– Он наложил магическое заклятие, – прошептала побелевшими губами Наташка. – Мы обречены. Отсюда нет выхода.
– Но здесь же светло, – запротестовал Закревский. – Пусть дверь не открывается, но есть же окна.
– Окон здесь нет, – возразила мудрая львица. – А свет исходит от саркофага, который пропитан специальным составом. Его хватит еще на добрую тысячу лет, но нам от этого легче не будет.
Наташке мы, естественно, не поверили и долго еще обшаривали в поисках выхода обширный зал древнего мавзолея. Однако без всякого успеха. Из этого помещения был только один выход. Тот самый, который крепко закупорил магическим заклятием ведун Варлав, возмечтавший о вселенском величии. Самым разумным в сложившейся ситуации было сесть на каменные плиты и предаться размышлениям. Воды у нас с собой не было, пищи тоже. Вырисовывалась веселенькая перспектива смерти от жажды и голода. Я попробовал было повторить трюк с перемещением в пространстве, который однажды мне удался в храме Йо. Но, увы, открыв глаза, я обнаружил, что нахожусь не в загородном дворце Бори Мащенко, а всё в том же зале с саркофагом, в окружении своих опостылевших знакомых.
Первым не выдержал Закревский:
– Я пить хочу.
– Стыдно, фюрер, вы же не ребенок, – попробовал я его урезонить.
– Идите вы к черту, Штирлиц, – возмутился актер. – Это по вашей милости мы здесь очутились. Если вы действительно демон, то извольте нас вытащить отсюда.
Требование было абсолютно несуразным, и поэтому я не стал на него реагировать. А неугомонный актер принялся осматривать саркофаг в поисках воды и пищи. Он, видите ли, где-то читал, что в могилы древних вождей их скорбящие подданные всегда подкладывали продукты питания и воду, дабы облегчить покойнику жизнь на том свете.
– Он похоронен по меньшей мере три тысячи лет назад, – покачал головой Хохлов. – Вода уже протухла, а продукты испортились.
Однако скептицизм Наполеона не подействовал должным образом на фюрера, который с завидным упорством пытался вскрыть саркофаг. Утомившись бесполезными трудами, он извлек из впадины серебряный сосуд и заглянул внутрь.
– Там что-то булькает, – сказал он нам восторженно.
– Не пей, Аркадий, козленочком станешь, – попробовал предостеречь его Хохлов.
Но упрямый актер не внял предостережениям «сестрицы Аленушки» и влил-таки в себя подозрительный продукт. Результат не замедлил сказаться. Козленочком он, конечно, не стал, но в козла превратился. Или в сатира, кому как нравится. Руки и ноги у него остались человеческими, но тело обросло шерстью, а на лысеющей голове выросли изящные рожки.
– Я же тебя предупреждал, Аркадий! – ахнул Наполеон.
– Предупреждал он! – возмутился Закревский. – Это ты меня заколдовал!
– Да ни сном, ни духом. – Бизнесмен даже перекрестился. – И в мыслях не держал.
Ну, положим, в мыслях Хохлов такое превращение Закревского как раз и держал, более того, он его даже обнародовал вслух.
И тут меня осенило, я вскочил на ноги и вскричал:
– Эврика!
– Воду нашел? – встрепенулась Верка.
– Нет. Способ выбраться отсюда.
Недолго думая, я вырвал из рук растерявшегося сатира драгоценный сосуд и сам к нему приложился. Надо сказать, что влаги там было всего капли три. Но, по моим расчетам, и этого должно было хватить для чудесного перемещения из эпохи в эпоху. Во всяком случае, я на это очень надеялся. Мысленно представив холл загородного дома, где мне довелось побывать дважды, я стал перебрасывать туда своих спутников одного за другим, рассаживая их по многочисленным стульям и креслам. Себе я выбрал очень удобное кресло у окна и с наслаждением в него плюхнулся.
– Да что же это такое?! – услышал я голос расстроенного Бориса Семеновича. – Козла-то зачем в дом пустили?!
После этого мне не оставалось ничего другого, как открыть глаза и громко произнести:
– Опля.
Картине, открывшейся моему взору, более всего подошло бы название «Не ждали». Мащенко, воздев руки к потолку, стоял посреди холла и ошарашенно разглядывал неожиданно нагрянувших гостей. На коленях у ошеломленного Миши сидела Верка и нервно курила его сигарету. Что касается Василия, то он с пистолетом в руке притаился за кадкой, в которой росла пальма и которую за каким-то чертом Мащенко разместил в холле, и целил мне в лоб. Пожалуй, только стоявший у журнального столика генерал Сокольский сохранял спокойствие, но далось ему это, надо полагать, очень нелегко.
– Убери пистолет, – посоветовал я Василию. – Чего доброго, выстрелит.
Василий моему совету внял, пистолет спрятал, но из-за кадки с пальмой так и не вышел. На его лице явственно читалось недоверие, как ко мне лично, так и к моим спутникам, потревожившим послеобеденный отдых солидных людей.
– Да что же это такое! – воскликнул Закревский, подойдя к зеркалу. – Я же рогатый!
– Не расстраивайся, Аркадий, – утешил его Хохлов. – На сцене тебе цены не будет. Публика начнет валом валить на спектакли с твоим участием.
– Нет уж, позвольте! – взорвался Закревский. – Я артист, а не клоун! Верните мне мой истинный лик. Я благородный отец по амплуа!
– Будешь играть теперь обманутых мужей, – пожал плечами Хохлов. – Публике с первого взгляда всё будет ясно.
– Может, шерсть с него состричь, а рожки прикрыть шляпой, – предложил сердобольный Миша. – У меня есть машинка.
– Давайте всё по порядку, – веско произнес генерал Сокольский.
Доклад начал я, как это и положено давно завербованному агенту. К сожалению, связного рассказа у меня не получилось. Закревский продолжал буйствовать у зеркала, требуя от органов наказания виновных. Все остальные вели себя нисколько не лучше, без конца перебивая, и то и дело отпуская замечания по поводу моих выводов и предположений.
– Значит, вы, Чарнота, стали зверем апокалипсиса? – уточнил Василий.
– Да еще каким зверем! – не удержался от комментариев Закревский. – Это же тихий ужас. Вот люди не дадут соврать. Такие клыки в пасти, что хоть стой, хоть падай. – Он взглядом буквально пригвоздил меня к месту.
– А Жака де Круа убил ты? – резко повернулся к Смирнову генерал.
– Его убил дэв, – пояснил я. – Думаю, что окончательно и бесповоротно. Бедному Жаку уже не воскреснуть. Хотя умер он две сотни лет назад, но всё равно парня жалко.
– Некоторые умудрились несколько столетий назад жениться, – ехидно заметила Верка. – И ничего. Живут себе.
Камешек был в мой огород, и поэтому я отреагировал почти мгновенно:
– От ведьмы слышу.
– Попрошу не оскорблять мою жену! – вскинулся было Смирнов, но Сокольский остановил его строгим взглядом.
– Значит, Варламов нашел то, что искал? – задумчиво проговорил Станислав Андреевич.
