В больницу за ними приезжают Кузнецов с другим товарищем Толяна; как бы Аристов не хорохорился, а ходить самостоятельно он не может. Отчаяние плещет в его глазах, когда он делает очередную безнадёжную попытку.
Сегодня он покорно предоставляет друзьям донести себя до лифта.
Машина у Кузнецова огромная, вместительная.
- Крайслер! - хвастается он.
- Кузя любит масштабность, - хмыкает Толян, с помощью Александра забираясь на заднее сидение.
К дому Евгении подъезжают быстро и только здесь она вспоминает:
- Ой, у меня ведь дома беспорядок!
Но в квартире не просто порядок - она сверкает чистотой. Удивлению Евгении нет границ, пока она не находит на кухонном столе записку: "У твоей мамы взяла ключ и прибралась. Приедете - позвони. Очень соскучилась. Надя".
- Ну, если это называется беспорядок, - в восхищении разводит руками Кузнецов.
Евгения протягивает ему записку.
- Вот и весь секрет.
- Ваша подруга? - понимающе кивает он и говорит с какой-то затаённой грустью. - Только друзьями мы и живы! Ругаемся с ними, злимся, а без них и не обойдёмся...
Аристова усаживают в кресло, а двое друзей, извинившись - мы сейчас! возвращаются к машине.
Евгения даёт почитать записку и Толяну.
Мужчины возвращаются. В руках у Александра огромная хозяйственная сумка, у другого, Стаса - большой тяжёлый пакет, перевязанный верёвками.
- Сейчас мы с Женей такой обед сварганим! - оживлённо сообщает Стас, подталкивая Евгению в сторону кухни. - По поводу возвращения сэра Анатолия Аристова... как бы это поделикатнее сказать, к домашнему очагу!
Они разгружают сумку с продуктами и сразу начинают чистить овощи, в то время, как в соседней комнате царит оживление, слышится скрип, металлическое звяканье.
Кухонные работники полностью ушли в приготовление пищи и потому не сразу замечают, как в дверях появляется этакий металлический передвижной стул, на котором восседает Толян. Устройство сверкает никелированными частями и, судя по всему, несложно в управлении. Оно легко проходит в дверной проём. Толян смотрит на неё, и тут же его глаза будто заволакивает пелена.
- Конечно, Жека, это не то, что ты хотела! - усмехается он.
- А что я хотела?
- Нормального, здорового мужика, а не безногого инвалида!
В комнате повисает тяжёлое молчание, а Евгения в упор разглядывает Толяна.
- Я очень хочу, - между тем мягко говорит она, - чтобы впредь ты не только не употреблял это выражение вслух, но даже и мысленно! Иди-ка сюда!
Толян послушно подъезжает. Она даёт ему в руки нож и пакет с картошкой.
Александру подвигает консервы.
- Открывай!
А сама тем временем быстро режет морковь - быстро, как режут повара. Она сама научилась этому, из принципа. В последнее время ей приходится часто задавать себе вопрос, на который приходится тут же отвечать: "Если другие могут, то почему не смогу я?" Нож так и мелькает у неё в руках. Толян украдкой посматривает на неё и в глазах его удивление. То-то же! Смотри и учись, чего может добиться человек, когда захочет!
Они садятся за стол. Едят. Пьют за окончательное выздоровление Толяна. Он тоже шутит и на первый взгляд ничего в нем не изменилось. Но Евгения с тревогой чувствует его подавленность. Будто усмехается про себя их оптимистическим речам: "Говорите, говорите, а я-то знаю, что больше на ноги не встану..."
Она слышит, как Кузнецов обращается к Толяну:
- Скажи, могу я сделать для тебя ещё что-нибудь?
- Можешь, - кивает тот. - Помоги мне выкупаться.
- Толя! - укоризненно восклицает Евгения.
- Успеешь ещё со мной навозиться! - грустно машет он.
Пока мужчины в ванной, она успевает убрать со стола, помыть посуду и постелить постель. После ванны Аристова, завёрнутого в махровый халат, Александр подсаживает в кресло, а в кровать с него Толян перебирается уже самостоятельно.
Стас и Кузнецов тянутся к выходу.
- Выздоравливай, Толян! Мы будем забегать.
За окном стемнело. Евгения зажигает бра над головой возлюбленного.
- Будем считать наш праздничный обед пропиской в твоем новом жилище. Может, в нем не слишком шикарно, но пусть тебе здесь будет тепло!
