Наконец, она собралась уходить.
– Можно, я завтра снова к нему загляну? – спросила девушка уже в дверях.
– Да, конечно! – обрадовался я.
– А вместе с подругой?
– Да, конечно! – согласился я.
После ее ухода мне пришлось вымыть моего ласкового друга, но видели бы вы, как он радовался предвкушая завтрашнюю встречу. Усталый, расслабленный, он весь тащился, вспоминая визит моей подруги.
С тех пор так и пошло. Женщины приходили ко мне одна за другой. И конца-краю им не было видно.
Однажды он заболел, стал постоянно плакать какими-то зеленоватыми слезами. Пришлось понести его к врачу. Тот поставил диагноз, прописал лечение и посоветовал не допускать его до всяких подозрительных особ.
Через несколько дней он выздоровел, но теперь я, своей властной, но нежной рукой, стал сдерживать его порывы. Дамы стали приходить несколько реже, но это и к лучшему, они мне уже жутко надоели. Скандалы, ссоры, торговля местами в очереди на моего любимца. Еще немного, и я был бы готов вернуть его туда, откуда взял.
Но внезапно один друг подсказал мне превосходный выход. Теперь мне не нужны никакие женщины. И живем мы только вдвоем, я и он. Я ласкаю его, целую, порой, он выплакивается мне в ректус. Это стало его любимым местом.
А всяким там бабам, которые пытаются на него посягнуть, я прямо заявляю:
– Я свой хуй не на помойке нашел!
ПРО ТО И ПРО ЭТО.
У меня зазвонил телефон.
– Кто говорит?
– НТВ.
Так началась моя эпопея попадания в маленький ящичек, в который так стремилась фрекен Бок.
Короче, чтобыне было неясностей, вашего покорного слугу, ведущего эротического автора единого эротического пространства, Аркадия Шпейна, пригласили в качестве героя на передачу «Про это». Ясно, что под таинственным «этим» подразумевалось не что иное, как секс.
Светить своей физиономией на всю страну, или страны, мне хотелось не шибко, если учесть позорное завершение судебного процесса над ещевским издателем Алексеем Костиным. (Кто не знает – его признали виновным, дали два года и отпустили по амнистии. И это при отсутствии в законодательстве статьи о порнографии!) Я решил как можно дольше сохранять свое инкогнито и согласился пойти на съемки лишь в качестве зрителя. Кто будет смотреть это ток-шоу – найдите меня, если сможете…
Итак, я в студии. Как обычно бывает у телевизионщиков, начали на два часа позже. Мало того, по помещению пробежал несколько раз паренек, дымя лотком с горящей канифолью. Усе в дыму, не видно не только собственную промежность, но и нос.
И вот появилась ведущая. По заявлению господина Парфенова, являющегося генеральным спонсором этого шоу, эта дама единственная, кто не краснеет, говоря о сексе. С этим можно поспорить, но я вам не советую спорить со спонсорами… Но я отклонился… Ведущая – афророссиянка Елена Ханга. За глаза ее по созвучию тут же прозвали «Ханжа» и, надо сказать, она полностью оправдала эту кличку.
Начала Елена с крайне пикантного момента из своей жизни, а именно – с рождения, которое, по ее словам, случилось на Мавзолее 1-го мая. Выяснить, кто именно из партийных бонз принимал участие в приеме младенца не удалось. Но я думаю, что без Брежнева тут не обошлось…
Смотреть на подобное шоу изнутри – занятие и забавное, и скучное. Постоянно что-то ломается, взрываются софиты, выпадают батарейки из мобильных микрофонов и, что самое главное – ведущей все время пудрят потеющий нос.
Пересказывать все то, что творилось на съемках – не имеет смысла. Но, я думаю, следует обратить внимание читателя на несколько весьма специфических моментов этого действа. Во первых, наша темнокожая ведущая с непонятным для меня усердием старалась выбрать из публики самых тупых ее представителей. Некоторые из этих господ не умели связать даже двух слов, и не только по причине сильного алкогольного опьянения, но и по причине полного непонимания происходящего на их глазах. Кроме указанной категории, особой любовью пользовались ветераны. Я лично ничего против них не имею. Честь им, хвала и слава за то, что они сделали и пережили в тяжелые для России годы. Но, право слово, спрашивать их о том, как эти старички и старушки относятся к оральному сексу, сексу по телефону или к групповухам, наверное, не имеет смысла. Ответ заранее ясен.
