Страница:
– Так вас, оказывается, трое, – со значением произнес Василий, но взглянул при этом не на меня, а на своего начальника.
– А кого это – вас? – возмутился я.
– Вадимов Чарнот. Один пил с нами вино в загородном доме у Бориса, другой в это время вытрясал деньги из Вострикова и Киселева, и наконец третий в это время отдавал богу душу, взорванный в собственной квартире.
– Богу душу отдал, скорее всего, истинный Чарнота, тот самый, которого мы с тобой прихватили в казино, – не согласился с товарищем Михаил.
– А этот тогда кто? – удивился Мащенко.
– Демон, – дуэтом отозвались на этот вопрос Василий и Михаил.
Эти ребята до того запутали меня своими версиями, что я и сам перестал понимать, кто же я такой. В принципе я подозревал, что за мной начнется охота, а потому и не рискнул возвращаться домой. Непонятно мне было другое: каким образом этот бедолага оказался в моей квартире? У меня не было привычки доверять ключи от входной двери знакомым. Да и ключ у меня был всего один, и берег я его, как зеницу ока. Скорее всего, это был вор, вздумавший в отсутствие хозяина погостить в чужой квартире. Никаких ценностей я дома не хранил, так что этот человек бросил свою жизнь на кон совершенно напрасно.
– Василий, – взял бразды правления в свои руки Сокольский, – займись пострадавшими. А ты, Михаил, выясни, что за человек был убит в квартире Чарноты. Проверь также дверь. Ее вполне могли открыть отмычкой или просто фомкой.
– Сейчас для этих целей используют домкрат, – поведал нам всезнающий Мащенко. – Милое дело.
– А ты что, в молодости был вором? – не удержался от бестактного вопроса Василий.
– Вором я не был, – обиделся Борис Семенович. – Зато мою квартиру недавно ограбили, и как раз при помощи домкрата. Выдрали все замки с мясом, умельцы.
Сокольский поднялся с места и решительно направился к выходу, мы все, за исключением Василия, которому поручено было заняться психами, направились за ним следом. На улице было по-прежнему темно, хоть глаз выколи, но не душно: подувший с севера ветерок уже нес исстрадавшимся людям освежающую прохладу. Я бы с удовольствием постоял на свежем воздухе под звездным небом, вдыхая наполненный деревенскими ароматами воздух, но мое романтическое настроение было грубо прервано прагматиком Мащенко:
– Ну, поехали, что ли, демон. Исчадье ада.
– От буржуя слышу, – не остался я в долгу. Борис Семенович на буржуя почему-то обиделся и даже упрекнул меня в разжигании социальной розни. Оказывается, по этому поводу уже успели вписать статью в наш гуманный УК. Я тихо ужаснулся расторопности законодателей и тут же взял свои нехорошие слова обратно. В салоне вспыхнул спор по поводу того, распространяются ли конституционные статьи о правах человека на нечистую силу. Спорили, естественно, Мащенко с Мишей.
– Ладно, – сказал Борис Семенович, – оставим пока в стороне Чарноту с его неясным статусом. Но возьмем, например, Верку Смирнову. Она ведь натуральная покойница. Всё при ней. И куча свидетелей, и штамп прокуратуры в протоколе.
– Смирнова пока противоправных действий не совершала, а если совершит, то мы ее посадим, – стоял на своем Михаил.
– Так, может, ее лучше сжечь, ведьму-то, чтобы вдругорядь не воскресла? А демона лучше всего осиновым колом проткнуть.
– Чего только не наслушаешься от своих знакомых, – вмешался я в разговор. – Зачем же сразу колом?
– Я не о вас, – отмахнулся Мащенко. – Я в общем разрезе.
– В общем разрезе ты прав, – неожиданно согласился с оппонентом Миша, – но, к сожалению, в нашем УК такие меры наказания не предусмотрены.
– А как же вы собираетесь с нечистой силой бороться? – задал вполне резонный вопрос Борис Семенович.
– В нашей стране нечистой силы нет и быть не может, – вынес окончательный вердикт Михаил.
– А с этим как быть? – кивнул в мою сторону Борис Семенович.
На этом спор захлебнулся. Сотрудник службы безопасности так и не нашел, что ответить настырному предпринимателю. Меня их разговор позабавил и ненадолго отвлек от невеселых мыслей. В принципе я мог бы подсказать компетентным товарищам, где надо искать убийцу, отправившего в мир иной несчастного вора, родившегося под несчастливой звездой. Я мог бы даже назвать имя этого убийцы. Беда, однако, в том, что Сокольскому и его бравым подручным вряд ли удастся добраться до мага и чародея, окопавшегося в храме Йопитера, на невидимом острове Буяне.
– А этот ведун Варлав бывает в нашем мире? – спросил Сокольский, оборачиваясь ко мне. Генерал будто услышал мои мысли.
– Скорее да, чем нет. В любом случае здесь есть его агенты.
– Почему же тогда они вас не устранили? Ну, хотя бы тогда в машине. Насколько я понимаю, это агенты Варлава подарили Вере Смирновой миллион баксов и вогнали в летаргический сон Людмилу?
– Очень может быть. Всё дело в том, что в Вавилонскую башню меня направляли жрецы во главе с Ширгайо. Им зачем-то понадобилось наделить меня магической силой. А Варлав просто воспользовался ситуацией. Вероятно, я должен был погибнуть в схватке со зверем апокалипсиса, а далее мой путь должен был продолжить некто, очень похожий на меня. И он же должен был вернуться с победой в замок Йопитера.
– И жрецы не обнаружили бы подмены?
– Подмену мог бы обнаружить жрец Ширгайо, но его Варлав устранил. А что касается остальных жрецов, то они ведь получили то, что хотели – демона.
– Но зачем им демон?
– Не знаю. Не исключаю, что они заподозрили в чем-то Варлава и поэтому не спешат продолжать затеянную игру. Возможно, ждут, когда прояснится ситуация. И если вдруг обнаружится, что демонов два, причем как две капли воды похожих друг на друга, то Варлаву не поздоровится. Именно поэтому он так торопится меня устранить.
– Так кто же выступал в роли Дария в Вавилонской башне – сам Варлав?
– Думаю, да. Он решил проконтролировать ситуацию. И, похоже, был абсолютно уверен, что вместе с ведьмой Жанной на объект проник тот, другой. Наверх с нами он не пошел, боясь неприятных сюрпризов.
– Скажите, а у вас случайно не было брата-близнеца?
– Насколько я знаю, не было.
– И всё-таки этот Варлав устранил вашу мать – почему?
