Серегин Михаил. Большой ментовский переполох

   Группа Мочилова подошла как раз в тот момент, когда, по подсчетам Владимира Эммануиловича, в запасе осталось всего восемь костюмов, два из них были нормальных взрослых размеров и отложены в сторону, предназначенные для него самого и Фрола Петровича, а остальные шесть – подростковые.
   – Где же вы ходите?! Мне уже бежать надо, лыжи готовить к выдаче, – завидев курсантов, воскликнул Смурной. – Кстати, все лучшее уже разобрали, так что не обессудьте, будете довольствоваться тем, что есть. Надеюсь, сами выберете?
   – Выберем, выберем, – успокоил его Дирол. – Вы идите, занимайтесь своими делами.
   – Хорошо, – согласился Владимир Эммануилович. – Только вон те два костюма не трогайте, – указал он на сложенную в углу стопочку одежды, – это не для вас, – и чуть не бегом двинулся к выходу.
   Подбор и примерка костюмов много времени не заняли, вот только результаты оказались весьма неутешительными, особенно для Вени и Лехи, которые были гораздо выше и крупнее своих одногруппников. Если у Дирола и Феди рукава доставали только до середины предплечий, а штаны до середины икр, то у Кулапудова и Пешкодралова рукава – до локтя, а штаны – до колен. Больше всех повезло близнецам Утконесовым. Они были невысокого роста, а потому костюмы им пришлись почти впору.
   – Ну и как я буду в таком одеянии олимпиаду выигрывать? – осматривая себя, с горечью проговорил Веня. – Если я в таком виде выйду, олимпиада не состоится.
   – Почему? – удивился Дирол.
   – Потому что вся школа будет умирать от смеха, – буркнул Кулапудов.
   – Каши надо было меньше есть в детстве, – дал запоздалый совет Леха.
   – Я кашу вообще не ел, только щи. – Веня от расстройства даже шутки перестал понимать.
   – Не обижайся, у меня ситуация не лучше твоей, – попытался приободрить его Пешкодралов.
   – Вот именно, – поддержал его Федя. – Веня, ты не переживай. Мы тоже не в лучшем виде, впрочем, как и добрая половина всех курсантов школы. Ты же заметил, в каком виде отсюда другие выходили.
   – Но я что-то не заметил, чтобы у кого-то штаны едва до колена дотягивали. Это же не брюки получаются, а бриджи какие-то.
   – В бриджах играют в гольф, – с важным видом произнес Дирол.
   – Но не бегают по снегу на лыжах, – скорчил недовольную мину Веня.
   – Стойте, а ведь есть еще два костюма, – вспомнил Федя. – Может, они вам с Лехой как раз и подойдут?
   Веня бросился к сложенным в углу костюмам и принялся внимательно их разглядывать.
   – Кажется, вот этот должен подойти, – вынес он вердикт через несколько минут и принялся примерять новый костюм.
   Пешкодралов от него не отставал, схавтил второй костюм и начал напяливать на себя. Какова же была радость ребят, когда оба костюма оказались впору.
   – Ура! – воскликнул Веня. – Теперь я готов к любым испытаниям!
   – И я тоже, – сказал Пешкодралов.
   Сложив в аккуратненькую стопочку неподошедшие костюмы, курсанты поспешили на спортплощадку.
   Здесь подготовка к соревнованиям уже шла полным ходом. Курсанты под строгими взглядами своих руководителей бегали, прыгали, отжимались, в общем, выполняли все те движения, которые помогают взбодриться и привести мышцы в состояние полной боевой готовности.
   – Может, нам тоже стоит размяться? – внимательно наблюдая за курсантами группы Смурного, азартно отжимающимися на снегу, задумчиво проговорил Веня.
   – Не надо, – уверенно заявил Дирол. – Мы и так в прекрасной форме, вчера за грабителем набегались.
