Шведов Сергей. Яртур

   – Ты должна свести меня с княгиней Ладой, – произнес мужской голос.
   – Как же я смогу тебя с ней свести, если ее держат в Асгарде за высокими стенами, – сердито отозвалась Злата.
   – В таком случае попробуй поговорить с Лелей.
   – А разве она в Расене?
   – Да. Приехала вчера вечером.
   – Хорошо. Я встречусь с Лелей, но не думаю, что ей удастся сделать больше, чем мне. Княгиню стерегут сотни глаз.
   Видимо, Ратмир случайно задел ножнами куст, послышался хруст, а следом из беседки донесся испуганный голос женщины:
   – Кто здесь?
   Стоять истуканом на тропинке в создавшейся ситуации было глупо, а потому Ратмир ринулся к беседке с обнаженным мечом в руке и с твердым намерением покарать своего обидчика. Увы, в беседке он обнаружил только княгиню Злату, растерянно взирающую на разъяренного мужа.
   – Что ты здесь делаешь? – вскричал Ратмир.
   – Кормлю лебедя, – кивнула Злата на пруд, где действительно плавала, горделиво выгнув шею, белая птица.
   – А мужчина? – Ратмир растерянно огляделся по сторонам, но, увы, ничего подозрительного не обнаружил.
   – Ты о чем? – презрительно фыркнула Злата и, подобрав подол сарафана, покинула беседку.
   Княжич Ратмир почувствовал себя дураком. По всему выходило, что мужской голос ему просто почудился. Ведь не мог же его обладатель испариться за те несколько мгновений, пока княжич бежал до беседки. Ратмир попытался припомнить подслушанный разговор, но, видимо, гнев настолько затуманил его разум, что слова, прозвучавшие из беседки, вылетели у него из головы. Кажется, речь шла о Леле. Той самой княжне, появление которой могло разрушить будущее Ратмира. Он много думал о ней весь сегодняшний вечер, вот ему и померещилось, что кто-то вслух произнес ее имя. Придя к такому очевидному выводу, княжич вздохнул с облегчением. А со Златой следовало помириться. Возможно, даже попросить у нее прощения. В конце концов, глупо спрашивать с жены за причуды мужа, явно хватившего лишку за пиршественным столом.
   К сожалению, княгиня Злата, обиженная несправедливым подозрением, закрылась в своей ложнице и не стала слушать оправдания мужа. Ратмиру ничего другого не оставалось, как удалиться в собственные покои и провести там ночь в раздумьях и беспокойном сне.
   Утром, к немалому удивлению Ратмира, Злата сама пошла на мировую и даже не стала пенять мужу за вчерашнюю грубость. Княжич, удивленный и обрадованный столь разумным поведением жены, с удовольствием внимал ее речам.
   – Сегодня утром у нас был посланец от князя Волоха, – сообщила разомлевшему мужу Злата. – Князь Себерии зовет нас в гости.
   – Вот как? – удивился Ратмир. – Но я ведь виделся с ним вчера в Асгарде.
   – И что с того? – повела пухлыми плечами Злата. – Почему бы тебе не повидаться с умным и любезным князем еще раз?
   Княжич Ратмир не нашел, что возразить своей жене-разумнице, а потому и пробурчал себе под нос что-то нечленораздельное. Это бормотание можно было воспринимать и как согласие, и как отказ. Дабы слегка расшевелить сонного мужа, Злата навалилась грудями на его плечи. Тяжесть оказалась для Ратмира почти непомерной, и он невольно поник в своем кресле. К сожалению, распрямиться в это утро княжичу так и не удалось. Все его старания удовлетворить жену, взалкавшую любви, пошли прахом. Случилось это далеко не в первый раз, и Ратмир испытал чувство неловкости, ставшее уже, к сожалению, вполне привычным.
   – Не твоя вина, – утешила его Злата. – Не ты заслужил проклятье Слепого Бера, а твой брат Родегаст.
   – А ты уверена, что все это из-за проклятья?
