Страница:
Голос за кадром. Кто там швыряется портсигарами? Эй вы, наверху, нельзя ли поосторожней?
Входит Марта, неся скамеечку.
Марта (потрясена и возмущена). Это ты выбросил что-то на улицу. Ты с ума сошел? Что ты выбросил?
Фрейд (в тоне черного юмора). Орудие преступления.
Марта. Что?
Фрейд (берет у нее из рук скамеечку и ставит под гравюрой). Шнурок. А вот и сюрприз, Марта! Смотри! (Он становится на скамеечку, снимает гравюру и швыряет ее на пол. Звон разбивающегося стекла.)
Марта (почти в ужасе). Прекрати! Как ты меня испугал!
Фрейд, стоя на скамеечке, говорит с нарочито комическим пафосом, пытаясь скрыть свое отчаяние.
Фрейд. Марта, карфагеняне сдались без боя. Слава – римлянам! (Он спрыгивает со скамеечки и обнимает Марту.) Представь себе, я так и не стал Ганнибалом!
Пауза. Марта, смотря на него, робко гладит по щеке.
Марта (очень нежно). Тебе плохо?
Фрейд (с улыбкой, но неискренне). Плохо будет моей матери. Когда я лежал в колыбели, она уже верила, что я буду премьер-министром. Я хочу доставить тебе удовольствие, Марта: я бросаю гипнотизм. (С фальшивой веселостью.) Мы будем прописывать ванны, массажи, а главное, э-лек-тро-те-ра-пию.
Марта. Почему же бросаешь?
Фрейд. Лечение гипнозом несовершенно. Я заставил своего больного наговорить грандиозных глупостей. (С отвращением.) Он был омерзителен. (С той же фальшивой, вымученной веселостью.) Я все бросаю. Позволяю себе роскошь гоя и хочу быть как все. Ты будешь женой обыкновенного врача.
Марта говорит с ним с величайшей нежностью. Но, обманутая его бодрым тоном, она и не предполагает, что он переживает настоящий ужас, отрекаясь от своих честолюбивых замыслов.
Марта. Я всегда буду твоей женой, что бы ни случилось. Но я предпочитаю обыкновенных врачей, не специалистов. Зигмунд, как, наверное, одинок великий человек. А кем бы я стала? Супругой знаменитого доктора Фрейда. (Притворно вздрагивает.) Брр… Слава, как же она холодна! Слава убивает любовь.
Фрейд сжимает ее в объятиях. Марта, опустив голову ему на плечо, не видит, какое у него скорбное, измученное, почти пророческое лицо.
Фрейд. Слава – мертвое дитя. У меня больше не осталось ничего.
ВТОРАЯ ЧАСТЬ
(1)
(2)
(3)
(4)
(5)
Входит Марта, неся скамеечку.
Марта (потрясена и возмущена). Это ты выбросил что-то на улицу. Ты с ума сошел? Что ты выбросил?
Фрейд (в тоне черного юмора). Орудие преступления.
Марта. Что?
Фрейд (берет у нее из рук скамеечку и ставит под гравюрой). Шнурок. А вот и сюрприз, Марта! Смотри! (Он становится на скамеечку, снимает гравюру и швыряет ее на пол. Звон разбивающегося стекла.)
Марта (почти в ужасе). Прекрати! Как ты меня испугал!
Фрейд, стоя на скамеечке, говорит с нарочито комическим пафосом, пытаясь скрыть свое отчаяние.
Фрейд. Марта, карфагеняне сдались без боя. Слава – римлянам! (Он спрыгивает со скамеечки и обнимает Марту.) Представь себе, я так и не стал Ганнибалом!
Пауза. Марта, смотря на него, робко гладит по щеке.
Марта (очень нежно). Тебе плохо?
Фрейд (с улыбкой, но неискренне). Плохо будет моей матери. Когда я лежал в колыбели, она уже верила, что я буду премьер-министром. Я хочу доставить тебе удовольствие, Марта: я бросаю гипнотизм. (С фальшивой веселостью.) Мы будем прописывать ванны, массажи, а главное, э-лек-тро-те-ра-пию.
Марта. Почему же бросаешь?
Фрейд. Лечение гипнозом несовершенно. Я заставил своего больного наговорить грандиозных глупостей. (С отвращением.) Он был омерзителен. (С той же фальшивой, вымученной веселостью.) Я все бросаю. Позволяю себе роскошь гоя и хочу быть как все. Ты будешь женой обыкновенного врача.
Марта говорит с ним с величайшей нежностью. Но, обманутая его бодрым тоном, она и не предполагает, что он переживает настоящий ужас, отрекаясь от своих честолюбивых замыслов.
Марта. Я всегда буду твоей женой, что бы ни случилось. Но я предпочитаю обыкновенных врачей, не специалистов. Зигмунд, как, наверное, одинок великий человек. А кем бы я стала? Супругой знаменитого доктора Фрейда. (Притворно вздрагивает.) Брр… Слава, как же она холодна! Слава убивает любовь.
Фрейд сжимает ее в объятиях. Марта, опустив голову ему на плечо, не видит, какое у него скорбное, измученное, почти пророческое лицо.
Фрейд. Слава – мертвое дитя. У меня больше не осталось ничего.
ВТОРАЯ ЧАСТЬ
(1)
1892 год. Шесть лет спустя.
Кабинет доктора Фрейда. Зритель видит обстановку кабинета: письменный стол, заваленный бумагами и книгами, несколько разностильных стульев и канапе, стоящее у стены против письменного стола. Раздвинутая ширма скрывает часть стены слева, напротив окна —странный, опутанный проводами стул с контактами, больше напоминающий средневековое орудие пыток, нежели лечебное приспособление, он несколько похож на «электрический стул», используемый в США для смертной казни.
Фрейд склонился над диваном, и зритель догадывается: он производит какие-то манипуляции руками. Кисти, выступающие из манжет, массируют прикрытые махровым полотенцем поясницу, ягодицы и ляжки больной, лежащей на канапе вниз лицом.
Это хорошенькая девушка с приятным, но несколько смешным личиком.
Ее тело, кроме ног – больная чулок не сняла, – обнажено под простынями.
Голые руки лежат вдоль тела.
Ее спокойное, умиротворенное лицо явно показывает, что девушке сеансы массажа нравятся.
Фрейд. На сегодня хватит. Одевайтесь!
Дора (с невинным видом). Массажи все короче и короче.
Фрейд (раздраженно). Отнюдь нет.
Он поворачивается к ней спиной и идет к окну.
Голос за кадром. Мне только массаж и помогает.
Фрейд (мрачно, ворчливо). Делайте, что вам говорят.