   – Точно, а я и забыл, – согласился Веня, расчищая ладонью запорошенную снегом лавочку на краю спортплощадки и усаживаясь на нее. – Тогда на фиг эту разминку.
   Остальные курсанты последовали его примеру, и вскоре вся группа, за исключением Ганги, гордо восседала на скамейке, с пренебрежением глядя по сторонам.
   – А я все-таки попрыгаю, – сказал Федя.
   Остальные только пожали плечами, мол, прыгай, если тебе заняться больше нечем. И Федя, старательно пыхтя, поскакал вокруг лавочки.
   – Трусишка зайка серенький под елочкой скака-ал, – затянул Дирол, но Федя так глянул на него, что тот немедленно заткнулся.
   – Так, что за непорядок? – раздался за спинами курсантов грозный голос Мочилова. – Почему один прыгает, а остальные отдыхают?
   Ребята повскакали со своих мест и вытянулись перед капитаном. Только Федя по инерции продолжал прыгать.
   – Курсант Ганга, отставить прыжки, – приказал Глеб Ефимович.
   – Сейчас, – пропыхтел Федя, делая очередной прыжок в сторону Мочилова. Капитан схватил Гангу за шиворот и удерживал в таком положении несколько минут, пока ноги курсанта наконец не успокоились.
   – Итак, я повторяю свой вопрос. Почему никто из вас, кроме Ганги, не разминается? – проговорил Глеб Ефимович.
   – Что вы, мы разминаемся, – глядя честными глазами на Мочилова, ответил Веня. – Только делаем это по очереди, на время. Один прыгает, остальные считают, сколько прыжков он за минуту сделает.
   – Вот это правильно, – похвалил Мочилов. – Ну, попрыгали, теперь можно и отжаться. Все приняли упор лежа. И... начали, – махнул он рукой, и курсантам ничего не оставалось, как повиноваться руководителю группы.

* * *

   Садюкин был очень доволен тем, что Мочилов все-таки послушал его. Ведь кто, как не он, предложил ввести в школе программу по улучшению дисциплины.
   Фрол Петрович не спал всю ночь, придумывая спортивные новшества в соревнованиях, и результат его вполне устроил, а потому он не чувствовал себя уставшим, наоборот, был полон сил и желания заставить курсантов справляться с любыми трудностями, приготовленными им на спортивной площадке. Только вот со спортивной формой вышло небольшое недоразумение, но Садюкин не расстраивался, так как был уверен, что Смурной отложил ему костюм, подходящий по размеру.
   С такими радужными мыслями физрук вошел в спортзал и огляделся. Все давно ушли на спортплощадку, а потому в помещении было совершенно пусто.
   – Так, Смурной сказал, что костюмы должны лежать в правом углу на матах, – вслух произнес Фрол Петрович, затем определил, где у него правая сторона, и двинулся в нужном направлении.
   Смурной не обманул, костюмы лежали в указанном месте. Фрол Петрович, бормоча себе под нос речь, которую он приготовил к началу олимпиады, начал переодеваться. Однако тут он столкнулся с некоторыми трудностями. Мало того, что спортивные брюки оказались очень короткими, но они упорно не хотели налезать на крупный зад физрука.
   – Черт возьми, неужели Смурной все перепутал? – подпрыгивая и пытаясь втиснуться в штаны, чертыхался Садюкин.
   В этот момент в спортзал вбежал Владимир Эммануилович. Увидев Садюкина с полуспущенными штанами, он мгновенно все понял и попятился к двери в надежде, что Фрол Петрович его не заметит. Но тот заметил. Повернувшись в прыжке, он увидел завхоза, глаза его мгновенно налились яростью, и он заорал:
   – Это что такое, я вас спрашиваю?
   – Где? – прикинулся дурачком Смурной.
   – Вот это. – Садюкин затряс поясом брюк.
   – Форма, – ответил Владимир Эммануилович.
   – Дураку понятно, что форма, – продолжал неистовствовать физрук. – Но она мне мала, понимаете, мала.
