Серегин Михаил. Ударом на удар

   – Я готов, – с видом знатока произнес он.
   – Выиграет четырнадцать, – толкнул его локтем Дмитрий.
   – Сейчас посмотрим. – Князь повернулся к нему на секунду.
   Крупье раскрутил рулетку и метнул шарик против вращения колеса. Несколько человек еще сделали ставки и теперь с нетерпением ждали, когда же определится выигрышное число.
   – Тридцать, – объявил крупье после того, как шарик застыл в лунке.
   – Мы выиграли, – удовлетворенно произнес князь.
   – Это даже не интересно, – замотал головой Дмитрий, – никакого риска.
   – Риск есть, – князь собрал фишки, которые пододвинул к нему крупье, – если играешь по нарастающей. Чем дальше играешь, тем меньше шансов, – добавил Юсупов. – Теперь мы снова поставим одну фишку... – он расслабился, глядя пустыми глазами на зеленое сукно, и назвал цифру «два».
   – Спорим, ты проиграешь, – протянул ему руку Дмитрий. – Я ставлю... – он сконцентрировался, – ...на шесть.
   – Проиграешь, – сочувственно кивнул ему князь, – но поспорить я могу. Если выиграешь ты, то я удвою твой выигрыш.
   – А если проиграю? – в Дмитрии разыгрался азарт. – Тогда угощаешь меня вином.
   – Ладно, – согласился Миронов, – только я поставлю не одну, а десять фишек.
   – Сто долларов, – произнес князь, – а ты, оказывается, азартный человек, Дмитрий.
   Шарик начал свое бешеное вращение и, наконец, остановился. Дмитрий жадно следил за ним глазами и, когда увидел, что его цифра осталась незаполненной, издал вздох облегчения. Облегчения от того, что закончилось это коловращение.
   – Выиграл номер «два», – стараясь быть бесстрастной, произнесла девица в жилетке.
   Она стала периодически оглядываться по сторонам, словно искала кого-то глазами. Возле стола, за которым играл Юсупов, начала собираться толпа. На удачливого игрока смотрели сейчас все: и те, кто играл сам, и те, кто только наблюдал за игрой. Заинтересовался этим столом и старший менеджер. Это его искала крупье тревожным взглядом. Выиграть за рулеточным столом три раза подряд было редчайшим случаем. По теории вероятности этого просто не могло быть, вернее, быть могло, но только один раз за несколько лет. Поэтому-то крупье и беспокоилась. Она шепнула что-то на ухо менеджеру, и тот с удивлением поднял глаза на Юсупова.
   – По-моему, мы слишком резво начали, – наклонился князь к Миронову, – нужно немного проиграть. – Ты угощаешь, – напомнил он Дмитрию.
   Юсупов позволил Дмитрию собрать гору фишек в небольшую полуспортивную сумку, которую последний захватил с собой, и они направились в бар. Восхищенные выигрышем зрители с тоской провожали их взглядами. Они жаждали продолжения. Нечасто можно такое увидеть, тем более в казино провинциального города.
   – Сколько же ты выиграл? – заказав вино, спросил Дмитрий, когда они устроились за круглым столиком.
   – Не знаю, – пожал плечами князь, – не думаю, что очень много, но можно примерно посчитать. Сначала я поставил полтинник. Выигрыш на число составляет один к тридцати шести. Плюс два раза по десять долларов, минус сотку просадил ты, итого немногим более двух тысяч, – подытожил князь.
   – За удачу, – Дмитрий, глаза которого горели от пережитого мгновения, поднял свой бокал.
   – Это не удача, – усмехнулся князь, – а всего лишь немного тренировки.
   – Зачем тогда нужно что-то делать еще? – выпив, спросил Миронов. – Можно периодически приходить в казино с сотней баксов и уходить... почти с четырьмя тысячами. Вот черт, – восхищенно добавил он.
