреть, что могло удивить эту искушенную светскую даму, но он увидел всего лишь двух молодых леди, маленькую брюнетку и потрясающе красивую блондинку в роскошном белом платье, расшитом серебряными нитями. Он окинул взглядом ее стройную фигуру и подумал, что эта красавица кое-что понимает в утонченной простоте.
Пока женщины спускались в зал, разговоры умолкли, и Шеймус понял почему, заметив грацию и элегантность блондинки. Гости, как лошади на привязи, наклонили головы, и свистящий шепот оглушил его.
Ему захотелось найти этому объяснение, он понял, что пропускает что-то очень важное, связанное с этой очаровательной женщиной.
На его лице появилась улыбка, когда дамы направились к нему, предоставив возможность лучше рассмотреть их. Чем ближе подходила блондинка, тем красивее она казалась. Взгляд ее лучистых добрых глаз был направлен… Шеймус посмотрел на гостей, сидевших впереди. Взгляд леди был устремлен на напыщенного фата, разглагольствовавшего о чем-то в нескольких футах от него.
Тот посмотрел на подошедших дам и, ухмыльнувшись, сказал:
– Меня удивляет, что вы смеете показываться на публике.
Блондинка широко распахнула глаза, и ее прелестные губы раскрылись от удивления, а Шеймус пожалел, что мало интересовался жизнью высшего общества. Но не успел он об этом подумать, как маленькая брюнетка размахнулась и так сильно ударила джентльмена по щеке, что бокал с шампанским выпал из его руки, а сорвавшийся с ее руки браслет чуть не попал в голову Шеймуса.
Он на лету подхватил его и улыбнулся ахнувшей публике, только тогда впервые посмотрев внимательно на маленькую брюнетку.
Девушка не заметила, как сломался замочек ее браслета, все ее внимание было сосредоточено на джентльмене, которого она только что ударила.
– Как вы смеете так со мной разговаривать?! Ведь я оказалась в этой ситуации только по вашей вине!
Ситуации?
Щеголь язвительно усмехнулся и потер покрасневшую щеку.
– Послушай, дорогая, – со смешком возразил он, – едва ли я виноват в том, что тебя застукали, когда ты развлекала своего любовника на вечере у леди Фелисити.
Негодяй указал на красивую блондинку, которая, страшно побледнев, бросила взгляд на маленькую девушку, инстинктивно отступив назад, и Шеймус, наблюдавший за брюнеткой, понял почему.
– Меня оскорбил в доме лорда Апплтона – человек, который искал способ отомстить вам, потому что, как всем известно, вы – лжец, мошенник, игрок, развратный негодяй, который думает только о себе!
Шеймус громко рассмеялся, и девушка бросила на него острый взгляд, что заставило его в знак одобрения поднять бокал с шампанским.
– Не обращайте на меня внимания, леди.
Ее щеки с бледными веснушками слегка порозовели, и она, подняв подбородок, сказала так, чтобы слышали все гости:
– Никогда больше не обращайтесь ко мне, лорд Первилл, потому что с этой минуты я не считаю вас своим отцом.
Брюнетка повернулась и направилась к двери, а ее подруга добавила:
– И я думаю, дядя, что ваше появление в моем доме нежелательно.
– Спасибо, что предупредили, – шутливо ответил лорд Первилл.
– Пожалуйста, – кивнула его элегантная племянница и последовала за кузиной к двери.
Взглянув на дорогой браслет, Шеймус поспешил догнать их. Он взял брюнетку за руку, что оказалось большой ошибкой.
От неожиданности, а скорее от гнева девушка обернулась, выставив острый локоть, который, если бы Шеймус резко не отклонился влево, ударил бы его под ребра. Он заметил разочарование на лице леди, увидевшей, что он не тот, в кого она метила.
– Как я понимаю, вы подумали, что это ваш отец.
– О! – воскликнула она, ее глаза широко раскрылись. – О, я так…
Она не находила слов, и Шеймус пришел ей на помощь:
– Вы, кажется, потеряли ваш браслет одновременно с самообладанием, – сказал он, протягивая ей украшение, висевшее на кончике его указательного пальца.
– Благодарю вас, – девушка сорвала с его пальца браслет, – но я не стану извиняться за потерю самообладания.
Мистер Маккаррен встретил взгляд ее ярко-синих глаз.
– Мне бы и в голову не пришло просить вас об этом, леди Джульет, – сказал он, улыбаясь и кланяясь кузинам, решительно направлявшимся к выходу.
