Страница:
Остановившись в фойе перед тремя дверьми, ведущими в разные залы, Марина минуту постояла в задумчивости и решила направиться в бар. Своей женской интуицией она чувствовала, что именно здесь сейчас находится со своей компанией Валера Лысый, и не ошиблась. Он действительно был тут, расположившись за столиком в самом дальнем углу зала.
Не обращая ни на кого внимания, девушка прошла в зал и уселась за соседний с компанией бандитов стол, благо те, увлеченные разговором, не заметили ее появления. Столик, который выбрала для себя Марина, был совсем маленьким, к тому же по бокам стояли большие кадки с искусственными пальмами, что давало возможность, не будучи никем замеченной, слышать и видеть все, что происходило по обе стороны.
Вскоре подошел официант, и Марине пришлось заказать себе чашку кофе и самое малюсенькое пирожное, так как на большое просто не было денег. Заказ вскоре был выполнен, и девушка с наслаждением принялась поглощать лакомство, запивая его плохо сваренным, но все-таки кофе.
Когда пирожное и кофе закончились и Марина уже начала подумывать о том, что зря здесь сидит, в зал вошла невысокая, довольно симпатичная светловолосая женщина в темном брючном костюме. Мельком оглядев зал, она прямиком направилась к столу Лысого.
Марина напряглась, так как вошедшая женщина полностью подходила под описание, которое ей дали курсанты. Это, несомненно, была Наталья Мартышкина, и Андрей был прав, когда предположил, что она пришла в клуб на встречу с Лысым.
Наталья Александровна подошла к столику бандитов, где ей тут же уступили место. Маринка так неестественно вытянула голову, что казалось, еще немного, и шея переломится от напряжения. Музыка в баре несколько заглушала голоса говорящих за соседним столиком, тем не менее девушке удалось кое-что расслышать из разговора.
– На возвращение долга у тебя осталось всего два дня, – говорил Валера.
– Я все отдам, – отозвалась Наталья Александровна.
– Когда?
– Послезавтра вечером.
– Смотри, это последний срок. Кстати, интересно знать, кто же твоего муженька прибил? – саркастически усмехнулся Лысый.
– Не надо издеваться. – Мартышкина явно старалась сдерживаться, но в ее голосе послышались плаксивые нотки. – Единственная вина моего мужа состоит в том, что он был игроком, а теперь за его ошибки приходится расплачиваться мне.
– Такова судьба, – наигранно посочувствовал Валера. – Интересно, где же ты возьмешь такие деньги?
– Это мое дело. Разве вас это должно волновать? – с горечью спросила Мартышкина.
– Ты права, – согласился бандит. – Мне абсолютно все равно, главное, чтобы послезавтра деньги были у нас. Короче, в восемь вечера жди нас у себя дома.
– Я не могу в восемь, с работы вернусь только в девять.
– Хорошо, пусть будет в девять.
В этот момент в бар ввалилась толпа подвыпивших посетителей, которые стали требовать сделать музыку погромче, мол, «господа» желают потанцевать. Требование это было немедленно выполнено, и Марина больше ничего не могла услышать из разговора Лысого и Мартышкиной. Но она и так узнала достаточно, и теперь ей было чем порадовать курсантов.
Девушка вышла из-за столика, оплатила заказ и направилась к выходу. Ребята ждали ее с огромным нетерпением. Едва Марина уселась в машину, они накинулись на нее с расспросами, и девушка изложила услышанное в баре клуба во всех подробностях.
– Ну, что я говорил, – хлопнул в ладоши Андрей. – Так и есть. Лысый требует возвращения долга с Натальи Александровны.
– А следовательно, Валера не причастен к убийству Мартышкина. Зачем убивать мужа, чтобы потом тянуть деньги с его жены? – продолжил Федя.
– Да, но остается еще один очень интересный вопрос. Действительно, откуда у Мартышкиной пятнадцать тысяч долларов? – задумчиво проговорил Антон.
– Может, на черный день отложено, – неуверенно предположил Федя.
– Ну, Федя, ты даешь, – поразился наивности друга Антон. – Вряд ли в Зюзюкинске найдется хоть десяток человек с такими заначками на черный день. А если и найдутся, то это или владельцы таких клубов, как «Непаханое поле», или доморощенные бизнесмены, но никак не рядовые работники людоедовского мясокомбината.
– Антон прав, – поддержал брата Андрей. – В такой короткий срок такую большую сумму очень трудно найти. Я думаю, надо рассказать об этом остальным и над этим подумать.
– Мариночка, ты нас сейчас выгонишь или до школы милиции довезешь? – сделав наивные глазенки, спросил Антон.
– Ну и хитрец, – засмеялась девушка. – Ладно, не бросать же вас в такой поздний час на морозе, конечно, довезу.
– Чего это он там караулит? – удивился Антон.
– Сдается мне, не чего, а кого, – пробормотал Андрей. – И, скорее всего, нас.
Утконесов-старший не ошибся, Садюкин действительно поджидал курсантов из группы капитана Мочилова. Он не мог им простить спектакля, который они устроили ему прошлым вечером, и решил поквитаться с ними. Весь день он думал над тем, как пьяным курсантам удалось его обмануть. Для физрука дисциплина в школе была превыше всего, и теперь, когда основы этой дисциплины начали рушиться прямо на глазах, Фрол Петрович не захотел с этим мириться и решился на крайние меры. Сначала он попытался поговорить с капитаном Мочиловым о вопиющем нарушении правил школы его подопечными. Однако Глеб Ефимович то ли был сильно занят разработкой очередного учебного плана, то ли намеренно покрывал свою группу, но поговорить с Садюкиным так и не удосужился. Не удалось поговорить и с Иваном Арнольдовичем Ворохватовым по причине свалившего его гриппа. Ворохватов был всего лишь старшим лейтенантом и по совместительству начальником сто двадцать пятого отделения милиции, находившегося в непосредственной близости от школы милиции, но он всегда недолюбливал Мочилова и его группу, а значит, поддержал бы Садюкина в его негодовании. Но так как поддержки не нашлось, Фрол Петрович решил действовать сам.
Первым делом Садюкин направился к знакомому гаишнику и взял у того под расписку алкоголь-тестер. Только вот прибор этот был с хитринкой, а вернее, испорчен и показывал неверные данные. Именно на неправильных показаниях алкоголь-тестера и хотел физрук подловить строптивых курсантов.
