Страница:
– Ой, – застонал Санек. – Я же сказал, чтобы осторожнее.
– Прости, – искренне расстроился Антон. – Сейчас мы еще раз попробуем.
Но следующего раза не получилось, потому что Санек вдруг дико заорал и принялся с такой силой болтать ногами, что близнецы, не успевшие вовремя отскочить, получили по паре крепких затрещин.
– Совсем одурел! – поднимаясь из сугроба, куда его ударом ноги откинул Санек, закричал Антон. – Мы его спасаем, а он дерется, – возмущался он.
Но Дирол не обращал на его возмущение никакого внимания, он таращился на выглянувшего в окно бандита и не мог вымолвить ни слова. Прийти в чувство он смог только тогда, когда Андрей со всей силы дернул его за ногу.
– Пацаны, они меня увидели, быстрее тащите! – закричал Зубоскалин. – Быстрее, иначе всем нам крышка!
Услышав такую новость, близнецы мигом схватили попавшего в беду друга за ноги и принялись неистово толкать его то вверх, то вниз, а Дирол в это время старательно втягивал щеки.
– Хозяин, там в окно кто-то глядит, – тупо сообщил бандит.
Лысый повернулся, ничего не понимая, но в следующую секунду подскочил к окну, увидел вытаращенные глаза Дирола на бледном как мел лице и злобно процедил:
– Та-ак, значит, эти молокососы еще и «хвост» за собой притащили. Что ж, может, дружки ваши скажут, что вам от нас надо. Паслен, Мишук, снимите этого разведчика с окна и притащите сюда, – приказал он.
Подчиненные, перегоняя друг друга, немедленно бросились выполнять приказание.
Первым врагов заметил, как ни странно, Дирол. Он в этот момент в очередной раз повернул голову, надеясь, что теперь-то уж ему удастся выбраться из решетчатой ловушки, и увидел помощников Лысого.
– Идут, идут! – завопил он и тут же трагическим тоном добавил: – Бросьте меня, ребята, спасайте свои жизни.
– А ты? – удивились близнецы.
– А я уже не жилец, – обреченно вздохнул Дирол.
Братья Утконесовы немного посовещались, подняли головы, и Антон сообщил:
– Нет, Дирол, мы друзей в беде не бросаем. Ничего, отобьемся. Мы сейчас в сугроб спрячемся, а ты держись покрепче и ногами как следует дрыгай, чтобы живым не сдаваться. Как только бандиты начнут тебя с окна стаскивать, тут-то мы и выскочим. Ладно?
– Хорошо, – неожиданно легко согласился Санек, подумав, что выбора у него все равно нет.
Близнецы отошли на несколько шагов и залегли в сугроб, а «враги» тем временем приблизились к висящему на решетке Диролу. Тот неистово замотал ногами в надежде на то, что хоть один из ударов достанется ненавистным бандитам.
– Хоть убейте, живым не сдамся, – бормотал Санек.
Однако, вопреки ожиданиям, помощники Валеры Лысого не стали Дирола убивать и даже с окна не стали тянуть. Они просто стояли и смотрели, как бедный Санек надрывается.
«Наверное, ждут, когда я устану, – подумал Дирол. – Но я вас разгадал, а потому буду действовать по-другому». Санек перестал дрыгаться и замер, исподтишка наблюдая за противниками. Те постояли немного и двинулись к нему. Но как только они подошли на близкое расстояние, курсант ожил и вновь задрыгался.
– Слушай, тебе не надоело? – вдруг подал голос Паслен. – Чего ты рыпаешься? Мы тебя, может, вытащить хотим.
– Не надо меня вытаскивать, я и сам могу, – откликнулся Дирол, продолжая методично размахивать ногами.
– Заметно, – хмыкнул Мишук. – Ты, крендель, зачем голову в решетку просунул?
– Не скажу, – отозвался Санек.
– О, еще один партизан нашелся. У вас что, «не скажу» любимое выражение? Ты пойми, дурак, если мы тебя не вытащим, ты через полчаса закоченеешь насмерть, – как маленькому начал объяснять Паслен.
«И где только близнецов носит?» – подумал Дирол, а вслух ответил:
– Не закоченею, я дрессированный.
И в этот момент с диким криком из сугроба выскочили близнецы, то есть закричал Андрей, а Антон попытался зажать ему рот ладонью, но было поздно – враги их заметили и среагировали. Утконесовы и глазом моргнуть не успели, как оба оказались примятыми здоровенным туловищем Мишука.
«Все, надо сдаваться», – решил Дирол, поняв, что последней его надежде на спасение не суждено сбыться.
– Я сдаюсь, – с достоинством сказал он. – Только вытащите меня отсюда.
Паслен довольно потер огромные ладони и, повернувшись к Мишуку, который как раз скрутил руки близнецам, сказал:
– Мишук, веди этих в дом, а потом из форточки полей растительным маслом этому кренделю рожу, – он указал на Дирола. – Так его вытащить будет легче.
Мишук кивнул и потащил близнецов через сугробы за угол дома.
– Дяденька, а может, не надо меня маслом поливать? – осторожно спросил Санек. Перспектива быть облитым жирным маслом, да еще и на морозе, совсем не радовала бедного курсанта.
– Надо, мальчик, надо, – со вздохом ответил Паслен. – Иначе останешься ты плохой оконной декорацией навсегда.
Мишук выглянул из форточки через несколько минут и сразу предупредил:
– Растительного масла нет, только машинное.
– Лей, – махнул рукой Паслен.
Дирол едва успел зажмурить глаза и закрыть рот, как на голову ему потекла маслянистая жидкость. И в следующую секунду Паслен вдруг схватил Дирола за ноги, чуть повернул и резко дернул вниз. Санек грохнулся в сугроб, тут же был подхвачен Пасленом и транспортирован в квартиру Лысого. Здесь ему выдали полотенце, чтобы утереться, и он наконец смог разлепить глаза.
То, что Дирол увидел в комнате, повергло его в совершеннейшее уныние. Все курсанты из группы капитана Мочилова были пьяны, связаны и угрюмы. Улыбки наблюдались только на лицах близнецов. В них тоже успели влить добрую порцию спиртного, и братья, совсем замерзшие на улице, теперь испытывали невообразимое блаженство, чувствуя, как в животе разливается приятное тепло.
– Водку будешь? – спросил Дирола Лысый.
– Мне бы чаю горячего, – нерешительно попросил Санек.
– Чаю нет, только водка, – отрезал Валера.
– Д-дирол, не пей, – заикаясь, подал голос пьяный Веня. – Они тебя так пытать будут.
– Ни фига себе пытка, – усмехнулся Дирол. – Вот бы нас так в школе пытали, я бы тогда, наверное, в шпионы пошел и десять раз на дню всем государственные тайны выдавал, чтобы меня потом так пытали.
