Саксон Саманта. Ключ к сердцу

   – С каких это пор вы стали поступать разумно?
   – А когда вы совершили что-то не безупречно разумное? – Джульет улыбнулась. – Десять минут прошли?
   – Нет. – Шеймус отобрал у нее бокал и швырнул его в стену.
   – О, да вы совсем с ума сошли, – с сарказмом заметила она, подходя к забрызганной виски стене. – Ваша судомойка расстроится, бедняжка. Может быть, мне следует взять ее в услужение, когда мы с Робертом поже…
   Джульет не успела опомниться, как Шеймус прижал ее к стене. Он целовал ее долго и чувственно, с неведомой ему прежде страстью, но все не мог насытиться.
   Шеймус обхватил ее за талию и прижал к себе. Она застонала, не отрываясь от его губ, а он упивался всем, что она отдавала ему, и предлагал ей всего себя.
   – Ты не выйдешь за этого чертова Роберта проклятого Барксдейла, – решительно заявил Шеймус и, подняв на руки, отнес ее на ковер, лежавший перед камином.
   Она не успела опомниться, как он снова поцеловал ее. Он снял с нее бальное платье и, бросив его себе под ноги, удовлетворенно вздохнул, почувствовав, как ее руки обвили его шею.
   Свободной рукой он развязывал свой галстук, когда она прошептала:
   – Шеймус?
   Он ответил страстным поцелуем, не желая услышать, что она отвергает его.
   – Ни о чем не думай, Джульет, – выдохнул он, снова целуя ее. – Пожалуйста, хотя бы раз в жизни не думай.
   Шеймус смотрел на нее, ласкал ее грудь и видел, как она теряет самообладание от его поцелуев. Он почувствовал удовлетворение, когда она начала стаскивать с его плеч сюртук.
   Джульет не спускала с него глаз и, когда он сбросил сюртук, затаила дыхание. Он так же напряженно смотрел на оставшуюся на ней одежду, пытаясь найти способ как можно скорее раздеть ее.
   Шеймус одобрительно улыбнулся Джульет, пытавшейся снять с себя сорочку, и поспешил помочь ей. Он положил руки ей на талию и спустил с ее стройных бедер панталоны.
   Подняв голову, Шеймус в свете свечей, падавшем на них обоих, смотрел на самую восхитительную женщину из всех, кого он когда-либо встречал.
   Джульет была чертовски красива.
   Он смотрел ей в глаза, не в состоянии произнести ни слова, а она, тоже глядя ему в глаза, прошептала:
   – Научи меня, Шеймус.
   Он словно потерял голову.
   Боже, эта женщина научится с его помощью всему.
   Шеймус положил руку на ее талию и медленно провел пальцами по изящному изгибу бедра. Другой рукой он погладил ее по животу, и его палец запутался в соблазнительных завитках волос между ее бедер. Шеймус смотрел на свои руки, касавшиеся тела Джульет, и в нем просыпалось непреодолимое чувство собственника.
   Взволнованный, он повернул ее лицом к себе. Раскрыв ее губы, Шеймус языком проник в глубь ее рта, а его руки обхватили ее обнаженные бедра.
   Шеймус был уверен: Джульет принадлежит только ему.
   Была середина зимы, но, несмотря на царившую в комнате прохладу, Джульет было жарко. Его горящие глаза и прикосновения его рук обжигали ее.
   – Я хочу, чтобы ты научил меня, – шептала она, не отрываясь от его губ. И вдруг на одно ужасное мгновение ей показалось, что он отвергнет ее. – Научи меня.
   Нет, он не отвергнет ее. Джульет увидела решимость на его лине и облегченно вздохнула, но у нее тут же перехватило дыхание от его поцелуя. Его губы прижались к ямочке на ее шее и прикосновение к такому чувствительному местечку доставило ей сладостное наслаждение.
   Расстегивание жилета заняло у Шеймуса целую вечность, и Джульет невольно встала на колени, чтобы помочь ему. Наконец жилет был сброшен на пол, и дыхание Джульет учащалось по мере того, как с каждой расстегиваемой пуговицей на рубашке все больше обнажалась его великолепная грудь.