   – Ты представь только себе, – ответил Юсупов, – каким будет выигрыш, если весь его поставить еще раз?
   Миронов достал маленький микрокалькулятор и быстро пробежался по клавиатуре. Он недоверчиво уставился на засветившееся на дисплее число и повторил операцию еще раз.
   – Не может быть, – прошептал он, – почти сто тридцать тысяч. И ты можешь это проделать еще раз? – уставился он на Юсупова.
   – А зачем, по-твоему, мы сюда пришли? – усмехнулся Юсупов. – И я не делаю это своим основным заработком, – добавил он, отвечая на предыдущий вопрос Дмитрия, – потому что это довольно скучно. Кстати, нам пора еще немного поиграть. Ты со мной?
   – Угу, – Дмитрий поднялся.
   – Ты иди, а я сейчас, – сказал Юсупов и направился к кассе, где купил фишек еще на тысячу долларов. Расчет был на то, что когда они будут получать выигрыш, среди прочих денег окажутся фальшивые, которые они сами туда принесли.
   Встав за стол, князь принялся играть. Теперь он не выигрывал, а проигрывал. Примерно через час и у него, и у Дмитрия, игравшего за соседним столом, все фишки закончились. Люди, которые уже приметили князя как удачливого игрока, начали расходиться, видя, что фортуна от него отвернулась.
   – Как дела? – спросил Юсупов, когда они снова встретились в баре.
   – Пуст, как барабан, – с тревогой проговорил Дмитрий.
   – Все идет замечательно, – успокоил его князь, доставая из бумажника деньги, – будем покупать.
   В это время на входе вышло некоторое замешательство. Охрана не хотела пускать в зал корреспондентов с софитами и видеокамерами.
   – Мы договорились с вашим начальством, – настаивал один из них, худощавый блондин с тонкими усами. – Это будет репортаж о лучшем в городе казино.
   – С камерами не положено, – охранник попытался выпроводить непрошеных гостей, но в спор вмешался менеджер.
   – Погоди, Василий, – он отстранил охранника и подошел к блондину. – Покажите документы.
   – Пожалуйста, – блондин протянул ему журналистское удостоверение, – Реденко Николай Иванович, местный канал. Сегодня я разговаривал с вашим начальством. Все улажено.
   Менеджер поискал глазами начальника охраны, но тот, заметив у входа нездоровый ажиотаж, уже шел к собравшимся.
   – Ты что-нибудь знаешь, Игорь? – посмотрел на него менеджер. – Меня никто не предупреждал.
   – Знаю, – кивнул Игорь, – пусть проходят. Только одно условие, – он строго посмотрел на блондина, – посетителей за игровым столом не снимать.
   – Это как же? – попытался возмутиться Николай. – А где свобода информации?
   – Ты что, не понял? – Игорь приблизил к нему свое красное с оспинами лицо.
   – Хорошо, хорошо, – быстро согласился Николай, – как скажете.
   Следом за телевизионщиками в зал вошли еще несколько человек, представлявших местные газеты. Их не могли не пропустить просто потому, что они снимать ничего не собирались, имея при себе лишь диктофоны и записные книжки.
   Князь понял, что теперь можно начинать настоящую игру. Подмигнув Дмитрию, он направился к тому же столу, за которым играл первый раз. В кармане у него на этот момент оставались две фишки: одна достоинством в сто долларов и одна десятидолларовая. Увидев его, крупье тут же сделал знак старшему менеджеру.
   – Прошу прощения, господа, – он почти бегом примчался к столу и, обращаясь ко всем игрокам, добавил: – Администрация вынуждена временно закрыть этот стол. Есть еще два, так что, пожалуйста, кто желает играть, могут перейти к ним.
   – Что за дела, начальник? – Один из игроков – веснушчатый крепыш с золотой цепью на шее – неприязненно посмотрел на него. – Чего это я должен мотаться туда-сюда?