   – Уверена, – сказала Злата. – И после смерти Родегаста оно рассыплется прахом.
   – Но ведь дочь ты мне родила? – с подозрением покосился на жену Ратмир.
   – Так ведь и у Родегаста есть дочь Олена, – возразила Злата. – А запрет распространяется только на сыновей. Ты ведь хочешь сына?
   – Хочу, – крякнул с досады Ратмир.
   – Вот видишь, – вздохнула Злата. – А два года назад тебе было все равно. Вот у нас и получилось.
   Княжич хлопнул себя ладонью по лбу. Умна дочь князя Велемудра, ничего не скажешь. Выходит, зря Ратмир изводил себя мыслями и пил настои, приготовленные травницами. Нет, не помогут те настои в его беде. А ведь и маг Сардар говорил ему почти то же самое, но Ратмир пропускал его слова мимо ушей. Родегаст виноват во всех его бедах, а вовсе не Злата, и уж тем более не его собственная телесная немощь.
   – Хорошо, – сказал Ратмир. – Мы поедем к Волоху.
   Князь Себерии принял княжича Ратмира как родного брата. Ратмир даже почувствовал некоторую неловкость в объятиях сына Коломана. Хотя, быть может, сын способен разрушить проклятье, наложенное отцом. Про князя Волоха ходили слухи, что колдун он не из последних. Да и как тут не быть колдуном при таких родителях. Папа – Слепой Бер, мама – дочь царя альвов. Княгиню Турицу Ратмир увидел в первый раз и поразился ее телесной молодости и красоте. А ведь этой женщине уже за шестьдесят! Неужели она собирается цвести вечно?
   Князь Волох расточал гостю любезности, а тот в это время неотрывно смотрел на Турицу, привечавшую княгиню Злату. Какой же колдовской мощью должна обладать женщина, способная бросить вызов времени, которому подвластны даже боги?! Мать хозяина уже увела Злату на женскую половину, а Ратмир все никак не мог обрести себя, чем, кажется, вызвал недоумения у Волоха и его ближних бояр. Впрочем, к столу княжич все-таки сел и даже нашел в себе силы, чтобы приветить хозяина добрым словом.
   – О княгине Ладе ты, вероятно, слышал, княжич? – спросил Волох у гостя, подливая ему вина в опустевший кубок.
   – А что такое? – тупо спросил Ратмир.
   – Боярин Бутуй перевез ее из Асгарда в Расену, – пояснил Волох. – Ходят слухи, что он решил к ней посвататься.
   – Как посвататься? – ахнул Ратмир. – Так ведь волхвы приговорили ее к смерти? Она уже все равно что неживая.
   – Всякие мужи попадаются, – усмехнулся Волох. – В том числе и любители нежити.
   – Это как же? – не понял княжич.
   – Был у моего отца князя Коломана один боярин, Весенем звали, так вот он всем женщинам предпочитал вампирш. Говорил, что любят они слаще.
   – Шутишь, – не поверил Волоху гость.
   – Чистую правду говорю, – слегка обиделся князь. – Теперь этот Весень служит княжичу Яртуру.
   – Гадость какая, – поморщился Ратмир.
   – Ну, княгиня Лада, спасибо Велесу, еще не кровопийца и, видимо, не скоро ею станет, – продолжал с кривой улыбкой Волох. – Так что боярин Бутуй может пока развлекаться с ней в свое удовольствие.
   – Так что же – казни не будет? – оторопело спросил Ратмир.
   – Сдается мне, княжич, что твой старший брат решил пойти с Яртуром на мировую, оттого и решил простить его кругом виноватую мать.
   У княжича Ратмира словно пелена спала с глаз. И в мозгах у него прояснилось. Мир между Родегастом и Яртуром означал конец всем его тайным надеждам. А ведь договорятся, пожалуй. С помощью княгини Лады договорятся. Яртур получит Олену, которая уже и так при нем. Родегаст – Лелю. И только Ратмир останется навек с порченой женой и собственной телесной слабостью, без всякой надежды на продолжение рода.