– Так вы думаете, это он ее убил?
– Очень похоже на то.
Прежде я полагал, что смерть моей матери – это просто несчастный случай. Врагов у нее не было, собственности тоже. К государственным тайнам она отношения не имела. Профессия у нее самая что ни на есть гуманная – врач. Но мне никогда и в голову не приходило, что причиной ее смерти могу быть я, точнее, тайна моего рождения.
– Что вы собираетесь делать?
– Прежде всего выяснить, какие цели преследует Варлав. А потом мне нужно выяснить, кто этот таинственный незнакомец, столь разительно на меня похожий.
– Ты извини, конечно, – вздохнул Сокольский, – но полного доверия у нас к тебе нет, и мы будем следить за каждым твоим шагом.
– Следите, но не приближайтесь слишком близко. В первую голову это опасно для вас. Кстати, вы обещали мне адреса людей, с которыми я был в Вавилонской башне.
– Михаил, – распорядился Сокольский, – передай господину Чарноте всю необходимую информацию.
По лицу капитана было заметно, что приказ генерала ему не понравился. Миша считал меня крайне подозрительным типом, которого следует немедленно изолировать и держать взаперти, лучше всего за семью замками. Однако Станислав Андреевич Сокольский не принадлежал к тому типу начальников, распоряжения которых можно оспаривать, а уж тем более игнорировать. Скрепя сердце Михаил полез в карман и вытащил оттуда листок бумаги.
– На первый взгляд самые обычные наши граждане, – прокомментировал капитан. – Перспективными в смысле оперативной разработки мне кажутся Хохлов, он же Наполеон, и Крафт, он же Цезарь. Крафт Вацлав Карлович в этом смысле особенно темная лошадка. Непонятно, чем дышит, и непонятно, на какие средства живет.
– А Закревский-Гитлер? – напомнил Сокольский.
– Талантливый актер, но абсолютно аморальная личность. Четыре раза был женат, столько же раз разведен. Сейчас вроде бы холост. За пьянство его едва не выперли из театра. Беден как церковная мышь и постоянно нуждается в деньгах.
– А царь Пирр?
– Борщов Петр Иванович. Женат. Двое взрослых детей. Положительно характеризуется как соседями, так и сослуживцами. Совершенно непонятно, как он попал в эту подозрительную компанию.
В данном случае я был согласен с Мишей. Борщов и в Вавилонской башне смотрелся телом инородным, и в казино он, скорее всего, действительно попал случайно. Тем не менее поговорить с ним следовало.
И в первую очередь требовалось выяснить, как на нем отразилось пребывание в загадочной башне.
– Высадите меня здесь, господин Мащенко.
Поскольку генерал Сокольский не выразил по поводу моих слов никакого протеста, Борис Семенович немедленно притормозил у обочины.
– Ну, ни пуха тебе, ни пера, – успел он бросить мне в спину, и тут же рванул с места, не желая, видимо, слушать мое ответное пожелание. Поскольку всю сегодняшнюю ночь он как раз и провел с чертом, то есть со мной. И впечатлений, судя по всему, предпринимателю хватит на всю оставшуюся жизнь.
Идти мне пока что было некуда. Моя квартира сильно пострадала в результате взрыва, насколько я мог судить по телевизионной картинке, а беспокоить знакомых мне не хотелось. Тем более что до рассвета было всего ничего. Я с удобствами расположился на скамейке в десяти шагах от подъезда девятиэтажного дома, в котором проживал Петр Иванович Борщов. Я не стал его тревожить среди ночи и решил с пользой провести оставшееся до утра время, то есть выспаться. Надо сказать, что мне это удалось. А проснулся я только тогда, когда торопившиеся на работу жильцы стали хлопать дверью подъезда. На меня никто не обратил особенного внимания – ну сидит на лавочке какой-то молодой человек и пусть себе сидит. Борщов, между прочим, тоже прошел мимо. Мне пришлось его окликнуть:
– Петр Иванович.
Борщов в буквальном смысле раскрыл рот от изумления. Такой вид, наверное, бывает у людей, которые впервые в жизни видят привидение. Минуту или больше он стоял в оцепенении, пока я не взял его под руку, чтобы вывести из ступора.
– Но как же так, – потрясенно проговорил он, – вы же покойник! Я собственными глазами видел сейчас по телевизору, как ваш труп грузили в «скорую помощь».
– Если по телевизору, то уже не собственными глазами, – возразил я Борщову. – Телекамере свойственно обманываться самой и обманывать других.
– Понимаю, – растерянно произнес царь Пирр, хотя это утверждение, явно не соответствовавшее его виду, было слишком поспешным.
– Давайте присядем на скамейку, – предложил я.
– Тогда уж лучше – в мою машину. Я на работу опаздываю.
Борщовские «жигули» стояли тут же во дворе под развесистым тополем. Стоило бросить на автомобиль взгляд, чтобы понять, что его хозяин человек небогатый. Тем не менее завелась видавшая виды машина без проблем и бодрой собачонкой выскочила на проезжую часть, где едва не была раздавлена неуклюжим КамАзом.
– Вы успокойтесь, Петр Иванович, а то мы так с вами далеко не уедем.
– Легко сказать, успокойтесь, – криво усмехнулся Борщов. – Всё-таки сижу рядом с привидением.
– Так ведь вы в некотором роде и сами царь Пирр.
– Я вас умоляю, Чарнота, какой я, к черту, царь! Я – экономист! И в ваших темных делах я участвовать не собираюсь. В конце концов, я ведь не самый большой грешник на земле, чтобы ко мне вот так запросто являлся демон. Ну, допустим, я изменил жене три раза. Случались со мной такие казусы, но это когда было…
– Три раза – это уже не казусы, это тенденция, – не согласился я с экономистом.
– Можно подумать, что вы, Чарнота, святой. Я слышал по телевизору подробности вашей биографии. Только учтите, наркотой я заниматься не стану, а будете приставать – позвоню в милицию. Нашли, понимаешь, мальчика. Я, между прочим, действительную морпехом служил и так просто в руки вам не дамся.
– Так вы считаете, что вас попотчевали наркотиками?
– А то чем же. Я их, правда, прежде никогда не употреблял, но с чего бы вдруг у здорового мужика начались глюки? И черт меня дернул пойти в это казино, лучше бы купил жене шубу.
– А почему царь Пирр? Назвались бы Александром Македонским?
– До Македонского я еще не дошел. Я ведь накануне Плутарха читал и аккурат на этом царе Пирре остановился. Но вы, Чарнота, тоже хороши. Других упрекаете в царских замашках, а сами-то в кого превратились, боже мой.