– Вот, хоть один нормальный нашелся, – обрадовался Лысый, наливая Диролу сразу полную рюмку водки. – Пей.
Дирол выпил, ему еще налили, он еще выпил, потом еще... Вскоре Дирол по степени опьянения мало чем отличался от своих сокурсников, только, в отличие от них, он не выбрал тактику молчания, наоборот, у него вдруг случился такой приступ словоохотливости, что бандиты нарадоваться не могли.
– Так ты говоришь, что в школе учишься, – начал допрос Лысый. – Что-то не очень ты похож на школьника. Или, может, ты в каждом классе по два года сидел?
– Не-ет, – пьяненько хихикнув, протянул Санек, – я вообще-то чуть ли не отличником в школе был, потому меня и взяли в школу милиции.
При этих словах лица бандитов вытянулись от удивления.
– Куда тебя взяли? – как будто не расслышав, переспросил Валера.
– В школу милиции, – повторил Дирол и тут же, гордо выпятив грудь, спросил: – Или я на милиционера не похож?
На его вопрос никто не ответил, вместо этого Лысый продолжил расспрашивать:
– А скажи-ка мне, Александр, чего это вы к нам-то прикопались? Мы вроде пока еще никого не убили и не ограбили, да и темных делишек, по крайней мере тех, за которые посадить можно, за нами не водится.
– Ага, так я вам и поверил, – воспротивился Дирол.
– И я не верю, и я тоже, – раздались нестройные голоса остальных курсантов.
– Ну, это ваше дело – верить нам или нет. Ты только скажи, какого черта вам от нас надо, тогда, может, мы вас и не убьем.
– А вы и так нас не убьете, – вдруг вмешался Веня.
– Это почему же? – прищурился главный бандит.
– Потому что, если вы нас убьете, вас тут же и повяжут, начальство-то знает, куда и к кому мы направились, – неожиданно ясно и четко пояснил Кулапудов. – Тогда у вас шансов на спасение точно не будет.
– А что, сейчас у нас шансы есть? – сменил тон с повелительного на заискивающий Валера.
– Сейчас есть, – кивнул Веня. – Только скажите, куда вы дели тело Мартышкина, а мы оформим это как чистосердечное признание.
– Чье тело? – недоуменно воззрился на курсантов главный бандит.
– Ник-колая Мартышкина, – икнув, повторил за Веней Леха Пешкодралов.
– Так вот, оказывается, в чем дело, – протянул Валера, налил в рюмку водки и залпом выпил. – Что ж вы сразу-то не сказали?
– Так, значит, это вы убили Мартышкина? – вопросом на вопрос ответил Веня.
– Нет, мы его не убивали... к сожалению, – немного помедлив, добавил Лысый.
– Почему к сожалению? – на этот раз вопрос принадлежал Зубоскалину.
– Потому что Мартыха денег мне должен...
– За что? – вытаращили глаза близнецы Утконесовы.
– За то, что в карты надо сначала научиться играть, а потом уже изображать из себя шулера, – пояснил Валера. – Недели две назад в «Непаханом поле» он проиграл мне довольно крупную сумму... Если быть точным, то пятнадцать тысяч.
– Рублей?
– Ха, рублей, – загоготал Лысый. – Долларов, конечно. За рубли не стоило бы и...
– А откуда у него такие деньги? – перебил Антон Утконесов.
– Какая мне разница, – пожал плечами Лысый. – Главное, что он мне их проиграл, но долг сразу не отдал. Я дал ему три дня сроку, но он деньги не принес. Тогда я дал еще три дня, но опять та же история. В общем, заглянул я к нему на прошлой неделе и пригрозил, что если через пять дней долг не вернет, то будем с ним уже совсем по-другому разговаривать.
– И что, поговорили? – взглянул на него мутными глазами Веня.
– А с кем говорить-то, с трупом, что ли? – огрызнулся бандит. – Вы же сами сказали, что его убили. А срок, который мы назначили, истекает только сегодня. Видимо, он кому-то еще, кроме нас, успел насолить, вот и замочили.
– А чем докажете, что вы его не убивали? – не поверил Дирол.
– Ничем, – пожал плечами Лысый. – Грозить грозили, но убить не успели, вот и все.
– А по-моему, он говорит правду, – внезапно проснувшись, сказал Ганга.
– Федя, а я думал, что ты спишь, – с удивлением посмотрел на него Зубоскалин.
– Я даже когда сплю, все слышу, вижу и сохраняю бдительность, как учил нас капитан Мочилов, – поучительным тоном объяснил Ганга. – Бдительность меня никогда не покидает, и я очень наблюдательно отношусь к людям, а потому я уверен, что Лысый говорит правду.
– А этот черненький не такой дурак, как кажется, – обратился к своим подчиненным Валера и продолжил: – В общем, так, ребята, я вас отпущу, но если найдете убийц Мартышки, скажите нам, кто они такие, у нас к ним разговор особенный будет.
– Ну, если мы найдем убийц, то вам с ними уже вряд ли поговорить придется, разве что встретитесь когда-нибудь за решеткой, – усмехнулся Пешкодралов.
– Но-но, поговори мне еще! – прикрикнул Лысый. – Типун тебе на язык, щенок милицейский!
– Больше не буду, – не стал лезть на рожон Леха. – Только отпустите нас, пожалуйста.
– Ладно, – кивнул Валера и, повернувшись к помощникам, приказал: – Давайте, займитесь ими.
Через десять минут связанных ребят вывели на улицу, рассадили в две машины и повезли по улицам города. Высадили их недалеко от школы милиции. Паслен моментально развязал всех шестерых, уселся в «девятку» и был таков, а курсанты, поддерживая друг друга, поплелись к общежитию. Правда, лед на улице не дал курсантам добраться до спасительных стен общежития без приключений. Ребята то и дело поскальзывались, взмахивали руками, чтобы удержать равновесие, и вскрикивали от неожиданности.
7
– Прости, – искренне расстроился Антон. – Сейчас мы еще раз попробуем.
Но следующего раза не получилось, потому что Санек вдруг дико заорал и принялся с такой силой болтать ногами, что близнецы, не успевшие вовремя отскочить, получили по паре крепких затрещин.
– Совсем одурел! – поднимаясь из сугроба, куда его ударом ноги откинул Санек, закричал Антон. – Мы его спасаем, а он дерется, – возмущался он.
Но Дирол не обращал на его возмущение никакого внимания, он таращился на выглянувшего в окно бандита и не мог вымолвить ни слова. Прийти в чувство он смог только тогда, когда Андрей со всей силы дернул его за ногу.
– Пацаны, они меня увидели, быстрее тащите! – закричал Зубоскалин. – Быстрее, иначе всем нам крышка!