   – А как же воля богов? – растерянно спросил княжич.
   – Богам бывает недосуг карать виноватых, Ратмир, – потрепал гостя по плечу хозяин. – Они порой излишне полагаются на своих служек. А те слишком нерасторопны и корыстолюбивы. Нам, сирым да убогим, в том наука – коли сам плох, то не поможет и бог.
   – Это ты к чему, князь?
   – К тому, что нам самим следует подсуетиться, княжич, чтобы не выйти перед богами и людьми кругом виноватыми.
   Умно рассудил князь Волох, ничего не скажешь. Княжич Ратмир усмехнулся и обвел глазами стол, заставленный яствами. Посуда на этом столе была даже не серебряной, а золотой. Вряд ли все эти чаши и блюда принадлежали купцу, дом которого Волох снял под постой. Не того ранга человек купец Кипень, чтобы гостей с золота потчевать. Значит, вся эта роскошь из сундуков князя Волоха, который и в чужом доме развернулся во всю ширь своей темной души. И себерские бояре сидят за столом в дорогой парче, шитой золотом. Тоже, по всему видно, не бедные люди. И вряд ли они захотят вот так просто отдать свои богатства и земли безродным подручным Яртура. А такое вполне может случиться, если сын княгини Лады договорится с князем Родегастом. Выходит, не только Ратмиру этот мир встанет поперек горла, но и князю Волоху с его ближниками.
   – Голос мне почудился вчера вечером в саду, – вздохнул Ратмир. – Не знаю, что думать.
   – Какой еще голос? – покосился удивленно на гостя хозяин. Князю Волоху говорили между делом асские бояре, что младший брат Родегаста умом не блещет, но не до такой же степени!
   – Мужской, – тупо произнес княжич. – Помянул Лелю и княгиню Ладу. Но когда я вбежал в беседку, там никого, кроме Златы, не было. Только лебедь плавал в пруду.
   – Шемякич, – зло прошипел боярин, сидевший одесную Ратмира.
   – И кто он, этот Шемякич? – вопросительно глянул княжич на соседа.
   – Друд, – ответил тот.
   – А друды действительно могут оборачиваться в птиц?
   – Этот может, – твердо сказал Волох. – Боярин Ермень прав. Кроме Шемякича, некому.
   – Выходит, не почудилось мне, – задумчиво проговорил Ратмир.
   – Похоже, Яртур тоже ищет способ помириться с Родегастом? – скосил глаза на Волоха Ермень.
   – Скорее, он пытается с помощью друдов спасти свою мать, – не согласился с боярином князь. – Мы должны помочь Родегасту и его ближникам избавиться от морока, который на них напустила княгиня Лада.
   Ратмир пристально посмотрел на Волоха, словно искал у него ответа на вопрос, давно его мучивший. Однако князь Себерии был не настолько прост, чтобы вот так, сидя за столом, в чужом доме и в чужом городе, пускаться в откровенность. Конечно, Ратмир в качестве владыки Асгарда его устроил бы куда больше, чем Родегаст, но об этом княжич должен догадаться сам. И Ратмир, кажется, догадался, во всяком случае, он отвел глаза и залпом осушил кубок, чтобы скрыть смущение.
   – Шемякич долго ждать не будет, – понизил голос почти до шепота боярин Ермень. – Как только он узнает, что Лада не в Асгарде, а в Расене, то обязательно постарается с ней встретиться. В усадьбе боярина Бутуя ведь тоже есть пруд?
   – Есть, – кивнул головой Ратмир.
   – Там мы и устроим засаду, – предложил Ермень.
   – Не получится, – покачал головой Волох.
   – Почему? – удивился Ратмир.
   – Князь Родегаст не настолько прост, чтобы оставить Ладу без охраны. Можете мне поверить на слово – ее стерегут пуще глаза. Если мы сунемся в этот сад, нас просто перебьют как лазутчиков Яртура.
   – И где же выход? – нахмурился Ратмир.