   – Но я ведь... Но мне... – начал от испуга заикаться Смурной, потом кое-как пересилил страх и четко сказал: – Я откладывал большие размеры вам и себе.
   – И это вы называете большим размером? – Садюкин снова тряхнул штанами.
   – Я откладывал...
   – И где же они?
   – Не знаю. – Смурной был растерян, ведь он точно помнил, что отложил костюмы больших размеров.
   – Вы отлучались из спортзала, когда здесь находились курсанты? – немного подумав, спросил Фрол Петрович.
   – Ну да, – пробормотал Смурной. – Я лыжи бегал готовить. В это время как раз группа Мочилова пришла.
   – Все понятно, – с горечью проговорил физрук. – Вот они-то костюмы и подменили.
   – Так, может, пойти отобрать?
   – На каком основании? Вам что, мало позора перед всей школой?! Скажите еще спасибо, что вышестоящее начальство не приедет, а то вышел бы скандал областного масштаба! – снова взвился Фрол Петрович.
   Смурной от такого напора так растерялся, что снова утратил дар речи, предчувствуя, что еще чуть-чуть, и ему не поздоровится. Но тут его взгляд упал на второй костюм, свернутый в уголке.
   – А может, вон тот подойдет. Вы померьте, – робко посоветовал он.
   – Вы что, издеваетесь?! Он такой же, как и этот, – совсем разъярился Садюкин. – Мало того, что напутали с заказом, так вы даже не смогли отложить пару нормальных костюмов. Знаете что, Владимир Эммануилович, мне, видимо, придется выдвинуть на собрании преподавателей предложение о лишении вас обязанностей завхоза, так как вы с ними не справляетесь.
   На самом деле Садюкин вовсе не собирался выносить такое предложение, но ему очень хотелось проучить нерадивого преподавателя, чтобы эта история стала для него уроком. Фрол Петрович надеялся, что Смурной испугается и станет просить у него прощения, однако все вышло совсем иначе. Владимир Эммануилович вдруг кинулся к Садюкину, сложив руки перед собой как для молитвы, и запричитал:
   – Ой, Фрол Петрович, выдвиньте, пожалуйста, это предложение. Я и сам хотел попросить, чтобы меня сняли с должности завхоза, потому что сил моих больше нет. Курсанты вечно или своруют что-нибудь, или поломают, а мне за это отвечай. Все, не хочу больше, надоело, я лучше еще одну группу себе возьму, чем завхозом быть.
   – Тьфу ты, – расстроился Садюкин. – Ничем не проймешь. Ладно, помоги тогда хоть в эти брюки влезть.
   Смурной, обрадовавшись, что физрук сменил гнев на милость, рьяно бросился помогать ему облачаться в спортивный костюм. Через несколько минут Садюкин наконец смог влезть в штаны.
   – Ну как? – спросил он, поворачиваясь перед Смурным.
   – Нормально, – сделал невозмутимое лицо Владимир Эммануилович, хотя с ужасом отметил, как натянулись швы брюк на заду Фрола Петровича.
   – У меня такое чувство, что эти штаны сейчас по швам треснут, – с сомнением пробормотал Садюкин.
   – А вы резких движений не делайте, и все будет в порядке, – заботливо посоветовал Смурной, молясь о том, чтобы брюки действительно не порвались.

* * *

   Садюкин и Смурной появились на спортплощадке в тот момент, когда преподаватели уже построили курсантов в ровные шеренги и теперь ожидали начала олимпиады. Соревнования были закрытыми, гостей приглашать не стали, что из-за неудачных спортивных костюмов радовало не только преподавателей, но и самих курсантов.
