Серегин Михаил. Большой ментовский переполох

   – Никого дома нет, все ушли на фронт... то есть на задание, – и, отхлебнув еще немного, вдруг быстро заговорил: – Первый, Первый, прием. Я Второй. Прием. У нас кончается топливо.
   – Как ушли? – не обращая внимания на странные действия дежурного, не поверил Кулапудов. – Но нас же вызывали.
   Однако Васюков подтвердить этот факт категорически отказался, допил остатки содержимого бутылки и, подложив руки под щеку, улегся спать прямо под столом.
   – Что делать будем? – поняв, что от дежурного ничего не добиться, обратился к друзьям Веня.
   – Надо самим искать кабинет Стеблова, – предложил Федя, и все с ним согласились.
   Ребята шли по коридору, внимательно вглядываясь в таблички на дверях, и удивление их возрастало с каждой секундой. Из-за каждой двери доносились пьяные смешки или обрывки песен.
   – Странно, сегодня вроде не День милиции, – проговорил Леха, – а они все нажрались.
   – Может, они заранее 23 февраля начали отмечать, – предположил Ганга и, бросив взгляд на очередную дверь, радостно воскликнул: – Вот мы и пришли!
   Все посмотрели на табличку, где значилось: «Начальник отделения полковник В. Н. Стеблов». Веня решительно шагнул вперед и громко постучал.
   – Кто там? – раздалось из-за двери.
   – Это курсанты из школы милиции, – доложил Веня и толкнул дверь, но она не поддалась.
   – Какие курсанты? – продолжал допытываться Василий Наумович.
   – Из школы милиции, – терпеливо объяснил Веня. – Нас в к вам направил Глеб Ефимович Мочилов.
   В кабинете послышалась какая-то возня, затем шаги, и через секунду дверь открылась. Василий Наумович, тщетно пытаясь сфокусировать взгляд на Вене, спросил:
   – А ты Мочилова откуда знаешь?
   – Я же говорю, что мы из школы милиции, а Глеб Ефимович является руководителем нашей группы.
   – Скажи пароль, – вдруг выпалил Стеблов и сурово глянул на Кулапудова.
   – Я его не знаю, – растерялся Веня и посмотрел на ребят: – Какой ему пароль нужен?
   Остальные тоже не знали, а Стеблов, пьяненько хихикая, сказал:
   – А раз не знаете, то я вас не пущу.
   – Стойте, стойте! – неожиданно закричал Антон. – У нас топливо кончается.
   Стеблов на минуту задумался, почесал в затылке и сказал:
   – Ладно, сойдет и такой пароль, заходите.
   Ребята победно переглянулись и прошли в кабинет, где было немного теплее, чем в коридоре.
   – Чего надо? – усаживаясь за стол, спросил полковник.
   – Нам ничего не надо, – покачал головой Кулапудов. – Это вы хотели, чтобы мы распутали убийство какого-то Мартышкина.
   – А, так вот в чем дело, – наконец понял Василий Наумович. – Так бы сразу и сказали. Вы не обращайте внимания на мой непотребный вид. Хулиганы окна поразбивали, поэтому пришлось отделению, чтобы холодной смертью не погибнуть, согреваться народными средствами, – объяснил он повальную пьянку всего отделения.
   Курсанты усмехнулись, но тут же вновь сделали серьезные лица, а полковник продолжал:
   – Короче, этого Мартышкина убили, но его сначала надо найти.
   – Как найти? – одновременно спросили Веня и Леха.
   – А так, убили, а труп его украли, и теперь надо искать и убийцу, и труп, – вяло объяснил Стеблов. – Короче, я сам толком ничего не понял... – Он замолчал, вперив остекленевший вдруг взгляд в Дирола.
   Санек от такого пристального взгляда немного смутился, но глаз не опустил.
   – Молодец, – похвалил его полковник. – Мой взгляд немногие выдерживают... Так о чем это я? – спохватился он.
   – О том, что вы и сами толком ничего не поняли, – подсказал Веня.