   Шеймус в нетерпении вывернул наизнанку рукава рубашки и наконец освободился от нее. Они прильнули друг к другу. Он обхватил ее ягодицы, а она его плечи.
   С силой прижав к себе ее груди, Шеймус снова поцеловал ее. Ее соски покалывало, как будто они ждали чего-то еще. Он наклонил голову и прикоснулся ртом к ее левой груди. У Джульет вырвался стон. Она в нетерпении оттолкнула его плечи, и Шеймус встал, стягивая с себя панталоны.
   Боже, он был великолепен.
   Джульет дрожала от охватившего ее желания, но Шеймус, должно быть, подумал, что в кабинете холодно, потому что накрыл ее одеялом и лег рядом. Не сказав ни слова, он снова стал ласкать ее грудь. Вот он слегка провел зубами по соску, и Джульет подскочила, вцепившись ногтями в его крепкую спину.
   – Еще раз, – попросила она и заметила, как он усмехнулся, перед тем как взять в рот другую грудь.
   Она закрыла глаза, отдаваясь новым ощущениям, но через минуту нахмурилась.
   Шеймус пристально смотрел на нее, и она требовательно ударила его по плечу:
   – Шей…
   Но его имя замерло на ее губах, сменившись на «О!», когда он втянул в рот сосок. Он нежно целовал ее между грудями, спускаясь все ниже по животу. Когда Шеймус спустился достаточно низко, Джульет медленно сжала бедра.
   – Я хочу, чтобы ты достигла вершины, Джульет, – услышала она его шотландский баритон.
   Мускулистые руки, осторожно лаская, раздвинули ее бедра, и она почувствовала его горячее дыхание. Наслаждаясь этим новым ощущением, ее тело словно растворялось.
   Шеймус проникал все глубже, и Джульет чувствовала, как влажность его рта смешивается с жаром ее тела.
   Маккаррен почувствовал ее ответное желание и застонал. Она украдкой взглянула на своего потрясающего учителя – его широкие плечи и голая спина были так прекрасны. Она закрыла глаза, все ее мысли занимало обучение.
   Наслаждение, которое он доставлял ей, превращалось в жгучее желание, но Джульет не знала, чего именно хотело ее тело.
   Лаская ее, Шеймус овладевал ее телом, как будто знал его лучше, чем она сама.
   Джульет пыталась отодвинуться от него, но его сильные руки удерживали ее бедра в таком положении, которое было нужно ему. Шеймус продолжал возбуждать ее, пока не затвердели ее соски, и она выгнулась, открываясь ему, но еще сохраняя остатки самообладания.
   Джульет не дышала, не думала и не шевелилась, пока не оказалась во власти потрясающих ощущений.
   – Неудивительно, что мужчины ни о чем другом и не думают.
   – С некоторыми это делать приятнее, чем с другими. – Шеймус, довольный собой, улыбнулся.
   – Но ты ведь не разочаруешь меня?
   Все еще ощущая вкус ее страсти, он собирался опуститься на нее всем телом.
   – Разочаровать тебя? – только и сумел он произнести. Казалось, цель всей его жизни таилась внутри ее тела.
   – Твои кальсоны, помнишь? – Джульет с улыбкой посмотрела на него. – Я хочу видеть тебя, Шеймус.
   Просьба польстила ему, но приходилось оторваться от нее, а его тело противилось этому.
   – Ладно, – сказал Маккаррен, понимая, что ему все равно придется расстаться с этой частью одежды.
   Он встал, путаясь в завязках нижнего белья, а Джульет приподнялась на коленях. Одеяло соскользнуло с ее безупречной груди, и соски превратились в розовые камешки. Шеймус с вожделением смотрел на нее, возбуждаясь все сильнее.
   – Я никогда не разочарую тебя. – Он улыбнулся и, настороженно глядя ей в глаза, спустил остатки одежды.
   Она резко втянула в себя воздух, увидев его эрекцию. Шеймус боялся, что Джульет передумает, но услышал:
   – Повернись.
   – Зачем? – спросил он недоуменно.
