Шкатула Лариса. Замуж - не напасть

   - Есть, - удивлённо соглашается Евгения. - Только чего вдруг о нём заговорила Нина?
   Так ты приходи с ним, не стесняйся. Мы к тебе все хорошо относимся. И, думаю, никто не считает, что после развода с Аркадием ты не должна подпускать к себе мужчин.
   - Спасибо, Нина, мы обязательно придём. Иначе мне пришлось бы помучиться, объясняя, почему я не могу взять его с собой!
   - Тогда - спокойной ночи!
   - Спокойной ночи.
   Что-то её ещё тревожит, но струи воды, сбегая по коже, смывают заодно и беспокойство. Если это серьёзно, оно всё равно даст о себе знать.
   На кухне вовсю свистит чайник, который она включила, уходя в ванную. Евгения чувствует, что как следует проголодалась. Она заваривает свежий чай, делает себе бутерброды, достаёт вишнёвое варенье, укладывает всё на поднос и несёт в комнату. Там она быстро стелет постель, подтаскивает телефон, берёт с полки недочитанную книгу. Теперь она укладывается поудобнее и начинает есть в постели, уткнув нос в книгу. Вдруг её осеняет: она же не позвонила Виталию!
   Приходится отставить ужин и набрать его номер. Трубку он снимает сразу.
   - Таля, спокойной ночи!
   Он смеётся.
   - Мою просьбу ты выполняешь буквально. Скажи ещё что-нибудь!
   - Ах, да, мои друзья приглашают нас во вторник на день рождения. Если не возражаешь, можем сходить.
   - С удовольствием ознакомлюсь с твоими друзьями. Это не Володя и Надя?
   - Ах, да, они нас тоже приглашают. В субботу у них свадьба - я свидетель.
   - У тебя ещё есть "ах, да"? Может, и мы вместе с ними?
   - Не спеши.
   - Хорошо, я терпеливый. А что ты сейчас делаешь?
   - Лежу в постели после душа и собираюсь поужинать здесь же, в постели.
   - Какая красота! Не приехать ли и мне?
   - И не мечтай! До утра я ни за что не встану. Даже если нужно будет просто открыть дверь. Спокойной ночи!
   - Целую тебя, моя Белоснежка!
   - Ты становишься сентиментальным.
   - Я принял ванну. Она размягчает. Или размокает?
   - Всё! У меня стынет чай. Целую.
   - И я тебя. Крепко.
   Она кладёт трубку. Евгения уже засыпает, когда снова звонит телефон.
   - Алло!
   Никто не отвечает, но ей слышно, как дышат в трубку.
   - Алло!.. Ну и балда!
   Она выключает звук телефона и спокойно досыпает до утра.
   Утром Евгения торопится привести себя в порядок, чтобы Виталий застал её полностью одетой. Иначе... Знает она эти приколы! Начнёт уговаривать: у нас уйма времени, я домчу тебя до работы со скоростью "Формулы-один"... В общем, когда он звонит в дверь, она выходит полностью одетая, закрывает ключом дверь и, ухмыляясь про себя, подмечает разочарование на его лице.
   - Чего это ты так рано собралась?
   - Мне нужно готовить материалы для доклада шефу.
   Правда, доклад нужен на завтра, но кто об этом знает?
   Они опускаются на лифте. Виталий весь благоухает. Обидно, понимаешь! Даже не вошел! Ладно ещё не вечер. Загладим свою вину. Ей уже стыдно своей смешной хитрости. Она подмигивает ему.
   - После работы - куда?
   - К тебе домой, - он наклоняется, чтобы её поцеловать, но тут лифт открывается, и его уже ждут другие.
   - Сегодня явно не мой день, - посмеивается Виталий, включая зажигание.
   На этот раз Евгению в холле никто не встречает, хотя у президента, как всегда , открыта дверь.
   - Здравствуйте, шеф! - говорит она, заглядывая в кабинет. - вы уж простите, что я так рано и не пользуюсь вашим разрешением подольше поспать. Так получилось!
   - Евгения Андреевна! С прибытием на родную землю! Как отдохнули? Я даже вроде по вас соскучился. Ах, где мои семнадцать лет!