Услышав такую новость, близнецы мигом схватили попавшего в беду друга за ноги и принялись неистово толкать его то вверх, то вниз, а Дирол в это время старательно втягивал щеки.
* * *
Когда Мишук увидел за окном чью-то чужую рожицу с втянутыми щеками, то он потерял дар речи, который, впрочем, очень быстро вернулся.– Хозяин, там в окно кто-то глядит, – тупо сообщил бандит.
Лысый повернулся, ничего не понимая, но в следующую секунду подскочил к окну, увидел вытаращенные глаза Дирола на бледном как мел лице и злобно процедил:
– Та-ак, значит, эти молокососы еще и «хвост» за собой притащили. Что ж, может, дружки ваши скажут, что вам от нас надо. Паслен, Мишук, снимите этого разведчика с окна и притащите сюда, – приказал он.
Подчиненные, перегоняя друг друга, немедленно бросились выполнять приказание.
Первым врагов заметил, как ни странно, Дирол. Он в этот момент в очередной раз повернул голову, надеясь, что теперь-то уж ему удастся выбраться из решетчатой ловушки, и увидел помощников Лысого.
– Идут, идут! – завопил он и тут же трагическим тоном добавил: – Бросьте меня, ребята, спасайте свои жизни.
– А ты? – удивились близнецы.
– А я уже не жилец, – обреченно вздохнул Дирол.
Братья Утконесовы немного посовещались, подняли головы, и Антон сообщил:
– Нет, Дирол, мы друзей в беде не бросаем. Ничего, отобьемся. Мы сейчас в сугроб спрячемся, а ты держись покрепче и ногами как следует дрыгай, чтобы живым не сдаваться. Как только бандиты начнут тебя с окна стаскивать, тут-то мы и выскочим. Ладно?
– Хорошо, – неожиданно легко согласился Санек, подумав, что выбора у него все равно нет.
Близнецы отошли на несколько шагов и залегли в сугроб, а «враги» тем временем приблизились к висящему на решетке Диролу. Тот неистово замотал ногами в надежде на то, что хоть один из ударов достанется ненавистным бандитам.
– Хоть убейте, живым не сдамся, – бормотал Санек.
Однако, вопреки ожиданиям, помощники Валеры Лысого не стали Дирола убивать и даже с окна не стали тянуть. Они просто стояли и смотрели, как бедный Санек надрывается.
«Наверное, ждут, когда я устану, – подумал Дирол. – Но я вас разгадал, а потому буду действовать по-другому». Санек перестал дрыгаться и замер, исподтишка наблюдая за противниками. Те постояли немного и двинулись к нему. Но как только они подошли на близкое расстояние, курсант ожил и вновь задрыгался.
– Слушай, тебе не надоело? – вдруг подал голос Паслен. – Чего ты рыпаешься? Мы тебя, может, вытащить хотим.
– Не надо меня вытаскивать, я и сам могу, – откликнулся Дирол, продолжая методично размахивать ногами.
– Заметно, – хмыкнул Мишук. – Ты, крендель, зачем голову в решетку просунул?
– Не скажу, – отозвался Санек.
– О, еще один партизан нашелся. У вас что, «не скажу» любимое выражение? Ты пойми, дурак, если мы тебя не вытащим, ты через полчаса закоченеешь насмерть, – как маленькому начал объяснять Паслен.
«И где только близнецов носит?» – подумал Дирол, а вслух ответил:
– Не закоченею, я дрессированный.
И в этот момент с диким криком из сугроба выскочили близнецы, то есть закричал Андрей, а Антон попытался зажать ему рот ладонью, но было поздно – враги их заметили и среагировали. Утконесовы и глазом моргнуть не успели, как оба оказались примятыми здоровенным туловищем Мишука.
«Все, надо сдаваться», – решил Дирол, поняв, что последней его надежде на спасение не суждено сбыться.
– Я сдаюсь, – с достоинством сказал он. – Только вытащите меня отсюда.
Паслен довольно потер огромные ладони и, повернувшись к Мишуку, который как раз скрутил руки близнецам, сказал:
– Мишук, веди этих в дом, а потом из форточки полей растительным маслом этому кренделю рожу, – он указал на Дирола. – Так его вытащить будет легче.
Мишук кивнул и потащил близнецов через сугробы за угол дома.
– Дяденька, а может, не надо меня маслом поливать? – осторожно спросил Санек. Перспектива быть облитым жирным маслом, да еще и на морозе, совсем не радовала бедного курсанта.
– Надо, мальчик, надо, – со вздохом ответил Паслен. – Иначе останешься ты плохой оконной декорацией навсегда.
Мишук выглянул из форточки через несколько минут и сразу предупредил:
– Растительного масла нет, только машинное.
– Лей, – махнул рукой Паслен.
Дирол едва успел зажмурить глаза и закрыть рот, как на голову ему потекла маслянистая жидкость. И в следующую секунду Паслен вдруг схватил Дирола за ноги, чуть повернул и резко дернул вниз. Санек грохнулся в сугроб, тут же был подхвачен Пасленом и транспортирован в квартиру Лысого. Здесь ему выдали полотенце, чтобы утереться, и он наконец смог разлепить глаза.
То, что Дирол увидел в комнате, повергло его в совершеннейшее уныние. Все курсанты из группы капитана Мочилова были пьяны, связаны и угрюмы. Улыбки наблюдались только на лицах близнецов. В них тоже успели влить добрую порцию спиртного, и братья, совсем замерзшие на улице, теперь испытывали невообразимое блаженство, чувствуя, как в животе разливается приятное тепло.
– Водку будешь? – спросил Дирола Лысый.
– Мне бы чаю горячего, – нерешительно попросил Санек.
– Чаю нет, только водка, – отрезал Валера.
– Д-дирол, не пей, – заикаясь, подал голос пьяный Веня. – Они тебя так пытать будут.
– Ни фига себе пытка, – усмехнулся Дирол. – Вот бы нас так в школе пытали, я бы тогда, наверное, в шпионы пошел и десять раз на дню всем государственные тайны выдавал, чтобы меня потом так пытали.
– Вот, хоть один нормальный нашелся, – обрадовался Лысый, наливая Диролу сразу полную рюмку водки. – Пей.
Дирол выпил, ему еще налили, он еще выпил, потом еще... Вскоре Дирол по степени опьянения мало чем отличался от своих сокурсников, только, в отличие от них, он не выбрал тактику молчания, наоборот, у него вдруг случился такой приступ словоохотливости, что бандиты нарадоваться не могли.
– Так ты говоришь, что в школе учишься, – начал допрос Лысый. – Что-то не очень ты похож на школьника. Или, может, ты в каждом классе по два года сидел?