   – В лосинах у тебя роскошная задняя часть, и мне захотелось посмотреть, какая… Ода… – сказала она сама себе. – Мне больше нравится твой голый зад, чем твой лосины.
   Шеймус рассмеялся и, наклонившись, положил ее на спину.
   Джульет взглянула на него, и он не мог сдержаться, чтобы не поцеловать ее. Казалось, его поцелуям не будет конца.
   Он опустился на ее обнаженное тело и, дрожа от с страсти, закрыл глаза. Будучи способной ученицей, она раздвинула ноги, и Шеймус бедрами начал обучать ее любовному ритму, разжигая ее желания.
   – О, Шеймус! – Джульет приподняла бедра навстречу ему. – Это так… приятно.
   – Подожди, пока я не войду в тебя, – прошептал он. Шеймус приготовился и посмотрел на лежавшую под ним прекрасную женщину, которой он сейчас овладеет. В предвкушении он закрыл глаза, но остановился в нерешительности. Она была невинна, ее несправедливо обвиняли в распутстве, а он собирался лишить ее невинности и, таким образом, отнять доказательство ее девственности.
   – Джульет, если я… – Он покачал головой, а его руки дрожали от жажды овладеть ею. – То уже ничего не вернешь.
   – Я понимаю это, – недовольно ответила она. – Перестань думать, потому что в данный момент меня больше интересует твое замечательное тело, а не твой замечательный ум.
   Шеймус мысленно усмехнулся, еще крепче обнимая ее.
   – Прости, – шепнул он, устремляясь к цели. Джульет закрыла глаза и прикусила губу, но вдруг вонзила ногти его спину.
   – Что такое?
   – Должна признаться, мне больше нравится прелюдия.
   – Будет лучше, обещаю тебе. – Шеймус осторожно входил в нее, неторопливо лаская. Умница Джульет быстро все схватывала и повторяла его движения.
   Боже, ей было… хорошо.
   – О! – удивленно вскрикнула она, когда он вошел до предела.
   Шеймус, сжав руки в кулаки, сосредоточился на удовлетворении ее, а не себя. Но с каждым женским вздохом он чувствовал, что теряет над собой власть. Его страсть все возрастала, становилась требовательной, и он не был уверен, что долго сможет сдерживаться, а она вскрикивала от каждого его движения.
   – Раскройся, впусти меня, – шептал он ей на ухо.
   Она скользнула руками по его спине, и ее крики стали более частыми, пока наконец они не слились в один долгий стон.
   – Шеймус, – только и смогла она произнести.
   – Да? – погрузившись в ее теплую глубь, он уже не мог о чем-либо думать.
   – Женщина может доходить до экстаза больше одного раза?
   Волна вожделения помешала ему вдохнуть, и он простонал:
   – О Господи, да, – имея в виду наслаждение, которое она доставляла ему, а не ответ на ее вопрос.
   – Это хорошо, потому что… – И он почувствовал, как она приняла его, и впервые в жизни Шеймус потерял самообладание.

Глава 28

   Затуманенное сознание Шеймуса не помешало ему услышать, как открылась дверь спальни. Он, лежа на животе, глубоко и удовлетворенно вздохнул и, уткнувшись лицом в шелковые простыни, пробормотал:
   – Иди ко мне, Джульет, – в надежде, что они займутся любовью теперь уже в утреннем свете.
   Прошлой ночью они занимались этим в его кабинете, в его кресле, затем в его постели, оставалось еще заняться любовью в утреннем свете.
   Тихие шаги приблизились к кровати, и в предвкушении удовольствия Шеймус улыбнулся.
   – Ты бы лучше прикрылся.
   Голос старшего брата был настолько неожиданным, что Шеймус мгновенно перевернулся, натягивая простыни и чувствуя себя несколько неудобно.
   – Дэниел! – сказал он, прикрывая простыней голые бедра. – Что ты тут…
   У него упало сердце, и он застыл при виде еще трех разгневанных джентльменов, находившихся в его спальне.
   Шеймус посмотрел направо и увидел графа Уэссекса, в зловещем молчании сидевшего в углу с таким холодным выражением лица, как будто оно было сделано изо льда.