- Мне уже тепло, моя хорошая! Ты собралась куда-нибудь?
- Всего лишь на кухню. Надо сложить посуду в шкаф. А тебе оставляю "Крючок для пираньи" твоего любимого Бушкова...
Склонившись было к Толяну, Евгения выпрямляется, услышав дверной звонок.
- Подожди, не открывай, сначала я посмотрю, - беспокоится он.
- Кого нам теперь бояться?.. а в глазок я могу и сама посмотреть!
На лестничной площадке с чемоданом в руках стоит Шурик Аристов.
- Шура, заходи, - приветливо улыбается ему Евгения.
- Кто пришел? - кричит из комнаты Толян.
- Твой сын пришел. Шурик.
Аристов-младший проходит в комнату.
- Привет, папа!
- Здравствуй, сынок!
- Я тебе вещи принес. И сегодня твой компаньон Малышев конверт передал. Думаю, тебе ведь понадобится...
Он медлит, потом выпаливает:
- Папа, я хочу жить с тобой!
Аристов, не отрываясь, с любовью смотрит на сына.
- Спасибо, Шурик, я очень рад... Но это все-таки квартира тети Жени, неплохо бы и её спросить. Сразу два мужика на голову свалятся!
- Тетя Женя, - поворачивается к ней Шурик, - вы не беспокойтесь, я и готовить умею, и убирать!
- Если бы вы знали, Аристовы, - говорит она, - как я всю жизнь мечтала иметь большую семью - чтоб не меньше троих сыновей!
- Ну и сейчас ещё не поздно, - будто про себя бормочет Толян.
- Пойдем-ка, Шурик, я тебя покормлю.
- Я есть не хочу, - слабо сопротивляется Шурик.
- Быстро мыть руки и за стол! - приказывает она.
Шурик уходит в ванную, а Толян останавливает ее:
- Погоди минутку! Подай-ка мне чемодан!
Он щелкает замками, открывает крышку и протягивает Евгении конверт из плотной бумаги.
- Так сказать, первый взнос.
Она заглядывает в конверт и говорит растерянно:
- Толя, здесь же доллары!
- Я знаю. У нас в городе уйма пунктов обмена валюты.
- Но их очень много!
- Впервые вижу женщину, которая не знает, как потратить деньги! Например, купить хорошую стиральную машину-автомат. Говорят, одна из лучших - "Бош".
- Я пойду, покормлю Шурика, - задумчиво говорит она.
- Подожди! - он ловит её за подол. - Чего ты разволновалась? Я помногу получаю, привыкай. Не бойся, я их зарабатываю, не ворую. Разве что налоговая инспекция не все знает, но обычно все свои доходы никто у нас не показывает. Что я говорю! Словом, если не возражаешь, я пока полежу, почитаю.
На кухне она усадила Шурика за стол и положила в тарелку картошки, отбивную и соленья.
- Я правда рада, что ты к нам пришел. Мы должны действовать с тобой сообща! Доктор сказал, что рано или поздно твой папа будет ходить, но, знаешь, бывает так, что даже самые сильные мужчины... устают ждать, а в таком случае неверие равносильно поражению. Нам надо его поддерживать, занимать делами, чтобы он поменьше оставался наедине со своими мыслями. Понимаешь?
- Понимаю, - с облегчением улыбается юноша, и Евгения чувствует: он её принял!
Шурик все же проголодался, потому что слушая её и кивая, он опоражнивает тарелку и с чаем съедает большой кусок торта.
- Пойдем, пожелаешь отцу спокойной ночи, а я выдам тебе белье. Можешь обживать комнату своего друга Никиты.
Устроив Шурика, она возвращается и некоторое время наблюдает, как Толян, закаменев скулами, с треском переворачивает страницы книги.
- С женой нежно поговорил, - сразу догадывается она.
- Какая она мне жена? Развели нас сегодня, оказывается! Если бы не позвонил, не скоро узнал бы!
- И это тебя расстраивает?
- Нет, не это. Она требует - заметь, требует! - чтобы я вернул Шурку домой. Якобы я улестил его, наобещал горы золотые, а сам в этой жизни уже ничего не смогу достичь!
- Какая гадина! - вырывается у Евгении. - Извини.
- За что, родная? Так мне и надо!
- Ты-то здесь при чем?
- При том, что полжизни прожил страусом. Спрятал голову в песок и думал, что задницу не видно!..
Его гневный монолог прерывает телефон. Евгения берет трубку.
