Шумил Павел. Долг перед видом

   В комнату заглянула встревоженная Петра.
   — Что-нибудь случилось? — поинтересовался Болан.
   — Магмы тут нет? Она в лес утром пошла. Илиша-Хоро волнуется.
   Волноваться Илише было противопоказано. Поэтому Болан отложил комп и пошел сам выяснять, в чем дело.
   — У нее рация есть?
   — Да, Хоро. Молчит…
   Болан напялил на голову шлем и позвал Магму. Тишина в эфире, только какие-то ритмичные то ли щелчки, то ли потрескивания.
   — Другой шлем! — приказал он. Девушки тут же подали второй шлем. Щелчки не исчезли. Болан выбежал на галерею, побежал вокруг дома. Со стороны реки щелчков было не слышно. Экранировали железные стены дома.
   — Это она! — закричал Болан. — Магма, ты меня слышишь?
   Щелчки на некоторое время участились.
   — Если слышишь, прекрати щелкать.
   Щелчки опять участились.
   — Магма, это ты?
   Учащение щелчков.
   — Дай какой-нибудь другой знак!
   Учащение щелчков.
   — Группа, слушай мою команду! Одеваем стартовый комплект! Проверить энергоблоки, полное вооружение. Лита, Беруна, возьмите в подвале лист железа. Илиша, ты в доме. Разверни медицину! Это приказ!
   Илина возмущенно глянула на него, но бросила на скамейку защитный комбинезон и поспешила на второй этаж.
   Завывая приводами экзоскелетов, группа устремилась в лес.
   — Опустить забрала, — приказал Болан. Отбежав на полкилометра, он поставил девушек с металлическим листом перед собой и по радиотени выяснил направление на передатчик. Засек по компасу, и группа вновь устремилась вперед. Некстати начало темнеть. Болан стал выдыхаться. Он проклинал себя за то, что мотал занятия физкультурой. В боку кололо. С треском и шумом он ломился вперед по прямой. За ним, подминая кустарник, мчались девушки. Лес безмолствовал. Притих, затаился.
   Щелчки рации вдруг прекратились, сменившись отчаянным женским визгом. Болан рванулся на голос. Какой-то серый зверь метнулся под ноги. Он отбросил его пинком, даже не взглянув. Другой прыгнул на грудь. Клыки лязгнули по прозрачному забралу. Чисто машинально Болан сжал его ладонями, чтоб отбросить. Стальные мышцы экзоскелета смяли ребра. Струя крови из пасти зверя ударила в забрало. Отбросив трепыхающееся тело, Болан остановился, ослепленный. Левой рукой поднял забрало. Очередной серый хищник вцепился в правую перчатку. Болан сжал бронированный кулак, с хрустом раздавив морду зверя и огляделся. Стая серых напала на всех сразу. Болан схватил за задние лапы зверя, прыгнувшего на спину Беруне, развел руки в стороны, разорвал хищника пополам. В лицо ударили кровавые брызги. Болан окончательно озверел. Но серые, как один, отступили, оставив на поляне около двух десятков умирающих сородичей. Отбежав метров на пятнадцать, они настороженно наблюдали за группой.
   — Достать оружие, огонь на поражение! — крикнул Болан, выхватывая пистолет. Засверкали вспышки выстрелов. В считанные секунды стая поредела наполовину. Уцелевшие бросились в лес и моментально исчезли среди деревьев. Убрав пистолет, Болан огляделся.
   — Я здесь, — позвала Магма. Она сидела в развилке на невысоком дереве, прижимая к груди правую руку, обернутую окровавленной тряпкой. Левую прижимала к щеке. Лицо, руки, и вообще, вся она была в крови.
   Девушки выстроились живой лестницей, помогли ей спуститься. Сев на землю, она зарыдала. Болан наскоро описал Илине ситуацию. Беруна с Элитой уже загибали края стального листа, превращая его в носилки. Уложив на них Магму, зажгли фонари шлемов и тронулись в обратный путь. «Тетушки» шли впереди, выбирая дорогу, ломая ветки и молодые деревца. Четыре девушки несли носилки. Болан с пистолетом в руке замыкал шествие, тревожно оглядываясь по сторонам.