   – Я все всегда понимаю, – строго глянул на него Василий Наумович. – В общем, вот вам адрес, идите к жене Мартышкина, она вам все расскажет, а я спать хочу. Да, и вот еще что, – вспомнил он. – О ходе расследования докладывать мне ежедневно.
   – Есть, – хором ответили курсанты.
   Ребята вышли из кабинета Стеблова в полной растерянности.
   – Интересно получается, – возмущался Дирол, – найди то, не знаю что. Сами ничего толком не понимают, а нас на задание посылают.
   – Оттого и посылают нас. Вот мы и должны не посрамить честь простого российского милиционера и при минимуме первоначальных сведений раскрыть преступление, – поучительным тоном проговорил Веня. – Знать бы еще только, с чего начинать...
   По назначенному адресу курсанты добрались довольно быстро. Дом, в котором проживала гражданка Мартышкина, находился всего в нескольких кварталах от отделения милиции.
   Дверь им открыли почти сразу же после того, как Федя постучал. На пороге предстала молодая и довольно симпатичная женщина с короткими светлыми волосами и большими карими глазами. Увидев перед собой чернокожего парня, она очень удивилась:
   – А мне сказали, что придут курсанты из школы милиции, а не из Университета дружбы народов.
   – А я и есть из школы милиции. Зовут Федором Гангой, – ничуть не смутившись, объяснил Федя.
   – Он у нас сам дитя дружбы народов, – хихикнул за его спиной Дирол.
   – Это как? – не поняла Наталья Александровна.
   – Мама русская, папа африканец. Они подружились, влюбились, и получился Федя, – широко улыбнувшись, пояснил Санек.
   – А-а, ну тогда проходите, дети дружбы народов, – распахивая дверь, пригласила женщина.
   – Итак, что у вас произошло? – начал задавать вопросы Веня, когда все оказались в квартире.
   Наташа, всхлипывая, но стараясь сдерживать слезы, рассказала о своем горе.
   – Так вы говорите, милиция приезжала? – решил уточнить Веня. – Но почему они не взялись за это дело?
   – Не знаю, – пожала плечами молодая женщина. – Это вы у их начальника спросите.
   Мартышкина намеренно не призналась в истинной причине недоверия милиционеров к ее мужу, она очень боялась, что и эти ребята, узнав о проделках Николая, ей не поверят.
   Но курсанты ни на миг не засомневались в словах Натальи Александровны. Через несколько минут в квартире Мартышкиных уже кипела работа по поиску следов преступления и улик, которые мог оставить преступник.
   Курсанты исследовали каждый угол, осмотрели диван и пол перед ним, несколько раз прослушали будильник, звон которого так сильно напугал Наташу.
   – Действительно, очень странное преступление, – посетовал Веня. – Ни тела, ни следов преступления, вообще ничего, что могло бы указывать на совершенное здесь убийство. А когда вы домой с работы возвратились, дверь была открыта? – обратился он к Наталье Александровне.
   – Нет, закрыта, – покачала головой та. – Я ее своим ключом открыла...
   – А ничего подозрительного не заметили? – продолжал допытываться Кулапудов.
   – Да нет, – немного подумав, ответила женщина.
   – Думаешь, преступник в квартире прятался? – понял ход Вениных мыслей Федя.
   – Почти уверен, – подтвердил Веня. – А долго вы в обмороке были?
   – Минут пятнадцать, – посчитала Наташа. – Пока милиция не приехала.
   – За это время преступник вполне мог вынести труп из квартиры, – сделал вывод Кулапудов.
   – Как? Это же труп! А если его кто-нибудь увидел бы? – подал голос Пешкодралов. – Да и тяжело, наверное, одному мужика вытащить.
   – Значит, их было двое, а может, и трое. Двое тащили, а третий следил, чтобы никто их не заметил. Наталья Александровна, – обратился Веня к Мартышкиной, – а вы когда домой возвращались, не заметили перед подъездом какую-нибудь незнакомую машину?
