Леонид Словин
Полночный детектив
Леонид СЛОВИН.
Мэтр русского детектива.
Легендарное имя в отечественной истории жанра. Один из родоначальников милицейского детектива.
Более двадцати лет проработал оперуполномоченным уголовного розыска, раскрыв сотни дел.
Профессиональный и житейский опыт нашел отражение в его детективах. Ни у кого из писателей так детально и правдоподобно не передана атмосфера милицейских будней. На сегодняшний день общий тираж его книжно-журнальных публикаций составил более 13 миллионов экземпляров.
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
ЗА СТЕКЛОМ
Девушка, наконец, показалась из ванной.
Нагишом. Раскрасневшаяся молодым чистым телом. С собранными в пучок мокрыми волосами…
На экране мне было отчетливо видно ее всю. В руке мелькало не то короткое махровое полотенце, не то длинная салфетка. Махровый лоскут быстро перемещался. В конце концов, застыл на животе, в самой нижней его точке…
Я словно смотрел на стройную полногрудую грацию, стыдливо прикрывающую лобок, где-нибудь у античного фонтана в Таормине или Палермо, на одной из бесчисленных Пьяццо дель Преториа…
На секунду девушка замерла в классической позе.
Я достал сигарету, прикурил, продолжая всматриваться в экран.
Поземка на пустыре мела еще яростнее. Вечер был холодный, стылый. С каждым порывом ветра капот моего «жигуля» утопал в снежной круговерти все глубже. Я молча сидел за баранкой.
Не выпуская из рук полотенце, она повернула в комнаты.
Я переключил монитор.
Симпатичные удлиненные ягодицы, удаляясь, освободили перспективу уже знакомой мне, не особо заставленной мебелью спальни. Я видел здесь это не в первый раз: косматая шкура хищника на полу в центре, низкая, широкая кровать; трюмо с косметикой рядом с тусклым ночником; в углу, возле окна, переносной японский телевизор…
Девушка энергично коснулась маленького лобка и чуть скосолапила ногу. Так ей было удобнее.
Из холла показалась похожая на лайку белая, без единого пятнышка, собака.
Покружив по спальне, легла ближе к окну.
Стоя спиной ко мне, девушка наклонилась к своим щиколоткам.
Теперь это напоминало интимные кадры первого телевизионного «Застеколья» на шестой кнопке, но в отличие от персонажей шоу, этой героине и в голову не могло прийти, что кто-то внизу, в машине любуется ее обнаженной статью…
Я глянул по сторонам.
Несмотря на скверную погоду, публичная жизнь вокруг не прекращалась. Поодаль мигала огнями вывеска невзрачного кафе, косившего под ночной ресторан. Гирлянды разноцветных лампочек, забытых еще с Нового года, раскачивались над автостоянкой. Быстрые тени, сменяя друг друга, взбегали вверх по фасаду…
Я бывал там. Гостям предлагали ереванскую толму с виноградными листьями, довольно неплохой харси-хоровац, армянский шашлык. Тончайший аромат вымоченного в вине и специях мяса вместе с запахом свежего до одури, белейшей муки лаваша доносился сквозь поземку — стоило только глянуть в ту сторону.
«Армянская кухня»…
Однако туда было еще рано.
Я щелчком отбросил в снег недокуренную сигарету, поднял стекло.
Дом, который меня интересовал, стоял в стороне от дороги — элитный, с многогранными эркерами по фронту, застекленными лоджиями. Сверху здание венчала непривычно высокая крыша.
Архитектурные новшества в столичном градостроении последних лет, как я заметил, в первую очередь, коснулись крыш. Эта была в виде поднятой над фасадом правильной трапеции.
Тем временем я не оставлял без внимания мини-экран.
С момента появления хозяйки ничего особенного в квартире не происходило.
Девушка прошла в ванную (она закрылась там сразу, после возвращения с работы), пробыв в ней не менее сорока минут. Она вообще проводила там много времени.
Все то время, пока она отсутствовала, на экране висела одна и та же неподвижная картинка: разрисованная под морской берег внушительных размеров стена прихожей, с округлым зеркалом, с эстампом в тяжелой раме, с дверью ванной и собакой, лежавшей подле нее.
Безымянная квартира в элитном доме за оградой.
Время тянулось медленно.
Я курил, в тысячный раз вглядываясь в знакомые детали чужого быта.
Изображение на эстампе не просматривалось, зато пейзаж на стене — море и берег — были хорошо различимы. Жаркий песчаный пляж где-нибудь на Маврикии или Сейшелах, откуда жители подобных дорогих построек, сливки общества — политические деятели, олигархи, возвращаются обычно в последние дни дождливой московской осени, везут с собой воспоминания о чужих сказочных лагунах, пересаживаясь в аэропорту Шереметьево из «боингов» в свои внедорожники, на которых катят прямо к лифтам, в подземные гаражи.
Можно лишь догадываться о том, чем занимаются хозяева жизни в этот знобкий, неуютный снаружи вечер в своих отделанных по евростандартам апартаментах, со своими породистыми собаками, женами, антиквариатом, джакузи…
Перед тем как сесть к зеркалу, девушка обернулась. Ее трудно было назвать красавицей: чуть скуластое лицо, нерусский удлиненный разрез глаз, жесткие прямые волосы, высокий овал черных густых бровей, небольшой правильный нос, детский округлый подбородок…
Теперь девушка стояла точно против жучка, установленного мною в ее спальне. Я в очередной раз мог оценить ее стать и пропорции. Фигура искупала все остальное.