   Она смеется.
   - Мы же ровесники.
   - Дело не в возрасте. Не хватает свежести восприятия. Наверное, бизнес что-то в человеке выхолащивает.
   - Извините, Валентин Дмитриевич, я все забываю спросить у вас насчет юриста.
   - У меня тоже, честно говоря, все руки не доходят. Вроде, есть пока приходящий, но он не сегодня-завтра надолго уезжает, так что хочешь-не хочешь... Все же я хотел бы в начале познакомиться. С ним или с нею?
   - С нею. Это моя подруга.
   - Случайно, не Надежда?
   - Она. Я и забыла, что вы знакомы.
   - Я помню тот арбитражный суд... Как она нас тогда покусала!
   - Значит, на работу вы её взять не захотите?
   - Почему же, нам как раз нужны зубастые юристы! Пусть заходит, поговорим!
   - Спасибо.
   - Пока не за что.
   Она идет по коридору к себе и думает, что её начальник интеллигентный человек, и она рада будет с ним работать.
   Евгения открывает кабинет и морщится от запаха тления. На этот раз цветы - она даже не знает им названия - хозяйки не дождались. Поставили их, очевидно, в пятницу. Ну откуда мог знать он, что референт на день отпросилась... Она выходит в коридор и бросает цветы в урну в женском туалете, чтобы было не так наглядно, а потом включает в кабинете кондиционер - очистить воздух. Садится и начинает работать.
   А в двенадцать часов приходит Надя. Она непривычно робко переступает порог кабинета и оглядывается.
   - Ни фига себе! По-моему, даже у директора нашего института кабинет похуже.
   - Зато намного больше. Что в моем особенного?
   - Не скажи. Красна изба углами, как говорится.
   - Лучше скажи, ты не передумала у нас работать?
   - Вообще-то, так вопрос ещё не стоял, но я бы могла подумать.
   Евгения набирает телефон шефа.
   - Валентин Дмитриевич, вы заняты?
   - Через полчаса освобожусь.
   - Садись, нужно немного подождать, - она усаживает подругу в кресло и включает чайник. - Кофейку попьешь?
   - Не откажусь. На улице - жара, а у тебя благодатная прохлада. Красиво жить не запретишь. Только у тебя такой кабинет?
   - С незначительными деталями - весь офис отделан в таком стиле. Думаю, и тебе кабинет не хуже выделят.
   - Серьезно?
   - Президент хочет с тобой поговорить.
   - Это Валентин-то? Мы с ним в свое время враждовали, неужели он такой забывчивый?
   - Наоборот. Он все прекрасно помнит и считает, что именно такие зубастые, как ты, должны отстаивать интересы фирмы.
   - Посмотрим... Потом о фирме. Женька, что это за мужик такой симпатичный, здоровенный встретился мне в холле?
   - Странный интерес у женщины накануне свадьбы.
   - Ты что, Вовкина мать? Блюдешь его интересы? Отвечай на поставленный вопрос!
   - Местный Дон-Жуан. Начальник охраны.
   - Мощный мужик! Посмотрел, как по сердцу рашпилем прошелся! Аж мороз по коже.
   - Что-то я раньше не замечала в тебе такой влюбчивости. Учти, с ним шутки плохи. Это современный герцог Синяя Борода! Съест тебя, и мяукнуть не успеешь!
   - Быть герцогиней - это кое-что. Тут вам не здесь! Не подполковница какая-нибудь, - шутит Надя.
   - Слушай! - не выдерживает Евгения. - Мы с тобой столько не виделись, и о чем говорим!? Тебе не кажется, Надечка, что наша дружба дала трещину?
   - Не кажется! - Надя поднимается из кресла и, чтобы скрыть замешательство, спрашивает. - Где тут у тебя можно руки помыть?
   - За перегородкой.
   Она быстро споласкивает руки и, ещё держа в руках полотенце, выпаливает:
   - Да мне перед тобой стыдно!
   - Что!?
   - Замуж собралась, идиотка! Можно подумать, я кривая или горбатая, что другой доли мне нет!
   Евгения уже ничего не понимает.
   - Ты о чем?