   Садюкин, осторожно переступая из опасения порвать штаны, прошелся перед шеренгой курсантов, остановился посередине и начал свою речь:
   – Сегодня, по общему решению преподавательского состава школы, мы решили устроить эти соревнования, дабы не только укрепить вашу спортивную подготовку и усилить дисциплину, но и выявить наиболее сильных учеников, которые впоследствии войдут в сборную школы. По разработанной мною программе вас ждет четыре испытания: эстафета, бег с препятствиями на лыжах, прыжки через сугроб...
   – Откуда сугроб-то? – шепотом удивился Андрей, обращаясь к Вене. – Мы же его подчистую смели.
   – Мы смели, а группа Смурного снова намела, только в другом месте. Посмотри вон туда. – Веня мотнул головой в сторону левого угла спортплощадки.
   Андрей бросил взгляд в указанном направлении и с ужасом увидел огромную кучу снега, старательно наметенную и притоптанную курсантами из группы Владимира Эммануиловича.
   – А также вас ждет особое испытание – скоростной бег на дистанции в шестьдесят метров по льду с товарищем на спине, – продолжал тем временем Фрол Петрович.
   При этих словах по рядам курсантов прошел ропот. Такого садизма от физрука никто не ожидал, особенно если учесть, что форменная обувь была у всех невероятно скользкой. Курсанты по обычной-то дороге не могли пройти, чтобы не упасть, а тут надо было бежать по голому льду, да еще с сокурсником на спине. Мочилов, заметив недовольство курсантов, кинулся к Садюкину.
   – Фрол Петрович, я понимаю, что в спортивной подготовке курсантов вы хороший специалист, но, по-моему, последнее соревнование – это уж чересчур. Может, пусть бегут без груза? – предложил он.
   – Ни в коем случае, – наотрез отказался физрук. – Вы поймите, Глеб Ефимович, что все новшества я придумываю, основываясь на реальных жизненных ситуациях.
   – А при чем здесь жизненные ситуации? – не понял Мочилов.
   – Вот, например, идет будущий милиционер ловить преступника вместе со своим напарником. Начинается погоня, преступники подстреливают напарника и убегают. Что в этом случае должен делать милиционер?
   – Вызвать подкрепление, – не задумываясь, ответил Глеб Ефимович.
   – Неправильно, – покачал головой Садюкин. – Он должен взвалить раненого товарища на спину и дальше догонять преступников.
   – Может, лучше все-таки вызвать подкрепление? – пробормотал капитан, сильно сомневаясь в правильности слов Фрола Петровича.
   Но тот продолжал стоять на своем:
   – Пока это подкрепление явится, преступники будут уже далеко.
   Мочилов понял, что спорить с Садюкиным бесполезно, а потому ему пришлось смириться и вернуться к своей группе.
   – Итак, первое испытание – эстафета, – провозгласил Фрол Петрович. – Курсанты, налево! Шагом марш! – громко приказал он, и ученики школы, повернувшись, зашагали к старту, очерченному на снегу красной краской.
   Эстафета оказалась самым легким испытанием в олимпиаде, а потому прошла вполне успешно. Бегущий на последнем этапе Федя обогнал всех своих соперников и пришел к финишу первым, что несказанно обрадовало Мочилова и очень разозлило Садюкина.
   В следующем испытании – беге на лыжах с препятствиями – произошла небольшая неприятность, и случилась она с Лехой Пешкодраловым. Леха был известным ходоком, но только на своих двоих, а не на лыжах, у которых к тому же, к огромному удивлению курсанта, крепления оказались так ослаблены, что лыжи постоянно выворачивались в стороны и передвигаться на них было очень сложно.
   Препятствия на трассе представляли собой небольшие барьеры, перепрыгнуть через которые на лыжах было невозможно, а проползти под ними весьма затруднительно. Так что курсанты просто перешагивали через них, высоко задирая ноги.