   – Нужно опоить мечников Родегаста сон-травой, – подсказал Ермень.
   – Это будет сделать не так-то просто, – покачал головой Волох.
   – Даже княгине Турице? – наивно спросил Ратмир.
   Волох засмеялся:
   – Боюсь, что ее появление там насторожит княгиню Ладу. Дочь князя Ария на дух не выносит мою мать.
   – Княгиня Турица пойдет к Бутую вместе с Златой и Лелей, – пожал плечами Ратмир. – А без ее догляда ни ты, князь, не отпустишь свою племянницу, ни я – свою жену.
   – Есть возражения? – оглядел Волох притихших бояр. – Ну, значит, быть посему. Да поможет нам Велес, беры, в наших неустанных трудах на пользу своему племени.
   Бутуй буквально с ног сбился, стараясь устроить княгиню Ладу со всеми удобствами. Кроме всего прочего, следовало еще позаботиться и об охране. Ибо боярин очень хорошо понимал, что любая неожиданность чревата для него тяжкими последствиями. Князь Родегаст не простит своему ближнику провала столь важного для всей Асии дела. Речь шла о войне и мире, и ставки в этой игре были слишком высоки. Княгиня Лада, надо отдать ей должное, хлопоты боярина Бутуя принимала с благодарностью и не выставляла ему завышенных требований. Видимо, месяцы, проведенные в заточении, сделали ее более покладистой по части удобств. Куда больше сил у боярина отнимали мечники, коих следовало разместить так, чтобы они не слишком бросались в глаза княгине Ладе и расенским обывателям. Бутую пришлось нарядить часть присланных Родегастом людей конюхами, садовниками и просто прислугой, а свою челядь отправить в загородную усадьбу.
   – Боятся холопы уезжать из города, – выразил робкий протест приказный Глузд, глядя при этом на князя преданными глазами. – Слух по Торгу идет, что прошлой ночью над усадьбой боярина Бренко видели грифона. А ведь та усадьба аккурат рядом с нашей расположена.
   Боярина Бренко Бутуй терпеть не мог. Мало того что дурак, так еще и дурак активный, вечно попадающий в какие-то истории по причине пристрастия к черной магии. Магии его обучили парсы. Один из этих учителей и по сию пору живет в усадьбе Бренко, пугая окрестных смердов своими причудами.
   – Не до тебя мне сейчас, Глузд, – махнул рукой Бутуй. – А холопам скажи, чтобы сидели тихо в загородной усадьбе и не вздумали в город возвращаться. Я хоть и не грифон, но головы им запросто поотрываю.
   Не успел еще Бутуй освоиться в новых обстоятельствах, как к нему в дом повалили незваные гости. Первой, удивив всех и в первую голову княгиню Ладу, заявилась Турица, да не одна, а в сопровождении двух княжон, Лели и Златы. Тут уж хочешь не хочешь, а принимать надо. Прежде Бутуй полагал, что Турица с Ладой терпеть друг друга не могут, но собственные округлившиеся глаза развенчали это заблуждение боярина – более сердечной встречи двух женщин и представить себе было нельзя. Обе княгини прямо-таки излучали взаимную любовь и крайнюю степень доброжелательности. Боярин Бутуй невольно залюбовался дебелой Златой, изрядно располневшей после родов, и, видимо, упустил нить разговора. Во всяком случае, не сразу отреагировал на просьбу Турицы показать ей свой недавно построенный дворец.
   – Слышала я, что он лучший в Расене, – ласково глянула на хозяина княгиня.
   Бутуй вниманием гостьи был польщен и с охотою вызвался удовлетворить любопытство не только княгини Турицы, но и княгини Златы, которая тоже изъявила горячее желание прогуляться по дворцу и саду. Боярин гордился своим дворцом и имел на это полное право. Одних комнат здесь было без малого четыре десятка. И плюс еще четыре зала. Один из них, расположенный в первом ярусе, даже с фонтаном. Возле этого фонтана Бутуй и потерял одну из своих гостий. Видимо, боярин слишком увлекся беседой с княгиней Златой и проглядел, как княгиня Турица толкнула не ту дверь.