Зритель слышит, как Дора встает и идет за ширму. Фрейд подходит к «электрическому стулу» и рассматривает его. К нему Дора приставила свой зонтик, а на сиденье положила сумочку и книгу.
Фрейд читает название и хмурит брови.
Поворачивается в сторону ширмы.
Фрейд. Что это за книга?
Голос Доры за кадром. «Госпожа Бовари».
Фрейд. Я и сам вижу. Что вы с ней делаете?
Голос Доры закадром. А что можно делать с книгой? Читаю.
Фрейд. Больше читать не будете.
Дора. Почему же?
С книгой в руке Фрейд подходит к письменному столу. Дора высовывает из-за ширмы голову и половину туловища, она – в комбинации.
Фрейд не замечает ее. Кладет книгу в ящик и запирает на ключ.
Фрейд. Это отвратительно.
Дора(в комбинации выходит из своего укрытия и топает ногой). Вы мне надоели!
Фрейд машинально оборачивается, смотрит на нее, нахмурив брови. Он возмущен этой выходкой, но нисколько не смущен.
Фрейд (властным тоном). Есть у вас стыд? Вы читаете французские романы и смеете появляться передо мной в подобном виде! Поберегитесь, дитя мое, если вы будете продолжать в том же духе, то никогда не излечитесь.
Она, испугавшись, прячется за ширму.
Фрейд подходит к «электрическому стулу» и включает контакты.
Ножки стула из стекла.
Он берет некое подобие круглой щетки, к которой подведен провод, и включает ток. Щетка потрескивает, искрит. Услышав потрескивание, Дора резким шагом выходит из-за ширмы, на сей раз уже одетая.
Дора. Нет. Только не это. Фрейд оборачивается к ней с наигранным возмущением.
Фрейд. Почему же?
Дора (заранее сдавшись). Ненавижу вашу машину. Я устала твердить вам об этом.
Фрейд подходит к ней и нежно, но властно ведет к «электрическому стулу».
Фрейд (по-прежнему мрачным, хотя чуть более ласковым тоном). Вы же знаете, что вам больно не будет.
Дора. Я знаю, что мне страшно.
Фрейд. Страх лечит.
Он усаживает Дору на стул, ремнем привязывает ноги так, что они оказываются на изолированной подножке, кладет ее руки на подлокотники.
Фрейд. Ну вот. (Взяв электрощетку, которая начинает потрескивать, проводит ею по лицу, по затылку Доры. Она в испуге. Разговаривает с ней властно и ласково, как с ребенком.) Электротерапия вам гораздо полезнее массажей.
Она не осмеливается ответить, но легким кивком отвергает это заключение.
Фрейд (настойчиво). Ваши навязчивые идеи все меньше и меньше преследуют вас. Кое-какие совсем исчезли.
Дора (упрямо насупившись, осмеливается скороговоркой возразить). Зато другие вернулись.
Фрейд. Дора, вы лжете! Вы прекрасно знаете, что вам лучше. (Он тщательно водит щеткой вдоль тела больной.) И потом этот ваш тик… (Фрейд имитирует его: это гримаса, при которой приподнимается левый угол губ, вытягивается к уху и прикрывается глаз.) Вот уже три недели, как он не возобновлялся. (Дора сидит с недовольным видом.) Вы не можете этого отрицать.
Дора (нелюбезно). Нет, могу.
Пауза Она стала чувствовать себя чуть увереннее с той минуты, как щетка отодвинулась от лица.
Дора (неожиданно). Я хочу, чтобы вы лечили меня гипнозом.
Лицо Фрейда в одно мгновение цепенеет. Он выпрямляется, держа щетку в руке и не поднося ее к Доре.
Фрейд. Что вы сказали?
Дора (ворчливым тоном). Говорят, что гипнозом лечат.
Фрейд. Кто наговорил вам этих глупостей?
Дора. Все говорят об этом.
Фрейд. А если все будут говорить, что земля – страусиное яйцо, тоже поверите? (Он выключает ток, отводит провода и наклоняется, чтобы высвободить из ремней ноги пленницы.) Гипнотизеры – это шарлатаны, все без исключения.
Дора. А доктор Брейер говорит иначе.
Она встает со стула.
Фрейд. Брейер?
Дора. Он каждый день гипнотизирует подругу моей кузины.
Фрейд (хохочет во все горло). Брейер! Вы попали пальцем в небо, Дора. Доктор Брейер – мой лучший друг. Я знаю всех его пациентов и могу заверить вас, что он не тратит своего времени на то, чтобы их гипнотизировать. (В дверь, расположенную в глубине комнаты, стучат. Фрейд, не поворачивая головы.) Войдите! (Обращаясь к Доре.) Это Марта пришла поздороваться с вами. Я сказал ей, что вы здоровы, но верит она лишь своим глазам.
Кабинет доктора Фрейда. Зритель видит обстановку кабинета: письменный стол, заваленный бумагами и книгами, несколько разностильных стульев и канапе, стоящее у стены против письменного стола. Раздвинутая ширма скрывает часть стены слева, напротив окна —странный, опутанный проводами стул с контактами, больше напоминающий средневековое орудие пыток, нежели лечебное приспособление, он несколько похож на «электрический стул», используемый в США для смертной казни.
Фрейд склонился над диваном, и зритель догадывается: он производит какие-то манипуляции руками. Кисти, выступающие из манжет, массируют прикрытые махровым полотенцем поясницу, ягодицы и ляжки больной, лежащей на канапе вниз лицом.
Это хорошенькая девушка с приятным, но несколько смешным личиком.
Ее тело, кроме ног – больная чулок не сняла, – обнажено под простынями.
Голые руки лежат вдоль тела.
Ее спокойное, умиротворенное лицо явно показывает, что девушке сеансы массажа нравятся.
Фрейд. На сегодня хватит. Одевайтесь!
Дора (с невинным видом). Массажи все короче и короче.
Фрейд (раздраженно). Отнюдь нет.
Он поворачивается к ней спиной и идет к окну.
Голос за кадром. Мне только массаж и помогает.
Фрейд (мрачно, ворчливо). Делайте, что вам говорят.
Зритель слышит, как Дора встает и идет за ширму. Фрейд подходит к «электрическому стулу» и рассматривает его. К нему Дора приставила свой зонтик, а на сиденье положила сумочку и книгу.
Фрейд читает название и хмурит брови.
Поворачивается в сторону ширмы.
Фрейд. Что это за книга?
Голос Доры за кадром. «Госпожа Бовари».
Фрейд. Я и сам вижу. Что вы с ней делаете?
Голос Доры закадром. А что можно делать с книгой? Читаю.
Фрейд. Больше читать не будете.
Дора. Почему же?