   Магма пострадала намного серьезней, чем показалось Болану вначале.
   Искусанные ноги — это мелочи. Даже несмотря на то, что Элите пришлось вскрыть скальпелем и промыть многочисленные прокусы. Хищники, как известно, не чистят зубов перед едой. Но Магма лишилась трех пальцев на правой руке. А из левой щеки просто был вырван кусок. Элита не была хирургом-косметологом. Да и что можно сделать, когда в щеке дыра в два пальца шириной. Она просто стянула края страшной раны, отчего все лицо девушки перекосилось. Три дня Магму держали в сонном состоянии, во время коротких пробуждений поили чуть теплым бульоном, после чего опять давали снотворное. Круглые сутки рядом с девушкой кто-то дежурил. Чаще всего — сам Болан. Магма спала, а он с непонятной злостью сражался в крестики-нолики со своей программой. Часами. Яростно. Без перерыва.
   На четвертые сутки Магма отказалась есть снотворное и попросилась в туалет. Элита разрешила. На обратном пути девушка остановилась перед зеркалом и долго рассматривала свою перебинтованную физиономию. Болан порадовался, что она в бинтах. Не видит, какова на самом деле.
   — Что с рукой? — спросила с отстраненным любопытством.
   — Два самых важных пальца уцелели.
   — Ложку держать смогу, — хмуро подвела итог, и вдруг не выдержала, разрыдалась. — Я же их за друзей считала. Мы каждый день вместе по лесу ходили. Я им всем имена дала, разговаривала с ними. Почему они на меня бросились? Что я им сделала?
   Утешать было бесполезно. Но Элита оказалась хорошим психологом-практиком.
   — Соберись с духом, и расскажи, как все произошло.
   — Я пошла в лес за ягодами… — с тяжелым вздохом начала Магма.
   — Ягоды — это отговорка. К ним пошла. Посвистела, они как всегда прибежали.
   За мной пошли. Я им рассказываю, как мы живем. Присела у куста ягоды обобрать, тут они на меня и кинулись. Все сразу. Как стряхнула их, как на дерево залезла, сама не помню.
   — А радиосигналы? Что это было?
   — Это когда поняла, что они из-под дерева не уйдут. Шлем они мне попортили. Микрофон откусили, когда в горло хотели вцепиться. А провод к наушникам оборвали. Я починить одной рукой не смогла. Концы зачистила. Те, которые к наушникам, в рот взяла. Когда кто-то со мной говорил, на языке пощипывало. А концами, которые к микрофону шли, я друг о друга чиркала. Не знаю, на что надеялась, но надо же было что-то делать. А потом вас увидела, кричать стала, чтобы предупредить.
   Девушки сразу загомонили, рассказывая, как мудрый Хоро с ходу понял, что к чему, как приказал им одеться, вооружиться, как первым напал на стаю хищников, и чем это кончилось. Какими словами ругался (ну, Шина, погоди!), как дежурил у кровати, никого не подпуская.
   — Хватит хвастаться, — прервал этот словесный поток Болан. — Меня в свое время тоже по радиосигналу нашли. Опыт это, жизненный опыт, а не гениальность. А теперь все кыш! Магма устала, ей покой нужен.
   — Я не устала.
   — Устала. Ложись.
   — Хорошо, Хоро. Я сильно изуродована?
   — До конкурса красоты не допустят. К счастью, тут их нет. А мне важнее, какая ты внутри.
   — Ты не ответил.
   — Бинты снимем, тогда скажу. Через месяц, когда отек спадет. А первый месяц вид у тебя будет жуткий. И физиономия перекошена. Так что готовься.
   — Спасибо, Хоро. За правду.