– Не-ет, – пьяненько хихикнув, протянул Санек, – я вообще-то чуть ли не отличником в школе был, потому меня и взяли в школу милиции.
При этих словах лица бандитов вытянулись от удивления.
– Куда тебя взяли? – как будто не расслышав, переспросил Валера.
– В школу милиции, – повторил Дирол и тут же, гордо выпятив грудь, спросил: – Или я на милиционера не похож?
На его вопрос никто не ответил, вместо этого Лысый продолжил расспрашивать:
– А скажи-ка мне, Александр, чего это вы к нам-то прикопались? Мы вроде пока еще никого не убили и не ограбили, да и темных делишек, по крайней мере тех, за которые посадить можно, за нами не водится.
– Ага, так я вам и поверил, – воспротивился Дирол.
– И я не верю, и я тоже, – раздались нестройные голоса остальных курсантов.
– Ну, это ваше дело – верить нам или нет. Ты только скажи, какого черта вам от нас надо, тогда, может, мы вас и не убьем.
– А вы и так нас не убьете, – вдруг вмешался Веня.
– Это почему же? – прищурился главный бандит.
– Потому что, если вы нас убьете, вас тут же и повяжут, начальство-то знает, куда и к кому мы направились, – неожиданно ясно и четко пояснил Кулапудов. – Тогда у вас шансов на спасение точно не будет.
– А что, сейчас у нас шансы есть? – сменил тон с повелительного на заискивающий Валера.
– Сейчас есть, – кивнул Веня. – Только скажите, куда вы дели тело Мартышкина, а мы оформим это как чистосердечное признание.
– Чье тело? – недоуменно воззрился на курсантов главный бандит.
– Ник-колая Мартышкина, – икнув, повторил за Веней Леха Пешкодралов.
– Так вот, оказывается, в чем дело, – протянул Валера, налил в рюмку водки и залпом выпил. – Что ж вы сразу-то не сказали?
– Так, значит, это вы убили Мартышкина? – вопросом на вопрос ответил Веня.
– Нет, мы его не убивали... к сожалению, – немного помедлив, добавил Лысый.
– Почему к сожалению? – на этот раз вопрос принадлежал Зубоскалину.
– Потому что Мартыха денег мне должен...
– За что? – вытаращили глаза близнецы Утконесовы.
– За то, что в карты надо сначала научиться играть, а потом уже изображать из себя шулера, – пояснил Валера. – Недели две назад в «Непаханом поле» он проиграл мне довольно крупную сумму... Если быть точным, то пятнадцать тысяч.
– Рублей?
– Ха, рублей, – загоготал Лысый. – Долларов, конечно. За рубли не стоило бы и...
– А откуда у него такие деньги? – перебил Антон Утконесов.
– Какая мне разница, – пожал плечами Лысый. – Главное, что он мне их проиграл, но долг сразу не отдал. Я дал ему три дня сроку, но он деньги не принес. Тогда я дал еще три дня, но опять та же история. В общем, заглянул я к нему на прошлой неделе и пригрозил, что если через пять дней долг не вернет, то будем с ним уже совсем по-другому разговаривать.
– И что, поговорили? – взглянул на него мутными глазами Веня.
– А с кем говорить-то, с трупом, что ли? – огрызнулся бандит. – Вы же сами сказали, что его убили. А срок, который мы назначили, истекает только сегодня. Видимо, он кому-то еще, кроме нас, успел насолить, вот и замочили.
– А чем докажете, что вы его не убивали? – не поверил Дирол.
– Ничем, – пожал плечами Лысый. – Грозить грозили, но убить не успели, вот и все.
– А по-моему, он говорит правду, – внезапно проснувшись, сказал Ганга.
– Федя, а я думал, что ты спишь, – с удивлением посмотрел на него Зубоскалин.
– Я даже когда сплю, все слышу, вижу и сохраняю бдительность, как учил нас капитан Мочилов, – поучительным тоном объяснил Ганга. – Бдительность меня никогда не покидает, и я очень наблюдательно отношусь к людям, а потому я уверен, что Лысый говорит правду.
– А этот черненький не такой дурак, как кажется, – обратился к своим подчиненным Валера и продолжил: – В общем, так, ребята, я вас отпущу, но если найдете убийц Мартышки, скажите нам, кто они такие, у нас к ним разговор особенный будет.
– Ну, если мы найдем убийц, то вам с ними уже вряд ли поговорить придется, разве что встретитесь когда-нибудь за решеткой, – усмехнулся Пешкодралов.
– Но-но, поговори мне еще! – прикрикнул Лысый. – Типун тебе на язык, щенок милицейский!
– Больше не буду, – не стал лезть на рожон Леха. – Только отпустите нас, пожалуйста.
– Ладно, – кивнул Валера и, повернувшись к помощникам, приказал: – Давайте, займитесь ими.
Через десять минут связанных ребят вывели на улицу, рассадили в две машины и повезли по улицам города. Высадили их недалеко от школы милиции. Паслен моментально развязал всех шестерых, уселся в «девятку» и был таков, а курсанты, поддерживая друг друга, поплелись к общежитию. Правда, лед на улице не дал курсантам добраться до спасительных стен общежития без приключений. Ребята то и дело поскальзывались, взмахивали руками, чтобы удержать равновесие, и вскрикивали от неожиданности.
7
Физрук Садюкин сидел в кресле и очень волновался. По телевизору передавали прямую трансляцию хоккейного матча. Наши проигрывали, что вызывало у Фрола Петровича взрывы неуемной ярости. Иногда он вскакивал и в порыве чувств кидал в экран телевизора тем, что попадалось под руку: старой газетой с телепрограммой, вилкой, а один раз даже не пожалел правого сапога.
– Эх, был бы я вашим тренером, показал бы, как играть надо, – стиснув зубы, то и дело бормотал он и тут же вскрикивал: – Куда ты клюшкой машешь, идиот! Тебе бы об голову эту клюшку сломать, может, тогда бы мозги твои проснулись!
Однако угрозы Садюкина на хоккеистов не действовали, и в результате матч закончился со счетом «3:0» не в нашу пользу.
– Так я и знал, так я и знал, – доев из банки последнюю кильку в томате, проговорил физрук.
С чувством досады и разочарования Садюкин выключил телевизор, швырнул пустую консервную банку, правда, не в телевизор, а в мусорное ведро и направился к окну, чтобы открыть на ночь форточку. Фрол Петрович привык спать при открытой форточке, и даже сильные морозы не могли помешать этому. Дотянувшись до шпингалета, он открыл крохотное окошко и уже собирался отправиться в кровать, как вдруг внимание его привлекло нечто. Шестеро подозрительных личностей, пошатываясь и размахивая руками, пробирались по двору, явно намереваясь попасть в школьное общежитие, о чем сразу догадался наблюдательный физрук.