   Лехе приходилось вдвойне тяжелее, чем остальным. Каждый раз, когда он поднимал ногу над очередным барьером, лыжа выворачивалась поперек и цеплялась за препятствие. Пешкодралов ругался, возвращал лыжу на место и кое-как преодолевал барьер. И так на протяжении всего пути, вплоть до самого последнего барьера, который оказался значительно выше остальных. Леха благополучно перебросил одну ногу через деревянную перекладину и попытался то же самое сделать со второй, но не тут-то было. Лыжа неожиданно зацепилась креплением за угол барьера и ни в какую не хотела отцепляться от него. Пешкодралов попытался помочь себе руками, стараясь отцепить крепление лыжи, но у него ничего не получилось. Тогда он дернул ногой. Никакого результата. И тут Леха не выдержал. Пробормотав: «Все равно я дойду до финиша», он свалил барьер и потащил его за собой, помогая себе передвигаться лыжными палками.
   На финише его уже поджидали ребята. Они помогли несчастному Лехе наконец отцепиться от барьера и подбодрили известием о том, что первым к финишу пришел Веня, так что в этом соревновании первое место опять оказалось за группой Мочилова.
   Два испытания были пройдены успешно, но вот прыжки через сугроб вызывали у курсантов если не страх, то опасение точно. Сугроб, наметенный подопечными Смурного, был гораздо выше и шире того, что уничтожили возле крыльца школы близнецы, Леха и Федя, и как можно перепрыгнуть через него, не сломав при этом руку, ногу или, того хуже, шею, курсанты не представляли. В результате из десяти групп, участвовавших в олимпиаде, курсанты Мочилова заняли пятое место. Это их очень расстроило, но Глеб Ефимович, как всегда, пришел на помощь своим подопечным.
   – Выше нос, курсанты, – подходя к ребятам, проговорил он. – Если в беге по льду придете первыми, то все равно за нами окажется первое место. Так что не подведите, – и ушел.
   – Легко говорить, придите первыми. Этот бег по льду еще хуже, чем прыжки через сугроб, – ворчливо пробормотал Санек.
   – Значит, нужно придумать что-то такое, отчего бежать будет не скользко, – подал идею Андрей.
   – И что? – глянул на него Веня.
   – Ну, например, приклеить к подошвам обуви кусочки замши... – начал было Утконесов-старший.
   – На это у нас нет времени, соревнования начинаются через пятнадцать минут, – перебил его Кулапудов.
   – А можно дистанцию посыпать чем-нибудь, – нашелся Дирол.
   – Чем? – недоверчиво глянул на него Веня.
   – Да хотя бы песком. В учебном корпусе у пожарного щита как раз ящик с песком стоит.
   – Это мысль, – обрадовался Вениамин.
   – Плохая мысль, – не согласился Федя. – Песок быстро заметят и мигом расчистят.
   Остальные с замечанием согласились и вновь призадумались над решением проблемы. Первым нашел выход Андрей.
   – Знаете, а ведь еще можно солью посыпать, ее и на льду незаметно будет, и все не так скользко, – выдал он замечательную мысль.
   – А что, здорово, – обрадовался Веня. – Только вот где столько соли взять?
   – Это я беру на себя, – проговорил Дирол. – Ждите меня через пять минут. Будет вам соль, – и он кинулся прочь со спортплощадки.
   – Куда это он? – удивился Леха.
   – А ты не понял? – усмехнулся Андрей. – К тете Клаве, конечно. Где у нас еще можно соли достать, как не в столовой.
   Зубоскалин, как и обещал, вернулся через пять минут с двумя трехкилограммовыми пакетами с солью.
   – Ну ты молодец, Санек, – похлопал его по плечу Веня. – И как тебе только удалось у тети Клавы сразу два пакета выпросить?
   – Да я даже и не старался особо. Тетя Клава как узнала, какое соревнование Садюкин придумал, так вообще предлагала двадцатикилограммовый мешок, только я отказался, зачем нам столько, – поведал Дирол.