   - Говорю тебе: о своем дурацком замужестве! Летчик! Подполковник!.. Как только он поверил в то, что я его люблю, так и началось. Он решил, что теперь можно все, и все пройдет безнаказанно. Что бы я не сделала, он всегда недоволен. То - не так, это - не эдак. Я и глупая, и тупая, и неумеха , и растеряха. И все у меня, не как у людей! У людей, иными словами, у его Матрены. Сам же жаловался, что она его вечно концентратами кормит. Я же прыгаю на задних лапках, чтобы Вовику все свежее приготовить, все самое лучшее - безрезультатно. По-моему, он просто мазохист. Ему нравится, когда над ним издеваются. Тогда он жалеет самого себя, тогда он "крест несет"! Но не попадайся ему, кто послабее! Запилит. Вчера даже Ванька не выдержал. Говорит: "Дядя Вова, нехорошо капризничать." Тот ему подзатыльник. Понимаешь, махровый подкаблучник вдруг почувствовал себя героем. Особым, неповторимым. Которому все должны заглядывать в рот...
   - Надька, ты же за него замуж идешь!
   - Веришь, как под гипнозом! Умом понимаю, что нельзя этого делать, а сама - как бычок на веревочке...
   - Надя, опомнись!
   - Вот потому тебе и не звоню. Сама себя уважать перестала. Если и ты ещё меня презирать начнешь, тогда хоть в петлю...
   Вскипел чайник, и Евгения бросается готовить кофе, чтобы хоть как-то разрядить сгустившуюся до критической атмосферу. Неужели это Надюша боевая, отважная? Та, которая не раз вытаскивала её из серых паутинных настроений, когда жизнь кажется бессмысленной и ничтожной?
   - Выпей кофе, - она подает Наде чашку. - Помнится, одна моя близкая подруга говорила, что из всякого положения можно найти выход...
   Но та будто не слышит её и продолжает рассказывать:
   Мама к брату уехала. Сказала, погостить. Казалось бы, чего вдруг? Отгулы на работе взяла. Побоялась, что она своими советами может испортить мне жизнь. Мол, осмотрись и все реши без меня!.. А у меня теперь перед Вовиком как бы обязательство. Я же его из семьи увела! Понимаешь, он свалил на меня всю ответственность, вот и приходится отвечать. дитя малое, неразумное, ошиблось, любимую жену оставило, ко мне, непутевой, перебралось...
   - Выходит, ваша свадьба - его идея?
   - Его. Он же чувствует, что дело пахнет керосином, а остановиться не может. Уж очень он себе в роли диктатора понравился!
   - А ведь вы встречались не один месяц.
   - Увы, пока он плакался мне в жилетку, я его по-бабьи жалела, предпочитала ничего не замечать. Все ведь мы думаем, будто та, что была до нас, хуже, глупее, эгоистичнее... Не понимала, какая у супруга нежная, ранимая душа! Вот и приходится теперь жизнь с ним связывать.
   - Как это приходится? Ничего не приходится! Ты внушила себе черт знает что! Я не твоя мама, я могу взять на себя ответственность за твое будущее! Жалельщица!
   - Ты права, жалость - хуже чумы! Раз уж человека приручил...
   - Все ясно! Тогда вы с Эдиком друг друга поймете!
   - А кто это?
   - Тот, что тебя рашпилем...
   Евгения включает зазвонивший телефон на громкоговоритель.
   - Что вы хотели, Евгения Андреевна? - спрашивает шеф.
   - Тут у меня Надежда сидит.
   - Пусть заходит.
   - Слышала?
   - Как, прямо сейчас? - пугается Надя; совсем затуркал женщину этот летун - когда бы она прежде испугалась какого-то там разговора, пусть даже и "судьбоносного".
   - А чего откладывать?
   Евгения смотрит, как на её глазах сбегает с лица подруги неуверенность и виноватость. "Так-то лучше!" - с облегчением думает она.
   - Ладно, пожелай мне - ни пуха, ни пера!
   - Желаю.
   - К черту!
   Она уходит, а Евгения тщетно пытается сосредоточиться на завтрашнем докладе. Собственно, все материалы у неё уже готовы. По крайней мере, их достаточно для того, чтобы выполнить при президенте свою роль советника.
