Серегин Михаил. Ударом на удар

   – Но мы готовим репортаж о вашем казино, – невозмутимо улыбнулся журналист с микрофоном, – разве это плохо?
   – Вы нарушили договоренность, – зарычал управляющий, – и вообще ни к чему мне этот репортаж.
   – Но это повысит престиж казино, – с горячностью возразил журналист, словно хотел заразить эту изрыгающую проклятия махину в образе управляющего своим бескорыстным энтузиазмом. – Не надо меня снимать! – Голос управляющего так высоко поднялся, что зашелся в визге. – Отберите у них камеры!
   Охранники устремились было к журналистам.
   – Не имеете права! – вырос на их пути Реденко. – Вы отдаете себе отчет в своих действиях? – обернулся он к управляющему, бросающему на него испепеляющие взгляды. – Если вы не скажете своим людям оставить нас в покое, завтра ваше казино... Я – Реденко, вам что-нибудь говорит эта фамилия?
   – Это вы нас оставьте в покое, – на полтона ниже сказал Вадим Михайлович, – и не смейте мне угрожать. Насрать я хотел на вашу фамилию! – снова в запале крикнул он. – Не снимайте. Максим, – повернул он голову к одному из охранников, – забери у этого педика камеру.
   – Я вам не педик, – телевизионщик подхватил камеру и выскользнул вон.
   Но тут же на горизонте возникли еще две камеры.
   – Прекрасную вы себе репутацию заработаете! – едко усмехнулся Реденко.
   Он демонстративно достал сотовый и стал набирать на нем номер.
   – Алло, папа, извини, что разбудил. Ты не мог бы оказать содействие?
   И тут на управляющего словно снизошло озарение. Он, конечно, знал или только что вспомнил, что Реденко-старший занимает пост в обладминистрации. Поэтому он подошел к Реденко-младшему и попытался его остановить.
   – Не будем горячиться, – поспешно проговорил он. – Только я попрошу вас вырезать кадры, где я ругаюсь, – Вадим Михайлович изобразил на лице смесь покаяния и досады, но фальшь этого выражения так и бросалась в глаза. – Снимайте, но только как договорились. Никто вас выдворять отсюда не будет.
   – Отлично, я знал, что мы поймем друг друга, – улыбнулся Реденко. – У вас прекрасное казино, что вы так разнервничались?
   – Столько работы, – расплылся в улыбке управляющий. – Ну так как?
   – Все будет хорошо, вы сможете сами убедиться перед выходом репортажа в эфир. Никаких казусов.
   – Что еще? – нетерпеливо вскрикнул Вадим Михайлович, заметив волнение в толпе журналистов, окруживших Миронова. – Какого черта?
   Он поморщился, как от зубной боли. Мало того, что он перегнул палку с этими журналюгами, так намечается новый скандал. Он видел, как к кучке подошел администратор, то и дело бросавший на него вопросительно-обеспокоенные взгляды. Бурление толпы целиком приковало его внимание, он чувствовал, что оно грозит ему новыми неприятностями. Заискивая перед Меченым, зная о его крутом характере, жестокости и неразборчивости – он никогда не удосуживался принять во внимание прежние заслуги того, над коим вершил суд, – Вадим Михайлович занервничал, даже схватился за сердце.
   Обернувшись к менеджеру, он спросил, где Миронов. Тот пожал плечами. Ему было на руку, что этот парень куда-то исчез, а то бы еще пришлось перед журналистами объясняться, куда пропал тот мерзкий самовлюбленный тип, «обувший» казино на кругленькую сумму. В дверях показался журналист, у которого управляющий хотел вырвать камеру. Его, очевидно, кто-то позвал из коллег.
   – Мать их! – в сердцах воскликнул Вадим Михайлович, видя, что Реденко поспешил присоединиться к взбудораженной группе.
   – Иди узнай, что там, – приказал он менеджеру.
   Тот молча отправился исполнять приказ.