С книгой в руке Фрейд подходит к письменному столу. Дора высовывает из-за ширмы голову и половину туловища, она – в комбинации.
Фрейд не замечает ее. Кладет книгу в ящик и запирает на ключ.
Фрейд. Это отвратительно.
Дора(в комбинации выходит из своего укрытия и топает ногой). Вы мне надоели!
Фрейд машинально оборачивается, смотрит на нее, нахмурив брови. Он возмущен этой выходкой, но нисколько не смущен.
Фрейд (властным тоном). Есть у вас стыд? Вы читаете французские романы и смеете появляться передо мной в подобном виде! Поберегитесь, дитя мое, если вы будете продолжать в том же духе, то никогда не излечитесь.
Она, испугавшись, прячется за ширму.
Фрейд подходит к «электрическому стулу» и включает контакты.
Ножки стула из стекла.
Он берет некое подобие круглой щетки, к которой подведен провод, и включает ток. Щетка потрескивает, искрит. Услышав потрескивание, Дора резким шагом выходит из-за ширмы, на сей раз уже одетая.
Дора. Нет. Только не это. Фрейд оборачивается к ней с наигранным возмущением.
Фрейд. Почему же?
Дора (заранее сдавшись). Ненавижу вашу машину. Я устала твердить вам об этом.
Фрейд подходит к ней и нежно, но властно ведет к «электрическому стулу».
Фрейд (по-прежнему мрачным, хотя чуть более ласковым тоном). Вы же знаете, что вам больно не будет.
Дора. Я знаю, что мне страшно.
Фрейд. Страх лечит.
Он усаживает Дору на стул, ремнем привязывает ноги так, что они оказываются на изолированной подножке, кладет ее руки на подлокотники.
Фрейд. Ну вот. (Взяв электрощетку, которая начинает потрескивать, проводит ею по лицу, по затылку Доры. Она в испуге. Разговаривает с ней властно и ласково, как с ребенком.) Электротерапия вам гораздо полезнее массажей.
Она не осмеливается ответить, но легким кивком отвергает это заключение.
Фрейд (настойчиво). Ваши навязчивые идеи все меньше и меньше преследуют вас. Кое-какие совсем исчезли.
Дора (упрямо насупившись, осмеливается скороговоркой возразить). Зато другие вернулись.
Фрейд. Дора, вы лжете! Вы прекрасно знаете, что вам лучше. (Он тщательно водит щеткой вдоль тела больной.) И потом этот ваш тик… (Фрейд имитирует его: это гримаса, при которой приподнимается левый угол губ, вытягивается к уху и прикрывается глаз.) Вот уже три недели, как он не возобновлялся. (Дора сидит с недовольным видом.) Вы не можете этого отрицать.
Дора (нелюбезно). Нет, могу.
Пауза Она стала чувствовать себя чуть увереннее с той минуты, как щетка отодвинулась от лица.
Дора (неожиданно). Я хочу, чтобы вы лечили меня гипнозом.
Лицо Фрейда в одно мгновение цепенеет. Он выпрямляется, держа щетку в руке и не поднося ее к Доре.
Фрейд. Что вы сказали?
Дора (ворчливым тоном). Говорят, что гипнозом лечат.
Фрейд. Кто наговорил вам этих глупостей?
Дора. Все говорят об этом.
Фрейд. А если все будут говорить, что земля – страусиное яйцо, тоже поверите? (Он выключает ток, отводит провода и наклоняется, чтобы высвободить из ремней ноги пленницы.) Гипнотизеры – это шарлатаны, все без исключения.
Дора. А доктор Брейер говорит иначе.
Она встает со стула.
Фрейд. Брейер?
Дора. Он каждый день гипнотизирует подругу моей кузины.
Фрейд (хохочет во все горло). Брейер! Вы попали пальцем в небо, Дора. Доктор Брейер – мой лучший друг. Я знаю всех его пациентов и могу заверить вас, что он не тратит своего времени на то, чтобы их гипнотизировать. (В дверь, расположенную в глубине комнаты, стучат. Фрейд, не поворачивая головы.) Войдите! (Обращаясь к Доре.) Это Марта пришла поздороваться с вами. Я сказал ей, что вы здоровы, но верит она лишь своим глазам.
(2)
Марта подходит к Доре.
Они целуются.
Марта. Дора, как твое здоровье? (Указывая на Фрейда, с ласковой иронией.) Неужели правда, что этот человек тебя вылечил?
Дора (бросает неискренний взгляд на Фрейда). Полностью вылечил, Марта. (Внезапно она строит гримасу, которую только что изображал Фрейд. Тоном расшалившейся школьницы.) Вернее, почти вылечил.
Фрейд (в ярости хватая Дору за руку). Вы нарочно сделали это?
Дора (ее лицо снова передергивает тик, в отчаянии). О нет, доктор, совсем не нарочно.
Фрейд порывисто подталкивает Дору к двери.
Фрейд (торопливо). Мы проверим это в будущий вторник. Приходите в пять часов.
Дора (слегка сопротивляясь, кричит Марте от двери). До свидания, Марта. Зайди завтра ко мне… Я тебя так редко вижу…
Марта (с любовью). До свидания, дорогая моя. Постараюсь избавиться от домашних дел.
Фрейд распахнул дверь. Отходит в сторону, пропуская Дору.
Дора. До вторника… (Она снова строит гримасу, которая на мгновение мешает ей говорить, потом заканчивает.) Доктор!
Фрейд и Марта остаются вдвоем. Фрейд мрачен и раздражен. Он подходит к Марте, стоящей рядом с «электрическим стулом», и, проходя мимо него. с размаху бьет ногой по аппарату.
Марта (с удивлением). Что с тобой?
Фрейд (бормочет, не глядя на нее). Ни за какие деньги нельзя лечить подруг своей жены. Классический случай – невроз навязчивости. Навязчивые идеи. Фобии. Импульсы. Она выздоравливает. (Смотрит на часы.) Нам пора одеваться. Иначе мы опять опоздаем. (Идет к двери, Марта – за ним.)
Спальня Фрейдов.
Марта причесывается перед зеркалом.
Фрейд без сюртука, в рубашке – манишка накрахмалена, – пытается застегнуть жесткие манжеты золотыми запонками.
Правый манжет ему застегнуть удалось. Но с левым он никак не может совладать.
В тот момент, когда он начинает раздражаться, Марта ласково берет его за запястье и сама застегивает запонку.
Фрейд (глядя на нее). Вот в чем дело! У тебя волшебные руки. Именно такие руки необходимы, чтобы ставить опыты. (Марта смотрит на него, ничего не понимая.) Да. Опыты в лаборатории. А у меня руки из ваты. (Раздраженно смеется.) Я – хороший теоретик. И плохой экспериментатор. Во всяком случае, мои руки мне больше не требуются. Шесть лет назад мне их отрубил Мейнерт. Кстати, он смертельно болен.