Высокая грудь, длинные стройные ноги.
На вид девушке можно было дать не больше двадцати. Я не знал ее точного возраста, зато был известен каждый ее шаг до и после работы в течение этих последних дней.
В свою очередь, она никогда не слышала обо мне, не видела моего лица и была бы крайне удивлена, узнав, что вот уже больше недели я ежедневно, как тень, следую за ней в своей «девятке» — провожаю и встречаю. Не то преследователь, не то конвой. Не то телохранитель, не то папарацци…
Тем временем на экране один за другим появилось множество затейливых флаконов, причудливых форм сосудов, баночек. Девушка медленными ласкающими пассами принялась наносить на себя питательные кремы и снадобья.
Долгий косметический массаж входил в обычный распорядок ее вечера. Как и детективы, которые я видел у нее на тумбочке вместе с программой телепередач и толстой книгой на английском, раскрытой где-то ближе к началу.
За мазками должны были последовать долгие легкие шлепки по всему телу.
Все шло по привычному, знакомому уже сценарию…
Я достал очередную сигарету.
Мужчина редко откажется полюбоваться красивым женским телом, если ему предоставляется такая возможность.
Теперь это, наконец, признано и у нас тоже.
Страницы модных мужских журналов — «XXL», «Maxim», не говоря уже о «Playboy» — ежемесячно в цвете и глянце представляют волнующую женскую плоть на любой вкус в вызывающе-дерзких позах, в самых откровенных ракурсах. Ханжеская маска отброшена, кажется, уже всеми, кроме политиканов. На официальные юбилеи и презентации теперь не стесняются приглашать дорогих стриптизерш и стриптизеров, модные эротические ансамбли…
Другое дело — обременительная страсть к подглядыванию за женским телом — ненормальность, носящая характер тяжелой болезни, о которой можно прочитать в любом из пособий по судебной психиатрии — то, что называется в медицине вуайеризмом.
В прошлой своей жизни, будучи ментом, я видел немало сексуальных извращенцев. Любителей подсматривать за представительницами прекрасного пола отлавливали в самое неожиданное время суток, в самых что ни на есть непредвиденных местах — у окон городских туалетов, женских общежитий, отделений общественных бань… Их доставляли в дежурку, стыдили, составляли административные протоколы на предмет нарушения общественного порядка.
И вот через несколько лет я сам — бывший капитан милиции — у оборудованного в «жигуле» мини-экрана. Часами любуюсь совершенными формами молодой особы, не подозревающей о моем существовании.
Я опустил стекло, выбросил окурок в завывающую мятущуюся поземку, снова возвратил стекло на место.
К счастью, тяжелое это заболевание мне не грозило.
Между мной и сексуальными маньяками—вуайеритами, как говорили в Одессе, были две больших разницы.
Я наблюдал за девушкой не ради удовольствия. Мысль моя блуждала далеко от ее прелестей. И в этом было главное мое несходство с бедолагами-извращенцами из коллективных туалетов и общественных бань.
Слежка была моим ремеслом.
За каждый день наблюдения мне платили полторы тысячи баксов.
Нагишом. Раскрасневшаяся молодым чистым телом. С собранными в пучок мокрыми волосами…
На экране мне было отчетливо видно ее всю. В руке мелькало не то короткое махровое полотенце, не то длинная салфетка. Махровый лоскут быстро перемещался. В конце концов, застыл на животе, в самой нижней его точке…
Я словно смотрел на стройную полногрудую грацию, стыдливо прикрывающую лобок, где-нибудь у античного фонтана в Таормине или Палермо, на одной из бесчисленных Пьяццо дель Преториа…
На секунду девушка замерла в классической позе.
Я достал сигарету, прикурил, продолжая всматриваться в экран.
Поземка на пустыре мела еще яростнее. Вечер был холодный, стылый. С каждым порывом ветра капот моего «жигуля» утопал в снежной круговерти все глубже. Я молча сидел за баранкой.
Не выпуская из рук полотенце, она повернула в комнаты.
Я переключил монитор.
Симпатичные удлиненные ягодицы, удаляясь, освободили перспективу уже знакомой мне, не особо заставленной мебелью спальни. Я видел здесь это не в первый раз: косматая шкура хищника на полу в центре, низкая, широкая кровать; трюмо с косметикой рядом с тусклым ночником; в углу, возле окна, переносной японский телевизор…
Девушка энергично коснулась маленького лобка и чуть скосолапила ногу. Так ей было удобнее.
Из холла показалась похожая на лайку белая, без единого пятнышка, собака.
Покружив по спальне, легла ближе к окну.
Стоя спиной ко мне, девушка наклонилась к своим щиколоткам.
Теперь это напоминало интимные кадры первого телевизионного «Застеколья» на шестой кнопке, но в отличие от персонажей шоу, этой героине и в голову не могло прийти, что кто-то внизу, в машине любуется ее обнаженной статью…
Я глянул по сторонам.