Подозрительные типы были в штатском, из чего Фрол Петрович сделал вывод, что к школе милиции они никакого отношения не имеют, а следовательно, у них нет права находиться на ее территории.
– Черт возьми, и куда только дежурные смотрят, пока у них под носом чужие разгуливают, – пробормотал физрук и решил разоблачить нарушителей сам.
Садюкин оделся, при этом потеряв пару минут на вытаскивание из-за телевизора правого сапога, и, схватив в качестве оборонительного оружия милицейскую дубинку, надежно припрятанную за вешалкой, а в качестве пугающего – свисток, решительным шагом направился навстречу злоумышленникам.
А во дворе в этот момент происходили следующие события. В очередной раз поскользнувшись на льду, Веня Кулапудов не смог удержаться и упал, больно ударившись мягким местом. Оказавшись в горизонтальном положении, Веня, по всей видимости, решил, что уже добрался до своей кровати, а потому положил руку под голову и мирно закрыл глаза со словами:
– Спят усталые курсанты, и Веня тоже спит.
Его падение заметили только близнецы Утконесовы, которые плелись позади всех. Антон, с трудом удерживая шатающегося брата, пробормотал:
– Андрей, кажется, у нас есть жертвы.
– Кто-то умер? – поднимая голову и глядя вперед мутными глазами, спросил Андрей.
– Нет, упал.
– А кто?
– Не знаю, может, Леха, а может, Веня. У меня в глазах двоится. Но в любом случае его надо поднять.
– Не могу, – покачал головой Андрей. – Если я его начну поднимать, то упаду сам. Меня ты начнешь поднимать и тоже упадешь. Тебя еще кто-нибудь начнет поднимать...
– В общем, дело плохо, – перебил его Антон. – Значит, придется звать на помощь.
– Только тихо, – прошипел Андрей, прикладывая указательный палец к губам. – Иначе нам всем плохо будет.
– А вот и подмога бежит, – увидев бегущих к ним Дирола, Федю и Леху, обрадовался Антон. – Друзья никогда не бросают в беде.
Он был прав: ребята действительно бежали к ним, чтобы спасти от беды. Только беда эта заключалась вовсе не в бесславном падении Кулапудова, а в неминуемом приближении Садюкина, внезапно появившегося секунду назад на крыльце общежития. Дирол на ходу размахивал руками, делая близнецам знаки, которые могли означать только одно – бегите куда подальше. Однако близнецы значения жестов не поняли и продолжали стоять с довольными улыбками, ожидая, когда остальные подбегут и помогут поднять уснувшего Кулапудова. Увидев это, Дирол не выдержал и крикнул:
– Придурки, бегите! За нами Садюкин гонится!
Этот крик подействовал на близнецов как катализатор. У обоих мигом спала пелена с глаз, они развернулись и бросились прочь, позабыв и о скользкой дороге под ногами, и о несчастном Кулапудове, мирно посапывающем на льду.
Веня наверняка попал бы в крепкие и отнюдь не ласковые руки Фрола Петровича, если бы Федя не споткнулся о него. Увидев спящего друга у себя под ногами, Ганга, ни минуты не раздумывая и почти не останавливаясь, схватил Кулапудова за ногу и потащил за собой. Веня так и не проснулся, только пробормотал что-то вроде: «Вези меня, лошадка, в лес густой».
– Ага, хороша лошадка, – обиженно буркнул Федя, рывками передвигая тяжелого друга за угол общежития, туда, где были навалены спасительные сугробы.
Фрол Петрович тем временем методично начал обследовать школьный двор. Так получилось, что в тот момент, когда его увидели курсанты, он, остановившись перед входной дверью в общежитие, натягивал сапог на ногу, а потому не смог заметить «нарушителей». Но теперь, когда вся одежда была на своих местах, а физрук находился во всеоружии, со свистком и милицейской дубинкой, можно было самоотверженно ловить «вражеских лазутчиков».
Только вот эти «лазутчики» неожиданно исчезли, не оставив после себя никаких следов. Можно было бы подумать, что нарушители порядка явились плодом воображения, но Садюкин отлично слышал крик Дирола, а потому был уверен, что точно видел шестерых чужих людей, шествующих по школьному двору. «Наверное, затаились», – правильно подумал физрук и решил действовать по примеру своих врагов, то есть исподтишка выследить их и захватить.
Первым и самым разумным в этих обстоятельствах было, конечно, определение точного местонахождения «лазутчиков», для чего следовало тщательно прислушаться. Садюкин так напряг слух, что правое его ухо начало непроизвольно шевелиться, а левое побледнело до синевы. Однако услышать что-либо, кроме скрипа веток на ближайшем дереве, физруку не удалось.
– Ладно, – едва слышно пробормотал Фрол Петрович, – будем действовать по-другому.
Другой метод состоял в том, чтобы спровоцировать врагов на ответные действия и тем самым дать о себе знать. Садюкин тихонько ухмыльнулся, громко изрек: «Видимо, показалось», – и пошел к общежитию. Но при этом он исподтишка поглядывал по сторонам, надеясь, что чужаки, поверив обманному ходу, наконец выскочат из своего укрытия. Надежды физрука оправдались уже через несколько мгновений. Едва Фрол Петрович занес ногу над первой ступенькой крыльца здания, как из-за угла общежития, словно плотно набитый мешок, вывалился какой-то человек. Второй человек, по всей видимости, соучастник первого, попытался втащить своего подельника обратно за спасительную стену здания, но не успел. Садюкин как коршун подлетел к нему и, вцепившись в его руку, заорал:
– Ага, попался! Руки за голову! Стреляю на поражение! – И для убедительности ткнул дубинкой в лицо «врагу» как пистолетом.
Но каково же было его удивление, когда в «лазутчике» он узнал пьяного и замерзшего Антона, а может, Андрея Утконесова – он до сих пор не научился различать близнецов. Фрол Петрович так опешил, что задал не совсем уместный и даже глупый вопрос:
– Ты кто?
– Курсант, – мотнул головой Утконесов.
– Ясно, что не шпион! – рявкнул физрук, хотя всего минуту назад он думал совсем иначе. – Зовут как?
– Антон.
– Понятно, – пробормотал Садюкин, наклоняясь и разглядывая второго «злоумышленника», упавшего в снег. – А это, стало быть, Андрей.
– Так точно, – пошатнувшись, кивнул Антон.
– Ну, мерзавцы, – в сердцах сплюнул физрук. – Почему в таком виде? Где ваша форма? Почему вы пьяные? – засыпал он бедного Антона вопросами.
– По причине выполнения особого задания, – на секунду задумавшись, выпалил Антон.
