Шумил Павел. Долг перед видом

   Щелкнул клавишей переключения языка. Экран заполнился символами языка драконов. Полная тарабарщина. Так кому же принадлежит база?
   Болан решительно зашагал к лифту. Поднялся, вышел на улицу.
   — Группа! Общий сбор! Где Магма? Опять в лесу? Кибер! Ко мне! Разыщи в лесу Магму и сообщи ей, что я хочу ее видеть в ближайшее время. Торопись. Группа! Становись! — и замер с открытым ртом. Из катера дракона бесшумно выплыла обтекаемая машина. Она летела на высоте полутора метров, и ни одна травинка не шелохнулась под ее днищем. В боку машины приоткрылся люк, кибер на ходу ловко запрыгнул в него, и машина, набирая высоту и скорость устремилась к лесу.
   — Объявляю черезвычайное положение, — произнес Болан. Испуганный вздох был ему ответом. — Все текущие дела сдайте киберам. Нам нужно в кратчайший срок выучить язык драконов. Все остальное может подождать. Это — нет. Вопросы есть?
   — Хоро, но ведь зима скоро. Дрова нужно заготовить. Урожай собрать.
   — Дрова нам больше не нужны. Урожай соберут киберы.
   — А кто нас будет учить?
   — Внизу, — Болан ткнул пальцем в землю, — есть учебные классы. Переселяемся туда. Учиться будем и днем и ночью.
   Странная летающая машина уже возвращалась. Она приземлилась рядом со строем, люк открылся, на землю ступила ошеломленная Магма.
   — Даю полтора часа на передачу текущих дел киберам. Лита, введи Магму в курс дела. Все свободны, — распустил строй Болан.
 
   — Эта мрачная личность их всех в гроб вгонит, — Шаллах возмущенно фыркнула.
   — Ну уж, не такая мрачная, как твой предок.
   — Неправда! Мой папа добрый.
   — Ага. Когда на тебя смотрит. А мне под его взглядом почему-то хочется забраться в скафандр высшей защиты. Теперь-то он меня точно убьет.
   — И я останусь молодой вдовой. Сам виноват! Не надо было лапы распускать!
   — Бедный я, несчастный. Никто меня не пожалеет. Вот умру я, умру. Похоронят меня. И никто не узнает, где могилка моя!
   — Я буду приносить цветы на твою могилку. И там вырастет огромный лопух! Я назову его твоим именем.
   — У меня не будет могилки. Твой папа испепелит меня взглядом и развеет пепел по ветру. Ты знаешь, я его на самом деле боюсь.
   — Глупый! Тебе надо бояться маму. Она мечтала, что я выйду за кого-нибудь из Отряда. И чего я в тебе нашла? Нет, Бен, ты только на сводку взгляни! Он гоняет их по шестнадцать часов в сутки! Бездушный динозавр!
   — Может, у них так положено. Мы же ничего о них не знаем. И потом, они — космодесантники, если по-нашему. Не нам чета. Специальную подготовку проходили.
   — Все-таки нельзя было их одних оставлять.
   — Ты ничего не понимаешь. Если б мы там остались, они бы близко к базе не подошли. У них принципы.
   — Они у тебя просто с придурью. Сюда бы маму Катрин. Она быстро разобралась бы с их принципами.
   — Ха! У меня! Болан заявил киберам, что является высшей властью на этой планете.
   — А ты?
   — А я подтвердил.
   — Люди просто от зависти лопнут, когда узнают, что братья по разуму похожи на нас, а не на них.
   — Ты знаешь, они считают, что разумные млекопитающие — это ошибка природы. Разумными должны были стать динозавры. Они были хуже приспособлены к жизни, жили в более тяжелых условиях. Им мозг требовался для выживания.
   — Каждый болеет за свою команду.
   — Да, не вздумай называть их динозаврами. Когда Петра узнала, что динозавр переводится как ужасный ящер, страшно обиделась на меня. Как будто я этот термин придумал!
   — За что?
   — И ты еще спрашиваешь? Она считала себя симпатичным ящером.
