Страница:
Андрей вытащил из кармана джинсов какую-то купюру, попытался пересчитать количество нулей, но плюнул и отдал не разбираясь.
— Ты молодец, крепкий мужик, — сказал на прощание водитель. — Я ведь не хотел тебя поначалу брать, думал, машину не отмою. Башка, небось, разламывается?
— Я не пьян.
— Конечно, кто же спорит! Опохмелись скорей, полегчает. Я бы дал, но с собой, как назло, ничего нету.
Андрей упрямо повторил: «Я не пьян», — непонятно для кого. Такси уже умчалось. Башка отнюдь не разламывалась, блевать не хотелось. Слегка покачивало, ноги были чужими. Ну, ещё мутило чуть-чуть, такое бывает от усталости. Сердце работало странно — торопилось куда-то и вместе с тем еле ощущалось, словно билось в стороне, отдельно от тела.
«Купчино… — вяло размышлял он, поднимаясь по лестнице. Купчино большое. Надо было уточнить, из какого места конкретно… Хотя какая разница?» Десять остановок на трамвае, поиски зубоврачебного кабинета, струя газа в сумрачном подъезде. С кем это было? Неужели с ним?
Его обогнал соседский мальчишка, восьмиклассник. С портфелем в руке, с мешком для обуви. Андрей невольно посмотрел на часы — было почти четыре.
— Чего поздно? — бросил он мальчишке в спину.
Тот на секунду обернулся:
— В школе задержали.
Побежал себе дальше, вперёд и вверх. На последний этаж. Андрей тоже поднимался на последний этаж, только делал это гораздо медленнее. Что-то было не так, что-то было неправильно, но никак не получалось сообразить, что именно. В комплексе ощущений присутствовала некая дополнительная странность. Каждое движение доставляло удовольствие, все больше и больше, организм как бы освободился от занозы, которая раньше мешала радоваться жизни. Причём, это ощущение концентрировалось… во рту!
Он обыскал ротовую полость сначала языком. Затем пальцем. В том месте, где раньше стоял мостовидный протез, теперь была дыра.
И заторможенность вдруг прошла. Мир наполнился запахами, звуками, чувствами. Андрей вошёл в квартиру, крикнул: «Кто-нибудь есть?», тоскливо надеясь, что жена дома, что его не оставят один на один с этой жуткой пустотой, вошедшей вслед за ним с лестничной площадки. Он походил бесцельно по комнатам, сам не зная зачем — не снимая обуви, не раздеваясь. Футболка была мокрой от пота — он не обращал на мелочи внимания. Он целиком сосредоточился на том, что… Невозможно. Такого не бывает. Людей, разумеется, похищают, но только в кино или в криминальных новостях, а в жизни, ограниченной вот этими стенами, самое страшное — сны. В снах может явиться сумасшедший с пистолетом, или может привидеться, что твоего отца подозревают в краже коллекции монет, или мать вдруг начнёт доказывать, что она не убивала твою бабушку… «Если бы я пошёл к тому протезисту, к которому мне полагалось пойти, ничего бы не случилось, — понял Андрей. — Все в этом мире взаимосвязано. Тихо-мирно поменял бы „мост“ на другой, отлично подогнанный, и ушёл бы довольный. А старый, халтурно сделанный, остался бы у них».
У кого?
Зачем?
Ответа не было. Искусственные зубы исчезли, вот и весь ответ. Браслет и капсулы человек отдал сам, по доброй воле, а с зубами почему-то заартачился, тогда его подвергли принудительному лечению, дали общую анестезию и увезли к… к кому? К ведомственному стоматологу?
Такого не бывает!
В туалете Андрей обнаружил, что и крышка унитаза, и стульчак подняты. Хотя в этом доме унитаз всегда закрывали, чтобы, пардон, не пахло — так было заведено ещё родителями. Случайность? Чья-то забывчивость? Память, увы, не сохранила точного образа, в каком виде Андрей оставил фарфорового коня, заглянув сюда перед выходом на улицу.
В том же туалете, за дверью, хранилась металлическая лестница-стремянка, состоящая из двух раздвижных частей. Одна часть — со ступеньками, другая — опорная. Её всегда ставили ступеньками к стене, потому что Алиса вечно проявляла к лестнице нездоровый интерес, просилась, чтобы дали полазить. Существовала реальная опасность, что ребёнок втихаря заберётся сюда и опрокинет громоздкую конструкцию прямо на себя. Вот и в последний раз, когда Андрей пользовался стремянкой (вчера это было — обыскивал вентиляционную решётку, кретин мнительный, осматривал потолок и стены в поисках мифических «пуговиц» и «булавок»), короче, он поставил стремянку на место, как полагается. Теперь же лестница была прислонена к стене ступеньками наружу.
Бред продолжался…
«Кто сидел на моем унитазе и сдвинул его с места?» — зарычал страшным голосом Михайло Иваныч. А Мишутка пропищал тонким голоском: «Кто лазил по моей лестнице и выпачкал её грязными ботинками?..»
Впрочем, Андрею было не до шуток. Может, жена приходила? Прибежала на минуту. Плеснула в чашку кипятку, схватила первое, что попадалось в холодильнике под руку, проглотила, залпом выпила и ускакала, стуча подковками, бросив все на столе… Он заглянул на кухню. Чайник был холодным, и обеденный стол не показал ничего интересного. Так бы Андрей и вернулся в прихожую — раздеваться, мучаться предположениями, — если бы не обратил внимание на пол.
Пол как пол — линолеум. Не сказать, что чистый, хотя грязь от Сашиных ботинок давно уже подтёрли. Дело в другом. Алиса всюду раскидывает куски пластилина, рассерженные папа и мама скоро голос сорвут, объясняя ей, что хорошие девочки так не поступают, что место пластилина в специальной коробке. Потому что, если наступишь на такой кусок (или даже кусочек), получается след, который можно соскрести только ножом, да и то не полностью. И к тапкам прилипает — скобли потом, отмывай, иначе ходить невозможно. На кухне, под подоконником, размазанных пластилиновых пятен было особенно много. Ещё утром было много. Алиса, пользуясь либерализмом бабушки и отсутствием мамы Зои, всю неделю строила здесь домики из табуреток и потом сидела, играла в логопедические занятия (своих учеников лепила из пластилина). А теперь линолеум был чист. Абсолютно. Кому понадобилось отскабливать и отмывать разноцветные липкие кляксы?
