Словин Леонид Семёнович. Полночный детектив

   Рембо не терпелось продолжить. Разговаривая по телефону, он не переставал думать о визите Калиншевско-го и даже сумел продвинуться в своих предположениях:
   —Твоего заказчика бизнес-справка не интересует. Иначе он бы действовал через тебя…
   —Так.
   —Выходит, Калиншевский из другой команды. По тому, как повел себя Арзамасцев, не послав никого за кейсом, можно сделать вывод: он не доверяет ближайшему своему окружению. У него сильная оппозиция внутри Фонда! Калиншевский представляет этих людей…
   В этом был смысл.
   Какая-то группа внутри руководителей фонда охотилась за бизнес-справкой, которую заказал Арзамасцев. Они организовали кражу кейса, но документ не нашли. Сейчас им каким-то образом стало известно, что бизнес-справку готовили мы, и они прислали своего человека…
   Бунт на корабле?!
   Мне тоже удалось внести лепту в общаг разбора полетов.
   Я вдруг вспомнил:
   — Когда ты отказался сдать клиента, заказавшего справку, Калиншевский сказал: «Балаган какой-то…» Помнишь?
   Рембо молча взглянул. Словечко ни о чем ему не говорило.
   Между тем в одной стране на Ближнем Востоке оно было весьма распространено в качестве ругательства, поскольку бранных слов в языке Библии не существует.
   — Калиншевский жил в Израиле! Не он ли работает с банком «Яркон»?.. Впрочем, правду никто сегодня не скажет…
   —Может, Любович?
   Я отставил чашку.
   —Я уже говорил с Леа насчет него…
   —А сам не хочешь слетать?..
   Меня останавливал заказ. У Рембо было другое мнение.
   — К дому мог бы съездить Бирк…. Я к тому, что адвокат неспроста тут появился… Это только первая ласточка. Я не удивлюсь, если они снова дадут о себе знать. И очень скоро…
   Прежде чем отъехать, я из машины по мобильнику связался с Иерусалимом и снова попал на автоответчик — Леа опять не было в офисе. Мне осталось только добавить поручение по поводу интересующего нас банка «Яркон»…
   Неожиданно мой радар запищал — он принял направленный сигнал неизвестного электронного устройства. Сигнал, скорее всего, поступил с обычного нелинейного локатора, входившего в комплект с другой сканирующей техникой.
   Я оглянулся…
   За воротами, у тротуара нового жилого дома стояло несколько машин, но мое внимание сразу привлекла одна — «Вольво» цвета «мокрый асфальт», припаркованная метрах в пятидесяти впереди.
   Она уже отъезжала. За тонированными стеклами пассажиры не были видны.
   Водитель точно рассчитал момент начала моего движения. Если бы не радар, я бы выехал несколькими секундами позднее и сидевшие в «Вольво» позволили бы себя обогнать.
   «Отличная позиция для машины, из которой ведется скрытое наблюдение…»
   Но существовала ли в действительности связь между моим и его стартом?!
   Не поехала ли у меня крыша ? Налицо были все признаки медленно, но верно развивавшейся мании преследования…
   Я намеренно мешкал.
   «Вольво» вынуждена была оставить меня, погнала дальше. Вскоре она уже сворачивала на Хорошевку…
   Я запомнил номер машины, а еще через минуту записал его.
   Происшедшее или только придуманное мною изменило мои планы.
   Я поехал не в сторону Беговой, а в обратную сторону, к Куусинена. На первом же светофоре развернулся. Это не было, конечно, панацеей. В слежке за мной могли участвовать несколько машин. В этом случае в «Вольво» цвета «мокрый асфальт» сидел, скорее всего, один человек…
   Мне не терпелось проверить номер «Вольво» по своим записям.
   При первой представившейся возможности я съехал с трассы. Несколько машин прошли следом за мной, я мельком отметил их цвета и марки. Снова свернул.