– Нашел, – подтвердил молчавший до сих пор Крафт. – И не думаю, что нашим органам удастся остановить этого безумца.
– А кто способен его остановить? – резко обернулся к Цезарю Сокольский.
– Зверь апокалипсиса.
– Вы имеете в виду господина Чарноту?
– Да.
– Но каким образом?
– Не знаю. Спросите у него. Он, по-моему, самой судьбой предназначен для этого.
– А вы? – нахмурился Сокольский. – Какие ценные качества приобрели в Вавилонской башне вы, господин Крафт?
– Я могу взглядом сдвинуть кадку с пальмой, если угодно.
– Попробуйте, – предложил Сокольский.
Крафт нахмурился, вперся глазами в пальму и действительно сдвинул ее на целый метр, перепугав при этом Василия, который встревоженным зайцем отпрыгнул от самодвижущейся кадки.
– Теперь мне ясно, каким образом погиб Тюрин, – криво усмехнулся Сокольский.
– Вам не поверит ни суд, ни прокуратура, Станислав Андреевич, они сочтут вас сумасшедшим.
– Пожалуй, – вздохнул Сокольский. – Так что вы предлагаете, Чарнота?
План у меня был, но для его реализации мне нужен был помощник. Однако Закревский наотрез отказался участвовать в мистификациях подозрительного во всех отношениях субъекта.
– Сыт по горло, – вскричал экзальтированный фюрер, ставший сатиром.
– Вы что же, так и собираетесь доживать свой век в козлином состоянии? – вежливо спросил я.
Аргумент был убийственным, и Закревский сдался. Я нисколько не сомневался, что при своем тридцатилетнем актерском опыте он справится с ролью на отлично. Зато в себе я не был уверен. Ведун Варлав орешек крепкий, и было бы совсем нелишним заручиться поддержкой жрецов храма Йопитера. Я вопросительно взглянул на Наташку.
– Ладно, – отозвалась на мою просьбу мудрая львица. – Я попробую связаться с Завидом.
После чего Наташка испарилась со стула, заставив вздрогнуть от испуга Бориса Мащенко.
– Такая красивая девушка, – вздохнул он сокрушенно, – и ведьма. Как же плохо мы воспитываем молодежь.
– На себя посмотри, – огрызнулась Верка, которая почему-то приняла вздохи Бориса Семеновича на свой счет.
– Приступаем, – повысил голос Сокольский. – Времени на препирательства больше нет.
Адрес господина Варламова органам был известен. Они, похоже, уже давно организовали за ним слежку. Во всяком случае, Сокольский еще до нашего возвращения знал, что Варламов вернулся в свой двухэтажный особняк на окраине города. Туда мы и отправились на двух машинах, полные решимости поквитаться с коварным ведуном. Главная роль в грядущем представлении отводилась мне и Закревскому, остальных Сокольский держал на подхвате, на случай непредвиденных обстоятельств.
Время было ночное, но еще не настолько позднее, чтобы нас клонило в сон. Закревский мучительно потел в одолженном у Мащенко смокинге, что, впрочем, и неудивительно при таком обилии шерсти. Шляпу, тоже подаренную предпринимателем, Аркадий Петрович не снял даже в машине.
– Меня же полгорода знает! И вдруг – Закревский с рогами! Зачем мне лишние слухи.
– Чуть не забыл, – спохватился я. – Кто-нибудь умеет петухом кукарекать?
– Нет уж, увольте, молодой человек, – возмущенно фыркнул Аркадий Петрович. – Хватит и того, что меня здесь за козла держат,
– Это вы зря, – запротестовал сидевший за рулем Мащенко. – Мы все вас ценим, любим и уважаем. Я сам вам аплодировал в театре.
– Так вы театрал? – удивился Закревский.
– Играл в школьной самодеятельности, – зарозовел Борис Семенович. – Знаете сказку: была у зайца избушка лубяная, а у лисы ледяная…
– Так вы играли зайца?
– Нет, я играл петуха, который наводил порядок.
– Круто, – восхитился Миша. – Значит, прокукарекать сможешь?
– Дело нехитрое, – пожал плечами Мащенко и издал горлом воистину чарующие звуки.
– Да у вас талант, батенька! – вскричал Закревский. – Что ж вы его в землю-то закопали? Первый раз вижу столь полное погружение в образ.
Особнячок у Варламова был вполне приличный. К сожалению, в темноте, да еще с расстояния пятидесяти метров, трудно было рассмотреть все его архитектурные изыски. Мащенко погасил фары. Сокольский еще раз уточнил диспозицию. На задание мы отправились вчетвером: я, Закревский, Миша и Мащенко. Особняк Варлава не охранялся, во всяком случае, по внешнему периметру. По словам Миши, Варламов вообще обходился без помощников и жил в доме один. Судя по всему, ведун целиком полагался на свои недюжинные магические способности. В дом мы с Закревским должны были проникнуть через окно первого этажа. Раму Миша выставил в два счета, настоящий профессионал. Я подтолкнул вперед актера и обернулся к Мащенко:
– Кукарекать начнешь через пять минут. Засеки время. И не ошибись – три раза.
– Будет сделано, не сомневайтесь, господин хороший демон.
Я хотел было обидеться на Бориса Семеновича, но потом передумал. Мне пора уже было входить в роль зверя апокалипсиса. Я, правда, не был уверен, что метаморфоза состоится. Всё-таки Российская Федерация – это вам не остров Буян. С другой стороны, вид не потерявшего до сих пор сатирического обаяния актера Закревского меня обнадеживал. Я ведь тоже пил из серебряного сосуда, и будем надеяться, что полученного ресурса мне вполне хватит, чтобы в стесненных обстоятельствах явить себя во всем блеске.
Свет горел лишь в угловой комнате на первом этаже. Оттуда доносился звон посуды, и я решил, что там, скорее всего, находится кухня. Варлав, судя по всему, проголодался и устроил себе довольно поздний ужин. Я бы сейчас тоже с удовольствием покушал, но, как говорит в таких случаях Миша, долг прежде всего.
– Жареная рыба, – втянул носом воздух Закревский.
– Камбала, – уточнил я, подталкивая актера к лестнице, ведущей на второй этаж.
Войдя в комнату, освещаемую лишь лунным светом, я сразу же увидел драгоценный сосуд. Он стоял на столике рядом с компьютером. Столь неожиданное соседство меня поначалу удивило, но потом я пришел к выводу, что так, пожалуй, и должно быть. Сосуд, если верить Наташке, содержал бесценную информацию. А компьютер как раз и был наиболее совершенным на данный момент инструментом, с помощью которого эту информацию можно было переработать и систематизировать. К счастью, Варлав еще не успел раскупорить сосуд, и у меня появилось горячее желание схватить этот дар предков и выпрыгнуть в окно. Возможно, это было лучшим выходом из создавшейся ситуации, но времени для выполнения задуманного мне не хватило. На лестнице послышались уверенные шаги, и я едва успел спрятаться в шкаф, который стоял напротив столика. Шкаф был почти пуст, так что расположился я в нем со всеми удобствами и даже приоткрыл дверцу, чтобы видеть всё происходящее в помещении.