Ни пятнышка, ни следочка…
Вот именно — ни одного следа! Кто-то вляпался, не заметив ловушки. Кто-то отпечатал на полу красивый рельеф рантовых подошв, после чего был вынужден заняться уборкой помещения. Кто он? Очевидно, тот, кому понадобилось подойти к окну… Андрей исследовал подоконник. Пыль и всяческие крошки лежали на своих местах. Затем пододвинул стол, взгромоздился — прямо в уличной обуви — и осмотрел раму: не может такого быть, чтобы ни одного следа! Не может быть… Следы нашлись — несколько свежих белых пятнышек на давно не протиравшейся, чёрной от пыли поверхности. Высоко, снизу не заметишь. Кто-то стоял здесь, держась за раму пальцами — то ли на подоконнике, постелив предварительно газету, то ли на стремянке. Пальцы гостя, судя по отпечаткам, были в перчатках. Андрей едва не упал со стула, осознав все это…
И ещё форточка! Ни Зоя, ни мать, ни сам Андрей не закрывали дверцы на задвижку — из-за лени, из-за того, что тянуться приходилось, если хочешь форточку открыть. Просто захлопывали, не обязательно плотно. Только когда ребёнок сидел под окном, делали исключение. А сейчас обе дверцы были закрыты по всем правилам. Случайность?
Оказалось — закономерность. Андрей побывал в спальне и в гостиной — повсюду форточки были закрыты на задвижки, и повсюду на рамах остались следы чьих-то пальцев. Кого и зачем заинтересовали окна? Кто приходил в гости и ушёл, не дождавшись хозяев? Если воры, то почему ничего не украли?
«Мальчика из соседней квартиры задержали в школе! — почему-то вспомнилось. — Узнать бы, неожиданно задержали или нет?»
Андрей отправился на лестницу почти бегом. Его давно уже трясло, но он старался держать нервы в руках, чтобы зря не пугать людей. Тем более, что завершившаяся история касалась его одного — никого, кроме него.
Короткое расследование дало следующие результаты. Сосед-восьмиклассник пришёл домой гораздо позже обычного, потому что к ним в школу прикатил сам Степан Разин. Нет, не бунтовщик, а совсем наоборот — лидер знаменитой поп-студии «Ласковый прериаль». К сожалению, без музыкантов, была просто встреча, вопросы-ответы, но все равно ужасно интересно. Неожиданно ли приехал? О, ещё как неожиданно! А что такое «прериаль»? Да ну, это ведь каждый меломан знает: название одного из весенних месяцев в революционном французском календаре, утверждённом 24 октября 1793 года… Андрей не являлся знатоком современной музыки, поэтому отправился дальше. В следующей квартире он узнал, что хозяйка только что вернулась. Отсутствовала несколько часов: у несчастной женщины выхватили на улице сумочку, она бегала в милицию, потом милиция сама где-то бегала, и сумочку ей, в конце концов, нашли. Могут, если захотят! А у мужа этой женщины случилась другая неприятность. Обычно он приезжает домой на обед, на собственной машине, и вдруг сегодня колесо прокололось. Ему было некогда ставить запасное, пришлось кушать в какой-то забегаловке… «Вдруг!» — думал Андрей, спускаясь ниже этажом. И здесь «вдруг»!
На лестничных площадках было по три квартиры, не так уж много соседей. И все-таки, разве могло подобное массовое отсутствие быть случайностью? Интеллигентной пожилой паре, проживающей точно под квартирой Андрея, положили в почтовый ящик приглашение на благотворительный обед в ресторане. Почему им? «Какая разница, — хором удивились они, — не выяснять же это было, а то организаторы взяли бы и передумали». Они вот только что вернулись, сытые и счастливые. А дочка их ещё не вернулась — с утра сорвалась и уехала к приятельнице, которая «челноком» мотается в Турцию. Дальняя приятельница, никогда раньше ничего не предлагала, и вдруг — нате вам, предложила кожаную куртку за сто долларов. «Вдруг!!!» — думал Андрей, поднимаясь обратно к себе.
Несколько часов подряд все без исключения квартиры на двух этажах были пусты! Почему?
Ясно, почему. Теперь — ясно. Такого в жизни не бывает, но ответ сложился. Друг Саша очень зримо нарисовал картину, как работают его друзья-коллеги, когда интересуются чьим-нибудь жилищем. Зачем он это сделал? Неужели только потому, что дурак? Или это входило в сценарий? Банальный сценарий: жертва отправилась к зубному технику (не к тому, к которому предполагалось, за что Андрей и поплатился), а в освободившуюся квартиру вошла бригада, человек пять. Или десять? В общем, сколько в таких случаях нужно. Слаженно разбрелись по комнатам. Кто-то остался на связи, общаясь по рации с группами слежения, контролируя ситуацию. Когда все было готово, бригада так же слаженно удалилась. Похищенную жертву погрузили в такси и отправили домой… На улице, между прочим, грязно. Как они решили проблему обуви? Если вытирали, то обо что? Или бродили по холодному полу в одних носках? А может, бахилы одевали — такие парусиновые мешочки на ботинки, вроде варежек, только на ноги? Методика работы спецслужб — до чего же увлекательно об этом размышлять…
Паранойя хозяйничала в квартире. «Кто-то установил у нас прослушивающую аппаратуру, — раскручивался в груди Андрея новый вихрь. — Просматривающую, наверное, тоже. Кто-то сейчас смотрит на меня, — думал он, стараясь не озираться. — Подглядывают, сволочи». Мерзкое, трудно описываемое ощущение… Впрочем, заблуждался он недолго. Аппаратуру не монтировали! Наоборот, снимали — как можно было не понять это сразу? Мифические «пуговицы» и «булавки», которые Андрей тщетно искал вчера, отключив на время здравый смысл, а потом стыдясь своего нелепого порыва — вовсе не мифические! И «стеклянный потолок», о котором предупреждал Саша… Или все-таки «стеклянный потолок» — не больше чем байка, призванная поразить воображение несведущего «лоха»? Кто бы сказал правду?
«А ведь я хорошо растряс квартиру, — попытался успокоить себя Андрей. Сначала искал компромат на жену, потом — кэгэбэшные жучки-паучки. Неужели такое возможно, чтобы ничего не вывалилось, не вылезло наружу?»
Плохо искал. Сегодняшние чудеса и диковины ясно говорят — кричат, надрываясь — в квартире работали профессионалы. Причём, уже не особенно скрывались, поскольку история-то закончилась. Какое иное объяснение подобрать для их визита, кроме как монтирование или изъятие специальной техники? Уважающий себя профессионал упрячет микрофон или телеглаз куда более качественно, более изощрённо, чем сможет вообразить суетящийся, потерявший голову обыватель, это очевидно.
— Окно-то я и не приметил, — вслух произнёс Андрей. Его одолевала противоестественная, болезненная дурашливость, вытесняя из мозгов все прочие странности.