Несмотря на скверную погоду, публичная жизнь вокруг не прекращалась. Поодаль мигала огнями вывеска невзрачного кафе, косившего под ночной ресторан. Гирлянды разноцветных лампочек, забытых еще с Нового года, раскачивались над автостоянкой. Быстрые тени, сменяя друг друга, взбегали вверх по фасаду…
Я бывал там. Гостям предлагали ереванскую толму с виноградными листьями, довольно неплохой харси-хоровац, армянский шашлык. Тончайший аромат вымоченного в вине и специях мяса вместе с запахом свежего до одури, белейшей муки лаваша доносился сквозь поземку — стоило только глянуть в ту сторону.
«Армянская кухня»…
Однако туда было еще рано.
Я щелчком отбросил в снег недокуренную сигарету, поднял стекло.
Дом, который меня интересовал, стоял в стороне от дороги — элитный, с многогранными эркерами по фронту, застекленными лоджиями. Сверху здание венчала непривычно высокая крыша.
Архитектурные новшества в столичном градостроении последних лет, как я заметил, в первую очередь, коснулись крыш. Эта была в виде поднятой над фасадом правильной трапеции.
Тем временем я не оставлял без внимания мини-экран.
С момента появления хозяйки ничего особенного в квартире не происходило.
Девушка прошла в ванную (она закрылась там сразу, после возвращения с работы), пробыв в ней не менее сорока минут. Она вообще проводила там много времени.
Все то время, пока она отсутствовала, на экране висела одна и та же неподвижная картинка: разрисованная под морской берег внушительных размеров стена прихожей, с округлым зеркалом, с эстампом в тяжелой раме, с дверью ванной и собакой, лежавшей подле нее.
Безымянная квартира в элитном доме за оградой.
Время тянулось медленно.
Я курил, в тысячный раз вглядываясь в знакомые детали чужого быта.
Изображение на эстампе не просматривалось, зато пейзаж на стене — море и берег — были хорошо различимы. Жаркий песчаный пляж где-нибудь на Маврикии или Сейшелах, откуда жители подобных дорогих построек, сливки общества — политические деятели, олигархи, возвращаются обычно в последние дни дождливой московской осени, везут с собой воспоминания о чужих сказочных лагунах, пересаживаясь в аэропорту Шереметьево из «боингов» в свои внедорожники, на которых катят прямо к лифтам, в подземные гаражи.
Можно лишь догадываться о том, чем занимаются хозяева жизни в этот знобкий, неуютный снаружи вечер в своих отделанных по евростандартам апартаментах, со своими породистыми собаками, женами, антиквариатом, джакузи…
Перед тем как сесть к зеркалу, девушка обернулась. Ее трудно было назвать красавицей: чуть скуластое лицо, нерусский удлиненный разрез глаз, жесткие прямые волосы, высокий овал черных густых бровей, небольшой правильный нос, детский округлый подбородок…
Теперь девушка стояла точно против жучка, установленного мною в ее спальне. Я в очередной раз мог оценить ее стать и пропорции. Фигура искупала все остальное.
Высокая грудь, длинные стройные ноги.
На вид девушке можно было дать не больше двадцати. Я не знал ее точного возраста, зато был известен каждый ее шаг до и после работы в течение этих последних дней.
В свою очередь, она никогда не слышала обо мне, не видела моего лица и была бы крайне удивлена, узнав, что вот уже больше недели я ежедневно, как тень, следую за ней в своей «девятке» — провожаю и встречаю. Не то преследователь, не то конвой. Не то телохранитель, не то папарацци…
Тем временем на экране один за другим появилось множество затейливых флаконов, причудливых форм сосудов, баночек. Девушка медленными ласкающими пассами принялась наносить на себя питательные кремы и снадобья.
Долгий косметический массаж входил в обычный распорядок ее вечера. Как и детективы, которые я видел у нее на тумбочке вместе с программой телепередач и толстой книгой на английском, раскрытой где-то ближе к началу.
За мазками должны были последовать долгие легкие шлепки по всему телу.
Все шло по привычному, знакомому уже сценарию…
Я достал очередную сигарету.
Мужчина редко откажется полюбоваться красивым женским телом, если ему предоставляется такая возможность.
Теперь это, наконец, признано и у нас тоже.
Страницы модных мужских журналов — «XXL», «Maxim», не говоря уже о «Playboy» — ежемесячно в цвете и глянце представляют волнующую женскую плоть на любой вкус в вызывающе-дерзких позах, в самых откровенных ракурсах. Ханжеская маска отброшена, кажется, уже всеми, кроме политиканов. На официальные юбилеи и презентации теперь не стесняются приглашать дорогих стриптизерш и стриптизеров, модные эротические ансамбли…
Другое дело — обременительная страсть к подглядыванию за женским телом — ненормальность, носящая характер тяжелой болезни, о которой можно прочитать в любом из пособий по судебной психиатрии — то, что называется в медицине вуайеризмом.
В прошлой своей жизни, будучи ментом, я видел немало сексуальных извращенцев. Любителей подсматривать за представительницами прекрасного пола отлавливали в самое неожиданное время суток, в самых что ни на есть непредвиденных местах — у окон городских туалетов, женских общежитий, отделений общественных бань… Их доставляли в дежурку, стыдили, составляли административные протоколы на предмет нарушения общественного порядка.
И вот через несколько лет я сам — бывший капитан милиции — у оборудованного в «жигуле» мини-экрана. Часами любуюсь совершенными формами молодой особы, не подозревающей о моем существовании.