Варлав вошел в комнату и остановился на пороге. Силуэт сидевшего у стола Закревского ведун, надо полагать, увидел сразу. Во всяком случае, он не замедлил с вопросом:
– Кто здесь?
Ответом ведуну был петушиный крик, который, надо отдать должное Мащенко, прозвучал как нельзя кстати. Варлав поспешно включил свет. Лицо ведуна было бледным.
Похоже, он если и не испугался, то сильно встревожился.
– Это вы, Закревский?
– Да как вам сказать, – вздохнул актер, снимая шляпу и являя изумленному хозяину свои изящные рожки. – Можете называть меня и так, я не обижусь.
– Откуда вы взялись?
– Оттуда.
Новый петушиный крик прозвучал как подтверждение полномочий, данных господину Закревскому в небезызвестных инстанциях.
– Ничего не понимаю, – отшатнулся Варлав. – Как вы выбрались из капища?
– А кто вам сказал, что я выбрался? – пожал плечами Закревский. – То есть мы, конечно, выбрались, но не туда. А там приличных вакансий уже нет. Вот и приходится мне в мои-то годы и при довольно приличном социальном статусе исполнять роль мальчика на побегушках.
– Какого еще мальчика?
– Вы, батенька, как с луны свалились, – возмутился Закревский. – Он, видите ли, не понимает! Возмечтал о власти над миром, а того не учел, что здесь конкуренция почище, чем на рынке. Вы что, не в курсе, откуда атланты черпали свою энергию?
– Ну, это положим, – растерянно проговорил Варлав. – Легенд по этому поводу придумано много.
– Да какие легенды, уважаемый?! Вы о чем? Отдайте сосуд и не грешите. И запомните: Люцифер недоволен вашим поведением. И его можно понять: какая-то мелкая сошка вознамерилась поломать издавна заведенный порядок вещей, не испросив разрешения в высших инстанциях.
– По-моему, вы меня разыгрываете, господин Закревский!
Ответом ведуну был петушиный крик. На этот раз Мащенко особенно постарался, даже у меня мурашки пробежали по коже.
– Слышите? Уже и петух три раза прокукарекал в неурочный час. А вы, господин Варламов, капризничаете, как девица перед первой брачной ночью. Так будете подписывать договор или нет?
– С вами, что ли, Закревский?
– Не со мной, а с Люцифером. Или вы хотите, чтобы за вами прислали зверя апокалипсиса?
– Это Чарноту, что ли?
– Да какое мне дело до его фамилии, – пренебрежительно хмыкнул Закревский. – Тут ведь важна функция. Я уговариваю; он рвет на части. Так сказать, разделение труда.
– Я опытный маг, господин Закревский. Со мной не так-то просто справиться.
– У вас мания величия, любезнейший Варлав, что при ваших многочисленных прегрешениях может обернуться жизненной катастрофой. Так вы отказываетесь заключать договор с Люцифером?
– Не знаю, кто вас наградил рогами, Закревский, но передайте своему хозяину, что меня на голый блеф не возьмешь.
– Как вам будет угодно, господин Варламов.
Закревский встал со стула, поправил бабочку, одернул смокинг и взял со стола шляпу. В этот момент в комнату вошла Людмила, которую я, честно говоря, не принял в расчет, составляя свой план. При взгляде на склонившегося в поклоне Закревского она испуганно вскрикнула.
– Пустяки, – успокоил ее Варлав. – Ты что, не узнала Аркадия Петровича? Он же актер. А ныне вот подрядился сыграть сатира.
– Черта, с вашего позволения, любезнейший, – поправил хозяина гость. – Не смею больше обременять вас своим присутствием.
Бывший фюрер блестяще справился со своей ролью и мог покидать сцену с чистой совестью. Я, разумеется, не рассчитывал, что коварный ведун сломается при виде чертовых рожек, но мне необходимо было вывести его из равновесия. Думаю, что это удалось. Варлав с ненавистью посмотрел вслед удаляющемуся Закревскому и осторожно погладил серебряный сосуд, стоявший на столе.
– Он просто блефовал, – сказал ведун глухо то ли самому себе, то ли встревоженной Людмиле.
– Я всё слышала, – ответила та. – По-моему, ты сильно рискуешь, Варламов, и не только своей, но и моей жизнью.
– Я слишком долго шел к своей цели, Людмила, чтобы остановиться на полпути. Ты должна мне помочь. Поздно уже искать другую женщину. Пойми же наконец, я не желаю зла никому. Я просто хочу ускорить процесс. То, что было задумано нашими предками, свершится не через тысячи лет, а завтра. Можешь себе это представить? Люди проснутся в более совершенном мире.
– А ты уверен, что он будет более совершенным?
– Мудрое управление смягчит дисгармонию в мире и разрешит многие проблемы. Сейчас миром правят самые обыкновенные люди, к тому же погрязшие в пороках, а будут править боги! Совершенные существа, созданные гением атлантов.
– Но ведь им надо будет приносить жертвы!
– А разве нынешние правители обходятся без жертв? Люди гибнут миллионами. А при моей системе управления человеческие потери сократятся до минимума. Жертвы будут приноситься лишь по большим праздникам.
– А совсем без жертв нельзя?
– Мир держится на страхе, Людмила! Только на страхе. Боги, не внушающие страх, не могут править людьми.
– А богами будешь управлять ты?
– Почему бы нет? В моем распоряжении тысячи магических заклинаний, составленных атлантами. Я буду разумным и справедливым правителем.
– Благими намерениями вымощена дорога в ад, милейший Варлав.
Последнюю фразу произнес я. Мое появление явилось полной неожиданностью и для Варлава, и тем более для Людмилы. Моя бывшая любовница вскрикнула и подалась назад. Хотя ничего ужасающего в моем облике не было. Но, видимо, свою роль сыграла подмоченная репутация.
– Вы тоже прибыли оттуда, Чарнота? – насмешливо спросил Варлав, сохранивший свое самообладание.
– Вас должны были предупредить о моем приходе.
– Предупредили, и что с того?
– Ничего. Мне бы не хотелось пугать вашу супругу, господин Варлав. Если вы выпьете яд или застрелитесь, то я буду вполне удовлетворен.
– Вы сумасшедший, Чарнота! – раздраженно выкрикнул ведун.
– Я посланец ада, господин Варлав. Вы отказались подписать договор с дьяволом, и ваша участь решена. В этом спектакле я играю роль командора, а вы всего лишь жалкий соблазнитель. Такой вот неожиданный поворот сюжета.
Даже самые упертые атеисты в критической ситуации вспоминают либо Бога, либо черта. По роду своей профессии мага, а также по природным склонностям ведун Варлав был к черту ближе. Верить он мне не верил, но не сомневаться не мог. В конце концов, он родился всего лишь человеком, и никакие приобретенные или украденные способности не могли его сделать Творцом. В глубине души он это понимал, а потому боялся.