Марта вздрагивает и поднимает голову.
Марта. Мейнерт? Что с ним…
Фрейд. Грудная жаба.
Марта. Поэтому тебе тяжело?
Фрейд отстраняется от нее и идет за сюртуком.
Фрейд. Меня это не волнует! Он ненавидит меня, он причинил мне все зло, какое только мог. (Он смотрит в пустоту, положив руку на ворот сюртука, который он раньше повесил на спинку стула. Резким тоном.) Он умрет, и я даже не приду с ним проститься. (Она смотрит на него, но из осторожности молчит.) Ты знаешь, он был великий человек. Действительно великий. (Смеется горьким смехом.) Он, должно быть, очень удивился, что умирает. Он же принимал себя за Бога-Отца!
Марта ласково снимает руку Фрейда со спинки стула, берет сюртук и протягивает его мужу.
Фрейд. Что такое? (Замечает, что жена подает ему сюртук.) Не стоит труда. Я не пойду на ужин к Брейеру.
Марта. Но ты с ума сошел! Ты же их обожаешь! Только у них чувствуешь себя как дома.
Фрейд. Когда у них нет гостей, да. Но они пригласили какого-то болвана.
Марта. Кого?
Фрейд. Некоего доктора Флисса, с которым я незнаком.
Марта. Но если ты никогда с ним не встречался, откуда тебе известно, что он болван?
Фрейд. Потому что он приехал из Берлина, чтобы слушать мои лекции. Хоть это ты понимаешь? Берлинский врач, мужчина в моем возрасте, и, кажется, он там вполне преуспевает.
Марта. Ну и что?
Фрейд (вспыльчиво). Мне нечего ему сказать. Нечего! Нечего! Я – бесплодная смоковница, я никому не способен ничего сказать, и все, кто приезжает меня слушать, кретины.
Расхаживает по комнате.
Она следует за ним с сюртуком.
Марта. Если он приехал ради тебя, то это лишний повод пойти на ужин.
Фрейд (вспыльчиво, но беззлобно). Ах, ничего ты не понимаешь. (Он поворачивается к ней и смотрит с каким-то растерянным, почти глупым видом.) Нервы у меня расшалились. Массажи! Электротерапия! Электротерапия! Массажи! И ни гроша в кармане… Я брошу медицину. Лучше стану торговать сукном.
Марта (ласково). Ты же поклялся мне, что будешь счастлив…
Фрейд (смеется сухим, почти оскорбительным смехом). Счастлив?
Марта (с печалью). Да, счастлив, как только мы будем вместе.
Фрейд растрогался. Он положил Марте руки на плечи и смотрит на нее с глубокой нежностью.
Фрейд. Бедная моя любовь, я гублю твою жизнь. Нет, я не должен был на тебе жениться! (Марта, оскорбленная до глубины души, делает шаг назад. Фрейд идет к ней, объясняя.) Неудачник не имеет права жениться. (Берет у нее из рук сюртук и надевает его.) Прости меня. Это из-за Мейнерта. Когда я узнал, что он заболел, воскресли все воспоминания. (Она улыбается ему несколько печально и поворачивается к зеркалу. Внезапно Фрейд начинает ее торопить.) Ну что? Ты готова? (Марта взяла свою шляпу и укрепляет ее на голове булавками.) Поторопись. Я терпеть не могу приходить последним.
В комнате ребенка.
Матильда стоит, она слышит, что открывается дверь, и бегом бросается в прихожую.
Фрейд и Марта собираются уходить. Фрейд в черной визитке и брюках в полоску; на голове у него цилиндр. Он подхватывает Матильду на руки и изо всех сил прижимает к груди.
Фрейд (указывая на Матильду). Вот все, что я сделал лучшего в моей жизни.
Марта (с раздраженной улыбкой). Еще бы! Я ведь тебе сильно помогла.
Она берет дочку из рук Фрейда и целует ее. Она опускает ее на пол в тот момент, когда Фрейд открывает дверь. Они выходят.
Они целуются.
Марта. Дора, как твое здоровье? (Указывая на Фрейда, с ласковой иронией.) Неужели правда, что этот человек тебя вылечил?
Дора (бросает неискренний взгляд на Фрейда). Полностью вылечил, Марта. (Внезапно она строит гримасу, которую только что изображал Фрейд. Тоном расшалившейся школьницы.) Вернее, почти вылечил.
Фрейд (в ярости хватая Дору за руку). Вы нарочно сделали это?
Дора (ее лицо снова передергивает тик, в отчаянии). О нет, доктор, совсем не нарочно.
Фрейд порывисто подталкивает Дору к двери.
Фрейд (торопливо). Мы проверим это в будущий вторник. Приходите в пять часов.
Дора (слегка сопротивляясь, кричит Марте от двери). До свидания, Марта. Зайди завтра ко мне… Я тебя так редко вижу…
Марта (с любовью). До свидания, дорогая моя. Постараюсь избавиться от домашних дел.
Фрейд распахнул дверь. Отходит в сторону, пропуская Дору.
Дора. До вторника… (Она снова строит гримасу, которая на мгновение мешает ей говорить, потом заканчивает.) Доктор!
Фрейд и Марта остаются вдвоем. Фрейд мрачен и раздражен. Он подходит к Марте, стоящей рядом с «электрическим стулом», и, проходя мимо него. с размаху бьет ногой по аппарату.
Марта (с удивлением). Что с тобой?
Фрейд (бормочет, не глядя на нее). Ни за какие деньги нельзя лечить подруг своей жены. Классический случай – невроз навязчивости. Навязчивые идеи. Фобии. Импульсы. Она выздоравливает. (Смотрит на часы.) Нам пора одеваться. Иначе мы опять опоздаем. (Идет к двери, Марта – за ним.)
Спальня Фрейдов.
Марта причесывается перед зеркалом.
Фрейд без сюртука, в рубашке – манишка накрахмалена, – пытается застегнуть жесткие манжеты золотыми запонками.
Правый манжет ему застегнуть удалось. Но с левым он никак не может совладать.
В тот момент, когда он начинает раздражаться, Марта ласково берет его за запястье и сама застегивает запонку.
Фрейд (глядя на нее). Вот в чем дело! У тебя волшебные руки. Именно такие руки необходимы, чтобы ставить опыты. (Марта смотрит на него, ничего не понимая.) Да. Опыты в лаборатории. А у меня руки из ваты. (Раздраженно смеется.) Я – хороший теоретик. И плохой экспериментатор. Во всяком случае, мои руки мне больше не требуются. Шесть лет назад мне их отрубил Мейнерт. Кстати, он смертельно болен.