Я опустил стекло, выбросил окурок в завывающую мятущуюся поземку, снова возвратил стекло на место.
К счастью, тяжелое это заболевание мне не грозило.
Между мной и сексуальными маньяками—вуайеритами, как говорили в Одессе, были две больших разницы.
Я наблюдал за девушкой не ради удовольствия. Мысль моя блуждала далеко от ее прелестей. И в этом было главное мое несходство с бедолагами-извращенцами из коллективных туалетов и общественных бань.
Слежка была моим ремеслом.
За каждый день наблюдения мне платили полторы тысячи баксов.
ПЕРВОЕ ДЕЖУРСТВО
Свое первое дежурство я запомнил. Был слякотный январский день, на асфальте стояли грязные лужи, никак не хотевшие замерзать.
Я прибыл к элитному дому раньше назначенного времени — опасался пропустить объект. Во дворе было пусто. Несколько женщин неопределенного возраста выгуливали маленьких декоративных собачек.
Я припарковался в стороне, за оградой; не выходя из машины, проверил — никто не обращал на меня внимания, в том числе секьюрити. Для начала я переписал машины, припаркованные внутри двора и вокруг, — это было моим правилом. В стоявших поблизости машинах могли находиться такие же детективы, как я, они наверняка тоже внесли меня в свои списки…
Девушка появилась неожиданно. Сначала из подъезда выбежала крупная белая собака с закрученным хвостом, потом и сама хозяйка — короткая куртка ее на груди была расстегнута, оттуда проглядывал вязаный тоже белый свитер. Я сразу узнал ее по описанию. Кстати, белая дайка также упоминалась в полученной мной инструкции…
Прогулка с собакой продолжалась не менее полу часа, потом девушка и лайка снова скрылись в подъезде. В это время уже начинался разъезд влиятельных жильцов престижного дома. Тут и там я узнавал знаковые фигуры и марки машин новых русских.
Девушки не было еще минут тридцать.
Снова она появилась неожиданно, теперь уже в модной длинной шубке, легко пробежала к маленькому бежевому «Пежо»…
Чуткий радар, установленный в «Жигуле», зарегистрировал чей-то неназойливый интерес к моей особе. Прошла секунда-другая.
Я предположил, что заработало электронное устройство очередного олигарха, отъезжавшего в этот момент в «шестисотом». Его сопровождала машина, оснащенная сканирующей техникой .
Жители элитного дома вообще придерживались самого современного в области охранной сигнализации — всюду были натыканы козырьки, видеодомофоны, видеоглазки, системы видеонаблюдения.
Дистанционный визуальный контроль за внутренними помещениями и подходам становился все действеннее и необходимее.
Вскоре меня оставили в покое.
Я включил зажигание. Мы выехали на трассу.
Следовать за «Пежо», в котором ехала девушка, было несложно.
Я следовал за ней, пропустив впереди две-три машины.
Девушка не проверялась, не ныряла в глухие переулки, чтобы уйти от слежки…
Так мы проследовали с Северо-Запада Москвы к Центр.
У платной автостоянки на Ленинградском проспекте утренний этап моей работы закончился. Я убедился в том, что девушка припарковалась, и погнал дальше. Из ближайшего прокатного пункта «Интернет» я отписал заказчику свой первый короткий отчет.
«Груз принял… »
На этом наступал перерыв.
До вечера я был свободен и мог заниматься своими делами…
Я прибыл к элитному дому раньше назначенного времени — опасался пропустить объект. Во дворе было пусто. Несколько женщин неопределенного возраста выгуливали маленьких декоративных собачек.
Я припарковался в стороне, за оградой; не выходя из машины, проверил — никто не обращал на меня внимания, в том числе секьюрити. Для начала я переписал машины, припаркованные внутри двора и вокруг, — это было моим правилом. В стоявших поблизости машинах могли находиться такие же детективы, как я, они наверняка тоже внесли меня в свои списки…
Девушка появилась неожиданно. Сначала из подъезда выбежала крупная белая собака с закрученным хвостом, потом и сама хозяйка — короткая куртка ее на груди была расстегнута, оттуда проглядывал вязаный тоже белый свитер. Я сразу узнал ее по описанию. Кстати, белая дайка также упоминалась в полученной мной инструкции…
Прогулка с собакой продолжалась не менее полу часа, потом девушка и лайка снова скрылись в подъезде. В это время уже начинался разъезд влиятельных жильцов престижного дома. Тут и там я узнавал знаковые фигуры и марки машин новых русских.
Девушки не было еще минут тридцать.
Снова она появилась неожиданно, теперь уже в модной длинной шубке, легко пробежала к маленькому бежевому «Пежо»…
Чуткий радар, установленный в «Жигуле», зарегистрировал чей-то неназойливый интерес к моей особе. Прошла секунда-другая.
Я предположил, что заработало электронное устройство очередного олигарха, отъезжавшего в этот момент в «шестисотом». Его сопровождала машина, оснащенная сканирующей техникой .
Жители элитного дома вообще придерживались самого современного в области охранной сигнализации — всюду были натыканы козырьки, видеодомофоны, видеоглазки, системы видеонаблюдения.
Дистанционный визуальный контроль за внутренними помещениями и подходам становился все действеннее и необходимее.
Вскоре меня оставили в покое.
Я включил зажигание. Мы выехали на трассу.
Следовать за «Пежо», в котором ехала девушка, было несложно.