– И что же это за задание такое? – с ехидством спросил Фрол Петрович. – Может, соревнования, кто кого перепьет?
– Не-е, – протянул младший близнец, хотел еще что-то сказать, но передумал и повторил: – Не-е.
– Что это значит?! – не выдержал физрук, повышая голос. – А ну-ка, говори немедленно: где вы так напились?
Антон сразу понял, что Садюкин от него не отстанет, а значит, оставалось только два выхода: или выложить все начистоту, или же прикинуться абсолютно невменяемым по причине сильного алкогольного опьянения. Первое близнец не мог сделать, потому что расследование убийства Мартышкина являлось секретным, и капитану Мочилову не понравилось бы, что курсанты рассказывают о нем всем и каждому. Оставалось второе. Антон вздохнул и, решив последовать примеру своего брата, тяжело плюхнулся наземь и громко захрапел.
– Эй, ты куда? – спохватился Фрол Петрович, принимаясь расталкивать «заснувшего» Утконесова. – Мы с тобой еще не договорили.
– Хр-хр, – сказал Антон и повернулся на бок.
– Черт знает что такое! – с досадой буркнул себе под нос физрук, понимая, что на него теперь свалилась еще одна задача – перетащить пьяных близнецов в общежитие во избежание их медленного замерзания на морозе.
Несколько минут постояв над почти бездыханными телами курсантов, Фрол Петрович рассудил, что одному ему не под силу такая сложная задача, а значит, придется звать кого-нибудь на помощь. Но кого позовешь в такой поздний час, когда все уже спят. Садюкин оглянулся и тут увидел свет в каморке Куприяна Амуровича. Вероятно, комендант еще не спал, а если и спал, то разбудить его можно было без лишнего шума, так как его комната находилась на первом этаже, где, кроме нее, больше не было жилых помещений.
– Ага, вот Куприян Амурович мне и поможет, – сказал Садюкин и, недолго думая, решительно направился в общежитие.
Ласковый спал, но сон его был так чуток, что уже на второй стук в дверь он выглянул в коридор.
– Добрый вечер, – поздоровался Фрол Петрович.
– Ха, я бы сказал, добрая ночь, – усмехнулся Ласковый, щурясь спросонья. – Что-то случилось, Фрол Петрович?
– Еще как случилось, – шепотом проговорил физрук. – Двое наших курсантов, а именно близнецы Утконесовы, напились как свиньи и теперь лежат во дворе в двадцати метрах от входа в общежитие, – со спортивной точностью доложил он.
– Бог мой, не может быть, – всплеснул пухлыми руками комендант. – Но кто же им позволил такое сделать? Ведь по правилам школы им за это грозит наказание вплоть...
– Вплоть до исключения, – закончил за него Садюкин. – Однако об этом речь пойдет завтра, а сейчас их нужно перенести в тепло, иначе исключать будет некого.
– А, так вы за этим ко мне и пришли?
«Наконец-то догадался, болван», – с досадой подумал физрук, но улыбнулся и вслух сказал:
– Именно за этим.
– Тогда пойдемте, – спохватился Куприян Амурович, вернулся в комнату и принялся одеваться.
Фрол Петрович, стоя в коридоре, терпеливо дождался, когда Ласковый будет готов, а потом сказал:
– Я вот думаю, что по льду тащить их будет не очень удобно. Надо придумать что-то вроде носилок.
– А что тут думать? – пожал плечами комендант. – Возьмем строительные носилки, они у меня в подсобке лежат. Правда, ноги будут свисать...
– Это даже хорошо, – удовлетворенно кивнул Садюкин. – Еще не хватало, чтобы этим пьяницам все удобства были обеспечены. Пойдемте в вашу подсобку, – и они отправились по коридору, в конце которого притаилась маленькая комнатка, окрещенная комендантом «подсобкой».
– Пацаны, на помощь.
Помощь в лице сокурсников не заставила себя долго ждать. Через секунду из-за угла здания выскочили Леха с Диролом и помогли Антону поднять уснувшего Андрея, благо тот совсем не сопротивлялся и безропотно позволил Пешкодралову взвалить его на плечо. Дирол поддерживал Андрея сбоку, а Антон нес ноги брата.
– Куда его? – через плечо спросил Леха.
– В общагу, наверное, – отозвался Дирол.
– Ага, а если на Садюкина опять наткнемся? – засомневался Антон. – Кстати, он за комендантом пошел.
– Давайте пошлем кого-нибудь вперед, чтобы разведать обстановку, например, Федю, – предложил Дирол.
– Ну, конечно, – усмехнулся Леха. – Федьке как раз сейчас этого и не хватает. – Он кивнул в противоположную сторону, где бедный Ганга, сам едва держась на ногах, тащил на себе огромного Кулапудова.
Все поняли, что Федя находится в еще худшем положении, чем кто-либо из группы, а потому Антон сказал:
– Хорошо, я пойду, – и отправился общежитие.
Фрола Петровича и Ласкового он увидел, когда они уходили в глубь коридора, и понял, что это и есть для ребят тот момент, когда можно проскользнуть в свою комнату незамеченными. Стараясь двигаться бесшумно, он выскочил на улицу и замахал руками друзьям, подавая знаки, что дорога свободна.
Красные от натуги и выпитого спиртного курсанты втащили своих обездвиженных товарищей в общежитие, поднялись на второй этаж, где находилась заветная и такая родная комната под номером тринадцать, проскользнули в нее и плотно закрыли за собой дверь. Затем ребята раздели Андрея и Веню, уложили их спать и сами стали готовиться ко сну.
– Наверняка сейчас Садюкин сюда притащится, – стягивая с себя рубашку, проговорил Леха.
– А мы притворимся спящими, – выдал идею Дирол. – Зуб даю, что он нас будить не станет, решит завтра утром с нами разобраться.
– Ага, а перегаром-то пахнет, – напомнил Федя. – Унюхает, тогда нам всем крышка.
– Ну, об этом можно не беспокоиться, – нашелся Антон, полез в свою тумбочку и вытащил оттуда баллончик с дезодорантом. – Вот, с ментолом. Мне бабушка подарила, – похвалился он, разбрызгивая дезодорант по комнате, словно освежитель воздуха.
– Эх, был бы я вашим тренером, показал бы, как играть надо, – стиснув зубы, то и дело бормотал он и тут же вскрикивал: – Куда ты клюшкой машешь, идиот! Тебе бы об голову эту клюшку сломать, может, тогда бы мозги твои проснулись!
Однако угрозы Садюкина на хоккеистов не действовали, и в результате матч закончился со счетом «3:0» не в нашу пользу.
– Так я и знал, так я и знал, – доев из банки последнюю кильку в томате, проговорил физрук.