- Добрый вечер, Женя! Это Монахов беспокоит, друг Толяна. Передай ему, что завтра в восемь утра я приду к вам с одним корейцем. Он лечит иглоукалыванием.
- А ты ему лично это сказать не хочешь?
- Завтра. Все разговоры завтра. Я звоню из аэропорта. Только что прилетел. С корейцем договорился - из Швеции ему звонил. Да, предупреди Толяна, пусть не пьет ничего спиртного!
Рабочий день начинается у Евгении со звонка обиженного Никиты.
- Что же это получается, мамочка? Твой родной сын будет жить у бабушки, а приемный вместе с тобой?!
Она теряется, ибо взглянуть на происшедшие в её жизни перемены под таким углом не догадалась.
- Ты сам выразил желание жить у бабушки, - напоминает она сыну.
- Захотел! Но тогда я был один, а сейчас - с Шуркой! - в голосе Никиты слышится неприкрытая радость. - Когда вы с дядей Толяном поженитесь, мы ведь будем братьями?
- Да, сводными.
- Вот видишь! А я всегда хотел иметь брата! Родного не допросился, так что согласен на сводного! Смешно теперь жить у бабушки, раз он там!
Бедная бабушка! Бедная мама! Вот она, черная неблагодарность.
- В общем, ты как хочешь, а мы сегодня прямо после уроков домой поедем!
- Конечно, приезжай! Можно подумать, я тебя домой не пускаю!
Она расстраивается от его эгоистичной непосредственности. Впрочем, ненадолго. Что с него взять: избалованный мальчишка, маменькин сынок!
На другой день звонит уже обидевшаяся Вера Александровна.
- Передай моему внуку, что, если его вдруг шиза пробьет, как он сам говорит, вернуться он не сможет. Я взяла квартиранток - теперь у меня в доме живут две студентки!
- Хорошо, мама, передам, - примиряюще говорит Евгения
- Бабуля обиделась? - уточняет Толян.
Вечером после ужина каждый занимается своим делом. Мальчишки гоняют на компьютере очередной диск. Толян читает, а Евгения перебирает струны. Выбранное стихотворение Марины Цветаевой на её музыку никак не ложится и она не замечает, как погружается в задумчивость, придя в себя от внимательного взгляда Толяна, которым он рассматривает её из-под опущенных век...
Он все время всматривается в нее, вслушивается в интонации её голоса не выкажет ли Евгения возмущения или раздражения? Каждую минуту он помнит и страдает от того, что не ходит, хотя и врач-кореец подтвердил: улучшение может наступить в любой момент.
Увлекшись каждый своим занятием, они оба вздрагивают, когда звонит дверной звонок. Евгения идет к двери и слышит вслед:
- Глазок!
Он все боится, что она забудет посмотреть и откроет дверь... кому-нибудь не тому! Толян сразу напрягается, когда Евгения возвращается на цыпочках, побледневшая и говорит шепотом:
- Тот самый милиционер, помнишь, который замком скрежетал!
Толян в считанные секунды оказывается в коляске и в руке его мелькает откуда-то взявшийся револьвер. Он ставит коляску так, чтобы её не сразу увидели в открывающуюся дверь и кивает:
- Открывай!
- Лопухина Евгения Андреевна? - спрашивает милиционер. - Я - ваш участковый, старший лейтенант Вершинин. Мы можем поговорить?
- Прошу вас!
Милиционер недоуменно оглядывается на катящегося за ним вплотную Толяна и медлит проходить в кухню.
- Это - мой муж, - успокаивает его Евгения.
Участковый пожимает плечами: мол, чего только не бывает!
- Знакома ли вам гражданка Конкина Лидия Николаевна? - примостившись у кухонного стола, спрашивает он.
- Это не моя соседка сверху? - морщит лоб Евгения.
- Месяц назад её обокрали. Странно, бандиты вошли не через дверь, а через чей-то балкон... Я переговорил со всеми жильцами, кроме вас вы ничего не видели?
- Ничего. Я как раз в это время чаще всего у мамы жила. С сыном занималась.
- Жаль.
Участковый дает ей на подпись протокол, аккуратно укладывает бумаги в дипломат и идет к выходу. Уже взявшись за ручку, он полуоборачивается и замечает:
- Я приходил к вам на днях, но никто дверь не открыл, хотя мне показалось, что в квартире кто-то был.
- А мне показалось, что вы пытаетесь открыть замок, - говорит Евгения и краснеет.