Единственным светлым пятном во всем этом безобразии были съемки передачи, посвященной эротическим фантазиям. На ней героем программы был знакомый ещевским читателям Сергей Вервольф. В отличие от всех остальных, претендующих на геройство, зажатых и отягощенных комплексами проституток-подстав и сексуальных террористов, наш автор вел себя и достойно, и с должной иронией. И я порадовался за наше издание, что у нас имеются такие представители.
Но было и темное пятно. В какой-то момент один из зрителей начал признаваться в любви ведущей. Точнее не к ней самой, а к ее расе. Выяснилось, что большая часть мужчин в зале спит и видит себя с негритянкой в постели. И тут, что бы там не заявлял Парфенов, все увидели, что темнокожие девушки все-таки умеют краснеть…
Еще одним занятным эпизодом ознаменовались съемки программы «секс по телефону». Там один из зрителей, представившийся писателем-фантастом, попытался воплотить с героиней, чей голос напоминал медленно капающий кран, но с несколько более жеманными интонациями, свою сексуальную фантазию. Он описал себя как нечто, обладающее девятнадцатью щупальцами и, ползя на четвереньках к подиуму, попытался всеми ими овладеть несчастной. Та же потребовала чтобы фантаст отрастил их в натуре. Обломанный писатель удрученно вернулся на свое место.
Но самая хохма была когда ведущая пыталась выяснить что мужчине нужно от женщины. Она это выяснила. Мнения разделились. Итог – половине мужиков надо большой и чистой любви, а второй половине – минет. На большее фантазии вопрошаемых не хватило.
Резюмируя все свои наблюдения, могу сказать, что задумка программы, конечно, хорошая. Но тщательнее надо, господа телевизионщики, тщательнее и героев подбирать, и зрителей, и ведущих. А то что получается? Ханжество…
Отсюда мораль… Если уж программа «Про это», не надо морали. Ее и так есть кому читать.
Все цвета спермы.
Когда кто-то на протяжении нескольких лет твердит тебе, что хочет снять порношедевр, говорит, рассказывает, делится планами, и все это делается с регулярностью в несколько раз в неделю, поневоле, видя полное отсутствие каких бы то ни было результатов, начинаешь относиться к словам своего приятеля с некоторой, порой весьма изрядной, долей иронии. Приятеля этого зовут Демьян. И до сих пор я думала, что он ни на что, кроме предложений сняться в очередном прожекте, не способен. Но если я с ним и трахалась несколько раз, это ведь не повод выставлять моё красивое тело гениталиями наружу для обозрения всеми желающими!
Но Демьяну-таки удалось меня и поразить, и заставить думать о нем не только как о балаболе. Случилось это буквально на прошлой неделе.
Он позвонил, как, впрочем, и всегда, в самый неподходящий момент. Талант у него такой, звонить, когда я или нахожусь в туалете, или занимаюсь им.
– Привет! – Заорал Демьян в трубку. – Что делаешь? Я порнуху снял! Хочешь посмотреть?
Под таким напором я на мгновение задумалась, на какой из вопросов отвечать в первую очередь, и, решив, что первый был задан по привычке, сказала:
– Хочу.
– Я щас! – Воскликнул Демьян, и минут через пятнадцать, за которые я успела кое-что на себя накинуть, он уже звонил в дверь. Его явление сегодня походило на стихийное бедствие типа торнадо или десятибалльного шторма. Восходящая звезда порноиндустрии пронеслась к моему видаку, затолкнула в него кассету и пока та перематывалась, успела соорудить себе бутерброд и конфисковать заначенную бутылочку «Гиннеса».
– Смотри! – Прошамкал Демьян ртом, из которого вываливались куски хлеба с колбасой, и выливалась слюна, разбавленная пивом, зрелище не для слабонервных, и нажал на play.
С первых же кадров я заскучала. Трое парней, встретившись на улице, долго и занудно, тщательно стараясь не смотреть в сторону камеры, размышляли о том, кого, как и где они хотят трахнуть. Высказывались достаточно смелые предположения, но чувствовалось, что самодеятельные актеры лишь повторяют кое-как заученный текст. В самый разгар спора мимо них прошло существо женского пола. Если определять ее одним словом, это была «страшнодевка». Но парни на нее по прихоти Демьяна, или из-за отсутствия иной женской натуры, запали, и гурьбой помчались вслед. За этим последовала незамысловатая беседа, имеющая образцом классическое высказывание, приписываемое поручику Ржевскому: «Мадемуазель, позвольте вам впендюрить?» Мадемуазель соглашается на впендюривание и оное совершается прямо на месте.