   – Нет, никакой незнакомой машины не было, разве что старый «Москвич» нашего соседа Сергея Филипповича. Так у того драндулета воры давно все колеса поснимали, на нем и метра не проедешь.
   – Да-а, – протянул Веня. – Идеальное преступление. Никто ничего не видел, никто ничего не знает, ни одной улики, а самое главное – даже трупа нет.
   В это время Андрей, взяв швабру, начал возить ею под диваном, надеясь на то, что, может, хоть какая-то улика закатилась под него. Через минуту он извлек оттуда старые вонючие носки, судя по всему, мужские, запыленный тюбик губной помады фирмы «REVLON» и помятую черную кепку.
   – Ой, что это? – поднимая кепку, спросила Наташа. – Это не наше.
   – Как не ваше? – насторожился Андрей. – Вы хотите сказать, что кепка эта не принадлежит ни вам, ни вашему мужу?
   – Вот именно, – подтвердила женщина. – Я ее первый раз вижу. Коля вообще никогда головные уборы не носил, даже зимой, так что я понятия не имею, откуда это, – она ткнула пальцем в кепку, – появилось у нас дома.
   Веня взял из рук Андрея кепку и внимательно осмотрел ее.
   – Пыли на ней почти нет, – через минуту констатировал он, – а это значит...
   – Что лежит она здесь совсем немного времени, – закончил за него Федя. – И следовательно, ее мог обронить преступник.
   – В такой мороз в кепке ходить. Бр-р, – поежился Леха. – У него, видно, крыша оттого и съехала, что все мозги отморозил.
   – Как бы не так, – не согласился Веня. – Скорее всего, он ездит на машине, так что теплая шапка ему и не нужна. Вот, понюхай, чуешь, как бензином воняет?
   Пешкодралов понюхал кепку и действительно почувствовал «неповторимый аромат» смеси бензина, машинного масла и еще чего-то, чему курсант не смог дать определения.
   – У нас машины нет, – сообщила на всякий случай Наталья. – Коля и водить не умел.
   – А как же мы найдем владельца этой кепки? – сразу ко всем обратился Дирол. – Знаете, сколько в городе владельцев машин и точно таких же кепок?
   – Я знаю, как его найти, – подал голос Федя. – Надо привести Ирму.
   Ирма, немецкая овчарка, была собственностью школы милиции и проживала на ее территории, то есть в общежитии, вместе со своим тренером и инструктором кинологом Шариковым. Собакой она была непростой. Будучи единственной служебной собакой в школе, она вполне уяснила себе собственную значимость, а потому и вела себя в соответствии со своим привилегированным положением. Чтобы заставить Ирму взять чей-то след, порой приходилось сильно потрудиться, применяя всевозможные уговоры, уловки в виде кусочков мяса или намазанного маслом хлеба. Но зато если уж Ирма соглашалась немного поработать, то делала это со всем пылом, на какой только способна собачья душа.
   Федя с близнецами отправились за Ирмой, а остальные продолжили осмотр квартиры.

* * *

   Кинолог Шариков как раз в это время вывел свою питомицу на прогулку. Ирма, поводя из стороны в сторону треугольным черным носом, важно шествовала впереди своего хозяина. Когда Федя и близнецы приблизились, собака незлобно зарычала.
   – Тихо, Ирма, это свои, – погладил ее по спине кинолог.
   – Здрасте, – поздоровались Федя и близнецы и вкратце объяснили, что им нужно.
   – Конечно, Ирму я вам дам, – не стал вредничать Шариков. – Но хочу предупредить, что она с утра не в самом лучшем расположении духа. На всех ворчит, злится.
   – Может, ее покормить? – предложил Антон.
   – Только что кормил, – сообщил кинолог. – Гулять ее еле вывел, упиралась.
   – Ладно, давайте нам поводок, а там разберемся, – успокоил преподавателя Федя, взял поводок и сел рядом с Ирмой на корточки, приговаривая: – Кутя, кутя, славная Ирмочка.