- Но я видел свет в вашем окне! - ошарашенно поясняет милиционер. Потому на всякий случай и подергал за ручку.
Евгения закрывает за ним дверь и оборачивается на подъехавшего в коляске Толяна. На время беседы с участковым он деликатно удалился в другую комнату.
Теперь возлюбленный Евгении посмеивается.
- Мания преследования у вас, леди! Ведь это его ты приняла за киллера?
- Его, - нехотя соглашается она. - Конечно, тебе меня не понять! Ты смелый мужчина, и не знаешь, что такое страх!
- Ошибаешься! - он закусывает губу и, кажется, неприязненно смотрит на нее. - Еще никогда мне не было так страшно, как сейчас.
- Но чего теперь ты боишься?
- Твоей жалости! - выпаливает он.
- Идиот! - кричит Евгения, которой больше не хочется следить за своей речью, так разозлили её Аристов. Носятся все с ним, а он и пользуется их любовью, позволяет себе такие свинские рассуждения.
- Значит, если бы со мной случилось несчастье, ты бы меня бросил?
- ты что! - возмущается он. - Я тебя люблю и буду любить, что бы с тобой не случилось!
- А я, выходит хуже тебя? И кроме жалости, ни на что не способна? Да ты просто самовлюбленный эгоист!
- Я - эгоист?!
Он разворачивает кресло и с размаху пытается проскочить в дверной проем. Колесо цепляется за косяк и застревает. Толян тщетно дергает за рычаг, стараясь другой рукой освободить его.
- Я - эгоист! - повторяет он. - Я - эгоист!
- Конечно, - не отступает Евгения. - Привык, что друзья тебе во всем потакают. Вон и машинку купили: сиди, Толечка, спокойно, не напрягайся! А ты и рад. К тебе таких врачей приводили - лучшие специалисты страны! И, кстати, оба говорят, что у тебя нет ничего серьезного!
- Ты думаешь, я притворяюсь? - изумляется Толян.
- Не притворяешься, а трусишь. Ты хочешь встать и боишься: а вдруг будет больно? А вдруг не получится? Ты в глубине души уже смирился с этим креслом! Она кричит и не сразу замечает, как ухватившись за подлокотники побелевшими пальцами, он резко встает, но, против ожидания, не падет, хотя Евгения бросается к нему, проклиная себя за этот дурацкий, как она думает, эксперимент шоковой терапии.
- Я стою! - шепчет Толян, обняв её за плечи. - Я стою!!
- А почему бы тебе не стоять? - переспрашивает она непослушными губами и не может утереть катящиеся по щекам слезы, потому что обеими руками держит его.
Месяц спустя
Дверь лифта открывается на первом этаже и Толян Аристов, поддерживаемый Евгенией, медленно передвигает ноги в строну выхода.
У подъезда его ждет "мерседес", в котором на заднем сидении расположились все трое их сыновей в выходных костюмах и с нетерпением поджидают выхода жениха и невесты.
- Наконец-то! - Шурик распахивает дверцу машины и делает шаг навстречу.
В это же время, оглянувшись по сторонам, - нет ли кого поблизости? Евгения приподнимает ногу и коленом стукает Толяна пониже спины. От неожиданности он пролетает вперед, и на мгновение его шаг приобретает прежнюю твердость.
- Гестаповка! - бурчит он, оглядываясь на хохочущую Евгению.
- Притворщик!
- У меня поврежден позвоночник! Спроси у врача.
- Не поврежден, а ударен, - поправляет она. - НЕ обнаружено даже смещения позвонков. Хочешь, чтобы тебя жалели? И не надейся!
- Папа, теть Женя! - теребит их Шурик. - Мы же опаздываем. Все уже ждут.
- А куда торопиться? - замечает Евгения, усаживаясь на первое сиденье. - Больно надо, выходить замуж за калеку!
- Да не обращай внимания! - машет Никита. - Забыл, что ли, что они все время так развлекаются!
- А не рано тебе вести машину? - уже серьезно озабочивается Евгения. Может быть, пусть Слава сядет за руль?
- Правда, пап, давай я? - поддерживает её Ярослав.
- Нишкните! - хмыкает Толян, трогая машину с места. - Что же, тебя из загса на руках тоже Ярослав понесет?
Евгения всем корпусом поворачивается на сидении.
- Аристов! Надеюсь, ты шутишь?
- Ничуть.
- Останови машину! Я не собираюсь выходить замуж за психа!