– А что такое? – не понял я упрека.
– Мало нам было этого великана с птичьей головой, так тут еще вы превращаетесь в волосатое чудовище и начинаете рвать всех подряд. Я прямо обмер. Чуть богу душу не отдал. А уж как эти визжали, просто спасу нет.
– Какие еще «эти»?
– А черт их знает. Бесы, наверное. Такие образины, что смотреть противно. Я уж думал всё, большой привет тебе, Петя, но тут вы, конечно, расстарались и обратили в бегство не только нас, но и их тоже.
– А как вы домой вернулись?
– Понятия не имею. Очнулся на той самой скамейке, где вы сидели, поднялся и пошел домой.
– А никаких перемен вы в себе не заметили?
– Да вроде нет. Правда, заметно возросла потенция. Прямо гигант секса. Жена цветет, а я, честно скажу, в большом сомнении пребываю. Уж больно он забористый, этот ваш стимулятор. Супружеский долг – дело, конечно, святое, но чтобы перед этим такие муки терпеть – увольте.
– А за долгое отсутствие вас жена не упрекала?
– Так ведь не было отсутствия – двадцать первого утром ушел и двадцать первого вечером вернулся.
– Но вы же сказали, что просидели в башне чуть не две недели?
– Мне так показалось, но, выходит, я ошибся.
– А вам не могли этот бумажник подбросить?
– Зачем?
– Хотя бы затем, чтобы вы пошли в казино.
– А кто знал, что я туда пойду? Я ведь мог и в ресторан закатиться, и в стриптиз-бар. Были у меня и такие грешные мыслишки.
– Значит, ничего экстраординарного с вами по возвращении из башни не произошло?
– Разве что тестя вылечил от радикулита простым наложением рук. Он мне бутылку обещал поставить. Но это, конечно, просто совпадение.
– Вот вам номер моего мобильника, Петр Иванович, если к вам обратятся с каким-нибудь странным предложением – позвоните мне. Только обязательно. Это в ваших же интересах. И никому о моем воскрешении не рассказывайте. Да и вообще об этом деле не распространяйтесь.
– На этот счет можете не сомневаться, господин Чарнота. Я в психушку не тороплюсь.
– Вот и отлично. Всего хорошего, Петр Иванович.
Кажется, Борщов что-то прокричал мне вслед, боюсь, что нецензурное, но я его уже не слышал. Всё, что мне нужно было знать о царе Пирре, я уже узнал. Этот человек вляпался в чужие темные дела по глупой случайности и собственному легкомыслию. Борщову можно было посочувствовать, но временем для зализывания чужих душевных ран я сейчас не располагал. Мне нужна была машина. Своей я воспользоваться не мог, она наверняка сейчас является объектом пристального внимания. Мои счета в банках, скорее всего, заблокированы, а карточки изъяты из домашнего сейфа. В общем, куда ни кинь – всюду клин. Конечно, можно было бы попросить машину у Сокольского, но мне этого делать не хотелось. Я не люблю, когда меня пасут, пусть даже и с благими намерениями.
У меня на примете был один «форд», про хозяина которого я знал совершенно точно, что он будет отсутствовать в городе еще по крайней мере месяц. Автомобиль стоял на платной автостоянке, охраняемой с особым тщанием, ибо там имели привычку парковаться весьма влиятельные и обеспеченные люди. И всё же я решил рискнуть. Изъятие чужой собственности прошло без сучка и задоринки. Я, по своему обыкновению, показал бдительным охранникам ничего не значащую бумажку и благожелательно им улыбнулся. После чего сел в чужой «форд» и укатил по своим делам. Будем надеяться, что угнанной машины не хватятся и я успею ее поставить на место до возвращения законного хозяина.
Хвоста за мной не было, хотя я нисколько не сомневался, что рано или поздно он появится. Надо полагать, что работающие под началом Сокольского профессионалы сумеют просчитать маршрут демона, тем более что круг моих интересов не был для них тайной. Что же касается Варлава, то он пока считает Вадима Чарноту покойником, и этим выгодным для меня обстоятельством нужно воспользоваться в полной мере.
Я подрулил к Наташкиному дому и притаился в засаде. На собственном опыте я убедился, что между купленной мной по случаю квартирой и храмом Йопитера есть устойчивая связь. Не исключено, что Варлав и его подручные используют эту квартиру в своих интересах. А уж после моей объявленной смерти им и вовсе не от кого таиться и некого бояться.
Я почти два часа просидел в машине, прежде чем интересующий меня объект появился в поле моего зрения. Наташка вихляющей походкой раскованной городской девахи вышла из подъезда и направилась к обочине. Я угадал ее желание и подал свой автомобиль через пять секунд после того, как она вскинула руку в расчете на отзывчивость доброй души. Наташка, не раздумывая, села на заднее сиденье моего «форда» и небрежно буркнула мне в спину:
– В ГУМ, пожалуйста.
– Решила обновить свой гардероб? – полюбопытствовал я, трогая машину с места.
– А тебе какое дело, – надменно бросила мудрая львица, но, перехватив мой взгляд в зеркале, осеклась. – Ты…
– Почему это тебя так удивило?
– Но ты ведь умер?!
– И ты едешь покупать траурное платье, чтобы оплакивать меня всю оставшуюся жизнь?
Судя по фырканью, доносящемуся с заднего сиденья, я ошибся в своем предположении. Кажется, Наташка пока не знала, как реагировать на мое неожиданное воскрешение: то ли радоваться, то ли огорчаться. А Варлав, видимо, не догадался снабдить ее инструкциями на этот счет.
– У меня к тебе каверзный вопрос, красавица. Это ты вывела меня к замку Руж?
– Такова была воля жрецов, – небрежно бросила она.
– Маленькое уточнение – тебе волю жрецов передал Варлав?
– Допустим, и что из этого?
– Сдается мне, что я должен был погибнуть в этом замке.
– На всё воля богов.
– Это тоже сказал Варлав?
– Да.
– Но ведь ваши боги всего лишь создание атлантов?
– И что это меняет? Они достаточно могущественны, чтобы раздавить и тебя, и меня.
– Но ими можно управлять с помощью магии?
– Можно. Только это не всегда и не всем удается. Случается, что восставший против бога гибнет под тяжестью взятой на себя непосильной ноши.
– Зачем Варлаву понадобилась моя смерть?
– Не знаю. Куда ты меня везешь?