   Ирмочка славной, по всей видимости, себя не считала или, может, не хотела принимать комплименты от курсанта сомнительного внешнего вида. Она демонстративно отвернулась и легла на снег.
   – Ну вот, еще лучше, – огорчился Ганга. – И как ее теперь поднимать?
   – Отойди, я знаю, как с ней обращаться, – отстранил его Антон, взял Ирму на руки и потащил.
   Однако едва он сделал пару шагов, как Ирма вырвалась из его рук и бросилась на спину идущего впереди Феди. Ганга такого коварного нападения не ожидал, он вскрикнул и грохнулся на четвереньки, а Ирма, удобно разместившись на его спине и вцепившись когтями в куртку, застыла с блаженным выражением на черно-коричневой морде.
   – Эй, собака, ты что это удумала? – возмутился Ганга. – Слезай немедленно.
   Но Ирма и не думала подчиняться приказу, наоборот, она еще пошевелилась, поудобнее устраиваясь, положила голову Феде на плечо и лизнула его в ухо.
   – Вот видите, – извиняющимся тоном сказал Шариков. – Я же говорил, что она сегодня очень странно себя ведет.
   – И что же мне делать? – все еще стоя на четвереньках, спросил Федя.
   – Ну... – задумался кинолог. – Я бы вам посоветовал нести Ирму на спине.
   – Гав, – сказала Ирма, соглашаясь со своим тренером.
   – Все время? – испугался Федя.
   – Не волнуйтесь, скоро ей это развлечение надоест, – успокоил его Шариков.
   Федя вздохнул, понимая, что ничего другого ему не остается, как последовать совету Шарикова, осторожно поднялся и в полусогнутом положении медленными шагами направился к воротам. Близнецы, покатываясь от смеха, двинулись следом.
   Однако, несмотря на обещание Шарикова, что Ирме скоро наскучит подобное развлечение, этого не произошло. Мало того, Ирма стала воспринимать Федю как личного извозчика, потому что, когда он замедлял шаг, она явно начинала нервничать, пинать его задними лапами в спину и тихонько поскуливать, мол, давай, вези быстрее. Прохожие с интересом посматривали на странную троицу курсантов, один из которых, чернокожий парень, тащил на своей спине огромную немецкую овчарку. Феде было очень неприятно от этих взглядов, хотелось скинуть со спины собаку, но он подбадривал себя тем, что милиционер ради поимки преступников должен выдерживать любые испытания, какими бы смешными или нелепыми они ни были. Так они и дошли до квартиры Мартышкиной.
   Перед дверью квартиры, поняв, что до места назначения уже добрались, Ирма наконец соизволила слезть со своего «извозчика» и гордо вошла в предусмотрительно открытую перед ней Антоном дверь.
   – Ура! Ирма пришла! – обрадовался их появлению Дирол. – А мы так ничего больше и не нашли, – уже менее радостным тоном сообщил он.
   Ирма тем временем важно прошествовала в гостиную, окинула презрительным взглядом всех присутствующих и улеглась на пол, вытянув вперед мощные лапы.
   – Она сегодня не в духе, – заранее предупредил уже пострадавший от капризного настроения овчарки Федя. – Так что советую вести себя с ней поосторожнее.
   – Хорошо, – понимающе кивнул Веня, взял кепку, подошел к Ирме и начал говорить: – Уважаемая Ирма, не соизволите ли вы помочь нам в одном маленьком, но очень важном для нас деле.
   – Р-р, – ответила Ирма.
   – Это она так согласилась? – спросил Федю Антон, наблюдая за действиями Вени.
   – Скорее, сказала, что подумает, – тихо предположил Ганга.
   – Нам нужно найти хозяина вот этой кепочки, – продолжал уговоры Кулапудов. – Может, вы понюхаете хоть чуть-чуть?
   Ирма повернула голову, втянула носом воздух, чихнула и снова отвернулась.
   – Не действует, – печально констатировал Антон.