* * *

   Воспользовавшись заминкой, Миронов подскочил к кассе. Кассирша удивленно посмотрела на него – он отскочил от кассы, не получив все причитающиеся ему деньги. Она возобновила свое занятие. Дмитрий торопливо расстегнул сумку и стал просматривать полученные в кассе купюры – необходимо было найти среди долларов, выданных ему, те, что они сами подсунули в кассу. Он достал из сумочки детектор для определения подлинности купюр и стал торопливо тестировать каждую купюру.
   Он волновался за князя, но у него не было иного выхода, как положиться на Гришана.
   – Что вы делаете? – возник рядом с ним кто-то из представителей администрации. – Неужели вы сомневаетесь?..
   – В России все может случиться... – не переставая водить детектором по банкнотам, ответил Миронов.
   – Вы будете так проверять все купюры? – администратор не отходил, но это тоже было частью плана.
   – Конечно, – кивнул Дмитрий, начиная нервничать: пока все купюры были настоящими.
   Кассирша пропускала деньги через счетную машинку, складывала их в пачки, обвязывала разноцветными резинками и передавала в окошечко. Дмитрий брал пачку в руки, вынимал ее из резинки и, проведя по верхней купюре детектором, откладывал банкноту в сторону.
   В первой пачке, состоявшей из пятидесяти стодолларовых купюр, не попалось ни одной фальшивой. Дмитрий перешел к следующей пачке. Та тоже оказалась «чистой». Миронов проверил детектор, думая, что сбилась настройка, но горевший желтым индикатор показывал, что все в порядке. Наконец, в третьей пачке попалась поддельная банкнота. Дмитрий провел по ней машинкой, и индикатор, моргнув, изменил цвет на красный.
   – Фальшивка, – громко произнес Миронов.
   Администратор, наблюдавший за его действиями, и сам уже видел, что что-то не так.
   – Ну-ка, дай мне, – он сунул руку в окошечко кассы и взял у девицы детектор. – Вы позволите? – попросил он банкноту, на которой сработал детектор Дмитрия.
   – Пожалуйста, – Миронов передал ему купюру и посмотрел по сторонам.
   Как и предполагалось, журналисты сразу же заинтересовались, что происходит, и направили объективы своих телекамер на кассу.
   – Ваш детектор не в порядке, – с улыбкой произнес администратор, проведя своей машинкой по фальшивой купюре.
   – Почему мой, а не ваш? – Миронов говорил громко, чтобы журналисты могли все слышать, и в то же время продолжал проверку оставшихся банкнот.
   – Вот, – администратор водил своей машинкой по стодолларовому билету, – она настоящая.
   – Почему же у меня срабатывает? – Миронову попалась еще одна фальшивая купюра из тех, на которые они покупали фишки. – Вы сбываете в казино фальшивые деньги, – заявил он. – Пусть их проверит независимая экспертиза.
   – «Независимую экспертизу», – эхом отозвались журналисты и обступившие их посетители, которые, хоть и не выиграли, а может, именно поэтому, жаждали чьей-то крови.
   Почти полчаса ушло у Дмитрия на проверку всех денег, которые он получил из кассы. Один из журналистов принялся ему помогать, записывая номера фальшивых купюр, чтобы их невозможно было подменить. Телевизионщики вовсю снимали, дождавшись, наконец, своего часа. Даже охрана им не мешала, потому что ее почти не осталось в зале, кроме одного не самого крупного охранника.
   Фальшивых долларов набралось на две с лишним тысячи. Чтобы еще больше не раздувать скандал, администратор велел обменять эти купюры на другие. Напряжение Дмитрия к этому времени достигло своего предела, поэтому эти деньги он даже не стал проверять. Князя не было, Гришана тоже.
   С суммой, превышающей сто тысяч долларов, он вышел на крыльцо. Огромный куш для всякого рода деятелей от криминала. Солнце уже высветлило край неба на востоке. Страшно хотелось спать. Он чувствовал неимоверную усталость – сказывалось нервное напряжение.