Узнав от Куприяна Амуровича, что трое из группы Мочилова, а именно близнецы и Федя Ганга, еще не возвращались, он ехидно потер ручонки и пробормотал:
– Это хорошо, это замечательно.
– Ничего хорошего, Фрол Петрович, – вздохнул Ласковый. – Неправильно, когда курсанты возвращаются в общежитие затемно. А главное, ничего с этим поделать невозможно.
– Возможно, возможно. Нужно только установить строгие правила. Прежде всего определить точное время, не позже которого курсанты должны возвращаться в свои комнаты, затем контролировать курсантов в нетрезвом состоянии и строго наказывать их за это.
– Вот это правильно, – согласился Куприян Амурович.
И вот теперь стараниями Фрола Петровича курсантов ждал большой сюрприз.
– Здравствуйте, Фрол Петрович, – поздоровались ребята и попытались пройти мимо Садюкина, но тот неожиданно рявкнул:
– Стоять! Смирно!
Курсанты удивились, но приказ выполнили, остановившись и вытянув руки по швам. Садюкин, подозрительно щурясь и все время принюхиваясь, от чего немедленно стал похож на злобного пса, обошел всех троих и, вытащив из-за пазухи черную коробку с ввинченной в нее резиновой трубкой, поманил к себе Федю:
– Ганга, подойди-ка сюда.
Федя пожал плечами, переглянулся с сокурсниками и сделал шаг вперед.
– Дыхни. – Садюкин сунул ему в лицо резиновую трубку со стеклянным наконечником.
Ганга выдохнул в трубку. На черной коробочке загорелась зеленая лампочка. Садюкин, внимательно наблюдавший за алкоголь-тестером и с нетерпением предвкушавший, что сейчас загорится красная лампочка и он сможет уличить курсанта в нетрезвом состоянии, жутко расстроился.
– Что такое? – пробормотал он, постучал по коробке пальцем, встряхнул ее и зачем-то приложил к уху.
Курсанты смотрели на физрука с недоумением, начиная всерьез опасаться за его психическое здоровье.
– Чего это он? – шепотом спросил Антон.
– Не знаю, – так же шепотом ответил Андрей.
Садюкин тем временем попробовал еще раз испытать прибор. На этот раз в качестве экспериментального объекта он выбрал близнецов, заставив их по очереди дышать в трубку. Однако зеленая лампочка упорно продолжала загораться, а красная не подавала никаких признаков жизни.
– Дышите все по очереди еще раз. Да как следует, – приказал физрук.
Курсанты повиновались – результат оставался прежним.
– Ничего не понимаю, – покачал головой Фрол Петрович. – Признавайтесь, вы же пили.
– Никак нет, – в один голос откликнулись ребята.
– Этого не может быть.
– Почему не может? А вы вот сами попробуйте, – предложил Андрей.
Садюкин подозрительно посмотрел на близнеца, как будто ожидая подвоха, но все же взял трубку в рот и выдохнул. И тут вдруг загорелась красная лампочка. Это произошло так неожиданно, что Садюкин даже испугался и в испуге отбросил от себя прибор.
– Не надо было мне перед ужином стопочку опрокидывать, – пробормотал он.
– Ну вот видите, значит, прибор все правильно показывает, – захохотали ребята.
Фрол Петрович, поняв, что и на этот раз курсантам удалось выставить его дураком, покраснел от стыда и гнева, схватил злополучный алкоголь-тестер и засеменил прочь, бросив напоследок:
– Ничего, я с вами еще поквитаюсь.
– Вы не поверите, что нам удалось разведать! – восторженно заорал Андрей, освобождая свою шею от найденного в снегу возле клуба шарфа.
Кулапудов вытаращил глаза, но не потому, что его обрадовала новость Утконесова-старшего, а потому, что этот шарф показался ему вдруг жутко знакомым. Он был уверен, что второго такого в Зюзюкинске просто не найдешь.
– Андрюха, ты где его взял? – ошарашенно спросил он.
– Кого? – не понял Андрей.
– Да шарф этот.
– Нашел возле «Непаханого поля», он там в снегу был закопан. Прикольная вещица, правда? Хочешь, тебе отдам, а ты Зосе подаришь, – щедро предложил он.
– Я бандитские тряпки девушкам не дарю, – угрюмо проворчал Веня.
– Ой, а я тоже Зосе хотел подарок сделать, – вспомнил Федя, вытаскивая из-за пазухи парик и протягивая Кулапудову: – Вот.
Веня схватил обе находки, несколько минут внимательно разглядывал их, а потом повернулся к Лехе и Диролу со словами:
– Вы все поняли?
Те одновременно кивнули.
– Ребята, что случилось? – недоуменно глядя на манипуляции Вениамина, спросил Андрей.
– Да, объясните нам, пожалуйста, – поддакнул Антон.
– А дело в том, что вот этот самый парик и этот шарф были сегодня на преступнике, который ограбил кассиршу с мясокомбината, – сообщил сногсшибательную новость Кулапудов.
– Правда? – не поверили близнецы, и тогда Вене, Лехе и Диролу пришлось во всех подробностях рассказать о произошедших с ними приключениях.
– Вот это да! – восхитился Федя. – Значит, мы, сами того не подозревая, нашли важнейшие улики.
– Точно, – кивнул Веня. – Сейчас уже поздно, а завтра утром отнесем их в отделение. А по делу Мартышкина что?
– О, тут все еще лучше, чем с париком и шарфом, – с позволения Антона и Феди начал рассказывать Андрей. – Вы не поверите, с кем сегодня встречался Валера Лысый.
– Наверное, с призраком убитого Мартышкина, – с выражением наигранного ужаса изрек Дирол.
– Дурак, – обиделся Андрей. – Не с Мартышкиным, а с его женой.
– Ну и что тут удивительного? – пожал плечами Веня. – Этого и следовало ожидать. И наверняка он от нее долг мужа требовал. Так?
– Так, – подтвердил Андрей. – Только вся фишка в том, что Наталья Александровна обещала отдать долг.
– Ага, то есть она обещала отдать деньги, которых у нее нет, – сразу догадался Кулапудов.
– Вот именно, – обрадовался догадке друга Утконесов-старший. – А значит, в ближайшие два дня она будет эти деньги искать...
– А если и найдет, то по уши залезет в долги, – заключил Веня. – Да уж, попала Наталья Александровна в переделку.
– А я думаю, ей надо помочь, – неожиданно вмешался в разговор до сих пор молчавший Федя.
– Ты предлагаешь достать для нее пятнадцать тысяч баксов? – усмехнулся Леха.