   Что-то яркое мелькнуло перед глазами – это был Кристиан, нервно расхаживавший взад и вперед, напоминая ветер, мечущийся между стенами горного каньона. Он, глядя в пол, что-то бормотал, и Шеймус, напрягая слух, расслышал проклятия, раздававшиеся в его адрес.
   – Я так и знал, – говорил Кристиан. Он остановился и посмотрел на Дэниела, все еще стоявшего над братом. – Я так и знал.
   – О чем, черт тебя подери, ты говоришь, Кристиан? – взорвался Дэниел, вонзаясь бирюзовыми глазами в Шеймуса. – Никто из нас до сегодняшнего утра не подозревал, какой идиот мой брат. Дай мне что-нибудь выпить, Гилберт, пока я не поколотил этого дурака. – Дэниел схватился за голову и только тут вспомнил, что надо закрыть дверь.
   Герцог Гленбрук поднялся и, возвышаясь надо всеми как древний дуб, попытался успокоить присутствующих.
   – Может быть, – начал герцог, он подошел к Дэниелу и передал ему бокал, – нам следует выслушать, что скажет Шеймус в свое оправдание.
   – Да, мне очень хочется услышать объяснения мистера Маккаррена по поводу того, что он переспал с леди Джульет, – сказал граф Уэссекс, его ледяной тон пронзил всю комнату и вонзился в сердце Шеймуса.
   Кристиан перестал расхаживать из угла в угол и присоединился к остальным джентльменам, смотревшим на мистера Маккаррена, требуя от него ответа.
   – Мне нечего сказать, – заявил тот.
   – Тебе нечего сказать, – возмутился Дэниел. – Тебе, черт побери, нечего сказать! – Он подошел к кровати с другой стороны, и они оказались лицом к лицу, глаза в глаза. – Ты только что погубил девицу, которую мы, – он рукой обвел комнату, – так старались спасти, а тебе, оказывается, нечего сказать!
   Шеймус открыл рот, покачал головой, но так ничего и не проговорил.
   – Я знал, – снова сказал Кристиан, привлекая к себе внимание Дэниела.
   – Что ты знал, Кристиан? – с раздражением спросил тот.
   – Я знал, что он влюблен в Джульет Первилл.
   Шеймус напрягся, внутренне протестуя против заявления Кристиана.
   – Я не влюблен в леди Джульет.
   – Нет, ты влюблен, – предал его Дэниел. – Ты говорил мне, что тебе захотелось поцеловать эту леди, как только ты впервые увидел ее.
   Шеймус чуть не застонал, услышав обвинение в том, что он заранее решил соблазнить Джульет, и подождал, пока гнев джентльменов несколько поутихнет.
   – Да, мне действительно хотелось поцелован, ее, но это был…
   – Так. – Герцог выступил вперед, пытаясь ею понять. – Вы не влюблены в леди Первилл?
   – Нет, – ответил Шеймус, отводя взгляд.
   – Значит, вы просто развратник? – справа раздался голос графа.
   – Нет! – возмутился Шеймус.
   – Ну, а если ты не развратник… – Кристиан обошел высокое кресло и посмотрел на него ясными синими глазами скандинава, – то остается единственное решение этой небольшой проблемы.
   Большая крепкая рука сжала плечо Шеймуса с такой силой, что чуть не сломала ему ключицу.
   – Ты попросишь леди Джульет Первилл выйти за тебя замуж, – приказал Сент-Джон.
   Мистер Маккаррен задыхался, его голова откинулась назад.
   – Сегодня же, – добавил герцог, и остальные, глядя на Шеймуса закивали в знак солидарности.
   – Ладно, – согласился тот, понимая, что, делая предложение Джульет, он поступает благородно и что он сам сделал бы это.
   Но не так скоро.
   – Как ты себя чувствуешь?
 
   Джульет вздохнула, жалея, что рассказала Фелисити о том, что произошло в эту ночь. Ей следовало бы знать, что добродетельная кузина ее не поймет. Но она должна была как-то объяснить, почему вернулась домой только в четыре часа утра. Надо было сказать правду, потому что Джульет умирала от желания поделиться переживаниями этого важнейшего события со своей самой близкой подругой.