Я следовал за ней, пропустив впереди две-три машины.
Девушка не проверялась, не ныряла в глухие переулки, чтобы уйти от слежки…
Так мы проследовали с Северо-Запада Москвы к Центр.
У платной автостоянки на Ленинградском проспекте утренний этап моей работы закончился. Я убедился в том, что девушка припарковалась, и погнал дальше. Из ближайшего прокатного пункта «Интернет» я отписал заказчику свой первый короткий отчет.
«Груз принял… »
На этом наступал перерыв.
До вечера я был свободен и мог заниматься своими делами…
«МАЗДА»
Заказ на девушку поступил в начале января в переломный для меня момент…
Неизвестный заказчик словно прознал, что я попал в жесточайший финансовый переплет, о котором я не сразу решился рассказать даже Рембо, своему многолетнему коллеге и другу, президенту ныне широкоизвестной Охранно-сыскной Ассоциации «LIONS» — «Лайнса».
Все деньги, отложенные мною и женой на последний взнос за купленную нами новую квартиру, ушли враз, бездарно, в одно мгновение, по вине моего дорогого свояка…
Сорокалетний трудяга, проработавший пятнадцать лет в одном и том же «Моспроекте», ни разу в жизни не совершивший ни одной коммерческой сделки, он решил сразу и крупно заработать самым банальным способом.
Купить и тут — же перепродать попавшую в поле его зрения новую японскую машину марки «Мазда»…
Свояка подвигло к тому объявление в газете «Из рук в руки» — японка предлагалась удивительно дешево. Продавец уезжал за рубеж и должен был срочно освободиться от новой, только что купленной тачки. Настолько срочно, что, когда свояк ему позвонил, обрадованный хозяин «мазды» даже пошел ему навстречу — сбросил тысячу баксов с цены и без того достаточно низкой.
Это само по себе должно было насторожить. Но свояк уже завелся.
Проектировщик промышленно-гражданского строительства, он видел, какие громадные роскошные особняки расстраиваются по всему Подмосковью, как просто создаются вокруг крупные состояния…
Покупателя на новую тачку свояк нашел довольно легко — в лице ведущего архитектора своего же проекта, одинокого небедного холостяка. Тот давно собирался поменять машину, но пассовал перед авторынком, перед тягостными поездками, связанными с оформлением покупки и последующей регистрацией.
А тут… Все у себя под боком!
Дело стало за малым: свояку требовался первоначальный капитал на приобретение японки — большие деньги у него никогда не водились. И тут ему снова повезло. Деньги нашлись там же, в «Моспроекте» у проектировщика, оказавшегося профессиональным заимодавцем-процентщиком. Ростовщик ссужал капитал челнокам, выезжавшим в Турцию, в Пакистан… За большой процент и на очень короткий срок…
Но свояку деньги и нужны-то были самое большее на неделю.
Но… Момент истины для свояка настал очень быстро.
Его кинули в течение нескольких минут примитивно-вульгарно прямо на Кожуховском авторынке. Можно сказать, на моих глазах.
Историю эту, позорную для сыщика, я пережил тяжело.
В тот день я тоже приехал на авторынок, чтобы подстраховать свояка, но он не хотел меня грузить, объявил, что помощь ему не нужна. Он и пара его институтских друзей — тоже проектировщиков — взяли сопровождение сделки в свои руки и вроде все заранее предусмотрели.
Все шло путем…
Свояк передал деньги продавцу лишь после того, как получил в руки документы на «Мазду». Кроме того, он до последней минуты держал паспорт продавца у себя в нагрудном кармане. Паспорт потом так и остался у него.
Когда сделка состоялась, продавец залез в уже проданную им машину, чтобы взять аудиокассеты из бардачка, и… неожиданно включил зажигание. Он словно прощался со своей японкой, печально улыбнулся, покачал головой…
Свояк едва успел отскочить.
Продавец уже на ходу хлопнул дверцей и был таков!
Документы на машину оказались липовыми, паспорт краденым…
Над свояком и его женой, как жернов над головами, повис долг, который следовало вернуть в течение недели. Проектировщик, ссудивший ему деньги, оказался с уголовными связями среди братков — мужик серьезный. Свояка поставили на счетчик. За каждый день просрочки сверху накидывалась сотня баксов.
Свояк пропадал.
Нам с женой ничего не оставалось, как прийти на выручку. Деньги, собранные на последний взнос за квартиру, поменяли маршрут.
Теперь уже мы столкнулись с серьезной проблемой.
Новый дом сдавали весной, до этого следовало полностью оплатить стоимость купленного метража. Свояк комплексовал — готов был лезть из кожи вон, чтобы помочь. Он предложил повторить ту же комбинацию с другой машиной, подойдя к делу уже более ответственно, но мы не дали ему продолжить…
Неизвестный заказчик словно прознал, что я попал в жесточайший финансовый переплет, о котором я не сразу решился рассказать даже Рембо, своему многолетнему коллеге и другу, президенту ныне широкоизвестной Охранно-сыскной Ассоциации «LIONS» — «Лайнса».
Все деньги, отложенные мною и женой на последний взнос за купленную нами новую квартиру, ушли враз, бездарно, в одно мгновение, по вине моего дорогого свояка…
Сорокалетний трудяга, проработавший пятнадцать лет в одном и том же «Моспроекте», ни разу в жизни не совершивший ни одной коммерческой сделки, он решил сразу и крупно заработать самым банальным способом.