– Нет, я только хочу помочь ей найти выход из этого сложного положения, – покачал головой добрый Ганга. – Мне ее так жалко.
– Нам всем жалко, – заметил Веня. – Но каким образом ей помочь?
– А давайте посоветуемся с Мочиловым, может, он что-нибудь подскажет, – предложил Санек.
Идея всем понравилась, а потому было решено на следующее утро отправиться к Глебу Ефимовичу.
– Группа, подъем! Одеваться и строиться!
За два года учебы в школе милиции курсанты привыкли к этой ежедневной процедуре, но все же очень трудно было вылезать из-под теплого одеяла зимним утром, когда за окном еще совсем темно.
– И почему зимой нельзя поспать хоть на часок побольше, – ворчал Дирол, застегивая «молнию» на штанах.
– Это потому, Зубоскалин, – услышал его слова Мочилов, – что для настоящего милиционера разницы между временами года быть не должно, он всегда должен стоять на страже закона, вне зависимости от продолжительности дня и атмосферной температуры.
– Вы так хорошо говорите, Глеб Ефимович, – льстиво улыбнулся Дирол, – но до моего организма почему-то ваши слова не доходят.
– Значит, твой организм я буду тренировать индивидуально, – в тон ему так же сладко проговорил капитан. – Например, каждое утро стану будить тебя обливанием холодной водой. Как тебе такое предложение?
– Мне нравится, но мой организм от этого загнется, – после некоторого раздумья сделал вывод Санек.
– Тогда пусть твой организм заткнется и делает то, что делают другие, – посоветовал Мочилов и, оглядев уже полностью экипированную группу, неожиданно улыбнулся: – Эх, молодцы вы у меня все-таки. Мне вчера поздно вечером Стеблов позвонил, рассказал, как вы машину грабителей мясокомбината обнаружили. Так держать.
– Есть так держать, – хором гаркнули курсанты.
– А улику-то достали? – с волнением спросил Дирол, который больше всего переживал по поводу того, что натворил наглый кот гражданки Залипхиной.
– Это ты про сережку? – уточнил капитан. – Все в порядке, сделали этому коту клизму, улику достали, теперь устанавливают владельца, сережка-то золотая и явно сделанная на заказ, так что с ней теперь работают как положено.
– Кстати, Глеб Ефимович, раз уж вы про улики заговорили, то Федя с Андреем вчера еще кое-что нашли. – Кулапудов полез в свою тумбочку, вынул оттуда конфискованные у сокурсников шарф и парик и протянул их Мочилову. – Я уверен, что именно этот шарф был на том человеке, которого я вчера упустил.
– Да, второй такой вряд ли найдешь. Я и не подозревал, что на свете бывает такой ядовитый оттенок желтого, – отметил Глеб Ефимович, взял в руки шарф, внимательно рассмотрел и даже принюхался. – Хм, духами пахнет, причем женскими. А парик?
– Про парик ничего сказать не могу... Хотя цвет его волос такой же, какой была шевелюра у преступника, – сделал неожиданное даже для себя открытие Кулапудов.
– Из всего этого следует, что в ограблении явно была замешана женщина, – заключил капитан. – Нужно немедленно отдать все это ребятам Стеблова... Да, а вам особая благодарность от меня лично. Молодцы.
Он уже собрался уходить, но Федя неожиданно окликнул его:
– Глеб Ефимович, у нас к вам еще одно дело.
– Какое? – остановился Мочилов.
– По поводу Мартышкина...
– А, ну и как ваше расследование, орлы? – поинтересовался капитан. – Идет к концу?
– Честно говоря, мы еще и до середины не добрались, – посетовал Веня.
– Зашли в тупик? Такое бывает, – ничуть не расстроился Глеб Ефимович. – Главное – никогда не отчаиваться. Ну, рассказывайте, – благодушно разрешил он.
Ребята обстоятельно, дополняя или поправляя друг друга, изложили последние новости своего расследования.
– Нам бы очень хотелось помочь Мартышкиной. Мало того, что мужа убили и его труп украли, так еще и бандиты деньги вымогают, – подвел итог всему сказанному Федя. – Может, вы нам посоветуете, как помочь бедной женщине?
Мочилов думал долго, качая головой, и наконец сказал:
– Ситуация не из легких, и, честно говоря, я даже не знаю, что тут можно предпринять.
– А если задержать Лысого по обвинению в вымогательстве денег? – предложил Веня.
– Не пойдет, – покачал головой Глеб Ефимович. – Он же деньги не вымогает, а просто хочет получить игорный долг. И вообще, все эти игорные дела оч-чень грязные, – протянул он.
– Почему? – наивно поинтересовался Пешкодралов.
– Потому что там не за что бывает зацепиться. Вроде бы ничего противозаконного не делается, но тем не менее из-за карточных и тому подобных долгов столько преступлений совершается. Вот если Мартышкина им долг не вернет и они ее убьют, тогда уже с полной уверенностью можно заводить дело, ловить преступников...
– Это что же получается, собственными руками человека в лапы смерти отдать? – возмутился чувствительный Федя. – Это неправильно.
– А ты-то что так распереживался? – удивился Глеб Ефимович. – Что, курсант, молодая вдовушка понравилась?
– Да нет, – смутился Ганга. – Просто она на мою маму в молодости похожа.
– А, тогда понятно, – с трудом скрывая улыбку, протянул Мочилов. Порыв Феди его тронул, и он сказал: – Ладно, попробую насчет этой Мартышкиной со Стебловым посоветоваться, может, он что подскажет.
– Спасибо, – поблагодарил Федя, а Веня спросил:
– Когда к вам подойти можно?
– Сразу после олимпиады.
– Какой олимпиады!!! – одновременно вскричали курсанты.
– Обычной, зимней, – пожал плечами Мочилов. – Ко мне вчера Садюкин все приставал, требовал улучшить дисциплину, дать дополнительную нагрузку курсантам, вот я и решил совместить приятное с полезным – и спортом позанимаетесь, и дисциплину подтянете. На сегодня, с позволения высшего начальства, я даже освободил всех учеников школы от занятий. Так что я бы вам посоветовал сделать зарядку, не помешает, – добавил он.
– Глеб Ефимович, а кто разрабатывал план олимпиады? – на всякий случай поинтересовался Санек, хотя все и так уже знали ответ.
– Садюкин, конечно, это по его части, – подтвердил Мочилов. – Так что не осрамите меня перед всей школой, – добавил он на прощание и ушел.