   На следующий день Магма вышла на линейку. Болан с жалостью смотрел на ее перебинтованную физиономию, руку на перевязи. Дальше пошло еще хуже. Девушка замкнулась в себе. Как только зажили раны, часами тренировалась в стрельбе из пистолета с левой руки. Заряды были дефицитом, поэтому тренировалась с незаряженным оружием. Под конец попросила у Болана десять боевых, влепила все десять в мишень с двадцати метров и опять стала пропадать в лесу. Возвращалась поздно. С полным лукошком грибов или ягод. Часто — со свежим мясом. Грибы сушили на зиму, мясо крупных зверьков коптили. Птицу и мелких съедали. Заряды Магма не тратила. Беруна сказала, что все зверьки и птицы убиты ножом. Лишь один раз Магма вернулась с пустой обоймой. Принесла десяток серых шкурок. Сказала, что повстречала старых приятелей. Ирави разыскала в компе рецепты дубления шкур и все девушки до поздней ночи возились со шкурками. Потом всем коллективом кроили и шили охотничью куртку.
   На деревьях пожелтели и начали опадать листья. Лес изменился до неузнаваемости. Беруна заявила, что, пока совсем не похолодало, надо ехать к океану. За солью. Простейшие консерванты — соль, сахар и холод. Сахара мало, холодильника нет, зато соли — целый океан. Болан согласился. Но не мог он оставить Магму в таком состоянии. Девушка жутко переживала из-за своего уродства. Пыталась забиться в темный угол, или выбрать место так, чтоб всем была видна лишь здоровая щека. Все попытки Болана перевести в шутку (шрамы украшают охотника, дай-ка я тебя в шрамик поцелую) не давали результата. Нужно было как-то поднять девушку в собственных глазах. Болан отложил поездку за солью и сказал, что хочет научиться у нее ремеслу охотника.
   На следующий день встали рано, оделись, вооружились и пошли в лес. Магма шла первая. Гибкая, она скользила между ветвей. Ни одна веточка не хрустнула под ее ногами. Болан ступал за ней след в след, но под ним хрустело. А когда Магма выхватила из ножен нож и метнула в снявшуюся с гнезда птицу, он понял, что если и станет охотником, то очень нескоро. Бить ножом птицу влет — это нечто большее, чем тренировка. Это искусство. А для искусства нужен талант. Даже в детстве из рогатки он не мог попасть в летучую ящерку.
   На привале Болан долго не мог разговорить девушку. Довел до слез, до истерики, и вот тогда услышал много интересного. В том числе и о себе. Что бездушный, что комп вместо сердца, что жизнь ее, Магмы, теперь кончена, надежды разбиты, надеяться не на что. Что если он, Болан не смотрит даже на таких красавиц, как Беруна и Лита-Хоро, то ей, уродине с перекошеной мордой и рассчитывать не на что. И все это — активно поливая его куртку слезами. Болан прижал девушку к себе, зарылся носом в серый, мягкий мех куртки, вдохнул полной грудью чужой, резкий запах…
   Дальнейшее осталось в памяти как ряд стоп-кадров. Вот он тащит испуганную девушку, связывает вытянутые над головой руки за стволом дерева, вот он стаскивает с нее брюки. Дефлоратора нет, в ход идет охотничий нож.
   Импринтинга нет. Глаза круглые от испуга, а так — обычные. Вместо диких воплей боли — банальное: «Ой мамочка, ой, что ты делаешь!» Потом — отброшенный в сторону нож, руки в крови, вылизанная рана, с треском отлетающие пуговицы, извивающееся девичье тело и резкий запах меховой куртки…
   — Ты сделал это!.. Милый, любимый, смогу ли я чем-нибудь отблагодарить тебя? — Магма извивается, пытаясь заглянуть ему в глаза, но руки связаны с другой стороны дерева, ей очень неудобно.
   Болан уставился в холодное, серое небо. Он это сделал. Его организм это сделал. И получил удовольствие. Без всяких кремов и притираний, без наркоты, без всего! Просто взял и стал двоежонцем. По своей воле. Но этого не может быть, потому что этого не может быть никогда!
   Поднялся, освободил девушке руки, снова лег рядом. Изуродованная двупалая кисть тут же нырнула ему под куртку.