   Подруга возвращается через полчаса.
   - Ну как? - спрашивает её Евгения.
   - Могу выходить на работу хоть завтра. Конечно, придется подчистить хвосты...
   - Тебя отпустят без скандала?
   - Какой скандал? Мы - свободные люди... Вот только кабинетик мой, как сказал Валентин, пока не готов.
   - Сиди в моем! - великодушно предлагает Евгения.
   Надя рассеянно кивает, но мысли у нее, похоже, далеки от новой работы.
   - Пожалуй, пойду, - наконец говорит она, - обрадую начальство. Дай-ка, на всякий случай, твой номер телефона. Позвоню, ежели что...
   Оставшись одна, Евгения некоторое время сидит в полной прострации. Надя совершает ошибку, а она, её ближайшая подруга, ничего не может сделать. Может, поговорить с самим Вовиком?
   "В своих делах сначала разберись!" - советует ей внутренний голос. "Не твое дело!" - отвечает она ему.
   До конца рабочего дня её не покидает чувство тревоги за подругу, которая и дает о себе знать. Она звонит и спрашивает:
   - Женька, ты не могла бы Ивана из детского садика забрать? А то мама только завтра приезжает.
   - У тебя ничего не случилось?
   - Случилось. Но это не то, что ты думаешь... Про Ваньку не забудь!
   Она вешает трубку, и Евгения некоторое время смотрит на телефон неужели это все, что она хотела сказать? Но Надя больше не звонит...
   В холле Эдуарда Тихоновича не видно, и собравшаяся уходить Ирина осторожно посматривает по сторонам: нету! А ведь обычно он подвозит её домой.
   - Нет его! - сообщает заглянувшая с улицы Лада. - И машины нет. что ты волнуешься, уехал куда-нибудь с Валентином. Или помнишь, как в прошлом году, вся наша охрана дежурила на конференции, мэр попросил... Пойдем, мы с Веней тебя подвезем.
   Евгения машет им, садясь в машину к Виталию.
   - Как прошел день? - спрашивает он, целуя ее; похоже, этот вопрос при встрече у них становится ритуальным. - Едем домой?
   - Едем в детский сад номер тридцать шесть, - говорит она без улыбки.
   - Серьезно? А где он находится?
   - На углу Вишневой и Северной.
   - Понял, - он больше ни о чем ни спрашивает.
   Она выходит из машины и поднимается на второй этаж, в старшую группу. Ей и прежде приходилось изредка забирать Ваньку из детсада, но вот так, без объяснений его мамаши - ни разу! Правда, беспокойства особого Евгения в том не видит. Она всегда в таких случаях немножко балует его: водит в детское кафе-мороженное, катает на карусели. Доставляет ребенку нехитрые, но памятный удовольствия. Видя её в дверях, он всегда предвкушает праздник. Вот и сейчас, играя с детьми, он поднимает взгляд и, увидев её, бросается навстречу.
   - Ваня, кто это? - спрашивает его воспитательница.
   - Это моя тетя Женя, - объясняет он на бегу.
   - А, ну раз тетя - тогда иди!
   Евгения одевает его, невольно прижимая к себе - так вкусно пахнет ребенок, забытым, до боли родным запахом. "А ведь не поздно ещё одного! мелькает у неё мысль. - Одного, но от кого?" Она ехидничает в рифму, но увлекаться своими переживаниями ей не удается.
   - Тетя Женя, смотри на меня, - Ваня берет её лицо в руки и приближает к своему. - Мы сегодня куда-нибудь пойдем?
   - Как ты насчет мороженного?
   - А потом в магазин? - спрашивает хитрый мальчишка.
   Они выходят на улицу.
   - Мы поедем на автобусе или на трамвае?
   - Мы поедем на этой серенькой машинке. Тебя устраивает?
   - Устраивает, - он вырывает свою руку из её руки и независимо подходит к "вольво". Вышедший из машины Виталий открывает перед ним заднюю дверцу. Мальчик, помедлив, сообщает ему:
   - Меня зовут Иван Михайлович.
   - А меня - Виталий Всеволодович. Можешь звать - дядя Виталий.
   - А меня можете звать дядя Ваня.