10
Не обращая ни на кого внимания, девушка прошла в зал и уселась за соседний с компанией бандитов стол, благо те, увлеченные разговором, не заметили ее появления. Столик, который выбрала для себя Марина, был совсем маленьким, к тому же по бокам стояли большие кадки с искусственными пальмами, что давало возможность, не будучи никем замеченной, слышать и видеть все, что происходило по обе стороны.
Вскоре подошел официант, и Марине пришлось заказать себе чашку кофе и самое малюсенькое пирожное, так как на большое просто не было денег. Заказ вскоре был выполнен, и девушка с наслаждением принялась поглощать лакомство, запивая его плохо сваренным, но все-таки кофе.
Когда пирожное и кофе закончились и Марина уже начала подумывать о том, что зря здесь сидит, в зал вошла невысокая, довольно симпатичная светловолосая женщина в темном брючном костюме. Мельком оглядев зал, она прямиком направилась к столу Лысого.
Марина напряглась, так как вошедшая женщина полностью подходила под описание, которое ей дали курсанты. Это, несомненно, была Наталья Мартышкина, и Андрей был прав, когда предположил, что она пришла в клуб на встречу с Лысым.
Наталья Александровна подошла к столику бандитов, где ей тут же уступили место. Маринка так неестественно вытянула голову, что казалось, еще немного, и шея переломится от напряжения. Музыка в баре несколько заглушала голоса говорящих за соседним столиком, тем не менее девушке удалось кое-что расслышать из разговора.
– На возвращение долга у тебя осталось всего два дня, – говорил Валера.
– Я все отдам, – отозвалась Наталья Александровна.
– Когда?
– Послезавтра вечером.
– Смотри, это последний срок. Кстати, интересно знать, кто же твоего муженька прибил? – саркастически усмехнулся Лысый.
– Не надо издеваться. – Мартышкина явно старалась сдерживаться, но в ее голосе послышались плаксивые нотки. – Единственная вина моего мужа состоит в том, что он был игроком, а теперь за его ошибки приходится расплачиваться мне.
– Такова судьба, – наигранно посочувствовал Валера. – Интересно, где же ты возьмешь такие деньги?
– Это мое дело. Разве вас это должно волновать? – с горечью спросила Мартышкина.
– Ты права, – согласился бандит. – Мне абсолютно все равно, главное, чтобы послезавтра деньги были у нас. Короче, в восемь вечера жди нас у себя дома.
– Я не могу в восемь, с работы вернусь только в девять.
– Хорошо, пусть будет в девять.
В этот момент в бар ввалилась толпа подвыпивших посетителей, которые стали требовать сделать музыку погромче, мол, «господа» желают потанцевать. Требование это было немедленно выполнено, и Марина больше ничего не могла услышать из разговора Лысого и Мартышкиной. Но она и так узнала достаточно, и теперь ей было чем порадовать курсантов.
Девушка вышла из-за столика, оплатила заказ и направилась к выходу. Ребята ждали ее с огромным нетерпением. Едва Марина уселась в машину, они накинулись на нее с расспросами, и девушка изложила услышанное в баре клуба во всех подробностях.
– Ну, что я говорил, – хлопнул в ладоши Андрей. – Так и есть. Лысый требует возвращения долга с Натальи Александровны.
– А следовательно, Валера не причастен к убийству Мартышкина. Зачем убивать мужа, чтобы потом тянуть деньги с его жены? – продолжил Федя.
– Да, но остается еще один очень интересный вопрос. Действительно, откуда у Мартышкиной пятнадцать тысяч долларов? – задумчиво проговорил Антон.
– Может, на черный день отложено, – неуверенно предположил Федя.
– Ну, Федя, ты даешь, – поразился наивности друга Антон. – Вряд ли в Зюзюкинске найдется хоть десяток человек с такими заначками на черный день. А если и найдутся, то это или владельцы таких клубов, как «Непаханое поле», или доморощенные бизнесмены, но никак не рядовые работники людоедовского мясокомбината.
– Антон прав, – поддержал брата Андрей. – В такой короткий срок такую большую сумму очень трудно найти. Я думаю, надо рассказать об этом остальным и над этим подумать.
– Мариночка, ты нас сейчас выгонишь или до школы милиции довезешь? – сделав наивные глазенки, спросил Антон.
– Ну и хитрец, – засмеялась девушка. – Ладно, не бросать же вас в такой поздний час на морозе, конечно, довезу.
* * *
Перед воротами школы ребят ждал большой сюрприз в лице Фрола Петровича Садюкина, который, словно вражеский шпион, притаился возле железного забора и то и дело выглядывал на улицу.– Чего это он там караулит? – удивился Антон.
– Сдается мне, не чего, а кого, – пробормотал Андрей. – И, скорее всего, нас.
Утконесов-старший не ошибся, Садюкин действительно поджидал курсантов из группы капитана Мочилова. Он не мог им простить спектакля, который они устроили ему прошлым вечером, и решил поквитаться с ними. Весь день он думал над тем, как пьяным курсантам удалось его обмануть. Для физрука дисциплина в школе была превыше всего, и теперь, когда основы этой дисциплины начали рушиться прямо на глазах, Фрол Петрович не захотел с этим мириться и решился на крайние меры. Сначала он попытался поговорить с капитаном Мочиловым о вопиющем нарушении правил школы его подопечными. Однако Глеб Ефимович то ли был сильно занят разработкой очередного учебного плана, то ли намеренно покрывал свою группу, но поговорить с Садюкиным так и не удосужился. Не удалось поговорить и с Иваном Арнольдовичем Ворохватовым по причине свалившего его гриппа. Ворохватов был всего лишь старшим лейтенантом и по совместительству начальником сто двадцать пятого отделения милиции, находившегося в непосредственной близости от школы милиции, но он всегда недолюбливал Мочилова и его группу, а значит, поддержал бы Садюкина в его негодовании. Но так как поддержки не нашлось, Фрол Петрович решил действовать сам.
Первым делом Садюкин направился к знакомому гаишнику и взял у того под расписку алкоголь-тестер. Только вот прибор этот был с хитринкой, а вернее, испорчен и показывал неверные данные. Именно на неправильных показаниях алкоголь-тестера и хотел физрук подловить строптивых курсантов.
Узнав от Куприяна Амуровича, что трое из группы Мочилова, а именно близнецы и Федя Ганга, еще не возвращались, он ехидно потер ручонки и пробормотал:
– Это хорошо, это замечательно.