Марта вздрагивает и поднимает голову.
Марта. Мейнерт? Что с ним…
Фрейд. Грудная жаба.
Марта. Поэтому тебе тяжело?
Фрейд отстраняется от нее и идет за сюртуком.
Фрейд. Меня это не волнует! Он ненавидит меня, он причинил мне все зло, какое только мог. (Он смотрит в пустоту, положив руку на ворот сюртука, который он раньше повесил на спинку стула. Резким тоном.) Он умрет, и я даже не приду с ним проститься. (Она смотрит на него, но из осторожности молчит.) Ты знаешь, он был великий человек. Действительно великий. (Смеется горьким смехом.) Он, должно быть, очень удивился, что умирает. Он же принимал себя за Бога-Отца!
Марта ласково снимает руку Фрейда со спинки стула, берет сюртук и протягивает его мужу.
Фрейд. Что такое? (Замечает, что жена подает ему сюртук.) Не стоит труда. Я не пойду на ужин к Брейеру.
Марта. Но ты с ума сошел! Ты же их обожаешь! Только у них чувствуешь себя как дома.
Фрейд. Когда у них нет гостей, да. Но они пригласили какого-то болвана.
Марта. Кого?
Фрейд. Некоего доктора Флисса, с которым я незнаком.
Марта. Но если ты никогда с ним не встречался, откуда тебе известно, что он болван?
Фрейд. Потому что он приехал из Берлина, чтобы слушать мои лекции. Хоть это ты понимаешь? Берлинский врач, мужчина в моем возрасте, и, кажется, он там вполне преуспевает.
Марта. Ну и что?
Фрейд (вспыльчиво). Мне нечего ему сказать. Нечего! Нечего! Я – бесплодная смоковница, я никому не способен ничего сказать, и все, кто приезжает меня слушать, кретины.
Расхаживает по комнате.
Она следует за ним с сюртуком.
Марта. Если он приехал ради тебя, то это лишний повод пойти на ужин.
Фрейд (вспыльчиво, но беззлобно). Ах, ничего ты не понимаешь. (Он поворачивается к ней и смотрит с каким-то растерянным, почти глупым видом.) Нервы у меня расшалились. Массажи! Электротерапия! Электротерапия! Массажи! И ни гроша в кармане… Я брошу медицину. Лучше стану торговать сукном.
Марта (ласково). Ты же поклялся мне, что будешь счастлив…
Фрейд (смеется сухим, почти оскорбительным смехом). Счастлив?
Марта (с печалью). Да, счастлив, как только мы будем вместе.
Фрейд растрогался. Он положил Марте руки на плечи и смотрит на нее с глубокой нежностью.
Фрейд. Бедная моя любовь, я гублю твою жизнь. Нет, я не должен был на тебе жениться! (Марта, оскорбленная до глубины души, делает шаг назад. Фрейд идет к ней, объясняя.) Неудачник не имеет права жениться. (Берет у нее из рук сюртук и надевает его.) Прости меня. Это из-за Мейнерта. Когда я узнал, что он заболел, воскресли все воспоминания. (Она улыбается ему несколько печально и поворачивается к зеркалу. Внезапно Фрейд начинает ее торопить.) Ну что? Ты готова? (Марта взяла свою шляпу и укрепляет ее на голове булавками.) Поторопись. Я терпеть не могу приходить последним.
В комнате ребенка.
Матильда стоит, она слышит, что открывается дверь, и бегом бросается в прихожую.
Фрейд и Марта собираются уходить. Фрейд в черной визитке и брюках в полоску; на голове у него цилиндр. Он подхватывает Матильду на руки и изо всех сил прижимает к груди.
Фрейд (указывая на Матильду). Вот все, что я сделал лучшего в моей жизни.
Марта (с раздраженной улыбкой). Еще бы! Я ведь тебе сильно помогла.
Она берет дочку из рук Фрейда и целует ее. Она опускает ее на пол в тот момент, когда Фрейд открывает дверь. Они выходят.
(3)
Квартира Брейеров.
Большой, богатый и комфортабельный, но довольно безвкусный салон. Окно открыто.
Матильда Брейер, весьма красивая женщина лет тридцати, высунулась в окно. Горничная ждет, стоя возле стеклянной двери, выходящей в коридор.
Матильда поворачивается и идет к ней, явно раздосадованная. Матильда, маленькая, пухленькая и подвижная, в ней чувствуются очарование и веселость. Но в это мгновение лицо ее озабочено и голос малоприятен.
Матильда Брейер. Они приехали. Вы уверены, что господина Брейера нет в кабинете?
Горничная. Я только что оттуда, мадам.
Матильда Брейер. А в курительной? Вы там были? (Матильда берет со столика веер, раскрывает его и нервно обмахивается.) Как это неприятно. Он мог бы… (Звонок в дверь.) Ступайте откройте.
Горничная выходит. Матильда, обмахиваясь веером, подходит к зеркалу, поправляет волосы и делает приятное лицо.
Входят Марта и Фрейд, она улыбается и целует Марту в обе щеки.
Матильда. Здравствуйте, дорогая моя! Здравствуйте, Зигмунд. (Скороговоркой.) Йозеф неисправим, я же просила его быть вовремя. Но он, естественно, не пришел.
Лицо Фрейда светлеет, едва он входит в салон. Заметно, что ему нравится квартира Брейеров и он чувствует себя в ней совсем легко.
Фрейд (ласково). Полно, Матильда, с врачами все бывает!
Матильда очень словоохотлива по привычке, а особенно, когда раздражена. Она говорит, сопровождая свою речь маленькими, очаровательными и жеманными жестами, непрерывно помахивая веером.
Матильда Если бы дело шло только о вас, я бы примирилась: мы одна семья. Но приглашен еще этот господин Флисс, с которым я незнакома. Эти берлинцы такие обидчивые… (Очень раздраженно.) Он обещал мне быть вовремя. В конце концов, это его гость.(Тем же тоном.) Марта, дорогая моя, возьмите веер, здесь так душно, мы все нервничаем, будет гроза.( За кадром шум кареты на улице.) Вот и он!
Ее нервозность вряд ли можно объяснить простым опозданием Брейера.
Шум кареты стихает.
Матильда. Нет, это невыносимо.
Фрейд (с раздражением). Потерпите же, Матильда, он задержался у больного, это каждый день бывает.
Матильда. Именно каждый, вы правы. Но задерживается он у больной. Всегда только у нее. Вы знаете, у Кёртнер.
Фрейд (с удивлением). Кёртнер? Нет, не знаю.