- Ха-ха-ха! - подражая Фантомасу хохочет Толян и прибавляет газу. - У тебя ещё есть пара минут, чтобы выпрыгнуть на ходу!
Сегодня он покорно предоставляет друзьям донести себя до лифта.
Машина у Кузнецова огромная, вместительная.
- Крайслер! - хвастается он.
- Кузя любит масштабность, - хмыкает Толян, с помощью Александра забираясь на заднее сидение.
К дому Евгении подъезжают быстро и только здесь она вспоминает:
- Ой, у меня ведь дома беспорядок!
Но в квартире не просто порядок - она сверкает чистотой. Удивлению Евгении нет границ, пока она не находит на кухонном столе записку: "У твоей мамы взяла ключ и прибралась. Приедете - позвони. Очень соскучилась. Надя".
- Ну, если это называется беспорядок, - в восхищении разводит руками Кузнецов.
Евгения протягивает ему записку.
- Вот и весь секрет.
- Ваша подруга? - понимающе кивает он и говорит с какой-то затаённой грустью. - Только друзьями мы и живы! Ругаемся с ними, злимся, а без них и не обойдёмся...
Аристова усаживают в кресло, а двое друзей, извинившись - мы сейчас! возвращаются к машине.
Евгения даёт почитать записку и Толяну.
Мужчины возвращаются. В руках у Александра огромная хозяйственная сумка, у другого, Стаса - большой тяжёлый пакет, перевязанный верёвками.
- Сейчас мы с Женей такой обед сварганим! - оживлённо сообщает Стас, подталкивая Евгению в сторону кухни. - По поводу возвращения сэра Анатолия Аристова... как бы это поделикатнее сказать, к домашнему очагу!
Они разгружают сумку с продуктами и сразу начинают чистить овощи, в то время, как в соседней комнате царит оживление, слышится скрип, металлическое звяканье.
Кухонные работники полностью ушли в приготовление пищи и потому не сразу замечают, как в дверях появляется этакий металлический передвижной стул, на котором восседает Толян. Устройство сверкает никелированными частями и, судя по всему, несложно в управлении. Оно легко проходит в дверной проём. Толян смотрит на неё, и тут же его глаза будто заволакивает пелена.
- Конечно, Жека, это не то, что ты хотела! - усмехается он.
- А что я хотела?
- Нормального, здорового мужика, а не безногого инвалида!
В комнате повисает тяжёлое молчание, а Евгения в упор разглядывает Толяна.
- Я очень хочу, - между тем мягко говорит она, - чтобы впредь ты не только не употреблял это выражение вслух, но даже и мысленно! Иди-ка сюда!
Толян послушно подъезжает. Она даёт ему в руки нож и пакет с картошкой.
Александру подвигает консервы.
- Открывай!
А сама тем временем быстро режет морковь - быстро, как режут повара. Она сама научилась этому, из принципа. В последнее время ей приходится часто задавать себе вопрос, на который приходится тут же отвечать: "Если другие могут, то почему не смогу я?" Нож так и мелькает у неё в руках. Толян украдкой посматривает на неё и в глазах его удивление. То-то же! Смотри и учись, чего может добиться человек, когда захочет!
Они садятся за стол. Едят. Пьют за окончательное выздоровление Толяна. Он тоже шутит и на первый взгляд ничего в нем не изменилось. Но Евгения с тревогой чувствует его подавленность. Будто усмехается про себя их оптимистическим речам: "Говорите, говорите, а я-то знаю, что больше на ноги не встану..."
Она слышит, как Кузнецов обращается к Толяну:
- Скажи, могу я сделать для тебя ещё что-нибудь?
- Можешь, - кивает тот. - Помоги мне выкупаться.
- Толя! - укоризненно восклицает Евгения.
- Успеешь ещё со мной навозиться! - грустно машет он.
Пока мужчины в ванной, она успевает убрать со стола, помыть посуду и постелить постель. После ванны Аристова, завёрнутого в махровый халат, Александр подсаживает в кресло, а в кровать с него Толян перебирается уже самостоятельно.
Стас и Кузнецов тянутся к выходу.
- Выздоравливай, Толян! Мы будем забегать.
За окном стемнело. Евгения зажигает бра над головой возлюбленного.
- Будем считать наш праздничный обед пропиской в твоем новом жилище. Может, в нем не слишком шикарно, но пусть тебе здесь будет тепло!
- Мне уже тепло, моя хорошая! Ты собралась куда-нибудь?