– Ничего хорошего, Фрол Петрович, – вздохнул Ласковый. – Неправильно, когда курсанты возвращаются в общежитие затемно. А главное, ничего с этим поделать невозможно.
– Возможно, возможно. Нужно только установить строгие правила. Прежде всего определить точное время, не позже которого курсанты должны возвращаться в свои комнаты, затем контролировать курсантов в нетрезвом состоянии и строго наказывать их за это.
– Вот это правильно, – согласился Куприян Амурович.
И вот теперь стараниями Фрола Петровича курсантов ждал большой сюрприз.
– Здравствуйте, Фрол Петрович, – поздоровались ребята и попытались пройти мимо Садюкина, но тот неожиданно рявкнул:
– Стоять! Смирно!
Курсанты удивились, но приказ выполнили, остановившись и вытянув руки по швам. Садюкин, подозрительно щурясь и все время принюхиваясь, от чего немедленно стал похож на злобного пса, обошел всех троих и, вытащив из-за пазухи черную коробку с ввинченной в нее резиновой трубкой, поманил к себе Федю:
– Ганга, подойди-ка сюда.
Федя пожал плечами, переглянулся с сокурсниками и сделал шаг вперед.
– Дыхни. – Садюкин сунул ему в лицо резиновую трубку со стеклянным наконечником.
Ганга выдохнул в трубку. На черной коробочке загорелась зеленая лампочка. Садюкин, внимательно наблюдавший за алкоголь-тестером и с нетерпением предвкушавший, что сейчас загорится красная лампочка и он сможет уличить курсанта в нетрезвом состоянии, жутко расстроился.
– Что такое? – пробормотал он, постучал по коробке пальцем, встряхнул ее и зачем-то приложил к уху.
Курсанты смотрели на физрука с недоумением, начиная всерьез опасаться за его психическое здоровье.
– Чего это он? – шепотом спросил Антон.
– Не знаю, – так же шепотом ответил Андрей.
Садюкин тем временем попробовал еще раз испытать прибор. На этот раз в качестве экспериментального объекта он выбрал близнецов, заставив их по очереди дышать в трубку. Однако зеленая лампочка упорно продолжала загораться, а красная не подавала никаких признаков жизни.
– Дышите все по очереди еще раз. Да как следует, – приказал физрук.
Курсанты повиновались – результат оставался прежним.
– Ничего не понимаю, – покачал головой Фрол Петрович. – Признавайтесь, вы же пили.
– Никак нет, – в один голос откликнулись ребята.
– Этого не может быть.
– Почему не может? А вы вот сами попробуйте, – предложил Андрей.
Садюкин подозрительно посмотрел на близнеца, как будто ожидая подвоха, но все же взял трубку в рот и выдохнул. И тут вдруг загорелась красная лампочка. Это произошло так неожиданно, что Садюкин даже испугался и в испуге отбросил от себя прибор.
– Не надо было мне перед ужином стопочку опрокидывать, – пробормотал он.
– Ну вот видите, значит, прибор все правильно показывает, – захохотали ребята.
Фрол Петрович, поняв, что и на этот раз курсантам удалось выставить его дураком, покраснел от стыда и гнева, схватил злополучный алкоголь-тестер и засеменил прочь, бросив напоследок:
– Ничего, я с вами еще поквитаюсь.
* * *
– А мы думали, вы сегодня вообще не вернетесь, – ехидно заметил Веня, едва близнецы и Федя ввалились в комнату. – Где вас столько времени носило?– Вы не поверите, что нам удалось разведать! – восторженно заорал Андрей, освобождая свою шею от найденного в снегу возле клуба шарфа.
Кулапудов вытаращил глаза, но не потому, что его обрадовала новость Утконесова-старшего, а потому, что этот шарф показался ему вдруг жутко знакомым. Он был уверен, что второго такого в Зюзюкинске просто не найдешь.
– Андрюха, ты где его взял? – ошарашенно спросил он.
– Кого? – не понял Андрей.
– Да шарф этот.
– Нашел возле «Непаханого поля», он там в снегу был закопан. Прикольная вещица, правда? Хочешь, тебе отдам, а ты Зосе подаришь, – щедро предложил он.
– Я бандитские тряпки девушкам не дарю, – угрюмо проворчал Веня.
– Ой, а я тоже Зосе хотел подарок сделать, – вспомнил Федя, вытаскивая из-за пазухи парик и протягивая Кулапудову: – Вот.
Веня схватил обе находки, несколько минут внимательно разглядывал их, а потом повернулся к Лехе и Диролу со словами:
– Вы все поняли?
Те одновременно кивнули.
– Ребята, что случилось? – недоуменно глядя на манипуляции Вениамина, спросил Андрей.
– Да, объясните нам, пожалуйста, – поддакнул Антон.
– А дело в том, что вот этот самый парик и этот шарф были сегодня на преступнике, который ограбил кассиршу с мясокомбината, – сообщил сногсшибательную новость Кулапудов.
– Правда? – не поверили близнецы, и тогда Вене, Лехе и Диролу пришлось во всех подробностях рассказать о произошедших с ними приключениях.
– Вот это да! – восхитился Федя. – Значит, мы, сами того не подозревая, нашли важнейшие улики.
– Точно, – кивнул Веня. – Сейчас уже поздно, а завтра утром отнесем их в отделение. А по делу Мартышкина что?
– О, тут все еще лучше, чем с париком и шарфом, – с позволения Антона и Феди начал рассказывать Андрей. – Вы не поверите, с кем сегодня встречался Валера Лысый.
– Наверное, с призраком убитого Мартышкина, – с выражением наигранного ужаса изрек Дирол.
– Дурак, – обиделся Андрей. – Не с Мартышкиным, а с его женой.
– Ну и что тут удивительного? – пожал плечами Веня. – Этого и следовало ожидать. И наверняка он от нее долг мужа требовал. Так?
– Так, – подтвердил Андрей. – Только вся фишка в том, что Наталья Александровна обещала отдать долг.
– Ага, то есть она обещала отдать деньги, которых у нее нет, – сразу догадался Кулапудов.
– Вот именно, – обрадовался догадке друга Утконесов-старший. – А значит, в ближайшие два дня она будет эти деньги искать...
– А если и найдет, то по уши залезет в долги, – заключил Веня. – Да уж, попала Наталья Александровна в переделку.
– А я думаю, ей надо помочь, – неожиданно вмешался в разговор до сих пор молчавший Федя.
– Ты предлагаешь достать для нее пятнадцать тысяч баксов? – усмехнулся Леха.