   Но что-то должно было послужить спусковым крючком. Долгое воздержание? Нет… Что я испытывал? Грусть, жалость, нежность. Еще сырость под задницей. Все не то. Может быть, запах? Конечно, запах! Кремы ведь тоже действуют на обоняние. Запах зверьков возбудил меня, и я сам озверел! Все-таки, наркота. Илиша говорила как-то, что у зверьков все лучше. И слух, и зубы. И запах такой, что самцов с ног валит. Прямо на самок. Магме лучше не знать об этом.
   Болан накрыл рукой ладонь девушки.
   — У нас будут теперь огромные неприятности.
   — Я никому не скажу.
   — Даже, если забеременеешь? Нет, надо по-другому. Узаконить, а не скрывать. Всех «тетушек» перевести в категорию «матерей». Лита против не будет. Нет, может, она как раз будет против. Надо продумать аргументацию.
   — Чем больше девушек будут рожать, тем шире будут представлены наши гены.
   — Правильно, малышка. Разделение на «матерей» и «тетушек» в нашей группе искусственное и вредное. Нужно как можно шире передать потомкам гены родной планеты. Это поможет сохранению вида.
   — Но тогда будет явное преобладание зеленой расы.
   — Это допустимо. По условиям отбора в группе должны быть представлены все пять рас, но больше никаких ограничений на количество «матерей» и их расовую принадлежность. Я имел право выбрать хоть двадцать девушек.
   — Так это ты нас выбрал, а не Департамент?
   — Лита вам разве не сказала? Меня выбрал Департамент, а вас — я.
   — Ты сам меня выбрал… Это ты меня выбрал! Прости бестолковую! Я думала, нас тебе навязали. Ты с самого начала хотел меня! Бол, как я тебя люблю!
   — Остальные девушки тоже не в курсе? Ну, про выбор.
   — Наверно, нет…
   — Бардак! Хотя, это к лучшему. Если нас припрут к стенке, ошеломи их этой новостью. Я сделаю условный знак, а ты расскажешь.
   — Слушаюсь! Бол, любимый, ты на десять шагов все рассчитываешь!
 
   Как бы не так. Собрание прошло совсем не по сценарию. Точнее, первые две минуты оно шло как надо, но потом «матери» подхватили Болана и стали качать, даже не выслушав аргументацию. Мотивы их были просты. Каждая хотела родить трех-четырех. Но не десятерых же! Чем больше женщин будет рожать, тем меньше придется рожать каждой из них. Болан не стал заострять внимание на том, что одно с другим вообще-то не связано. Тем более, что заметил, как помрачнела и вышла из комнаты Илина.
   Кое-как выбравшись из женских рук, он сделал условный знак Магме и поспешил за женой.
   — В чем дело, Илиша?
   — Не обращай внимания на капризы беременной бабы.
   Болан взял ее за плечи и развернул лицом к себе.
   — Ревнуешь?
   — Ты ведь уже вскрыл ее. Разве нет?
   — Вскрыл. Понимаешь, Илиша, тут такое дело…
   — Не оправдывайся. Это отличный выход из положения. Мы месяц не видели, чтоб Магма улыбалась. За меня тоже не волнуйся. Переживу.
   — Да ты можешь выслушать?! Я в лесу на наркоту нарвался. Страшная вещь… Сам не помню, как все произошло. Напугал ее до полусмерти. Как извращенец, честное слово.
   Услышав о наркотике, Илина не на шутку встревожилась.
   — В чем он? Грибы, ягоды, листья, желуди? Что ты слопал? Ох, говорила же тебе, не тащи в рот всякую гадость!
   — Все мимо. Это запах зверьков. Я понюхал куртку Магмы. И озверел.
   — Сегодня же ее в огонь брошу!
   — Не надо! Ты что?! Мне она пригодится! И учти, это тайна. Представляешь, как девушки рады будут, когда я их без всяких кремов брать буду.
   — Ты только это — не пристрастись. Знаешь, наркотики ведь засасывают.
   — Ну что ты, любимая! — Болан подхватил жену на руки и понес в спальню.