- Всего лишь на кухню. Надо сложить посуду в шкаф. А тебе оставляю "Крючок для пираньи" твоего любимого Бушкова...
Склонившись было к Толяну, Евгения выпрямляется, услышав дверной звонок.
- Подожди, не открывай, сначала я посмотрю, - беспокоится он.
- Кого нам теперь бояться?.. а в глазок я могу и сама посмотреть!
На лестничной площадке с чемоданом в руках стоит Шурик Аристов.
- Шура, заходи, - приветливо улыбается ему Евгения.
- Кто пришел? - кричит из комнаты Толян.
- Твой сын пришел. Шурик.
Аристов-младший проходит в комнату.
- Привет, папа!
- Здравствуй, сынок!
- Я тебе вещи принес. И сегодня твой компаньон Малышев конверт передал. Думаю, тебе ведь понадобится...
Он медлит, потом выпаливает:
- Папа, я хочу жить с тобой!
Аристов, не отрываясь, с любовью смотрит на сына.
- Спасибо, Шурик, я очень рад... Но это все-таки квартира тети Жени, неплохо бы и её спросить. Сразу два мужика на голову свалятся!
- Тетя Женя, - поворачивается к ней Шурик, - вы не беспокойтесь, я и готовить умею, и убирать!
- Если бы вы знали, Аристовы, - говорит она, - как я всю жизнь мечтала иметь большую семью - чтоб не меньше троих сыновей!
- Ну и сейчас ещё не поздно, - будто про себя бормочет Толян.
- Пойдем-ка, Шурик, я тебя покормлю.
- Я есть не хочу, - слабо сопротивляется Шурик.
- Быстро мыть руки и за стол! - приказывает она.
Шурик уходит в ванную, а Толян останавливает ее:
- Погоди минутку! Подай-ка мне чемодан!
Он щелкает замками, открывает крышку и протягивает Евгении конверт из плотной бумаги.
- Так сказать, первый взнос.
Она заглядывает в конверт и говорит растерянно:
- Толя, здесь же доллары!
- Я знаю. У нас в городе уйма пунктов обмена валюты.
- Но их очень много!
- Впервые вижу женщину, которая не знает, как потратить деньги! Например, купить хорошую стиральную машину-автомат. Говорят, одна из лучших - "Бош".
- Я пойду, покормлю Шурика, - задумчиво говорит она.
- Подожди! - он ловит её за подол. - Чего ты разволновалась? Я помногу получаю, привыкай. Не бойся, я их зарабатываю, не ворую. Разве что налоговая инспекция не все знает, но обычно все свои доходы никто у нас не показывает. Что я говорю! Словом, если не возражаешь, я пока полежу, почитаю.
На кухне она усадила Шурика за стол и положила в тарелку картошки, отбивную и соленья.
- Я правда рада, что ты к нам пришел. Мы должны действовать с тобой сообща! Доктор сказал, что рано или поздно твой папа будет ходить, но, знаешь, бывает так, что даже самые сильные мужчины... устают ждать, а в таком случае неверие равносильно поражению. Нам надо его поддерживать, занимать делами, чтобы он поменьше оставался наедине со своими мыслями. Понимаешь?
- Понимаю, - с облегчением улыбается юноша, и Евгения чувствует: он её принял!
Шурик все же проголодался, потому что слушая её и кивая, он опоражнивает тарелку и с чаем съедает большой кусок торта.
- Пойдем, пожелаешь отцу спокойной ночи, а я выдам тебе белье. Можешь обживать комнату своего друга Никиты.
Устроив Шурика, она возвращается и некоторое время наблюдает, как Толян, закаменев скулами, с треском переворачивает страницы книги.
- С женой нежно поговорил, - сразу догадывается она.
- Какая она мне жена? Развели нас сегодня, оказывается! Если бы не позвонил, не скоро узнал бы!
- И это тебя расстраивает?
- Нет, не это. Она требует - заметь, требует! - чтобы я вернул Шурку домой. Якобы я улестил его, наобещал горы золотые, а сам в этой жизни уже ничего не смогу достичь!
- Какая гадина! - вырывается у Евгении. - Извини.
- За что, родная? Так мне и надо!
- Ты-то здесь при чем?
- При том, что полжизни прожил страусом. Спрятал голову в песок и думал, что задницу не видно!..
Его гневный монолог прерывает телефон. Евгения берет трубку.
- Добрый вечер, Женя! Это Монахов беспокоит, друг Толяна. Передай ему, что завтра в восемь утра я приду к вам с одним корейцем. Он лечит иглоукалыванием.