– Я хочу, чтобы ты познакомила меня с людьми Варлава, которые наслали порчу на Людмилу.
– Зачем?
– Хочу воскресить свою подругу.
– Ты мог бы сделать это и сам. В тебе достаточно магической силы.
– Зато у меня слишком мало опыта по ее применению. Я боюсь ошибиться и сделать что-нибудь не так. Эта женщина мне слишком дорога, чтобы я стал рисковать ее здоровьем.
– Хорошо. Но я всё-таки не понимаю, что ты задумал?
– А что задумал Варлав? И что нужно от меня жрецам?
– Спроси у них сам.
Вот так вот. Надо признать, что мудрая львица особа скрытная. И в этой связи меня интересовал только один вопрос: на кого она работает? Если на жрецов храма, то это еще полбеды, а вот если на Варлава, то это много хуже. Тем не менее она согласилась проводить меня к подручным хитромудрого ведуна. За что я выразил ей благодарность в устной форме.
Варлав, судя по всему, с удобствами устроился в нашем мире, во всяком случае, недостатка в средствах он точно не испытывал. Такой офис в самом центре города может себе позволить только очень богатый человек. Красивая вывеска на фасаде гласила, что в данном помещении располагается ЗАО «Юпитер». Прямо скажу, в чувстве юмора Варлаву не откажешь.
Минут десять мы с Наташкой сидели в машине, наблюдая за суетой большого муравейника, именуемого городом. Ничего подозрительного я не обнаружил. Сотрудники ЗАО «Юпитер» ничем особо не отличались от прочих наших озабоченных деловыми проблемами сограждан. Но тех субъектов, что под дулом пистолета отправили меня туда, не знаю куда, среди них не было. Я покинул машину и стал прохаживаться перед дверью в офис. Охрана, а она в ЗАО «Юпитер» была, никак на меня не отреагировала. Правда, один из облаченных в черную униформу молодых людей помахал Наташке рукой, на что я обратил внимание рассеянной жрицы.
– Знакомый?
– Я здесь бывала несколько раз.
Я уже собрался, воспользовавшись протекцией Наташки, проникнуть в тщательно охраняемый объект, как мое внимание привлекла сладкая парочка, как раз в эту минуту покидающая офис. К счастью, я увидел их через стеклянную дверь раньше, чем они заметили меня, и поспешно отвернулся. Не думаю, чтобы черные очки на моем носу помешали Верке меня узнать. Ведьма Жанна торжественно покидала офис в сопровождении весьма неприятного типа. То есть тип-то был ничего себе, но у него имелся один очень существенный недостаток, он был похож на меня как две капли воды. На Наташку парочка не обратила никакого внимания, а я успел вовремя спрятаться за газетный киоск. Пока мудрая львица, потерявшая внезапно кавалера, удивленно озиралась по сторонам, я уже сидел в машине и пристально следил за своим двойником.
Верка с Лжечарнотой уселись в серебристую «тойоту» и как ни в чем не бывало покатили по улицам моего родного города. Хотел бы я знать, под какими документами проживали в Российской Федерации эти двое граждан, поскольку Верка официально числилась покойницей, да и неприятный тип, если он воспользовался моей фамилией, тоже неизбежно попадал под подозрение наших бдительных правоохранителей. Я цепко висел на хвосте у живых покойников, довольно успешно лавируя в потоке машин, заполонивших центральные улицы.
Притормозили они у обочины, в месте, для стоянки вроде бы не предназначенном. И машину покинул только пассажир. Я быстренько сориентировался в ситуации и последовал его примеру. Судя по всему, Лжечарнота направлялся к киоску. То ли Верке захотелось пить, то ли у нее кончились сигареты. У киоска наши с двойником пути пересеклись. Он действительно взял бутылочку газировки и пачку сигарет.
– Простите, – вежливо обратился я к двойнику, – вы ведь, если не ошибаюсь, Вадим Чарнота?
– Да, – нагло отозвался мой оппонент, поворачиваясь ко мне лицом.
– Извините. Значит, не обознался.
Ни секунды не задумываясь, я врезал этому типу по печени, а потом еще добавил ударом ноги в челюсть. При падении он ударился затылком об угол киоска и мгновенно отключился. Не знаю, кем он был, демоном или человеком, но такие удары для здоровья даром не проходят. Подхватив выпавшие из рук двойника бутылку с напитком и пачку сигарет, я мгновенно ретировался с места происшествия под неодобрительные возгласы случайных свидетелей.
– Что там такое? – лениво повернулась ко мне Верка.
– Какого-то придурка хватил солнечный удар, – отозвался я, передавая ей сигареты.
Одеты мы были с двойником абсолютно одинаково – синие потертые джинсы, белая рубашка. Я, между прочим, всегда так хожу летом, и уж кому, как не Верке, это знать. Наверняка этот тип воспользовался моим гардеробом, и уж конечно по совету своей любовницы. Отличались мы только солнцезащитными очками, но их-то я как раз снял и аккуратно положил в карман.
Я человек не курящий и терпеть не могу, когда кто-то курит в моем присутствии. Верке это отлично известно, тем не менее она тут же раскурила сигарету и жадно затянулась. Из чего я сделал вывод, что мой двойник более терпимо относится к человеческим порокам. Минздрав предупреждает, а ад, понимаешь, потакает. Безобразие.
Верка явно нервничала и вела машину без особого блеска. Судя по всему, нам предстояли великие дела, о которых я, впрочем, не имел ни малейшего представления. В лежащей на заднем сиденье Веркиной сумочке заиграла нежная мелодия. Я извлек мобильник и выкинул его в приоткрытое окно.
– С ума сошел, – возмутилась ведьма. – Он же денег стоит.
– Терпеть не могу, когда во время операции меня отвлекают по пустякам.
По моим расчетам, мой недавний оппонент еще не очнулся, но предосторожность в подобных ситуациях никогда не бывает лишней. Верка вырулила на улицу Строителей, где, по моей информации, проживал Вацлав Карлович Крафт, он же Цезарь. Конечно, это могло быть совпадением, но я почти не сомневался, что через несколько минут увижу худую физиономию своего недавнего соратника по приключениям в Вавилонской башне. Мы остановились у дома под номером пятнадцать, и на этот раз покинула машину Верка. Направилась она к третьему подъезду, где и находилась квартира вышеозначенного подозрительного субъекта.
Я извлек из кармана мобильник, одолженный у Сокольского. Станислав Андреевич, услышав мой голос, даже растерялся. Он, видите ли, был уверен, что это я сейчас лежу без сознания в машине «скорой помощи», и врачи хлопочут над моим почти бездыханным телом.