   — Дурак! Она и на самом деле симпатичная. Почти как я!
   — И даже еще симпатичнее…
   — Но-но! Нет, Бен, мы чего-то не понимаем. Все слишком обыденно. Контакт! Историческое событие. Великий Дракон этого пятьсот лет ждал. А мы сидим под сосновой пальмой, о пустяках треплемся. Надо не так себя вести. Надо делать что-то важное, исторически значимое. Мы же в историю войдем. В учебники по контактологии.
   — Вот именно.
   — Что?
   — Как говорит Болан, первое правило — не навреди. Дай им спокойно выучить наш язык. Когда освоят язык, будут увереннее себя чувствовать. Вот тогда и раскрутим программу исследований.
 
   Болан первым вышел на солнечный свет и зажмурился. Ирави с радостным криком кувырнулась через голову и растянулась на траве. Запахи! Какие ароматы витали в воздухе! Это можно оценить только после двух недель кондиционированного воздуха подземной базы. Болан открыл глаза и огляделся. Юлин плела венок из цветов. Шина, встав на четвереньки, нюхала какую-то травку. Беруна выгуливала Мелкого на тоненьком — тоньше нитки — поводке.
   Можно было и без поводка — на ошейнике ящерки крепился крошечный радиомаячок, но Беруна боялась. Остальные девушки по примеру Ирави растянулись на траве. Болану тоже захотелось растянуться на траве и положить голову на колени Илине, но нужно было держать марку. А может, не нужно. Он почти убедил себя, что не нужно, когда Илина, выглянув из-за дома, поманила его рукой.
   Обойдя дом, Болан взглянул на огороды. Бенедикт обучал свою девушку вскапывать грядки. Это был хороший повод, чтоб держать ее руки в своих, хотя несколько мешала лопата.
   — Готова на что угодно спорить, они вместе!
   — То есть, он ее трахнул, — уточнил Болан. Илина испепелила его взглядом.
   — Милая, разве я против? Теперь у них будет больше времени, чтоб заниматься нашими проблемами.
   — То есть как — больше? — удивилась Илина.
   — Ну, то время, которое посвящалось ухаживанию, освободилось. Девочка и так никуда от него не убежит.
   — Хоро, ты иногда бываешь таким занудой! Какая работа? У мальчика медовый месяц — это раз! А во-вторых, у них нет импринтинга. Мне Шаллах сама сказала, — вмешалась в разговор Элита.
   — Как это — нет? Кто вчера на уроке их стихи декламировал: «Я запечатлела твой образ в сердце своем» — было?
   — Ну Хоро, это же поэзия! Образное мышление, симбиоз интеллекта и эмоционализма.
   — Если только образное… — протянул обиженный, но не убежденный Болан. — Погодь, а целоваться тогда зачем, а? Как там — «твои губы слаще меда, та-та-та-та-та утренней росы». Я сам видел, они целовались! Зачем обмениваться феромонами, если нет импринтинга, а?
 
   На свадьбу прибыл брат Шаллах Артем. Серьезный, задумчивый дракон темнозеленого цвета. Ростом побольше Шаллах, но чуть меньше Бенедикта. Из одежды, как и первые двое, он носил только защитные очки и пояс с кармашками. Видимо, одежда у крылатых не пользовалась популярностью.
   Пока девушки готовили стол, Илина вдалбливала драконам и Болану их роли. Драконы заметно волновались, зубря ритуальные ответы, а Болан в очередной раз поражался эрудиции своей жены.
   Стол (прямо под открытым небом) удался на славу. Драконы установили на некотором удалении огромные инфракрасные обогреватели, чтоб компенсировать осеннюю прохладу. Все девушки пол дня стряпали в поте лица. Драконы натащили своей снеди, но вовремя догадались проверить совместимость «белков, желтков и протеинов» на культуре ткани Беруны. После чего констатировали, что их еда для команды Болана не яд, но и не продукт питания. Что-то вроде слабого рвотного средства. Петра тайком проверила. Подтвердилось. Сами же драконы лопали все подряд.
