Страница:
– Это дыба, – подтвердил мои подозрения священник. – А вон там, в углу, испанский сапог.
– У благородного Гийома много врагов?
– Нынешний владелец замка де Руж здесь не бывает. Впрочем, мы уже вышли за пределы замка, как вы, вероятно, успели заметить, рыцарь.
– Это потайной ход?
– Можно назвать его и так. И если, к примеру, повернуть направо, то, сделав не более тридцати шагов, мы окажемся на берегу лесного ручья. Но мы с вами не пойдем направо, мы пойдем налево.
Отец Жильбер зажег факелы, один протянул мне, и действительно повернул налево, а я последовал за ним. Сказать, что в подвале было прохладно, я не могу, но меня вдруг охватила мелкая противная дрожь. Очень может быть, что я просто боялся, хотя особых причин для испуга вроде бы не было. На стенах стали появляться изображения гнусных рож, которые скалили в нашу сторону приличных размеров клыки. Мне показалось, что этот подземный ход построен гораздо раньше замка и куда более искусными мастерами. Мы прошли чуть ли не километр и остановились перед дверью, отлитой из неизвестного мне металла. По краям в нишах стояли два изваяния. Более отвратительных существ мне видеть не приходилось. Оставалось только радоваться тому обстоятельству, что эти монстры созданы из камня, а не из плоти и крови.
– Это гаргульи, – шепотом пояснил мне отец Жильбер и перекрестился. – Силы ада используют их в качестве стражей.
– И что они здесь стерегут, если не секрет?
– Не знаю, – покачал головой священник. – Но по слухам, именно за этой дверью несчастный рыцарь Анри де Руж заключил сделку с дьяволом. Более никто и никогда не открывал эту дверь и не переступал этот порог.
– Неужели никто и никогда за минувшие двести лет даже не пытался туда войти?
– Охотники были, – сокрушенно вздохнул отец Жильбер. – Трижды отчаянные авантюристы стучались в эту дверь, но она не открылась. А через день-два рано поутру обитатели замка Руж находили растерзанные тела своих гостей, которых вечером оставляли на ложе живыми и здоровыми. Говорят, что им мстили гаргульи, оскорбленные попытками нечестивцев проникнуть в чужие тайны.
– Но ведь они каменные?! – удивился я, подходя ближе к уродливому существу с мордой льва, козлиными рогами на голове и крыльями за спиной.
– Они оживают, – прошептал отец Жильбер, – по ночам. И горе тому, кто встанет на их пути.
– Ну а при чем здесь Маргарита?
– Договор Анри де Ружа с дьяволом не расторгнут. А по этому договору древнее капище языческих богов поступает в распоряжение мужа наследницы замка Руж.
– А в капище можно попасть только этим путем? Или есть и другой вход?
– Может быть, и есть, но я о нем ничего не знаю. Многие пытались отыскать древнее капище наверху, в лесных зарослях, но все их попытки заканчивались ничем.
– Должен признать, святой отец, что за девицами из рода де Руж дают обременительное приданое.
– Именно поэтому я и привел вас сюда, доблестный рыцарь Вадимир. Мне не хотелось, чтобы вы совершили роковую ошибку. А что касается Маргариты, то для нее будет лучше, если, сохранив девственность, она проведет остаток дней в монастыре.
– И что, есть монастырь, готовый принять столь опасную послушницу?
– Мы подыскиваем ей место, – сделал печальное лицо отец Жильбер. – Но вы правы, благородный рыцарь, охотников принять под свою защиту несчастную девицу пока не нашлось.
Меня это обстоятельство нисколько не удивило. Кому охота связываться с нечистой силой. Правда, одного из кандидатов в мужья Маргариты я убил, но это еще не факт, что не появятся другие, быть может, более пристойного обличья, но с еще более черной душой.
Итак, теперь мне стало понятно, что ищет в этих местах почтенный Варлав и зачем ему понадобилось извлекать из небытия замок Руж с его обитателями. Ведуну явно нужно древнее капище, на руинах которого забывчивые люди построили замок. Помешать ему я мог только одним способом, постучав в металлическую дверь. Что я и сделал, к ужасу отца Жильбера. Впрочем, ничего неожиданного, а уж тем более рокового не произошло. Дверь гулом отозвалась на мои удары, но каменные гаргульи даже не шелохнулись.
– Вы совершили страшную ошибку, рыцарь Вадимир, – сказал со стоном отец Жильбер. – И эта ошибка может стоить вам головы.
– Будем надеяться, что всё обойдется. Должен же я раскрыть тайну замка Руж.
– Есть тайны, благородный рыцарь, которые лучше оставить их владельцам.
Обратный путь мы проделали без приключений. Никто не бросился за нами следом, требуя объяснений от нахала, потревожившего покой обитателей древнего капища. В принципе человеку, живущему в двадцать первом веке, трудно поверить во всю эту средневековую чушь с оживающими каменными гаргульями. Однако же я был несчастливым исключением в ряду скептически взирающих на странности мира атеистов, поскольку уже имел возможность пожать руку ожившему изваянию. Я имею в виду каменного гостя, который столь не ко времени вмешался в наш с Веркой спор. До сих пор не могу понять, каким образом, а главное, с чьей помощью дважды вроде бы убиенный Петр Сергеевич Смирнов превратился в изваяние. Да мало того что превратился, так он еще вздумал в таком виде разгуливать по сцене и хватать за руку несчастного Дон Жуана, который имел неосторожность приблизиться к его жене. Если бы каменного гостя видел я один, то его вполне можно было счесть галлюцинацией, но, к сожалению, его видели очень многие, включая собравшихся на затеянное Варлавом представление зрителей.
– Это вы, Фарлаф? – услышал я вдруг за спиной горячий девичий шепот.
Голос принадлежал Маргарите, мимо двери которой я как раз проходил, отправляясь в покои, выделенные мне для послеобеденного отдыха благородным Гийомом. Не успел я глазом моргнуть, как девица втащила меня в свою комнату, с которой у меня были связаны далеко не лучшие воспоминания, и закрыла дверь на засов.
– Зачем вы здесь, да еще под чужим именем? – зашипела рассерженной гусыней Маргарита. – Ведь мы же договорились с вами.
– Меня привела любовь, – попробовал я было оправдаться, но понимания не встретил.
– Прекратите паясничать, Фарлаф, мы же договорились. Никаких плотских утех. Я остаюсь девственницей, а вы получаете столь нужный вам для раскопок земельный участок. Вы действительно спасли меня от страшной участи, но, согласитесь, это еще не повод, чтобы вести себя не по-рыцарски.