   – К сожалению, в механизме колеса обнаружены некоторые неполадки, – менеджер был непреклонен, – вы же не хотите играть на испорченном столе? К завтрашнему дню наши специалисты все исправят.
   Он развернул кусок зеленого сукна и, подождав, пока крупье соберет со стола фишки, накрыл его. Больше никто возражать не стал. Игроки потянулись кто в бар, а кто к другим игровым столам. Юсупову ничего не оставалось, как занять место за соседним столом. Он выбрал тот, за которым было меньше народа. Те из любопытствующих, кто запомнил, как Юсупов играл в самом начале, тоже двинулись за ним, хотя уже не ждали, что фортуна будет к нему благосклонна. Князь же уже никого не видел вокруг себя. Он спокойно подождал, когда крупье – за этим столом работала шатенка с короткой стрижкой и казахскими глазами – соберет с игрового поля фишки и объявит очередную игру.
   Игроки, кто нервно, а кто неторопливо, выставляли фишки на игровое поле. Ставили на «красное» и на «черное», на «чет» и «нечет», на «пары» и «дюжины». На отдельные числа ставок почти не было – слишком велик был риск проигрыша. Когда Юсупов обе свои фишки положил в квадрат с числом «восемь», несколько человек подняли на него заинтересованные взгляды.
   – Ставки сделаны, – объявила крупье, держа в руках шарик.
   Крутнув колесо, она пустила шарик по наклонному неподвижному кругу. Через несколько секунд над столом пронесся сдавленный вздох. Шарик, слегка качнувшись, замер в ячейке с цифрой «восемь». Чуть помедлив, «казашка» объявила выигрышное число, отсчитала тридцать девять стодолларовых фишек и шесть десятидолларовых и пододвинула их по столу в сторону Юсупова.
   Он спокойно стоял у стола, как будто не стал только что обладателем почти четырех тысяч долларов. Впрочем, это был не такой уж большой выигрыш даже для казино сибирского города. Когда же князь весь свой выигрыш поставил на кон, обстановка накалилась до предела. И хотя максимальный размер ставки был не ограничен, таких больших ставок здесь давно уже никто не делал.
   Те, кто играл за другими столами, каким-то образом узнали, какая игра идет за этим столом, и окружили его со всех сторон. Князь же, казалось, ничего этого не видел. Он дождался очередного объявления и... снова выиграл.
   – Поздравляю, князь, – Миронов пожал ему руку чуть выше локтя, – нам не пора устраивать концерт?
   – Как, ты уже хочешь уйти? – Юсупов поднял на него удивленный взгляд. – Мы же только начали!
   У стола творилось что-то невообразимое. Здесь собрались почти все, кто в этот час находился в казино. Они побросали «одноруких бандитов» и покерные столики и теперь толпились рядом с Юсуповым. Здесь же находились охранники. Старший менеджер пробился к «казашке» и что-то шептал ей на ухо. Она была ни жива ни мертва, сначала покраснев как рак, а потом став бледной как полотно, выстиранное с отбеливателем.
   – Делайте ваши ставки, господа, – чуть слышно пробормотала она.
   Но никто из игроков даже не пошевелился. В зале воцарилась мертвая тишина.
   – Ставлю все на тридцать четыре, – голос князя прозвучал словно набат.
   – Вы не можете, – попытался возразить старший менеджер.
   – Почему? – Князь удивленно вскинул брови. – Насколько мне известно, у вас нет предела ставок.
   – Теперь есть, – заявил менеджер, – тридцать тысяч долларов.
   – Послушайте, любезный, – с улыбкой обратился к нему князь, – вы ведь должны знать, какова вероятность того, что я выиграю три раза подряд. Она близка к нулю. Если вы не позволите мне поставить все, то ваше казино потеряет больше ста тысяч, подумайте об этом.
   Над залом пронесся сдержанный ропот.
   – Пусть играет.