– А кого это – вас? – возмутился я.
– Вадимов Чарнот. Один пил с нами вино в загородном доме у Бориса, другой в это время вытрясал деньги из Вострикова и Киселева, и наконец третий в это время отдавал богу душу, взорванный в собственной квартире.
– Богу душу отдал, скорее всего, истинный Чарнота, тот самый, которого мы с тобой прихватили в казино, – не согласился с товарищем Михаил.
– А этот тогда кто? – удивился Мащенко.
– Демон, – дуэтом отозвались на этот вопрос Василий и Михаил.
Эти ребята до того запутали меня своими версиями, что я и сам перестал понимать, кто же я такой. В принципе я подозревал, что за мной начнется охота, а потому и не рискнул возвращаться домой. Непонятно мне было другое: каким образом этот бедолага оказался в моей квартире? У меня не было привычки доверять ключи от входной двери знакомым. Да и ключ у меня был всего один, и берег я его, как зеницу ока. Скорее всего, это был вор, вздумавший в отсутствие хозяина погостить в чужой квартире. Никаких ценностей я дома не хранил, так что этот человек бросил свою жизнь на кон совершенно напрасно.
– Василий, – взял бразды правления в свои руки Сокольский, – займись пострадавшими. А ты, Михаил, выясни, что за человек был убит в квартире Чарноты. Проверь также дверь. Ее вполне могли открыть отмычкой или просто фомкой.
– Сейчас для этих целей используют домкрат, – поведал нам всезнающий Мащенко. – Милое дело.
– А ты что, в молодости был вором? – не удержался от бестактного вопроса Василий.
– Вором я не был, – обиделся Борис Семенович. – Зато мою квартиру недавно ограбили, и как раз при помощи домкрата. Выдрали все замки с мясом, умельцы.
Сокольский поднялся с места и решительно направился к выходу, мы все, за исключением Василия, которому поручено было заняться психами, направились за ним следом. На улице было по-прежнему темно, хоть глаз выколи, но не душно: подувший с севера ветерок уже нес исстрадавшимся людям освежающую прохладу. Я бы с удовольствием постоял на свежем воздухе под звездным небом, вдыхая наполненный деревенскими ароматами воздух, но мое романтическое настроение было грубо прервано прагматиком Мащенко:
– Ну, поехали, что ли, демон. Исчадье ада.
– От буржуя слышу, – не остался я в долгу. Борис Семенович на буржуя почему-то обиделся и даже упрекнул меня в разжигании социальной розни. Оказывается, по этому поводу уже успели вписать статью в наш гуманный УК. Я тихо ужаснулся расторопности законодателей и тут же взял свои нехорошие слова обратно. В салоне вспыхнул спор по поводу того, распространяются ли конституционные статьи о правах человека на нечистую силу. Спорили, естественно, Мащенко с Мишей.
– Ладно, – сказал Борис Семенович, – оставим пока в стороне Чарноту с его неясным статусом. Но возьмем, например, Верку Смирнову. Она ведь натуральная покойница. Всё при ней. И куча свидетелей, и штамп прокуратуры в протоколе.
– Смирнова пока противоправных действий не совершала, а если совершит, то мы ее посадим, – стоял на своем Михаил.
– Так, может, ее лучше сжечь, ведьму-то, чтобы вдругорядь не воскресла? А демона лучше всего осиновым колом проткнуть.
– Чего только не наслушаешься от своих знакомых, – вмешался я в разговор. – Зачем же сразу колом?
– Я не о вас, – отмахнулся Мащенко. – Я в общем разрезе.
– В общем разрезе ты прав, – неожиданно согласился с оппонентом Миша, – но, к сожалению, в нашем УК такие меры наказания не предусмотрены.
– А как же вы собираетесь с нечистой силой бороться? – задал вполне резонный вопрос Борис Семенович.
– В нашей стране нечистой силы нет и быть не может, – вынес окончательный вердикт Михаил.
– А с этим как быть? – кивнул в мою сторону Борис Семенович.
На этом спор захлебнулся. Сотрудник службы безопасности так и не нашел, что ответить настырному предпринимателю. Меня их разговор позабавил и ненадолго отвлек от невеселых мыслей. В принципе я мог бы подсказать компетентным товарищам, где надо искать убийцу, отправившего в мир иной несчастного вора, родившегося под несчастливой звездой. Я мог бы даже назвать имя этого убийцы. Беда, однако, в том, что Сокольскому и его бравым подручным вряд ли удастся добраться до мага и чародея, окопавшегося в храме Йопитера, на невидимом острове Буяне.
– А этот ведун Варлав бывает в нашем мире? – спросил Сокольский, оборачиваясь ко мне. Генерал будто услышал мои мысли.
– Скорее да, чем нет. В любом случае здесь есть его агенты.
– Почему же тогда они вас не устранили? Ну, хотя бы тогда в машине. Насколько я понимаю, это агенты Варлава подарили Вере Смирновой миллион баксов и вогнали в летаргический сон Людмилу?
– Очень может быть. Всё дело в том, что в Вавилонскую башню меня направляли жрецы во главе с Ширгайо. Им зачем-то понадобилось наделить меня магической силой. А Варлав просто воспользовался ситуацией. Вероятно, я должен был погибнуть в схватке со зверем апокалипсиса, а далее мой путь должен был продолжить некто, очень похожий на меня. И он же должен был вернуться с победой в замок Йопитера.
– И жрецы не обнаружили бы подмены?
– Подмену мог бы обнаружить жрец Ширгайо, но его Варлав устранил. А что касается остальных жрецов, то они ведь получили то, что хотели – демона.
– Но зачем им демон?
– Не знаю. Не исключаю, что они заподозрили в чем-то Варлава и поэтому не спешат продолжать затеянную игру. Возможно, ждут, когда прояснится ситуация. И если вдруг обнаружится, что демонов два, причем как две капли воды похожих друг на друга, то Варлаву не поздоровится. Именно поэтому он так торопится меня устранить.
– Так кто же выступал в роли Дария в Вавилонской башне – сам Варлав?
– Думаю, да. Он решил проконтролировать ситуацию. И, похоже, был абсолютно уверен, что вместе с ведьмой Жанной на объект проник тот, другой. Наверх с нами он не пошел, боясь неприятных сюрпризов.
– Скажите, а у вас случайно не было брата-близнеца?
– Насколько я знаю, не было.
– И всё-таки этот Варлав устранил вашу мать – почему?
– Так вы думаете, это он ее убил?