   Князя на улице не было видно. Только напротив казино темнел огромный джип. Тут он увидел, как из-за здания, в котором располагалось казино, вывалилась темная масса и стала двигаться в направлении джипа. Он понял, что это люди, только когда они сделали несколько шагов. В одном из них он узнал Гришана. Еще с одним парнем они тащили человека, опиравшегося им на плечи. Еще несколько человек сопровождали группу, как-то странно пятясь и держа в руках оружие.
   Человек, которого почти тащили на руках, оказался князем. Дмитрий бросился им наперерез.
   – Что, что случилось? – крикнул он. – Что с ним?
   – Все в порядке, – ответил ему Гришан, – потом все расскажу.
   Джип оказался довольно вместительным. Пятеро батуринцев и двое «игроков» расселись в нем без особых проблем. Князь как-то вяло поводил головой и томно улыбался.
   – Что с тобой? – Дмитрий устроился рядом с князем.
   – Нанюхался какой-то дряни, – пояснил Гришан, занявший место с другой стороны от нее, – скоро пройдет.
   Пока добирались до гостиницы, где их поджидал Полунин, Гришан рассказал, как все было. Он предупредил своих, а сам побежал к черному входу. Там он увидел следующую картину: два человека тащили третьего, ноги которого волочились по земле. Этим третьим оказался Юсупов.
   – Стоять, – заорал Гришан, доставая из-за пояса «ПМ».
   Те двое, что тащили Юсупова к воротам, выходящим на улицу, остановились от неожиданности и резко обернулись. – Руки за голову! – рычал Гришан.
   Мужики сперва опешили от такой наглости, а потом бросили свою ношу и с хамоватыми улыбочками двинулись на Гришана. В руках у них появились пистолеты.
   – Идиоты, здесь же полно народу! Вы что, хотите, чтобы вам припаяли лет по двадцать тюрьмы?
   Мужики переглянулись, но движения не прекратили.
   – Щас мы тебя грохнем, вывезем на свалку и даже закапывать не будем, – улыбнулся один из «мужиков», – а твой гребаный народ...
   Последовал поток грубых, но эффектных ругательств.
   – Не стреляй, – кивнул ему второй, – мы его и так скрутим.
   – Ага, – ответил первый и спрятал пистолет.
   И тут через ворота во двор прыгнули несколько теней. Раздалось щелканье затворов, и «мужики» замерли, не дойдя до Миронова пару шагов.
   – Лежать, на землю, а то всех положу, – крикнул Фиксатый, который бежал впереди своих приятелей.
   Он первым подлетел к охранникам и свалил одного из них ударом пистолетной рукоятки. Другой, который было потянулся к поясу за оружием, был сбит с ног налетевшим на него Гришаном. Тот врезался ему в живот головой и повалился на асфальт следом за ним.
   Батурин с еще одним пацаном поднимали Юсупова.
   – Чек, заберите чек, – едва ворочая языком, произнес он, очнувшись от паров эфира.
   Ему стоило невероятных усилий вообще ворочать языком, но мысль, что все может сорваться из-за того, что у него отобрали чек, немного помогала ему.
   – Какой чек? – Батурин приподнял его безвольно болтавшуюся голову, пытаясь разобрать, не бредит ли он.
   – Они забрали у меня чек, – твердил Юсупов, как заведенный.
   – Что за базар? – Батурин передал князя на руки двоим пацанам, которых прихватил с собой. – Подержите-ка его.
   Оставив Юсупова, Колян двинулся к тому месту, где Фиксатый с Гришаном связывали охранников.
   – Чего он там базарит о каком-то чеке? – спросил он Гришана.
   Тот пожал плечами.
   – Чек на миллион долларов, – простонал Юсупов, – управляющий выписал на мое имя.