Честно говоря, я не совсем понял, на чем поладили мой двойник и Маргарита, но то, что этот негодяй обманул девушку, выдав себя за благородного Вадимира, сына Аталава, победителя зверя апокалипсиса, было совершенно очевидно. Меня такая наглость возмутила не на шутку. Изволь тут побеждать всякую нечисть, чтобы плодами твоих побед пользовались другие. Должен сказать, что днем Маргарита выглядела не менее соблазнительно, чем ночью. Очень красивая девушка с большими зелеными глазами. Что же касается цвета ее волос, то тут я угадал – она действительно была рыженькой. Сейчас ее волосы были заплетены в косу и уложены на голове наподобие золотой короны, что придавало девице де Руж вид горделивый и неприступный.
– Сожалею, что не прихватил с собой оруженосца.
– При чем здесь ваш Безусый Лев?
– Мне показалось, что вы собрались стать лесбиянкой. В вашем положении это действительно выход.
– Я вас сейчас ударю, доблестный рыцарь.
– Прошу прощения, сударыня. Я просто пошутил неудачно. Так вы не хотите идти в монастырь?
– Не хочу. И именно поэтому согласилась с вами обвенчаться. К сожалению, никакого другого достойного кандидата у меня на примете не оказалось. Мы же обо всем договорились, Фарлаф!
– Появилось одно маленькое препятствие, драгоценная моя Маргарита. Отец Жильбер интригует против меня. И почти уже уговорил вашего отца отказать мне. Я понимаю благородного Гийома, ему трудно поверить в наши платонические отношения, тогда как наша плотская связь грозит и ему, и окружающим, да и, пожалуй, нам с вами большими осложнениями.
– Я это знаю. Что вы предлагаете?
– Я вас скомпрометирую.
– Каким образом?
– Я проведу ночь в вашей комнате. А утром ваша служанка обнаружит нас мирно спящими в объятиях друг друга и сообщит об этом рыцарю Гийому, гостям и челяди. Все решат, что мы с вами уже согрешили. И вашему отцу не останется ничего другого, как обвенчать нас. И вряд ли возражения отца Жильбера кто-то будет брать в расчет.
– А вам можно верить, Фарлаф? Вы не станете меня насиловать?
– Как вы могли подумать такое, изумрудная моя?! Я же рыцарь. К тому же я не сумасшедший. Вы слишком опасное сокровище, чтобы нашлись охотники вами обладать.
– Всё-таки вы мерзавец, Фарлаф!
– Я натерпелся такого страху, сражаясь с предыдущим претендентом на вашу руку, сударыня, что в последнее время потерял всякий интерес к женскому полу.
– Я вас поздравляю.
– С этим не поздравляют, золотоволосая моя. Об этом скорбят. Мне страшно не везет в последнее время. Я имел неосторожность вступить в связь с замужней женщиной, но она оказалась ведьмой. Вы, кстати, в курсе, что ваша соседка баронесса де Френ – ведьма? Теперь ее развлекает другой любовник – демон.
– Вы всё лжете, Фарлаф, уважаемая Жанна очень милая женщина.
– Это она предложила вам в качестве жениха Фарлафа де Бриссара-младшего, то есть меня?
– Можно подумать, что для вас это тайна.
Еще недавно для меня это было тайной, но природный ум и хорошо подвешенный язык позволили мне проникнуть в планы своих оппонентов и даже внести в них кое-какие коррективы. У меня появился шанс провести коварного Варлава и спасти эту чудную девушку от больших неприятностей. Увы, прекрасная Маргарита не оценила моих благородных порывов, впрочем, ее недоверие в большей степени относилось к моему двойнику, но этот негодяй иного к себе отношения и не заслуживал.
Я успел вовремя выскользнуть из комнаты Маргариты и тем самым отвел от себя подозрения служанки Марии, которую благородный Гийом послал поднимать гостей к ужину. Провалявшиеся чуть не целый день в постели императоры и фюреры на призыв рыцаря откликнулись охотно и гурьбой скатились по лестнице к столу.
Благородный рыцарь де Руж был мрачен. Похоже, отец Жильбер уже успел нашептать ему на ушко о моем вызывающем поведении у входа в капище, и теперь в замке ждали событий из ряда вон выходящих.
– Надеюсь, благородный Вадимир, сын Аталава, вы отдаете себе отчет в своем поступке? – мрачно изрек старый рыцарь, поднимая кубок с вином за здоровье гостей.
– А что он натворил? – забеспокоился Закревский.
– Я постучался во врата ада.
Фюрер едва не захлебнулся вином, которое как раз в этот момент неосторожно поднес ко рту:
– А где находятся эти врата?
– В подвале замка. Не беспокойтесь, благородный Гийом, у нас всё под контролем. А присутствие в замке господина Закревского, великого мага и чародея, гарантирует всем обитателям безопасность. Он специалист по гаргульям.
Возведенный мной в маги и специалисты Закревский, к сожалению, не сумел достойно пронести свалившуюся на его плечи ношу. Он раскрыл рот, потом снова его закрыл, расплескав при этом вино. Словом, повел себя так, словно слышал об этих самых гаргульях в первый раз и с трудом представлял себе, как они выглядят.
– К тому же опасность грозит, как вы знаете, лишь мне. Гаргульи до сих пор нападали только на тех, кто осмеливался нагло потревожить их тысячелетний покой.
– Они что же, людоеды, эти гаргульи? – спросил Хохлов.
– Увы, – развел руками отец Жильбер. – Я никому не пожелаю находиться в эту ночь в одной комнате с рыцарем Вадимиром. А за его жизнь я не дам и медной монеты.
Господин Закревский, которому как раз выпала сомнительная удача разделить со мной комнату, выразил по этому поводу горячий протест. В частности, он заявил, что готов спать где угодно, хоть в конюшне, но наотрез отказался находиться со мной под одной крышей. Ибо, по мнению бывшего фюрера, я авантюрист, ни в грош не ставящий ни свою, ни чужие жизни. На мое язвительное замечание, что стыдно-де магу и чародею первой категории бояться каких-то там гаргулий, господин Закревский заявил, что он маг-теоретик, а практическая сторона вопроса его никогда не интересовала. И если я попрошу у него совета, то он, безусловно, его даст, но участвовать в сомнительных экспериментах категорически отказывается. К тому же его профиль – это магия искусства, а борьбой с нечистой силой должны заниматься профессионалы высокого класса, такие, как отец Жильбер.