   – Может, ей колбаски дать? – несмело предложила Наталья, которая тоже с интересом наблюдала за действиями Вени.
   – Нам кинолог сказал, что она недавно поела, – покачал головой Федя.
   – Эх, не умеете вы с женщинами обращаться, – умудренным тоном заметил Дирол. – Дайте я попробую.
   Он подошел к Ирме, сел перед ней на колени, сложил руки как для молитвы и на манер восточных сказителей затараторил:
   – О, несравненная и распрекраснейшая Ирма... э-э... Шариковна. Твои глаза как ясные звезды, щеки твои словно бархатное покрывало теплой ночи, нос твой подобен черносливу, наливающемуся соком... Пожалуй, это я уже загнул, – себе под нос пробормотал он, но тут же продолжил: – Тело твое такое гибкое и сильное...
   – Э-э, Дирол, по-моему, ты увлекся, – всерьез начиная опасаться за душевное здоровье сокурсника, остановил его Веня. – Смотри, даже Ирма удивилась.
   Собака действительно подняла голову и уставилась на Зубоскалина. На морде ее явно отражалось недоумение, что привело Дирола в полное отчаяние.
   – Ну, Ирмочка, пожалуйста, помоги нам, – не зная, что еще сказать, взмолился он. – Если мы не найдем владельца этой кепки, Стеблов нас в порошок сотрет, а Мочилов этот порошок по ветру развеет. Не дай погибнуть во цвете лет.
   Как ни странно, искренняя мольба возымела так долго ожидаемый положительный эффект. Ирма хоть и с неохотой, но все же поднялась, понюхала кепку, повела носом из стороны в сторону и засеменила к входной двери.
   – Ура, сработало! – разом закричали курсанты и побежали за овчаркой.
   Ирма след взяла моментально. Что ни говори, а работу свою она знала превосходно. Собака спустилась по лестнице и выскочила из подъезда на улицу.
   – Главное, ее не упустить, – приговаривал на бегу Веня.
   – Надо было сразу ее за поводок хватать, – поучительно пробасил Пешкодралов.
   – Не учи, без тебя знаю, – не совсем вежливо буркнул Кулапудов, замечая, как Ирма свернула за угол дома.
   Курсантам пришлось ускорить бег. Через секунду они свернули за угол и тут же наткнулись на остановившуюся Ирму. Собака растерянно тыкалась носом в снег и скребла лапами.
   – Смотрите, она что-то нашла, – проговорил Веня и принялся помогать Ирме откапывать находку.
   Вскоре неизвестный предмет обнаружился. Это была бутылка из-под водки, причем на дне еще плескалось немного жидкости, а жестяная крышечка была плотно завернута на горлышке.
   – Ага, значит, преступник пил водку и бросил бутылку в сугроб, – констатировал Кулапудов и, сунув бутылку под нос Ирме, приказал: – Искать, Ирма, искать.
   Овчарка не заставила себя упрашивать, понюхала бутылку и понеслась дальше. Однако на этот раз Андрей Утконесов успел удержать поводок и первым понесся за собакой. А Федя между тем припрятал найденную бутылку в карман в качестве вещественного доказательства.
   Ирма, опустив голову к земле, петляя и иногда останавливаясь, бежала долго. Курсанты, занятые погоней за Андреем и Ирмой, даже перестали обращать внимание на то, куда ведет их собака. Они и не заметили, как пересекли несколько улиц и оказались в частном секторе. Поняли они это только тогда, когда овчарка остановилась у калитки одноэтажного, чуть покосившегося деревянного дома и громко гавкнула.
   В ответ ей раздался лай из-за калитки, и огромная кавказская овчарка кинулась на забор, едва не повалив его. Ирма неожиданно испугалась, заскулила и спряталась от врага за спину не менее напуганного Андрея.
   – Значит, преступник живет здесь, – оглядывая дом, проговорил Веня и хотел уже было постучать в калитку, как входная дверь на крыльце дома открылась и из нее вышла полная женщина лет пятидесяти.