Вот, к примеру, гости проявили интерес к окнам, тогда как хозяин совершенно не подумал об этой неотъемлемой детали помещений, зациклившись на потолке да на стенах. И о многих других деталях наверняка тоже не подумал, проводя свой обыск. Смешно. Дилетант покорно вошёл в клетку с подготовленными для него стереотипами. Разговорчивый Саша упоминал также о любви спецслужб устанавливать «глазок» над толчком. Имеет ли его оговорка хоть какое-то отношение к поднятому в туалете стульчаку? Что это — чьё-то желание залезть на унитаз ногами или просто профессионал не вытерпел, справил надобность? Умереть от смеха…
Квартиру поставили «на уши» и «на глаза». Когда? Разумеется, неделю назад — в тот день Андрей ездил по городу, покупал Инь-Ян браслет, «подшивал» капсулы с плацентой, вставлял зубы. Вот такое получилось лечение, подсказанное милой его сердцу участковой врачихой. Столько дел, и все — в одну поездку. Как нарочно. Или действительно нарочно?
Была догадка…
Догадка всплывала из тёмных глубин, раз за разом показывая над водной гладью кусочек белого обнажённого тела. То ли улыбающееся личико это было, то ли задница. Одинокий зритель, дрейфующий в лодке, беззвучно хохотал и порывался крикнуть: «Вылезай, тварь, я тебя знаю!» Понимание явилось в виде слова — просто слова, которое, тем не менее, все объясняло. Это слово ускоряло сердцебиение и возвращало жизни смысл.
Безумие вступило в новую фазу, потому что Андрей увидел наконец Главное.
— Ты молодец, крепкий мужик, — сказал на прощание водитель. — Я ведь не хотел тебя поначалу брать, думал, машину не отмою. Башка, небось, разламывается?
— Я не пьян.
— Конечно, кто же спорит! Опохмелись скорей, полегчает. Я бы дал, но с собой, как назло, ничего нету.
Андрей упрямо повторил: «Я не пьян», — непонятно для кого. Такси уже умчалось. Башка отнюдь не разламывалась, блевать не хотелось. Слегка покачивало, ноги были чужими. Ну, ещё мутило чуть-чуть, такое бывает от усталости. Сердце работало странно — торопилось куда-то и вместе с тем еле ощущалось, словно билось в стороне, отдельно от тела.
«Купчино… — вяло размышлял он, поднимаясь по лестнице. Купчино большое. Надо было уточнить, из какого места конкретно… Хотя какая разница?» Десять остановок на трамвае, поиски зубоврачебного кабинета, струя газа в сумрачном подъезде. С кем это было? Неужели с ним?
Его обогнал соседский мальчишка, восьмиклассник. С портфелем в руке, с мешком для обуви. Андрей невольно посмотрел на часы — было почти четыре.
— Чего поздно? — бросил он мальчишке в спину.
Тот на секунду обернулся:
— В школе задержали.
Побежал себе дальше, вперёд и вверх. На последний этаж. Андрей тоже поднимался на последний этаж, только делал это гораздо медленнее. Что-то было не так, что-то было неправильно, но никак не получалось сообразить, что именно. В комплексе ощущений присутствовала некая дополнительная странность. Каждое движение доставляло удовольствие, все больше и больше, организм как бы освободился от занозы, которая раньше мешала радоваться жизни. Причём, это ощущение концентрировалось… во рту!
Он обыскал ротовую полость сначала языком. Затем пальцем. В том месте, где раньше стоял мостовидный протез, теперь была дыра.
И заторможенность вдруг прошла. Мир наполнился запахами, звуками, чувствами. Андрей вошёл в квартиру, крикнул: «Кто-нибудь есть?», тоскливо надеясь, что жена дома, что его не оставят один на один с этой жуткой пустотой, вошедшей вслед за ним с лестничной площадки. Он походил бесцельно по комнатам, сам не зная зачем — не снимая обуви, не раздеваясь. Футболка была мокрой от пота — он не обращал на мелочи внимания. Он целиком сосредоточился на том, что… Невозможно. Такого не бывает. Людей, разумеется, похищают, но только в кино или в криминальных новостях, а в жизни, ограниченной вот этими стенами, самое страшное — сны. В снах может явиться сумасшедший с пистолетом, или может привидеться, что твоего отца подозревают в краже коллекции монет, или мать вдруг начнёт доказывать, что она не убивала твою бабушку… «Если бы я пошёл к тому протезисту, к которому мне полагалось пойти, ничего бы не случилось, — понял Андрей. — Все в этом мире взаимосвязано. Тихо-мирно поменял бы „мост“ на другой, отлично подогнанный, и ушёл бы довольный. А старый, халтурно сделанный, остался бы у них».
У кого?
Зачем?
Ответа не было. Искусственные зубы исчезли, вот и весь ответ. Браслет и капсулы человек отдал сам, по доброй воле, а с зубами почему-то заартачился, тогда его подвергли принудительному лечению, дали общую анестезию и увезли к… к кому? К ведомственному стоматологу?
Такого не бывает!
В туалете Андрей обнаружил, что и крышка унитаза, и стульчак подняты. Хотя в этом доме унитаз всегда закрывали, чтобы, пардон, не пахло — так было заведено ещё родителями. Случайность? Чья-то забывчивость? Память, увы, не сохранила точного образа, в каком виде Андрей оставил фарфорового коня, заглянув сюда перед выходом на улицу.
В том же туалете, за дверью, хранилась металлическая лестница-стремянка, состоящая из двух раздвижных частей. Одна часть — со ступеньками, другая — опорная. Её всегда ставили ступеньками к стене, потому что Алиса вечно проявляла к лестнице нездоровый интерес, просилась, чтобы дали полазить. Существовала реальная опасность, что ребёнок втихаря заберётся сюда и опрокинет громоздкую конструкцию прямо на себя. Вот и в последний раз, когда Андрей пользовался стремянкой (вчера это было — обыскивал вентиляционную решётку, кретин мнительный, осматривал потолок и стены в поисках мифических «пуговиц» и «булавок»), короче, он поставил стремянку на место, как полагается. Теперь же лестница была прислонена к стене ступеньками наружу.
Бред продолжался…
«Кто сидел на моем унитазе и сдвинул его с места?» — зарычал страшным голосом Михайло Иваныч. А Мишутка пропищал тонким голоском: «Кто лазил по моей лестнице и выпачкал её грязными ботинками?..»