– Нет, я только хочу помочь ей найти выход из этого сложного положения, – покачал головой добрый Ганга. – Мне ее так жалко.
– Нам всем жалко, – заметил Веня. – Но каким образом ей помочь?
– А давайте посоветуемся с Мочиловым, может, он что-нибудь подскажет, – предложил Санек.
Идея всем понравилась, а потому было решено на следующее утро отправиться к Глебу Ефимовичу.
* * *
Мочилов явился по расписанию, то есть ровно в шесть часов утра, распахнув толчком ноги дверь, он с наслаждением заорал:– Группа, подъем! Одеваться и строиться!
За два года учебы в школе милиции курсанты привыкли к этой ежедневной процедуре, но все же очень трудно было вылезать из-под теплого одеяла зимним утром, когда за окном еще совсем темно.
– И почему зимой нельзя поспать хоть на часок побольше, – ворчал Дирол, застегивая «молнию» на штанах.
– Это потому, Зубоскалин, – услышал его слова Мочилов, – что для настоящего милиционера разницы между временами года быть не должно, он всегда должен стоять на страже закона, вне зависимости от продолжительности дня и атмосферной температуры.
– Вы так хорошо говорите, Глеб Ефимович, – льстиво улыбнулся Дирол, – но до моего организма почему-то ваши слова не доходят.
– Значит, твой организм я буду тренировать индивидуально, – в тон ему так же сладко проговорил капитан. – Например, каждое утро стану будить тебя обливанием холодной водой. Как тебе такое предложение?
– Мне нравится, но мой организм от этого загнется, – после некоторого раздумья сделал вывод Санек.
– Тогда пусть твой организм заткнется и делает то, что делают другие, – посоветовал Мочилов и, оглядев уже полностью экипированную группу, неожиданно улыбнулся: – Эх, молодцы вы у меня все-таки. Мне вчера поздно вечером Стеблов позвонил, рассказал, как вы машину грабителей мясокомбината обнаружили. Так держать.
– Есть так держать, – хором гаркнули курсанты.
– А улику-то достали? – с волнением спросил Дирол, который больше всего переживал по поводу того, что натворил наглый кот гражданки Залипхиной.
– Это ты про сережку? – уточнил капитан. – Все в порядке, сделали этому коту клизму, улику достали, теперь устанавливают владельца, сережка-то золотая и явно сделанная на заказ, так что с ней теперь работают как положено.
– Кстати, Глеб Ефимович, раз уж вы про улики заговорили, то Федя с Андреем вчера еще кое-что нашли. – Кулапудов полез в свою тумбочку, вынул оттуда конфискованные у сокурсников шарф и парик и протянул их Мочилову. – Я уверен, что именно этот шарф был на том человеке, которого я вчера упустил.
– Да, второй такой вряд ли найдешь. Я и не подозревал, что на свете бывает такой ядовитый оттенок желтого, – отметил Глеб Ефимович, взял в руки шарф, внимательно рассмотрел и даже принюхался. – Хм, духами пахнет, причем женскими. А парик?
– Про парик ничего сказать не могу... Хотя цвет его волос такой же, какой была шевелюра у преступника, – сделал неожиданное даже для себя открытие Кулапудов.
– Из всего этого следует, что в ограблении явно была замешана женщина, – заключил капитан. – Нужно немедленно отдать все это ребятам Стеблова... Да, а вам особая благодарность от меня лично. Молодцы.
Он уже собрался уходить, но Федя неожиданно окликнул его:
– Глеб Ефимович, у нас к вам еще одно дело.
– Какое? – остановился Мочилов.
– По поводу Мартышкина...
– А, ну и как ваше расследование, орлы? – поинтересовался капитан. – Идет к концу?
– Честно говоря, мы еще и до середины не добрались, – посетовал Веня.
– Зашли в тупик? Такое бывает, – ничуть не расстроился Глеб Ефимович. – Главное – никогда не отчаиваться. Ну, рассказывайте, – благодушно разрешил он.
Ребята обстоятельно, дополняя или поправляя друг друга, изложили последние новости своего расследования.
– Нам бы очень хотелось помочь Мартышкиной. Мало того, что мужа убили и его труп украли, так еще и бандиты деньги вымогают, – подвел итог всему сказанному Федя. – Может, вы нам посоветуете, как помочь бедной женщине?
Мочилов думал долго, качая головой, и наконец сказал:
– Ситуация не из легких, и, честно говоря, я даже не знаю, что тут можно предпринять.
– А если задержать Лысого по обвинению в вымогательстве денег? – предложил Веня.
– Не пойдет, – покачал головой Глеб Ефимович. – Он же деньги не вымогает, а просто хочет получить игорный долг. И вообще, все эти игорные дела оч-чень грязные, – протянул он.
– Почему? – наивно поинтересовался Пешкодралов.
– Потому что там не за что бывает зацепиться. Вроде бы ничего противозаконного не делается, но тем не менее из-за карточных и тому подобных долгов столько преступлений совершается. Вот если Мартышкина им долг не вернет и они ее убьют, тогда уже с полной уверенностью можно заводить дело, ловить преступников...
– Это что же получается, собственными руками человека в лапы смерти отдать? – возмутился чувствительный Федя. – Это неправильно.
– А ты-то что так распереживался? – удивился Глеб Ефимович. – Что, курсант, молодая вдовушка понравилась?
– Да нет, – смутился Ганга. – Просто она на мою маму в молодости похожа.
– А, тогда понятно, – с трудом скрывая улыбку, протянул Мочилов. Порыв Феди его тронул, и он сказал: – Ладно, попробую насчет этой Мартышкиной со Стебловым посоветоваться, может, он что подскажет.
– Спасибо, – поблагодарил Федя, а Веня спросил:
– Когда к вам подойти можно?
– Сразу после олимпиады.
– Какой олимпиады!!! – одновременно вскричали курсанты.
– Обычной, зимней, – пожал плечами Мочилов. – Ко мне вчера Садюкин все приставал, требовал улучшить дисциплину, дать дополнительную нагрузку курсантам, вот я и решил совместить приятное с полезным – и спортом позанимаетесь, и дисциплину подтянете. На сегодня, с позволения высшего начальства, я даже освободил всех учеников школы от занятий. Так что я бы вам посоветовал сделать зарядку, не помешает, – добавил он.
– Глеб Ефимович, а кто разрабатывал план олимпиады? – на всякий случай поинтересовался Санек, хотя все и так уже знали ответ.