Глядя вслед удалявшейся забавной паре, Шеймус повторял в уме их имена. Леди Фелисити Апплтон и леди Джульет Первилл? Он уже слышал их где-то и теперь ломал голову над тем, что все это значило. Именно в этот момент к нему подошел брат, наконец прибывший на бал.
– Привет, мистер Маккаррен.
Шеймус посмотрел на брата:
– А где твоя очаровательная жена?
– Лакленд только что увел ее на первый танец.
Мистер Маккаррен окинул взглядом танцующих и сразу же заметил своего младшего брата в паре с леди с черными как вороново крыло волосами.
– Твоя жена просто красавца.
– Ага. – Дэниел улыбнулся, и Шеймус обрадовался, что брат в таком хорошем настроении. – Она всегда так выглядит. А ты давно здесь?
– Достаточно давно, – вздохнул Шеймус, и его брат засмеялся, зная как тот ненавидит светские сборища.
– Ты можешь пригласить мою жену на следующий танец, и потом я с искренней благодарностью отпущу тебя к твоей любовнице. – Дэниел приложил большую руку к своему неискреннему сердцу.
– У меня больше нет любовницы, – вздохнул Шеймус, но без особого сожаления.
– Ты шутишь? – Бирюзовые глаза Дэниела округлились от удивления. – И когда это случилось?
– В прошлом месяце. – Шеймус пожал плечами, ему не хотелось обсуждать холодную расчетливость и амбиции своей бывшей любовницы, желавшей унаследовать титул его брата. Поэтому он переменил тему: – Кто такие Фелисити Апплтон и Джульет Первилл? Мне знакомы эти имена, но я не могу вспомнить, от кого я их слышал.
– Вот именно! – Джульет улыбнулась и, пощипав щеки, оправила бледно-голубое бальное платье. – Вот именно поэтому все получится.
– Нет, моя дорогая. – Фелисити взглянула на нее и слегка покачала головой. – Получится лишь одно: ты еще больше опозоришь себя в глазах высшего общества.
Джульет, проглотив ком в горле, повернулась и посмотрела на встревоженную кузину, не желая поддаваться чувству жалости к себе самой.
– Фелисити, я – главная сплетня сезона, и меня не принимают ни в одном из приличных домов Лондона. Что я могу сегодня сделать такого, чтобы мое положение стало еще более позорным?
Ее красавица кузина помолчала, безуспешно пытаясь придумать что-нибудь более ужасающее для леди, чем потеря репутации.
– Полагаю, ничего, – огорченно ответила Фелисити.
– А теперь, – Джульет протянула затянутую в перчатку руку, – дай мне твое приглашение.
– Я не хочу смотреть на все это. – Леди Апплтон покачала головой, отчего белокурые локоны, обрамлявшие лицо, заколебались, делая ее еще более привлекательной. – Я подожду тебя в карете, пока этот спектакль не закончится.
– Пожалуйста, пойдем со мной. – Слезы выступили на глазах Джульет, подбородок задрожал. – Боюсь, я не смогу сделать это без тебя, Фелисити. Когда я выйду из бального зала, мне будет нужен хотя бы один человек, в глазах которого я не увижу осуждения. Пожалуйста, пойдем со мной, – умоляла она и, затаив дыхание, ждала ответа.
– О, Джульет, я не подумала об этом. Конечно, я буду рядом с тобой, но ты уверена, что тебе стоит делать это?
– Если мне суждено пережить позор, то я твердо решила разделить этот позор с моим негодяем отцом.
Фелисити схватила подругу за руки и попыталась заглянуть ей в глаза.
– Джульет, у твоего отца и так ужасная репутация. Зачем тебе все это?
Джульет старалась отвести глаза, придумывая отговорку, в которой Фелисити не сразу бы разглядела обман.
– Это так несправедливо, – прошептала она, когда кузина нежно обняла ее.
Они молча замерли в объятиях друг друга, как будто хотели не расставаться всю жизнь.
– Я знаю, дорогая, – шепотом ответила Фелисити. – И если бы я могла пойти вместо тебя, я бы охотно сделала это.
Джульет подняла голову и, заглянув в сияющие добротой глаза кузины, поняла, что каждое слово Фелисити было искренним.
– Хорошо. – Джульет шмыгнула носом, вытирая слезы. – Не надо об этом, а то будет заметно, что я плакала. Мне кажется, это более унизительно, чем тот спектакль, который я собираюсь разыграть.
Кузина засмеялась.
– Ты выглядишь потрясающе, Джульет. О, я почти забыла. – Она открыла свой ридикюль и вынула большое сапфировое ожерелье и такой же браслет. – Если ты хочешь покинуть высшее общество, то сделай это с блеском.