Отец Жильбер после лестной характеристики, высказанной в его адрес заезжим чародеем, едва не поперхнулся вином. Справившись с волнением, он выразил готовность с божьей помощью противостоять злу. Но что касается гаргулий, то в данном конкретном случае мы имеем дело с древним заклятием чудовищной силы, с которым вряд ли может справиться скромный деревенский кюре.
Господа Цезарь и Наполеон молча мотали на ус услышанное, но по их лицам было видно, что к борьбе с нечистой силой они не готовы и будут страшно удивлены, если кто-то обратится к ним со столь нелепым и диким предложением.
– Мне очень жаль, благородный Вадимир, – развел руками Гийом, – но, видимо, вам придется в одиночку расхлебывать кашу, которую вы столь неосторожно заварили. Ни мне, ни моим людям гаргулий не одолеть.
– Он расхлебает, – утешил старого рыцаря Закревский. – Ну что такое какие-то там гаргульи для доблестного воина Вадимира Чарноты, который одним махом семерых побивахом.
Хохлов с Крафтом отозвались на слова артиста ироническими усмешками, а благородный Гийом принял их за чистую монету:
– Неужели семерых?
– Уверяю вас, рыцарь, – заливался соловьем коварный фюрер. – Это же Штирлиц, боец невидимого фронта. В младенчестве он подобно Гераклу задушил двух змей. В подростковом возрасте замочил Медузу Горгону. В год совершеннолетия убил дракона. А к тридцати годам он лично разрушил полтора десятка замков, завоевал Палестину, одолел сторукого великана, поверг наземь циклопа. В общем, с какой стороны ни посмотри, это выдающаяся личность.
Я скромно помалкивал. Прямо скажу, не всё в словах актера Закревского было правдой. И свои дифирамбы в мой адрес он пел исключительно в отместку за то, что я обозвал его магом и чародеем, но тем не менее своими неумеренными похвалами он лил воду на мою мельницу. Теперь я мог быть уверен, что с наступлением ночи у меня будут развязаны руки. Никому из местной челяди даже в голову не придет подсматривать за человеком, к которому вот-вот наведаются гаргульи. А уж победит он их или нет, это вилами по воде писано. В крайнем случае я мог рассчитывать на пышные похороны и потоки слез на мою могилу.
Цезарь с Наполеоном, явив миру природный гуманизм, приняли фюрера Закревского в свою компанию, и я мог теперь без помех предаваться размышлениям в своей комнате, ожидая наступления темноты. Гаргулий я почему-то не боялся. Они не произвели на меня впечатления, быть может, потому, что уж очень походили на летучих мышей. Ну разве что росточком побольше. А я мышей не боюсь. Конечно же меня очень интересовало, что же они стерегут с таким рвением вот уже не одно тысячелетие, если верить слухам. А стерегут они, судя по всему, нечто весьма ценное, иначе мой хороший знакомый Варлав не стал бы бить копытом вокруг этого древнего капища.
Надо признать, что тумана вокруг себя ведун из храма Йопитера напустил изрядно. В отличие от Закревского, я крайне слабо разбираюсь не только в практической магии, но и в теоретической. Из основных принципов этой древней лженауки мне известен только один: подобное вызывается подобным. Я вычитал его из книжки по научному атеизму, которым меня в подростковом возрасте потчевали заботливые педагоги. Но я их не сужу. В конце концов, им и в голову не приходило, что их ученику Вадиму Чарноте придется сражаться с нечистой силой, которой согласно учению марксизма-ленинизма в природе не существует, Мне ничего другого не оставалось, как только поздравить основоположников этой теории с глубоким проникновением в суть вещей и посетовать на несовершенство человеческого разума.
Замок потихоньку погружался в тревожный и чуткий сон. Ночь уже вступила в свои права, и луна кокетливо заглядывала в приоткрытое по случаю духоты узенькое оконце моей комнаты. Звезды равнодушно подмигивали мне с черного как сажа небесного свода, предвещая если и не гибель, то, во всяком случае, массу неприятностей. Однако я не внял предостережению звезд. Поднявшись с постели, я тихонько выскользнул из своей комнаты и осторожно постучался в дверь комнаты прекрасной Маргариты. Девица де Руж впустила меня в свою спальню с очень недовольной миной:
– Я ждала вас позже, Фарлаф.
– Меня подгоняло любящее сердце, о изумруд моего сердца.
– Где вы нахватались таких пошлых выражений, Фарлаф?
– Прошу учесть, что я долгое время воевал в Палестине. А что касается манер, сударыня, то ваши тоже оставляют желать много лучшего. Разве так благовоспитанные девицы встречают горячо любимых женихов? Вы ведь еще даже не раздеты.
– Если вы не прекратите свои дурацкие шутки, Фарлаф, я вас ударю.
– И напрасно, о сапфир души моей. Боюсь, что и без семейной ссоры у нас сегодня будет масса развлечений, – сказал я, с удобствами располагаясь в деревянном кресле, стоящем подле девичьего ложа.
Ложе, разумеется, было новым, ибо старое разнес вдребезги один весьма агрессивный зверь апокалипсиса, приблизивший неразумным поведением свою кончину. Вероятен был риск, что и это ложе долго не продержится, ибо занимавшая его красавица словно магнитом притягивала к себе негодяев разного рода. О чем я и поспешил сообщить наследнице замка Руж.
– Вы, случайно, не себя имеете в виду, Фарлаф?
– И себя в том числе. Вы ведь знаете, зачем мне понадобились ваши земли.
– Знаю, – отозвалась Маргарита, укладываясь на пышном ложе. – Вы, как и ваш батюшка, помешаны на власти. Но в данном случае у вас нет шансов. Вы сломаете себе шею, а я останусь вдовой де Бриссар, и этот статус меня вполне устраивает.
– Какое всё-таки ледяное сердце скрывается под столь прелестной оболочкой.
– Бросьте, Фарлаф. Я честно предупредила вас об опасности.
– Согласен. Но признаюсь, я не внял вашим предупреждениям. Более того, я пригласил в вашу спальню гостей.
– Каких еще гостей?
– Гаргулий, которые стерегут вход в подземное капище.
– О негодяй! – всплеснула руками Маргарита. – Да как вы посмели подвергнуть мою жизнь опасности.
– А разве вы не рискуете моей жизнью? Ведь вам отлично известно, что любой мужчина, вступающий с вами в брак, обречен, ибо вашим женихом является то ли демон, то ли сам Сатана.
– Но вы ведь убили зверя? – испуганно прошептала Маргарита.
– Я убил всего лишь одно из воплощений вселенского зла. Это отсрочило развязку, но отнюдь не разрешило ситуацию.