– Садюкин, конечно, это по его части, – подтвердил Мочилов. – Так что не осрамите меня перед всей школой, – добавил он на прощание и ушел.
10
Известие о предстоящей олимпиаде оказалось не единственным сюрпризом в это утро. Еще по дороге в столовую Дирол неожиданно обратил внимание сокурсников на двух курсантов в спортивных костюмах. Казалось бы, в преддверии олимпиады ничего необычного в этом не было, если бы не тот факт, что костюмы новоиспеченным спортсменам были явно маловаты: спортивные брюки едва прикрывали икры, обнажая лодыжки, затянутые в вязаные носки.
– Эй, пацаны, у вас что, за одну ночь неожиданно ноги выросли? – обратился к ним Санек.
Но те только что-то недовольно буркнули в ответ и продолжили свой путь. Через несколько минут курсанты узнали, что мода на короткие спортивные штаны, видимо, распространилась на всю школу. Каждый второй курсант в столовой щеголял не поместившимися в брюки лодыжками.
– Это что, новый писк или ребята просто прикалываются? – удивился Федя, на этот раз замечая на одном из курсантов не только короткие штаны, но и узкую, с короткими рукавами, спортивную кофту.
– Сдается мне, что к этому приложил свою лапищу Садюкин, – задумчиво проговорил Веня, усаживаясь на свое место в столовой.
Однако Кулапудов оказался не прав, что подтвердилось уже через минуту с приходом Зоси Красноодеяльской. В отличие от всех остальных, миниатюрная Зося выглядела просто великолепно. Она была одета в зеленый спортивный костюм и такую же зеленую курточку с высоким воротником. А главное, все это было ей впору. На голове же девушки красовалась синяя вязаная шапочка.
– А вы разве на олимпиаду не собираетесь? – удивилась она, увидев, что ребята сидят в своей обычной форме.
– Не просто собираемся, а намереваемся занять первое место, – откликнулся Веня.
– Тогда почему вы до сих пор не одеты?
– А во что мы должны быть одеты? – не понял Дирол.
– В спортивную форму, конечно, – пожала плечами девушка. – Вы посмотрите по сторонам.
– Кажется, я начинаю понимать, откуда весь этот маскарад со спортивными костюмами, – догадался Веня и обратился к Красноодеяльской: – Зося, может, ты нам объяснишь, почему половина курсантов выглядят так, будто обокрали магазин детской одежды?
– Это Смурной постарался, он что-то перепутал с размерами, а потому одну часть костюмов заказал взрослую, а вторую – подростковую, – пояснила девушка.
– Уж лучше вообще без формы, чем в таком обличье, – подал голос Пешкодралов, внимательно наблюдая за тем, как какой-то курсант за соседним столиком с яростным выражением лица пытается оттянуть рукава своей кофты, будто они от этого могли стать длиннее.
– Без формы нельзя. Смурной хотел обменять костюмы маленьких размеров на нормальные, но оказалось, что тот магазин, где был сделан заказ, сегодня закрыт. А Садюкин требует, чтобы все курсанты на олимпиаде были в спортивной форме, иначе они не будут допущены к соревнованиям. Так что я бы вам посоветовала бежать и побыстрее хватать форму, иначе вам совсем детские костюмы достанутся, – заботливо проговорила Красноодеяльская.
– А где эту хватают, если не секрет? – поинтересовался Дирол.
– Смурной в спортзале раздает. Говорят, больших размеров почти не осталось.
– Так чего же мы ждем, – спохватился Кулапудов, который как раз носил большой размер одежды. – Бежим в спортзал.
В спортзале экипировка курсантов шла полным ходом, а руководил ею Владимир Эммануилович Смурной. Правда, это сейчас он стал Владимиром Эммануиловичем, а раньше был просто Володей, даже для курсантов. Всего два года назад Смурной был курсантом такой же школы милиции, только располагавшейся в Москве. Окончив ее, Володя с радостью вырвался из-под родительской опеки и охотно согласился работать в Зюзюкинске. Этот городок казался ему идеалом свободной жизни. В этом учебном году ему впервые доверили курировать группу первокурсников. Помимо этого, Владимир Эммануилович считался завхозом, а потому рьяно следил за каждым предметом, за любой мелочью, принадлежащей школе.
Сейчас он стоял возле спортивных матов, на которых стопками были разложены спортивные костюмы всех цветов и размеров. Вокруг него толпились курсанты в надежде получить обмундирование получше, а главное, подходящее по размеру.
Известие о предстоящей олимпиаде и приказание купить в ближайшем спортивном магазине спортивную форму застали Владимира Эммануиловича врасплох. До сих пор ему не приходилось закупать что-то для школы. Обычно занимался этим Ворохватов, а Смурной только рассортировывал привезенные товары. Но сейчас Ворохватова не было, а потому вся тяжесть экипировки будущих спортсменов-курсантов легла на плечи Смурного. То ли по неопытности, то ли из-за волнения Владимир Эммануилович, делая заказ, ошибся в размерах. Каков же был его ужас, когда из ста пятидесяти спортивных костюмов пятьдесят восемь оказались подростковыми. Он принялся звонить в магазин, но там ему ответили, что сегодня у них санитарный день и костюмы они могут поменять лишь следующим утром. Но Смурному не надо было следующим утром, ему нужно было сегодня. В панике он бросился к Фролу Петровичу. Тот выслушал молодого преподавателя очень внимательно, а затем, умудренный жизненным опытом, посоветовал ему успокоиться и одевать курсантов в то, что имеется в наличии.
– Так, может, вообще без формы обойтись? – робко предложил Владимир Эммануилович.
– А может, и без лыж, и без коньков, и без... – наливаясь яростью, зашипел Садюкин.
– Понял, понял, – замахал руками Смурной, поспешив предотвратить назревающую бурю.
– Все должны быть в форме, в том числе и мы с вами. Ясно? – немного поостыв, продолжил Фрол Петрович. – Ну, я надеюсь, себе и мне вы отложите костюмы подобающего размера?
– Конечно, конечно, – успокоил его молодой преподаватель.
– Вот и хорошо. А вообще, в спортивной олимпиаде главное не то, во что одет спортсмен, а то, каких успехов он добивается в этой одежде, – напоследок изрек физрук.