   Я притормозил на тихой улочке, недалеко от знаменитого «аквариума», я не заметил ее название. Давно обжитые хрущобы с высокими, под четвертые этажи, деревьями, не новый молочный магазин — бывший «продмаг», идущие из школы дети. Одинокий табачный киоск…
   Здесь я мог проверить свои подозрения.
   Не бежал ли я, как заяц, пугаясь каждого куста…
   Я достал блокнот и клочок бумаги с номерными знаками «Вольво», которую только что видел…
   По объему мой блокнот уступал разве что только книге записей на выездных воротах прирельсового склада средней руки.
   Я начал с последних записей — сегодняшних…
   Их было больше двух десятков.
   «Тойота», «Жигули»… «Жигули». «Вольво», еще «Вольво»…

МЕНЯ ПАСУТ!…

   «Вот же они! Господи!..»
   Номера совпали. Эту машину я уже видел. Сегодня утром! Когда на несколько минут заезжал в «Лайнс», в гараж….
   Рембо был прав: визит Калиншевского был только первой ласточкой, нас не собирались оставлять…
   «Они приняли меня не от дома в Химках, а от «Лайнса»…
   Те, кто следили за мной, прокололись потому, что не знали моего правила — записывать номера всех машин, которые я видел вокруг себя, паркуясь, во время исполнения заказа…
   С минуту я провел в состоянии ступора.
   «Если бы следил межак, он бы вел слежку за мной от элитного дома. Ему неизвестно о «Лайнсе»…
   Главным сейчас было ничем не выдать себя. Мои преследователи не должны были узнать о том, что мне известно о скрытом наблюдении за мной…
   Я вышел из машины, подошел к табачному киоску.
   Кто эти люди? Кому я интересен?
   Первым делом мне следовало теперь проверить свой «жигуль», а до этого не пользоваться мобильником для переговоров. Я не знал, какую аппаратуру могли тайно поставить в машину, пока я отсутствовал.
   Продолжает ли функционировать установленное на мобильном телефоне криптографическое устройство против подслушивания? Футляр моего мобильника — специзделие «Ладья» — до этого подавала сигнал, если кто-то пытался снять информацию с микрофона…
   Рядом с «продмагом» виднелся телефон-автомат. Я подошел, набрал номер Информационного центра «Лайнс».
   — Слушаю… — Трубку снял его молодой начальник, с которым мы виделись у Рембо.
   — У меня просьба. Пусть кто-нибудь глянет… «Вольво», номерной знак… — Я продиктовал цепочку цифр.
   — Сейчас сделаем. Цвет?
   — «Мокрый асфальт».
   — Сейчас…
   Мысли мои тем временем шли все тем же курсом.
   «Если наблюдение на этот раз организовал не заказчик, то кто?»
   Я рассуждал от противного.
   Менты… Регистрационно-лицензионная Служба, Федеральная Служба Безопасности…
   Все могло быть! И цель, возможно, вовсе не я — я только попал под руку…
   И та, и другая, и третья конторы в последнее время весьма озаботились чистотой рядов российских частных детективов и всюду, где могли, собирали компромат для очередного наезда государственных структур…
   Не мог я исключить и шантаж…
   Но вряд ли.
   — Запишите… — В трубке возник давешний юный голос.
   Справку наводил он сам — самый молодой, а может, и самый одержимый из нас.
   — Владелец «Вольво» — Сутыгин Василий Алексеевич. Сейчас посмотрим, что можно еще узнать о нем… Одну минуту…
   Вскоре я уже знал: Сутыгин приобрел машину около трех лет назад здесь, в Москве.
   Из другой базы была извлечена информация о том, что возраст Сутыгина приближается к сорока, и еще кое-какие паспортные данные и, наконец, третья открыла адрес и домашний телефон собственника…
   Сутыгин не имел отношения ни к милиции, ни к другим госструктурам.