   – Чё, поднимать кипеж из-за какой-то бумажки? – пожал плечами Батурин.
   – Ищите, черт вас... – князь выключился.
   – Козлы, всех покоцаю, уроды! – во дворе появился Игорь, держа пистолет двумя руками и водя им из стороны в сторону.
   – Не ори, придурок, – Колян подскочил к нему сбоку и приставил пистолет к его виску, – мозги вышибу. Брось пушку.
   Рука начальника охраны разжалась, и пистолет с грохотом упал на асфальтированный двор. Видя, что с заднего входа вывалилось еще несколько человек из охраны, Батурин перехватил Игоря предплечьем за горло.
   – Всем, – заорал он, чтобы его услышали, – бросить оружие, или стреляю. Прикажи им, – горячо зашептал он на ухо начальнику охраны.
   – Бросай, братва, – приказал начальник своим подчиненным, которые замерли и стояли небольшой группкой у выхода, – или он меня замочит.
   Братки начали наклоняться и складывать оружие у своих ног.
   – Нашел, нашел, – Гришан вытащил из кармана одного из охранников чек и развернул его, – нужно уходить.
   – Фиксатый, – крикнул Батурин, – собери стволы от греха.
   К этому времени два пацана, с которыми Батурин оставил Юсупова, открыли засов на воротах и потащили князя к машине. Фиксатый, свалив оружие в мусорный бак, стоявший во дворе, подхватил с одной стороны Юсупова, а Батурин, держа на мушке оставшихся охранников, на время задержался. В этот самый момент их и застал Миронов.
   – Чек, чек, – очнулся Юсупов.
   – Да здесь он, у меня, все в порядке, – успокоил Гришан Юсупова.
   – Надо Седому отзвониться, – протянул руку за сотовым Батурин.
   Но мобильник опередил его, разразившись въедливым писком. Батурин приник к трубке.
   – Я, – сказал он и тут же нахмурился.
   – Нападение на салон, – глухо произнес Полунин. – Я уже в пути. Около пяти человек на двух машинах. Как у вас?
   – Мы уже в пути, – ответил Батурин, – сейчас разворачиваемся.
   Трубка отключилась. По встревоженному лицу своего начальника Гришан и Фиксатый поняли, что случилось что-то из ряда вон.
   – Люди Меченого напали на автосалон, – бросил Батурин, опережая своих напарников, – разворачиваемся.
   – Елки-моталки, – воскликнул Миронов, – кажется, князь, нам предстоит поучаствовать еще в одном опасном мероприятии.
   – А я-то, наивный, не знал, чем себя занять в Москве. Кто бы мог предполагать, что в тихой и глухой провинции творятся такие дела!
   – Когда будешь подъезжать, – деловито заметил Гришану Батурин, – выключи огни. Вы, – обернулся он к честной компании, – оставайтесь в машине.
   – Вот еще! – воспрянул от дремы князь. – Когда наш друг в опасности, мы будем просто отсиживаться! Я все-таки аристократ, – безапелляционно заявил он, – то есть дворянин, а у нас так не принято!
   – Не остановиться ли нам у супермаркета, дабы преисполниться ароматами спиртного? – поддержал его Миронов.
   – Я привык действовать на трезвую голову, – возразил Батурин, – а вам действительно лучше остаться в машине, – повторил он тоном, не терпящим возражений.
   – И все-таки, – настаивал Миронов, – нам необходимо поддержать наши силы.
   – Некогда, – коротко сказал Батурин.
   Между тем расстояние сокращалось стремительно. Метрах в двухстах Батурин и прочие пассажиры различали темный силуэт скупо освещенных фонарями стен. Эту дистанцию джип преодолел, казалось, за считанные секунды. Ворота были сметены точно каким-то ураганом. Вместо них зиял обширный провал. Раздалась автоматная очередь, и все стихло. Как запоздалый ответ на его одинокий вопль прозвучали пистолетные выстрелы.