Пареньки при этом оказываются бисексуалами.
Когда пленка дошла до этого момента, я начала зевать:
– Ну, и что в этом такого?
– Как? – Возмутился Демьян. – Во-первых, это снял я. Правда, гениальные диалоги? А во-вторых: Посмотри еще чуть-чуть, и восторгнись.
Чуть-чуть затянулось минут на десять, во время которых не происходило ничего, за исключением ритмичных, и не очень, возвратно-поступательных движений всей скульптурной группы. Наконец, тот, который дрючил попу друга, который имел «страшнодевку», вынул свой болт из чужого ануса и, промастурбировав секунд пять, взревел и кончил обильным фонтаном ярко-желтой спермы, коия растеклась по спине и ягодицам приятеля.
Вторым изверг зеленое семя тот, кому дама делала минет. Салатового цвета мужское молочко оросило лоб и нос страшилки, откуда стало капать на сыру землю. Третий держался дольше всех. Но участь коллег не минула и его. Его кончина оказалась алой. Мне даже показалось, что он эякулировал кровью. Не самое приятное ощущение.
Покончив с предварительным, ознакомительным, так сказать, сексом, четверка продолжила свои извраты уже под крышей.
– Ну, как? – Дема восторженно созерцал свое творение.
– Фигня. – Ответила я честно.
– Ты, что ничего не заметила?
– Ничего.
– Какого цвета у них молофейка? – Отделяя каждое слово паузой спросил Демьян.
– Ну, разноцветная…
– Во!
– Так это не эффект?
– Эффект!
– Компьютерный?
Дема отстранился, странно посмотрел на меня:
– Откуда? Все натуральное!
– Да? А я и не знала:
– Ага! – Демьян радостно расхохотался! – Смотри теперь!
А на экране моего панасоника была уже картина, напоминающая палитру какого-то художника. Желтая и синяя спермы смешивались на животе девки, образуя при этом чистую зелень.
– Постой, как это получается? Она же: Белая!
– Это секрет фирмы! Представляешь, за сколько я смогу такой фильм продать? Такого же еще нигде не было. Водопады радужной спермы!
– Да ладно! Мне-то можешь расколоться.
И Дема моментально это сделал.
Оказалось, что эта идея возникла у него, когда он услышал о швейцарской краске для перхоти.
А почему бы, подумал он тогда, не окрашивать и сперму? После нескольких месяцев изысканий, он смог добиться желаемого. Набор красителей, используемый в кондитерской промышленности, идеально окрашивал эякулят в нужные цвета.
Сама краска перед началом съемок вводилась в уретру и оттуда, уже с выбросом семени, попадала в поле зрения камеры.
– Ну, – После всех объяснений, Демьян слишком хитро взглянул на меня, и все сразу стало понятным, – Не хочешь попробовать? У меня как раз сейчас лиловый заряд…
А вы бы на моем месте клюнули на такую экзотику?
СЕКС – ЭТО НЕ ИГРУШКИ!
Хотя, и игрушки – тоже…
Вопрос: «Почему Чебурашки не размножаются?»
Ответ: «Потому что у Чебурашек плохие Гены.»
Прав, прав был старик Фрейд, – куда ни ткнешься – везде секс. И ведь, казалось бы, в таких областях, где быть-то его принципиально не должно! А гляньте, по ящику рекламируют кукол, которые писают, какают и трахаются, в киосках появились компакт-диски под названием «Порнографические игры». Кошмар! Но, и первое, и второе, по крайней мере понятно. Одно – детишек развивает, другое – взрослым дает почувствовать себя половыми гигантами.
Но недавно мне попалось такое, от чего волосы на моих, уже привыкших, казалось, ко всему, гениталиях встали дыбом. (Хорошо, что со стороны это было незаметно!..)
Итак, звонит подруга. Не видел ее года два-три. Где-то по забугорьям шлялась. Говорит, хочет меня увидеть. У меня, как у порядочного мужика, мозги повернуты в одну сторону, сами знаете какую. Я всегда готов даму вне очереди пропустить. Тем паче, что очереди на мои гениталии в тот вечер почти не наблюдалось.
Приходит. Сидим, пьем чай, а я жду когда разговор плавно перейдет на эротическую тематику. Можно, конечно, и самому это сделать, по примеру поручика Ржевского: «Низко полетела, у меня барабан есть, пошли сношаться?» Но так это не романтично. Я предпочитаю, чтобы девушки сами проявляли инициативу, на словах, в смысле.