   — Глупый, что ты делаешь? Забыл, на каком я месяце?
   На следующий день Болан выкатил из пристройки Мудрого Жука, проверил тормоза, электрогенератор, радиосвязь, уровень воды в баке. Девушки заняли свои места. На этот раз с ним отправлялись Петра, Магма и Юлин. Болан последний раз взглянул на манометр и взялся за рычаги.
   — Лита, Илиша, взгляните на комп. Камера туда смотрит?
   — Все в порядке, милый. Удачи вам.
   Они отъехали уже на два километра, когда в наушниках раздался торопливый взволнованный голос. Причем, незнакомый…
   — Подождить! Надо не ехать! Не так сказать! Не надо ехать! Я хотеть видеть вас. Я спешить к вас. Я плохо говорить. Мой… нет слова. Только вчера раскусить ваш язык. Я хотеть говорить с вас.
   Болан резко вдавил тормоз, отчего сидевшие Магма и Юлин встали, а стоявшая Петра наоборот, легла на пол.
   — Жук сломался?
   Болан похлопал себя по правому наушнику. Потом догадался переключиться на громкую связь. У девушек отвалились челюсти.
   — Не уезжать, пожалуйста. Я лететь говорить с вас. Я плохо знать язык. Вы меня слышать? Вы меня понять?
   — Илина, ты слышала чужой голос? — спросил Болан.
   — Да, Бол, — отозвалась рация.
   — Мы возвращаемся.
   — Я благодарить! Я лететь. Я спешить. Скоро быть к вас. У вас — есть правильно?
   — Я лететь, я спешить, ваш язык я раскусить — бормотал Болан под нос, загоняя Мудрого Жука задним ходом в пристройку. Девушки — в экзоскелетах шлемах и при оружии — высыпали во двор.
   — Эй, говорящий, ты кто? — догадался, наконец, Болан задать осмысленный вопрос.
   — Я не знать слово. Я походить на вас. Я лететь издалека. Другой… Не знать слово. Другой свет. Я лететь вас помогать.
   Лететь помогать — это хорошо, — подумал Болан, но на всякий случай снял пистолет с предохранителя.
   — Не надо стрелять, — тут же услышал он в наушниках. — Я не взять оружие. Я помогать.
   — Ты видишь, что я делаю? — удивился Болан, тревожно оглядываясь.
   — Я смотреть камера Мудрый Жук.
   Болан оглянулся на вездеход. Ну да, камера как раз на него смотрит. Таинственный незнакомец сумел перехватить и расшифровать сигнал радиомодема. А ведь по дороге от камеры до эфира несколько ступеней кодирования и уплотнения информации. Непростая задача… Если у него нет аналогичного компа.
   — Я вас видеть! Я сейчас сесть! — ликовал неизвестный.
   — Ой, мама! — выдохнула Ирави. — Хоро, смотри! Ангел…
   Болан посмотрел туда, куда указывала девушка. В небо. Над лесом со снижением летел кто-то огромный. С крыльями. Самыми настоящими, растущими из спины крыльями. Он помахал им рукой, развел крылья в стороны и начал медленно опускаться. Это было неправильно. Болан помотал головой, протер кулаками глаза, надавил пальцем на веко. Картинка послушно раздвоилась. Но для чего крылья, если ими не махать? Или вопрос к теологам: для чего ангелу крылья?
   — Для чего ангелу крылья? — спросил он вслух.
   — Бол, смотри, у него уши, — Илина крепко схватила его за локоть.
   — И рога…
   — И клыки, — пискнула из-за спины Беруна. Болан вдруг обнаружил, что стоит первым. Все женщины выглядывают из-за его спины. А ангел — другого слова не подобрать — коснулся земли ногами, тут же сложил крылья за спиной и сел на хвост. Он был в два с лишним раза больше Болана. Тоже зеленый, но тело с головы до кончика хвоста покрывала чешуя. Если забыть о размерах, то пропорции почти классические. Лишь хвост длиннее да голова крупнее. Никакой одежды. Только пояс с кармашками да очки-консервы. И, конечно же, крылья. Разве может быть ангел без крыльев?