– Я сейчас открою эту крышку, Чарнота, и всё будет кончено. – Рука Варлава потянулась к сосуду и замерла, простертая над столом.
– Вы ведь смертны, Варлав. И вам не безразлично, когда наступит ваш конец. У вас есть шанс уцелеть. Вы отдадите этот сосуд мне и останетесь жить. Иначе вы умрете.
Кинжал блеснул в руке ведуна, но я успел перехватить его руку в сантиметре от своего горла. Наши глаза встретились.
– Нет, Варлав, – сказал я твердо. – Ты имеешь дело с атлантом, и магия здесь не пройдет. На твоей совести смерть моей матери и верховного жреца Ширгайо. Не думаю, что на этом заканчивается список твоих жертв, но для меня и этих двух достаточно, чтобы свести с тобой счеты.
– Это непросто будет сделать, – криво усмехнулся Варлав. – Будь ты хоть трижды посланец адских сил.
Пол закачался под моими ногами. Я с трудом удержал равновесие, но при этом выпустил руку ведуна. Варлав отскочил к стене. Теперь в его правой руке был меч, а левая сжимала кинжал, который едва не пресек мою жизнь. У меня тоже был меч, всё тот же, позаимствованный у Бернара де Перрона, но я сильно сомневался в его магической силе. Фехтовальщик из меня никудышный, зато я превосходил ведуна в быстроте реакции. Видимо поэтому он раскачивал особняк словно колыбель, пытаясь свести на нет мое преимущество. Я оттолкнулся от стены и, пролетев несколько метров, попытался достать противника колющим ударом. К сожалению, я промахнулся. Мой меч воткнулся в стену и застрял там.
Варлав засмеялся. И было отчего радоваться ведуну – я остался практически безоружным.
– Для посланца ада вы слишком неповоротливы, Чарнота, – засмеялся Варлав.
– Не убивай его, – испуганно попросила Людмила.
– Ты не права, женщина, – покачал головой ведун. – Этот человек уже далеко не тот, которого ты знала раньше. Он действительно стал исчадием ада, хотя и случилось это не без моей помощи. Я отправлю этого молодого человека туда, откуда он пришел, пусть передаст привет Люциферу от ведуна Варлава.
Должен сказать, что почтенный ведун погорячился. Он сказал «гоп» прежде, чем перепрыгнул. Я опередил своего противника на долю секунды, взмыл в воздух и ударом ноги в челюсть поверг его на раскачивающийся пол. В моей руке оказался кинжал Варлава, и через секунду всё было бы кончено для ведуна в этом мире…
– Остановись, Вадимир, сын Аталава! – вдруг прозвучал над моей головой громкий голос.
Голос принадлежал жрецу Завиду, я узнал его, а потому подчинился. В конце концов, я сам отправил Наташку в храм Йопитера с просьбой о поддержке. Поддержка, правда, слегка запоздала, но лучше поздно, чем никогда. Я поднялся на ноги, на всякий случай прихватив с собой и меч, и кинжал ведуна. Пол перестал шататься под моими ногами, то ли его усмирил жрец Завид, то ли Варлав наконец осознал, что проиграл партию.
– Он исчадие ада, – сказал Варлав, продолжавший сидеть на полу. – Я предупреждал вас с Ширгайо, Завид! Вы затеяли слишком опасную игру – породили и взрастили монстра. На него не действуют магические заклятия. Он неуправляем.
– Он нам и нужен был таким, – спокойно отозвался жрец. – Я рад, что он уцелел в схватке с тобой, Варлав. Его ждут великие деяния.
– Так вы его проверяли? – Кривая усмешка исказила лицо ведуна. – Жалею, что недооценил твоего коварства, Завид.
– Прежде всего ты переоценил себя, Варлав. Один удар твоего магического меча – и сосуд бы открылся. Почему ты медлил?
– Он представился посланцем ада. Это могло быть правдой, Завид. Я не мог рисковать. Такой выброс энергии в присутствии зверя мог бы привести к концу света, а я не настолько сумасшедший, чтобы рисковать и собой, и миром.
– Ты всегда был суеверным, Варлав, – насмешливо проговорил Завид. – Это большой недостаток для ведуна.
– Вы слишком тянете с реализацией проекта, жрец. Тысячи лет – это немыслимый срок для смертного, которому отпущено меньше века.
– Сила предков часто бывает непомерно тяжкой ношей для потомков. Ты, Варлав, в очередной раз подтвердил эту истину. Иди. Суд жрецов ждет тебя.
Завид взмахнул рукой дважды. Сначала исчез Варлав, а потом серебряный сосуд атлантов. Не исключаю, что жрец отправил древнюю реликвию в мавзолей Баслава, но, возможно, в храме Йопитера есть специальное хранилище для подобных сосудов. В любом случае наши предки атланты могли бы проявить больше предусмотрительности и не разбрасывать свое законсервированное могущество где ни попадя. Как показала история с замком Руж, подобное легкомыслие может обернуться катастрофой для потомков.
Людмила вскрикнула. Эта женщина так и осталась для меня загадкой. Возможно, она просто была игрушкой в руках искусного мага, но, скорее всего, ею двигало честолюбие. Людмила всегда мечтала о карьере. Правда, ей до встречи с Варлавом и в голову не приходило, что венцом этой карьеры может быть власть над миром. С масштабным человеком, что там ни говори, свела Людмилу судьба. И сложись обстоятельства для нее чуть более удачно, она с достоинством бы приняла подарок Фортуны.
– Надеюсь, почтенный Завид, вы и ваши коллеги наконец оставите меня в покое?
– Мы – да, но чувство долга – нет. Тебе, Вадимир, сын Аталава, суждено стать стражем времени и хранить прошлое с тем же пылом, как ты хранишь настоящее.
– Но почему я?
– Ты атлант, и этим всё сказано. Прощай.
Завид покинул нас через секунду, так и не ответив на мои многочисленные вопросы. Впрочем, главный из них я успел задать. Похоже, все мы обречены расхлебывать кашу, которую заварили наши высокомудрые предки, а кашу, заваренную нами, будут расхлебывать наши потомки. В этом, наверное, и есть недоступная мне пока что мудрость бытия.
– Ну что, красавица, поехали кататься?
– Ты это о чем, Вадим? – вздрогнула Людмила.
– О «мерседесах», коварнейшая из женщин! Мне еще предстоит отчитаться перед компетентными органами за сотворенный твоим супругом бедлам. А ты будешь моим самым ценным свидетелем.
Меня заботила судьба Маргариты. Всё-таки, как человек порядочный, я не мог вот так просто отмахнуться от законной жены, пусть даже если наше бракосочетание свершилось много сотен лет тому назад. Я должен был ее найти, ну хотя бы для того, чтобы извиниться за причиненное беспокойство. Возможно, для магов и чародеев, представителем которых я в данный момент являюсь, это вообще не проблема. Недаром же Завид назвал меня стражем времени. Но в любом случае я должен найти замок Руж, а там будь что будет.
– Ну что? – спросил меня Закревский, который успел уже лишиться и рожек и шерсти. – Всё кончено?