   – Найдется, – сказала жена княжича Ратмира, прижимаясь горячим бедром к бедру Бутуя. – Просто, видимо, прошла в сад, подышать воздухом.
   – Так, может, и мы последуем за ней? – предложил боярин, слегка взволнованный столь близким соседством с красивой женщиной.
   – Но ведь ты обещал мне показать свою ложницу, благородный Бутуй, – вскинула тонкую бровь Злата.
   Боярин почувствовал легкую дрожь в конечностях и воровато огляделся по сторонам. Кроме незнакомого мечника, стоящего у выхода в сад, в зале не было никого.
   – Он со мной, – небрежно махнула рукой в сторону незнакомца княгиня Злата. – Из моей свиты. Так это правда, боярин, что ложе тебе привезли из Парсии?
   – Да, – кивнул головой Бутуй, разрывающийся между внезапно вспыхнувшей страстью и долгом. – А твой мечник из асов?
   – Нет, он ашуг, – отмахнулась от вопроса Злата и потянула хозяина к лестнице. – Мы поднимаемся в ложницу, боярин?
   Бутую ничего другого не оставалось делать, как махнуть рукой и на Турицу, куда-то запропастившуюся, и на мечника, невесть откуда взявшегося. Охваченная любопытством, Злата буквально втащила боярина на второй ярус и сама открыла дверь его ложницы. Вообще-то боярин приготовил эти роскошные покои совсем для другой женщины, но тут уж выбирать не приходилось, что выпало, то и выпало.
   – Какая красота! – ахнула Злата. – А ложе действительно из кости носорога? И оно действительно обладает волшебными свойствами?
   – Говорят, что да, – слегка растерялся от такого напора боярин.
   – Повышает силу у мужчин и разжигает страсть у женщин? – ласково улыбнулась Бутую Злата.
   За себя боярин ручался. Судя по всему, столь же сильно волшебное ложе подействовало и на княгиню Злату. Словом, если и следовало кого-то винить в нечаянно приключившемся в роскошной ложнице блуде, то только загадочных парсских мастеров, с их пристрастием к магии и чародейству. Подол сарафана княгини Златы как бы сам собой пополз вверх, что оказалось тяжким испытанием для золотой застежки, поддерживавшей штаны боярина Бутуя. Застежка не выдержала напора и обнажила то, что в приличном обществе следует держать за плотной завесой. Княгиня Злата ахнула от восхищения и зашлась в сладкой истоме. Ну и что, по-вашему, в такой ситуации следовало делать боярину Бутую? Спасаться бегством? Вспоминать о долге и обещании, данном князю Родегасту? Да пропади они все пропадом со своими интригами!
 
   Княгиня Лада не видела Лелю почти полгода, но сразу приметила перемену, произошедшую с ней за минувшее время. Удивляться наблюдательности княгини не приходилось, ибо Леля после смерти Майи осталась на руках у Лады. Своим молоком она ее и выкормила. Благо подросший Яртур без споров уступил Леле свое место у материнской груди. Лада не рискнула расспрашивать приемную дочь при посторонних, но как только за Турицей и Златой закрылась дверь, она тут же вопросительно взглянула на Лелю. Под этим взглядом княжна покраснела и опустила глаза.
   – Я беременна, – едва слышно произнесла она.
   – От кого? – ласково спросила Лада.
   – От альва, – чуть слышно выдохнула Леля. – Я не знаю его имени. Это произошло случайно. Мы искали приворотную траву у озера, на нас напал тур. Альвийки разбежались, а я осталась. Потом пошла к озеру, чтобы освежиться. А он вынырнул мне навстречу.
   – Он взял тебя силой? – нахмурилась Лада.
   – Нет, матушка, – покачала головой Леля. – Это минутная слабость или столь же короткая страсть, помутившая мой разум. В то сладкое мгновение я любила его больше всех на свете.