   — Я есть Бенедикт. Группа свободный поиск, — он зачем-то поднял правую руку к виску.
 
   Они сидели на берегу речки и беседовали. Разговор шел через комп-переводчик. Первое ошеломление уже прошло, но мысли все еще не хотели собираться в кучку.
   — Наше самоназвание — драконы, — рассказывал Бенедикт. Мой комп нашел адекватный перевод для слова «ангел». В нашем представлении он выглядит немного не так. Должен сразу предупредить, что ангел вам достался совсем еще зеленый и неопытный. Я только-только окончил обязательный курс обучения. В дипломатии не разбираюсь, поэтому заранее прошу простить за возможные ошибки.
   — Бенедикт, простите, вы теплокровный? — спросила Илина.
   — Да.
   — Млекопитающий?
   Дракон типично болановским жестом почесал в затылке.
   — Даже не знаю, как ответить. Мы с самого рождения питаемся сами. Дело в том, что мы появились на свет не в ходе естественной эволюции. Нас создали более простые разумные существа. Их самоназвание — люди. Вот они — млекопитающие.
   — Теплокровные, млекопитающие — и разумные?! Невероятно…
   — Почему же?
   — Так считала наша наука. Нет, не думайте, что мы отрицаем наличие разумной жизни на других планетах. Вы — не первая цивилизация, с которой мы встретились. Но разумные теплокровные — это в голове не укладывается. К этому надо привыкнуть. А вы всегда на четырех но… Даже не знаю, как сказать. Ну, на четырех конечностях ходите?
   — Всегда, — улыбнулся дракон. — Когда в передних ничего не держим.
   — А у вас у всех рога растут?
   — Нет, только у мужчин.
   — Расскажите, пожалуйста, что вы здесь делаете? Как вы нас нашли.
   — Охотно. А вы потом расскажете, что вы здесь делаете?
   — Обязательно.
   — Я сейчас отдыхаю, и поэтому записался в группу свободного поиска. Серьезные личности свободным поиском не занимаются. Только романтики и отпускники вроде меня.
   — Вы что! Считаете, что романтики нет? — набросилась на гостя Петра. — Вы знаете хотя бы, что такое — встречный ветер?
   — Знаю, — серьезно ответил дракон. Но у нас принято желать друг другу попутного ветра. Я сам романтик. Но если об этом узнают родители Шаллах, у меня появятся дополнительные проблемы.
   — Кто это — Шаллах?
   — Моя девушка, — смущенно сознался Бенедикт. — Так вот, свободный поиск — это лучший отдых! Во-первых, романтика, во-вторых, обществу польза. Это раньше было — каждая новая система в доступном космосе — событие. Теперь таких событий — в день по два десятка. Накопилось несколько тысяч неизученных систем. Вызываешь каталог — и выбирай любую. Я выбрал эту, погрузился в катер, и меня сбросили здесь. Приблизительно, за орбитой седьмой планеты. Только начал осматриваться, приборы засекли ваш нуль-т сигнал. Такой трехсекундный «трр-т-т-т-т». Я подумал, что кто-то еще системой заинтересовался. Кассету зондов сбросил. Как положено, передал запись в центр с очередным пакетом информации и продолжаю изучать шестую планету. Это газовый гигант. Там, если со второго спутника наблюдать, восходы изумительные. Вдруг, через неделю, срочное сообщение — бросить все, искать источник сигнала. А у меня — ни вектора, ни удаления. Может, сигнал вообще в другой системе был, представляете, задачка! Но я вас нашел! Разве это не Поступок?
   — Скажите, Бенедикт, вам сколько витков от роду?
   — Лет? Четырнадцать стандартных. Если в местные перевести, э-э, десять будет.
   У Болана отвалилась нижняя челюсть.
   — … избрали такой нестандартный метод освоения вселенной?
   — А есть стандартные методы? — поинтересовалась Элита. Этот простой вопрос погрузил дракона в раздумье минуты на четыре.