   Во времена, к которым относились сведения, он работал в автопарке персоналъщиков на Шлюзовой и, следовательно, был опытным водилой-профессионалом со стажем…
   Проживал он в Садовниках…
   —Спасибо…
   —Ничего не стоит.
   Я уже отъезжал, когда на моем суперрадаре снова раздались уловленные чуткой электроникой следы другой такой же тонкой аппаратуры.
   «Снова они!..»
   Если я не собирался подставлять свою шею, как баран, которого ведут на заклание в фильме современного режиссера, надо было действовать. Все не так страшно, когда знаешь, с какой стороны ждать удара…
   Мне удалось взять себя в руки.
   За мной грубо следили, и я больше не обязан был соблюдать корректность. Я знал место, где мог легко сбросить хвост…
   Это был Павелецкий вокзал.
   Я погнал прямо туда…
   Линейное Управление внутренних дел на Павелецком было не только местом моей последней работы. Мой отчий дом. Тут я знал все и вся.
   За это десятилетие Павелецкий расширил пропускные возможности. Он стал заметнее среди других столичных транспортных ворот. Когда я увольнялся, Павелецкий уже принимал в пригородном сообщении полтораста поездов ежедневно. Не менее ста тысяч пассажиров…
   Меня здесь знали и могли поддержать…
   «Жигуль» я оставил на служебной стоянке и сразу словно преобразился.
   Я снова был старшим опером…
   Мой взгляд обострился. Я замечал существенное в окружающем.
   Рядом в такси садилась беременная женщина и с ней вторая — средних лет. Дочь и мать… Мужчина подал им рюкзачок, но сам не сел. По тому, как он держался, я понял: выпивши… Сколько раз только по этим двум признакам — «поддатый» и «жена в роддоме» я находил насильника…
   Через зал для транзитных я прошел наверх в комнаты отдыха, служебной лестницей спустился на крытый перрон и через пару минут, отстранив молоденького автоматчика у входа, который не успел ничего сообразить, уже входил в дежурную комнату…
   — Смотрите, кто к нам пожаловал…
   Дежурный — белоглазый тучный капитан — двинулся мне навстречу, едва я показался за большим квадратным стеклом, отделявшим посетителей от милицейской святая святых.
   Автоматчик в коридоре не замедлил среагировать — показал личико в квадратном окошке двери.
   — Милости просим…
   Мой белоглазый приятель был в запарке: беспрестанные звонки, развод второй смены постовых, отправка маршрутников, а главное, обеспечение транспортом руководства, секретариат, нарочных. Всем срочно понадобилось в дорогу — в Главк, в прокуратуру, суды…
   Дежурный сразу положил на меня глаз как на водилу и потому был особенно приветлив:
   — Какие люди! И до сих пор не под стражей?!
   Он и не представлял, до какой степени близок к истине…
   —Типун тебе!..
   —Ладно… Ты куда сейчас? — Он спросил вроде бы без задней мысли, но я вырос в системе — для меня в ней не было тайн.
   —Увы! Я без машины. Мне нужно такси…
   —Какие дела?! Звони диспетчеру? — Он кивнул на коммутатор оперативной связи. — Рассчитаешься через ресторан… А что твой «жигуль»?
   —Отдыхает…
   —

В САДОВНИКАХ…

   Таксист — малокровный, без малейших признаков растительности на лице — пригнал прямо к дверям. Всю дорогу он пытался втянуть меня в разговор. Его бзиком была безжалостная азербайджанская мафия…
   Мое молчание лишь частично охлаждало его пыл.
   Между тем мне было о чем подумать.
   Я ломал голову над тем, как проведу проверку хозяина «Вольво», пока не убедился, что все бесполезно.