   Он усаживается в машину.
   Виталий, улыбаясь, переглядывается с Евгенией.
   - Это - сын Нади.
   - Мы должны отвезти его домой?
   - Мы должны его развлечь.
   Он усаживает в машину Евгению, сам садится за руль и, полуобернувшись, спрашивает у мальчика:
   - Значит, сегодня гуляем?
   - Гуляем!
   Важность в момент слетает с него, глазенки загораются, и он спрашивает:
   - В игрушечный магазин заедем?
   - Спрашиваешь!
   Заводит машину и говорит:
   - Начнем с чего?
   - С детского кафе! - говорят его пассажиры.
   Глава тринадцатая.
   Во вторник утром они отвозят Ивана в детсад, причем тот требует, чтобы отвели его непременно оба. Они ведут его за руки, а мальчишка с гордостью посматривает по сторонам.
   Сегодня он в новом костюме, купленном Евгенией вчера в "Детском мире". Она купила его тайком, зная, что Виталий непременно захочет принять участие в покупке и уж никак не согласится на такой вот, китайский, который она и взяла-то на всякий случай, надеясь, что Надя до ночи объявится. Но, как говорится, предчувствия её не обманули!
   Виталий все-таки поворчал утром, когда она пошла будить Ивана, уснувшего в постели Никиты со своими новыми игрушками. Собственно, он хотел взять в кровать машинку, купленную ему Виталием, но в конце концов согласился, чтобы её поставили у кровати, а Микки-Мауса из мягкой губки все-таки спрятал под подушку.
   - Что же это за мать, которая даже не поинтересовалась, как её ребенок? - бурчал Виталий.
   - Думаешь, доверяя её мне, она должна была волноваться?
   - Что ты! Я не о том... А ребенок тебе очень идет. Заметила: все принимали нас за его родителей. Он такой же белобрысый, как и ты.
   - Ах, значит, я - белобрысая? - шутливо возмущается Евгения.
   - Простите, сеньора, белокурая.
   - То-то же!
   - Ты хоть понимаешь, как это красиво: блондинка с карими глазами?
   Она не любит, когда её называют блондинкой. Евгения считает себя шатенкой. Тем более, что не всегда так выгорают её волосы на солнце!
   Ребенок все же отнимает много времени. Это заключение Евгения делает для себя, чтобы не было впредь поползновений вздыхать по возможному второму ребенку. Только что они с Виталием были свободными людьми, как в момент оказались связанными по рукам и ногам. Она даже не успела съездить домой, как обещала Никите, и вынуждена была по телефону буквально клятву давать, что, кровь из носа, во вторник она приедет! Теперь надо думать, как успеть заехать домой и вовремя прийти к Аристовым - у них в компании не принято опаздывать на праздники друг к другу...
   Ребёнок ещё ничего. Понянчились. Позабавились. Вспомнили прежние времена. Хорошо, хоть Ванька - не грудной. Но купали они его вдвоём. Мальчишка, польщённый таким вниманием, позволил себе немного покапризничать, но только самую малость. Виталий сам его вытер, отнёс на кровать и одел в футболку Никиты, которая как раз оказалась ему до щиколоток.
   Совместное купание странным образом повлияло на Евгению и Виталия. Они сели рядом перед телевизором, наслаждаясь теплом и уютом. Она принесла поднос с чаем, и они не спеша прихлёбывали его, отдаваясь тягучему домашнему времени. Молчали, но молчание не тяготило, а сближало их. Пока не позвонил Володя. Он спросил:
   - Женя, Нади у тебя нет?
   - Нет, - она покачала головой, как будто он мог увидеть это покачивание.
   - А ты не знаешь, где она может быть?
   - Не знаю. Я думала, она вместе с тобой, - вырвалось у Евгении; но в то же время, чего бы это она стала просить взять к себе Ивана? Выяснять отношения? Но Вовик мальчиком не поинтересовался, она и не сказала, что ребёнок у неё.
   - Представляешь, не пришла с работы, - продолжал Володя жалобно. - Не предупредила, не позвонила. Может, в милицию позвонить?
