Словин Леонид Семёнович. Полночный детектив

   Пройдя почти до конца здания, девушка, так и не оглянувшись ни разу, повернула к подъезду. Когда я поравнялся с ним, она была уже внутри.
   На вывеске у подъезда значилось:

   «ТАМПЛИЕРЫ…»

   Я стоял у одного из крупнейших в России издательств детективной литературы!..
   Вот так штука!
   Девушка работает в преуспевающем книжном издательстве!
   Выпуск в свет криминальных романов — нынешний литературный Клондайк, золотое дно, которое разрабатывают не менее сотни книжных издательств: от множества средних и совсем крохотных до наиболее крупных, таких как «Тамплиеры»…
   «Не в этом ли дело?!»
   Все это моментально пронеслось у меня в голове!
   Жесткая внутривидовая борьба, схватка не на жизнь, а на смерть, глубокая конкурентная разведка…
   Недаром в свое время произошли два нашумевших убийства ответственных сотрудников некоего крупного книгоиздательства, тоже специализировавшегося на остросюжетной литературе…
   Не подозревают ли девушку в том, что она продает на сторону синопсисы готовящихся к изданию ненаписанных пока детективов…
   А может, и сами тексты тоже?
   Вполне могло случиться, что я нанят для того, чтобы запечатлеть на видеозаписи факт предательства — встречу сотрудницы «тамплиеров» на своей квартире с представителем конкурирующего издательства, которого девушка проинформирует о содержании редакционных портфелей, предполагаемых издательских планах, условиях и сроках подписываемых авторских договоров, направлении торговой рекламы…
   Да мало ли редакционных секретов, которые, если их продать на сторону, лишат издательство части его многомиллионной прибыли!..
   Мне были известны мои коллеги — частные детективы, которые охотились за хитроумными коммерческими и налоговыми тайнами, засекреченными сведениями об истинных тиражах и авторских гонорарах. Как известно, в последнее время при подписании договора с авторами издатели включали в его текст пункт, запрещающий творцам разглашать сумму полученного ими вознаграждения…
   Сведения об истинной сумме писательского гонорара давали возможность конкурентам перекупить раскрученного автора, предложив большую сумму, нежели ему обещана «тамплиерами»…
   Может, в издательстве что-то заподозрили…
   А может, в профилактических целях, заранее, во избежание чего-то подобного, Служба безопасности издательства решила периодически сдавать под наружку своих литературных секретоносителей. Выборочно в соответствии с графиком контролировать их свободное время и связи…
   Благо, при поступлении на работу в фирму сотрудники, как правило, давали теперь собственноручные разрешения проверять себя любым способом, который фирма сочтет нужным…
   Но почему наблюдение за девушкой ведется только вечерами?
   На это тоже существовал ответ. Когда еще чужой может встретиться с работником издательства по такого рода делам, если тот целый день торчит на службе, за редакционным столом?!
   А, если мои заказчики не издатели, а бандиты, из тех, что крышуют книжный бизнес?!
   Вдоль здания с его правильной однообразной регулярностью я повернул назад, к Ленинградке.
   Итак, что-то новое замаячило на моем горизонте.
   Несомненно, я не потратил время зря. Тем более, что на обратном пути к автостоянке в глубине одного из дворов, недалеко от издательства, в бывшем полуподвале с неказистой вывеской, я обнаружил филиал фирменного магазина «Кристалл». Небольшой магазинчик обладал двумя неоспоримыми преимуществами — фирменной водкой и совсем пустым торговым залом…