   «Ладно, на месте решу…»
   В последний момент всегда что-то подвертывалось под руку — неожиданный повод для разговора рождала случайная ситуация…
   «Но откуда у простого водилы „Вольво“?! — рассуждал я. — Это не „жигуль“, не „нива“. Сутыгин, должно быть, отдал за нее немалые деньги…»
   Район Садовники, где жил водила, я знал плохо и оттого недолюбливал.
   Я въезжал в Садовники, так ничего и не решив, не представляя, как поведу себя на месте, с чего начну разговор с соседями.
   «Сам-то он вряд ли окажется дома в такое время…»
   Тем не менее желание немедленно узнать, кто ведет наблюдение за мной и по какой причине, было уже сильнее меня…
   — Приехали, — обернулся ко мне водитель.
   В голосе его слышались беспокойство и неуверенность.
   От подъезда в нашу сторону направлялись двое парней в куртках, в теплых кепках, которые в эту зиму стали опять популярны и, можно сказать, вытеснили черные вязанные бандитки. Оба приостановились, глядя на подъехавшее такси, — кого-то ждали…
   — Жди меня… — Мне было не до них.
   Я оставил задаток — таксист должен был вернуть меня назад, на Павелецкий. Мы договорились об этом на вокзале.
   Сейчас, думается, он пожалел об этом, но то, что он везет мента, обязывало и не позволяло пойти на попятный.
   — Вы там это… Недолго?.. — Он кивнул на парней. — Район тут сами видите какой…
   Я словно оставлял его в Марьиной Роще времен знаменитого Хитрова рынка.
   Владелец «Вольво» жил в пятиэтажной «хрущобе» первого призыва, сильно почерневшей от времени и осадков, в подъезде, из которого только что вышли оба поддатые парни.
   Они прошли рядом, не заметив меня.
   Что-то отвлекло их внимание. Я услышал имя — «Колян»…
   —Я точно говорю, Колян… — произнес тот, что был моложе и ниже ростом. — Тут всего десять минут идти…
   —Супер ближе… — отмахнулся второй.
   Я двинулся в подъезд, твердо рассчитывая набрести на словоохотливую одинокую пенсионерку. Район был обжитой, соседи наверняка притерлись и могли рассказать друг о друге немало интересного.
   Помочь мне должен был вид коврика у двери. Коврик у пенсионерки должен быть аккуратным, с простым орнаментом…
   Что же касается самой двери…
   Следы переставлявшихся дверных замков обычно не свидетельствовали в пользу хозяев — тут жили люди, терявшие ключи, вскрывавшие двери. Такое чаще происходит по пьянке…
   Я нашел аккуратную дверь, удовлетворявшую моим требованиям. Позвонил.
   — Открыто! — ответил молодой голос.
   Я понял, что ошибся, но отступать было поздно. В нос тотчас ударил спиртовой запах и дым сигарет.
   — Не закрывай! — крикнул тот же голос.
   Я прошел внутрь, готовясь увидеть большую подпившую компанию за столом, но увидел лишь пьяненького паренька в очках в инвалидном кресле.
   Парни, которых я встретил у дома, без сомнения, вышли именно отсюда.
   Инвалидность хозяина объяснила безупречное состояние коврика под дверью. Им практически не пользовались.
   — А чего Колян? — с ходу спросил я. Мы с Коляном словно знали друг друга тыщу лет. — Уже свалил?
   Паренек отозвался охотно:
   —Он и Серый в супер пошли… — Мы поздоровались. — Только сейчас… Ты их еще догонишь…
   —Да ладно… — Не снимая куртки, я притянул к себе ближайший стул.
   —У тебя дело к Коляну?.. — Со стула свешивалась его ступня в ортопедическом ботинке, она было странно повернута.
   —Нужен мне… — Я не стал уточнять.
   —Скоро будут… — Парень изъяснялся отрывисто, в бесстрастной блатной манере, чем немало меня озадачил.
   На вид ему было не больше семнадцати. В этом возрасте многие тянутся к криминальной романтике. Было такое и со мной.