Впрочем, Андрею было не до шуток. Может, жена приходила? Прибежала на минуту. Плеснула в чашку кипятку, схватила первое, что попадалось в холодильнике под руку, проглотила, залпом выпила и ускакала, стуча подковками, бросив все на столе… Он заглянул на кухню. Чайник был холодным, и обеденный стол не показал ничего интересного. Так бы Андрей и вернулся в прихожую — раздеваться, мучаться предположениями, — если бы не обратил внимание на пол.
Пол как пол — линолеум. Не сказать, что чистый, хотя грязь от Сашиных ботинок давно уже подтёрли. Дело в другом. Алиса всюду раскидывает куски пластилина, рассерженные папа и мама скоро голос сорвут, объясняя ей, что хорошие девочки так не поступают, что место пластилина в специальной коробке. Потому что, если наступишь на такой кусок (или даже кусочек), получается след, который можно соскрести только ножом, да и то не полностью. И к тапкам прилипает — скобли потом, отмывай, иначе ходить невозможно. На кухне, под подоконником, размазанных пластилиновых пятен было особенно много. Ещё утром было много. Алиса, пользуясь либерализмом бабушки и отсутствием мамы Зои, всю неделю строила здесь домики из табуреток и потом сидела, играла в логопедические занятия (своих учеников лепила из пластилина). А теперь линолеум был чист. Абсолютно. Кому понадобилось отскабливать и отмывать разноцветные липкие кляксы?
Ни пятнышка, ни следочка…
Вот именно — ни одного следа! Кто-то вляпался, не заметив ловушки. Кто-то отпечатал на полу красивый рельеф рантовых подошв, после чего был вынужден заняться уборкой помещения. Кто он? Очевидно, тот, кому понадобилось подойти к окну… Андрей исследовал подоконник. Пыль и всяческие крошки лежали на своих местах. Затем пододвинул стол, взгромоздился — прямо в уличной обуви — и осмотрел раму: не может такого быть, чтобы ни одного следа! Не может быть… Следы нашлись — несколько свежих белых пятнышек на давно не протиравшейся, чёрной от пыли поверхности. Высоко, снизу не заметишь. Кто-то стоял здесь, держась за раму пальцами — то ли на подоконнике, постелив предварительно газету, то ли на стремянке. Пальцы гостя, судя по отпечаткам, были в перчатках. Андрей едва не упал со стула, осознав все это…
И ещё форточка! Ни Зоя, ни мать, ни сам Андрей не закрывали дверцы на задвижку — из-за лени, из-за того, что тянуться приходилось, если хочешь форточку открыть. Просто захлопывали, не обязательно плотно. Только когда ребёнок сидел под окном, делали исключение. А сейчас обе дверцы были закрыты по всем правилам. Случайность?
Оказалось — закономерность. Андрей побывал в спальне и в гостиной — повсюду форточки были закрыты на задвижки, и повсюду на рамах остались следы чьих-то пальцев. Кого и зачем заинтересовали окна? Кто приходил в гости и ушёл, не дождавшись хозяев? Если воры, то почему ничего не украли?
«Мальчика из соседней квартиры задержали в школе! — почему-то вспомнилось. — Узнать бы, неожиданно задержали или нет?»
Андрей отправился на лестницу почти бегом. Его давно уже трясло, но он старался держать нервы в руках, чтобы зря не пугать людей. Тем более, что завершившаяся история касалась его одного — никого, кроме него.
Короткое расследование дало следующие результаты. Сосед-восьмиклассник пришёл домой гораздо позже обычного, потому что к ним в школу прикатил сам Степан Разин. Нет, не бунтовщик, а совсем наоборот — лидер знаменитой поп-студии «Ласковый прериаль». К сожалению, без музыкантов, была просто встреча, вопросы-ответы, но все равно ужасно интересно. Неожиданно ли приехал? О, ещё как неожиданно! А что такое «прериаль»? Да ну, это ведь каждый меломан знает: название одного из весенних месяцев в революционном французском календаре, утверждённом 24 октября 1793 года… Андрей не являлся знатоком современной музыки, поэтому отправился дальше. В следующей квартире он узнал, что хозяйка только что вернулась. Отсутствовала несколько часов: у несчастной женщины выхватили на улице сумочку, она бегала в милицию, потом милиция сама где-то бегала, и сумочку ей, в конце концов, нашли. Могут, если захотят! А у мужа этой женщины случилась другая неприятность. Обычно он приезжает домой на обед, на собственной машине, и вдруг сегодня колесо прокололось. Ему было некогда ставить запасное, пришлось кушать в какой-то забегаловке… «Вдруг!» — думал Андрей, спускаясь ниже этажом. И здесь «вдруг»!
На лестничных площадках было по три квартиры, не так уж много соседей. И все-таки, разве могло подобное массовое отсутствие быть случайностью? Интеллигентной пожилой паре, проживающей точно под квартирой Андрея, положили в почтовый ящик приглашение на благотворительный обед в ресторане. Почему им? «Какая разница, — хором удивились они, — не выяснять же это было, а то организаторы взяли бы и передумали». Они вот только что вернулись, сытые и счастливые. А дочка их ещё не вернулась — с утра сорвалась и уехала к приятельнице, которая «челноком» мотается в Турцию. Дальняя приятельница, никогда раньше ничего не предлагала, и вдруг — нате вам, предложила кожаную куртку за сто долларов. «Вдруг!!!» — думал Андрей, поднимаясь обратно к себе.
Несколько часов подряд все без исключения квартиры на двух этажах были пусты! Почему?
Ясно, почему. Теперь — ясно. Такого в жизни не бывает, но ответ сложился. Друг Саша очень зримо нарисовал картину, как работают его друзья-коллеги, когда интересуются чьим-нибудь жилищем. Зачем он это сделал? Неужели только потому, что дурак? Или это входило в сценарий? Банальный сценарий: жертва отправилась к зубному технику (не к тому, к которому предполагалось, за что Андрей и поплатился), а в освободившуюся квартиру вошла бригада, человек пять. Или десять? В общем, сколько в таких случаях нужно. Слаженно разбрелись по комнатам. Кто-то остался на связи, общаясь по рации с группами слежения, контролируя ситуацию. Когда все было готово, бригада так же слаженно удалилась. Похищенную жертву погрузили в такси и отправили домой… На улице, между прочим, грязно. Как они решили проблему обуви? Если вытирали, то обо что? Или бродили по холодному полу в одних носках? А может, бахилы одевали — такие парусиновые мешочки на ботинки, вроде варежек, только на ноги? Методика работы спецслужб — до чего же увлекательно об этом размышлять…
Паранойя хозяйничала в квартире. «Кто-то установил у нас прослушивающую аппаратуру, — раскручивался в груди Андрея новый вихрь. — Просматривающую, наверное, тоже. Кто-то сейчас смотрит на меня, — думал он, стараясь не озираться. — Подглядывают, сволочи». Мерзкое, трудно описываемое ощущение… Впрочем, заблуждался он недолго. Аппаратуру не монтировали! Наоборот, снимали — как можно было не понять это сразу? Мифические «пуговицы» и «булавки», которые Андрей тщетно искал вчера, отключив на время здравый смысл, а потом стыдясь своего нелепого порыва — вовсе не мифические! И «стеклянный потолок», о котором предупреждал Саша… Или все-таки «стеклянный потолок» — не больше чем байка, призванная поразить воображение несведущего «лоха»? Кто бы сказал правду?