   – Что за новые правила?
   – Откуда взялись ограничения?
   Но старший менеджер был непреклонен.
   – Хорошо, – нахмурился Юсупов, – тогда я ставлю тридцать тысяч, а остальные вы мне обменяете на деньги.
   Дмитрий начал собирать фишки. Это продолжалось минут пять. Оставив на столе фишек на тридцать тысяч, остальные он понес в кассу. Народ сопровождал его завистливыми взглядами. Дмитрий нес сумму, которую даже завсегдатаи этого казино, а это были не самые бедные люди города, не часто держали в руках.
   Пока девушка в кассе пересчитывала фишки и обменивала их на доллары, Юсупов остался у стола, готовясь к игре. Собственно, он уже сделал ставку, и теперь ему просто оставалось ждать.
   – Отойди, – старший менеджер отстранил крупье и сам встал за стол.
   Руки у него дрожали, а глаза светились нездоровым блеском. Он знал: если этот везунчик сейчас еще раз выиграет, то он, менеджер, уже никогда в этом городе не найдет себе работы. Во всяком случае, в казино. И это в лучшем случае... Ведь выигрыш составит больше миллиона долларов.
   Шарик бешено завращался. Напряжение достигло пикового предела. На лицах людей попеременно читались удивление, восхищение, недоверие, восторг, скепсис, зависть, недоброжелательство, готовое вылиться в откровенное злорадство. Когда шарик с какой-то роковой неизбежностью, с пугающей непогрешимостью замер на числе «тридцать четыре», пространство у стола, запруженное людьми, отозвалось могучим резонансом. Некоторые из наблюдателей просто взвыли, словно чужая везучесть стала для них непереносимым испытанием, другие издали возглас изумления, третьи как-то неопределенно вскрикнули, как будто их чувства метались в диапазоне от зависти до искренней радости и они не могли никакому из них отдать предпочтение. Старший менеджер побелел не меньше крупье. Он побледнел, и особенно отчетливыми стали оспины, бугры и шрамы на его лице. Он скрежетал зубами.
   Князь выражал живейшую радость, Миронов был немного растерян. Юсупов, стоя как монумент, обводил стол снисходительным взором. Крупье побелевшими дрожащими руками подвинула к нему фишки.
   Словно будучи не в состоянии оставаться дольше на месте, не говоря ни слова, менеджер пошел прочь от стола быстрой походкой, в которой сквозила озабоченность и готовность принять решительные меры. Князь стал собирать фишки. Половину он отдал Миронову, так как у него не хватало рук. Толпа и не думала расступаться. Люди явно хотели продолжения игры. Их неутихающие голоса все больше напоминали нестройный гомон волн, жужжание пчелиного улья, отдаленные раскаты грома. Все вперемешку это являло странный звуковой коктейль, в котором острыми диссонирующими нотами вскипало возмущение рыжеволосого веснушчатого бугая с золотой цепью, которому, как видно, понравилось, что кто-то разоряет казино. Возможно, этот толстяк постоянно проигрывал и видел в Юсупове мстителя за свои неудачи.
   Журналисты, пользуясь сумятицей, снимали на камеры не только интерьер, но и людей в нем. Нервно и угрожающе надвинувшийся на группу телевизионщиков охранник, очнувшийся от транса, куда он погрузился, наблюдая за игрой Юсупова и «бесчинством» толпы, потребовал, чтобы они строго выполняли инструкции. Миронов слегка вздрогнул, когда у него за спиной выросла фигура старшего менеджера.
   – Отойдем в сторонку, – притворно мягким голосом сказал он Юсупову на ухо, – берите фишки и пойдемте.
   Миронов тоже выскользнул из толпы. Парни с коротко стриженными головами куда-то испарились – заметил он. В зале были только посетители, охранники, настоятельно просившие всех успокоиться, и старший менеджер, не считая стушевавшуюся крупье, которая что-то нервно объясняла толстяку с цепью.