– Очень похоже на то.
Прежде я полагал, что смерть моей матери – это просто несчастный случай. Врагов у нее не было, собственности тоже. К государственным тайнам она отношения не имела. Профессия у нее самая что ни на есть гуманная – врач. Но мне никогда и в голову не приходило, что причиной ее смерти могу быть я, точнее, тайна моего рождения.
– Что вы собираетесь делать?
– Прежде всего выяснить, какие цели преследует Варлав. А потом мне нужно выяснить, кто этот таинственный незнакомец, столь разительно на меня похожий.
– Ты извини, конечно, – вздохнул Сокольский, – но полного доверия у нас к тебе нет, и мы будем следить за каждым твоим шагом.
– Следите, но не приближайтесь слишком близко. В первую голову это опасно для вас. Кстати, вы обещали мне адреса людей, с которыми я был в Вавилонской башне.
– Михаил, – распорядился Сокольский, – передай господину Чарноте всю необходимую информацию.
По лицу капитана было заметно, что приказ генерала ему не понравился. Миша считал меня крайне подозрительным типом, которого следует немедленно изолировать и держать взаперти, лучше всего за семью замками. Однако Станислав Андреевич Сокольский не принадлежал к тому типу начальников, распоряжения которых можно оспаривать, а уж тем более игнорировать. Скрепя сердце Михаил полез в карман и вытащил оттуда листок бумаги.
– На первый взгляд самые обычные наши граждане, – прокомментировал капитан. – Перспективными в смысле оперативной разработки мне кажутся Хохлов, он же Наполеон, и Крафт, он же Цезарь. Крафт Вацлав Карлович в этом смысле особенно темная лошадка. Непонятно, чем дышит, и непонятно, на какие средства живет.
– А Закревский-Гитлер? – напомнил Сокольский.
– Талантливый актер, но абсолютно аморальная личность. Четыре раза был женат, столько же раз разведен. Сейчас вроде бы холост. За пьянство его едва не выперли из театра. Беден как церковная мышь и постоянно нуждается в деньгах.
– А царь Пирр?
– Борщов Петр Иванович. Женат. Двое взрослых детей. Положительно характеризуется как соседями, так и сослуживцами. Совершенно непонятно, как он попал в эту подозрительную компанию.
В данном случае я был согласен с Мишей. Борщов и в Вавилонской башне смотрелся телом инородным, и в казино он, скорее всего, действительно попал случайно. Тем не менее поговорить с ним следовало.
И в первую очередь требовалось выяснить, как на нем отразилось пребывание в загадочной башне.
– Высадите меня здесь, господин Мащенко.
Поскольку генерал Сокольский не выразил по поводу моих слов никакого протеста, Борис Семенович немедленно притормозил у обочины.
– Ну, ни пуха тебе, ни пера, – успел он бросить мне в спину, и тут же рванул с места, не желая, видимо, слушать мое ответное пожелание. Поскольку всю сегодняшнюю ночь он как раз и провел с чертом, то есть со мной. И впечатлений, судя по всему, предпринимателю хватит на всю оставшуюся жизнь.
Идти мне пока что было некуда. Моя квартира сильно пострадала в результате взрыва, насколько я мог судить по телевизионной картинке, а беспокоить знакомых мне не хотелось. Тем более что до рассвета было всего ничего. Я с удобствами расположился на скамейке в десяти шагах от подъезда девятиэтажного дома, в котором проживал Петр Иванович Борщов. Я не стал его тревожить среди ночи и решил с пользой провести оставшееся до утра время, то есть выспаться. Надо сказать, что мне это удалось. А проснулся я только тогда, когда торопившиеся на работу жильцы стали хлопать дверью подъезда. На меня никто не обратил особенного внимания – ну сидит на лавочке какой-то молодой человек и пусть себе сидит. Борщов, между прочим, тоже прошел мимо. Мне пришлось его окликнуть:
– Петр Иванович.
Борщов в буквальном смысле раскрыл рот от изумления. Такой вид, наверное, бывает у людей, которые впервые в жизни видят привидение. Минуту или больше он стоял в оцепенении, пока я не взял его под руку, чтобы вывести из ступора.
– Но как же так, – потрясенно проговорил он, – вы же покойник! Я собственными глазами видел сейчас по телевизору, как ваш труп грузили в «скорую помощь».
– Если по телевизору, то уже не собственными глазами, – возразил я Борщову. – Телекамере свойственно обманываться самой и обманывать других.
– Понимаю, – растерянно произнес царь Пирр, хотя это утверждение, явно не соответствовавшее его виду, было слишком поспешным.
– Давайте присядем на скамейку, – предложил я.
– Тогда уж лучше – в мою машину. Я на работу опаздываю.
Борщовские «жигули» стояли тут же во дворе под развесистым тополем. Стоило бросить на автомобиль взгляд, чтобы понять, что его хозяин человек небогатый. Тем не менее завелась видавшая виды машина без проблем и бодрой собачонкой выскочила на проезжую часть, где едва не была раздавлена неуклюжим КамАзом.
– Вы успокойтесь, Петр Иванович, а то мы так с вами далеко не уедем.
– Легко сказать, успокойтесь, – криво усмехнулся Борщов. – Всё-таки сижу рядом с привидением.
– Так ведь вы в некотором роде и сами царь Пирр.
– Я вас умоляю, Чарнота, какой я, к черту, царь! Я – экономист! И в ваших темных делах я участвовать не собираюсь. В конце концов, я ведь не самый большой грешник на земле, чтобы ко мне вот так запросто являлся демон. Ну, допустим, я изменил жене три раза. Случались со мной такие казусы, но это когда было…
– Три раза – это уже не казусы, это тенденция, – не согласился я с экономистом.
– Можно подумать, что вы, Чарнота, святой. Я слышал по телевизору подробности вашей биографии. Только учтите, наркотой я заниматься не стану, а будете приставать – позвоню в милицию. Нашли, понимаешь, мальчика. Я, между прочим, действительную морпехом служил и так просто в руки вам не дамся.
– Так вы считаете, что вас попотчевали наркотиками?
– А то чем же. Я их, правда, прежде никогда не употреблял, но с чего бы вдруг у здорового мужика начались глюки? И черт меня дернул пойти в это казино, лучше бы купил жене шубу.
– А почему царь Пирр? Назвались бы Александром Македонским?
– До Македонского я еще не дошел. Я ведь накануне Плутарха читал и аккурат на этом царе Пирре остановился. Но вы, Чарнота, тоже хороши. Других упрекаете в царских замашках, а сами-то в кого превратились, боже мой.