   — И на самом деле, почему я решил, что наш метод можно считать стандартным? — спросил он сам себя. — Видимо, потому, что соседние континуумы нашей родной планеты заселены людьми. А в вашей, если я правильно понял, разумной жизни в соседних континуумах нет.
   — За все время не было обнаружено никаких признаков.
   — Наверно, в этом все дело, — согласился Бенедикт. — У нас считается неэтичным вторгаться в соседние континуумы. Вот мы и расползаемся по галактике вширь. Латиняне тоже шли своим, оригинальным путем, пока нас не встретили. Если вдуматься, ваш метод самый экономичный. Мы вынуждены перебрасывать грузы по нуль-т на десятки и сотни световых лет. Вы — максимум на тысячи километров. Скажите, Лита, — неожиданно сменил он тему, — а вам не страшно — вот так, навсегда порвать все связи с Родиной?
   — Конечно, страшно. Это не от хорошей жизни, Бенедикт. — Элита села в тени под деревом и начала описывать причины создания Департамента имплантации. Дракон лег рядом, положил огромную голову на лапы и внимательно слушал.
   — Вы любите Болана?
   — Мы не можем не любить его. Мы же его запечатлели.
   — Я, видимо, не так сформулировал вопрос.
   — Я поняла. С ним надежно. Он лучший из руководителей групп, которых я знала. Считайте, что наши девушки вытянули счастливый билет. О чем мечтает каждая девушка? Замуж, да детей нарожать. Там половина в тетушках осталась бы. Здесь каждая родит. Только Беруна, глупышка, от своего счастья отказывается. Грубоват бывает, но мы тоже не сахар. Зато самое трудное на себя берет. Построит нас и спросит: «Кто в этом разбирается? Никто? Ладно, беру на себя». А какой он заботливый! День и ночь о нас думает. Мы уже и забыли, когда его улыбающимся видели. Лина говорит, до свадьбы первый зубоскал был. Как нас перед стартом гонял! Просто тираном был. Окно прошли — совсем другим стал. Полную свободу нам дал. Никаких приказов, никакого принуждения. А вкалывать первое время приходилось о-го-го как. Пока дом не поставили — от зари до зари. Сейчас только огороды остались. Это почти отдых.
   — Народ в поле, — пробормотал Бенедикт. — Скажите, Лита, почему в группе один мужчина и восемь женщин?
   — Болан еще не рассказывал? У нас на одного мужчину рождается две женщины. Считается, мутация произошла двести миллионов лет назад. Точно никто не знает. Исходные документы затерялись в дикий период сто пятьдесят миллионов лет назад. (Дракон сглотнул и широко раскрыл глаза.) С тех пор мы, женщины, как бы это помягче сказать, имеемся в некотором избытке. Детей рожаем тоже мы. Так кого же имплантировать, как не нас?
   — Ну, это вопрос спорный.
   — Бенедикт, зато у меня сейчас будет очень серьезный вопрос. Как я поняла, мы без разрешения вторглись в ваш континуум. У вас были какие-то свои планы насчет этой планеты. Вы считаете аморальным вторгаться в чужое пространство… Что с нами будет?
   — По всем нашим и человеческим законам эта звездная система — ваша. Но, что с вами будет, зависит только от вас. Я от лица всех драконов гарантирую, что мы окажем вам и вашим потомкам любую посильную помощь. Если вы захотите эвакуироваться с планеты в другую систему, мы предоставим вам всю имеющуюся информацию по звездным системам и транспортные средства.
   — Зачем нам эвакуироваться? У нас здесь дом…
   — Я тоже считаю, что за родную планету надо бороться! — повеселел дракон.
   — С кем бороться?
   — С ледником. Он уже наступает. Пока еще незаметно, но лет через триста вам придется перебираться на экватор.
   — Болан! Бол! Беда! Болан! — Элита вскочила на ноги и убежала. Дракон изумленно посмотрел ей в след.
   — Сидели, беседовали, — обиженно пробормотал он. — Подумаешь, ледник. Тете Тонаре забот на две недели.