Купить и тут — же перепродать попавшую в поле его зрения новую японскую машину марки «Мазда»…
Свояка подвигло к тому объявление в газете «Из рук в руки» — японка предлагалась удивительно дешево. Продавец уезжал за рубеж и должен был срочно освободиться от новой, только что купленной тачки. Настолько срочно, что, когда свояк ему позвонил, обрадованный хозяин «мазды» даже пошел ему навстречу — сбросил тысячу баксов с цены и без того достаточно низкой.
Это само по себе должно было насторожить. Но свояк уже завелся.
Проектировщик промышленно-гражданского строительства, он видел, какие громадные роскошные особняки расстраиваются по всему Подмосковью, как просто создаются вокруг крупные состояния…
Покупателя на новую тачку свояк нашел довольно легко — в лице ведущего архитектора своего же проекта, одинокого небедного холостяка. Тот давно собирался поменять машину, но пассовал перед авторынком, перед тягостными поездками, связанными с оформлением покупки и последующей регистрацией.
А тут… Все у себя под боком!
Дело стало за малым: свояку требовался первоначальный капитал на приобретение японки — большие деньги у него никогда не водились. И тут ему снова повезло. Деньги нашлись там же, в «Моспроекте» у проектировщика, оказавшегося профессиональным заимодавцем-процентщиком. Ростовщик ссужал капитал челнокам, выезжавшим в Турцию, в Пакистан… За большой процент и на очень короткий срок…
Но свояку деньги и нужны-то были самое большее на неделю.
Но… Момент истины для свояка настал очень быстро.
Его кинули в течение нескольких минут примитивно-вульгарно прямо на Кожуховском авторынке. Можно сказать, на моих глазах.
Историю эту, позорную для сыщика, я пережил тяжело.
В тот день я тоже приехал на авторынок, чтобы подстраховать свояка, но он не хотел меня грузить, объявил, что помощь ему не нужна. Он и пара его институтских друзей — тоже проектировщиков — взяли сопровождение сделки в свои руки и вроде все заранее предусмотрели.
Все шло путем…
Свояк передал деньги продавцу лишь после того, как получил в руки документы на «Мазду». Кроме того, он до последней минуты держал паспорт продавца у себя в нагрудном кармане. Паспорт потом так и остался у него.
Когда сделка состоялась, продавец залез в уже проданную им машину, чтобы взять аудиокассеты из бардачка, и… неожиданно включил зажигание. Он словно прощался со своей японкой, печально улыбнулся, покачал головой…
Свояк едва успел отскочить.
Продавец уже на ходу хлопнул дверцей и был таков!
Документы на машину оказались липовыми, паспорт краденым…
Над свояком и его женой, как жернов над головами, повис долг, который следовало вернуть в течение недели. Проектировщик, ссудивший ему деньги, оказался с уголовными связями среди братков — мужик серьезный. Свояка поставили на счетчик. За каждый день просрочки сверху накидывалась сотня баксов.
Свояк пропадал.
Нам с женой ничего не оставалось, как прийти на выручку. Деньги, собранные на последний взнос за квартиру, поменяли маршрут.
Теперь уже мы столкнулись с серьезной проблемой.
Новый дом сдавали весной, до этого следовало полностью оплатить стоимость купленного метража. Свояк комплексовал — готов был лезть из кожи вон, чтобы помочь. Он предложил повторить ту же комбинацию с другой машиной, подойдя к делу уже более ответственно, но мы не дали ему продолжить…
ЗАКАЗ
В то утро я с утра сидел у компьютера. Мне предстояло выудить сведения о некоей бандитской крыше, которая наехала на нашего московского клиента в Караганде.
Несмотря на свою удаленность от таких всемирно известных преступных центров, как Палермо, Люберцы, Чикаго, Караганда была городом достаточно криминальным — разобраться в сложных взаимоотношениях соперничающих бандитских групп там, находясь в Москве, было непросто.
Кое с кем мне все же удалось связаться, прежде чем в кабинет вошел Рембо.
На президенте «Лайнса» была новая модная сорочка и такой же новенький полуторатысячедолларовый костюм от Валентино, парижского кутюрье, которого мы сопровождали в России.
Костюм — прежде Рембо мог одеваться только в магазинах «Богатырь», все-таки 64-й размер! — был заказан по настоянию жены. Молодая супруга Рембо знала толк в туалетах. Ее фотографии — главного редактора мужского иллюстрированного журнала — то в гимназической форме с фартучком, то на ипподроме, верхом, с хлыстом в руке — ежемесячно появлялись на его блестящих глянцевых разворотах в колонке главного редактора…
Рембо предстояло ехать в Кремлевский дворец на Всероссийскую конференцию «Частные охранные предприятия России: состояние и перспективы».
— Тебя очень просят срочно позвонить по этому телефону… — Шеф положил на стол перед компьютером квадратный лоскут цветной бумаги с семизначным номером.
— Наш клиент? — спросил я.