– Так вы считаете, что он придет?
– Ну, я не исключаю такой возможности. Вы пытаетесь обмануть сразу и небо и ад, драгоценный сосуд моего сердца. Но ваша попытка вступить в фиктивный брак вряд ли будет одобрена обеими этими инстанциями.
– И что вы предлагаете?
– Пока ничего. Но я собираюсь поговорить с гаргульями и выяснить, что они охраняют с таким тщанием. И уже исходя из полученных сведений принимать решение, стоит ли игра свеч.
– Так вы хотите бросить меня, негодяй?!
– Пока что, аметистовая моя, я вам не муж и не любовник. Но, пренебрегая мною, вы рискуете получить и того и другого совсем не там, где ищете.
Возможно, кто-то сочтет мое поведение по отношению к прекрасной Маргарите жестоким, но дело в том, что я еще во время нашей первой встречи убедился, с каким хитроумным созданием мне приходится иметь дело. У прелестницы был свой план, в чем суть этого плана, я не знал, а девица де Руж была слишком умна, чтобы раскрывать свои карты.
Окна спальни Маргариты были закрыты, но я нисколько не сомневался, что для гаргулий слюда не помеха. А в окнах замка Руж была именно слюда, то ли стекло в эту эпоху еще не изобрели, то ли оно не успело добраться до этих глухих мест… Так или иначе, но сначала мы услышали шорох за стеной, а уж потом увидели, как в окно просовывается рогатая образина, способная напугать кого угодно. Я на всякий случай обнажил свой меч и прислонил его к подлокотнику кресла. Опыт общения с нечистой силой подсказывал мне, что с ней надо ухо держать востро – уж очень они склонны к истерикам, эти монстры. Следом за первой гаргульей в спальню проникла вторая, еще более отвратительная и еще более рогатая. По-моему, это были самец и самочка, семейная пара, так сказать.
– Это ты нас звал, уродливое порождение Света? – прохрипел самец, расправляя свои перепончатые крылья и клацая довольно внушительными зубами. Глядя в эту клыкастую пасть, я легко поверил утверждениям отца Жильбера, что гаргульи людоеды. Я пожалел, что не захватил с собой в странствия фотоаппарата, было бы чем удивить и порадовать знакомых.
– Зачем же начинать встречу с взаимных оскорблений, – пожал я плечами. – Хотите вина?
– Мы пришли за твоей кровью, урод!
– Положим, вы тоже далеко не красавцы. Не говоря уже о том, что далеко не всякая кровь полезна для здоровья. Моей вы вполне можете отравиться. Меня зовут Вадимир, сын Аталава, а вот моя визитная карточка.
Я очень надеялся, что след, оставленный на моем плече зверем апокалипсиса, произведет на моих оппонентов определенное впечатление, но, честно признаюсь, такого эффекта не ожидал. Гаргульи буквально отшатнулись от меня к окну и замерли там в почтительном молчании.
– Ну, вот видите, – откашлялся я, слегка ошарашенный их явным испугом, – всё утряслось.
– Мы готовы служить тебе, сын Тьмы, – сказала гаргулья-самочка, которая в критической ситуации сохранила больше самообладания.
– Кто доверил вам охранять сокровища?
– Хозяева, – прохрипел самец.
– А что они собой представляют?
– Не понял, – честно признался самец, глядя на меня горящими от преданности глазами.
– Можно ли с их помощью достичь власти над миром? – уточнил я вопрос.
– Он будет твоим, – подтвердила гаргулья-самочка. – Тебе стоит только распахнуть дверь.
– Да, но я не видел замочной скважины, и у меня нет ключа.
– Ключ у тебя есть, – оскалил клыки гаргулья-самец.
– Где?
– В штанах. А замочная скважина перед тобою, – гаргулья-самочка повела крылом в сторону обомлевшей Маргариты.
– Спасибо за информацию, – вежливо поблагодарил я своих новых знакомых. – Можете возвращаться к несению службы. Родина вас не забудет.
Гаргульи развернулись через левое плечо, как и положено по уставу, и выскользнули из комнаты через окно. То есть сначала упорхнула самочка, а за ней – самец. Слюду на место они вернуть забыли, но я не стал укорять их за этот промах и с удовольствием вдохнул свежий ночной воздух. Всё-таки эти забавные существа дурно пахли, а я не выношу запаха серы.
– Они ушли?! – очнулась Маргарита. – Боже мой, какой ужас.
Она подхватилась с ложа, приложила длинные пальчики к вискам и пробежалась по комнате. В принципе я ее понимал: подобные зрелища не для впечатлительных натур. Всё-таки в этих существах есть нечто инородное, оскорбляющее человеческие чувства. С одной стороны, они вроде бы похожи на людей, с другой – слишком смахивают на животных, чтобы их можно было без проблем приглашать в приличную компанию.
– Почему они тебя не съели?
Вопрос, прозвучавший из уст прекрасной девицы де Руж, по меньшей мере можно было посчитать бестактным, тем не менее я счел возможным на него ответить:
– Вероятно, побоялись подавиться.
– Ты не тот, за кого себя выдаешь! Ты демон, а не рыцарь, именно поэтому эти страшные существа тебя не тронули.
– Маленькое уточнение, драгоценная моя. Я был рыцарем до встречи с тобой. А демоном я стал по твоей милости. А точнее, по милости того чудного животного, которое заимело претензию стать твоим мужем.
– У тебя на плече печать Сатаны! – ткнула пальчиком в мою сторону Маргарита. – Ты пришел погубить меня!
– Только давай без истерик, благодарная моя. Если тебя не устраиваю я, то ад пришлет другого претендента, но я не поручусь, что он будет более благообразен. Что же касается твоего покорного слуги, то, на мой взгляд, я очень удачно сочетаю в себе как демоническое, так и человеческое начало.
– Покажи мне свое клеймо, несчастный!
Я не стал спорить. Ну, хочется девушке взглянуть на полуголого мужчину, так пусть себе. Тем более что ничего ужасного, а уж тем более внушающего отвращение на моем теле не было. Печать Сатаны представляла собой довольно замысловатую и совершенно абстрактную фигуру, образовавшуюся из вязи букв неизвестного мне алфавита. Возможно, надпись на моем плече что-то и означала, но лично для меня это была не больше чем китайская грамота.
– Какой ужас! – выдохнула Маргарита. – А где ключ, о котором говорили гаргульи?
– А ты уверена, что хочешь его увидеть? Всё-таки это будет слишком жуткое зрелище для невинной девушки?
– Тебе его подарил сам дьявол?