   Времени на расспросы оставалось немного. Колян с Серым могли вернуться в любой момент. Супер, о котором шла речь, не мог находиться где-то у черта на куличках.
   —У меня, оказывается, знакомый живет… В этом подъезде… — Я сразу завел свое. — Ты, наверняка, знаешь…
   —Кто? — живо спросил он.
   —Водила. Василий Алексеич… Сутыгин.
   —А, дядь Вась…
   Все стало на свои места. Сутыгин был для него дядьВась. Я разговаривал с пацаном.
   —Как он? «Вольво» его еще бегает?
   —У него «Лада», — пацан шевельнул ногой в инвалидном ботинке.
   —А «Вольво»?
   Я двинулся к цели кратчайшим путем.
   —Она не его… — Пацан был доволен: он мог продемонстрировать взрослому свою информированность. Мне даже не пришлось расспрашивать. — Фирма купила «Вольво» и на него записали… А доверенность оформили на себя. «С правом продажи»… И техпаспорт сразу взяли себе…
   —Деловые… — признал я. — И где она сейчас?
   —А он знает?! Его уже не раз трясли…
   —ГАИ?
   —И менты тоже. Управление по борьбе с экономическими преступлениями…
   —А фирма? Я тоже было туда оформлялся. Забыл название…
   — «Лузитания»!
   Это было как удар под дых…
   Любовница Арзамасцева живет в квартире учредителя «Лузитании», ездит на «пежо» той же фирмы… А теперь еще «вольво», из которой за мной следят…
   Возможно, я даже дернулся от неожиданности.
   Пацан что-то почувствовал.
   — Это страховая фирма. Страховка недвижимости… Чего? Они тебя тоже кинули!
   Но я уже успел прийти в себя:
   —Нет. Я оформлялся к ним, но не работал…
   —Никому из работяг не заплатили. В понедельник пришли на фирму, а ее уж нет. Лопнула…
   —То-то я его давно не вижу, Василия…
   —В автопарк вернулся…
   Я узнал все, что хотел. Мне больше нечего было здесь делать. Я поднялся.
   — Побегу…
   Пацану не хотелось меня отпускать.
   — Да погоди, скоро они уже придут.
   В другое время я бы остался: меня заинтересовала его судьба, мальчишки-инвалида в дурной компании, но с приходом его подпивших друзей собственное мое положение в этой квартире могло серьезно осложниться. Я поспешил уйти.
   — Встречу по дороге. Ладно. Давай…
   Я действительно встретил обоих. И Коляна, и Серого. Они уже входили в подъезд, занятые своим, снова не обратили на меня внимания…
   Таксист несказанно обрадовался, увидев меня. Едва я сел, он сразу отъехал.
   —Ну народ… Не приведи Бог жить тут…
   —Чего случилось?
   — Те двое, в кепках: «Мастер, добавь на бутылку…» Я им говорю: «Вы че, ребята?.. Какую бутылку?!» — Он обернулся ко мне. — Куда сейчас?
   Моя секундная заминка с ответом его смутила.
   Вдруг я предложил бы проскочить в Люберцы или Солнцево?! Или в любой другой опорный пункт подмосковной мафии. Я успокоил:
   —Как договаривались.
   —На Павелецкий?!
   Он воспрял духом и больше не умолкал ни на минуту, переходя по кругу одних и тех же тем. Он словно перебирал бесконечные словесные четки…
   Мои мысли были заняты своим.
   Итак, снова лже-«Лузитания»! Меня окружали фантомы несуществующей фирмы из блока сомнительного иерусалимского банка.
   Пока Калиншевский действовал под благовидными предлогами открыто, те, кто были за его спиной, тоже не сидели, сложа руки…
   За мной работала профессиональная наружка…
   Рембо был прав: на Арзамасцева шла охота!
   И вел ее, скорее всего, кто-то из руководимого им фонда!
   Пока это касалось меня лишь косвенно.