   - Может, её послали куда-нибудь в район? У нас такое бывает, фантазирует Евгения, - а выехать оттуда не может. Или автобус сняли с маршрута, или билетов нет. Она собиралась приехать вовремя, но у неё ничего не вышло... Давай подождём до утра? Если и утром не выяснится, будем искать вместе.
   - А ты не представляешь, в каком районе она может быть?
   - Понятия не имею. Я вторую неделю работаю в другой фирме и совершенно не в курсе их дел.
   - Извини, что побеспокоил, - говорит он и медлит, но сказать Евгении больше нечего, и он кладёт трубку.
   Утром в холле ей попадается навстречу президент фирмы "Евростройсервис".
   - Евгения Андреевна, - шутливо-укоризненно говорит он, - ваш пример оказался заразительным для других работников. На сегодня попросил отгул начальник охраны, а тут он сам мне вчера домой позвонил. Не то, что просил - слёзно молил! Сглазили Эдуарда Тихоновича! Уж не вы ли, Евгения Андреевна?
   - Свят-свят, - шутливо крестится она. - Эти игры не для нас!
   - Смотрите мне! - грозит он ей пальцем и что-то собирается сказать ещё, но, увидев, что в дверь входит Ирина Максимовна, обрывает разговор. Жду вас в десять с докладом, как договаривались.
   И идёт к выходу, по пути кланяясь своему главному бухгалтеру.
   - Жень, привет! - говорит она преувеличенно весело и спрашивает как бы между прочим. - Ты случайно Эдика не видела? Букеты у тебя на столе больше не появляются?
   - Как они могут появиться, Ирочка, если главный цветочник взял на сегодня отгул?
   - Правда? Это он тебе сам сказал?
   - Ну, для этого мы с ним не слишком дружны. Валентин Дмитриевич жаловался, что мой пример пагубно влияет на сотрудников.
   - А он не сказал, зачем ему отгул?
   - Шеф сам не знает. Эдуард Тихонович позвонил ему вчера домой.
   - Странно, - бормочет как бы про себя Ирина, - и вчера он уехал так внезапно...
   Больше им говорить не о чем, раз опять всё о нём! Евгения уходит к себе, предлагая:
   - Заходи, кофе попьём!
   Она взяла с собой деньги и собирается в обед пройтись по магазинам, присмотреть подарок Нине Аристовой. Из-за наплыва последних событий чуть не померк светлый праздник её именин.
   По той же причине, что и вчера с Ванькиным костюмом, Евгения не хочет привлекать к такому делу Виталия. С его размахом подарок Нине может выглядеть чересчур великолепным, что у них просто не принято. Может, не изобретать велосипед, а позвонить Маше? Вдруг они, как порой бывает, сбрасываются на подарок, а ей не позвонили только из боязни, что теперь одинокой, лишние траты не по карману?
   - Женечка, - радуется Маша. - Хорошо, что ты позвонила! К Нине сегодня идёшь? У человека - круглая дата.
   - Конечно, иду. Как всегда, с подарком загвоздка. Что покупать? Вы, наверное, на что-то сбрасывались?
   - Нина заказывала электромясорубку. Слышала, как Толян говорит: "Тефаль, перестань думать о нас!" Вот её и взяли.
   - Значит, я опоздала?
   - У нас осталась двадцатка. Ты можешь добавить и купить миксер. Нине он тоже нужен.
   - Не надо добавлять. Я же знаю, вы оставили на цветы.
   - Ничего от тебя не скроешь! - смеётся Маша. - Но одной тебе эту сумму не потянуть...
   - А я буду не одна.
   Маша приятно удивлена.
   - Я его знаю?
   - Нет.
   - Женька! Ты прямо стала роковой женщиной. Женщина-вамп, так это называлось в двадцатых годах...
   - А твои дела как?
   - Всяко-разно, - смешно окает Маша. - Подробности письмом.
   - Но при встрече-то я узнаю?
   - Тебе я всё расскажу первой!
   Без двух минут десять она собирает папки и идёт на доклад к президенту.
   - Точность - вежливость королей! - он выходит из-за стола и целует ей руку.
   - У нас такая ответственная встреча? - она слегка ошеломлена его знаками внимания.