До последнего момента Смурной старался скрыть казус с костюмами, но, видимо, нашлись шпионы, и секретная информация быстро дошла до курсантов, вызвав среди них невероятный ажиотаж. Те, кто был пошустрее, уже давно подобрали себе костюмы по размеру и отправились на спортплощадку разминаться, а вот с теми, кто припоздал, дела обстояли намного хуже. В мужской раздевалке спортзала большинство курсантов, дрыгаясь, извиваясь и поминая Смурного недобрыми словами, пытались втиснуть свои тела в маленькие для них костюмы.
– Эй, пацаны, у вас что, за одну ночь неожиданно ноги выросли? – обратился к ним Санек.
Но те только что-то недовольно буркнули в ответ и продолжили свой путь. Через несколько минут курсанты узнали, что мода на короткие спортивные штаны, видимо, распространилась на всю школу. Каждый второй курсант в столовой щеголял не поместившимися в брюки лодыжками.
– Это что, новый писк или ребята просто прикалываются? – удивился Федя, на этот раз замечая на одном из курсантов не только короткие штаны, но и узкую, с короткими рукавами, спортивную кофту.
– Сдается мне, что к этому приложил свою лапищу Садюкин, – задумчиво проговорил Веня, усаживаясь на свое место в столовой.
Однако Кулапудов оказался не прав, что подтвердилось уже через минуту с приходом Зоси Красноодеяльской. В отличие от всех остальных, миниатюрная Зося выглядела просто великолепно. Она была одета в зеленый спортивный костюм и такую же зеленую курточку с высоким воротником. А главное, все это было ей впору. На голове же девушки красовалась синяя вязаная шапочка.
– А вы разве на олимпиаду не собираетесь? – удивилась она, увидев, что ребята сидят в своей обычной форме.
– Не просто собираемся, а намереваемся занять первое место, – откликнулся Веня.
– Тогда почему вы до сих пор не одеты?
– А во что мы должны быть одеты? – не понял Дирол.
– В спортивную форму, конечно, – пожала плечами девушка. – Вы посмотрите по сторонам.
– Кажется, я начинаю понимать, откуда весь этот маскарад со спортивными костюмами, – догадался Веня и обратился к Красноодеяльской: – Зося, может, ты нам объяснишь, почему половина курсантов выглядят так, будто обокрали магазин детской одежды?
– Это Смурной постарался, он что-то перепутал с размерами, а потому одну часть костюмов заказал взрослую, а вторую – подростковую, – пояснила девушка.
– Уж лучше вообще без формы, чем в таком обличье, – подал голос Пешкодралов, внимательно наблюдая за тем, как какой-то курсант за соседним столиком с яростным выражением лица пытается оттянуть рукава своей кофты, будто они от этого могли стать длиннее.
– Без формы нельзя. Смурной хотел обменять костюмы маленьких размеров на нормальные, но оказалось, что тот магазин, где был сделан заказ, сегодня закрыт. А Садюкин требует, чтобы все курсанты на олимпиаде были в спортивной форме, иначе они не будут допущены к соревнованиям. Так что я бы вам посоветовала бежать и побыстрее хватать форму, иначе вам совсем детские костюмы достанутся, – заботливо проговорила Красноодеяльская.
– А где эту хватают, если не секрет? – поинтересовался Дирол.
– Смурной в спортзале раздает. Говорят, больших размеров почти не осталось.
– Так чего же мы ждем, – спохватился Кулапудов, который как раз носил большой размер одежды. – Бежим в спортзал.
В спортзале экипировка курсантов шла полным ходом, а руководил ею Владимир Эммануилович Смурной. Правда, это сейчас он стал Владимиром Эммануиловичем, а раньше был просто Володей, даже для курсантов. Всего два года назад Смурной был курсантом такой же школы милиции, только располагавшейся в Москве. Окончив ее, Володя с радостью вырвался из-под родительской опеки и охотно согласился работать в Зюзюкинске. Этот городок казался ему идеалом свободной жизни. В этом учебном году ему впервые доверили курировать группу первокурсников. Помимо этого, Владимир Эммануилович считался завхозом, а потому рьяно следил за каждым предметом, за любой мелочью, принадлежащей школе.
Сейчас он стоял возле спортивных матов, на которых стопками были разложены спортивные костюмы всех цветов и размеров. Вокруг него толпились курсанты в надежде получить обмундирование получше, а главное, подходящее по размеру.
Известие о предстоящей олимпиаде и приказание купить в ближайшем спортивном магазине спортивную форму застали Владимира Эммануиловича врасплох. До сих пор ему не приходилось закупать что-то для школы. Обычно занимался этим Ворохватов, а Смурной только рассортировывал привезенные товары. Но сейчас Ворохватова не было, а потому вся тяжесть экипировки будущих спортсменов-курсантов легла на плечи Смурного. То ли по неопытности, то ли из-за волнения Владимир Эммануилович, делая заказ, ошибся в размерах. Каков же был его ужас, когда из ста пятидесяти спортивных костюмов пятьдесят восемь оказались подростковыми. Он принялся звонить в магазин, но там ему ответили, что сегодня у них санитарный день и костюмы они могут поменять лишь следующим утром. Но Смурному не надо было следующим утром, ему нужно было сегодня. В панике он бросился к Фролу Петровичу. Тот выслушал молодого преподавателя очень внимательно, а затем, умудренный жизненным опытом, посоветовал ему успокоиться и одевать курсантов в то, что имеется в наличии.
– Так, может, вообще без формы обойтись? – робко предложил Владимир Эммануилович.
– А может, и без лыж, и без коньков, и без... – наливаясь яростью, зашипел Садюкин.
– Понял, понял, – замахал руками Смурной, поспешив предотвратить назревающую бурю.
– Все должны быть в форме, в том числе и мы с вами. Ясно? – немного поостыв, продолжил Фрол Петрович. – Ну, я надеюсь, себе и мне вы отложите костюмы подобающего размера?
– Конечно, конечно, – успокоил его молодой преподаватель.
– Вот и хорошо. А вообще, в спортивной олимпиаде главное не то, во что одет спортсмен, а то, каких успехов он добивается в этой одежде, – напоследок изрек физрук.
До последнего момента Смурной старался скрыть казус с костюмами, но, видимо, нашлись шпионы, и секретная информация быстро дошла до курсантов, вызвав среди них невероятный ажиотаж. Те, кто был пошустрее, уже давно подобрали себе костюмы по размеру и отправились на спортплощадку разминаться, а вот с теми, кто припоздал, дела обстояли намного хуже. В мужской раздевалке спортзала большинство курсантов, дрыгаясь, извиваясь и поминая Смурного недобрыми словами, пытались втиснуть свои тела в маленькие для них костюмы.