– Не думаю. Раньше я грешил на природу, но теперь не знаю даже, что и подумать.
– У благородного Гийома много врагов?
– Нынешний владелец замка де Руж здесь не бывает. Впрочем, мы уже вышли за пределы замка, как вы, вероятно, успели заметить, рыцарь.
– Это потайной ход?
– Можно назвать его и так. И если, к примеру, повернуть направо, то, сделав не более тридцати шагов, мы окажемся на берегу лесного ручья. Но мы с вами не пойдем направо, мы пойдем налево.
Отец Жильбер зажег факелы, один протянул мне, и действительно повернул налево, а я последовал за ним. Сказать, что в подвале было прохладно, я не могу, но меня вдруг охватила мелкая противная дрожь. Очень может быть, что я просто боялся, хотя особых причин для испуга вроде бы не было. На стенах стали появляться изображения гнусных рож, которые скалили в нашу сторону приличных размеров клыки. Мне показалось, что этот подземный ход построен гораздо раньше замка и куда более искусными мастерами. Мы прошли чуть ли не километр и остановились перед дверью, отлитой из неизвестного мне металла. По краям в нишах стояли два изваяния. Более отвратительных существ мне видеть не приходилось. Оставалось только радоваться тому обстоятельству, что эти монстры созданы из камня, а не из плоти и крови.
– Это гаргульи, – шепотом пояснил мне отец Жильбер и перекрестился. – Силы ада используют их в качестве стражей.
– И что они здесь стерегут, если не секрет?
– Не знаю, – покачал головой священник. – Но по слухам, именно за этой дверью несчастный рыцарь Анри де Руж заключил сделку с дьяволом. Более никто и никогда не открывал эту дверь и не переступал этот порог.
– Неужели никто и никогда за минувшие двести лет даже не пытался туда войти?
– Охотники были, – сокрушенно вздохнул отец Жильбер. – Трижды отчаянные авантюристы стучались в эту дверь, но она не открылась. А через день-два рано поутру обитатели замка Руж находили растерзанные тела своих гостей, которых вечером оставляли на ложе живыми и здоровыми. Говорят, что им мстили гаргульи, оскорбленные попытками нечестивцев проникнуть в чужие тайны.
– Но ведь они каменные?! – удивился я, подходя ближе к уродливому существу с мордой льва, козлиными рогами на голове и крыльями за спиной.
– Они оживают, – прошептал отец Жильбер, – по ночам. И горе тому, кто встанет на их пути.
– Ну а при чем здесь Маргарита?
– Договор Анри де Ружа с дьяволом не расторгнут. А по этому договору древнее капище языческих богов поступает в распоряжение мужа наследницы замка Руж.
– А в капище можно попасть только этим путем? Или есть и другой вход?
– Может быть, и есть, но я о нем ничего не знаю. Многие пытались отыскать древнее капище наверху, в лесных зарослях, но все их попытки заканчивались ничем.
– Должен признать, святой отец, что за девицами из рода де Руж дают обременительное приданое.
– Именно поэтому я и привел вас сюда, доблестный рыцарь Вадимир. Мне не хотелось, чтобы вы совершили роковую ошибку. А что касается Маргариты, то для нее будет лучше, если, сохранив девственность, она проведет остаток дней в монастыре.
– И что, есть монастырь, готовый принять столь опасную послушницу?
– Мы подыскиваем ей место, – сделал печальное лицо отец Жильбер. – Но вы правы, благородный рыцарь, охотников принять под свою защиту несчастную девицу пока не нашлось.
Меня это обстоятельство нисколько не удивило. Кому охота связываться с нечистой силой. Правда, одного из кандидатов в мужья Маргариты я убил, но это еще не факт, что не появятся другие, быть может, более пристойного обличья, но с еще более черной душой.
Итак, теперь мне стало понятно, что ищет в этих местах почтенный Варлав и зачем ему понадобилось извлекать из небытия замок Руж с его обитателями. Ведуну явно нужно древнее капище, на руинах которого забывчивые люди построили замок. Помешать ему я мог только одним способом, постучав в металлическую дверь. Что я и сделал, к ужасу отца Жильбера. Впрочем, ничего неожиданного, а уж тем более рокового не произошло. Дверь гулом отозвалась на мои удары, но каменные гаргульи даже не шелохнулись.
– Вы совершили страшную ошибку, рыцарь Вадимир, – сказал со стоном отец Жильбер. – И эта ошибка может стоить вам головы.
– Будем надеяться, что всё обойдется. Должен же я раскрыть тайну замка Руж.
– Есть тайны, благородный рыцарь, которые лучше оставить их владельцам.
Обратный путь мы проделали без приключений. Никто не бросился за нами следом, требуя объяснений от нахала, потревожившего покой обитателей древнего капища. В принципе человеку, живущему в двадцать первом веке, трудно поверить во всю эту средневековую чушь с оживающими каменными гаргульями. Однако же я был несчастливым исключением в ряду скептически взирающих на странности мира атеистов, поскольку уже имел возможность пожать руку ожившему изваянию. Я имею в виду каменного гостя, который столь не ко времени вмешался в наш с Веркой спор. До сих пор не могу понять, каким образом, а главное, с чьей помощью дважды вроде бы убиенный Петр Сергеевич Смирнов превратился в изваяние. Да мало того что превратился, так он еще вздумал в таком виде разгуливать по сцене и хватать за руку несчастного Дон Жуана, который имел неосторожность приблизиться к его жене. Если бы каменного гостя видел я один, то его вполне можно было счесть галлюцинацией, но, к сожалению, его видели очень многие, включая собравшихся на затеянное Варлавом представление зрителей.
– Это вы, Фарлаф? – услышал я вдруг за спиной горячий девичий шепот.
Голос принадлежал Маргарите, мимо двери которой я как раз проходил, отправляясь в покои, выделенные мне для послеобеденного отдыха благородным Гийомом. Не успел я глазом моргнуть, как девица втащила меня в свою комнату, с которой у меня были связаны далеко не лучшие воспоминания, и закрыла дверь на засов.
– Зачем вы здесь, да еще под чужим именем? – зашипела рассерженной гусыней Маргарита. – Ведь мы же договорились с вами.
– Меня привела любовь, – попробовал я было оправдаться, но понимания не встретил.
– Прекратите паясничать, Фарлаф, мы же договорились. Никаких плотских утех. Я остаюсь девственницей, а вы получаете столь нужный вам для раскопок земельный участок. Вы действительно спасли меня от страшной участи, но, согласитесь, это еще не повод, чтобы вести себя не по-рыцарски.