«А ведь я хорошо растряс квартиру, — попытался успокоить себя Андрей. Сначала искал компромат на жену, потом — кэгэбэшные жучки-паучки. Неужели такое возможно, чтобы ничего не вывалилось, не вылезло наружу?»
Плохо искал. Сегодняшние чудеса и диковины ясно говорят — кричат, надрываясь — в квартире работали профессионалы. Причём, уже не особенно скрывались, поскольку история-то закончилась. Какое иное объяснение подобрать для их визита, кроме как монтирование или изъятие специальной техники? Уважающий себя профессионал упрячет микрофон или телеглаз куда более качественно, более изощрённо, чем сможет вообразить суетящийся, потерявший голову обыватель, это очевидно.
— Окно-то я и не приметил, — вслух произнёс Андрей. Его одолевала противоестественная, болезненная дурашливость, вытесняя из мозгов все прочие странности.
Вот, к примеру, гости проявили интерес к окнам, тогда как хозяин совершенно не подумал об этой неотъемлемой детали помещений, зациклившись на потолке да на стенах. И о многих других деталях наверняка тоже не подумал, проводя свой обыск. Смешно. Дилетант покорно вошёл в клетку с подготовленными для него стереотипами. Разговорчивый Саша упоминал также о любви спецслужб устанавливать «глазок» над толчком. Имеет ли его оговорка хоть какое-то отношение к поднятому в туалете стульчаку? Что это — чьё-то желание залезть на унитаз ногами или просто профессионал не вытерпел, справил надобность? Умереть от смеха…
Квартиру поставили «на уши» и «на глаза». Когда? Разумеется, неделю назад — в тот день Андрей ездил по городу, покупал Инь-Ян браслет, «подшивал» капсулы с плацентой, вставлял зубы. Вот такое получилось лечение, подсказанное милой его сердцу участковой врачихой. Столько дел, и все — в одну поездку. Как нарочно. Или действительно нарочно?
Была догадка…
Догадка всплывала из тёмных глубин, раз за разом показывая над водной гладью кусочек белого обнажённого тела. То ли улыбающееся личико это было, то ли задница. Одинокий зритель, дрейфующий в лодке, беззвучно хохотал и порывался крикнуть: «Вылезай, тварь, я тебя знаю!» Понимание явилось в виде слова — просто слова, которое, тем не менее, все объясняло. Это слово ускоряло сердцебиение и возвращало жизни смысл.
Безумие вступило в новую фазу, потому что Андрей увидел наконец Главное.
3. В ПОИСКАХ СМЫСЛА
Чёрная накидка была сброшена, но вопрос остался — сидел напротив и неотрывно смотрел в глаза своему хозяину.
Теперь вопрос формулировался так: кто из знакомых способен дать медицинскую консультацию? Консультацию непростую, требующую, вероятно, особой квалификации и эрудиции. Психиатресса из диспансера отпадает, она рассказала все, что знала. Разве что попросить её свести с кем-нибудь повыше калибром? Обидится, небось. Кто ещё?
Гениальные идеи давались с трудом, и записные книжки с телефонными номерами, что новая, что старая, не пробуждали в должной мере фантазию. Андрей вспоминал, окружённый тенями ничего не подозревающих людей. Кого выбрать, к кому обратиться за помощью? Наконец он вспомнил и выбрал. Тени растаяли — кроме одной. К сожалению, телефон этого человека был Андрею неизвестен, поэтому пришлось провести долгую и отчасти унизительную работу. Сначала — позвонить Витьке Кривулину и Серёге, то есть друзьям, сохранившимся со школьных времён. Они поняли, о ком речь, но телефона этого парня так же не знали. Тогда наступила очередь звонить другим одноклассникам, с кем дружеский контакт либо давно утерян, либо такового не было вовсе. Одноклассникам и одноклассницам. Кто-то отсутствовал, кто-то находился дома. Все поголовно удивлялись, но отвечали с удовольствием. Андрей не вступал в бессмысленные разговоры, типа «где ты теперь, с кем ты сейчас», его интересовал совершенно конкретный персонаж, и он шёл к цели с упрямством барана. (Баран — это знак зодиака, а не жвачное животное.) Если кто-то что-то рассказывал в рамках заданной темы, он благодарно выслушивал. Беседа за беседой, звено за звеном — выполз конец цепочки.
Домашний и рабочий телефонные номера.
Этот парень учился в параллельном классе. После школы поступил в Военно-медицинскую академию, как и Саша. Причём, поступил честно, а не потому, что был из семьи заслуженных врачей и вдобавок преуспел в спорте. Женщина, сообщившая его нынешние координаты, рассказала, что он остался после интернатуры в Академии, в отличие от того же Саши, защитился, вёл преподавательскую работу. Когда же надоело возиться со студентами, перешёл в Институт гематологии, стал мелким начальником. Идеальная кандидатура в качестве консультанта. Лишь бы человек вспомнил, что был такой мальчик Андрей, лишь бы не отказался поговорить…
Врач оказался дома, а не на работе. Грипповал. К тому же стоило ему опознать, кто находится на другом конце провода, выяснилось, что человек он вполне разговорчивый. («Помнишь, мы вместе за шахматную сборную от школы выступали? — представился автор столь неожиданного звонка. — Ты на пятой доске, я на четвёртой…» «А-а, — среагировал собеседник. — Это ведь тебя какая-то психованная мамаша лимонадом облила, когда ты у её сына выиграл?») На том и завершился процесс взаимного узнавания, естественно преобразившись в непринуждённый диалог.