   Официальная часть длилась недолго. Болан сильно сократил сценарий, что пошло всем на пользу. Как глава местной администрации зафиксировал брак и заполнил роскошную бумагу на двух языках и с завитушками. Прозвучали тосты, после чего празник перешел в стадию дружеской вечеринки. Взахлеб, перебивая друг друга, сравнивали обычаи. Танцевали, рассказывали анекдоты. Героем половины анекдотов драконов был Великий Дракон. Он же, Большой Папа, Знатный Предок, он же Командор, он же Джафар, Кирилл и так далее. Болан думал, что это фольклерный персонаж, но все трое в один голос уверили его, что Большой Папа — реальная личность, которая живет и здравствует, да не отсохнет его зеленый хвост. Жен у Великого Папы тоже было множество. Хотя, трудно сказать, сколько именно. Кроме того, в некоторых анекдотах рядом с ним фигурировали Вредины. Кем они являлись Папе, Болан не понял. Подразумевалось, что это всем известно.
   В анекдотах Папа выглядел своеобразно. Вроде забывчивого профессора, который постоянно попадает в самые нелепые ситуации, но всегда с честью выходит из любого положения. Причем, таким способом, который ни одному нормальному не пришел бы в голову. Ответы его точны, но бесполезны, а суждения парадоксальны. Логические цепочки рассуждений так длинны и запутаны, что позволяют доказать и тут же опровергнуть все, что угодно. Несмотря на это, его просят рассудить споры, к нему обращаются за помощью, на его мнение ссылаются как на истину в последней инстанции, хотя действуют часто вопреки.
   — Собрались драконы на пикник на необитаемый остров. Летят над морем. Устали. Крыльями верхушки волн задевают, — рассказывает Бенедикт. — Я сейчас умру, — жалуется капризная драконочка, — сколько миль до ближайшей земли?
   — Три, мадам, — сообщает Великий Дракон. — В какую сторону? — оживилась драконочка. — Вниз, мадам.
   Этот анекдот Болан знал. Правда, на его планете разговор шел между капитаном и пассажиркой корабля. Драконы просто свалили все анекдоты про лукавого, неунывающего мужика на своего Знатного Предка, — понял он. — Каким же надо быть, чтоб заслужить такое при жизни?
   Бенедикт хотел рассказать анекдот о Куцехвостом, но получил шутливый подзатыльник от Шаллах.
   — Никаких анекдотов о моих предках! Это теперь твои родственники, — зашипела она ему в ухо. Дракон в игривом испуге поднял руки и тут же рассказал этот анекдот, изменив имя. За что заработал еще один подзатыльник.
   Как только выдался момент, Артем увлек Болана в сторонку. Это было приятно и своевременно. Болан совсем запыхался. Музыка играла непрерывно, а танцы почему-то все подряд были белые. Артем начал выспрашивать насчет аппаратуры Окна. Болан описал внешний вид и принцип действия, но вынужден был признаться, что в физике — ни в зуб ногой. Это выражение из языка драконов ему очень нравилось. Оно было колоритно и логическому анализу не поддавалось. (Болан потратил несколько часов компьютерного времени на поиск в литературе ассоциативных цепочек, чтоб выяснить его происхождение, и, даже, вроде бы, напал на след. Но Бенедикт дал честное слово дракона, что зуб мудрости здесь ни при чем.)
   — Так, говорите, старты каждую неделю? Попробуем засечь генератор Окна. С первой попытки, конечно, не успеем. Но снимем параметры генератора и грубо дефинируем вектор.
   — Что сделаем с вектором?
   — Определим направление и длину. Научный слэнг, чтоб казаться умнее. Не обращайте внимания. Зато во второй раз, когда ловушки будут настроены на генератор вашего Окна, возможно, успеем забросить в ваш мир нуль-маяк. А заодно, и в тот мир, в который группа десантируется. Трех секунд должно хватить.
   — Главное — успеть передать сообщение, что оледенение наступает во всех доступных мирах. Чтоб перестали забрасывать группы вроде нашей.