   – Управляющий просил меня извиниться перед вами, – сделав над собой видимое усилие, предельно отчетливо и вежливо сказал Юсупову старший менеджер. – Он не может выплатить вам такой суммы наличными, поэтому будет бесконечно вам признателен, если вы согласитесь принять чек на означенную сумму. Он просил меня передать вам, что ждет вас у себя в кабинете.
   Юсупов с благодушным видом человека, основные чаяния которого были удовлетворены, смотрел на дергающееся лицо менеджера.
   – Ну, может, хоть половину или какую-то часть он все-таки выплатит наличными, – сказал князь.
   – Мы бы рады... – замялся старший менеджер, – впрочем, пройдемте к нему в кабинет. Думаю, вы договоритесь.
   Миронов кидал на князя вопросительные взгляды. Тот ободряюще подмигнул ему.

Глава 22

   В это время батуринцы, «пасущие» Юсупова и Миронова на улице, неподалеку от казино, решили заслать кого-нибудь для проверки. Подходящей кандидатурой оказался Гришан – он был новеньким и не успел примелькаться. Когда Гришан вошел в казино, стараясь изо всех сил показать, что он спокоен и даже пренебрежителен, он увидел, как высокий, с неприятным лицом мужчина в строгом деловом костюме уводит князя по направлению к темному провалу коридора, переднюю часть которого можно было кое-как различить благодаря скупому свету настенных бра. Гришан медленным беззаботным шагом прошел под арку, с изумлением увидел пустое пространство возле первого попавшегося ему игрального стола, потом его взгляд уткнулся в темнеющее плотное облако толпы. Ему описали, как выглядят Юсупов и Миронов. Поэтому он с легкостью нашел их. Миронов стоял поодаль от людей, что-то говоря человеку с блокнотом, щуплому сутулому парню лет двадцати пяти, внимавшему ему с елейной улыбочкой.
   Гришан осторожно приблизился к Миронову и, приставив губы к самому его уху, прошептал:
   – Не волнуйся, я – от Фиксатого. Мы тут за вами приглядываем, Седой послал на всякий случай, – счел он долгом напомнить отпрянувшему было от неожиданности Дмитрию. – Куда князя повели?
   – В кабинет к управляющему, хотят ему всучить чек, говорят, нет налички, чтобы выплатить выигрыш, – пояснил Миронов, с любопытством разглядывая лицо Гришана.
   – Я тут потрусь еще маленько, эти, – кивнул он в сторону охранников, – меня не секут.
   – У них тут «свои» были, ну, люди Меченого, – тихо говорил Миронов, – а теперь куда-то исчезли. Словно заколдованные.
   – Нехай исчезли, – осклабился Гришан, – нам так спокойнее.
   – Ага, – механически кивнул Миронов.
   Он смутно беспокоился за князя, а тут еще этот назойливый журналюга! Кивнув Гришану, отправившемуся слоняться по залам, он вернулся к корреспонденту.
   – А какие впечатления у вас сложились от сегодняшнего посещения казино? – спросил он Миронова в лоб.
   – Мы поражены игрой нашего приятеля, – подхватил ниточку интервью Миронов. – Он выиграл приличную сумму.
   – А где он? – парень обежал зал ищущим взглядом.
   – Его пригласили к управляющему, чтобы вручить чек на эту сумму, так как уверяют, что в казино нет достаточно наличности, – чеканно рапортовал Миронов.
   – А как вы находите сервис?
   – Бар – ничего, а вот что касается условий игры...
   Миронов сделал многозначительную паузу, давая понять, что многое его не устраивает, но он, будучи человеком вежливым, соблюдающим приличия, предпочитает не высказываться об этом.
   – Нельзя ли поконкретнее? – настаивал журналист.