   Она стала женщиной, настоящей, истинной женщиной, и Джулъет была совершенно счастлива.
   Кузина, конечно, считала это страшной трагедией, но леди Первилл прощала Фелисити ее невежество.
   – Я прекрасно себя чувствую. Хотя немного больно.
   – У тебя может быть от него ребенок. – Кузина смотрела на нее добрыми глазами, в которых не было и намека на осуждение. – Тебе следует что-нибудь поесть.
   – О да. Я просто умираю от голода. – Джульет села на постели.
   – Я рада, что ты так долго спала, думаю, теперь мы с ясной головой сможем поговорить о том, что случилось.
   – Вчера у меня была совершенно ясная голова, – недовольно возразила леди Первилл.
   Фелисити встала и, наливая им обеим кофе, сказала:
   – Позволю себе не согласиться.
   – Ты просто не понимаешь, – вздохнула Джульет, отмахиваясь от кузины.
   – Не будь такой самоуверенной. Может быть, ты вчера зачала ребенка, а у тебя нет мужа. Что еще тут понимать?
   – Страсть.
   Взгляд Фелисити стал холодным, и Джульет замерла.
   – Ты думаешь, я ничего не знаю о страсти?
   – Я этого не говорила.
   – Если я не выдаю свои чувства, это не означает, что я никогда не испытывала желания быть с мужчиной.
   – Это правда?
   – Да, это правда.
   – Прости, я… мне и в голову не приходило.
   – И ему тоже, в этом-то все и дело. Леди не ложится в постель с любым джентльменом, который ей нравится.
   – Респектабельная леди нет, я согласна. Но если ты помнишь, я уже давно не респектабельная леди.
   – Это не так. Свет меняет свое мнение.
   – Разве? – Джульет с сомнением подняла бровь.
   – Да, о скандале почти совсем забыли, но сейчас… – Фелисити разволновалась. – Благодаря лорду никто не узнает об этом проступке.
   – Что ты имеешь в виду?
   – Сегодня утром заехал Кристиан, – сказала кузина, и леди Первилл насторожилась. – Он знал, как я волновалась, когда потеряла тебя на балу.
   – Но мне сказали, что ты уехала раньше, потому что твой отец… заболел. – Конечно, лорд Апплтон был здоров.
   – Да кто это тебе сказал? Этот лживый шотландец!
   – Это не важно. – Джульет покачала головой, а сердце ее бешено забилось. Ей не терпелось задать свой вопрос: – Что ты сказала Кристиану?
   – Что ты отправилась домой.
   – И?.. – Она затаила дыхание. Фелисити опустила глаза.
   – Кристиан видел, что я расстроена, и спросил, здорова ли я. Я заплакала… и…
   – Ты ему сказала!
   Джульет стало нечем дышать, как будто из комнаты выкачали весь воздух. Она положила руку на горло в бесплодной попытке сделать вдох.
   – Джульет! – Фелисити схватила газету и начала лихорадочно обмахивать кузину. Свет тускнел, а Джульет сделала еще одну напрасную попытку вдохнуть.
   – Мистер Барнс! – позвала кузина старшего лакея. – пошлите за графиней Пер…
   – Если… – Джульет подняла руку, останавливая лакея, – ты впутаешь в эту ситуацию мою мать… – ей не хватало воздуха, – я никогда не прощу тебя.
   Ее глаза наполнились слезами, и она увидела испуг на лице Фелпсити, когда та поняла, что кузина говорит серьезно.
   – Можете идти, мистер Барнс. – Фелисити отвернулась от нее, и в ее мягком голосе слышалась обида. – Я не скажу ничего твоей матери.
   – Спасибо. – Джульет сделала слабый вдох, и ее покрывшийся испариной лоб начал остывать.
   Она подвинулась к краю кровати, вдохнула еще и наконец почувствовала, что воздух входит в легкие, а не застревает между лопатками.