С чувством досады и разочарования Садюкин выключил телевизор, швырнул пустую консервную банку, правда, не в телевизор, а в мусорное ведро и направился к окну, чтобы открыть на ночь форточку. Фрол Петрович привык спать при открытой форточке, и даже сильные морозы не могли помешать этому. Дотянувшись до шпингалета, он открыл крохотное окошко и уже собирался отправиться в кровать, как вдруг внимание его привлекло нечто. Шестеро подозрительных личностей, пошатываясь и размахивая руками, пробирались по двору, явно намереваясь попасть в школьное общежитие, о чем сразу догадался наблюдательный физрук.
Подозрительные типы были в штатском, из чего Фрол Петрович сделал вывод, что к школе милиции они никакого отношения не имеют, а следовательно, у них нет права находиться на ее территории.
– Черт возьми, и куда только дежурные смотрят, пока у них под носом чужие разгуливают, – пробормотал физрук и решил разоблачить нарушителей сам.
Садюкин оделся, при этом потеряв пару минут на вытаскивание из-за телевизора правого сапога, и, схватив в качестве оборонительного оружия милицейскую дубинку, надежно припрятанную за вешалкой, а в качестве пугающего – свисток, решительным шагом направился навстречу злоумышленникам.
А во дворе в этот момент происходили следующие события. В очередной раз поскользнувшись на льду, Веня Кулапудов не смог удержаться и упал, больно ударившись мягким местом. Оказавшись в горизонтальном положении, Веня, по всей видимости, решил, что уже добрался до своей кровати, а потому положил руку под голову и мирно закрыл глаза со словами:
– Спят усталые курсанты, и Веня тоже спит.
Его падение заметили только близнецы Утконесовы, которые плелись позади всех. Антон, с трудом удерживая шатающегося брата, пробормотал:
– Андрей, кажется, у нас есть жертвы.
– Кто-то умер? – поднимая голову и глядя вперед мутными глазами, спросил Андрей.
– Нет, упал.
– А кто?
– Не знаю, может, Леха, а может, Веня. У меня в глазах двоится. Но в любом случае его надо поднять.
– Не могу, – покачал головой Андрей. – Если я его начну поднимать, то упаду сам. Меня ты начнешь поднимать и тоже упадешь. Тебя еще кто-нибудь начнет поднимать...
– В общем, дело плохо, – перебил его Антон. – Значит, придется звать на помощь.
– Только тихо, – прошипел Андрей, прикладывая указательный палец к губам. – Иначе нам всем плохо будет.
– А вот и подмога бежит, – увидев бегущих к ним Дирола, Федю и Леху, обрадовался Антон. – Друзья никогда не бросают в беде.
Он был прав: ребята действительно бежали к ним, чтобы спасти от беды. Только беда эта заключалась вовсе не в бесславном падении Кулапудова, а в неминуемом приближении Садюкина, внезапно появившегося секунду назад на крыльце общежития. Дирол на ходу размахивал руками, делая близнецам знаки, которые могли означать только одно – бегите куда подальше. Однако близнецы значения жестов не поняли и продолжали стоять с довольными улыбками, ожидая, когда остальные подбегут и помогут поднять уснувшего Кулапудова. Увидев это, Дирол не выдержал и крикнул:
– Придурки, бегите! За нами Садюкин гонится!
Этот крик подействовал на близнецов как катализатор. У обоих мигом спала пелена с глаз, они развернулись и бросились прочь, позабыв и о скользкой дороге под ногами, и о несчастном Кулапудове, мирно посапывающем на льду.
Веня наверняка попал бы в крепкие и отнюдь не ласковые руки Фрола Петровича, если бы Федя не споткнулся о него. Увидев спящего друга у себя под ногами, Ганга, ни минуты не раздумывая и почти не останавливаясь, схватил Кулапудова за ногу и потащил за собой. Веня так и не проснулся, только пробормотал что-то вроде: «Вези меня, лошадка, в лес густой».
– Ага, хороша лошадка, – обиженно буркнул Федя, рывками передвигая тяжелого друга за угол общежития, туда, где были навалены спасительные сугробы.
Фрол Петрович тем временем методично начал обследовать школьный двор. Так получилось, что в тот момент, когда его увидели курсанты, он, остановившись перед входной дверью в общежитие, натягивал сапог на ногу, а потому не смог заметить «нарушителей». Но теперь, когда вся одежда была на своих местах, а физрук находился во всеоружии, со свистком и милицейской дубинкой, можно было самоотверженно ловить «вражеских лазутчиков».
Только вот эти «лазутчики» неожиданно исчезли, не оставив после себя никаких следов. Можно было бы подумать, что нарушители порядка явились плодом воображения, но Садюкин отлично слышал крик Дирола, а потому был уверен, что точно видел шестерых чужих людей, шествующих по школьному двору. «Наверное, затаились», – правильно подумал физрук и решил действовать по примеру своих врагов, то есть исподтишка выследить их и захватить.
Первым и самым разумным в этих обстоятельствах было, конечно, определение точного местонахождения «лазутчиков», для чего следовало тщательно прислушаться. Садюкин так напряг слух, что правое его ухо начало непроизвольно шевелиться, а левое побледнело до синевы. Однако услышать что-либо, кроме скрипа веток на ближайшем дереве, физруку не удалось.
– Ладно, – едва слышно пробормотал Фрол Петрович, – будем действовать по-другому.
Другой метод состоял в том, чтобы спровоцировать врагов на ответные действия и тем самым дать о себе знать. Садюкин тихонько ухмыльнулся, громко изрек: «Видимо, показалось», – и пошел к общежитию. Но при этом он исподтишка поглядывал по сторонам, надеясь, что чужаки, поверив обманному ходу, наконец выскочат из своего укрытия. Надежды физрука оправдались уже через несколько мгновений. Едва Фрол Петрович занес ногу над первой ступенькой крыльца здания, как из-за угла общежития, словно плотно набитый мешок, вывалился какой-то человек. Второй человек, по всей видимости, соучастник первого, попытался втащить своего подельника обратно за спасительную стену здания, но не успел. Садюкин как коршун подлетел к нему и, вцепившись в его руку, заорал:
– Ага, попался! Руки за голову! Стреляю на поражение! – И для убедительности ткнул дубинкой в лицо «врагу» как пистолетом.
Но каково же было его удивление, когда в «лазутчике» он узнал пьяного и замерзшего Антона, а может, Андрея Утконесова – он до сих пор не научился различать близнецов. Фрол Петрович так опешил, что задал не совсем уместный и даже глупый вопрос:
– Ты кто?
– Курсант, – мотнул головой Утконесов.
– Ясно, что не шпион! – рявкнул физрук, хотя всего минуту назад он думал совсем иначе. – Зовут как?
– Антон.