И дождался…
– А у меня для тебя есть эротический подарок!.. – внезапно заявляет эта герлица и достает из кармана какое-то пластмассовое изделие округлой формы.
– Это для чего? – задаю я закономерный вопрос, крутя этот эллипсоид в пальцах, – В жопу запихивать? Великовато…
– Фи, как пошло!.. – притворно оскорбляется дама. – Это – сексуальный тамагочи!
– Куда?
Дальнейший монолог я позволю привести в собственном вольном пересказе. Ибо, в соответствии с женской логикой, подруга то и дело перескакивала с одних деталей на другие и пыталась цитировать мне, на чистейшем японском языке, полупудовую инструкцию к оной безделушке.
Итак. В стране, где на флаге солнышко, по-моему зверские налоги на домашних животных. А иметь питомца хочется. Вот и придумали сделать электронного зверька.
Выглядит он как брелок. На брелоке – экранчик, под экранчиком – кнопочки. Жмешь – там яйцо. Вскоре оно разбивается и появляется зверь. Есть птицы, ящеры, человечки, прочая дребедень, но это, то что сейчас продается в киосках на каждом углу, – вчерашний день. Япошки, как всегда, нам всякие неликвиды спихивают, а сами…
…занялись электронным размножением.
Такой вот суперсовременный тамагочи и попал мне в руки.
Отличия такие: живет он не 80 дней, а ровно год. Крепкая внутри батарейка. Первый месяц он просто развивается. При этом надо не забывать его кормить, водить в сортир, играть с ним и укладывать спать.
Но это все цветочки. На втором месяце, если эта тварь не «сдохнет» раньше, у него появляются половые признаки. Судя по вышеупомянутой инструкции, в программу заложено появление 49-ти процентов мужиков и, соответственно, 51 процент женских особей. Мало того, каждый двадцать пятый вырастает гомосексуалом, но об этом позже.
После того как выясняется половая принадлежность твоего липиздрического зверя, с ним, кроме всего прочего, надо заниматься половым воспитанием. Выражается это, как ни странно, в онанизме. С женщинами так – переусердствуешь – она потом ни с кем знакомиться не захочет. Недоусердствуешь – целкой может остаться. А с мужиками – серьезнее. При недостатке онанизма зверь может помереть, как говорится в инструкции, от электронного спермотоксикоза. А при избытке – не сможет оплодотворить избранницу… Вот ведь бля!..
Дрочить надо тоже около месяца. Потом приходит пора скрещивания. Но не все так просто. Для контакта между разными тамагочами надо приобрести особый коммуникационный провод. Мало того, когда их соединяешь, есть маза, что один не будет с другим котнактировать.
Из-за этой подлянки теперь большинство японских площадей запружены деятелями, которые носятся со своими яйцами, пытаясь подобрать партнера, или партнершу, для своей животины. Те, кто находит – счастливы безмерно. Но и здесь гнустности продолжаются.
Бывает, ухаживания самца принимаются, а секса нет! Короче, семь потов сойдет, пока заставишь эти сраные игрушки, наконец, потрахаться.
И вот, свершилось! На экранчике показывается схематизированный копулятивный акт. А дальше – хуже. Теперь самка должна залететь. Но бывает это весьма редко. А если и случится – есть маза, что она помрет от выкидыша. При всем периоде беременности самец должен ее обслуживать. Что-то типа кормить пять раз в сутки. Конечно, не все из хозяев такое выдерживают. Или, даже, не самих хозяев, а их домашних. Представьте, этакая юная японочка, у нее ревнивый жених и самец тамагочи. И она должна несколько раз в день встречаться с неким господином, у которого жена и куча детей, чтобы потрахать свои игрушки… Не все это понимают и трагедии бывают такие… Об этом даже в газетах пишут…
Но вот, свершилось! Роды проистекли успешно. Самка, правда, посредством их помирает, зато обладатели трупика лежащего около кучки яиц, и выжившего самца теперь имеют право получить в подарок от фирмы, которая этих тамагочей штампует, оных брелоков стразу сотню.
Впрочем, если верить японской прессе, такое еще никому не удалось…
Итак, еще год-другой, размножающиеся яйца придут и к нам. Это будет хуже, чем эпидемия кубика-рубика. Тот хоть со злости можно было об стенку шмякнуть, остыть и снова крутить, а тут постоянное внимание требуется. И будет народ кнопки по ночам жать, вместо того, чтобы друг с другом сексом заниматься. Вымрем ведь, елы-палы!