   – Нашему приятелю запретили ставить на одну цифру больше тридцати тысяч долларов. Непонятно почему. Сказали, что существует предел, – поморщился Миронов. – Так ведь неинтересно, да и вообще, это ущемление прав! – пафосно закончил он.
   В то время как Дмитрий общался с журналистом «Бюргера», а Гришан мотался по залам, выискивая глазами враждебный элемент, точно посланный в тыл врага разведчик, князь сидел в глубоком бархатном кресле в кабинете управляющего и беседовал с хозяином. Управляющий не поленился несколько раз объяснить Юсупову, что принципиального отличия между наличными и чеком нет. Лицо управляющего, одутловатое, несколько анемичное, выражало лень и усталость. Глубокие морщины бороздили его выпуклый лоб. Рыжевато-каштановый ежик волос, образуя в центре лба треугольник, так далеко отстоял от верхнего края лба, что создавалось впечатление, будто управляющий носит парик. Толстый нос и вяло растянутые в какой-то неопределенной улыбке губы, мешки под глазами и отвисшие щеки наводили на мысль о какой-то скрытой болезни или злоупотреблении табаком и алкоголем. В общем, вид у него было потрепанный, и его манера речи, уныло-ленивая, равнодушно-бесцеремонная, составляла со всем его обликом уродливую гармонию. И что больше всего неприятно поразило князя – это присутствие в кабинете управляющего двух тупомордых амбалов, один из которых, правда, все же хотел придать своему облику богемно-»неформальный» вид – его темные волосы были забраны в хвост, а сам он был в харлейке.
   – И все-таки мне приятнее было бы, – усмехнулся Юсупов, ловя на себе неодобрительный взгляд управляющего, которого старший менеджер называл Вадимом Михайловичем, – получить наличными.
   Губы Вадима Михайловича дрогнули.
   – Вот чек, – он принялся писать в чековой книжке. – Думаю, ситуация разрешена, – без обиняков сказал он, вырывая длинный листок. – Прошу.
   Юсупов протянул руку, взял чек и, ознакомившись с ним, аккуратно сложил и спрятал в карман.
   – Всего хорошего, – процедил управляющий и многозначительно скосил глаза на старшего менеджера.
   Юсупов перехватил взгляд менеджера, выражавший собачью преданность и готовность кинуться за хозяина в бой.
   – Игорь, – обратился Вадим Михайлович к своему верному псу, – проводи господина.
   – Я сам, – насмешливо улыбнулся Юсупов, встал с кресла и направился к двери.
   Но едва он оказался в коридоре, как кто-то, стоявший за его спиной, скрутил ему руки, и он почувствовал едкий и одурманивающий запах эфира. Он попробовал оказать сопротивление, но еще кто-то всей массой навалился на него сзади, пригнул к полу. Выросший перед ним «неформал» схватил Юсупова за шею, давя вниз и одновременно приставляя к его носу тряпку, смоченную в эфире. Князь хотел крикнуть, но голос не слушался его, становясь ватным, как и его ноги. Он повис в горле комком, расширяясь, как вселенная после взрыва, и вскоре его серое колючее облако поглотило сознание Александра.
   – Давай его на выход, – кивнул напарнику «неформал».
   Он быстрым ловким движением запустил руку в карман бесчувственного князя, достал чек и, скаля острые зубы, сунул к себе в карман.

* * *

   »Надо бы обменять фишки», – подумал Миронов, а вслух сказал:
   – Я хотел бы обменять фишки на деньги, не хотите пройти со мной к кассе?
   – С удовольствием, – отозвался журналист, что-то дописывая в блокноте.