   – Вам кого? – спросила она, но ее вопрос потонул в неистовом лае кавказской овчарки. Тогда женщине пришлось прикрикнуть на своего питомца: – Пупсик, заткнись!
   – Ничего себе пупсик, – усмехнулся Пешкодралов. – Этот пупсик любого из нас проглотит и воды запить не попросит.
   Однако Пупсик, по всей видимости, хозяйку уважал, а потому быстро замолчал и полез в свою конуру. Женщина тем временем приблизилась к калитке и повторила свой вопрос:
   – Вам кого?
   – Милиция, откройте, – сделав суровое лицо, потребовал Веня.
   – Ой, господи, неужто снова за кренделем моим пришли? – испугалась женщина. – Чего он опять натворил?
   – Вы на какого кренделя имеете в виду? – растерялись курсанты, переглядываясь между собой.
   – Да мужа моего, Ваньку Недоделова.
   – Вот-вот, именно его нам бы и хотелось увидеть, – тут же подтвердил Веня. – А это случайно не его кепка? – решил уточнить он, протягивая через забор найденную в квартире Мартышкиных кепку.
   Женщина взяла протянутую ей вещь, покрутила в руках, зачем-то понюхала и, сощурив глаза, прошипела:
   – Точно его, гада. А где нашли-то?
   – У одной женщины...
   – Ага, я так и знала, – злорадно воскликнула Недоделова. – Мало того, что бандит бандитом, пьяница, так еще и по бабам шляется. А ну-ка, проходите в дом, – воинственным тоном приказала она курсантам и открыла калитку.
   Ребята один за другим просочились мимо конуры Пупсика к крыльцу. Однако Ирма входить во двор категорически отказалась. Она села возле калитки и, подняв голову, жалобно заскулила. Пришлось Феде снова взваливать Ирму на плечи и таким образом переносить к крыльцу.
   – Собаку в дом не ведите, – сразу предупредила Недоделова.
   – Но ее одну тут нельзя оставлять, – расстроились ребята.
   – Она вашего Пупсика загрызет, – сделав страшные глаза, предостерег Федя.
   Однако на хозяйку дома предостережение не возымело никакого действия, она уперла руки в бока и сказала:
   – Хоть я и переживаю за Пупсика, но в дом вашу собаку все равно не пущу. Пускай лучше кто-нибудь здесь останется.
   – Тогда, Федя, придется тебе с Ирмой тут побыть, – вынес решение Веня. – Видишь, она тебя уже почти полюбила.
   Ирма действительно прижалась к ноге Ганги и жалобно взглянула в глаза курсанта. Федю этот взгляд так растрогал, что он молча согласился защищать собаку от страшного Пупсика.
   В доме было тепло и пахло пирожками с капустой.
   – Прямо как у нас в деревне, – блаженно принюхиваясь, пробормотал Пешкодралов.
   – Так где ваш муж? – приступил к делу Веня, оглядывая небольшую прихожую, в которой было несколько дверей.
   – В комнате, дрыхнет. Где же ему еще быть, пьянице проклятому, – махнула рукой хозяйка в направлении одной из дверей.
   – Проводите нас, – строго приказал Веня, и женщина повиновалась.
   Она провела курсантов в комнату, где на диване лежал тщедушный пьяный мужичонка в замасленных брючках и такой же замасленной рубашке.
   – Вот он, гад, напился, меня побил и спать завалился, – с ненавистью глянула на супруга женщина.
   – Хр-р, – как будто в ответ на упреки всхрапнул Недоделов.
   В этот момент на крыльце раздался жуткий лай, и Недоделова, бросив курсантам: «Я посмотрю, что там», бросилась в прихожую.
   Близнецы Утконесовы общими усилиями усадили Недоделова на диване, от чего тот немного пришел в себя и даже приоткрыл один глаз, а Веня начал допрос:
   – Это вы Иван Недоделов?
   – Я, – мотнул головой мужик.