МЕНЯ ПРЕДУПРЕЖДАЮТ

   Прокол задней шины справа я обнаружил немедленно благодаря своему правилу — прежде чем сесть за руль, обязательно осматривать тачку, чтобы убедиться, что с ней все в порядке.
   Этому я неукоснительно следовал с тех пор, как, уволившись из конторы, работал в качестве секьюрити в западном охранном бюро. О том же каждый раз нам напоминали и преподаватели на лондонском семинаре «Защита бизнеса», а затем в фирме «Пинкертон», где вместе с Рембо мы проходил практику.
   Особо тщательно следовало обследовать машину во время выполнения заказа, и чем он оказывался сложнее, тем скрупулезнее…
   Торчащий в шине гвоздь оказался большим и новым — невозможно предположить, что я невзначай наехал на него по дороге.
   Прокол мог произойти только на месте и сделан умышленно. Я огляделся.
   Дежурный секъюрити на вышке автостоянки отсутствовал, по моим наблюдениям, он почти не появлялся наружу, но постоянно торчал на своем месте, у окна, изнутри наблюдая за парком. По другую сторону улицы ничто вроде не вызывало подозрений.
   Спешили в обе стороны по тротуару люди. На островке у трамвайных линий толпились пассажиры — одинокий вагон уже несколько секунд маячил на горизонте, он находился где-то в районе бывшего Стадиона юных пионеров.
   Расположившиеся на ступеньках подземного перехода гости из ближнего зарубежья все также бойко торговали фруктами и молочной снедью.
   Время озорства подростков вроде бы тоже еще не наступило.
   Я отключил сигнализацию, открыл багажник, где лежала запаска…
   Дежурный на вышке, словно почувствовав что-то, появился снаружи, медленно, как показалось мне, со значением помахал рукой…
   Я не знал эту автостоянку и существующих тут правил взаимоотношений с охраной. Не был ли прокол шины тонким намеком мне на некие щекотливые обстоятельства. Например, приглашением в будущем ставить машину в более безопасное место — по другую, оплачиваемую сторону ограды.
   Поставить запаску было делом привычным. Через несколько минут я уже вновь был на колесах. Гвоздь, однако, я не выбросил, бросил в багажник…