– А что такое? – не понял я упрека.
– Мало нам было этого великана с птичьей головой, так тут еще вы превращаетесь в волосатое чудовище и начинаете рвать всех подряд. Я прямо обмер. Чуть богу душу не отдал. А уж как эти визжали, просто спасу нет.
– Какие еще «эти»?
– А черт их знает. Бесы, наверное. Такие образины, что смотреть противно. Я уж думал всё, большой привет тебе, Петя, но тут вы, конечно, расстарались и обратили в бегство не только нас, но и их тоже.
– А как вы домой вернулись?
– Понятия не имею. Очнулся на той самой скамейке, где вы сидели, поднялся и пошел домой.
– А никаких перемен вы в себе не заметили?
– Да вроде нет. Правда, заметно возросла потенция. Прямо гигант секса. Жена цветет, а я, честно скажу, в большом сомнении пребываю. Уж больно он забористый, этот ваш стимулятор. Супружеский долг – дело, конечно, святое, но чтобы перед этим такие муки терпеть – увольте.
– А за долгое отсутствие вас жена не упрекала?
– Так ведь не было отсутствия – двадцать первого утром ушел и двадцать первого вечером вернулся.
– Но вы же сказали, что просидели в башне чуть не две недели?
– Мне так показалось, но, выходит, я ошибся.
– А вам не могли этот бумажник подбросить?
– Зачем?
– Хотя бы затем, чтобы вы пошли в казино.
– А кто знал, что я туда пойду? Я ведь мог и в ресторан закатиться, и в стриптиз-бар. Были у меня и такие грешные мыслишки.
– Значит, ничего экстраординарного с вами по возвращении из башни не произошло?
– Разве что тестя вылечил от радикулита простым наложением рук. Он мне бутылку обещал поставить. Но это, конечно, просто совпадение.
– Вот вам номер моего мобильника, Петр Иванович, если к вам обратятся с каким-нибудь странным предложением – позвоните мне. Только обязательно. Это в ваших же интересах. И никому о моем воскрешении не рассказывайте. Да и вообще об этом деле не распространяйтесь.
– На этот счет можете не сомневаться, господин Чарнота. Я в психушку не тороплюсь.
– Вот и отлично. Всего хорошего, Петр Иванович.
Кажется, Борщов что-то прокричал мне вслед, боюсь, что нецензурное, но я его уже не слышал. Всё, что мне нужно было знать о царе Пирре, я уже узнал. Этот человек вляпался в чужие темные дела по глупой случайности и собственному легкомыслию. Борщову можно было посочувствовать, но временем для зализывания чужих душевных ран я сейчас не располагал. Мне нужна была машина. Своей я воспользоваться не мог, она наверняка сейчас является объектом пристального внимания. Мои счета в банках, скорее всего, заблокированы, а карточки изъяты из домашнего сейфа. В общем, куда ни кинь – всюду клин. Конечно, можно было бы попросить машину у Сокольского, но мне этого делать не хотелось. Я не люблю, когда меня пасут, пусть даже и с благими намерениями.
У меня на примете был один «форд», про хозяина которого я знал совершенно точно, что он будет отсутствовать в городе еще по крайней мере месяц. Автомобиль стоял на платной автостоянке, охраняемой с особым тщанием, ибо там имели привычку парковаться весьма влиятельные и обеспеченные люди. И всё же я решил рискнуть. Изъятие чужой собственности прошло без сучка и задоринки. Я, по своему обыкновению, показал бдительным охранникам ничего не значащую бумажку и благожелательно им улыбнулся. После чего сел в чужой «форд» и укатил по своим делам. Будем надеяться, что угнанной машины не хватятся и я успею ее поставить на место до возвращения законного хозяина.
Хвоста за мной не было, хотя я нисколько не сомневался, что рано или поздно он появится. Надо полагать, что работающие под началом Сокольского профессионалы сумеют просчитать маршрут демона, тем более что круг моих интересов не был для них тайной. Что же касается Варлава, то он пока считает Вадима Чарноту покойником, и этим выгодным для меня обстоятельством нужно воспользоваться в полной мере.
Я подрулил к Наташкиному дому и притаился в засаде. На собственном опыте я убедился, что между купленной мной по случаю квартирой и храмом Йопитера есть устойчивая связь. Не исключено, что Варлав и его подручные используют эту квартиру в своих интересах. А уж после моей объявленной смерти им и вовсе не от кого таиться и некого бояться.
Я почти два часа просидел в машине, прежде чем интересующий меня объект появился в поле моего зрения. Наташка вихляющей походкой раскованной городской девахи вышла из подъезда и направилась к обочине. Я угадал ее желание и подал свой автомобиль через пять секунд после того, как она вскинула руку в расчете на отзывчивость доброй души. Наташка, не раздумывая, села на заднее сиденье моего «форда» и небрежно буркнула мне в спину:
– В ГУМ, пожалуйста.
– Решила обновить свой гардероб? – полюбопытствовал я, трогая машину с места.
– А тебе какое дело, – надменно бросила мудрая львица, но, перехватив мой взгляд в зеркале, осеклась. – Ты…
– Почему это тебя так удивило?
– Но ты ведь умер?!
– И ты едешь покупать траурное платье, чтобы оплакивать меня всю оставшуюся жизнь?
Судя по фырканью, доносящемуся с заднего сиденья, я ошибся в своем предположении. Кажется, Наташка пока не знала, как реагировать на мое неожиданное воскрешение: то ли радоваться, то ли огорчаться. А Варлав, видимо, не догадался снабдить ее инструкциями на этот счет.
– У меня к тебе каверзный вопрос, красавица. Это ты вывела меня к замку Руж?
– Такова была воля жрецов, – небрежно бросила она.
– Маленькое уточнение – тебе волю жрецов передал Варлав?
– Допустим, и что из этого?
– Сдается мне, что я должен был погибнуть в этом замке.
– На всё воля богов.
– Это тоже сказал Варлав?
– Да.
– Но ведь ваши боги всего лишь создание атлантов?
– И что это меняет? Они достаточно могущественны, чтобы раздавить и тебя, и меня.
– Но ими можно управлять с помощью магии?
– Можно. Только это не всегда и не всем удается. Случается, что восставший против бога гибнет под тяжестью взятой на себя непосильной ноши.
– Зачем Варлаву понадобилась моя смерть?
– Не знаю. Куда ты меня везешь?
– Я хочу, чтобы ты познакомила меня с людьми Варлава, которые наслали порчу на Людмилу.