   - М-да, - он садится в кресло и несколько секунд задумчиво смотрит на неё. - Действительно, это может сбить с толку. Обычный рабочий день, а между тем - необычный... Женя, у меня внутри всё поёт! Известная шведская фирма сделала нам заказ на строительство объекта стоимостью восемьсот тысяч долларов. Я о таком мог только мечтать. Заказ как с неба упал!
   - Тогда я вас прощаю, - улыбается Евгения, - а то Бог знает, что подумала!
   - Это вы принесли нам удачу! - потирает руки шеф.
   - Может, в новом свете другие объекты вас уже не волнуют? - нарочито безразлично спрашивает она.
   - Волнуют, ещё как волнуют! Работаем, и не отвлекаемся на глупости! строго говорит он.
   Не успевает Евгения вернуться в кабинет, как ей звонит... Надя!
   - Женька! - возбуждённо говорит она, - если б ты только знала, Женька!
   - Ваня чувствует себя хорошо, холодно замечает в ответ на её восторги референт президента.
   - Ты становишься похожей на благочестивую матрону, окружённую кучей детей и не помышляющую о грехе.
   - Володька тебя искал, - бормочет Евгения, удивлённая собственным менторством. Неужели она дожила до того, что может читать мораль подруге?
   Хотя бы поинтересовалась, как у неё дела, а не тыкала в нос якобы брошенным ребёнком. Неужели у Лопухиной так плохи дела, что уровень её стервозности резко скакнул вверх?
   - Надя, прости меня. Сама не знаю, что на меня нашло! Расскажи, как у тебя дела? Или по телефону сказать не можешь?
   - Почему не могу? Могу. Я сегодня дома. Лежу, прихожу в себя. Все знают, что из института я увольняюсь, потому могу на работу и не приходить. Ванька не слишком тебе досаждал?
   - Нет. Он - хороший парень.
   - Он тебя тоже любит. Думает, что ты - её родная тетя.
   - Ну и пусть думает. Я постараюсь соответствовать... Где ты была?
   - На море. Я сказала моему новому знакомому, что подруга вернулась с моря, а мне съездить так и не удалось. Он и предложил исправить эту ошибку. Ночное море - изумительная картина. Мы не спали всю ночь. И плавали в лунной дорожке.
   Евгения ошарашенно молчит.
   - Ты меня слышишь?
   - Слышу.
   - Он предложил мне выйти за него замуж.
   - А ты?
   - он пока женат. Я сказала, если он успеет оформить все до субботы, ему и карты в руки!
   На мгновение у Евгении мелькает мысль, не Эдик ли её таинственный новый знакомый? Но она отбрасывает её, как совершенно нелепую. Как же тогда быть с той, которую он приручил?
   - Ты мне не скажешь, кто это? - спрашивает она у Нади.
   - Потерпи... Если до субботы ему удастся на мне жениться, ты его увидишь. Не удастся - зачем тогда тебе и знать?
   - Надь, а почему ты решила поступить именно так? Разве можно в таких делах полагаться на волю случая? Все-таки жизнь - не рулетка.
   Фу, без морали у неё сегодня никак не получается! Даже слова на ум идут не простые, сердечные, а все какие-то бумажные, поучительные. Чужую беду - руками разведу, а своей ума не найду! Нет, не то. Ей хочется для Нади лучшей доли. Хочется уберечь от собственных ошибок...
   - Я чувствую, что он - мой. Вот пусть заодно и пройдет испытание. Добьется - значит я в нем не ошиблась. Не получится - значит, не судьба! Другого я не хочу. Опять месяцами тайком встречаться, прятаться? С ним я этого не хочу! Пусть рулетка. И на кону жизнь. Проиграть страшно, но зато, если выиграешь, награда будет достойной...
   - Счастья тебе, - говорит Надя.
   - Спасибо, - голос Нади слегка подрагивает; как бы она не храбрилась, ей явно не по себе.
   - Что бы не случилось - я с тобой!
   - Я знаю, - говорит она тихо.
   В конце дня Евгения чувствует себя так, будто ей в голову, по выражению Аристова, гвоздя забили. Куда бы она ни шла, что бы ни делала, он мешал ей сосредоточиться на чем-то другом, кроме Надиной проблемы.