   – Все бывает, – горько усмехнулась Лада.
   – Может, мне избавиться от плода? – вскинула глаза на собеседницу Леля.
   – И думать забудь, – прикрикнула на нее Лада. – Альвы не дарят свою любовь абы кому и просто так. Тебе предстоит родить героя, которого ждет великая судьба в этом мире.
   – А как же князь Родегаст? – печально вздохнула Леля. – Меня ведь прочат ему в жены.
   – Родегасту нужен наследник, – усмехнулась Лада. – И ты родишь его князю.
   – Но ведь это обман? – растерялась Леля.
   – Обман, но угодный богам! – твердо возразила Лада. – Я научу тебя, как скрыть беременность. Это не так уж сложно, тем более тебе, правнучке альва. И помни – ты поступаешь так не только ради себя, не только ради ребенка, но и ради самого князя Родегаста, у которого уже никогда не будет детей.
   – Из-за проклятия Коломана?
   – Нет, – покачала головой Лада, – из-за жар-цвета. Нельзя держать дар богов в своем доме и думать, что это сойдет тебе с рук.
   – Почему же ты не сказала об этом Родегасту?
   – Он бы не понял меня. Заподозрил бы в коварстве. Ты скажешь владыке Асии твердое «да», Леля, но поставишь условие, что твоя нога никогда не переступит порог Асгарда.
   – Но как я это ему объясню, матушка?
   – Ты скажешь, что такова воля твоего прадеда, царя альвов, и ты не можешь его ослушаться. Пусть Родегаст подарит тебе дворец, расположенный в Расене, только здесь ты сможешь родить ему сына. Ибо, по мнению альвов, проклятие наложено не на самого Родегаста, а на замок Асгард.
   – Я поняла, матушка, – склонилась Леля. – Твоя воля для меня закон.
   – Возьми вот это, – протянула ей Лада небольшой сосуд. – Одна капля в питье или пищу Родегаста, приворотное заклятье, произнесенное тобой, и все твои трудности на брачном ложе разрешатся сами собой.
   – Ты так добра, матушка, – вздохнула Леля, – но почему они хотят убить тебя?
   – Родегаст здесь ни при чем, он ищет примирения с Яртуром, и я готова ему в этом помочь.
   – Тогда тебе следует повидаться с Бекасом, – прошептала Леля. – Он стоит за дверью.
   Честно говоря, Лада не ждала такой прыти от Яртура. В последнее время их отношения разладились настолько, что княгиня почти не надеялась на помощь сына. Возможно, в этом была виновата сама Лада, видевшая порой в Яртуре только продолжение самого ненавистного ей человека – князя Волоха. Ненависть к отцу не могла не влиять на отношение к сыну. И Яртур, видимо, заметил холодность матери и отдалился от нее.
   – Зови, – коротко бросила Лада.
   Вот кто совершенно не изменился за последние месяцы, так это мечник Бекас. В его прищуренных глазах таилась все та же насмешка, а тонкие губы привычно кривились в усмешке. Бекас был умен, отчаянно храбр и предан Яртуру, наверное, потому, что отец его был родом из орланов и погиб вместе с князем Арием. Это Лада привезла маленького Бекаса в Преслав, чтобы воспитать из него мечника для дружины сына Яртура, и, судя по всему, не ошиблась в выборе.
   – Рад служить тебе, княгиня Лада, – поклонился Бекас.
   – Как ты пробрался в Расену?
   – Так ведь ворота города открыты, – усмехнулся мечник. – Заходи всяк, кто пожелает. Побаиваемся мы только Волоха и Турицу, которые знают нас в лицо.
   – Кто это мы?
   – Я, Шемякич и Хмара.
   – А Яртур?
   – Он неподалеку. В загородной усадьбе боярина Бренко и готов явиться по первому же твоему зову.
   – Скажи ему, что я горжусь своим сыном, но не хочу, чтобы он рисковал из-за меня жизнью, – нахмурилась Лада.