– Понятно, – пробормотал Садюкин, наклоняясь и разглядывая второго «злоумышленника», упавшего в снег. – А это, стало быть, Андрей.
– Так точно, – пошатнувшись, кивнул Антон.
– Ну, мерзавцы, – в сердцах сплюнул физрук. – Почему в таком виде? Где ваша форма? Почему вы пьяные? – засыпал он бедного Антона вопросами.
– По причине выполнения особого задания, – на секунду задумавшись, выпалил Антон.
– И что же это за задание такое? – с ехидством спросил Фрол Петрович. – Может, соревнования, кто кого перепьет?
– Не-е, – протянул младший близнец, хотел еще что-то сказать, но передумал и повторил: – Не-е.
– Что это значит?! – не выдержал физрук, повышая голос. – А ну-ка, говори немедленно: где вы так напились?
Антон сразу понял, что Садюкин от него не отстанет, а значит, оставалось только два выхода: или выложить все начистоту, или же прикинуться абсолютно невменяемым по причине сильного алкогольного опьянения. Первое близнец не мог сделать, потому что расследование убийства Мартышкина являлось секретным, и капитану Мочилову не понравилось бы, что курсанты рассказывают о нем всем и каждому. Оставалось второе. Антон вздохнул и, решив последовать примеру своего брата, тяжело плюхнулся наземь и громко захрапел.
– Эй, ты куда? – спохватился Фрол Петрович, принимаясь расталкивать «заснувшего» Утконесова. – Мы с тобой еще не договорили.
– Хр-хр, – сказал Антон и повернулся на бок.
– Черт знает что такое! – с досадой буркнул себе под нос физрук, понимая, что на него теперь свалилась еще одна задача – перетащить пьяных близнецов в общежитие во избежание их медленного замерзания на морозе.
Несколько минут постояв над почти бездыханными телами курсантов, Фрол Петрович рассудил, что одному ему не под силу такая сложная задача, а значит, придется звать кого-нибудь на помощь. Но кого позовешь в такой поздний час, когда все уже спят. Садюкин оглянулся и тут увидел свет в каморке Куприяна Амуровича. Вероятно, комендант еще не спал, а если и спал, то разбудить его можно было без лишнего шума, так как его комната находилась на первом этаже, где, кроме нее, больше не было жилых помещений.
– Ага, вот Куприян Амурович мне и поможет, – сказал Садюкин и, недолго думая, решительно направился в общежитие.
Ласковый спал, но сон его был так чуток, что уже на второй стук в дверь он выглянул в коридор.
– Добрый вечер, – поздоровался Фрол Петрович.
– Ха, я бы сказал, добрая ночь, – усмехнулся Ласковый, щурясь спросонья. – Что-то случилось, Фрол Петрович?
– Еще как случилось, – шепотом проговорил физрук. – Двое наших курсантов, а именно близнецы Утконесовы, напились как свиньи и теперь лежат во дворе в двадцати метрах от входа в общежитие, – со спортивной точностью доложил он.
– Бог мой, не может быть, – всплеснул пухлыми руками комендант. – Но кто же им позволил такое сделать? Ведь по правилам школы им за это грозит наказание вплоть...
– Вплоть до исключения, – закончил за него Садюкин. – Однако об этом речь пойдет завтра, а сейчас их нужно перенести в тепло, иначе исключать будет некого.
– А, так вы за этим ко мне и пришли?
«Наконец-то догадался, болван», – с досадой подумал физрук, но улыбнулся и вслух сказал:
– Именно за этим.
– Тогда пойдемте, – спохватился Куприян Амурович, вернулся в комнату и принялся одеваться.
Фрол Петрович, стоя в коридоре, терпеливо дождался, когда Ласковый будет готов, а потом сказал:
– Я вот думаю, что по льду тащить их будет не очень удобно. Надо придумать что-то вроде носилок.
– А что тут думать? – пожал плечами комендант. – Возьмем строительные носилки, они у меня в подсобке лежат. Правда, ноги будут свисать...
– Это даже хорошо, – удовлетворенно кивнул Садюкин. – Еще не хватало, чтобы этим пьяницам все удобства были обеспечены. Пойдемте в вашу подсобку, – и они отправились по коридору, в конце которого притаилась маленькая комнатка, окрещенная комендантом «подсобкой».
* * *
Едва Садюкин скрылся в общежитии, Антон вскочил и тихонько позвал:– Пацаны, на помощь.
Помощь в лице сокурсников не заставила себя долго ждать. Через секунду из-за угла здания выскочили Леха с Диролом и помогли Антону поднять уснувшего Андрея, благо тот совсем не сопротивлялся и безропотно позволил Пешкодралову взвалить его на плечо. Дирол поддерживал Андрея сбоку, а Антон нес ноги брата.
– Куда его? – через плечо спросил Леха.
– В общагу, наверное, – отозвался Дирол.
– Ага, а если на Садюкина опять наткнемся? – засомневался Антон. – Кстати, он за комендантом пошел.
– Давайте пошлем кого-нибудь вперед, чтобы разведать обстановку, например, Федю, – предложил Дирол.
– Ну, конечно, – усмехнулся Леха. – Федьке как раз сейчас этого и не хватает. – Он кивнул в противоположную сторону, где бедный Ганга, сам едва держась на ногах, тащил на себе огромного Кулапудова.
Все поняли, что Федя находится в еще худшем положении, чем кто-либо из группы, а потому Антон сказал:
– Хорошо, я пойду, – и отправился общежитие.
Фрола Петровича и Ласкового он увидел, когда они уходили в глубь коридора, и понял, что это и есть для ребят тот момент, когда можно проскользнуть в свою комнату незамеченными. Стараясь двигаться бесшумно, он выскочил на улицу и замахал руками друзьям, подавая знаки, что дорога свободна.
Красные от натуги и выпитого спиртного курсанты втащили своих обездвиженных товарищей в общежитие, поднялись на второй этаж, где находилась заветная и такая родная комната под номером тринадцать, проскользнули в нее и плотно закрыли за собой дверь. Затем ребята раздели Андрея и Веню, уложили их спать и сами стали готовиться ко сну.
– Наверняка сейчас Садюкин сюда притащится, – стягивая с себя рубашку, проговорил Леха.
– А мы притворимся спящими, – выдал идею Дирол. – Зуб даю, что он нас будить не станет, решит завтра утром с нами разобраться.
– Ага, а перегаром-то пахнет, – напомнил Федя. – Унюхает, тогда нам всем крышка.
– Ну, об этом можно не беспокоиться, – нашелся Антон, полез в свою тумбочку и вытащил оттуда баллончик с дезодорантом. – Вот, с ментолом. Мне бабушка подарила, – похвалился он, разбрызгивая дезодорант по комнате, словно освежитель воздуха.