– Я полагала, что исполню заду манное с ослепительным блеском.
– О, конечно, – сказала Фелисити, застегивая ожерелье на шее кузины. – Я только подумала, что твой внешний вид тоже должен произвести впечатление на публику.
– Итак, миледи, – экипаж остановился, и Джульет подтянула перчатки, – войдем в логово голодных львов?
– После тебя, дорогая. – Фелисити изящно наклонила голову, когда Джульет рассмеялась, оценив тонкий юмор кузины.
Набрав в грудь воздуха, Джульет вышла из экипажа, зная, что свету не терпится растерзать свою очередную жертву.
Бал у Спенсеров был чертовски скучен, и Шеймусу хотелось поскорее сбежать. Но он находился здесь по просьбе брата и знал, что виконт может появиться в любую минуту со своей красивой молодой женой, леди Николь Данлок.
Дэниел женился на этой девушке всего лишь около месяца назад и попросил весь клан Маккарренов помочь ему достойно представить жену высшему обществу. Нельзя сказать, что эта ослепительная женщина нуждалась в помощи, но тем не менее Шеймус обещал брату прийти. Поэтому он стоял здесь, умирая от скуки и считая минуты, оставшиеся до момента, когда можно будет покинуть бал.
Он устроился около какого-то растения в кадке, благодаря судьбу за то, что он всего лишь второй сын графа Дандонелла, но все же не желая попадаться на глаза наиболее отчаянным дебютанткам этого сезона.
Шеймус достал из кармана золотистого парчового жилета часы и, вздохнув, опять посмотрел на парадный вход помпезного городского дома лорда Спенсера.
Группа гостей, сидевших футах в десяти от него, громко расхохоталась, и их смех отвлек его внимание от двери. Шеймус повернулся и увидел джентльмена, который находился в центре внимания с любопытством слушавших его гостей, и, стараясь оставаться незамеченным, стал рассматривать его.
Мужчине было далеко за сорок, однако он был одет как молодой щеголь, только что пробившийся в высшее общество. Но нельзя было не заметить некоторого различия. Шеймус взглянул на рукава собственного черного сюртука, прекрасного покроя, сшитого из тонкого сукна, и с удовлетворением подумал, что в свои двадцать шесть лет он умеет отличать безвкусицу от утонченной простоты. Он никогда не нуждался, как, очевидно, этот человек, в одобрении общества. Шеймус всегда делал то, что хотел, заботясь лишь об одном: сохранить уважение родителей и своих шестерых братьев. Но этот человек…
Мистер Маккаррен сделал глоток шампанского, зная, что ему никогда не понять таких джентльменов, как этот, живших только ради собственного удовольствия. В обществе они попадались на каждом шагу, что, без сомнения, и объясняло тот факт, что Шеймус чувствовал себя чужим в гостиных лондонского света и предпочитал занимать свое время и свою голову другими делами.
– О Боже! – произнесла одна из слушательниц, глядя широко раскрытыми глазами на парадные двери дома Спенсеров.
Мистер Маккаррен повернулся – ему было интересно посмотреть, что могло удивить эту искушенную светскую даму, но он увидел всего лишь двух молодых леди, маленькую брюнетку и потрясающе красивую блондинку в роскошном белом платье, расшитом серебряными нитями. Он окинул взглядом ее стройную фигуру и подумал, что эта красавица кое-что понимает в утонченной простоте.
Пока женщины спускались в зал, разговоры умолкли, и Шеймус понял почему, заметив грацию и элегантность блондинки. Гости, как лошади на привязи, наклонили головы, и свистящий шепот оглушил его.
Ему захотелось найти этому объяснение, он понял, что пропускает что-то очень важное, связанное с этой очаровательной женщиной.
На его лице появилась улыбка, когда дамы направились к нему, предоставив возможность лучше рассмотреть их. Чем ближе подходила блондинка, тем красивее она казалась. Взгляд ее лучистых добрых глаз был направлен… Шеймус посмотрел на гостей, сидевших впереди. Взгляд леди был устремлен на напыщенного фата, разглагольствовавшего о чем-то в нескольких футах от него.
Тот посмотрел на подошедших дам и, ухмыльнувшись, сказал:
– Меня удивляет, что вы смеете показываться на публике.
Блондинка широко распахнула глаза, и ее прелестные губы раскрылись от удивления, а Шеймус пожалел, что мало интересовался жизнью высшего общества. Но не успел он об этом подумать, как маленькая брюнетка размахнулась и так сильно ударила джентльмена по щеке, что бокал с шампанским выпал из его руки, а сорвавшийся с ее руки браслет чуть не попал в голову Шеймуса.