   – Теперь осталось только посыпать этой солью беговые дорожки, причем сделать это так, чтобы никто не заметил, – сказал Веня. – И я даже знаю, как это сделать. Близнецы пусть захватят по пакету с солью, мы с Лехой возьмем их на спины и пробежимся по дорожкам, мол, тренируемся перед соревнованием. Так и подозрений не вызовем, и дело сделаем.
   Братья Утконесовы взяли по пакету с солью, Андрей взгромоздился на спину Вени, Антон – на плечи Лехи, и началась странная и смешная гонка. Кулапудов и Пешкодралов бежали очень медленно, петляя из стороны в сторону, но не только из-за того, что боялись поскользнуться, а чтобы близнецы имели возможность посыпать солью дорожки не прямой линией, а зигзагом – так соль лучше распределялась по ледяной поверхности.
   Когда курсанты уже почти закончили свой путь, их увидел Садюкин.
   – Вы что делаете?! – заорал он. – Нельзя бегать до соревнований.
   – А мы тренируемся, – откликнулся Андрей, исподтишка выбрасывая последние крупицы соли на дорогу. – Вы же понимаете, что эта часть олимпиады очень сложная и без предварительной тренировки никак не обойтись.
   Ребята наконец добежали до финиша и опустили «седоков» на землю.
   – Похвально, похвально, – кивнул Фрол Петрович. – Только вы это не совсем правильно делаете.
   – В смысле? – не понял Веня.
   – Вы посадили партнера на спину, а нужно на плечи, – заявил физрук. – Сейчас я вам покажу, как надо. Владимир Эммануилович, – позвал он Смурного, который тут же предстал перед ним. – Помогите мне показать курсантам, как правильно выполняется это упражнение.
   – А что я должен делать? – с некоторым испугом глянул на него Смурной, которому тоже очень не нравилась затея Садюкина с бегом по льду. Он боялся, что Садюкин взгромоздится на его плечи и заставит тащить себя по беговой дорожке.
   Однако вышло все наоборот. Фрол Петрович осторожно присел на корточки и приказал Смурному:
   – Лезьте ко мне на плечи.
   – Может, не стоит? – засомневался молодой преподаватель.
   – Лезьте, я вам говорю! – повысил голос физрук, и Смурной полез.
   Не успел Владимир Эммануилович как следует устроиться на «новом месте», как Садюкин поднатужился и, резко поднявшись на ноги, побежал со своей ношей. Все было бы замечательно, но от резкого подъема многострадальные штаны Фрола Петровича дали большую трещину прямо на мягком месте, обнажив синие семейные трусы с белыми ромашками. Садюкин этого казуса, конечно, не заметил. Впрочем, на это не обратил внимания никто, кроме курсантов. Увидев дырку на заду преподавателя, они так и прыснули.
   – Лучше бы он нам не показывал, как правильно делать, – сквозь смех сочувственно произнес Веня.
   – Что за веселье? – подходя к своим подопечным, строго спросил Мочилов. – Ну-ка, бегом на старт, соревнования начинаются уже через три минуты. А зачем это Фрол Петрович с Владимиром Эммануиловичем носится? – обратил он внимание, отметив «растерзанный» зад физрука.
   – Это он нас учит, как нужно правильно бегать по льду, – пояснил Антон Утконесов. – Так старается, что даже штаны порвал.
   – Ну, думаю, пока не стоит ему об этом говорить, – усмехнулся Глеб Ефимович. – А то соревнование сорвется, а нашей группе обязательно нужно первое место занять.
   – Вот и мы так же решили, – хихикнул Антон.
   Соревнования, естественно, прошли для группы Мочилова успешно, ребята опередили всех и заняли на олимпиаде первое место. Вот только награждение победителей доставило немало веселых минут всей школе. Грамоту группе, занявшей первое место, разумеется, вручал Садюкин. Но как только он повернулся задом ко всей школе, по рядам курсантов прокатился дружный смех.
   – В чем дело? – грозно глянул на всех Садюкин, и смех прекратился.