   Но кто знает, что произойдет, когда мой заказчик и эта внезапно возникшая на нашем горизонте враждебная Арзамасцеву команда из фонда выложат свои карты на стол…
   На эти вопросы ответы могли найтись в Израиле.
   Леа и ее частный детектив уже прослеживали нити, тянувшиеся от «Лузитании» к Фонду через банк «Яркон», и от Любовича к девушке, а следовательно, к моему заказчику…
   Расставшись с таксистом, я первым делом набрал на мобильнике иерусалимский телефон адвокатского офиса:
   — Шалом!..
   — Здравствуйте! — Я узнал глуховатый низкий голос Леа. — Хорошо, что вы позвонили, а то я уже воспользовалась вашим автоответчиком…
   Из ее короткого отчета следовало, что Шломи, оставив другие свои дела, плотно занялся банком «Яркон».
   — Кажется, мы смогли вам помочь…
   Это было равносильно гарантии. Наш адвокат не бросала слов на ветер.
   Однако следующая же ее фраза была для меня как ушат холодной воды.
   — Что касается человека, которым вы интересуетесь… — Леа не назвала Любовича по фамилии. — То с ним вышла осечка. Его нет в живых. Он скончался несколько месяцев назад в больнице Шаарей Цедек — сердечная недостаточность…
   В первую секунду я растерялся: это круто меняло все…
   Но уже во вторую я понял: смерть Любовича все осложняла, но перечеркнуть полностью мои планы не могла.
   Любович не мог унести с собой на тот свет все тайны, связанные с учреждением десятков фирм-однодневок, сведения о их взаимоотношениях с руководством Фонда Региональной Миграции, связях, позволивших использовать его московскую квартиру для встреч Исполнительного директора с молоденькой любовницей…
   Беда только в том, что Шломи, знавший по-русски только «как дела?» и «спасибо», не мог мне в этом помочь…

ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ

«ЖЕЛЕЗНЫЙ ТИГР»

   Однотонно гудели моторы «Боинга». Я их не слышал.
   С первых же строк детектив Джека Хиггинса перенес меня в мужественный мир сильных мужчин…

   Начавший накрапывать дождь. Пустынная улица. Ворота тюрьмы, откуда промозглым сентябрьским утром после восьмилетней отсидки вышел главный герой.
   — До скорого! — цинично бросил ему охранник.
   — В аду увидимся… — огрызнулся Хью Марлоу.
   Вышедшего из тюрьмы блатаря приветствовал не только охранник.
   В припаркованной к тротуару машине Хью ждали гангстеры — бывшие его друзья-подельники, а теперьвраги. Приятели в свое время бесчестно бросили его в беде и начисто забыли на все время, пока он парился на нарах, но сразу вспомнили о нем, как только появилась возможность заполучить двадцать тысяч фунтов с последнего грабежа, которые исчезли вместе с Хью Марлоу в день его задержания…
   — Привет, братан! — окликнули его из машины. — Есть одно незаконченное дельце, которое надо уладить! Не считаешь?
   —Паш-ли вы! — Хью Марлоу и не оглянулся. — И вообще… Старайтесь держаться подальше!
   —Смотри, Хью! Пожалеешь!

   О том, что освободившегося из тюрьмы гангстера ждут новые испытания, очень скоро предупредил и полицейский инспектор — ведь дело о том последнем грабеже по-прежнему висит неописанным…
   Но Хью Марлоу не тот человек, которого можно запугать.
   За его плечами не только восемь лет тюрьмы, там еще была и корейская война, и три года в китайском лагере военнопленных — угольная шахта в Манчжурии, двенадцатичасовой рабочий день ежедневно по колено в воде… .

   — Если кто-нибудь попробует перейти мне дорогу, я вобью его в землю…

   Читал этот детектив не один раз. И всегда словно впервые.