С ужасом и негодованием выбросил тамагочи в окно
Кир Моталкин.
Генитальное соло.
Ночь тиха…
И …зда с …здою говорит.
Так, вот, заглянешь иногда в секс-шоп, посмотришь на всякие диковины, типа карамельных фаллосов, съедобных тампонов и мужских поясов верности, и такая тоска берет. Старье. Одно старье… Но иногда, пожалуй даже слишком редко, попадается какая-то новинка, вроде вибрирующего презерватива, батарейки к которому занимают целый атташе-кейс.
Но на этот раз новый предмет выглядел более привычно, стандартно и, казалось, не имеет принципиальных отличий от десятков ему подобных. Короче, это была обычная кассета. Даже не видео, а простая, звуковая. Небольшая коробочка, под прозрачной пластмассой которой виднелась картинка: обнаженная дама, не растерявшая еще мечты о своей сексапильности, обнимается с надувным фаллоимитатором. А интимные места этих обоих предметов прикрывает надпись: «Песни разделенных гениталий».
Несмотря на весь кич, я не смогла пройти мимо такого названия. Было в нем что-то натурально-трагическое, как в высоком искусстве, и, казалось, что эта кассета была откровенно лишней в этом грубо-похотливом торжище. И я восстановила его гармонию.
Дома, воткнув кассету в магнитофон, и нажав PLAY, я рухнула в кресло. Произошло это сразу по трем причинам. Во первых, я сама хотела совершить это действие, но мне помогли преуспеть в этом пункты 2 и 3: истошный вопль «I want you cook!» и громкость этого вопля.
Вжатая в обивку акустическими волнами, я с интересом прослушала первую композицию. На рваную электронную музыку накладывались несколько фраз. Первую я уже привела выше, остальные же в вольном переводе звучали так: «Воткни в меня свой нефритовый молот!» и «Я жду, не дождусь, твоего проникновения в мои недра!». В оригинале фразы были покороче и экспрессивнее, но голос, произносивший их казался мне лишенным необходимых интонаций. Словно о любви и желании кричит механический переводчик.
Остальные «песни» оказались почти такими же. Музыка, естественно, была другой, но голос, тот же, насколько я смогла понять, говорил те же самые фразы, но уже не на английском, а на немецком, итальянском и, кажется, японском языках.
Вторая сторона оказалась мужской. «I need you prick!» взывал лишенный пола голос. «I’m want the strong fucking!»
Короче, данное произведение звукового искусства меня заинтересовало. Причем настолько, что я, позвонив на студию «Cool Cook Records» вытрясла из них координаты автора этого безобразия.
Автором оказался некий Вадим Вадимович Жидков, слегка бородатый, какой-то перекособоченный юноша в очках и клочкастой шевелюре. Как говорят психиатры, пациент оказался контактен. Но полноценного интервью не получилось. Жидков постоянно отклонялся от темы, сыпал названиями программ, с помощью которых писал музыку, восторгался своим компьютером, поливал грязью незнакомых мне людей, короче, вел себя совершенно закомплексованно. Выжать же из него удалось лишь следующее.
Однажды, блуждая по Арбату, он зашел в тамошний секс-шоп и обнаружил там аж два дивайса. Ими оказались искусственные пенис и вагина, но не простые, а с голосовыми синтезаторами. По его просьбе продавщица включила первое приспособление и лингам, задергавшись у нее в пальцах, стал просить потрахаться.
Вадим же, видя эту картину, вибрирующий вибратор и холодная к его призывам вульва, потребовал не издеваться над вещами, а дать им совокупиться. На это последовало выключение фаллоса и совет, выраженный в резкой форме и сводившийся к тому, что продавщица честная девушка и не желает потакать всяким маньякам, которые не хотят покупать товар, а лишь глазеть на халяву. Несчастный Жидков, горя праведным гневом, приобрел эту сладкую парочку.
Несколько дней он экспериментировал с ними, выяснил, что органы японского производства и в них заложена возможность говорить одно и то же на десятке языков. Причем когда они находились в разъединенном состоянии, фразы были одни, а когда искусственные гениталии занимались между собой сексом – лексикон их полностью менялся.