Андрей решил не связывать себе руки легендой о несуществующем друге-писателе. Отчаянная решимость придала ему наглости и азарта. Теперь писателем был он. А что такого? Нормальный член Союза Писателей, специализирующийся в жанре, предположим, фантастики. При первой же личной встрече обязательно подарит книгу. Ну, конечно, с дарственной надписью, о чем разговор. Жаль, что собеседник не увлекается фантастикой, поэтому фамилия Андрея ему ни о чем не говорит (собеседник вообще, кроме Стругацких, к своему стыду, других фамилий в этом жанре не припоминает, и, кстати, знаком ли Андрей с упомянутыми писателями?). Конечно, знаком, о чем разговор! При первой же личной встрече можно хорошенько посплетничать, если есть желание, но не сейчас, не сейчас. Причина звонка в другом. Андрей пишет новую книгу, и ему понадобилась консультация по медицинской части. Совсем небольшая, не стоит заранее пугаться. Да-да, прямо по телефону. Что важно — с медиком— учёным, а не с медиком-практиком. Вероятно, из области эндокринологии — ведь уважаемый собеседник по специальности эндокринолог, Андрею дали правильные сведения?
— По специальности я многостаночник, — засмеялся товарищ из параллельного класса. — И швец, и жнец, и даже автолюбитель.
— Вот-вот, — обрадовался Андрей, — нужен именно врач широкого профиля!
Короче, собеседник был выбран как нельзя более удачно.
«Писатель» изложил врачу сценку из будущей книги. Был максимально откровенен, скрыв лишь то, что эта сценка уже имела место в действительности. В заключение задал интересующий его вопрос: вырабатывают ли железы внутренней секреции какие-нибудь гормоны, оказывающие на человека наркотическое действие?
— Чепуха, — последовал категорический ответ. — Наркотических гормонов по определению не существует.
Но как же так! Стресс-то существует, правильно? Иначе говоря, защитная реакция эндокринной системы, мобилизующая в экстремальных ситуациях организм на борьбу с неблагоприятным фактором. Почему бы не предположить, что в определённых случаях стресс доходит до той точки, когда приходится срочно подготовить организм к исчезновению — если ситуация того требует. Каким способом? Одурманить мозг, посильнее и поскорее! Разве это не та же защитная реакция, вроде выброса адреналина в кровь?
— Знаешь, ты меня заставил задуматься, — признал школьный знакомый. — Раньше мне такие вещи в голову не приходили. Мозг, кстати, вырабатывает опиатные вещества, например, эндорфины…
— Эндорфины?! — встрепенулся Андрей. — В энциклопедии про это нету! Пожалуйста, поподробнее, как ты там назвал? Апятные?
Опиатные вещества. От слова «опий», неужели писатель таких простых вещей не знает? Ах, не расслышал? Тогда простительно… Существуют также «опиоиды» — то есть синтетики, например, опиоидные пептиды, в отличие от природных «опиатов» — но эти сведения для общего развития, к делу не относятся. Вообще же, все просто. Как известно, в организме существует несколько нервных систем: центральная, периферическая и прочие, и сюда же входит опиатная нервная система. Открыта, кстати, очень недавно, хотя одна из самых древних — имеется в любом мозге любого животного. В том числе, в мозге человека. Состоит она из опиатных рецепторов, то есть специальных нервных окончаний, которые возбуждаются как раз от морфия и морфиноподобных веществ. Когда опиатные рецепторы возбуждаются, происходит обезболивание. Что касается эндогенных опиатов… О, простите, господа, больше таких слов не будет. Эндогенных — значит, вырабатываемых внутри организма. Так вот, их всего два вида. Во-первых, «энкефалины», которыми, скорее всего, заведует шишковидная железа, а также «эндорфины» — эти опиаты синтезируются гипофизом.
«Ага! — торжествовал Андрей, ощущая вкус близкой победы. — Все-таки внутри нас бродят какие-то наркотики!»
Энкефалины и эндорфины, безусловно, наркотики, собеседник сразу согласился. Никуда от этого факта не деться. Их биологическое действие чрезвычайно похоже на фармакологическое действие морфина, причём, не только в части аналгезирующего эффекта, но и по совокупности других эффектов. «Аналгезия», пардон, означает всего лишь обезболивание. Что касается описанной Андреем сцены, где человек перед лицом неминуемой смерти попадает в состояние глубочайшей дереализации… Сложно вот так сразу ответить. Резкое усиление выработки энкефалинов и эндорфинов происходит прежде всего как реакция на боль. И количество опиатов, превышающих норму, связано с интенсивностью болевых ощущений. Сказано же — эта система предназначена для о-без-бо-ли-ва-ни-я!
Хотя, если честно, тут есть о чем подумать. Механизм, включающий усиленный синтез эндогенных опиатов, тёмен и совершенно не изучен. Возьмём известный феномен: младенец, пососав грудь матери, успокаивается и засыпает. Почему? Раньше считали — потому что утолил голод. Фиг вам! На самом деле, во время кормления вырабатывается пролактин, биологически активное вещество, приводящее к тому, что в молоке матери появляются эндорфины и энкефалины. В результате ребёнок будто снотворное принимает. Хочешь не хочешь, а после такой еды быстренько успокоишься. Так что, все может быть. На уровень эндорфинов в крови и в тканях, например, влияет иглоукалывание и точечный массаж. Боль — не единственный фактор, это ясно…
— Почему бы, кстати, тебе не обратиться с теми же вопросами к своему другу Саше? — внезапно переключился собеседник. — Вы, кажется, были друзьями.
Саша? Причём здесь Саша?
Ещё как причём! Он ведь, будучи студентом, вёл научную работу, как раз связанную с опиатными рецепторами. Они с научным руководителем даже несколько статей опубликовали насчёт липотропных факторов гипофиза. Во всяком случае, диссертацию Саша собирался по этой теме писать…
— Какие факторы?
— Ну, это примерно то самое, о чем ты меня спрашиваешь.
— И что потом?
— А потом он почему-то взял и все бросил, ушёл куда-то из Академии. Как же я сразу о нем не вспомнил?
Ничего себе новость! Получается, лучше Саши консультанта и не сыскать? Голос отнимается от таких сюрпризов, от таких «случайностей».
— Я его не нашёл, — с трудом сориентировался Андрей. — Я потому тебе и позвонил. Извини, конечно.
— Пустяки, — искренне возразил врач-эндокринолог. — Мне самому интересно с тобой поговорить, такие темы, знаешь, свежие. А то все звонят и просят, чтобы я им анализ крови организовал, на иммунитет и на вирусы…
Свежие темы продолжались. На чем остановился интересный разговор? На боли. Нет, на том, что боль не является единственным средством заставить гипофиз и шишковидную железу активизировать синтез внутренних опиатов. Помимо уже упомянутой акупунктуры и акупрессуры, существует метод электроаналгезии. Воздействуют на мозг пилообразными токами, и получается обезболивание без лекарств, вплоть до засыпания пациента. За счёт чего? Правильно. За счёт резкого увеличения выработки мозгом энкефалинов и эндорфинов. В одном НИИ, неважно в каком, действует прибор, который называется «Электронаркон» — как раз по этому принципу. Частота тока — тридцать три герца. Почему именно тридцать три? Никто не знает, экспериментальным путём определили.