   По дороге к кассе Миронову удалось ангажировать двух телевизионщиков, которые, засняв интерьер, толпу и столы, явно скучали, разочарованные и понурые. Они жаждали сенсации, а пока сенсацией был только выигрыш некоего господина, с которым они даже не успели пообщаться. К тому же запрет на съемки играющих настроил их на пессимистический лад. Проходившие мимо Миронов и Сергей, журналист из «Бюргера», особого энтузиазма своим приглашением у них не вызвали, но, маявшиеся без дела, они все же приняли предложение и потянулись вслед за ними. У кассы Миронов выгреб из сумки фишки и высыпал в окошко кассирше. Последняя с каким-то боязливо-завистливым интересом посмотрела на Миронова и принялась их пересчитывать.
   Пока Миронов неотрывно наблюдал за снующими пальцами кассирши. Обернувшись на мгновение, он увидел Гришана. Тот измерял зал блуждающим взглядом, шатаясь меж колоннами. Потом он исчез, но вскоре снова появился, и теперь его вид нельзя было назвать беззаботно-равнодушным. Глаза полыхали огнем, лицо выражало тревогу и жадность, словно он заприметил добычу и, зная, что предстоит поединок, торопился воспользоваться возможностью завладеть ею, чувствуя, как кровь кипит от азарта и лихорадочного беспокойства. Он поравнялся с кассой и, тесно приникнув к Миронову, шепнул тому на ухо:
   – Князя прижали, я поскакал за нашими... А ты оставайся тут. Мы сами управимся.
   Миронов отпрянул от кассы, точно его поразила молния. Он быстро взял деньги, не глядя опустил их в сумку. Он весь горел желанием бежать на выручку Юсупову, но в то же время боялся провалить операцию. И все же беспокойство за князя взяло верх. Но как только, бросив журналистов, Миронов влетел в коридор, он наткнулся на статную фигуру в угольного цвета костюме. Сзади шел уже знакомый ему старший менеджер. В темноте разобрать лица мужчины, выросшего горой перед ним, Дмитрий не мог, но почувствовал некие враждебные флюиды, исходящие от этого черного силуэта.
   – Добрый вечер, – лениво и пренебрежительно произнес мужчина, – здесь служебное помещение, вход воспрещен.
   – А где мой друг? – срывающимся от волнения голосом, в котором закипало возмущение, спросил Миронов.
   – Какой друг? – удивился мужчина.
   – Вы хотели выписать ему чек, – сказал Дмитрий, чуя неладное и желание мужчины скрыть от него истину.
   – Ах, это, – хмыкнул мужчина, – так он давно ушел, вы его разве не видели? Может, решил кинуть вас?
   Он переглянулся с менеджером. Тот пожал плечами, глядя на Миронова. Мол, ничего не знаю, приятель твой ушел.
   – Игорь, пойдем, – процедил мужчина и, отстранив Миронова, протиснулся в зал.
   – Где мой друг? – не дал ему пойти дальше Миронов, снова загородив дорогу.
   – Вадим Михайлович вам уже сказал, – натянуто улыбнулся менеджер, – он ушел. Странно, что вы его не видели.
   – Действительно странно, – с едкой горечью проговорил Миронов, – более чем странно. Где он?
   Он в упор смотрел на этого дородного мужчину, лицо которого не выражало ничего, кроме сонного отупения.
   – Не пудрите мне мозги, – вскричал Миронов так, что находившиеся поблизости журналисты обернулись.
   – Выбирайте выражения, – осадил его управляющий, – что за бардак вы здесь устроили?
   Он презрительно смотрел на столпившихся журналистов.
   – Ты сказал, что они будут снимать только интерьер, – грозно посмотрел он на менеджера, и тот как будто осел под этим припечатывающим взглядом. – Что за спектакль?
   Вялая усталость сразу же слетела с его отечного лица. Щеки тряслись, губы кривились, глаза метали неприкрытую злобу и раздражение.
   – А ну, все вон! – напоследок гаркнул он.
   – Добрый вечер, – подскочили к нему два телевизионщика, один с камерой, другой с микрофоном. – Вы – управляющий?
   – Да, – рявкнул он, закрывая объектив камеры, – не надо меня снимать! Прочь!