- А ты ему лично это сказать не хочешь?
- Завтра. Все разговоры завтра. Я звоню из аэропорта. Только что прилетел. С корейцем договорился - из Швеции ему звонил. Да, предупреди Толяна, пусть не пьет ничего спиртного!
Рабочий день начинается у Евгении со звонка обиженного Никиты.
- Что же это получается, мамочка? Твой родной сын будет жить у бабушки, а приемный вместе с тобой?!
Она теряется, ибо взглянуть на происшедшие в её жизни перемены под таким углом не догадалась.
- Ты сам выразил желание жить у бабушки, - напоминает она сыну.
- Захотел! Но тогда я был один, а сейчас - с Шуркой! - в голосе Никиты слышится неприкрытая радость. - Когда вы с дядей Толяном поженитесь, мы ведь будем братьями?
- Да, сводными.
- Вот видишь! А я всегда хотел иметь брата! Родного не допросился, так что согласен на сводного! Смешно теперь жить у бабушки, раз он там!
Бедная бабушка! Бедная мама! Вот она, черная неблагодарность.
- В общем, ты как хочешь, а мы сегодня прямо после уроков домой поедем!
- Конечно, приезжай! Можно подумать, я тебя домой не пускаю!
Она расстраивается от его эгоистичной непосредственности. Впрочем, ненадолго. Что с него взять: избалованный мальчишка, маменькин сынок!
На другой день звонит уже обидевшаяся Вера Александровна.
- Передай моему внуку, что, если его вдруг шиза пробьет, как он сам говорит, вернуться он не сможет. Я взяла квартиранток - теперь у меня в доме живут две студентки!
- Хорошо, мама, передам, - примиряюще говорит Евгения
- Бабуля обиделась? - уточняет Толян.
Вечером после ужина каждый занимается своим делом. Мальчишки гоняют на компьютере очередной диск. Толян читает, а Евгения перебирает струны. Выбранное стихотворение Марины Цветаевой на её музыку никак не ложится и она не замечает, как погружается в задумчивость, придя в себя от внимательного взгляда Толяна, которым он рассматривает её из-под опущенных век...
Он все время всматривается в нее, вслушивается в интонации её голоса не выкажет ли Евгения возмущения или раздражения? Каждую минуту он помнит и страдает от того, что не ходит, хотя и врач-кореец подтвердил: улучшение может наступить в любой момент.
Увлекшись каждый своим занятием, они оба вздрагивают, когда звонит дверной звонок. Евгения идет к двери и слышит вслед:
- Глазок!
Он все боится, что она забудет посмотреть и откроет дверь... кому-нибудь не тому! Толян сразу напрягается, когда Евгения возвращается на цыпочках, побледневшая и говорит шепотом:
- Тот самый милиционер, помнишь, который замком скрежетал!
Толян в считанные секунды оказывается в коляске и в руке его мелькает откуда-то взявшийся револьвер. Он ставит коляску так, чтобы её не сразу увидели в открывающуюся дверь и кивает:
- Открывай!
- Лопухина Евгения Андреевна? - спрашивает милиционер. - Я - ваш участковый, старший лейтенант Вершинин. Мы можем поговорить?
- Прошу вас!
Милиционер недоуменно оглядывается на катящегося за ним вплотную Толяна и медлит проходить в кухню.
- Это - мой муж, - успокаивает его Евгения.
Участковый пожимает плечами: мол, чего только не бывает!
- Знакома ли вам гражданка Конкина Лидия Николаевна? - примостившись у кухонного стола, спрашивает он.
- Это не моя соседка сверху? - морщит лоб Евгения.
- Месяц назад её обокрали. Странно, бандиты вошли не через дверь, а через чей-то балкон... Я переговорил со всеми жильцами, кроме вас вы ничего не видели?
- Ничего. Я как раз в это время чаще всего у мамы жила. С сыном занималась.
- Жаль.
Участковый дает ей на подпись протокол, аккуратно укладывает бумаги в дипломат и идет к выходу. Уже взявшись за ручку, он полуоборачивается и замечает:
- Я приходил к вам на днях, но никто дверь не открыл, хотя мне показалось, что в квартире кто-то был.
- А мне показалось, что вы пытаетесь открыть замок, - говорит Евгения и краснеет.
- Но я видел свет в вашем окне! - ошарашенно поясняет милиционер. Потому на всякий случай и подергал за ручку.