   – Любое твое желание для нас закон, княгиня, но только не это, – твердо сказал Бекас. – Сегодня ночью мы попытаемся выкрасть тебя отсюда.
   – Вы сильно рискуете, – покачала головой Лада.
   – Расена – не Асгард, – возразил ей мечник. – Выкрасть тебя из замка будет гораздо трудней.
   – У меня есть обязательства перед боярином Бутуем. Я бы хотела, чтобы Яртур повидался с ним и выслушал условия, предлагаемые Родегастом. Князь Асгарда не хочет войны, и, возможно, им удастся договориться.
   – У нас есть союзник, – задумчиво покачал головой Бекас.
   – Ты имеешь в виду Слепого Бера? – нахмурилась Лада. – Вы дали ему клятву?
   – Нет, – решительно тряхнул густыми волосами мечник. – Мы свободны в своем выборе. Но Коломан считает, что оставлять жар-цвет в руках Родегаста слишком опасно, и, по-моему, он прав.
   – В данном случае я с Коломаном согласна, – кивнула Лада, – и попробую убедить в этом если не Родегаста, то хотя бы Бутуя.
   – Если тебе, княгиня, удастся договориться с Бутуем и Родегастом, то постели возле пруда белое полотно, это будет знаком, что нас здесь ждут.

Глава 11 Ловушка

   К сожалению, все хорошее в этом мире рано или поздно заканчивается. Боярин Бутуй понял это, когда услышал осторожное покашливание приказного Глузда возле дверей ложницы. А ведь, казалось, прошел всего один миг, когда Бутуй и Злата, опьяненные страстью, слились в объятиях.
   – Благодарю тебя, боярин, за гостеприимство, – ласково пропела княгиня Злата, поднимаясь с ложа.
   – Я очень надеюсь, что эта наша встреча будет не последней, – не остался в долгу Бутуй.
   – Да поможет нам богиня Макошь, – вздохнула Злата.
   Вообще-то надеяться на помощь богини в деле срамном и малопочтенном это как-то уж слишком самонадеянно. Но боярин Бутуй в отношения княгини Златы с гневливой Макошью вмешиваться не собирался. Однако на всякий случай, дабы избежать недовольства богов, решил пожертвовать барана Яриле, покровителю всех любовных страстей, как одобряемых свыше, так и неодобряемых.
   – Княгиня Турица обыскалась княгиню Злату, – зашипел на ухо боярину Бутую приказный Глузд. – Где она только ни была. Осмотрела все закоулки во дворце и в саду. Даже на конюшню заглядывала. А в ложницу, вишь, она заглянуть не догадалась.
   – Но ты, догадливый, – поднес Бутуй кулак к носу расторопного приказного. – Смотри у меня, чтобы ни одна живая душа не узнала. Где сейчас княгиня Турица?
   – Пошла к княгине Ладе, попрощаться.
   К концу этого обстоятельного прощания боярин Бутуй и княгиня Злата как раз и поспели. Врожденная деликатность двух княгинь, сделавших вид, что не заметили долгого отсутствия блудливой парочки, позволила Бутую обрести себя и с достоинством выйти из сложного положения. Во всяком случае, он лично проводил гостий с крыльца и даже помог княгине Турице утвердиться в седле смирной гнедой кобылы.
   – Хорош у тебя дворец, боярин Бутуй, – восхищенно прицокнула на прощание княгиня, – но уж больно велик. Иным женщинам здесь впору заблудиться. Смотри, княгиню Ладу не потеряй.
   Боярин намек Турицы понял и слегка покраснел от смущения. Зато Злата на ехидные слова княгини даже бровью не повела. Лишь одарила на прощание Бутуя обворожительной улыбкой. Боярин искал глазами знакомого мечника, коего жена княжича Ратмира числила в своей свите, но, к немалому своему изумлению, не обнаружил его среди биармцев, окруживших княгиню и княжон плотным кольцом. Озабоченный боярин порывался даже спросить об ашуге Злату, но так и не решился. В конце концов, таинственный мечник мог ему просто померещиться.