   — Забросим маяк — сможем открыть постоянный канал связи с вашим миром. Сделаем портал, шлюз и пустим автобус между мирами. Какова идея?! Будете жить дома, а сюда приезжать на выходные.
   Такая возможность не приходила Болану в голову. Вернуться домой… А стоит ли? Здесь он — Бог. А там? Преступник. Половой извращенец, набравший себе восемь жен. Сколько настоящих друзей? Берт да несколько энтузиастов из Департамента. Энтузиасты от него отвернутся когда он прихлопнет Департамент. Зато прибавится врагов… Вся администрация Департамента. И Влиятельный Секретарь уже не сможет его прикрывать. Потому что станет никем. В лучшем случае — секретарем ликвидационной комиссии. А здесь — дом… База. Авторитет у драконов. Заслуженный? Не важно! Исторически сложившийся. Если правильно заострить вопрос, можно стать посредником между разумными расами, населяющими космос. Нет, жить придется в этом мире. Но постоянный канал тоже нужен. К родителям в отпуск ездить.
   Мысль о том, что Департамент имплантации будет расформирован, радости почему-то не вызывала. Даже наоборот — в душе оставался какой-то гадкий осадок. Болан решил смыть его вином и вернулся к столу. Веселье было в разгаре. Шумела незнакомая музыка. Девушки, заглушая ее, во все горло орали песенку сомнительного содержания. Молодые целовались, а в перерывах несли любовный вздор. Причем, поочередно и в рифму. Болан выпил с каждой из своих девушек. Однако, вино не действовало. Видимо, сказывалось напряжение последних недель. Глупо быть трезвым в пьяной компании. Впрочем, Болан оказался не единственным. Илина лишь делала вид, что отхлебывает из своего бокала, а Магма, как всегда, замкнулась в себе.
   Прихватив бутыль, побрел в гараж проведать Мудрого Жука. При его приближении вездеход включил подфарники и приоткрыл дверцу. Он теперь стал очень умным и самостоятельным, его вездеход. Бен сказал, что мозгов в нем в четыре раза больше, чем в стандартном кибере. А два манипулятора с пятью железными пальцами могли завязать узлом рельс. Или поставить на колеса опрокинувшуюся машину. Болан присел на нижнюю ступеньку и отхлебнул из бутылки. Следовало еще раз все обдумать. Но в трезвую голову никаких позитивных идей не приходило.
   Обманывал ли он своих девушек? Словами — нет. Необходимости не было. Никто не смел потребовать у него отчета, поэтому и не обманывал. Любил? Как сестер, как семью, крепче, чем семью. Использовал? Без сомнения. Всегда, когда была возможность, выбирал себе непыльную роль руководителя. Много ли бревен перетаскал, пока дом строили? Ха! Предпочитал указывать, куда нести. Илина — нет. Она первая подставляла плечо. Обижались ли девочки? Конечно, нет. Считали, что иначе и быть не может. Вся система подготовки ориентировала их на то, что Болан — главный, Болан — руководитель, Болана надо слушать. Да и может ли быть иначе после импринтинга.
   Поймут ли это драконы? Конечно, поймут. Что у них, глаз нету? Гадство! Срез цивилизации, зеркало планеты всей! Один кобель эксплуатирует восемь самок.
   Болан приложился к бутыли, но она уже опустела. Хотел запустить ей в угол, но вовремя воздержался. Бутыль могла дать трещину, а ведь она была на этой планете материальной ценностью. Невосполнимым ресурсом. И тут же рассмеялся про себя. Была! Две недели назад — была. А сейчас на базе такого барахла — целые склады. Черт! Бутыль пуста. Нужно прополоскать мозги, а она пуста. Нужно доказать умным, наблюдательным драконам, что один ленивый самец и восемь самок с промытыми мозгами представляют цивилизацию, равноценную им. В чем равную? Как доказать?