   – Вот возьми. – Кузина протянула Джульет чашку кофе с такой грацией, что никто бы не подумал, что она сердится. – Это не имеет значения. Твоя мать все равно скоро узнает, – сказала Фелисити, нисколько в этом не сомневаясь.
   Джульет смотрела на кузину, ее настроение не соответствовало неизменной солнечной улыбке, игравшей на прелестных губах Фелисити. Но что-то в том, как кузина смотрела на Джульет, заставило ее спросить:
   – Что ты хочешь этим сказать: «Мать все равно скоро узнает»?
   – Разве ты не понимаешь? – улыбнулась Фелисити. – Теперь ему придется на тебе жениться.
   – Кому? Роберту? – Джульет в растерянности покачала головой – Он только что сделал мне предложение!
   – Роберт Барксдейл сделал тебе предложение? – удивилась Фелисити.
   – Да, вчера вечером. Я была такой усталой, когда вернулась домой, что забыла сказать тебе.
   – Забыла сказать, что человек предложил тебе стать его женой? – Фелисити в полном недоумении смотрела на нее.
   – Я думала… о другом.
   – Да, я в этом не сомневаюсь, но неужели ты после того, как тебе сделали предложение, отправилась в постель к другому мужчине? – Фелисити была возмущена, но затем махнула рукой. – Прости, Джульет. Теперь это уже не важно. Я разбудила тебя, чтобы дать тебе время приготовиться.
   – Приготовиться к чему?
   – Шеймус Маккаррен приедет сегодня днем делать тебе предложение.
   – Что? – Джульет вскочила. – Откуда ты можешь знать о его намерениях?
   – Кристиан… – Фелисити заколебалась. – Кристиан поехал к Дэниелу, а Дэниел…
   – Что он сделал? Что сделал Дэниел?
   – Он прибег к помощи Уэссекса и Гленбрука, чтобы поговорить с Шеймусом.
   Джульет затошнило.
   – Мистер Маккаррен должен был просить твоей руки еще вчера ночью, и четверо наших друзей всего лишь указали ему на эту оплошность.
   – Четверо?
   – С ними, конечно, был и Кристиан.
   Джульет уже больше ни о чем не думала, перед ее глазами стоял образ мрачного Шеймуса Маккаррена, дающего свадебные обеты ничем не примечательной леди Джульет Первилл.
   Это был кошмар, а Фелисити продолжала сгущать краски на этой безобразной картине.
   – Он на тебе женится, а потом ты сможешь жить в его городском доме, это совсем недалеко от нашего. – Джульет не находя слов, смотрела на кузину. – И если ты еще не потолстела, то скоро потолстеешь. А если я когда-нибудь выйду замуж, мы сможем вместе растить детей как растили нас.
   Фелисити все еще описывала детали их будущей жизни, когда Джульетт упала на колени, что заставило кузину посмотреть на нес и спросить:
   – Что ты делаешь?
   – Молюсь. – Джульет закрыла глаза и молитвенно сложила руки. – Молюсь, чтобы Бог убил меня на этом самом месте.
   – Не говори таких ужасных вещей, – ахнула Фелисити.
   Но в эту минуту Джульет так не думала, она только хотела, чтобы этот день никогда не наступил.
 
   Приняв ванну, Шеймус через голову натягивал рубашку, когда дверь его спальни открылась.
   – Ты все еще здесь? – взглянув на Кристиана, спросил он, и рывками стал заталкивать полы рубашки в свои лосины.
   – Все еще здесь, – подтвердил Сент-Джон, направляясь к креслу. – Ты не возражаешь, если я побуду с тобой?
   – Возражаю, – сказал Шеймус, но это было неправдой. Он был рад обществу, но ему не хотелось говорить о прошлой ночи. Как и о Джульет. – Я не видел Йена в вашей веселой компании.
   – Он уехал на выходные. – Кристиан налил обоим бренди в высокие стаканы. – Я полагаю, это как-то связано с просьбой твоей невестки подобрать подходящих женихов для ее бала.
   – Подходящих женихов? – Шеймус набросил на шею галстук. – Да леди еще не понимает, какой ужас внушает это слово светским джентльменам.