— А вообще, тёмное это дело, — повторил собеседник уже звучавшую мысль, — какие факторы, помимо естественных, вызывают усиленный выброс энкефалинов и эндорфинов. Наверное, излучение определённого спектра тоже сюда включается. Да что излучение! Существует столько невинных на первый взгляд вещей, истинное действие которых мы и представить себе не можем…
«Не тёмное дело, а секретное», — добавил он. Закрытые темы исследований и все такое. Специальные НИИ этим озабочены — слава Богу, что Институт гематологии не входит в перечень «специальных». Писатель Андрей может так раскрутить свой сюжет, что любо-дорого посмотреть будет. Шпионы, контрразведка, выстрелы и погони. «Дашь потом почитать, договорились?» Почему подобные вопросы укрыты завесой секретности? Да потому, что умение активизировать выработку организмом тех или иных биологически активных веществ, не только эндорфинов или энкефалинов, или, к примеру, гормонов стресса, даёт возможность управлять организмом. Даёт власть, разве непонятно? Собственно, на знании этих механизмов целиком основана разработка психотронного оружия…
— Что? — закричал Андрей. — Что ты сказал?
Застучал пальцем по телефонной трубке, задул в микрофон, и совершенно зря. Разговор прервался. Он снова набрал номер, потом снова набрал… Он так и не смог дозвониться до этого человека — ни сегодня, ни завтра, ни послезавтра.
Теперь вопрос формулировался так: кто из знакомых способен дать медицинскую консультацию? Консультацию непростую, требующую, вероятно, особой квалификации и эрудиции. Психиатресса из диспансера отпадает, она рассказала все, что знала. Разве что попросить её свести с кем-нибудь повыше калибром? Обидится, небось. Кто ещё?
Гениальные идеи давались с трудом, и записные книжки с телефонными номерами, что новая, что старая, не пробуждали в должной мере фантазию. Андрей вспоминал, окружённый тенями ничего не подозревающих людей. Кого выбрать, к кому обратиться за помощью? Наконец он вспомнил и выбрал. Тени растаяли — кроме одной. К сожалению, телефон этого человека был Андрею неизвестен, поэтому пришлось провести долгую и отчасти унизительную работу. Сначала — позвонить Витьке Кривулину и Серёге, то есть друзьям, сохранившимся со школьных времён. Они поняли, о ком речь, но телефона этого парня так же не знали. Тогда наступила очередь звонить другим одноклассникам, с кем дружеский контакт либо давно утерян, либо такового не было вовсе. Одноклассникам и одноклассницам. Кто-то отсутствовал, кто-то находился дома. Все поголовно удивлялись, но отвечали с удовольствием. Андрей не вступал в бессмысленные разговоры, типа «где ты теперь, с кем ты сейчас», его интересовал совершенно конкретный персонаж, и он шёл к цели с упрямством барана. (Баран — это знак зодиака, а не жвачное животное.) Если кто-то что-то рассказывал в рамках заданной темы, он благодарно выслушивал. Беседа за беседой, звено за звеном — выполз конец цепочки.
Домашний и рабочий телефонные номера.
Этот парень учился в параллельном классе. После школы поступил в Военно-медицинскую академию, как и Саша. Причём, поступил честно, а не потому, что был из семьи заслуженных врачей и вдобавок преуспел в спорте. Женщина, сообщившая его нынешние координаты, рассказала, что он остался после интернатуры в Академии, в отличие от того же Саши, защитился, вёл преподавательскую работу. Когда же надоело возиться со студентами, перешёл в Институт гематологии, стал мелким начальником. Идеальная кандидатура в качестве консультанта. Лишь бы человек вспомнил, что был такой мальчик Андрей, лишь бы не отказался поговорить…
Врач оказался дома, а не на работе. Грипповал. К тому же стоило ему опознать, кто находится на другом конце провода, выяснилось, что человек он вполне разговорчивый. («Помнишь, мы вместе за шахматную сборную от школы выступали? — представился автор столь неожиданного звонка. — Ты на пятой доске, я на четвёртой…» «А-а, — среагировал собеседник. — Это ведь тебя какая-то психованная мамаша лимонадом облила, когда ты у её сына выиграл?») На том и завершился процесс взаимного узнавания, естественно преобразившись в непринуждённый диалог.
Андрей решил не связывать себе руки легендой о несуществующем друге-писателе. Отчаянная решимость придала ему наглости и азарта. Теперь писателем был он. А что такого? Нормальный член Союза Писателей, специализирующийся в жанре, предположим, фантастики. При первой же личной встрече обязательно подарит книгу. Ну, конечно, с дарственной надписью, о чем разговор. Жаль, что собеседник не увлекается фантастикой, поэтому фамилия Андрея ему ни о чем не говорит (собеседник вообще, кроме Стругацких, к своему стыду, других фамилий в этом жанре не припоминает, и, кстати, знаком ли Андрей с упомянутыми писателями?). Конечно, знаком, о чем разговор! При первой же личной встрече можно хорошенько посплетничать, если есть желание, но не сейчас, не сейчас. Причина звонка в другом. Андрей пишет новую книгу, и ему понадобилась консультация по медицинской части. Совсем небольшая, не стоит заранее пугаться. Да-да, прямо по телефону. Что важно — с медиком— учёным, а не с медиком-практиком. Вероятно, из области эндокринологии — ведь уважаемый собеседник по специальности эндокринолог, Андрею дали правильные сведения?
— По специальности я многостаночник, — засмеялся товарищ из параллельного класса. — И швец, и жнец, и даже автолюбитель.
— Вот-вот, — обрадовался Андрей, — нужен именно врач широкого профиля!
Короче, собеседник был выбран как нельзя более удачно.
«Писатель» изложил врачу сценку из будущей книги. Был максимально откровенен, скрыв лишь то, что эта сценка уже имела место в действительности. В заключение задал интересующий его вопрос: вырабатывают ли железы внутренней секреции какие-нибудь гормоны, оказывающие на человека наркотическое действие?
— Чепуха, — последовал категорический ответ. — Наркотических гормонов по определению не существует.
Но как же так! Стресс-то существует, правильно? Иначе говоря, защитная реакция эндокринной системы, мобилизующая в экстремальных ситуациях организм на борьбу с неблагоприятным фактором. Почему бы не предположить, что в определённых случаях стресс доходит до той точки, когда приходится срочно подготовить организм к исчезновению — если ситуация того требует. Каким способом? Одурманить мозг, посильнее и поскорее! Разве это не та же защитная реакция, вроде выброса адреналина в кровь?