   Фрол Петрович покачал головой и вновь повернулся. Опять раздался смех.
   – В чем дело, я спрашиваю?! – уже начал звереть физрук, но все молчали.
   И тут Смурной увидел, что штаны Фрола Петровича порваны, а из них кокетливо торчит кусочек синего с белыми ромашками ситца. И тогда, не задумываясь, молодой преподаватель кинулся на помощь своему коллеге. Он самоотверженно снял с себя куртку и принялся прикрывать ею опозоренный зад Фрола Петровича. Со стороны выглядело это довольно необычно. Смурной, обхватив Садюкина за талию, прижался к нему как к родному и замер.
   – Владимир Эммануилович, что вы делаете? – зашипел Фрол Петрович под хохот всей школы, пытаясь высвободиться из нежеланных цепких объятий. – У вас что, дырка в голове?
   – Это не у меня дырка, а у вас на штанах, – все так же прижимаясь к физруку, ответил Смурной. – Прямо сзади, и трусы видно.
   Теперь Садюкин понял, чем был вызван смех среди курсантов. Густо покраснев от стыда, он оттолкнул от себя Смурного, выдернув при этом из его рук куртку и обмотав ею нижнюю половину своего тела, и вдруг побежал прочь, позабыв и про награждение, и про заключительную речь. Все это время хохот стоял такой, что казалось, его слышала половина города.
   В результате поздравлять победителей пришлось Смурному. Он торжественно выдал победителям грамоту и приз – две пары лыж с ослабленными креплениями.
   – И что с этими лыжами делать? – уже после вручения призов спросил Леха.
   – Ну, на них по снегу бегать можно... – начал было Дирол.
   – На таких нельзя, – перебил его Пешкодралов.
   – Тогда их продать можно, – предложил Веня.
   – Не возьмут, – покачал головой Леха.
   – А отдайте их нам с Антоном, – попросил Андрей Утконесов. – Мы их бабушке отвезем, она им применение найдет.
   – Вот это, по-моему, самое разумное решение, – высказался Кулапудов, зная, что бабушка близнецов Антонина Дмитриевна действительно из любого хлама может сделать нужную и полезную вещь, и остальные с ним согласились.
   Решив судьбу приза, уставшие, но довольные курсанты переоделись в своей комнате, после чего направились в столовую, где тетя Клава по случаю олимпиады приготовила праздничный обед.
   Когда курсанты уже доедали вкуснейшие биточки с гарниром из риса, в громкоговорителе, расположенном прямо в обеденном зале, вдруг что-то зашипело, и через секунду из него донесся голос:
   – Курсантам из группы капитана Мочилова срочно явиться в учительскую. Повторяю. Группа Мочилова должна срочно явиться в учительскую.
   – Интересно, зачем такая спешка? – удивился Федя.
   – Мочилов так просто через радиоузел никого вызывать не станет, значит, случилось что-то экстраординарное, – глубокомысленно изрек Веня.
   – Так чего же мы сидим? – спохватился Дирол и, запихав в рот последний кусочек биточка, первым направился к выходу.
   Тень озабоченности лежала на челе Глеба Ефимовича. Курсанты это заметили, едва представ перед преподавателем.
   – Что случилось? – спросил его Веня, но Мочилов ответил не сразу. Он несколько минут молчал, как будто собираясь с мыслями, а потом наконец сказал:
   – По вашей просьбе я говорил с Василием Наумовичем о Наталье Мартышкиной. Так вот, он не знает, чем можно ей помочь в сложившейся ситуации. Впрочем, я ожидал такого ответа. Но не это меня беспокоит...
   – А что? – не выдержал Дирол.
   – Зубоскалин, когда вы научитесь не перебивать старших и тем более преподавателей, – укоризненно глянул на него Глеб Ефимович и продолжил: – Как я узнал, сегодня Мартышкина заявилась в отделение милиции с целью забрать свое заявление об убийстве своего мужа и похищении его тела.