Матильда. Ну вот, видите! Вы знаете всех его пациентов. Ее зовут Сесили. Он ходит к ней теперь по два раза в день. Кажется (смеется нервным смехом), она какой-то великолепный случай.
Фрейд побледнел. Лицо его насупилось.
Фрейд (очень сухо). Два раза в день? К Сесили Кёртнер? Нет, не знаю.
Всеми тремя овладевают смущение и тревога.
Матильда (с изумлением). Ведь он же от вас ничего не скрывает.
Фрейд (тем же тоном). Надо полагать, что нет.
Матильда (после паузы). Значит, он вам о ней не говорил?! (Похоже, что она больше удручена, чем поражена. Нервным жестом она складывает веер и бросает его на столик.) Тем хуже для нас обоих!
Фрейд молчит. Он сидит в кресле, нахмурив брови, и даже не скрывает своего смущения.
Звонок.
Матильда. И естественно, это пришел наш гость!
Слуга (открывает дверь). Доктор Флисс.
Он отходит в сторону, пропуская Флисса, который входит и кланяется.
Матильда встает, протягивая ему руку.
Матильда. Здравствуйте, доктор.
Флисс, щелкнув каблуками, кланяется и целует руку.
Флисс. Мое почтение, мадам.
Матильда. Мой муж задержался у одной из своих пациенток…
Большой, богатый и комфортабельный, но довольно безвкусный салон. Окно открыто.
Матильда Брейер, весьма красивая женщина лет тридцати, высунулась в окно. Горничная ждет, стоя возле стеклянной двери, выходящей в коридор.
Матильда поворачивается и идет к ней, явно раздосадованная. Матильда, маленькая, пухленькая и подвижная, в ней чувствуются очарование и веселость. Но в это мгновение лицо ее озабочено и голос малоприятен.
Матильда Брейер. Они приехали. Вы уверены, что господина Брейера нет в кабинете?
Горничная. Я только что оттуда, мадам.
Матильда Брейер. А в курительной? Вы там были? (Матильда берет со столика веер, раскрывает его и нервно обмахивается.) Как это неприятно. Он мог бы… (Звонок в дверь.) Ступайте откройте.
Горничная выходит. Матильда, обмахиваясь веером, подходит к зеркалу, поправляет волосы и делает приятное лицо.
Входят Марта и Фрейд, она улыбается и целует Марту в обе щеки.
Матильда. Здравствуйте, дорогая моя! Здравствуйте, Зигмунд. (Скороговоркой.) Йозеф неисправим, я же просила его быть вовремя. Но он, естественно, не пришел.
Лицо Фрейда светлеет, едва он входит в салон. Заметно, что ему нравится квартира Брейеров и он чувствует себя в ней совсем легко.
Фрейд (ласково). Полно, Матильда, с врачами все бывает!
Матильда очень словоохотлива по привычке, а особенно, когда раздражена. Она говорит, сопровождая свою речь маленькими, очаровательными и жеманными жестами, непрерывно помахивая веером.
Матильда Если бы дело шло только о вас, я бы примирилась: мы одна семья. Но приглашен еще этот господин Флисс, с которым я незнакома. Эти берлинцы такие обидчивые… (Очень раздраженно.) Он обещал мне быть вовремя. В конце концов, это его гость.(Тем же тоном.) Марта, дорогая моя, возьмите веер, здесь так душно, мы все нервничаем, будет гроза.( За кадром шум кареты на улице.) Вот и он!
Ее нервозность вряд ли можно объяснить простым опозданием Брейера.
Шум кареты стихает.
Матильда. Нет, это невыносимо.
Фрейд (с раздражением). Потерпите же, Матильда, он задержался у больного, это каждый день бывает.
Матильда. Именно каждый, вы правы. Но задерживается он у больной. Всегда только у нее. Вы знаете, у Кёртнер.
Фрейд (с удивлением). Кёртнер? Нет, не знаю.
Матильда. Ну вот, видите! Вы знаете всех его пациентов. Ее зовут Сесили. Он ходит к ней теперь по два раза в день. Кажется (смеется нервным смехом), она какой-то великолепный случай.
Фрейд побледнел. Лицо его насупилось.
Фрейд (очень сухо). Два раза в день? К Сесили Кёртнер? Нет, не знаю.
Всеми тремя овладевают смущение и тревога.
Матильда (с изумлением). Ведь он же от вас ничего не скрывает.
Фрейд (тем же тоном). Надо полагать, что нет.
Матильда (после паузы). Значит, он вам о ней не говорил?! (Похоже, что она больше удручена, чем поражена. Нервным жестом она складывает веер и бросает его на столик.) Тем хуже для нас обоих!
Фрейд молчит. Он сидит в кресле, нахмурив брови, и даже не скрывает своего смущения.
Звонок.
Матильда. И естественно, это пришел наш гость!
Слуга (открывает дверь). Доктор Флисс.
Он отходит в сторону, пропуская Флисса, который входит и кланяется.
Матильда встает, протягивая ему руку.
Матильда. Здравствуйте, доктор.
Флисс, щелкнув каблуками, кланяется и целует руку.
Флисс. Мое почтение, мадам.
Матильда. Мой муж задержался у одной из своих пациенток…
(4)
Обширное помещение, которое служит Сесили жилой комнатой.
Спускаются сумерки, в комнате почти полутьма. Брейер сидит у постели Сесили.
Брейер (встает). Ну хорошо! Сесили, мы отлично поработали.
Мы едва различаем голову и золотистые волосы Сесили. Руки ее лежат на одеяле. Она слегка косит.
Сесили(слабым голосом). Вы уходите?
Ее руки лихорадочно начинают шарить по одеялу, кажется, что они бегают по постели.
Брейер. Сесили! Успокойтесь! Я буду у вас завтра утром.
Сесили (проявляя признаки растущего беспокойства). А до утра не будет ничего. Ничего! (Закашливается сухим, надрывным кашлем. Сквозь приступы кашля.) И надо пережить эту ночь! В страхе открыть глаза… Если я открываю глаза, я вижу смерть. (Она неуклюже шарит рукой, чтобы найти руку Брейера и положить на свою руку. Брейер угадывает ее желание и протягивает руку. Взяв ее, она подносит ее к глазам. Говорит с какой-то страстью.) Закройте мне глаза. Прикажите мне не открывать их до утра.
Брейер колеблется, потом склоняется к этому прекрасному лицу, изуродованному косоглазием.
Брейер (говорит с большой нежностью и властностью). Закройте глаза, Сесили.
Он закрывает ей глаза большими пальцами, другими охватывает виски Сесили.
Брейер. Не открывайте глаза до утра.
Сесили. Вы сами раскроете мне их. (Кашляет. Он не отвечает, она волнуется. Настойчивым тоном.) Скажите, что вы придете открыть мне глаза. Завтра утром, своими руками. Без этого я не усну. (Приступ кашля.)