— Знаешь, ты меня заставил задуматься, — признал школьный знакомый. — Раньше мне такие вещи в голову не приходили. Мозг, кстати, вырабатывает опиатные вещества, например, эндорфины…
— Эндорфины?! — встрепенулся Андрей. — В энциклопедии про это нету! Пожалуйста, поподробнее, как ты там назвал? Апятные?
Опиатные вещества. От слова «опий», неужели писатель таких простых вещей не знает? Ах, не расслышал? Тогда простительно… Существуют также «опиоиды» — то есть синтетики, например, опиоидные пептиды, в отличие от природных «опиатов» — но эти сведения для общего развития, к делу не относятся. Вообще же, все просто. Как известно, в организме существует несколько нервных систем: центральная, периферическая и прочие, и сюда же входит опиатная нервная система. Открыта, кстати, очень недавно, хотя одна из самых древних — имеется в любом мозге любого животного. В том числе, в мозге человека. Состоит она из опиатных рецепторов, то есть специальных нервных окончаний, которые возбуждаются как раз от морфия и морфиноподобных веществ. Когда опиатные рецепторы возбуждаются, происходит обезболивание. Что касается эндогенных опиатов… О, простите, господа, больше таких слов не будет. Эндогенных — значит, вырабатываемых внутри организма. Так вот, их всего два вида. Во-первых, «энкефалины», которыми, скорее всего, заведует шишковидная железа, а также «эндорфины» — эти опиаты синтезируются гипофизом.
«Ага! — торжествовал Андрей, ощущая вкус близкой победы. — Все-таки внутри нас бродят какие-то наркотики!»
Энкефалины и эндорфины, безусловно, наркотики, собеседник сразу согласился. Никуда от этого факта не деться. Их биологическое действие чрезвычайно похоже на фармакологическое действие морфина, причём, не только в части аналгезирующего эффекта, но и по совокупности других эффектов. «Аналгезия», пардон, означает всего лишь обезболивание. Что касается описанной Андреем сцены, где человек перед лицом неминуемой смерти попадает в состояние глубочайшей дереализации… Сложно вот так сразу ответить. Резкое усиление выработки энкефалинов и эндорфинов происходит прежде всего как реакция на боль. И количество опиатов, превышающих норму, связано с интенсивностью болевых ощущений. Сказано же — эта система предназначена для о-без-бо-ли-ва-ни-я!
Хотя, если честно, тут есть о чем подумать. Механизм, включающий усиленный синтез эндогенных опиатов, тёмен и совершенно не изучен. Возьмём известный феномен: младенец, пососав грудь матери, успокаивается и засыпает. Почему? Раньше считали — потому что утолил голод. Фиг вам! На самом деле, во время кормления вырабатывается пролактин, биологически активное вещество, приводящее к тому, что в молоке матери появляются эндорфины и энкефалины. В результате ребёнок будто снотворное принимает. Хочешь не хочешь, а после такой еды быстренько успокоишься. Так что, все может быть. На уровень эндорфинов в крови и в тканях, например, влияет иглоукалывание и точечный массаж. Боль — не единственный фактор, это ясно…
— Почему бы, кстати, тебе не обратиться с теми же вопросами к своему другу Саше? — внезапно переключился собеседник. — Вы, кажется, были друзьями.
Саша? Причём здесь Саша?
Ещё как причём! Он ведь, будучи студентом, вёл научную работу, как раз связанную с опиатными рецепторами. Они с научным руководителем даже несколько статей опубликовали насчёт липотропных факторов гипофиза. Во всяком случае, диссертацию Саша собирался по этой теме писать…
— Какие факторы?
— Ну, это примерно то самое, о чем ты меня спрашиваешь.
— И что потом?
— А потом он почему-то взял и все бросил, ушёл куда-то из Академии. Как же я сразу о нем не вспомнил?
Ничего себе новость! Получается, лучше Саши консультанта и не сыскать? Голос отнимается от таких сюрпризов, от таких «случайностей».
— Я его не нашёл, — с трудом сориентировался Андрей. — Я потому тебе и позвонил. Извини, конечно.
— Пустяки, — искренне возразил врач-эндокринолог. — Мне самому интересно с тобой поговорить, такие темы, знаешь, свежие. А то все звонят и просят, чтобы я им анализ крови организовал, на иммунитет и на вирусы…
Свежие темы продолжались. На чем остановился интересный разговор? На боли. Нет, на том, что боль не является единственным средством заставить гипофиз и шишковидную железу активизировать синтез внутренних опиатов. Помимо уже упомянутой акупунктуры и акупрессуры, существует метод электроаналгезии. Воздействуют на мозг пилообразными токами, и получается обезболивание без лекарств, вплоть до засыпания пациента. За счёт чего? Правильно. За счёт резкого увеличения выработки мозгом энкефалинов и эндорфинов. В одном НИИ, неважно в каком, действует прибор, который называется «Электронаркон» — как раз по этому принципу. Частота тока — тридцать три герца. Почему именно тридцать три? Никто не знает, экспериментальным путём определили.
— А вообще, тёмное это дело, — повторил собеседник уже звучавшую мысль, — какие факторы, помимо естественных, вызывают усиленный выброс энкефалинов и эндорфинов. Наверное, излучение определённого спектра тоже сюда включается. Да что излучение! Существует столько невинных на первый взгляд вещей, истинное действие которых мы и представить себе не можем…
«Не тёмное дело, а секретное», — добавил он. Закрытые темы исследований и все такое. Специальные НИИ этим озабочены — слава Богу, что Институт гематологии не входит в перечень «специальных». Писатель Андрей может так раскрутить свой сюжет, что любо-дорого посмотреть будет. Шпионы, контрразведка, выстрелы и погони. «Дашь потом почитать, договорились?» Почему подобные вопросы укрыты завесой секретности? Да потому, что умение активизировать выработку организмом тех или иных биологически активных веществ, не только эндорфинов или энкефалинов, или, к примеру, гормонов стресса, даёт возможность управлять организмом. Даёт власть, разве непонятно? Собственно, на знании этих механизмов целиком основана разработка психотронного оружия…
— Что? — закричал Андрей. — Что ты сказал?
Застучал пальцем по телефонной трубке, задул в микрофон, и совершенно зря. Разговор прервался. Он снова набрал номер, потом снова набрал… Он так и не смог дозвониться до этого человека — ни сегодня, ни завтра, ни послезавтра.