Он на лету подхватил его и улыбнулся ахнувшей публике, только тогда впервые посмотрев внимательно на маленькую брюнетку.
Девушка не заметила, как сломался замочек ее браслета, все ее внимание было сосредоточено на джентльмене, которого она только что ударила.
– Как вы смеете так со мной разговаривать?! Ведь я оказалась в этой ситуации только по вашей вине!
Ситуации?
Щеголь язвительно усмехнулся и потер покрасневшую щеку.
– Послушай, дорогая, – со смешком возразил он, – едва ли я виноват в том, что тебя застукали, когда ты развлекала своего любовника на вечере у леди Фелисити.
Негодяй указал на красивую блондинку, которая, страшно побледнев, бросила взгляд на маленькую девушку, инстинктивно отступив назад, и Шеймус, наблюдавший за брюнеткой, понял почему.
– Меня оскорбил в доме лорда Апплтона – человек, который искал способ отомстить вам, потому что, как всем известно, вы – лжец, мошенник, игрок, развратный негодяй, который думает только о себе!
Шеймус громко рассмеялся, и девушка бросила на него острый взгляд, что заставило его в знак одобрения поднять бокал с шампанским.
– Не обращайте на меня внимания, леди.
Ее щеки с бледными веснушками слегка порозовели, и она, подняв подбородок, сказала так, чтобы слышали все гости:
– Никогда больше не обращайтесь ко мне, лорд Первилл, потому что с этой минуты я не считаю вас своим отцом.
Брюнетка повернулась и направилась к двери, а ее подруга добавила:
– И я думаю, дядя, что ваше появление в моем доме нежелательно.
– Спасибо, что предупредили, – шутливо ответил лорд Первилл.
– Пожалуйста, – кивнула его элегантная племянница и последовала за кузиной к двери.
Взглянув на дорогой браслет, Шеймус поспешил догнать их. Он взял брюнетку за руку, что оказалось большой ошибкой.
От неожиданности, а скорее от гнева девушка обернулась, выставив острый локоть, который, если бы Шеймус резко не отклонился влево, ударил бы его под ребра. Он заметил разочарование на лице леди, увидевшей, что он не тот, в кого она метила.
– Как я понимаю, вы подумали, что это ваш отец.
– О! – воскликнула она, ее глаза широко раскрылись. – О, я так…
Она не находила слов, и Шеймус пришел ей на помощь:
– Вы, кажется, потеряли ваш браслет одновременно с самообладанием, – сказал он, протягивая ей украшение, висевшее на кончике его указательного пальца.
– Благодарю вас, – девушка сорвала с его пальца браслет, – но я не стану извиняться за потерю самообладания.
Мистер Маккаррен встретил взгляд ее ярко-синих глаз.
– Мне бы и в голову не пришло просить вас об этом, леди Джульет, – сказал он, улыбаясь и кланяясь кузинам, решительно направлявшимся к выходу.
Глядя вслед удалявшейся забавной паре, Шеймус повторял в уме их имена. Леди Фелисити Апплтон и леди Джульет Первилл? Он уже слышал их где-то и теперь ломал голову над тем, что все это значило. Именно в этот момент к нему подошел брат, наконец прибывший на бал.
– Привет, мистер Маккаррен.
Шеймус посмотрел на брата:
– А где твоя очаровательная жена?
– Лакленд только что увел ее на первый танец.
Мистер Маккаррен окинул взглядом танцующих и сразу же заметил своего младшего брата в паре с леди с черными как вороново крыло волосами.
– Твоя жена просто красавца.
– Ага. – Дэниел улыбнулся, и Шеймус обрадовался, что брат в таком хорошем настроении. – Она всегда так выглядит. А ты давно здесь?
– Достаточно давно, – вздохнул Шеймус, и его брат засмеялся, зная как тот ненавидит светские сборища.
– Ты можешь пригласить мою жену на следующий танец, и потом я с искренней благодарностью отпущу тебя к твоей любовнице. – Дэниел приложил большую руку к своему неискреннему сердцу.
– У меня больше нет любовницы, – вздохнул Шеймус, но без особого сожаления.
– Ты шутишь? – Бирюзовые глаза Дэниела округлились от удивления. – И когда это случилось?
– В прошлом месяце. – Шеймус пожал плечами, ему не хотелось обсуждать холодную расчетливость и амбиции своей бывшей любовницы, желавшей унаследовать титул его брата. Поэтому он переменил тему: – Кто такие Фелисити Апплтон и Джульет Первилл? Мне знакомы эти имена, но я не могу вспомнить, от кого я их слышал.