   – Грузовик, – со знанием дела сказал Гришан.
   – Похоже.

Глава 23

   Джип, не доезжая до автосалона, остановился. Батурин и его бригада в спешном порядке высадились. Князь и Миронов остались в машине. Князь рвался на «передовую», и Миронову стоило громадных усилий удержать его.
   Между тем Батурин, Гришан и Фиксатый с одним из пацанов, миновав полунинский «Крайслер», ступили на территорию автосалона. Ворота лежали на земле, покореженные неведомой силой.
   Как они потом узнали, братки Меченого заложили под них граммов четыреста тротила. Таким количеством взрывчатки можно было легко разворотить гораздо более крупный объект. Ворота слетели с петель и плашмя грохнулись на землю. Слава богу, в тот момент охранники, сторожившие объект, отошли по неотложному делу, а то бы их расплющило об асфальт.
   Нападавшие, видимо, были хорошо осведомлены о расположении машин и строений автосалона. Главный свой удар они нанесли по товару – вазовским автомобилям и иномаркам, продажей которых занимался автосалон. Батурин с приятелями, ворвавшись на территорию стоянки, увидели, как несколько человек из автоматов в упор расстреливают новенькие автомобили. Полунин приехал за несколько минут до Батурина и успел укрыться в здании администрации вместе с охранниками. Пока еще никто из охраны не вел огонь на поражение. Полунин не хотел лишней крови, но обстоятельства вынуждали действовать решительно.
   Впрочем, первым открыл ответный огонь Батурин. Передвигаясь боком наискосок к нападавшим, он сразу же открыл по ним огонь. Он стрелял на ходу, выпустив всю обойму. Когда патроны в его пистолете кончились, он залег за одним из автомобилей, выставленных на продажу. Две его пули достигли цели. Первая попала одному из братков в голову, вторая пробила еще одному живот. Оба повалились на землю: один беззвучно, другой со слабым стоном, который потонул во всеобщем шуме.
   Полунин, видя прибытие подкрепления, выбрался из укрытия и тоже открыл огонь, выхватив у одного из охранников автомат. Стрелял он метко, и его очередь достигла цели: одного из нападавших срезало как бритвой, так как пули прошли по ногам, а другой получил несколько ранений в область таза. Оба повалились, оглашая окрестность страшными воплями. До приезда Батурина братки успели продырявить не один автомобиль, тем самым нанеся огромный урон автосалону. Один или два братка, которых пули Полунина и Батурина не задели, бросились на землю и открыли ответный огонь.
   Стреляли из автоматов. Каждая выпущенная пуля могла попасть и в Батурина с его друзьями, и в Полунина. Одного пацана, который сопровождал Батурина, действительно зацепило. Пуля попала ему в плечо. Выпустив из рук оружие, он согнулся в три погибели, зажимая рану рукой. Гришан с Фиксатым, заметив, что их товарищ ранен, бросились к нему.
   – Прикрой, – заорал Фиксатый и, прижимаясь к земле, приблизился к раненому.
   Гришан подоспел почти одновременно с ним. Рванув рубаху, он разорвал ее на клочки и принялся накладывать на рану повязку.
   – Вован, ты живой, в натуре? – рискуя быть подстреленным, наклонился над ним Фиксатый.
   – Да все путем, – Вован здоровой рукой попытался прижать Фиксатого к земле, – ты сам не высовывайся.
   Подхватив «узи» Вована, который тот уже не мог держать, Фиксатый выпустил длинную очередь в ту сторону, откуда вели огонь нападавшие. Он стрелял до тех пор, пока в магазине не кончились патроны. Бросив ненужный автомат, Фиксатый матюкнулся.
   – Оттащи его в сторонку, – шепнул он Гришану и схватил его пистолет, в котором еще оставалось несколько патронов.
   Гришан, сам прижимаясь к земле, поволок раненого товарища в сторону административных зданий, где можно было спрятаться.