– Боюсь, что всё еще только начинается, – вздохнул я в ответ. – Во всяком случае, для меня.
– Но здесь же светло, – запротестовал Закревский. – Пусть дверь не открывается, но есть же окна.
– Окон здесь нет, – возразила мудрая львица. – А свет исходит от саркофага, который пропитан специальным составом. Его хватит еще на добрую тысячу лет, но нам от этого легче не будет.
Наташке мы, естественно, не поверили и долго еще обшаривали в поисках выхода обширный зал древнего мавзолея. Однако без всякого успеха. Из этого помещения был только один выход. Тот самый, который крепко закупорил магическим заклятием ведун Варлав, возмечтавший о вселенском величии. Самым разумным в сложившейся ситуации было сесть на каменные плиты и предаться размышлениям. Воды у нас с собой не было, пищи тоже. Вырисовывалась веселенькая перспектива смерти от жажды и голода. Я попробовал было повторить трюк с перемещением в пространстве, который однажды мне удался в храме Йо. Но, увы, открыв глаза, я обнаружил, что нахожусь не в загородном дворце Бори Мащенко, а всё в том же зале с саркофагом, в окружении своих опостылевших знакомых.
Первым не выдержал Закревский:
– Я пить хочу.
– Стыдно, фюрер, вы же не ребенок, – попробовал я его урезонить.
– Идите вы к черту, Штирлиц, – возмутился актер. – Это по вашей милости мы здесь очутились. Если вы действительно демон, то извольте нас вытащить отсюда.
Требование было абсолютно несуразным, и поэтому я не стал на него реагировать. А неугомонный актер принялся осматривать саркофаг в поисках воды и пищи. Он, видите ли, где-то читал, что в могилы древних вождей их скорбящие подданные всегда подкладывали продукты питания и воду, дабы облегчить покойнику жизнь на том свете.
– Он похоронен по меньшей мере три тысячи лет назад, – покачал головой Хохлов. – Вода уже протухла, а продукты испортились.
Однако скептицизм Наполеона не подействовал должным образом на фюрера, который с завидным упорством пытался вскрыть саркофаг. Утомившись бесполезными трудами, он извлек из впадины серебряный сосуд и заглянул внутрь.
– Там что-то булькает, – сказал он нам восторженно.
– Не пей, Аркадий, козленочком станешь, – попробовал предостеречь его Хохлов.
Но упрямый актер не внял предостережениям «сестрицы Аленушки» и влил-таки в себя подозрительный продукт. Результат не замедлил сказаться. Козленочком он, конечно, не стал, но в козла превратился. Или в сатира, кому как нравится. Руки и ноги у него остались человеческими, но тело обросло шерстью, а на лысеющей голове выросли изящные рожки.
– Я же тебя предупреждал, Аркадий! – ахнул Наполеон.
– Предупреждал он! – возмутился Закревский. – Это ты меня заколдовал!
– Да ни сном, ни духом. – Бизнесмен даже перекрестился. – И в мыслях не держал.
Ну, положим, в мыслях Хохлов такое превращение Закревского как раз и держал, более того, он его даже обнародовал вслух.
И тут меня осенило, я вскочил на ноги и вскричал:
– Эврика!
– Воду нашел? – встрепенулась Верка.
– Нет. Способ выбраться отсюда.
Недолго думая, я вырвал из рук растерявшегося сатира драгоценный сосуд и сам к нему приложился. Надо сказать, что влаги там было всего капли три. Но, по моим расчетам, и этого должно было хватить для чудесного перемещения из эпохи в эпоху. Во всяком случае, я на это очень надеялся. Мысленно представив холл загородного дома, где мне довелось побывать дважды, я стал перебрасывать туда своих спутников одного за другим, рассаживая их по многочисленным стульям и креслам. Себе я выбрал очень удобное кресло у окна и с наслаждением в него плюхнулся.
– Да что же это такое?! – услышал я голос расстроенного Бориса Семеновича. – Козла-то зачем в дом пустили?!
После этого мне не оставалось ничего другого, как открыть глаза и громко произнести:
– Опля.
Картине, открывшейся моему взору, более всего подошло бы название «Не ждали». Мащенко, воздев руки к потолку, стоял посреди холла и ошарашенно разглядывал неожиданно нагрянувших гостей. На коленях у ошеломленного Миши сидела Верка и нервно курила его сигарету. Что касается Василия, то он с пистолетом в руке притаился за кадкой, в которой росла пальма и которую за каким-то чертом Мащенко разместил в холле, и целил мне в лоб. Пожалуй, только стоявший у журнального столика генерал Сокольский сохранял спокойствие, но далось ему это, надо полагать, очень нелегко.
– Убери пистолет, – посоветовал я Василию. – Чего доброго, выстрелит.
Василий моему совету внял, пистолет спрятал, но из-за кадки с пальмой так и не вышел. На его лице явственно читалось недоверие, как ко мне лично, так и к моим спутникам, потревожившим послеобеденный отдых солидных людей.
– Да что же это такое! – воскликнул Закревский, подойдя к зеркалу. – Я же рогатый!
– Не расстраивайся, Аркадий, – утешил его Хохлов. – На сцене тебе цены не будет. Публика начнет валом валить на спектакли с твоим участием.
– Нет уж, позвольте! – взорвался Закревский. – Я артист, а не клоун! Верните мне мой истинный лик. Я благородный отец по амплуа!
– Будешь играть теперь обманутых мужей, – пожал плечами Хохлов. – Публике с первого взгляда всё будет ясно.
– Может, шерсть с него состричь, а рожки прикрыть шляпой, – предложил сердобольный Миша. – У меня есть машинка.
– Давайте всё по порядку, – веско произнес генерал Сокольский.
Доклад начал я, как это и положено давно завербованному агенту. К сожалению, связного рассказа у меня не получилось. Закревский продолжал буйствовать у зеркала, требуя от органов наказания виновных. Все остальные вели себя нисколько не лучше, без конца перебивая, и то и дело отпуская замечания по поводу моих выводов и предположений.
– Значит, вы, Чарнота, стали зверем апокалипсиса? – уточнил Василий.
– Да еще каким зверем! – не удержался от комментариев Закревский. – Это же тихий ужас. Вот люди не дадут соврать. Такие клыки в пасти, что хоть стой, хоть падай. – Он взглядом буквально пригвоздил меня к месту.
– А Жака де Круа убил ты? – резко повернулся к Смирнову генерал.
– Его убил дэв, – пояснил я. – Думаю, что окончательно и бесповоротно. Бедному Жаку уже не воскреснуть. Хотя умер он две сотни лет назад, но всё равно парня жалко.
– Некоторые умудрились несколько столетий назад жениться, – ехидно заметила Верка. – И ничего. Живут себе.
Камешек был в мой огород, и поэтому я отреагировал почти мгновенно:
– От ведьмы слышу.
– Попрошу не оскорблять мою жену! – вскинулся было Смирнов, но Сокольский остановил его строгим взглядом.
– Значит, Варламов нашел то, что искал? – задумчиво проговорил Станислав Андреевич.