Брейер. Я открою вам глаза. Спите, Сесили. (Приступ кашля сразу прекращается.)
Кажется, что Брейер имеет над ней большую власть и в то же время он уступает Сесили с какой-то нежной слабостью.
Однако желание Сесили («Закройте мне глаза») – это не простой каприз влюбленной, и оно не должно казаться только таким: оно также не должно казаться неожиданной выдумкой больной, которая боится бессонной ночи и. находит средство, чтобы успокоиться.
Сесили успокоенно откидывается на подушку, глаза у нее закрыты и на губах блуждает смутная улыбка.
Брейер на цыпочках уходит, взяв со стула свой цилиндр, открывает стеклянную дверь. Он оказывается в парке, у двери его ждет собственный двухместный экипаж, он торопливо садится в него.
Брейер (кучеру). Домой, Карл. И поживее! Я опаздываю почти на час.
Спускаются сумерки, в комнате почти полутьма. Брейер сидит у постели Сесили.
Брейер (встает). Ну хорошо! Сесили, мы отлично поработали.
Мы едва различаем голову и золотистые волосы Сесили. Руки ее лежат на одеяле. Она слегка косит.
Сесили(слабым голосом). Вы уходите?
Ее руки лихорадочно начинают шарить по одеялу, кажется, что они бегают по постели.
Брейер. Сесили! Успокойтесь! Я буду у вас завтра утром.
Сесили (проявляя признаки растущего беспокойства). А до утра не будет ничего. Ничего! (Закашливается сухим, надрывным кашлем. Сквозь приступы кашля.) И надо пережить эту ночь! В страхе открыть глаза… Если я открываю глаза, я вижу смерть. (Она неуклюже шарит рукой, чтобы найти руку Брейера и положить на свою руку. Брейер угадывает ее желание и протягивает руку. Взяв ее, она подносит ее к глазам. Говорит с какой-то страстью.) Закройте мне глаза. Прикажите мне не открывать их до утра.
Брейер колеблется, потом склоняется к этому прекрасному лицу, изуродованному косоглазием.
Брейер (говорит с большой нежностью и властностью). Закройте глаза, Сесили.
Он закрывает ей глаза большими пальцами, другими охватывает виски Сесили.
Брейер. Не открывайте глаза до утра.
Сесили. Вы сами раскроете мне их. (Кашляет. Он не отвечает, она волнуется. Настойчивым тоном.) Скажите, что вы придете открыть мне глаза. Завтра утром, своими руками. Без этого я не усну. (Приступ кашля.)
Брейер. Я открою вам глаза. Спите, Сесили. (Приступ кашля сразу прекращается.)
Кажется, что Брейер имеет над ней большую власть и в то же время он уступает Сесили с какой-то нежной слабостью.
Однако желание Сесили («Закройте мне глаза») – это не простой каприз влюбленной, и оно не должно казаться только таким: оно также не должно казаться неожиданной выдумкой больной, которая боится бессонной ночи и. находит средство, чтобы успокоиться.
Сесили успокоенно откидывается на подушку, глаза у нее закрыты и на губах блуждает смутная улыбка.
Брейер на цыпочках уходит, взяв со стула свой цилиндр, открывает стеклянную дверь. Он оказывается в парке, у двери его ждет собственный двухместный экипаж, он торопливо садится в него.
Брейер (кучеру). Домой, Карл. И поживее! Я опаздываю почти на час.
(5)
В салоне Брейеров.
Женщины беседуют, сидя в креслах.
Голоса женщин за кадром. Нет, нет, это совсем недорого. Кретоном можно обить стены в спальне…
Фрейд с Флиссом молчат, когда слышатся обрывки разговора женщин.
Беседуя, Матильда и Марта обмахиваются веерами.
Стоя у открытой на балкон двери, разговаривают Фрейд и Флисс.
Флисс редко поворачивает голову в сторону Фрейда, можно подумать, что он разглядывает дом напротив. Но когда он хочет что-то подтвердить или доказать, он смотрит на собеседника, но не для того, чтобы видеть его, а чтобы подчинить своему влиянию. В эти мгновения сияние его огромных глаз кажется почти невыносимым.
Фрейд нервный, возбужденный, по-прежнему мрачный, время от времени он выглядывает на балкон в надежде увидеть подъезжающую карету Брейера (он делает это всякий раз, когда проезжает карета, что бывает довольно редко в этом «богатом квартале»). Но в то же время чувствуется, что Флисс подавляет и страшит Фрейда.
Фрейд говорит с ним ласково и любезно, так он разговаривал до этой сцены только с Брейером и Шарко. Флисса он слушает увлеченно.
Фрейд (говорит с почти услужливой любезностью, но строгость, с которой он к себе относится, совершенно искренна, она глубоко укоренилась в его характере). Я не могу понять, зачем человек ваших способностей, берлинский специалист, приехал слушать мои лекции. Вам известно, что я даже не профессор. Простой преподаватель, и все.
Флисс (любезно, но высокомерно). Я пришел к вам благодаря вашей репутации.
Фрейд. Я преподаю анатомию мозга, любой ученый может делать это лучше меня.
Флисс. Вы прекрасно знаете, что не может. Допотопные ископаемые профессора, которые занимают все места, разделяют мозг на многие тысячи мелких клеток. Каждая из них соответствует одному из наших жестов, одному из наших ощущений, одному из наших слов. Вы один из немногих в Европе, кто учит, что этих мелких клеток не существует, что все дело – в их связях и динамике.
Фрейд опустил голову, чтобы скрыть почти детскую улыбку удовлетворения.
Флисс. Я раскрою вам одну тайну. (Он резко оборачивается к Фрейду и пристально на него смотрит.) Брейер сказал вам, что я – отоларинголог. Мне удалось выделить невроз. Если хотите, назальный невроз. Нос связан нервной связью со всеми другими органами. Делая нечувствительной носовую полость, я устраняю нарушения в кишечнике. Естественно, они появляются снова, как только нос обретает свою нормальную чувствительность.
По улице проезжает карета. Фрейд, несмотря на страстный интерес, проявляемый к словам Флисса, не может удержаться, чтобы не бросить взгляд на улицу. Двуконный экипаж проехал мимо и исчез. Флисс, раздраженный этой мгновенной рассеянностью, кладет руку на плечо Фрейда.
Флисс (очень властно). Слушайте меня, дорогой друг. (Фрейд послушно оборачивается.) Я мог бы пойти дальше, если бы более основательно знал неврологию. Вы можете мне в этом помочь.
Фрейд. Я не способен… Не способен.