   С трудом приняв вертикальное положение, Болан объяснил Мудрому Жуку, что путь их будет труден. Опять все ощупью, наугад, методом тыка. Хуже, чем в тумане. Мудрый Жук надолго задумался, после чего осторожно намекнул, что имеется возможность установить дополнительно противотуманные фары и сканирующий ультразвуковой локатор.
   Обалдеть! — изумился Болан. — Это ты сам придумал?
   Проснулся за десять минут до линейки. Голова раскалывалась. Во рту устойчиво держался вкус дерьма. У ног валялись две пустые бутыли. Горлышко третьей виднелось из стального кулака манипулятора Мудрого Жука. Болан издал стон и потянулся к бутыли. Манипулятор услужливо подал ее.
   — Спасибо, — сказал Болан и присосался к горлышку. — Что я вчера делал?
   — Ты послал мою мудрость за выпивкой. Позднее ты нажрался как свинья.
   — Ух ты! — поразился Болан и с уважением посмотрел на вездеход. В памяти проявились фрагменты вчерашней ночи. Обучать машину ненормативной лексике было совсем не обязательно. С самокритикой тоже вышел перебор. Болан напряг память, но так и не смог вспомнить, решил он проблему взаимоуважения цивилизаций, или нет. Это было до слез обидно.
   Девушки, постанывая, собирались на линейку. Петра прижалась лбом к холодной мачте флагштока. Болан пустил бутыль по кругу.
   — Милые мои, родные, — начал он, — я вам говорил, что на нас планета смотрит?
   — Сто раз.
   — А я вас просил о чем-нибудь прежде?
   — Было раза три, — припомнила Шина. — Убавить громкость, отвязаться и не выигрывать у новичков всухую.
   — Еще свет погасить, — добавила Юлин.
   — Да, было… — согласился Болан. — Так вот я прошу о самом главном. Наши драконы еще дети… Может, и получится… Первое впечатление, оно… Будьте, пожалуйста, самыми-самыми. На вас планета смотрит. И это не фигура речи. Это на самом деле так.
   — Самыми-самыми — это как? — спросила Ирави.
   — Если б я знал…
   Сразу после завтрака Болан спустился на лифте на базу, разыскал информационную централь и приступил к освоению техники драконов. Техника была — высший класс. Огромные экраны невиданной четкости. Как потом оказалось, объемного изображения. Около часа Болан осваивал оконный интерфейс. В разгар работы, когда весь экран был заполнен текстовыми, графическими и динамическими окнами, подошел Артем и сказал, что есть проблема. Для поисковой аппаратуры нужно помещение. Можно занять помещение бассейна, можно выкопать новое. Что лучше?
   Бассейн Болану было жалко. Две недели водой заполнялся. Решили копать новое. Артем прямо голосом приказал выдать на экран план базы. Так Болан узнал, что управлять компом можно не только с клавиатуры. А когда увидел план, изумился еще больше. Картинка была объемной. Цепочки коридоров и залов висели в бархатной черноте экрана.
   — Вот здесь, например, — ткнул пальцем в экран дракон. Тут же контуры зала наметились в пустоте белыми проволочками.
   — А если здесь, поближе к энергоцентрали? ткнул пальцем в другой угол экрана Болан. Где будет располагаться зал, ему было все равно. Но хотелось посмотреть, как среагирует комп. Контуры зала послушно переплыли на новое место.
   — Нет, здесь не стоит, — возразил Артем. — Наводки могут пойти. Как бы чего не вышло. Лучше подальше. Аппаратура у нас будет новая, несерийная…
   — Комп, верни предыдущий вариант, — скомандовал Болан, и с удовлетворением отметил, что команда выполнена.
   — Здесь и будем рыть, — повернулся он к Артему. — Еще проблемы есть?
   — Будут, — заверил его дракон и, бормоча что-то под нос, направился к двери.
 
   — Ты должен с ним серьезно поговорить.
   — Но Шаллах, он взрослый… э-э-э динозавр. Старше меня в три раза.
   — И в пять раз умнее! Вы все, мужики, не знаете, когда нужно точку поставить. Что папа, что Болан. Он себя в гроб загонит, неужели непонятно?
   — Не.
   — Ты смотрел, чем он занимается?
   — Учится.
   — Правильно. Вторую неделю из-под земли не вылезает. Дальше туалета от терминала не отходит. И спит там, и ест там. Какой-то тюфяк бросил на пол, и спит на нем. Даже не умывается. Илина плачет, а ей волноваться нельзя. Она двойняшек вынашивает.
   — А я думал, они яйца кладут.
   — Нет, они живородящие, сумчатые. Почти как кенгуру.
   Бенедикт задумчиво уставился в потолок.
   — Ну о чем ты думаешь?
   — Что можно изучить за полторы недели?
   — Все! Вот смотри, список файлокниг, которые он заказал. Это в хронологическом порядке. Теория нуль-т. Наша. Математика. Тоже наша. Их теория нуль-т. Их математика. Сравнивал, значит. Школьный курс обучения для драконов. Школьный курс обучения для людей. Новейшая история. Какой-то популярный человеческий ежемесячный журнал за последние сто лет. Куча рассказов. Пара романов. Энциклопедия по ксенобиологии. Медицина. И все это читает вперемешку с утра до ночи.
   — Романы наши или человечьи?
   — Много романов драконы написали?
   — Жаль. У него может сложиться неверное впечатление о нашей цивилизации.
   — Каша у него в голове сложится. Так же нельзя учиться. Нужно взяться за что-то одно, и от начала до конца… Боже, ты опять меня сбил! Ты должен сказать ему, что так больше нельзя! Нужно дать организму отдых. Зачем так изводить себя?
   — Шаллах, милая, просто он относится к делу серьезнее нас. Мы знаем, что мы тут временные. Скоро придут взрослые, вежливо отодвинут нас в сторонку и взвалят всю ответственность на свои широкие плечи. А с их стороны он как был, так и останется ведущим специалистом по иным цивилизациям.
   — Но мы же никуда не денемся. Вот они — мы! Зачем горячку пороть?
   — Как — зачем? Они всего по сто лет живут. Это сто сорок стандартных. И оледенение. Нет, им есть причина торопиться.
   — Не хочешь, я сама ему скажу.
   — Шаллах, постой! Сначала исследуй пределы их выносливости. Может, это их норма. Девушки тебе помогут. Им самим интересно будет.
   — Тогда бы Илина не плакала!
   — Когда твой папаня во что-то рогом упрется, твоя мама Катрин тоже плачет.
   — Бен, я чувствую, он в штопоре.
   — А ты все-таки изучи их биологию.
   — Здрасте! А чем я занималась, пока вы с Темкой железяки таскали? Еще немного, и их геном будет полностью расшифрован.
   — А что, есть проблемы?
   — Я же не специалист, — пожаловалась драконочка. — Я учусь. А у них все не так, как в книжке. Хромосомы лохматые как мочалки. Вся биохимия какая-то не такая. Нужно биованну сделать, покалеченной девочке пальцы отрастить, а я не могу процесс регенерации даже на компьютере промоделировать. Сказала ей пока, что беременной опасно в ванну ложиться. Она надеется, а если я не успею к тому моменту, когда она родит?
   — Знаешь, о чем я подумал? Ты обязана костьми лечь, но справиться. Это вопрос не гуманизма и даже не престижа. Они по нам судят о всей нашей расе. И вдобавок, о всем человечестве. Чуствуешь, какая ты важная персона?
   — Спасибо, утешил.
   — Не волнуйся. Два-три месяца после родов у тебя точно будут. Ни одна мать не бросит новорожденных.
   — Ты все судишь по меркам нашей цивилизации. Они — не мы. Только внешне похожи. Нельзя об этом забывать.
   — А давай у них спросим. Спорим на щелбан.
   — Да ну тебя!
   — Темка, мы должны поднажать.
   — Как говорит Большой Папа, спешка хороша при ловле насекомых.
   — Я серьезно, Тем.
   Артем вылез из дебрей кронштейнов, на которых крепились рамы с коробочками нуль-ловушек и уставился на Бенедикта.