– Нашел, – подтвердил молчавший до сих пор Крафт. – И не думаю, что нашим органам удастся остановить этого безумца.
– А кто способен его остановить? – резко обернулся к Цезарю Сокольский.
– Зверь апокалипсиса.
– Вы имеете в виду господина Чарноту?
– Да.
– Но каким образом?
– Не знаю. Спросите у него. Он, по-моему, самой судьбой предназначен для этого.
– А вы? – нахмурился Сокольский. – Какие ценные качества приобрели в Вавилонской башне вы, господин Крафт?
– Я могу взглядом сдвинуть кадку с пальмой, если угодно.
– Попробуйте, – предложил Сокольский.
Крафт нахмурился, вперся глазами в пальму и действительно сдвинул ее на целый метр, перепугав при этом Василия, который встревоженным зайцем отпрыгнул от самодвижущейся кадки.
– Теперь мне ясно, каким образом погиб Тюрин, – криво усмехнулся Сокольский.
– Вам не поверит ни суд, ни прокуратура, Станислав Андреевич, они сочтут вас сумасшедшим.
– Пожалуй, – вздохнул Сокольский. – Так что вы предлагаете, Чарнота?
План у меня был, но для его реализации мне нужен был помощник. Однако Закревский наотрез отказался участвовать в мистификациях подозрительного во всех отношениях субъекта.
– Сыт по горло, – вскричал экзальтированный фюрер, ставший сатиром.
– Вы что же, так и собираетесь доживать свой век в козлином состоянии? – вежливо спросил я.
Аргумент был убийственным, и Закревский сдался. Я нисколько не сомневался, что при своем тридцатилетнем актерском опыте он справится с ролью на отлично. Зато в себе я не был уверен. Ведун Варлав орешек крепкий, и было бы совсем нелишним заручиться поддержкой жрецов храма Йопитера. Я вопросительно взглянул на Наташку.
– Ладно, – отозвалась на мою просьбу мудрая львица. – Я попробую связаться с Завидом.
После чего Наташка испарилась со стула, заставив вздрогнуть от испуга Бориса Мащенко.
– Такая красивая девушка, – вздохнул он сокрушенно, – и ведьма. Как же плохо мы воспитываем молодежь.
– На себя посмотри, – огрызнулась Верка, которая почему-то приняла вздохи Бориса Семеновича на свой счет.
– Приступаем, – повысил голос Сокольский. – Времени на препирательства больше нет.
Адрес господина Варламова органам был известен. Они, похоже, уже давно организовали за ним слежку. Во всяком случае, Сокольский еще до нашего возвращения знал, что Варламов вернулся в свой двухэтажный особняк на окраине города. Туда мы и отправились на двух машинах, полные решимости поквитаться с коварным ведуном. Главная роль в грядущем представлении отводилась мне и Закревскому, остальных Сокольский держал на подхвате, на случай непредвиденных обстоятельств.
Время было ночное, но еще не настолько позднее, чтобы нас клонило в сон. Закревский мучительно потел в одолженном у Мащенко смокинге, что, впрочем, и неудивительно при таком обилии шерсти. Шляпу, тоже подаренную предпринимателем, Аркадий Петрович не снял даже в машине.
– Меня же полгорода знает! И вдруг – Закревский с рогами! Зачем мне лишние слухи.
– Чуть не забыл, – спохватился я. – Кто-нибудь умеет петухом кукарекать?
– Нет уж, увольте, молодой человек, – возмущенно фыркнул Аркадий Петрович. – Хватит и того, что меня здесь за козла держат,
– Это вы зря, – запротестовал сидевший за рулем Мащенко. – Мы все вас ценим, любим и уважаем. Я сам вам аплодировал в театре.
– Так вы театрал? – удивился Закревский.
– Играл в школьной самодеятельности, – зарозовел Борис Семенович. – Знаете сказку: была у зайца избушка лубяная, а у лисы ледяная…
– Так вы играли зайца?
– Нет, я играл петуха, который наводил порядок.
– Круто, – восхитился Миша. – Значит, прокукарекать сможешь?
– Дело нехитрое, – пожал плечами Мащенко и издал горлом воистину чарующие звуки.
– Да у вас талант, батенька! – вскричал Закревский. – Что ж вы его в землю-то закопали? Первый раз вижу столь полное погружение в образ.
Особнячок у Варламова был вполне приличный. К сожалению, в темноте, да еще с расстояния пятидесяти метров, трудно было рассмотреть все его архитектурные изыски. Мащенко погасил фары. Сокольский еще раз уточнил диспозицию. На задание мы отправились вчетвером: я, Закревский, Миша и Мащенко. Особняк Варлава не охранялся, во всяком случае, по внешнему периметру. По словам Миши, Варламов вообще обходился без помощников и жил в доме один. Судя по всему, ведун целиком полагался на свои недюжинные магические способности. В дом мы с Закревским должны были проникнуть через окно первого этажа. Раму Миша выставил в два счета, настоящий профессионал. Я подтолкнул вперед актера и обернулся к Мащенко:
– Кукарекать начнешь через пять минут. Засеки время. И не ошибись – три раза.
– Будет сделано, не сомневайтесь, господин хороший демон.
Я хотел было обидеться на Бориса Семеновича, но потом передумал. Мне пора уже было входить в роль зверя апокалипсиса. Я, правда, не был уверен, что метаморфоза состоится. Всё-таки Российская Федерация – это вам не остров Буян. С другой стороны, вид не потерявшего до сих пор сатирического обаяния актера Закревского меня обнадеживал. Я ведь тоже пил из серебряного сосуда, и будем надеяться, что полученного ресурса мне вполне хватит, чтобы в стесненных обстоятельствах явить себя во всем блеске.
Свет горел лишь в угловой комнате на первом этаже. Оттуда доносился звон посуды, и я решил, что там, скорее всего, находится кухня. Варлав, судя по всему, проголодался и устроил себе довольно поздний ужин. Я бы сейчас тоже с удовольствием покушал, но, как говорит в таких случаях Миша, долг прежде всего.
– Жареная рыба, – втянул носом воздух Закревский.
– Камбала, – уточнил я, подталкивая актера к лестнице, ведущей на второй этаж.
Войдя в комнату, освещаемую лишь лунным светом, я сразу же увидел драгоценный сосуд. Он стоял на столике рядом с компьютером. Столь неожиданное соседство меня поначалу удивило, но потом я пришел к выводу, что так, пожалуй, и должно быть. Сосуд, если верить Наташке, содержал бесценную информацию. А компьютер как раз и был наиболее совершенным на данный момент инструментом, с помощью которого эту информацию можно было переработать и систематизировать. К счастью, Варлав еще не успел раскупорить сосуд, и у меня появилось горячее желание схватить этот дар предков и выпрыгнуть в окно. Возможно, это было лучшим выходом из создавшейся ситуации, но времени для выполнения задуманного мне не хватило. На лестнице послышались уверенные шаги, и я едва успел спрятаться в шкаф, который стоял напротив столика. Шкаф был почти пуст, так что расположился я в нем со всеми удобствами и даже приоткрыл дверцу, чтобы видеть всё происходящее в помещении.