Честно говоря, я не совсем понял, на чем поладили мой двойник и Маргарита, но то, что этот негодяй обманул девушку, выдав себя за благородного Вадимира, сына Аталава, победителя зверя апокалипсиса, было совершенно очевидно. Меня такая наглость возмутила не на шутку. Изволь тут побеждать всякую нечисть, чтобы плодами твоих побед пользовались другие. Должен сказать, что днем Маргарита выглядела не менее соблазнительно, чем ночью. Очень красивая девушка с большими зелеными глазами. Что же касается цвета ее волос, то тут я угадал – она действительно была рыженькой. Сейчас ее волосы были заплетены в косу и уложены на голове наподобие золотой короны, что придавало девице де Руж вид горделивый и неприступный.
– Сожалею, что не прихватил с собой оруженосца.
– При чем здесь ваш Безусый Лев?
– Мне показалось, что вы собрались стать лесбиянкой. В вашем положении это действительно выход.
– Я вас сейчас ударю, доблестный рыцарь.
– Прошу прощения, сударыня. Я просто пошутил неудачно. Так вы не хотите идти в монастырь?
– Не хочу. И именно поэтому согласилась с вами обвенчаться. К сожалению, никакого другого достойного кандидата у меня на примете не оказалось. Мы же обо всем договорились, Фарлаф!
– Появилось одно маленькое препятствие, драгоценная моя Маргарита. Отец Жильбер интригует против меня. И почти уже уговорил вашего отца отказать мне. Я понимаю благородного Гийома, ему трудно поверить в наши платонические отношения, тогда как наша плотская связь грозит и ему, и окружающим, да и, пожалуй, нам с вами большими осложнениями.
– Я это знаю. Что вы предлагаете?
– Я вас скомпрометирую.
– Каким образом?
– Я проведу ночь в вашей комнате. А утром ваша служанка обнаружит нас мирно спящими в объятиях друг друга и сообщит об этом рыцарю Гийому, гостям и челяди. Все решат, что мы с вами уже согрешили. И вашему отцу не останется ничего другого, как обвенчать нас. И вряд ли возражения отца Жильбера кто-то будет брать в расчет.
– А вам можно верить, Фарлаф? Вы не станете меня насиловать?
– Как вы могли подумать такое, изумрудная моя?! Я же рыцарь. К тому же я не сумасшедший. Вы слишком опасное сокровище, чтобы нашлись охотники вами обладать.
– Всё-таки вы мерзавец, Фарлаф!
– Я натерпелся такого страху, сражаясь с предыдущим претендентом на вашу руку, сударыня, что в последнее время потерял всякий интерес к женскому полу.
– Я вас поздравляю.
– С этим не поздравляют, золотоволосая моя. Об этом скорбят. Мне страшно не везет в последнее время. Я имел неосторожность вступить в связь с замужней женщиной, но она оказалась ведьмой. Вы, кстати, в курсе, что ваша соседка баронесса де Френ – ведьма? Теперь ее развлекает другой любовник – демон.
– Вы всё лжете, Фарлаф, уважаемая Жанна очень милая женщина.
– Это она предложила вам в качестве жениха Фарлафа де Бриссара-младшего, то есть меня?
– Можно подумать, что для вас это тайна.
Еще недавно для меня это было тайной, но природный ум и хорошо подвешенный язык позволили мне проникнуть в планы своих оппонентов и даже внести в них кое-какие коррективы. У меня появился шанс провести коварного Варлава и спасти эту чудную девушку от больших неприятностей. Увы, прекрасная Маргарита не оценила моих благородных порывов, впрочем, ее недоверие в большей степени относилось к моему двойнику, но этот негодяй иного к себе отношения и не заслуживал.
Я успел вовремя выскользнуть из комнаты Маргариты и тем самым отвел от себя подозрения служанки Марии, которую благородный Гийом послал поднимать гостей к ужину. Провалявшиеся чуть не целый день в постели императоры и фюреры на призыв рыцаря откликнулись охотно и гурьбой скатились по лестнице к столу.
Благородный рыцарь де Руж был мрачен. Похоже, отец Жильбер уже успел нашептать ему на ушко о моем вызывающем поведении у входа в капище, и теперь в замке ждали событий из ряда вон выходящих.
– Надеюсь, благородный Вадимир, сын Аталава, вы отдаете себе отчет в своем поступке? – мрачно изрек старый рыцарь, поднимая кубок с вином за здоровье гостей.
– А что он натворил? – забеспокоился Закревский.
– Я постучался во врата ада.
Фюрер едва не захлебнулся вином, которое как раз в этот момент неосторожно поднес ко рту:
– А где находятся эти врата?
– В подвале замка. Не беспокойтесь, благородный Гийом, у нас всё под контролем. А присутствие в замке господина Закревского, великого мага и чародея, гарантирует всем обитателям безопасность. Он специалист по гаргульям.
Возведенный мной в маги и специалисты Закревский, к сожалению, не сумел достойно пронести свалившуюся на его плечи ношу. Он раскрыл рот, потом снова его закрыл, расплескав при этом вино. Словом, повел себя так, словно слышал об этих самых гаргульях в первый раз и с трудом представлял себе, как они выглядят.
– К тому же опасность грозит, как вы знаете, лишь мне. Гаргульи до сих пор нападали только на тех, кто осмеливался нагло потревожить их тысячелетний покой.
– Они что же, людоеды, эти гаргульи? – спросил Хохлов.
– Увы, – развел руками отец Жильбер. – Я никому не пожелаю находиться в эту ночь в одной комнате с рыцарем Вадимиром. А за его жизнь я не дам и медной монеты.
Господин Закревский, которому как раз выпала сомнительная удача разделить со мной комнату, выразил по этому поводу горячий протест. В частности, он заявил, что готов спать где угодно, хоть в конюшне, но наотрез отказался находиться со мной под одной крышей. Ибо, по мнению бывшего фюрера, я авантюрист, ни в грош не ставящий ни свою, ни чужие жизни. На мое язвительное замечание, что стыдно-де магу и чародею первой категории бояться каких-то там гаргулий, господин Закревский заявил, что он маг-теоретик, а практическая сторона вопроса его никогда не интересовала. И если я попрошу у него совета, то он, безусловно, его даст, но участвовать в сомнительных экспериментах категорически отказывается. К тому же его профиль – это магия искусства, а борьбой с нечистой силой должны заниматься профессионалы высокого класса, такие, как отец Жильбер.