ИЗДАТЕЛЬСТВО

   Визит в «Тамплиеры» я нанес на другой день с утра, когда девушка должна была уже находиться на работе.
   Машину на этот раз я оставил не рядом с платной стоянкой, а гораздо ближе к издательству, на Ленинградском шоссе, в метрах трехстах от объекта. Отсюда, соблюдая меры предосторожности, я пешком направился к зданию.
   Я был спокоен, единственно: во мне не было куража, который должен непременно присутствовать при выполнении оперативных комбинаций.
   Огромная унылая постройка создавала вокруг себя атмосферу придавленности и тоски. Казалось, прохожие, приближаясь к исполинскому сталинскому особняку, должны были прекращать разговоры, прислушиваясь к неясным ощущениям и мрачным предчувствиям…
   «Отличное место для издания книг о запутанных кошмарных преступлениях и хитроумных расследованиях. Лучше не придумаешь!..»
   Я поискал привычную доску объявлений, которые обычно сопровождают полиграфическое производство, и вскоре ее заметил. Издательству срочно требовались работники многих профессий — далее следовал длинный перечень.
   Я выбрал для себя специальность редактора и смело толкнул внутрь тяжелую, в духе культовой архитектуры, высоченную — может, сюда собирались въезжать верхом? — дубовую, с бронзовой витой ручкой дверь.
   — Вы далеко, товарищ?..
   Крохотный контрольно-пропускной пункт оказался тут же в узком простенке — между двумя другими дубовыми дверями, столь же высокими и тяжелыми. Секьюрити было двое, оба низко сидели в своем закутке, так что, проходя, посетитель поглядывал на них как бы сверху.
   — В издательство…
   — К кому? — один из охранников в квадратном отверстии, проделанном в срединной фрамуге, повел под бородком в мою сторону.
   — Насчет работы…
   — Отдел кадров. Шестой этаж…
   Он не вышел, не проверил одежду металлоискателем…
   Позднее я отчасти понял причину такой беспечности. На всех этажах каждая фирма содержала еще и собственных охранников.
   Ни в какой отдел кадров я, понятно, не пошел, поднялся в лифте на верхний этаж и спустился уже по лестнице.
   Издательство занимало оба крыла двух соседних этажей. Секьюрити «Тамплиеров» находились внутри, за закрытыми дверями. Каждый сотрудник, которому надо было войти в редакцию, нажимал на звонок, и охранник открывал ему дверь, не поднимаясь с места, с помощью известного механического устройства.
   В открывавшиеся двери я рассмотрел всех охранников, пока не остановил внимание на одном.
   Вход в редакцию художественной литературы охранял стриженный под лысого здоровяк среднего возраста, золотозубый, в отглаженном костюме, с галстуком, повязанным поверх клетчатой сорочки. Я сразу положил на него глаз, решив, что он, возможно, один из бывших моих коллег. Еще меня подкупило в нем то, что в каждую свободную минуту он вперивал взгляд в книгу, которую прятал в верхнем ящике стоящей впереди тумбочки.
   «Книголюб, блин…»
   Я не сомневался: в ящике лежал очередной бестселлер Тереховой или Скопцовой, успешно наполнявших книжный рынок детективами, пользующимися особым спросом.
   Именно мои коллеги, бывшие оперативники и дознаватели, знавшие пот и грязь настоящих дознаний и расследований, мало читавшие в годы службы, уйдя на пенсию, западали на самые невероятные россказни, становились наиболее рьяными поклонниками слезливых, как бы криминальных, сказок.
   — Слушаю вас… — Он включил открывающее дверь устройство и одновременно прикрыл ящик с бестселлером.
   —Я в туалет. Постой… — Я словно только сейчас его рассмотрел. — Мы вроде знакомы… Ты ведь тоже из конторы. Московский Главк…?
   —Только областной! — он не устоял перед напором моей зоркости.
   «Ну прямо Соколиный Глаз какой-то…» — Похвала в собственный адрес добавила мне куража.
   — Инспектор?
   — Десятый батальон Дорожно-постовой Службы, — он как отрапортовал. — УГИБДД ГУВД Московской области…