– Зачем?
– Хочу воскресить свою подругу.
– Ты мог бы сделать это и сам. В тебе достаточно магической силы.
– Зато у меня слишком мало опыта по ее применению. Я боюсь ошибиться и сделать что-нибудь не так. Эта женщина мне слишком дорога, чтобы я стал рисковать ее здоровьем.
– Хорошо. Но я всё-таки не понимаю, что ты задумал?
– А что задумал Варлав? И что нужно от меня жрецам?
– Спроси у них сам.
Вот так вот. Надо признать, что мудрая львица особа скрытная. И в этой связи меня интересовал только один вопрос: на кого она работает? Если на жрецов храма, то это еще полбеды, а вот если на Варлава, то это много хуже. Тем не менее она согласилась проводить меня к подручным хитромудрого ведуна. За что я выразил ей благодарность в устной форме.
Варлав, судя по всему, с удобствами устроился в нашем мире, во всяком случае, недостатка в средствах он точно не испытывал. Такой офис в самом центре города может себе позволить только очень богатый человек. Красивая вывеска на фасаде гласила, что в данном помещении располагается ЗАО «Юпитер». Прямо скажу, в чувстве юмора Варлаву не откажешь.
Минут десять мы с Наташкой сидели в машине, наблюдая за суетой большого муравейника, именуемого городом. Ничего подозрительного я не обнаружил. Сотрудники ЗАО «Юпитер» ничем особо не отличались от прочих наших озабоченных деловыми проблемами сограждан. Но тех субъектов, что под дулом пистолета отправили меня туда, не знаю куда, среди них не было. Я покинул машину и стал прохаживаться перед дверью в офис. Охрана, а она в ЗАО «Юпитер» была, никак на меня не отреагировала. Правда, один из облаченных в черную униформу молодых людей помахал Наташке рукой, на что я обратил внимание рассеянной жрицы.
– Знакомый?
– Я здесь бывала несколько раз.
Я уже собрался, воспользовавшись протекцией Наташки, проникнуть в тщательно охраняемый объект, как мое внимание привлекла сладкая парочка, как раз в эту минуту покидающая офис. К счастью, я увидел их через стеклянную дверь раньше, чем они заметили меня, и поспешно отвернулся. Не думаю, чтобы черные очки на моем носу помешали Верке меня узнать. Ведьма Жанна торжественно покидала офис в сопровождении весьма неприятного типа. То есть тип-то был ничего себе, но у него имелся один очень существенный недостаток, он был похож на меня как две капли воды. На Наташку парочка не обратила никакого внимания, а я успел вовремя спрятаться за газетный киоск. Пока мудрая львица, потерявшая внезапно кавалера, удивленно озиралась по сторонам, я уже сидел в машине и пристально следил за своим двойником.
Верка с Лжечарнотой уселись в серебристую «тойоту» и как ни в чем не бывало покатили по улицам моего родного города. Хотел бы я знать, под какими документами проживали в Российской Федерации эти двое граждан, поскольку Верка официально числилась покойницей, да и неприятный тип, если он воспользовался моей фамилией, тоже неизбежно попадал под подозрение наших бдительных правоохранителей. Я цепко висел на хвосте у живых покойников, довольно успешно лавируя в потоке машин, заполонивших центральные улицы.
Притормозили они у обочины, в месте, для стоянки вроде бы не предназначенном. И машину покинул только пассажир. Я быстренько сориентировался в ситуации и последовал его примеру. Судя по всему, Лжечарнота направлялся к киоску. То ли Верке захотелось пить, то ли у нее кончились сигареты. У киоска наши с двойником пути пересеклись. Он действительно взял бутылочку газировки и пачку сигарет.
– Простите, – вежливо обратился я к двойнику, – вы ведь, если не ошибаюсь, Вадим Чарнота?
– Да, – нагло отозвался мой оппонент, поворачиваясь ко мне лицом.
– Извините. Значит, не обознался.
Ни секунды не задумываясь, я врезал этому типу по печени, а потом еще добавил ударом ноги в челюсть. При падении он ударился затылком об угол киоска и мгновенно отключился. Не знаю, кем он был, демоном или человеком, но такие удары для здоровья даром не проходят. Подхватив выпавшие из рук двойника бутылку с напитком и пачку сигарет, я мгновенно ретировался с места происшествия под неодобрительные возгласы случайных свидетелей.
– Что там такое? – лениво повернулась ко мне Верка.
– Какого-то придурка хватил солнечный удар, – отозвался я, передавая ей сигареты.
Одеты мы были с двойником абсолютно одинаково – синие потертые джинсы, белая рубашка. Я, между прочим, всегда так хожу летом, и уж кому, как не Верке, это знать. Наверняка этот тип воспользовался моим гардеробом, и уж конечно по совету своей любовницы. Отличались мы только солнцезащитными очками, но их-то я как раз снял и аккуратно положил в карман.
Я человек не курящий и терпеть не могу, когда кто-то курит в моем присутствии. Верке это отлично известно, тем не менее она тут же раскурила сигарету и жадно затянулась. Из чего я сделал вывод, что мой двойник более терпимо относится к человеческим порокам. Минздрав предупреждает, а ад, понимаешь, потакает. Безобразие.
Верка явно нервничала и вела машину без особого блеска. Судя по всему, нам предстояли великие дела, о которых я, впрочем, не имел ни малейшего представления. В лежащей на заднем сиденье Веркиной сумочке заиграла нежная мелодия. Я извлек мобильник и выкинул его в приоткрытое окно.
– С ума сошел, – возмутилась ведьма. – Он же денег стоит.
– Терпеть не могу, когда во время операции меня отвлекают по пустякам.
По моим расчетам, мой недавний оппонент еще не очнулся, но предосторожность в подобных ситуациях никогда не бывает лишней. Верка вырулила на улицу Строителей, где, по моей информации, проживал Вацлав Карлович Крафт, он же Цезарь. Конечно, это могло быть совпадением, но я почти не сомневался, что через несколько минут увижу худую физиономию своего недавнего соратника по приключениям в Вавилонской башне. Мы остановились у дома под номером пятнадцать, и на этот раз покинула машину Верка. Направилась она к третьему подъезду, где и находилась квартира вышеозначенного подозрительного субъекта.
Я извлек из кармана мобильник, одолженный у Сокольского. Станислав Андреевич, услышав мой голос, даже растерялся. Он, видите ли, был уверен, что это я сейчас лежу без сознания в машине «скорой помощи», и врачи хлопочут над моим почти бездыханным телом.