Отец Жильбер после лестной характеристики, высказанной в его адрес заезжим чародеем, едва не поперхнулся вином. Справившись с волнением, он выразил готовность с божьей помощью противостоять злу. Но что касается гаргулий, то в данном конкретном случае мы имеем дело с древним заклятием чудовищной силы, с которым вряд ли может справиться скромный деревенский кюре.
Господа Цезарь и Наполеон молча мотали на ус услышанное, но по их лицам было видно, что к борьбе с нечистой силой они не готовы и будут страшно удивлены, если кто-то обратится к ним со столь нелепым и диким предложением.
– Мне очень жаль, благородный Вадимир, – развел руками Гийом, – но, видимо, вам придется в одиночку расхлебывать кашу, которую вы столь неосторожно заварили. Ни мне, ни моим людям гаргулий не одолеть.
– Он расхлебает, – утешил старого рыцаря Закревский. – Ну что такое какие-то там гаргульи для доблестного воина Вадимира Чарноты, который одним махом семерых побивахом.
Хохлов с Крафтом отозвались на слова артиста ироническими усмешками, а благородный Гийом принял их за чистую монету:
– Неужели семерых?
– Уверяю вас, рыцарь, – заливался соловьем коварный фюрер. – Это же Штирлиц, боец невидимого фронта. В младенчестве он подобно Гераклу задушил двух змей. В подростковом возрасте замочил Медузу Горгону. В год совершеннолетия убил дракона. А к тридцати годам он лично разрушил полтора десятка замков, завоевал Палестину, одолел сторукого великана, поверг наземь циклопа. В общем, с какой стороны ни посмотри, это выдающаяся личность.
Я скромно помалкивал. Прямо скажу, не всё в словах актера Закревского было правдой. И свои дифирамбы в мой адрес он пел исключительно в отместку за то, что я обозвал его магом и чародеем, но тем не менее своими неумеренными похвалами он лил воду на мою мельницу. Теперь я мог быть уверен, что с наступлением ночи у меня будут развязаны руки. Никому из местной челяди даже в голову не придет подсматривать за человеком, к которому вот-вот наведаются гаргульи. А уж победит он их или нет, это вилами по воде писано. В крайнем случае я мог рассчитывать на пышные похороны и потоки слез на мою могилу.
Цезарь с Наполеоном, явив миру природный гуманизм, приняли фюрера Закревского в свою компанию, и я мог теперь без помех предаваться размышлениям в своей комнате, ожидая наступления темноты. Гаргулий я почему-то не боялся. Они не произвели на меня впечатления, быть может, потому, что уж очень походили на летучих мышей. Ну разве что росточком побольше. А я мышей не боюсь. Конечно же меня очень интересовало, что же они стерегут с таким рвением вот уже не одно тысячелетие, если верить слухам. А стерегут они, судя по всему, нечто весьма ценное, иначе мой хороший знакомый Варлав не стал бы бить копытом вокруг этого древнего капища.
Надо признать, что тумана вокруг себя ведун из храма Йопитера напустил изрядно. В отличие от Закревского, я крайне слабо разбираюсь не только в практической магии, но и в теоретической. Из основных принципов этой древней лженауки мне известен только один: подобное вызывается подобным. Я вычитал его из книжки по научному атеизму, которым меня в подростковом возрасте потчевали заботливые педагоги. Но я их не сужу. В конце концов, им и в голову не приходило, что их ученику Вадиму Чарноте придется сражаться с нечистой силой, которой согласно учению марксизма-ленинизма в природе не существует, Мне ничего другого не оставалось, как только поздравить основоположников этой теории с глубоким проникновением в суть вещей и посетовать на несовершенство человеческого разума.
Замок потихоньку погружался в тревожный и чуткий сон. Ночь уже вступила в свои права, и луна кокетливо заглядывала в приоткрытое по случаю духоты узенькое оконце моей комнаты. Звезды равнодушно подмигивали мне с черного как сажа небесного свода, предвещая если и не гибель, то, во всяком случае, массу неприятностей. Однако я не внял предостережению звезд. Поднявшись с постели, я тихонько выскользнул из своей комнаты и осторожно постучался в дверь комнаты прекрасной Маргариты. Девица де Руж впустила меня в свою спальню с очень недовольной миной:
– Я ждала вас позже, Фарлаф.
– Меня подгоняло любящее сердце, о изумруд моего сердца.
– Где вы нахватались таких пошлых выражений, Фарлаф?
– Прошу учесть, что я долгое время воевал в Палестине. А что касается манер, сударыня, то ваши тоже оставляют желать много лучшего. Разве так благовоспитанные девицы встречают горячо любимых женихов? Вы ведь еще даже не раздеты.
– Если вы не прекратите свои дурацкие шутки, Фарлаф, я вас ударю.
– И напрасно, о сапфир души моей. Боюсь, что и без семейной ссоры у нас сегодня будет масса развлечений, – сказал я, с удобствами располагаясь в деревянном кресле, стоящем подле девичьего ложа.
Ложе, разумеется, было новым, ибо старое разнес вдребезги один весьма агрессивный зверь апокалипсиса, приблизивший неразумным поведением свою кончину. Вероятен был риск, что и это ложе долго не продержится, ибо занимавшая его красавица словно магнитом притягивала к себе негодяев разного рода. О чем я и поспешил сообщить наследнице замка Руж.
– Вы, случайно, не себя имеете в виду, Фарлаф?
– И себя в том числе. Вы ведь знаете, зачем мне понадобились ваши земли.
– Знаю, – отозвалась Маргарита, укладываясь на пышном ложе. – Вы, как и ваш батюшка, помешаны на власти. Но в данном случае у вас нет шансов. Вы сломаете себе шею, а я останусь вдовой де Бриссар, и этот статус меня вполне устраивает.
– Какое всё-таки ледяное сердце скрывается под столь прелестной оболочкой.
– Бросьте, Фарлаф. Я честно предупредила вас об опасности.
– Согласен. Но признаюсь, я не внял вашим предупреждениям. Более того, я пригласил в вашу спальню гостей.
– Каких еще гостей?
– Гаргулий, которые стерегут вход в подземное капище.
– О негодяй! – всплеснула руками Маргарита. – Да как вы посмели подвергнуть мою жизнь опасности.
– А разве вы не рискуете моей жизнью? Ведь вам отлично известно, что любой мужчина, вступающий с вами в брак, обречен, ибо вашим женихом является то ли демон, то ли сам Сатана.
– Но вы ведь убили зверя? – испуганно прошептала Маргарита.
– Я убил всего лишь одно из воплощений вселенского зла. Это отсрочило развязку, но отнюдь не разрешило ситуацию.
– Так вы считаете, что он придет?