Флисс (не слушая его). Все взаимосвязанно, Фрейд. Нос и носовые нервы – это лишь ретранслятор. (Смотрит своим пугающим взглядом в глаза Фрейду.) Все находится под владычеством пола.
Фрейд. Пола?
Он сделал какую-то удивленную гримасу.
Пока Флисс говорит, под окнами останавливается карета, но Фрейд на сей раз слишком увлечен, чтобы обратить на это внимание.
Флисс Биологическое развитие индивида контролируется и направляется его половыми органами. (Убежденно.) Я знаю это, но доказать не могу. Вы должны мне в этом помочь.
Похоже, что Фрейд в полном смятении. Его лицо, обычно столь суровое, кажется, смягчила какая-то тревога.
Фрейд. Я хотел бы вам помочь… (Пауза.) Надо столько мужества, чтобы осмелиться пересмотреть проблему… (Пауза.Мрачным тоном.) А у меня его нет…
Дверь в салон неожиданно распахивается. Входит Брейер, пряча свое смущение под вымученной веселостью.
Брейер (стоя в дверях). Дорогие друзья, на коленях молю прощения, но знаю, что прощения мне нет.
Матильда (сухо). В самом деле, нет.
Брейер кланяется и целует Марте руку.
Брейер (Марте). Значит, прощения нет?
Марта (ласково). Конечно, нет, но мы вас прощаем.
Флисс и Фрейд подходят к Брейеру. Флисс спокойный и сердечный, Фрейд раздражен и мрачен.
Брейер. Флисс и Фрейд знают, что такое профессиональный долг. Меня задержала больная.
Флисс. Таковы неудобства нашего ремесла.
Фрейд молчит: это молчание и каменное лицо, которое он противопоставляет улыбкам Брейера, показывают его решительное намерение выказать свое недовольство.
Женщины беседуют, сидя в креслах.
Голоса женщин за кадром. Нет, нет, это совсем недорого. Кретоном можно обить стены в спальне…
Фрейд с Флиссом молчат, когда слышатся обрывки разговора женщин.
Беседуя, Матильда и Марта обмахиваются веерами.
Стоя у открытой на балкон двери, разговаривают Фрейд и Флисс.
Флисс редко поворачивает голову в сторону Фрейда, можно подумать, что он разглядывает дом напротив. Но когда он хочет что-то подтвердить или доказать, он смотрит на собеседника, но не для того, чтобы видеть его, а чтобы подчинить своему влиянию. В эти мгновения сияние его огромных глаз кажется почти невыносимым.
Фрейд нервный, возбужденный, по-прежнему мрачный, время от времени он выглядывает на балкон в надежде увидеть подъезжающую карету Брейера (он делает это всякий раз, когда проезжает карета, что бывает довольно редко в этом «богатом квартале»). Но в то же время чувствуется, что Флисс подавляет и страшит Фрейда.
Фрейд говорит с ним ласково и любезно, так он разговаривал до этой сцены только с Брейером и Шарко. Флисса он слушает увлеченно.
Фрейд (говорит с почти услужливой любезностью, но строгость, с которой он к себе относится, совершенно искренна, она глубоко укоренилась в его характере). Я не могу понять, зачем человек ваших способностей, берлинский специалист, приехал слушать мои лекции. Вам известно, что я даже не профессор. Простой преподаватель, и все.
Флисс (любезно, но высокомерно). Я пришел к вам благодаря вашей репутации.
Фрейд. Я преподаю анатомию мозга, любой ученый может делать это лучше меня.
Флисс. Вы прекрасно знаете, что не может. Допотопные ископаемые профессора, которые занимают все места, разделяют мозг на многие тысячи мелких клеток. Каждая из них соответствует одному из наших жестов, одному из наших ощущений, одному из наших слов. Вы один из немногих в Европе, кто учит, что этих мелких клеток не существует, что все дело – в их связях и динамике.
Фрейд опустил голову, чтобы скрыть почти детскую улыбку удовлетворения.
Флисс. Я раскрою вам одну тайну. (Он резко оборачивается к Фрейду и пристально на него смотрит.) Брейер сказал вам, что я – отоларинголог. Мне удалось выделить невроз. Если хотите, назальный невроз. Нос связан нервной связью со всеми другими органами. Делая нечувствительной носовую полость, я устраняю нарушения в кишечнике. Естественно, они появляются снова, как только нос обретает свою нормальную чувствительность.
По улице проезжает карета. Фрейд, несмотря на страстный интерес, проявляемый к словам Флисса, не может удержаться, чтобы не бросить взгляд на улицу. Двуконный экипаж проехал мимо и исчез. Флисс, раздраженный этой мгновенной рассеянностью, кладет руку на плечо Фрейда.
Флисс (очень властно). Слушайте меня, дорогой друг. (Фрейд послушно оборачивается.) Я мог бы пойти дальше, если бы более основательно знал неврологию. Вы можете мне в этом помочь.
Фрейд. Я не способен… Не способен.
Флисс (не слушая его). Все взаимосвязанно, Фрейд. Нос и носовые нервы – это лишь ретранслятор. (Смотрит своим пугающим взглядом в глаза Фрейду.) Все находится под владычеством пола.
Фрейд. Пола?
Он сделал какую-то удивленную гримасу.
Пока Флисс говорит, под окнами останавливается карета, но Фрейд на сей раз слишком увлечен, чтобы обратить на это внимание.
Флисс Биологическое развитие индивида контролируется и направляется его половыми органами. (Убежденно.) Я знаю это, но доказать не могу. Вы должны мне в этом помочь.
Похоже, что Фрейд в полном смятении. Его лицо, обычно столь суровое, кажется, смягчила какая-то тревога.
Фрейд. Я хотел бы вам помочь… (Пауза.) Надо столько мужества, чтобы осмелиться пересмотреть проблему… (Пауза.Мрачным тоном.) А у меня его нет…
Дверь в салон неожиданно распахивается. Входит Брейер, пряча свое смущение под вымученной веселостью.
Брейер (стоя в дверях). Дорогие друзья, на коленях молю прощения, но знаю, что прощения мне нет.
Матильда (сухо). В самом деле, нет.
Брейер кланяется и целует Марте руку.
Брейер (Марте). Значит, прощения нет?
Марта (ласково). Конечно, нет, но мы вас прощаем.
Флисс и Фрейд подходят к Брейеру. Флисс спокойный и сердечный, Фрейд раздражен и мрачен.
Брейер. Флисс и Фрейд знают, что такое профессиональный долг. Меня задержала больная.
Флисс. Таковы неудобства нашего ремесла.
Фрейд молчит: это молчание и каменное лицо, которое он противопоставляет улыбкам Брейера, показывают его решительное намерение выказать свое недовольство.