— Не знаю. С ним разговаривал дежурный… Поговорим, когда вернусь. Точнее: «если вернусь…»
Конференцию в Кремлевском дворце инициировали отнюдь не приверженцы частных сыскных структур. Напротив…
В прессе явно культивировался негативный образ частного российского сыщика — бывший сотрудник спецслужб, профессионал юридического беспредела. Несколько наших коллег по бизнесу из московских детективных бюро уже сидели в следственном изоляторе в Бутырке в ожидании суда по обвинению в новом для России преступлении — «собирании сведений о частной жизни, составляющих личную или семейную тайну и незаконное проникновение в жильё против воли проживающего в нем лица…»
Этим собирались теперь воспользоваться для борьбы с частным сыском.
Другая статья, внесенная в Уголовный кодекс Российской Федерации, была сформулирована как превышение полномочий служащими частных охранных или детективных служб, вторая часть ее предусматривала наказание в виде лишения свободы на срок от четырех до восьми лет…
Многие, в том числе самые высокопоставленные, чиновники из структур власти, давно уже делали все, чтобы осложнить частнодетективную деятельность и, если не запретить вовсе, то хотя бы поставить под свой полный жесткий контроль.
Сегодняшнее заседание в Кремле было очередной вехой на этом пути. Частный сыщик был словно бельмо на глазу правоохранительных органов. Уже то, что рядом со словечками «охранные предприятия» в названии сегодняшней конференции не было слов «и сыскные», наводило на грустные размышления. Желание законодателей всеми силами закрутить гайки, предоставив, как прежде, весь комплекс услуг милиции, на этот раз было очевидным. Не исключалось, что имевший всего десятилетнюю историю российский частный сыск погибнет раньше, чем успеет окрепнуть.
— Рубить сук, на котором сидишь, для нас так естественно…
— Тут ты, наверное, прав.
Он взглянул на меня понимающими, близко посаженными к переносице глазами.
— Никуда не уезжай… — В дверях он обернулся. — Я скоро. Со звонком особо не тяни… — Он показал на записку. — Просили срочно…
Сразу после его ухода я набрал номер. Длинные гудки скользнули в никуда. Я ждал. Трубку на другом конце провода сняли на четвертом гудке.
— Слушаю… — Голос был мне незнаком, прозвучал глухо.
Куда я звонил? Домой, может на дачу?
Это не был голос человека, находящегося на службе.
— Здравствуйте… — В моем голосе не было расслабленности. В отличие от своего абонента я был на службе и звонил по делу. — Вы просили меня позвонить…
— Вы…
Я назвался.
— Очень приятно… — Мне отвечал немолодой человек, я дал бы своему абоненту не меньше пятидесяти. — Спасибо, что вы быстро позвонили… — Голос звучал все так же глухо.
Мне показалось вдруг, что он разговаривает со мной через носовой платок — я определенно ощутил между собой и им какую-то физическую преграду.
Абонент явно от чего-то страховался, он и звонил, должно быть, с какого-то хитрого телефона.
Несколько секунд мы молчали.
— Дело вот в чем…
Я терпеливо ждал.
Мой собеседник, наконец, решился. Кашлянул… Все остальное было у него обдуманно и решено зараннее.
—Можете называть меня Вячеславом Георгиевичем… — Никаких колебаний больше я уже не почувствовал. Теперь со мной говорил человек жесткий, умеющий приказывать. — Вас рекомендовал мне один солидный уважаемый человек. Я доверяю ему. И потому доверяю вам… Речь идет о не совсем обычном поручении. Сейчас вам придется кое-что записать…
—Готов… — Начиная разговор, я всегда клал рядом с собой на стол лист чистой бумаги и ручку. — Слушаю…
—Вам хотят поручить некий заказ. Не знаю, смогу ли с вами встретиться лично, поэтому… И надо ли это. Вам подготовили письмо, вы получите его по электронной почте…
—Да.
Я внимательно слушал.
—Для начала вы должны открыть свой почтовый ящик в интернете… И сделать это сразу после нашего разговора…
—Понимаю…
—Не откладывая. Вот этот адрес. Он будет только для нашей с вами переписки… — Неизвестный Вячеслав Георгиевич не дал мне времени на раздумье. — Пишите. «Det»… Латинскими буквами… «40»…
—Да.
—Продолжение: «штрудель». «Rambler.ru».
—Записал.
—Итак… Вас уже ждет мессидж с условиями заказа. Ваш положительный ответ — и завтра же аванс у вас. Пока это все. До свиданья.
Моего ответа он ждать не стал. Положил трубку. Я вышел в приемную размять ноги. Прошел к столу секретаря.
— Кофе? — спросила меня секретарь — юная городская змейка с узкой талией и длинными ногами. Она что-то набирала на персональном компьютере.
Рембо, естественно, в офисе уже не было. Я увидел его в окно — шеф садился в машину, но звонить на его мобильник не стал.
—Сделай, пожалуйста, растворимый… — Мне хотелось упростить ей задачу. — Спасибо.
—Сейчас…
Я вернулся в кабинет с большой чашкой кофе. Поставил ее на стол рядом.
Чашка была нашей фирменной — «Lions». С одной ее стороны был изображен mr. President Rembo собственной персоной — в черном, под горло, свитере, в пиджаке, подстриженный под бандита, с кроткой, немного грустной — весьма редкостной для него — улыбкой…
По другую сторону белой выгнутой ручки красовалась вся наша нынешняя команда, ближайшие коллеги и друзья, в большинстве своем такие же бывшие менты. Когда памятная чашка готовилась появиться на свет, меня в Москве не было — я был в командировке на Ближнем Востоке, в Израиле, но чудом тоже попал на нее — частные детективы были запечатлены на фоне фотографии, которая и сейчас висела в кабинете у Рембо. Нас было трое на снимке: Рембо, нынешний начальник криминальной милиции Северо-Запада Пашка Вегин и я…
Кофе оказался хорош. Это был «платинум».