Варлав вошел в комнату и остановился на пороге. Силуэт сидевшего у стола Закревского ведун, надо полагать, увидел сразу. Во всяком случае, он не замедлил с вопросом:
– Кто здесь?
Ответом ведуну был петушиный крик, который, надо отдать должное Мащенко, прозвучал как нельзя кстати. Варлав поспешно включил свет. Лицо ведуна было бледным.
Похоже, он если и не испугался, то сильно встревожился.
– Это вы, Закревский?
– Да как вам сказать, – вздохнул актер, снимая шляпу и являя изумленному хозяину свои изящные рожки. – Можете называть меня и так, я не обижусь.
– Откуда вы взялись?
– Оттуда.
Новый петушиный крик прозвучал как подтверждение полномочий, данных господину Закревскому в небезызвестных инстанциях.
– Ничего не понимаю, – отшатнулся Варлав. – Как вы выбрались из капища?
– А кто вам сказал, что я выбрался? – пожал плечами Закревский. – То есть мы, конечно, выбрались, но не туда. А там приличных вакансий уже нет. Вот и приходится мне в мои-то годы и при довольно приличном социальном статусе исполнять роль мальчика на побегушках.
– Какого еще мальчика?
– Вы, батенька, как с луны свалились, – возмутился Закревский. – Он, видите ли, не понимает! Возмечтал о власти над миром, а того не учел, что здесь конкуренция почище, чем на рынке. Вы что, не в курсе, откуда атланты черпали свою энергию?
– Ну, это положим, – растерянно проговорил Варлав. – Легенд по этому поводу придумано много.
– Да какие легенды, уважаемый?! Вы о чем? Отдайте сосуд и не грешите. И запомните: Люцифер недоволен вашим поведением. И его можно понять: какая-то мелкая сошка вознамерилась поломать издавна заведенный порядок вещей, не испросив разрешения в высших инстанциях.
– По-моему, вы меня разыгрываете, господин Закревский!
Ответом ведуну был петушиный крик. На этот раз Мащенко особенно постарался, даже у меня мурашки пробежали по коже.
– Слышите? Уже и петух три раза прокукарекал в неурочный час. А вы, господин Варламов, капризничаете, как девица перед первой брачной ночью. Так будете подписывать договор или нет?
– С вами, что ли, Закревский?
– Не со мной, а с Люцифером. Или вы хотите, чтобы за вами прислали зверя апокалипсиса?
– Это Чарноту, что ли?
– Да какое мне дело до его фамилии, – пренебрежительно хмыкнул Закревский. – Тут ведь важна функция. Я уговариваю; он рвет на части. Так сказать, разделение труда.
– Я опытный маг, господин Закревский. Со мной не так-то просто справиться.
– У вас мания величия, любезнейший Варлав, что при ваших многочисленных прегрешениях может обернуться жизненной катастрофой. Так вы отказываетесь заключать договор с Люцифером?
– Не знаю, кто вас наградил рогами, Закревский, но передайте своему хозяину, что меня на голый блеф не возьмешь.
– Как вам будет угодно, господин Варламов.
Закревский встал со стула, поправил бабочку, одернул смокинг и взял со стола шляпу. В этот момент в комнату вошла Людмила, которую я, честно говоря, не принял в расчет, составляя свой план. При взгляде на склонившегося в поклоне Закревского она испуганно вскрикнула.
– Пустяки, – успокоил ее Варлав. – Ты что, не узнала Аркадия Петровича? Он же актер. А ныне вот подрядился сыграть сатира.
– Черта, с вашего позволения, любезнейший, – поправил хозяина гость. – Не смею больше обременять вас своим присутствием.
Бывший фюрер блестяще справился со своей ролью и мог покидать сцену с чистой совестью. Я, разумеется, не рассчитывал, что коварный ведун сломается при виде чертовых рожек, но мне необходимо было вывести его из равновесия. Думаю, что это удалось. Варлав с ненавистью посмотрел вслед удаляющемуся Закревскому и осторожно погладил серебряный сосуд, стоявший на столе.
– Он просто блефовал, – сказал ведун глухо то ли самому себе, то ли встревоженной Людмиле.
– Я всё слышала, – ответила та. – По-моему, ты сильно рискуешь, Варламов, и не только своей, но и моей жизнью.
– Я слишком долго шел к своей цели, Людмила, чтобы остановиться на полпути. Ты должна мне помочь. Поздно уже искать другую женщину. Пойми же наконец, я не желаю зла никому. Я просто хочу ускорить процесс. То, что было задумано нашими предками, свершится не через тысячи лет, а завтра. Можешь себе это представить? Люди проснутся в более совершенном мире.
– А ты уверен, что он будет более совершенным?
– Мудрое управление смягчит дисгармонию в мире и разрешит многие проблемы. Сейчас миром правят самые обыкновенные люди, к тому же погрязшие в пороках, а будут править боги! Совершенные существа, созданные гением атлантов.
– Но ведь им надо будет приносить жертвы!
– А разве нынешние правители обходятся без жертв? Люди гибнут миллионами. А при моей системе управления человеческие потери сократятся до минимума. Жертвы будут приноситься лишь по большим праздникам.
– А совсем без жертв нельзя?
– Мир держится на страхе, Людмила! Только на страхе. Боги, не внушающие страх, не могут править людьми.
– А богами будешь управлять ты?
– Почему бы нет? В моем распоряжении тысячи магических заклинаний, составленных атлантами. Я буду разумным и справедливым правителем.
– Благими намерениями вымощена дорога в ад, милейший Варлав.
Последнюю фразу произнес я. Мое появление явилось полной неожиданностью и для Варлава, и тем более для Людмилы. Моя бывшая любовница вскрикнула и подалась назад. Хотя ничего ужасающего в моем облике не было. Но, видимо, свою роль сыграла подмоченная репутация.
– Вы тоже прибыли оттуда, Чарнота? – насмешливо спросил Варлав, сохранивший свое самообладание.
– Вас должны были предупредить о моем приходе.
– Предупредили, и что с того?
– Ничего. Мне бы не хотелось пугать вашу супругу, господин Варлав. Если вы выпьете яд или застрелитесь, то я буду вполне удовлетворен.
– Вы сумасшедший, Чарнота! – раздраженно выкрикнул ведун.
– Я посланец ада, господин Варлав. Вы отказались подписать договор с дьяволом, и ваша участь решена. В этом спектакле я играю роль командора, а вы всего лишь жалкий соблазнитель. Такой вот неожиданный поворот сюжета.
Даже самые упертые атеисты в критической ситуации вспоминают либо Бога, либо черта. По роду своей профессии мага, а также по природным склонностям ведун Варлав был к черту ближе. Верить он мне не верил, но не сомневаться не мог. В конце концов, он родился всего лишь человеком, и никакие приобретенные или украденные способности не могли его сделать Творцом. В глубине души он это понимал, а потому боялся.
– Я сейчас открою эту крышку, Чарнота, и всё будет кончено. – Рука Варлава потянулась к сосуду и замерла, простертая над столом.