   «Государственная Инспекция Безопасности Дорожного Движения…»
   — А я — транспортник. С железки. Капитан…
   — А сюда зачем? — он посмотрел недоуменно. — Сочинять начал?
   Я успокоил:
   — Да нет. На работу устраиваюсь… Где тут это?..
   — Вон там…
   Здоровяк показал весь свой золотой мост во рту, махнул рукой дальше вдоль коридора.
   Туалет оказался за поворотом. Охранник не мог меня видеть. Это был добрый знак. Все складывалось удачно.
   Провидение никогда не объявляет нам прямо о своем благоволении, о правильности или, наоборот, неверности пути, по которому мы движемся. Но всегда может дать нам это понять косвенно. Стороной.
   Тонкий человек сразу улавливает знак судьбы. Первым выпал его номер… Бросил издалека сигарету и точно попал в урну. Поздоровался незнакомый человек, улыбнулась красивая женщина или ребёнок…
   А то вдруг думаешь, что опоздал на автобус, теперь его еще час ждать, а он, оказывается, выбился из графика и вот пришел вместе с тобой. «Входи!..»
   Только надо быть постоянно внимательным, чтобы заметить поданный тебе сигнал…
   Я свернул за угол и был предоставлен самому себе.
   Охранник не мог за мной наблюдать.
   Я прошел весь коридор. С обеих сторон шли кабинеты сотрудников редакции, я заглянул в каждый. Девушки я нигде не увидел…
   Видимо, на этот раз я неправильно истолковал знак, поданный Провидением.
   Впрочем, возможно, жест Судьбы относился к последующему этапу.
   На выходе охранник мигнул мне уже как знакомцу:
   — Порядок?
   — Ну! Как тут работа? Не очень?
   Он пожал плечами.
   — Главное — не пускать посторонних.
   — Заглядывают в чужие рукописи?! — Я намекнул на возможную разведку конкурентов…
   — А как ты думаешь?! Дело тонкое…
   Я не стал углубляться. Я уже догадался, что нам с ним еще предстоит встречаться.
   — Слишком большие деньги крутятся…
   Бывший инспектор заскучал. Оживился лишь, когда я кивнул на книгу, которую он держал в тумбочке.
   — Наверное, почитать тут есть что…
   — «Тамплиеры»!.. Я, можно сказать, из-за этого и пришел. В редакциях и беру самое новье… — Он снова показал мне свой золотой оскал. — Будешь тут работать — без книг тоже не останешься…
   — Детективы?..
   — Только! У меня закон: каждые два дежурства — книга.
   — Ты с утра тут?
   — Каждый день. Кроме субботы и воскресенья. Приходи.
   — Приду…
   «Ценное знакомство…» — подумал я.
   Его следовало закрепить.
   В кармане куртки у меня лежал давно не издававшийся «Отпуск в Дагезане» Павла Шестакова, я очень любил этого писателя.
   В свое время на книгу обрушился главный письменник страны, создатель текстов обоих гимнов, который публично обвинил автора романа в том, что он просто переписал английский детектив «Смерть под парусом» на российский лад…
   Однако всесильному корифею — удивительный случай в советские годы! — на этот раз дали по рукам. И ни кто-нибудь, а центральная «Правда». И корифей отступил.
   Дома у меня на видном месте стоял другой экземпляр «Отпуска в Дагезане», подписанный автором.
   —Держи… — Я подал книгу. — На память!
   —Спасибо… — Охранник даже растрогался. — А чё мне тебе подарить?
   Он выдвинул верхний ящик. Я не ошибся, предположив, что увижу томик очередной русской Агаты Кристи.
   Он вытащил лежавшую в ящике книгу, протянул мне.
   — Я еще возьму себе в производственном…
   Я прочитал женскую фамилию на обложке. Это был очень популярный автор. Правда, средства массовой информации не принимали его всерьез. А оказавшийся в чеченском плену известный журналист написал, что даже там, стосковавшись по печатному слову и получив от своих конвоиров книгу, которой те зачитывались, не мог заставить себя прочитать и несколько страниц…
   —Спасибо. Как она?
   —Отлично пишет. Дома у меня вообще вся Терехова …