   Дальше действие перенеслось в дешевую гостиницу в Лондоне, в номере которой Хью в свое время надежно спрятал ключ от тайника с деньгами — так надежно, что его за эти годы не смогли найти ни честные полицейские, ни алчные приятели…
   Передо мной разворачивались привычные мезансцены западного детектива, на которых с небольшими вариациями всегда разыгрывался один и тот же милый сердцу спектакль…
   Меня вернул к действительности голос стюардессы и сразу вслед я снова ощутил гудение металлической массы:
   — Господа! Поставьте, пожалуйста, вертикально кресла, выдвиньте столики. Через несколько минут вам будет предложен горячий завтрак…
   В перелете из Москвы в аэропорт Бен Гурион для меня не было ничего необычного — я летал этим маршрутом, наверное, более двух десятков раз…
   Послышался стук выдвигаемых столиков…
   Я оглядел салон.
   Впереди, на экране телевизора, разворачивались неординарные события, намечалась постельная сцена…
   — Нам, все равно не покажут… — посетовал кто-то сбоку по-русски. — Некошерно…
   Большинство летевших были россияне, но кое-где виднелись и этнические израильтяне — неожиданно загорелые в это бессолнечное время года, а некоторые и с закрученными пейсами вдоль щек, в черных кипах на головах, как и положено хасидам. Они тоже выдвинули столики — компания «Эль-Аль» обеспечивала религиозным пассажирам-иудеям специально приготовленное кошерное питание…
   Где-то среди пассажиров находились и знаменитые израильские секьюрити — профессионалы высочайшего класса, получившие право на вооруженное сопровождение самолетов «Эль-Аль» в Москву…
   А пару часов назад я еще сидел в своем «жигуле» на Павелецком вокзале.
   До рейса Москва — Тель-Авив времени оставалось совсем мало.
   И всего несколько минут на раздумье. К вечеру я мог быть уже в Иерусалиме.
   Самолеты компании «Эль-Аль» летали ежедневно, кроме субботы.
   Я выбрал «Эль-Аль».
   Израильский заграничный паспорт «даркон» был всегда со мной — он мог мне понадобиться как документ прикрытия, со мной же была и «золотая виза», дававшая возможность быстро снять деньги в любом отделении банка…
   Я позвонил Рембо — глава «Лайнса» мгновенно сориентировался.
   Дежурный с ходу связался с турбюро по поводу билета…
   Пока я гнал в аэропорт, наперерез мне уже мчал «Джип» с двумя детективами, которых Рембо послал навстречу. У Белорусского я пересел в «Джип» и погнал дальше. В «жигуль» сел Бирк. Рембо ввел его в курс дела, мне не довелось даже коротко проэкзаменовать…
   Вечером он должен был вместо меня быть у элитного дома, а завтра утром проводить девушку на автостоянку. На него — бывшего МУРовца и замначальника райотдела — я мог положиться. Со всеми вопросами, которые могли у него возникнуть, Бирку следовало адресоваться к Рембо или связаться со мной по мобильнику…
   По дороге я еще успел позвонить в Химки.
   Жены дома не было. Но моей целью на этот раз была не она, я думал связаться с ней вечером из Иерусалима, а автоответчик.
   Я набрал код и получил доступ к самой последней информации от Леа.
   — Шломи готов познакомить вас со своими работами по финансовому праву…
   В переводе на обычный язык это могло означать, что частному детективу удалось заглянуть в счета фонда и фирм-однодневок, зарегистрированных по украденным паспортам, отмывавших теневой капитал в банке «Яркон».
   Не слишком оригинальная мысль неожиданно проникла в мой наполненный гудящим металлом «Боинга» мир…
   Можно было лишь удивляться настойчивости, с какой наши российские предприниматели, в том числе олигархи, независимо от их происхождения, пытались прокручивать свои дела в Израиле, несмотря на все барьеры, которые ставили там перед бизнесменами — выходцами из бывшего СССР.