Евгения закрывает за ним дверь и оборачивается на подъехавшего в коляске Толяна. На время беседы с участковым он деликатно удалился в другую комнату.
Теперь возлюбленный Евгении посмеивается.
- Мания преследования у вас, леди! Ведь это его ты приняла за киллера?
- Его, - нехотя соглашается она. - Конечно, тебе меня не понять! Ты смелый мужчина, и не знаешь, что такое страх!
- Ошибаешься! - он закусывает губу и, кажется, неприязненно смотрит на нее. - Еще никогда мне не было так страшно, как сейчас.
- Но чего теперь ты боишься?
- Твоей жалости! - выпаливает он.
- Идиот! - кричит Евгения, которой больше не хочется следить за своей речью, так разозлили её Аристов. Носятся все с ним, а он и пользуется их любовью, позволяет себе такие свинские рассуждения.
- Значит, если бы со мной случилось несчастье, ты бы меня бросил?
- ты что! - возмущается он. - Я тебя люблю и буду любить, что бы с тобой не случилось!
- А я, выходит хуже тебя? И кроме жалости, ни на что не способна? Да ты просто самовлюбленный эгоист!
- Я - эгоист?!
Он разворачивает кресло и с размаху пытается проскочить в дверной проем. Колесо цепляется за косяк и застревает. Толян тщетно дергает за рычаг, стараясь другой рукой освободить его.
- Я - эгоист! - повторяет он. - Я - эгоист!
- Конечно, - не отступает Евгения. - Привык, что друзья тебе во всем потакают. Вон и машинку купили: сиди, Толечка, спокойно, не напрягайся! А ты и рад. К тебе таких врачей приводили - лучшие специалисты страны! И, кстати, оба говорят, что у тебя нет ничего серьезного!
- Ты думаешь, я притворяюсь? - изумляется Толян.
- Не притворяешься, а трусишь. Ты хочешь встать и боишься: а вдруг будет больно? А вдруг не получится? Ты в глубине души уже смирился с этим креслом! Она кричит и не сразу замечает, как ухватившись за подлокотники побелевшими пальцами, он резко встает, но, против ожидания, не падет, хотя Евгения бросается к нему, проклиная себя за этот дурацкий, как она думает, эксперимент шоковой терапии.
- Я стою! - шепчет Толян, обняв её за плечи. - Я стою!!
- А почему бы тебе не стоять? - переспрашивает она непослушными губами и не может утереть катящиеся по щекам слезы, потому что обеими руками держит его.
Месяц спустя
Дверь лифта открывается на первом этаже и Толян Аристов, поддерживаемый Евгенией, медленно передвигает ноги в строну выхода.
У подъезда его ждет "мерседес", в котором на заднем сидении расположились все трое их сыновей в выходных костюмах и с нетерпением поджидают выхода жениха и невесты.
- Наконец-то! - Шурик распахивает дверцу машины и делает шаг навстречу.
В это же время, оглянувшись по сторонам, - нет ли кого поблизости? Евгения приподнимает ногу и коленом стукает Толяна пониже спины. От неожиданности он пролетает вперед, и на мгновение его шаг приобретает прежнюю твердость.
- Гестаповка! - бурчит он, оглядываясь на хохочущую Евгению.
- Притворщик!
- У меня поврежден позвоночник! Спроси у врача.
- Не поврежден, а ударен, - поправляет она. - НЕ обнаружено даже смещения позвонков. Хочешь, чтобы тебя жалели? И не надейся!
- Папа, теть Женя! - теребит их Шурик. - Мы же опаздываем. Все уже ждут.
- А куда торопиться? - замечает Евгения, усаживаясь на первое сиденье. - Больно надо, выходить замуж за калеку!
- Да не обращай внимания! - машет Никита. - Забыл, что ли, что они все время так развлекаются!
- А не рано тебе вести машину? - уже серьезно озабочивается Евгения. Может быть, пусть Слава сядет за руль?
- Правда, пап, давай я? - поддерживает её Ярослав.
- Нишкните! - хмыкает Толян, трогая машину с места. - Что же, тебя из загса на руках тоже Ярослав понесет?
Евгения всем корпусом поворачивается на сидении.
- Аристов! Надеюсь, ты шутишь?
- Ничуть.
- Останови машину! Я не собираюсь выходить замуж за психа!
- Ха-ха-ха! - подражая Фантомасу хохочет Толян и прибавляет газу. - У тебя ещё есть пара минут, чтобы выпрыгнуть на ходу!