   Сент-Джон отхлебнул бренди, а мистер Маккаррен затягивал шелковую петлю на своей шее.
   – А какие мысли вызывает брак у тебя?
   Шеймус отдернул руку от галстука.
   – Проклятие! – Он уставился в зеркало на смятый галстук, лишь бы не смотреть на своего проницательного друга.
   – Я позову твоего слугу, если ты ответишь на этот вопрос.
   Шеймус продолжал смотреть в зеркало, зная, что ответа на этот вопрос ему не избежать.
   – Не знаю. – Он отвернулся от зеркала и сел в кресло напротив Сент-Джона. – Полагаю, те же, что и у любого мужчины.
   – Ладно, друг мой, – сказал Кристиан, положив ногу на ногу, – думаю, я могу тебе помочь.
   – В самом деле? – спросил Шеймус, зная, что этот узел нельзя разрубить. – Каким образом?
   – Женись на ней.
   – Жениться на Джульет Первилл? – Шеймус рассмеялся и, наклонившись, отобрал у Кристиана стакан. – Правильно. Если бы ты не пил в такой ранний час, ты бы вспомнил, что не далее как полчаса назад ты вместе с другими тремя очень большими и влиятельными людьми решил, что сделать предложение девушке – единственное, чем я могу искупить свой грех.
   – О, помню. – Кристиан выхватил свой стакан из его руки. – Но я хочу сказать: женись на ней по-настоящему. Не из чувства долга или потому, что тебя заставляют, а потому, что ты хочешь на ней жениться.
   – А в чем тут разница? – Шеймус натянул сапог. – И в том и в другом случае мы будем мужем и женой.
   – Послушай, – в голосе Кристиана слышалось раздражение, что случалось крайне редко, – для женщины это огромная разница, женятся на ней по любви или из чувства долга.
   – Прости, но я разочарую тебя, Кристиан. Я не хочу жениться на леди Джульет.
   – Почему? – Простой вопрос, на который, казалось, было легко ответить. Но это только казалось. – Леди Первилл из хорошего рода, если не считать ее отца. – Сент-Джон сбросил его со счетов. – И у леди есть дополнительное преимущество: она очень интересная личность.
   – Все не так просто.
   – Почему?
   – Ты когда-нибудь задумывался над своим местом в жизни? – попытался объяснить Шеймус. – Я хочу сказать, кто ты в этом мире, кем тебя считают другие?
   – Это просто. – Кристиан поднял стакан. – Я – запасной игрок.
   – Правильно, именно так, а я…
   – А ты – умный, – поняв его, согласился друг.
   – Да, – вздохнул Шеймус, зная, что Сент-Джон не примет это заявление как проявление высокомерия. – Я – умный, всегда был умным.
   – О, думаю, я тебя понимаю. – Кристиан поднял глаза к резному деревянному потолку, пытаясь выразить свою мысль. – Ты не хочешь жениться на женщине, которая умнее тебя?
   Шеймус застыл, пристыженный этим нелестным предположением.
   – Это не совсем то, что я имел в виду…
   – Претендует на твое место в мире, если можно так сказать?
   – Да, полагаю, что так, – проворчал Шеймус, а Кристиан рассмеялся, как смеются над кем-либо их добрые друзья, такие как Кристиан.
   – Боже милосердный, Шеймус. – Друг покачал головой. – Я молю Бога, чтобы я женился на женщине намного добрее, умнее и, черт побери, красивее меня. – Кристиан усмехнулся. – Хотя если моя жена окажется большей бездельницей, чем я, то, может быть, это вызовет у меня желание соперничать с нею.
   – От твоих слов я чувствую себя мелочным человеком, Сент-Джон.
   – Ты довольно мелочный и высокомерный и в данный момент… чертовски глупый. Эта девушка – прекрасная пара для тебя, Шеймус. – Кристиан дважды постучал пальцем полбу, поясняя свою мысль. – Ты влюблен в Джульет Первилл, влюблен так, что сам этого не понимаешь. Если девушка умнее тебя, то тебе придется проглотить свою проклятую гордость и найти другое место в жизни, рядом со своей умнейшей женой.