   – А вот эта кепка ваша?
   – Моя, – снова согласился Недоделов, даже не взглянув на головной убор.
   – Тогда скажите, вы знаете Николая Мартышкина? – продолжал допрос Кулапудов.
   – Не знаю, – на этот раз отрицательно мотнул головой мужчина.
   – Притворяется, что был не знаком с жертвой, – объяснил его ответ Андрей.
   – Точно, – согласился с ним Веня и задал новый вопрос: – Тогда как вы нам объясните то, что ваша кепка оказалась в квартире убитого сегодня ночью Николая Мартышкина?
   – М-м, – сказал Недоделов, закрывая глаза и начиная заваливаться на бок, но близнецы вновь вернули его в сидячее положение.
   – Отвечайте, – потребовал Веня. Но Недоделов снова уснул, о чем возвестил тоненький храп.
   В этот момент вернулась его жена.
   – Там ваша собака с моей гавкаются, а так ничего страшного, – объяснила она.
   – Надеюсь, Федю они не тронут? – забеспокоился Веня.
   – Это черненького, что ли? Нет, Пупсик его боится, – успокоила хозяйка дома. – Он таких людей никогда не видел.
   – К сожалению, от вашего мужа мы ничего не добились, так что придется поговорить с вами, – обратился к женщине Кулапудов.
   – Что ж, говорите, я разговоры люблю. А может, чаю с пирожками? – неожиданно спохватилась она.
   От такого предложения курсанты не смогли отказаться и вскоре уже сидели за кухонным столом, поглощая пышные, румяные пирожки с капустой.
   – Ну, что произошло? – первой заговорила Недоделова, которую, как оказалось, звали Валентиной Петровной.
   – Понимаете, сегодня ночью произошло убийство на соседней с вами улице. В квартире убитого Николая Мартышкина мы нашли кепку вашего мужа, привели собаку, а уж она, в свою очередь, притащила нас сюда, – начал говорить Веня, а остальные согласно закивали.
   – Вот это да! – вытаращила глаза Валентина Петровна. – А как кепка этого ирода в доме убитого оказалась?
   – Вот это мы бы и хотели узнать, – вздохнул Веня и взял еще один пирожок с огромного блюда. – Кстати, а кем ваш муж работает?
   – Да слесарем, раньше, правда, шофером был, но как пить начал, его и выгнали с работы, – пожаловалась хозяйка.
   – Так вот почему кепка бензином пахнет, – догадался Дирол. – Она, наверное, за то время, пока он шофером был, так запахом бензина пропиталась, что теперь уже никогда не выветрится.
   Недоделова слушала, а в голове ее тем временем зрел коварный план устранения ненавистного супруга. Валентина Петровна очень устала от пьянства мужа, но еще больше устала от его побоев. Сколько раз соседки говорили ей, чтобы бросила она своего Ваньку. Недоделова соглашалась, кивала, но продолжала терпеть. Она боялась, что если сбежит, то муж ее найдет и тогда совсем убьет. А тут вдруг шанс избавиться от проклятого мучителя сам собой представился. В самом деле, почему бы не сказать милиции, что Ванька ее и убил этого Мартышкина, авось и посадят ненавистного муженька в тюрьму, а она хоть поживет спокойно на старости лет.
   – А скажите, пожалуйста, ваш муж сегодня ночью дома был? – прожевав, спросил Кулапудов.
   Услышав этот вопрос, Валентина Петровна поняла, что вот он, решающий момент. Сейчас должна определиться ее дальнейшая жизнь, а вот насколько она будет счастливой и спокойной, это уже зависит от нее самой. Размышляя над этим вопросом, коварная женщина ни на минуту не задумалась о судьбе собственного супруга. Единственным чувством, которое овладело Недоделовой, была жажда мести за свою, как она считала, погубленную молодость и красоту.
   Валентина Петровна тяжко вздохнула, приложила ладонь к груди и грустно посмотрела на Веню. Того реакция женщины очень удивила, и он спросил: