Шумил Павел. Долг перед видом

   — Течка.
   — Фу, как грубо. Ну да, аналогия с нашими животными есть. Подкожные железы выделяют специальное пахучее вещество, привлекающее самцов. Шеф, нам нужно о здоровье Магмы поговорить. Я сейчас ее наследственность изучаю. У нее одна хромосоминка с червоточинкой. Наследственная болезнь.
   — Это опасно?
   — Для жизни — нет. Сейчас она двух девочек вынашивает, для них это тоже безопасно. Но мальчиков ей рожать нельзя. Тут пятьдесят на пятьдесят. Может мертвым родиться. Неспособным к жизни.
   — Что же делать?
   — В следующий раз — только искусственное осеменение. И только девочек. Это же нестрашно, что у тебя от нее сыновей не будет. Тебе остальные сыновей народят, правда?
   — Ты Магме сказала?
   — Нет.
   — Не надо ей говорить.
   — Есть контакт! — Артем и Бенедикт, смеясь, выскочили из павильона, обнялись, закружились и повалились на землю. — Есть контакт!
   Народ высыпал во двор. Бенедикт перекувырнулся через голову и стрелой ушел в небо. Артем подхватил на плечо Шаллах и закружился на месте. Шаллах радостно завизжала.
   — Посылку, посылку мою отправили? — безуспешно вопрошал Болан, но за шумом его никто не слышал. Девушки вопили, размахивали над головой тулупами, обнимались и целовались.
   — Все отправили! — наконец отозвался Артем. — Четыре маяка туда забросили. И один — в Окно. Ты представляешь, что было? — ввожу маяк, осматриваюсь, а тут прямо на него поезд несется! Я закладываю крутую горку, еле-еле увожу маяк от столкновения — бац об потолок! Дальше ничего не понимаю, все крутится, вращается, и маяк уже на песке лежит. Солнце светит, море бирюзовое, небо голубое, прибыли! А четыре маяка в разгонном туннеле остались. Два — всмятку, два работают. Только ваше Окно закрылось, из всех щелей туман повалил. Тут мы твою посылку и подбросили. Все как ты говорил. У самого Окна. А маяки по разным концам туннеля разогнали.
   — Туман — это антисептика, — пояснил Болан. — Все капсулы прошли?
   — Нет. Два вагончика отрезало. Они в тормозном туннеле застряли.
   Командор взял Бенедикта и Шаллах за руки, повлек к павильону.
   — Показывайте, что у вас там делается.
   С трудом забились всем коллективом в лифт, опустились на базу. Командор направился прямиком в экранный зал информационной централи. Засветились экраны от пола до потолка. На двух — темные своды разгонного туннеля с уходящими вдаль рельсами, на третьем — морской берег.
   — Так мы много не увидим, — произнес Командор. — Запускайте информаторов.
   — Каких выберем? — поинтересовался Артем.
   — На побережье — орнитоптеров, а в туннель — мелких грызунов.
   Артем принялся диктовать в микрофон команды компьютеру.
   — Есть сброс! — воскликнула Шаллах. Картинка на больших экранах сжалась, на свободном месте появилось несколько маленьких экранчиков. На морском берегу возникли три большие белые птицы. Одна из них подхватила нуль-маяк и быстро побежала вдоль берега. Болан рассмотрел, что у нуль-маяка, замаскированного под летучую ящерку, сломаны крылья и согнут под неестественным углом хвост. Вторая птица поднялась в воздух и полетела над сцепкой капсул. Импланты только-только покинули капсулы и теперь осматривались. Их было много. Болан насчитал двадцать четыре пассажирские капсулы. Четверо мужчин, остальные — женщины.
   Ну конечно, — подумал он, — я проводил мультиимпринтинг с пятью девушками, они решили, что пять — предел. Хотя с другой стороны — пять рас. Было такое требование.
   Командор поднял птицу повыше и показал круговую панораму. Девушки зашумели. С одной стороны — вода до горизонта, с другой — песчаная пустыня.
   — Интересное место, — произнес Командор. — Море есть, вода есть, и — пустыня. Бен, бери управление птичками и проверь, есть ли в этом мире жизнь.
   — А зачем? — удивилась Шаллах. — Мы же их сейчас к нам перетащим.
   — Нет, не сейчас, — вмешался Болан. — А дня через три-четыре. Иначе они не почувствуют радости спасения.
   Командор задумчиво осмотрел кончик хвоста.
   — Можно и так, — согласился он. — А теперь посмотрим, что с посланием.
   Мобильные информаторы, которых драконы называли крысками, уже разыскали один поврежденный нуль-маяк и утащили в темный закуток. Туман почти рассеялся и было хорошо видно, что две капсулы сошли с рельс и перегородили тормозной туннель. На боку последней стоял номер — 125. Пол был усеян серым порошком и разорванными мешками.
   — Цемент! — определила Беруна. — Капсулу с цементом пополам рубануло.
   Сто двадцать пять грузовых капсул плюс двадцать четыре с имплантами — прикинул Болан. — Почти полторы сотни. И всего две не прошли. Хороший старт.
   И тут Илина закричала.
   Болан выхаживал взад-вперед под дверью родового отделения медицинского сектора. У стенки сидели Артем и Бенедикт и тихо переговаривались. Их тоже не пустили. А Командора пустили. Это было несправедливо. И наводило на размышления о том, кто же на планете самый главный. Но девушки и слушать ничего не хотели. Просто вытолкали его за дверь. Словно и не было импринтинга.
   Болан развернулся и сел на сиденье маленького юркого электрокара. Кар тут же ожил, поинтересовался, куда ехать.
   — Стоять! — пригвоздил его к месту Болан. Такие кары — творение Юлин — дежурили у каждой двери. Сиденье на колесиках, палка руля с рукояткой газа/тормоза, они оказались очень удобны. Болан никак этого не ожидал. Девушки же были от каров просто в восторге.
   Выскочила Шаллах со свертком в руках, бросила на бегу: «Все будет хорошо», и умчалась. Болан рванулся в двери, но его вытолкали обратно, сказав только, что будет мальчик и что все хорошо.
   Через пять минут, показавшихся часами, двери широко распахнулись и Болана пригласили внутрь. Драконы потянулись следом.
   Илина, усталая и счастливая, лежала на кровати. Сумка на животе отчетливо оттопыривалась. Болан сжал руку жены и оттянул край сумки. Малыш внутри жалобно запищал и обхватил головку ручками. Был он меньше ладони. Болан поспешно отпустил сумку.
   — Богатырь! — похвасталась Илина. — Весь в тебя. Уже за палец меня укусил! Честное слово!
   Девушки наперебой принялись поздравлять Болана, а драконы пожали руку. Командор отвел его в сторонку.
   — Вы знаете, у Илины была двойня, — начал он, — но один родился нежизнеспособным.
   — Так всегда бывает, — отмахнулся Болан. — Первый коренной житель этого мира! Не имплант, а местный! Здесь рожденный! Мой сын!
   — Болан, послушайте! Шаллах сейчас пытается оживить мертворожденного. Я не знаю еще, какую систему наследования власти вы решили установить в этом мире, но если первородство в ней учитывается…
   — Пасть фингала! — выругался Болан и выскочил за дверь.
   Шаллах глотала слезы и суетилась около саркофага. Болан заглянул внутрь. Маленький живой комочек лежал на спинке, удерживаемый за ручки и ножки манипуляторами и жалобно пищал. К животику его тянулся пучок разноцветных трубочек.
   — Я не проверила, — принялась объяснять Шаллах, а у Илиши та же самая червоточинка в хромосомах, что и у Магмы. Главный круг кровообращения мимо легких проходит. Но ты не думай, мы спасем его. Недельку пусть окрепнет, потом операцию сделаем, скорректируем. Он будет жить.
   — Что же ты наделала, Шаллах, — застонал Болан.
   — Я очень быстро его к АИКу подключила, — залепетала Шаллах, — мозг не успел пострадать от кислородного голодания. Клянусь. Слово дракона!
   — Что же ты наделала, — повторил Болан и сел на пол, прислонившись спиной к саркофагу. Язык не поворачивался отдать нужный приказ.
   Я должен, — твердил он себе. — Во имя вида, во имя будущего, во имя закона. К черту закон. Во имя счастья неродившейся еще девушки.
   — Выключай установку, — скомандовал он.
   — Но это убьет маленького.
   — Именно! — рявкнул Болан, вскочил и защелкал тумблерами, выключая все подряд. Манипуляторы разжались и убрались в гнезда. Через минуту все было кончено. Малыш запищал, махая ручками. Потом задергался всем телом и затих.
   Теперь я еще и убийца, — думал Болан. — Убил собственного сына. Первого жителя нового мира. Дерьмо.
   Он огляделся в поисках стула, не нашел и вновь уселся на пол.
   — Командору скажешь, что оживить не смогла. Девушкам вообще не заикайся, что пыталась оживить, иначе они не знаю что с тобой сделают, — приказал он.
   — Но почему?
   — Потому что когда выживают оба мальчика, у одного рождаются только мертвые дети. И мальчики, и девочки, поняла?
   — О, горе! Я не знала… Я все равно не понимаю. Вы что, всегда парами рождаетесь?
   — А вы разве нет?
   — Нет.
   — Это ваше личное дело.
   — Бол, объясни. Я же опять какую-нибудь глупость сделаю, — хлюпая носом, попросила драконочка.
   — Что тут объяснять. Когда сперматозоид сливается с яйцеклеткой, образуется зигота с удвоенным набором хромосом. Она тут же делится на две нормальные клетки. У каждой половина набора хромосом материнская, и половина — отцовская. Что тут не понять? Дальше они развиваются в бластулы, бластулы — в эмбрионы. Если рождаются самки, обе выживают. Если самцы, один гибнет. Ты разве не знаешь, что у нас самцов вдвое меньше, чем самок?
   — Знаю, но не знала, почему. У вас всегда так было?
   — Нет. Говорят, с последнего оледенения. Оно началось двести миллионов витков назад.
   — Так происходит у всех ваших видов?
   — Только у крупных динозавров.
   — А до этого?
   — Никто не знает. Почти все погибло в период варварства. Под конец оледенения кончились все запасы ядерного топлива, а уровень радиации поднялся до смертельно опасного. Из пяти детей оставляли в живых одного. Остальные рождались уродами, и их тут же убивали. Потом цивилизация полностью рассыпалась, города вымерзли и вымерли, но на экваторе мы все же как-то уцелели. А дальше — ледники отступили, и вновь мы заселили всю планету. Но из варварства поднялись очень и очень нескоро.
   Пока Шаллах убирала тельце в холодильник, очищала и консервировала системы саркофага, Болан пытался натянуть на лицо улыбку.
   — Следи за своим лицом, — бросил он Шаллах. — Сегодня праздник. У меня родился сын.
 
   Болан наблюдал за коллегами-имплантами. На берегу вырос поселок разноцветных палаток. Мужчины и три девушки собирали вездеход. Остальные связывали из металлических реек непонятной формы каркас, обтягивали его пленкой. Внутри — черной, снаружи — прозрачной. То, что это установка для получения пресной воды, он догадался только тогда, когда девушки принялись пластиковыми мешками таскать туда морскую воду.
   Море в этом мире кишело жизнью, но берег на сто километров вокруг представлял пустыню. Болан спросил, часто ли так бывает, Артем только пожал плечами. Болан переключил внимание на другой экран. Отмотал запись назад и пустил в ускоренном темпе. Когда появились рабочие и принялись растаскивать застрявшие капсулы, чуть убавил скорость. Долгое время его посылку никто не замечал. Рабочие отодвинули в сторону разрезанную капсулу, поставили на рельсы уцелевшие и покатили их к выходу. Вернулись с грузовой тележкой, погрузили обломки разрезанной капсулы, лопатами и пылесосом очистили пол, и только после этого один из них обратил внимание на послание Болана. Подошел, подобрал и хотел забросить на гору мусора. Но второй заметил привязанное к рельсу письмо. Столпились все вчетвером, прочитали, после чего возникла маленькая паника. Болан уменьшил скорость до нормальной и включил звук. Рабочие ругали того, который схватил рельс. Положили его на прежнее место, договорились между собой, что якобы не трогали, но один заметил, что на рельсе остались следы цемента с пальцев. Сошлись на том, что нужно говорить правду. Ведь их послали очистить туннель, а мало ли что импланты могут в капсулах держать. Послали одного за начальством.
   — Вот увидите, повесят на нас мистификацию, — бормотал тот, ковыляя к выходу.
   Болан опять увеличил скорость. Большие и маленькие начальники прибегали, опускались на колени, читали, размахивали руками и убегали.
   Промелькнула стайка экспертов, засняли все, замерили рулеткой и с озабоченным видом исчезли. Появился сам Влиятельный Секретарь в сопровождении Ротави, прочитал послание, попытался руками разогнуть рельс. Подозвал рабочего в экзоскелете, предложил разогнуть рельс ему. Рельс не поддался. Болан усмехнулся, замедлил скорость до нормальной и включил звук.
   — … Магма? Она же проходила «тетушкой». — Это Ротави.
   — Потому что ее голос похож на голос Лины, — ответил Влиятельный Секретарь. — Именно этот штрих убеждает меня в подлинности записки. А еще — это мальчишество, — он пнул согнутый буквой «Б» рельс.
   — Получилось. Поверили! — воскликнул Болан и остановил запись.
   — Ну надо же, голос как у Илины! Почему я раньше не замечал?
   Поколебавшись, он послал кибера за Магмой. Пусть послушает и посмеется. Однако, Магма смеяться не стала, а в идею Влиятельного Секретаря поверила сразу и навсегда. Иначе почему же Хоро из всех выбрал именно ее?
 
   … Оклеил стены кабинета объемными фотообоями с видом на лесную полянку и пустил запись шума летнего леса. Получилось здорово. Болан решил, что свой кабинет оформит так же. У Командора было чему поучиться.
   — Каково это — чувствовать себя бессмертным? Я говорил с Шаллах, но она сказала, что еще слишком молода.
   Дракон надолго задумался, качая на коленях Фарлика. Болан отчаянно завидовал. Ему самому хотелось покачать Фарлика на коленях, но Командор догадался попросить первым. Илина уступила, но не спускала с малыша глаз.
   — Сказки для взрослых, — наконец отозвался дракон. — Они очень притягательны, эти сказки. Потому что очень похожи на правду. Тоже для взрослых. Мне столько лет, сколько я помню. Память задерживает самые яркие страницы. Радость редко достигает такого накала, как горе. Потеря друга, например. Если твои друзья не стареют, значит уходят из жизни до срока, полные сил и надежд. Память… Почему драконы так дорожат очками? Костыль для памяти, вот что такое — очки для дракона. Ну что мы все о грустном? Даже малыша разбудили. Вот те раз! С облегчением тебя! Хорошо, что не в сумку маме.
   Дракон подозвал кибера с салфеткой и принялся вытирать колени. Илина поспешно забрала малыша, заявив, что теперь пора подкрепиться.
   Дверь приоткрылась, пропустив головку Шины, после чего раздался вежливый стук.
   — Хоро, можно тебя на минутку?
   Болан вышел в коридор. Петра, Юлин, Шина и Ирави — все «матери», — машинально отметил он. Юлин, казалось готова была упасть в обморок, или убежать.
   — Хоро, с тобой Юлин поговорить хочет, — заявила Шина, и все, кроме Юлин поспешно отошли. У Болана сложилось такое впечатление, что девушку привели сюда силой.
   Болан обнял на всякий случай Юлин за талию, прислонил к стене.
   — Они не пошутили? Ты на самом деле хочешь поговорить.
   — Хоро, мы о графике… Ты и Магма… Но ведь график не сдвигается, правда? Девушки волнуются. Ты же не говорил, что график сдвигается…
   — Какой график?
   — Когда ты нас… С нами… — Юлин совсем запуталась и даже начала заикаться.
   — Вот ты о чем? График остается в силе. Так им и скажи. Кто на очереди и когда?
   — Я. Уже две недели. — Бедняжка даже хвост поджала.
   — Ох ты, боже мой! — Болан подхватил ее на руки и чмокнул в щечку.
   — Что ж ты раньше не сказала? Сейчас мы это исправим, — заявил он, широко шагая к лифту.
   Тут до Болана дошло, что на Юлин нет меховой куртки Магмы. Хорошо, что на базе такие длинные коридоры. Есть время на ходу составить новый план.
   — Девушки, за мной! — скомандлвал он зычным голосом. — Объявляю сегодняшний день праздничным! Где Магма? Куда Лита делась? Разыскать Руну! Готовьте стол!
   — Хоро, мы куда идем? — спросила Юлин.
   — Наверх!
   — Но в дом драконы не влезут, а на улице холодно, — промурлыкала девушка, пристроив головку у него на плече.
   — Верно, — согласился Болан, резко остановившись. — Ты что предлагаешь?
   Дипломатия… — размышлял Болан. — Лгать с улыбкой — мало. Надо еще убедить клиента, что мир вертится вокруг него.
   — Магма, у меня к тебе дело. Вопрос жизни и смерти.
   — Кто-нибудь пропал? В лесу заблудился?
   — Нет. Это я пропал. Ты не можешь дать на время куртку Юлин?
   — Могу, только жалко… А зачем?
   — Понимаешь, это тайна. Сейчас наступила ее очередь со мной спать. Но я-то импринтинг не проходил. Моему организму кроме Илины и тебя никого не надо.
   — У нас феромонные кремы есть. Натрется…
   — Перестань. Ты натиралась?
   — Нет…
   — Вот то-то и оно. Крем — это обман. И все это чувствуют. Понимаешь?
   — Но куртка причем?
   — В куртке Юлин будет похожа на тебя. Моему организму нужно хоть маленькую зацепку, а дальше я справлюсь. В темноте, на ощупь… Хотя бы маленькую зацепку… А там представлю, будто это ты, и все получится.
   — А это не обман?
   — Обман. Но Юлин о нем знать не будет. Для нее все будет настоящим, понимаешь? Настоящий секс, настоящая любовь, без кремов, без наркоты. Правду будем знать только ты, я и Илина.
   — Понимаю, — Магма уже прониклась ответственностью. — А как ты ее в куртку запихнешь? А потом остальных?..
   — Это проблема… — Болан сделал вид, что задумался.
   — Знаю! Сделаем куртку переходящей. Чтоб ее передавали друг другу по графику. Чтоб ты знал, когда чья очередь наступила.
   — Гениально! Ты чудо, любимая! — изумился Болан. Магма с ходу предложила решение, которое он искал четверть часа.
 
   Все прошло по сценарию. На торжественной линейке Илина объявила о новом статусе меховой куртки. Счастливая Юлин под аплодисменты облачилась в нее. Шепотом (чтоб не напугать Фарлика) прокричали: «Мы вместе», после чего спустились на базу и отметили это дело. Почти без алкоголя, но объелись основательно.
   Верная инструкции, перед тем, как лечь в постель, Юлин натерла тело феромонным кремом. Болан принюхался, и отправил ее в ванну. Даже сам потер мочалкой спинку, чем изрядно возбудил девушку. После чего повел наверх любоваться восходом лун.
   Вернулись продрогшие. Юлин куталась в куртку. Болан погасил свет, устроил в темноте возню с раздеванием, долго растирал девушке замерзшие руки-ноги, нанюхался запаха куртки, наговорил много-много горячих, бессмысленных слов и взял девушку, совершенно счастливую. Утром повторил. Затем подал завтрак в постель. Обнаружил, что это приятно, чему немало удивился.
   — Скажи, с Магмой в первый раз у тебя так же было? — неожиданно спросила Юлин.
   — Нет, — честно ответил Болан. — Все получилось сумбурно, неожиданно, и ощущение такое, что мы кого-то обманываем. И серые могли напасть. Тревожно было. Совсем не так, как с тобой. И с Илиной не так. Тогда мы скрывались.
   Импланты собрали вездеход и отправились вдоль побережья на разведку. Двое мужчин и две девушки. Об этом доложил Бенедикт на ежедневной планерке. Болан прикинул, что спирта им хватит максимум километров на пятьсот. А дрова в пустыне не растут. Это хорошо.
   Бенедикт постучал линейкой по столу, призывая к тишине. Девушки неохотно прекратили шептаться и повернулись к докладчику. Еще неизвестно, у кого новости важнее. Подумаешь, пустыня. Вот то, что Хоро по-настоящему любит Юлин, это на самом деле важно! А все психологи Департамента просто ни черта не соображают. Вся их наука рассчитана на средний уровень. Болан не из таких. Он их любит на самом деле, всех сразу, и без дураков. Доказательства? Сколько угодно! Зачем, если не любишь, брать «тетушку», нарушая график, рискуя психологическим климатом коллектива? Что говорили психологи, к чему готовили? Мужчина будет всячески избегать половых контактов со всеми, кроме фаворитки. Избегает Хоро? Как бы не так! Дважды за ночь! А если Магма так загадочно, гордо и покровительственно улыбается, значит у них и не такое было. А кто их выбрал? Хоро. А кто запретил лоботомию делать? Хоро. А кто запретил «тетушек» стерилизовать? Хоро. Значит, уже тогда все спланировал. Вывод — любит! Законы (даже, если это законы природы) написаны не для таких, как Хоро. А Беруна еще дождется, что Хоро ее силой возьмет, как Магму.
   Шаллах прислушивалась к шепоту девушек приоткрыв рот и насторожив ушки-локаторы. История с меховой курткой получила неожиданное захватывающее продолжение. Авторитет Болана в ее глазах подпрыгнул сразу на несколько пунктов и почти сравнялся с авторитетом папы и Великого Дракона.
   — … постоянные воздушные потоки, обусловленные вращением планеты… две горные цепи… — бубнил Бенедикт, водя указкой по экрану, — нарастание ледника на плато… огромные массы холодного сухого воздуха…
   — Если я правильно понял, импланты в ловушке, — перебил докладчика Болан. — На юге горы, на севере горы, на востоке пустыня, а на западе море.
   — Океан, — поправил Бенедикт. — Практически, уйти можно только водным путем, но при этом придется бросить большую часть грузов.
   — И ветер всегда дует из пустыни? Никакой надежды на сельское хозяйство?
   — Никакой. Не пройдет даже поливное земледелие. Плантацию просто занесет песком.
   — Это хорошо, — удовлетворенно отметил Болан.
   — Вот те раз! — удивился Командор.
   — Мне надо, чтоб они как следует наложили в штаны, — пояснил Болан.
   — Когда они как следует обоср… Илиша, не дерись! Э-э… Когда они поймут, что дело — труба, мы их спасем и напуганных, с мокрыми штанами, переправим прямиком в родной мир.
   — Что это даст?
   — Это будет конец политики имплантации. И старт нового проекта. Кстати, нужно подготовить рекламный проспект. Скромненько так, странички на три. Идея, прилипчивый лозунг, обоснование, предварительные расчеты и энергозатраты по проекту активистов.
   — Я не поняла пунктика. А ты с девушками не собираешься возвращаться? — удивилась Шаллах.
   — Увы, нет. Отсюда у меня больше возможностей управлять ситуацией. Пока я здесь, я загадка, таинственная неизвестная величина. Со мной нужно считаться. А как только я объявлюсь в родном мире, сразу превращусь просто в Болана. Да к тому же — криминала. Меня можно будет руками потрогать. А что это за неизвестная величина, если ее потрогать можно.
   — В этом есть смысл, — согласился Командор, изучая кончик хвоста.
   — Как я понял, импланты о нас знать не должны.
   — Да, — подтвердил Болан. — Выводить вас на сцену пока не стоит.
   Стук в дверь раздался очень вовремя. Юлин уже проснулась и начала любовные заигрывания, но куртка валялась на полу у самой двери. Нужно было выдумывать предлог, чтоб вставать и идти за ней.
   Болан вскочил, прикрыл срам курткой и выглянул за дверь. В коридоре стояли два дракона.
   — Если вы хотите спасти земляков, то сейчас — самое время, — произнес Командор. — Они в беде.
   Бенедикт подтверждающе кивнул.
   — Юлин, общий сбор! — скомандовал Болан и бросился собирать разбросанную по полу одежду.
   Через три минуты все уже были в экранном зале информационной централи. На всех экранах ураганный ветер гнал песок. Видимость — не больше двадцати метров. Вершина бархана дымилась. Болан направил объектив в землю. Песок струился, словно живой.
   — Где лагерь?
   — Перед вами, — ответил Бенедикт. — На глубине полутора-двух метров.
   — А группа?
   — Вечером, когда ветер только поднимался, они разошлись по вагончикам.
   — Что же делать?
   — Хоро, в капсулах автономная система жизнеобеспечения на двое суток, — напомнила Элита.
   — Но мы не сможем их откопать. Ямы будет заносить быстрее, чем мы копаем!
   — Разделим усилия, — предложил Командор. — Я с сестренками займусь ураганом, вы — имплантами. Артем и Бенедикт обеспечивают вам нуль-т и транспорт. А Шаллах — спасательная команда, если ситуация выйдет из-под контроля.
   — Отлично, — согласился Болан. — Только постарайтесь не показываться на глаза имплантам. И технику свою не демонстрируйте. Илиша, ты диспетчер. Остаешься здесь и поддерживаешь связь со всеми. Остальным — одеть защитные костюмы и экзоскелеты.
   — Компьютер, дежурного по Квантору на связь! — подтянув к себе микрофон, отдал команду Командор. — Говорит Джафар. Да-да, тот самый, великий и тэ-дэ. Срочно на связь Мириван, Мириту и Уголька. Что за Мириван? Вредина, горе ты мое. Анекдоты про них травишь, а имени настоящего не знаешь. Даю две минуты на поиск. Уже? Молодец! Сестренки, вы мне нужны. Уголек, мне нужна энергия. Срочно. Ты золото, родная. Нет, не очень. Меньше массограмма энергии в секунду.
   Из коридора донесся отчаянный визг. Болан выскочил за дверь. Распластавшись спиной по стене, визжала Ирави. Болан проследил ее взгляд и вздрогнул. Но в следующую секунду все понял.
   — Рави, перестань! Ты что, людей не видела? Это человеческие самочки. На самом деле, даже не самочки, а киберы. Киборги. Ну что ты, в самом деле? — он положил ей руки на плечи и говорил самым мягким, успокаивающим голосом, на который был способен. — Познакомься, это Мириван и Мириту.
   Вредины отлипли от противоположной стенки, приблизились и вежливо кивнули круглыми головками.
   — Вы извините, девушки, — фантазировал на ходу Болан, — у нас тут с млекопитающими не самые теплые отношения. Магму чуть насмерть не загрызли. Вот Ирави и испугалась.
   — Я п-п-пойду о-одеваться, — пролепетала Ирави и поспешно удалилась.
   — Командор там, — Болан указал на дверь и сам поспешил к лифту. Ноги слушались плохо. На самочках почти не было одежды. Коротенькие штанишки и что-то сверху. Голокожие, розовые, они могли напугать кого угодно. Хотя, Ирави их, кажется, тоже напугала. Напугать роботов! Сказать кому, не поверят…