   Полунин прикрывал их, ведя неприцельный огонь из пистолета, так как уже никого из нападавших не видел. Все же его выстрелы заставили оставшихся в живых братков на время прекратить палить из своих автоматов. Они залегли у основания кирпичного забора, который огораживал автосалон, и замерли. На несколько секунд над автостоянкой воцарилась мертвая тишина.
   В это мгновение в проеме ворот возникла фигура Миронова. Он устал от неопределенности и решил посмотреть, все ли в порядке с его другом.
   – Лежать, Димка! – закричал ему Полунин, заметив его отчетливый силуэт, освещенный слабым светом заходящей луны.
   Оружия у Миронова не было, и поэтому его появление на поле боя было совершенно некстати. Но тут в схватку снова вступил Колян. Он успел вставить в свой пистолет новую обойму и, передернув затвор, открыл стрельбу на поражение. Было уже довольно светло, но на этот раз он ни в кого не попал. Пули вонзились в кладку забора, и только осколки кирпича ударили по лицам братков, которые перебирались через стену. Они поняли, что на этот раз силы неравны и надо уносить ноги. Все же они успели сделать еще несколько ответных выстрелов по батуринцам, которые тоже не достигли цели.
   Никто их не преследовал. Полунин с облегчением опустил руку с пистолетом и пошел посмотреть на раненых.
   – Седой, – окликнул его Батурин, – тебе лучше отсюда смотаться. Мы как-нибудь сами разберемся.
   – Ладно, – кивнул Полунин, – сейчас уходим. Только смотри, не тушуйся. Помни, что на вас напали, а вы только защищались. Я по дороге позвоню Степину, он сразу же приедет. Не думаю, что с этим будут большие проблемы, – все и так ясно.
   Тут его взгляд упал на одного из валявшихся на земле братков. Он был еще жив, но из живота уже вытекло порядком крови.
   – Вас прислал Меченый? – Полунин толкнул его в плечо носком ботинка.
   – Пошел ты, – выдавил из себя браток, зажимая рукой рану на животе.
   – Погоди-ка, – склонившись над ним, Полунин заметил в свете фонаря на его руке знакомую татуировку – перстень с камнем.
   Он вспомнил, что этот самый перстень был у человека в маске, который охранял его в сарае, после того как его похитили.
   – О-опа, – присел на корточки Полунин, – а ведь я тебя знаю, братан.
   Братан корчился в судорогах, но, кажется, тоже узнал Полунина. В его глазах мелькнул страх.
   Где-то вдалеке послышался вой милицейской сирены.
   – Тащим его в машину, быстро, – приказал Полунин. – Вы здесь сами разберетесь.
   С помощью Батурина Полунин отволок раненого в машину. Его уложили позади сидений и закрыли заднюю дверь. Владимир сам сел за руль и отъехал за несколько секунд до того, как на площадке перед автосалоном затормозили менты.
   – Кто это? – поинтересовался окончательно пришедший в себя Юсупов.
   – Это браток Меченого, – обернулся к нему Полунин, – нужно у него выведать, где прячется его шеф.
   Князь с опаской поглядывал назад, где стонал раненый.
   Через несколько минут, когда они уже были на безопасном расстоянии, Полунин остановил батуринский джип. Место, где они остановились, было довольно тихим. Рядом кудрявились кусты боярышника, за которые он с помощью Миронова затащил своего знакомого.
   Князь тоже присоединился к ним.
   – Ну что, дружок, будем говорить? – Присев, Полунин взял братка двумя пальцами за подбородок и повернул его голову, чтобы можно было видеть помутневшие глаза парня.
   – Я тебя не знаю, козел, – прошептал тот, – и знать не хочу.
   – Ты, конечно, врешь, сучонок, но это твое дело, я-то тебя хорошо запомнил, – улыбнулся Полунин, – особенно твой перстенечек наколотый. Морду-то свою ты прятал под маской, а вот про руки не подумал. Так что давай, колись, дорогой, или подохнешь здесь как собака.