   — Ну?
   — Я сейчас с Шаллах говорил. Пришла в голову одна занятная мысль. Мы для них являемся образцом всей цивилизации.
   — Ну?
   — А ведем себя как мальчишки.
   — Зачем обобщать? Я вот работаю…
   — Кончай хохмить. Посмотри лучше как Болан работает. Сутками! И спит под терминалом.
   — Смотрел. Книжки читает.
   — Плохо смотрел. Я сейчас зашел к нему. Сидит за терминалом в экранном зале, на стенах включены все большие экраны, на каждом экране по два десятка открытых файлокниг. И перед ним на экране терминала несколько. Понял? Он со всеми сразу работает. Встретит ссылку или что-то непонятное, сразу новую книгу открывает. Те, которые сию секунду не нужны, на большой экран скидывает. Так и таскает их туда-сюда. Посмотрел на меня, спрашивает: «Есть проблемы?» Я говорю: «Нет». Он опять в тексты уткнулся.
   — Ну и что?
   — Да это же не художественная литература! Это научные труды! Ты хоть раз с пятью справочниками одновременно работал? Это же все сразу в голове держать надо.
   — Может, у него память как у мамы Лобасти.
   — Какая разница! Он работает на износ, а мы прохлаждаемся. За две недели не смогли аппаратуру настроить. Они за это время еще две экспедиции отправили. Это еще восемнадцать чело… Фу ты! Ну, ты меня понял.
   — Шестнадцать девчат и двое славных парней отправились на подвиг. Не волнуйся, вытащим всех.
   — Ты что, не читал, или с дуба рухнул? ИМПРИНТИНГ!!!
   — Видимо, не читал. Повтори еще раз, только поподробнее.
   — Они моногамны.
   — Ага. Мой папа тоже.
   — Они моногамны на биологическом уровне. Чтоб организовать гаремы, как у Болана, уродуют собственную психику и занимаются вивисекцией.
   — Как ты сказал?
   — Под нож ложатся. Ты все понял правильно. Что-то там вырезают, что-то по-другому сшивают. Я же говорю, моногамность — это их биологическая черта. Свойство такое у организма. Нравственность тут ни при чем.
   — Мама родная!
   — До недавнего времени половине участников экспедиции делали лоботомию.
   — Батюшки-святы! Зачем?
   — Чтоб поглупели. Чтоб им все было до фонаря, неужели не ясно? Иначе их моногамная психика не выдерживала. Это наш Болан изобрел что-то такое, что позволило отказаться от лоботомии.
   — Ты хочешь сказать, что мы должны спасти от вивисекции хороших девчат?
   — Именно. А если мы будем долго возиться, Болан сам во всем разберется и все сделает.
   — Вот стыдоба-то будет…
 
   Болан тупо смотрел на экран. Прочитанное скользило мимо сознания и выветривалось из головы, как только исчезало из поля зрения. Перегруженный мозг больше не воспринимал информацию.
   — Надо менять методику, — сказал он вслух.
   — Прошу уточнить задание, — подал голос комп. Болан вздрогнул и огляделся.
   — Это я не тебе. Когда обращусь к тебе, так и скажу.
   — Принято, — отозвался комп и затих.
   — Тупею прямо на глазах, — пожаловался сам себе Болан и задумчиво скосил глаза на матрасик. Матрасик манил, обещал покой и забвение. Хоть на время.
   Тебя бы на мое место, — подумал Болан. Последние две недели матрасик был единственной радостью. Все остальное оставляло головную боль и сознание собственной тупости. Сначала он хотел разобраться с физикой Окна. У драконов это называлось нуль-т. Комп выдал необходимую информацию. Пару суток Болан продирался сквозь незнакомые термины и обороты чужого языка. Но, когда дело дошло до математики, сдался. Услужливый комп, видя его затруднения, предложил переложить математику на старую нотацию и заменить физические значки буквами какого-то мертвого языка. Каждая формула на экране теперь была представлена в трех экземплярах. Болан почувствовал, что у него плавятся мозги.