СВОЯК

   Я вернулся домой поздно. Поставив «жигуль», по привычке обошел вокруг дома. Кроме соседских машин, напротив во дворе стояли две иномарки. На всякий случай я записал их номера. Так было спокойнее…
   Удивительно, но жена оказалась дома.
   Она только еще собиралась на свою всенощную в общежитие Академии. За ней должны были заехать сослуживцы. Дежурный чемоданчик, который она должна была на рассвете предъявить проверяющему, уже стоял в коридоре. С суточным запасом сухой еды, фонариком, карандашами, линейкой… Какой-то еще ерундой.
   Играли в это и при мне, и после меня…
   Еще никогда от этой игры никому не было пользы, однако соответствующие отделы и целые управления зарабатывали на этом себе чины, звания, папахи. Писали указания, росли по службе, пользовались машинами, месячными отпусками с бесплатным проездом во все концы России…
   После ночного бдения проверяющие уезжали спать, а в Академии, как обычно, начинался учебный процесс. Лекции, семинарские занятия. Отоспавшиеся слушатели и невыспавшиеся преподаватели…
   Несколько раз предпринимались попытки нарушить работу этого отлаженного производственного конвейера: кто-то по телефону из автомата звонил дежурному и сообщал, что здание Академии заминировано. Но желаемых последствий это не достигало…
   В учебной части делали вид, что анонимный звонок является частью процесса обучения.
   Построившихся коробками слушателей повзводно выводили из помещения на опушку зоны отдыха, благо, она находилась рядом, и проводили занятия по строевой, а после проверки здания занятия возобновляли и продолжались они на два часа дольше обычного. Чтоб не повадно было и чтоб жизнь не показалась кому-то слишком сладкой!
   Бивачная жизнь этой недели жену порядком измотала и не ее одну, но выхода не было…
   Но руководство Академии тоже можно было понять: новый министр — новая метла… Высшее начальство ведь как знакомится с подчиненными? Через проверки, учебные тревоги, переаттестации… Чуть-что обходной и марш-марш!…
   — Сегодня у меня короткая смена, — объявил я. Мне не хотелось рассказывать жене о своих делах. — Хочу отоспаться…
   — А, знаешь, Славка объявился…
   Славка был мой свояк.
   После случившегося он почти не звонил: то ли неудобно было лишний раз напоминать о себе, то ли примирился с положением: долг внесен, со счетчика я снял его. После всех пережитых волнений хотел пожить спокойно…
   — Он утром позвонит… У него хорошие новости!
   — Машину, что ли, свою увидел во сне?
   — Вроде того… — Жена засмеялась.
   Она уже надевала пальто — ей позвонили на мобильник, что б выходила.
   В последние дни мы почти не виделись, а если общались, то всегда набегу — в заботах, невыспавшись.
   — Мошенник этот, который… Ну, знаешь. Кидала… Оказалось, он бывает в одном ресторане или кафе…
   Я предполагал что-то подобное. Спросил только:
   —Что ж он не задержал его?
   —Задержишь… Как же! Он сам тебе расскажет… Ладно, целую.
   Поездка в издательство «Тамплиеры», известное каждому любителю детективов, отвлекла меня от мыслей о девушке и заказчике…
   Криминальные романы были моей страстью, я покупал их пачками каждый раз, когда предоставлялась возможность. Наиболее любимые детективы я постоянно возил с собой, а такие, как «Прощай, полицейский» Рафа Балле и «Железный тигр» Джека Хиггинса, периодически перечитывал. То же я собирался сделать и сегодня.
   Конечно же, я не имел в виду Терехову, которую подарил мне охранник. Современную Агату Кристи я намерен был передарить дальше…
   У меня был под рукой классный бестселлер, поднимавший настроение с первых же строк… Должна же существовать перегородка между вчерашним и завтрашним?! Иначе можно было запросто вывернуть себе мозги…
   Я поднялся из-за стола, поставил посуду в раковину. Пошел к себе.
   Меня ждали прекрасные минуты…