   – Ничего не знаю, – чуть слышно пробормотал браток.
   – Слушай, ты, отморозок хренов, скажи мне, где Меченый, и я отвезу тебя в больницу, обещаю. Тогда ты, может быть, останешься жить. Это ты понимаешь?
   Парень, кажется, начал соображать.
   – Да, – ответил он, – мне нужно к доктору.
   – Сначала ты мне скажешь, где Меченый, – настаивал Полунин.
   – Я у него не бываю.
   – Где он держит общак, это ты знаешь?
   – Меченый только распоряжается общаком, – парень едва выдавливал из себя слова, – деньги по его распоряжению выдает казначей – Мишка Пехота.
   – Что за пехота?
   – Его фамилия Пешев.
   – Как происходит выдача денег?
   – Пехота получает от Меченого маляву, в которой тот указывает сумму. Тогда Пехота звонит Меченому и еще раз все уточняет. Тот подтверждает, и только тогда Пехота выдает бабки. Отвези в больницу, братан... – добавил он.
   – Где залег Леха Меченый? – Полунин потряс за плечо братка, который уже ничего не видел перед собой.
   – Не знаю, – на последнем издыхании произнес он, – в больницу, к доктору...
   – Кажется, он действительно не знает, – Юсупов озабоченно посмотрел на Полунина.
   – Ладно, – Полунин отвернулся и пошел к джипу, – грузите его обратно в машину.
   Миронов с князем склонились над братком, но в это время по его телу прошла судорога и изо рта вытекла тонкая струйка темной крови.
   – Кончился, – констатировал князь, прикладывая пальцы к яремной впадине.
   – И чего теперь с ним делать? – растерянно остановился Дмитрий, который уже ухватил братка за подмышки.
   – Думаю, лучше оставить его здесь, – вздохнул князь и прикрыл глаза умершему. – Не стоит сейчас светиться в больницах. А ему уже все равно ничем не поможешь. Пошли.
   Они вернулись к «Тойоте» и забрались в салон.
   – Поехали, – князь положил руку на плечо Полунина.
   Тот без слов понял его и, ничего не говоря, надавил на педаль акселератора.
   Остановив машину, Полунин первым вылез на тротуар. За ним последовали Юсупов и Миронов...
   Светлана и не ложилась спать. Да и как она могла уснуть, когда Владимир, переговорив по телефону, отправился куда-то на ночь глядя. Чтобы не пугать жену, Полунин ничего не сказал ей о нападении на автосалон. Поэтому, когда друзья поднимались по плохо освещенным лестничным маршам, он предупредил, что его жена ничего не знает о заварухе, а потому попросил держать язык под контролем и постараться не забыть, что они едут с вечеринки в казино. Конечно, Владимир понимал: Светлана догадывается, что его ночная отлучка вызвана не желанием поиграть в рулетку или увидеться с друзьями в раскованной обстановке. Но Полунин все же считал, что лучше не посвящать Светлану, которой за последнее время и так пришлось пережить много чего, в обстоятельства налета на автосалон, да и вообще в свой план мести Меченому.
   – Доброе утро, – улыбнулся князь и склонился над заметно подрагивающей рукой Светланы, встречавшей гостей в прихожей.
   – Рада снова видеть тебя, – улыбнулась она, но эта улыбка не могла развеять тревожное выражение, замершее на ее лице.
   В первую очередь она нашла глазами лицо мужа и, пристально вглядываясь в него, старалась прочитать, как обстоят дела, страшиться ли ей, волноваться или надеяться на благой исход. Но Полунин, который в данную минуту полностью владел собой, был не более разговорчив, чем статуя. Его черты хранили оцепенелое спокойствие, и Светлана, с досадой убедившись, что прочесть что-либо на лице мужа невозможно, перевела вопрошающий взгляд на Юсупова, потом на Миронова.