Из этого, а так же из желания хоть чем-то компенсировать затраты на их приобретение, Вадим и записал и выпустил эту кассету. На днях, по его заявлению, должно выйти продолжение – «Песни совокупленных гениталий».
Но, уже зная историю их возникновения, я ее покупать не буду. Брезгливо, как-то, знаете ли… Механическая эротика… Фу!
Я ПАМЯТНИК СЕБЕ ВОЗДВИГ…
Недавно мне довелось отдыхать в одном из подмосковных Домов Отдыха. Представьте себе дореволюционную помещичью усадьбу, переделанную в столовую, пара новых корпусов, по моде шестидесятых – стекло и бетон, парк с аллеями, над которыми нависают вековые липы. Вокруг тишина и благолепие.
Лишь торчат уродливыми напоминаниями о советской власти понатыканные там и сям гипсовые скульптуры рабочих, колхозниц, спортсменов и спортсменок. Большинство из них уже лишились рук или голов и возвышаются над прогуливающимися, вызывая лишь кривые ухмылки.
В один из вечеров я совершал моцион по одной из таких аллеек, на которой было две скульптуры, одна напротив другой. Безголовая колхозница с гордой осанкой и тушкой курицы в лукошке и присевшая, готовая прыгнуть на свою визави, бедрастая пловчиха, лишенная обеих рук, которые, по задумке скульптора, должны были обретаться за спиной девушки.
В конце аллеи орошал мертвенно-белым светом землю, кусты бузины и заросли крапивы одинокий фонарь. Вдруг, краем глаза, я заметил за пловчихой странное ритмичное шевеление, словно кто-то прятался за ней там, на постаменте и при этом слегка покачивался взад-вперед. Не спеша, прогулочным шагом, я стал приближаться.
Внезапно из тени гипсовой девушки появилась фигура. Сверкнуло белое тело, послышался шелест, словно кто-то натягивал на себя одежду. Удар ног о землю, и сквозь крапиву, незнакомец ринулся прочь. Но в какой-то момент свет далекого фонаря упал на его лицо, и я узнал…
На следующее утро я подкараулил его в столовой после завтрака. Зная, что он шахматист, я предложил ему партию.
Согласие было получено, и он сделал первый ход королевской пешкой. Я ответил и попытался завести беседу.
К концу дебюта, я знал, что его зовут Валентин Сергеевич, что он скульптор, живет в Москве, был женат, разведен, имеет взрослого сына и дочь. Он же успел получить от меня аналогичные сведения. Позиция складывалась в мою пользу, и перед тем, как объявить ему шах, я спросил:
– Простите за любопытство, но что вы делали вчера вечером около статуи?
Ответ на угрозу королю был элементарный, но он молча думал над ходом несколько минут. Наконец Валентин Сергеевич вздохнул и обреченно произнес:
– Я сдаюсь.
Пораженный, я посмотрел ему в глаза. Они улыбались. Если до начала партии вся его фигура была ссутуленной, то сейчас картина разительно переменилась. Мой партнер помолодел и выпрямился, словно сбросил долой несколько лет.
– Я не об игре… Вы – журналист. Вы, как врач, обязаны хранить тайны своих респондентов. А я расскажу вам кое-что любопытное.
Я болен. Моя болезнь называется агалматофилия. Именно ей страдал легендарный Пигмалион, воспылавший любовью к своему творению. Но увы, его любовь к скульптуре оживила ее. А моя… Доставляет мне одни лишь мучения.
Началось это давно, в сопливом детстве. Я очень любил наблюдать за работой моего отца, довольно известного скульптора и архитектора. Особенно мне нравилось смотреть, как он лепил обнаженную натуру.
Я прятался на втором ярусе его мастерской, приходила девушка, раздевалась, а мой отец брал кусок грязно-зеленого пластилина и превращал его в статуэтку.
К отцу ходило несколько натурщиц, но из всех мне приглянулась лишь одна. Конечно, созерцание обнаженного женского тела стимулировало мои подростковые фантазии. Я мысленно ставил себя на место отца, лепил, а потом занимался с ней сексом.
И однажды, придя в мастерскую, я увидел ЕЕ. Она лежала на полу, обнаженная, но, увы, созданная человеческими руками из того же пластилина. Но мне казалось, что это она, та девушка лежит здесь нагая и живая.
Я не мог отвести взгляда от ее лона. Наконец, я решился. Раздевшись донага, я лег на нее. И тут же эякулировал. Испугавшись, я нашел какую-то тряпку и, как смог, ликвидировал следы своего преступления.