– Ну, я не исключаю такой возможности. Вы пытаетесь обмануть сразу и небо и ад, драгоценный сосуд моего сердца. Но ваша попытка вступить в фиктивный брак вряд ли будет одобрена обеими этими инстанциями.
– И что вы предлагаете?
– Пока ничего. Но я собираюсь поговорить с гаргульями и выяснить, что они охраняют с таким тщанием. И уже исходя из полученных сведений принимать решение, стоит ли игра свеч.
– Так вы хотите бросить меня, негодяй?!
– Пока что, аметистовая моя, я вам не муж и не любовник. Но, пренебрегая мною, вы рискуете получить и того и другого совсем не там, где ищете.
Возможно, кто-то сочтет мое поведение по отношению к прекрасной Маргарите жестоким, но дело в том, что я еще во время нашей первой встречи убедился, с каким хитроумным созданием мне приходится иметь дело. У прелестницы был свой план, в чем суть этого плана, я не знал, а девица де Руж была слишком умна, чтобы раскрывать свои карты.
Окна спальни Маргариты были закрыты, но я нисколько не сомневался, что для гаргулий слюда не помеха. А в окнах замка Руж была именно слюда, то ли стекло в эту эпоху еще не изобрели, то ли оно не успело добраться до этих глухих мест… Так или иначе, но сначала мы услышали шорох за стеной, а уж потом увидели, как в окно просовывается рогатая образина, способная напугать кого угодно. Я на всякий случай обнажил свой меч и прислонил его к подлокотнику кресла. Опыт общения с нечистой силой подсказывал мне, что с ней надо ухо держать востро – уж очень они склонны к истерикам, эти монстры. Следом за первой гаргульей в спальню проникла вторая, еще более отвратительная и еще более рогатая. По-моему, это были самец и самочка, семейная пара, так сказать.
– Это ты нас звал, уродливое порождение Света? – прохрипел самец, расправляя свои перепончатые крылья и клацая довольно внушительными зубами. Глядя в эту клыкастую пасть, я легко поверил утверждениям отца Жильбера, что гаргульи людоеды. Я пожалел, что не захватил с собой в странствия фотоаппарата, было бы чем удивить и порадовать знакомых.
– Зачем же начинать встречу с взаимных оскорблений, – пожал я плечами. – Хотите вина?
– Мы пришли за твоей кровью, урод!
– Положим, вы тоже далеко не красавцы. Не говоря уже о том, что далеко не всякая кровь полезна для здоровья. Моей вы вполне можете отравиться. Меня зовут Вадимир, сын Аталава, а вот моя визитная карточка.
Я очень надеялся, что след, оставленный на моем плече зверем апокалипсиса, произведет на моих оппонентов определенное впечатление, но, честно признаюсь, такого эффекта не ожидал. Гаргульи буквально отшатнулись от меня к окну и замерли там в почтительном молчании.
– Ну, вот видите, – откашлялся я, слегка ошарашенный их явным испугом, – всё утряслось.
– Мы готовы служить тебе, сын Тьмы, – сказала гаргулья-самочка, которая в критической ситуации сохранила больше самообладания.
– Кто доверил вам охранять сокровища?
– Хозяева, – прохрипел самец.
– А что они собой представляют?
– Не понял, – честно признался самец, глядя на меня горящими от преданности глазами.
– Можно ли с их помощью достичь власти над миром? – уточнил я вопрос.
– Он будет твоим, – подтвердила гаргулья-самочка. – Тебе стоит только распахнуть дверь.
– Да, но я не видел замочной скважины, и у меня нет ключа.
– Ключ у тебя есть, – оскалил клыки гаргулья-самец.
– Где?
– В штанах. А замочная скважина перед тобою, – гаргулья-самочка повела крылом в сторону обомлевшей Маргариты.
– Спасибо за информацию, – вежливо поблагодарил я своих новых знакомых. – Можете возвращаться к несению службы. Родина вас не забудет.
Гаргульи развернулись через левое плечо, как и положено по уставу, и выскользнули из комнаты через окно. То есть сначала упорхнула самочка, а за ней – самец. Слюду на место они вернуть забыли, но я не стал укорять их за этот промах и с удовольствием вдохнул свежий ночной воздух. Всё-таки эти забавные существа дурно пахли, а я не выношу запаха серы.
– Они ушли?! – очнулась Маргарита. – Боже мой, какой ужас.
Она подхватилась с ложа, приложила длинные пальчики к вискам и пробежалась по комнате. В принципе я ее понимал: подобные зрелища не для впечатлительных натур. Всё-таки в этих существах есть нечто инородное, оскорбляющее человеческие чувства. С одной стороны, они вроде бы похожи на людей, с другой – слишком смахивают на животных, чтобы их можно было без проблем приглашать в приличную компанию.
– Почему они тебя не съели?
Вопрос, прозвучавший из уст прекрасной девицы де Руж, по меньшей мере можно было посчитать бестактным, тем не менее я счел возможным на него ответить:
– Вероятно, побоялись подавиться.
– Ты не тот, за кого себя выдаешь! Ты демон, а не рыцарь, именно поэтому эти страшные существа тебя не тронули.
– Маленькое уточнение, драгоценная моя. Я был рыцарем до встречи с тобой. А демоном я стал по твоей милости. А точнее, по милости того чудного животного, которое заимело претензию стать твоим мужем.
– У тебя на плече печать Сатаны! – ткнула пальчиком в мою сторону Маргарита. – Ты пришел погубить меня!
– Только давай без истерик, благодарная моя. Если тебя не устраиваю я, то ад пришлет другого претендента, но я не поручусь, что он будет более благообразен. Что же касается твоего покорного слуги, то, на мой взгляд, я очень удачно сочетаю в себе как демоническое, так и человеческое начало.
– Покажи мне свое клеймо, несчастный!
Я не стал спорить. Ну, хочется девушке взглянуть на полуголого мужчину, так пусть себе. Тем более что ничего ужасного, а уж тем более внушающего отвращение на моем теле не было. Печать Сатаны представляла собой довольно замысловатую и совершенно абстрактную фигуру, образовавшуюся из вязи букв неизвестного мне алфавита. Возможно, надпись на моем плече что-то и означала, но лично для меня это была не больше чем китайская грамота.
– Какой ужас! – выдохнула Маргарита. – А где ключ, о котором говорили гаргульи?
– А ты уверена, что хочешь его увидеть? Всё-таки это будет слишком жуткое зрелище для невинной девушки?
– Тебе его подарил сам дьявол?
– Не думаю. Раньше я грешил на природу, но теперь не знаю даже, что и подумать.