– Вы ведь смертны, Варлав. И вам не безразлично, когда наступит ваш конец. У вас есть шанс уцелеть. Вы отдадите этот сосуд мне и останетесь жить. Иначе вы умрете.
Кинжал блеснул в руке ведуна, но я успел перехватить его руку в сантиметре от своего горла. Наши глаза встретились.
– Нет, Варлав, – сказал я твердо. – Ты имеешь дело с атлантом, и магия здесь не пройдет. На твоей совести смерть моей матери и верховного жреца Ширгайо. Не думаю, что на этом заканчивается список твоих жертв, но для меня и этих двух достаточно, чтобы свести с тобой счеты.
– Это непросто будет сделать, – криво усмехнулся Варлав. – Будь ты хоть трижды посланец адских сил.
Пол закачался под моими ногами. Я с трудом удержал равновесие, но при этом выпустил руку ведуна. Варлав отскочил к стене. Теперь в его правой руке был меч, а левая сжимала кинжал, который едва не пресек мою жизнь. У меня тоже был меч, всё тот же, позаимствованный у Бернара де Перрона, но я сильно сомневался в его магической силе. Фехтовальщик из меня никудышный, зато я превосходил ведуна в быстроте реакции. Видимо поэтому он раскачивал особняк словно колыбель, пытаясь свести на нет мое преимущество. Я оттолкнулся от стены и, пролетев несколько метров, попытался достать противника колющим ударом. К сожалению, я промахнулся. Мой меч воткнулся в стену и застрял там.
Варлав засмеялся. И было отчего радоваться ведуну – я остался практически безоружным.
– Для посланца ада вы слишком неповоротливы, Чарнота, – засмеялся Варлав.
– Не убивай его, – испуганно попросила Людмила.
– Ты не права, женщина, – покачал головой ведун. – Этот человек уже далеко не тот, которого ты знала раньше. Он действительно стал исчадием ада, хотя и случилось это не без моей помощи. Я отправлю этого молодого человека туда, откуда он пришел, пусть передаст привет Люциферу от ведуна Варлава.
Должен сказать, что почтенный ведун погорячился. Он сказал «гоп» прежде, чем перепрыгнул. Я опередил своего противника на долю секунды, взмыл в воздух и ударом ноги в челюсть поверг его на раскачивающийся пол. В моей руке оказался кинжал Варлава, и через секунду всё было бы кончено для ведуна в этом мире…
– Остановись, Вадимир, сын Аталава! – вдруг прозвучал над моей головой громкий голос.
Голос принадлежал жрецу Завиду, я узнал его, а потому подчинился. В конце концов, я сам отправил Наташку в храм Йопитера с просьбой о поддержке. Поддержка, правда, слегка запоздала, но лучше поздно, чем никогда. Я поднялся на ноги, на всякий случай прихватив с собой и меч, и кинжал ведуна. Пол перестал шататься под моими ногами, то ли его усмирил жрец Завид, то ли Варлав наконец осознал, что проиграл партию.
– Он исчадие ада, – сказал Варлав, продолжавший сидеть на полу. – Я предупреждал вас с Ширгайо, Завид! Вы затеяли слишком опасную игру – породили и взрастили монстра. На него не действуют магические заклятия. Он неуправляем.
– Он нам и нужен был таким, – спокойно отозвался жрец. – Я рад, что он уцелел в схватке с тобой, Варлав. Его ждут великие деяния.
– Так вы его проверяли? – Кривая усмешка исказила лицо ведуна. – Жалею, что недооценил твоего коварства, Завид.
– Прежде всего ты переоценил себя, Варлав. Один удар твоего магического меча – и сосуд бы открылся. Почему ты медлил?
– Он представился посланцем ада. Это могло быть правдой, Завид. Я не мог рисковать. Такой выброс энергии в присутствии зверя мог бы привести к концу света, а я не настолько сумасшедший, чтобы рисковать и собой, и миром.
– Ты всегда был суеверным, Варлав, – насмешливо проговорил Завид. – Это большой недостаток для ведуна.
– Вы слишком тянете с реализацией проекта, жрец. Тысячи лет – это немыслимый срок для смертного, которому отпущено меньше века.
– Сила предков часто бывает непомерно тяжкой ношей для потомков. Ты, Варлав, в очередной раз подтвердил эту истину. Иди. Суд жрецов ждет тебя.
Завид взмахнул рукой дважды. Сначала исчез Варлав, а потом серебряный сосуд атлантов. Не исключаю, что жрец отправил древнюю реликвию в мавзолей Баслава, но, возможно, в храме Йопитера есть специальное хранилище для подобных сосудов. В любом случае наши предки атланты могли бы проявить больше предусмотрительности и не разбрасывать свое законсервированное могущество где ни попадя. Как показала история с замком Руж, подобное легкомыслие может обернуться катастрофой для потомков.
Людмила вскрикнула. Эта женщина так и осталась для меня загадкой. Возможно, она просто была игрушкой в руках искусного мага, но, скорее всего, ею двигало честолюбие. Людмила всегда мечтала о карьере. Правда, ей до встречи с Варлавом и в голову не приходило, что венцом этой карьеры может быть власть над миром. С масштабным человеком, что там ни говори, свела Людмилу судьба. И сложись обстоятельства для нее чуть более удачно, она с достоинством бы приняла подарок Фортуны.
– Надеюсь, почтенный Завид, вы и ваши коллеги наконец оставите меня в покое?
– Мы – да, но чувство долга – нет. Тебе, Вадимир, сын Аталава, суждено стать стражем времени и хранить прошлое с тем же пылом, как ты хранишь настоящее.
– Но почему я?
– Ты атлант, и этим всё сказано. Прощай.
Завид покинул нас через секунду, так и не ответив на мои многочисленные вопросы. Впрочем, главный из них я успел задать. Похоже, все мы обречены расхлебывать кашу, которую заварили наши высокомудрые предки, а кашу, заваренную нами, будут расхлебывать наши потомки. В этом, наверное, и есть недоступная мне пока что мудрость бытия.
– Ну что, красавица, поехали кататься?
– Ты это о чем, Вадим? – вздрогнула Людмила.
– О «мерседесах», коварнейшая из женщин! Мне еще предстоит отчитаться перед компетентными органами за сотворенный твоим супругом бедлам. А ты будешь моим самым ценным свидетелем.
Меня заботила судьба Маргариты. Всё-таки, как человек порядочный, я не мог вот так просто отмахнуться от законной жены, пусть даже если наше бракосочетание свершилось много сотен лет тому назад. Я должен был ее найти, ну хотя бы для того, чтобы извиниться за причиненное беспокойство. Возможно, для магов и чародеев, представителем которых я в данный момент являюсь, это вообще не проблема. Недаром же Завид назвал меня стражем времени. Но в любом случае я должен найти замок Руж, а там будь что будет.
– Ну что? – спросил меня Закревский, который успел уже лишиться и рожек и шерсти. – Всё кончено?
– Боюсь, что всё еще только начинается, – вздохнул я в ответ. – Во всяком случае, для меня.