ВИЛЬЯМ ДЖ. КАУТНИЦ

   Детектив Вильяма Дж. Каутница «Если арест невозможен» начинался и заканчивался убийством. Вначале — жертвы, в конце — преступника…
   Свой труд автор предварил длинным списком лиц, которым он выражал признательность за помощь в написании книги, ставшей мировым бестселлером. Один только перечень профессий и мест работы этих людей наводил на мысль о том, что повествование будет зловещим и правдивым.
   Хирург медицинской экспертизы полиции штата Коннектикут, специалист пластической хирургии, заведующий отделом протезирования Школы стоматологии, начальник управления полиции Нью-Йорка…
   Один из них открыл Вильяму Дж. Каутницу двери полицейских архивов, другой любезно объяснил, как можно полностью изменить внешность, третий продемонстрировал, как устроен наш рот, и позволил изготовить парочку длинных симпатичных клыков…
   Именно клыков! Ведь речь шла о вампире, наводившем ужас на Нью-Йорк, о том самом, который оставлял на горле своих жертв глубокий след этих самых зубных протезов…
   Написанный жестко профессионально роман о раскрытии серии загадочных убийств молодых женщин в Нью-Йорке нельзя тем не менее назвать только романом о следствии.
   В нем присутствовали обаяние точного постижения сути, доскональное знание предмета и безошибочный выбор главного героя. Тот из профессионалов, которых обычно первыми отдают на заклание прессе и прокуратуре, когда общество ищет, на ком сорвать зло за нераскрытое особо тяжкое преступление.
   Общественное мнение всегда особенно сурово по отношению к полицейским. Быстро забываются и силы, которые отданы охране порядка, и каторжная жизнь, которой они жили все это время, и их верные жены, которых они потеряли из-за этой проклятой нежно любимой ими службы…
   3aтo когда обществу становится совсем плохо, оно обращается за помощью именно к ним, «падшим ангелам» из полиции. И те возвращаются — они не злопамятны. Они звонят своим друзьям, людям той же судьбы, и снова берутся за раскрытие все тех же безнадежно тяжелых уголовных дел, от которых бегут другие.
   Они из тех, которых жизнь ничему не учит, фанаты, считающие что, если они могут спасти хоть одну человеческую жизнь, то не в праве отсиживаться в стороне…
   И они добиваются успеха там, где другие терпят неудачу…
   Свояк разбудил меня утром ни свет ни заря.
   — Твоя тебе, наверное, уже сказала… Я тут узнал кое-что про свою машину!
   — Свою?
   Мне нравилось его злить.
   Всю жизнь свояк простоял у кульмана. Изо дня в день, из года в год. В девять утра он начинал работу, в восемнадцать заканчивал. Все воскресенья и праздники был свободен.
   Ни тебе усиленного варианта несения службы в связи с отправлением или прибытием литерного поезда или очередного съезда КПСС, или приезда в Москву главы иностранного государства. Без выходных и проходных, в любую погоду… В дождь, в слякоть, в мороз… Нитебе ночных вызовов, дежурств по праздникам, стояний в оцеплениях, на перегонах в ожидании машины для перевозки трупов… Ночных учебных тревог, стрельб…
   В проектном бюро вместе с ним трудились все свои — его бывшие сокурсники по МИСИ — Московскому инженерно-строительному имени В.В. Куйбышева. И их жены тоже учились там же, на факультете промышленно-гражданского строительства или водоснабжения и канализации, поэтому все были знакомы семьями. Рабочий день их проходил в долгих перекурах на лестнице, во время которых он и его друзья трепались друг с другом, с конструкторами из других групп, с чертежницами, травили анекдоты. Беспрестанно пили кофе…
   Один из заказчиков как-то попенял свояку:
   —Народ у вас не работает. Сидят, смотрят в окно…
   —Проектировщик, когда смотрит в окно, тоже работает, — нашелся свояк.
   Время от времени они что-то чертили — дополняли готовое либо реконструировали.
   Это был непрерывный процесс. Я ни разу не видел в натуре результатов их деятельности.
   По-своему я им завидовал.
   По воскресеньям в хорошую погоду они семьями — с женами, с собаками, с детьми — отправлялись шляться по Подмосковью, жгли костры, спали в палатках, ловили на зорьке рыбу, в дурную погоду бродили по выставкам, художественным салонам. Знакомились с мировыми шедеврами живописи, архитектуры. Время от времени кто-то из них разводился, вскрывались горизонтальные связи… Новый избранник или избранница обнаруживались здесь же, внутри компании… На отпуск большой шатией уезжали куда-нибудь на Север, на Онегу, или, наоборот, в Саяны или Туву, к каким-нибудь тофаларам, на Бий-Хем, — сплавлялись на байдарках, ловили раков или бродили среди скал с надписями или памятников деревянного зодчества…
   Возвращались в Москву отдохнувшие, здоровые, голосистые. Собираясь, вспоминали о своем, близком. Смотрели отснятые в походах пленки. Пели песни собственного сочинения. Посторонних принимали неохотно.
   Бывая у нас на семейных торжествах, где присутствие было обязательным, свояк откровенно скучал в разговорах о прочитанном, детективы снисходительно именовал детективчиками или чтивом, ставил их много ниже мемуаров путешественников или государственных деятелей. В обыденной жизни он считался человеком весьма практичным, и по воскресеньям ему доверяли лично ездить за продуктами на оптовый Тушинский рынок.
   «А вот машину, блин, по-человечески купить не мог…» — подумал я зло.
   В сущности, все мои нынешние проблемы — риск потери лицензии на частную деятельность детектива — о своем добром имени я уже не вспоминал, — угроза привлечения к суду, лишение права работать по специальности, а может, и свободы… Короче, все было связано с его идиотским проектом займа валюты в целях моментального обогащения через покупку и продажу машины…
   — У тебя теперь своя тачка? — издевательски спросил я. — И давно?
   Свояк помолчал обескураженный.
   — Так что ты там видел? — подбодрил я. — Машину своего кидалы? Я правильно понимаю?
   Он поджал хвост.
   — Вроде того.
   — Где же вы с ним пересеклись?
   Свояк сразу оживился. Неурядицы сходили с него, как с гуся вода. В моем вопросе он сразу почувствовал скрытый интерес.
   — Наш инженер Толя… Ты знаешь его: он был в тот день с нами у магазина… Вчера он зашел в кафе, видит: кидала… Тот уже уезжал… Оказывается, мошенник иногда там появляется. Представляешь? Приезжает не очень поздно. И сидит недолго. Так объяснили…
   — Друг твой все это там узнал? В кафе?
   — Охранник ему рассказал…
   — Прекрасно. Можешь теперь не сомневаться. Кидала в этом кафе больше не появится. Ему передадут…
   —Ты так считаешь? — Он совсем приуныл.
   Мне стало его жалко.
   —Во всяком случае в ближайшие дни. Где это кафе?
   Он снова взбодрился:
   — На Северо-Западе… Там такое элитное местечко новых русских. Сейчас объясню, ты поймешь…
   Я и тут не дал ему продемонстрировать мнимое превосходство.
   — Это у пустыря, что ли?
   — Там есть новый дом…
   — Элитный. И недалеко троллейбусный круг. Армянское кафе.
   Своей осведомленностью я сильно подпортил ему праздник.
   — Да, там. Может, ты можешь что-нибудь узнать?.. — Он снова захныкал.
   Я всегда удивлялся.
   На необитаемом острове этому человеку цены бы не было: все может. Развести костер, натаскать хворосту, найти воду за много километров… Последний герой! Червей будет есть. Змей. Саранчу. Это запросто. Нацелен на выживание. А в городе, среди людей — как иной в лесу…
   — Попробую. Ладно. Позвони мне на днях…

РУТИНА

   Следующий день прошел в разъездах. Из почтового отделения в высотном здании вблизи метро «Баррикадная» я отправил заказчику очередной видеоотчет за последние дни наблюдения. Как всегда, на почте было пустынно — отделением, как правило, пользовались только жители приходившего в упадок многоподъездного жилого гиганта…