Я сделал подряд несколько долгих глотков. Закурил…
«Наслаждение должно быть непрерывным…»
Потом я включил компьютер, вошел в сайт «Телефонная сеть Москвы».
Как я и предполагал, телефонный аппарат, на который я только что звонил таинственному Вячеславу Георгиевичу, был установлен в гостинице. Ею оказалась пятизвездочная «Рэдиссон-Славянская».
Обращаться туда за справкой об абоненте было так же бесполезно, как интересоваться суммой на чужом счете в солидном швейцарском банке. И там и там никогда не сдавали своих клиентов.
Я снова набрал номер телефона, по которому только что звонил. На этот раз никто мне не ответил. Возможно, телефонный аппарат вообще был абонирован у горничной для одного-единственного звонка — моего…
Я последовал полученным указаниям.
Открыть почтовый ящик Det.40@rambler.ru было минутным делом. Как и получить обещанное сообщение.
Мессидж, отправленный мне, не был кратким.
В нем формулировались основные положения заказа. Они не были просты.
В случае моего согласия мне предписывалось установить средства наблюдения и внутриквартирной видеосъемки по адресу, который мне будет сообщен в последнюю минуту. С этой целью в мое распоряжение должен был поступить комплект ключей от помещения и входной двери подъезда…
Потенциального клиента интересовала молодая особа в период с утра, когда она выходила из дома, и до оставления ею машины на автостоянке, примерно в течение часа, а также вечером по окончанию ею работы с момента появления на автостоянке и до отбоя…
И так ежедневно, в течение ближайших трех недель.
Имя особы мне открывать не предполагалось, в моих отчетах я мог именовать ее просто «девушка». Девушка жила одна. В квартире вместе с ней обитала только собака крупной породы…
Мне фактически не вменялось в обязанность ничего, кроме слежки и видеозаписи, я не должен был добывать дополнительные данные о том, где эта особа трудится, чем занимается на службе. Рисковать, ставя жучки в служебных помещениях, я тоже не должен был…
«Итак, только во внерабочее время объекта… Ответ ожидается в течение часа…»
Неслабо, однако…
Для начала мне требовалось все как следует обдумать.
Я снова перечитал предлагаемое.
«Чтобы предотвратить возможность расшифровки при сопровождении объекта, наблюдение вести только до места парковки машины на Ленинградском проспекте. Обратное сопровождение начинать с указанной автостоянки. В случае, если объект не появится в течение получаса, возобновлять наблюдение по возвращению объекта домой…»
Несмотря на свою удаленность от таких всемирно известных преступных центров, как Палермо, Люберцы, Чикаго, Караганда была городом достаточно криминальным — разобраться в сложных взаимоотношениях соперничающих бандитских групп там, находясь в Москве, было непросто.
Кое с кем мне все же удалось связаться, прежде чем в кабинет вошел Рембо.
На президенте «Лайнса» была новая модная сорочка и такой же новенький полуторатысячедолларовый костюм от Валентино, парижского кутюрье, которого мы сопровождали в России.
Костюм — прежде Рембо мог одеваться только в магазинах «Богатырь», все-таки 64-й размер! — был заказан по настоянию жены. Молодая супруга Рембо знала толк в туалетах. Ее фотографии — главного редактора мужского иллюстрированного журнала — то в гимназической форме с фартучком, то на ипподроме, верхом, с хлыстом в руке — ежемесячно появлялись на его блестящих глянцевых разворотах в колонке главного редактора…
Рембо предстояло ехать в Кремлевский дворец на Всероссийскую конференцию «Частные охранные предприятия России: состояние и перспективы».
— Тебя очень просят срочно позвонить по этому телефону… — Шеф положил на стол перед компьютером квадратный лоскут цветной бумаги с семизначным номером.
— Наш клиент? — спросил я.
— Не знаю. С ним разговаривал дежурный… Поговорим, когда вернусь. Точнее: «если вернусь…»
Конференцию в Кремлевском дворце инициировали отнюдь не приверженцы частных сыскных структур. Напротив…
В прессе явно культивировался негативный образ частного российского сыщика — бывший сотрудник спецслужб, профессионал юридического беспредела. Несколько наших коллег по бизнесу из московских детективных бюро уже сидели в следственном изоляторе в Бутырке в ожидании суда по обвинению в новом для России преступлении — «собирании сведений о частной жизни, составляющих личную или семейную тайну и незаконное проникновение в жильё против воли проживающего в нем лица…»
Этим собирались теперь воспользоваться для борьбы с частным сыском.
Другая статья, внесенная в Уголовный кодекс Российской Федерации, была сформулирована как превышение полномочий служащими частных охранных или детективных служб, вторая часть ее предусматривала наказание в виде лишения свободы на срок от четырех до восьми лет…
Многие, в том числе самые высокопоставленные, чиновники из структур власти, давно уже делали все, чтобы осложнить частнодетективную деятельность и, если не запретить вовсе, то хотя бы поставить под свой полный жесткий контроль.
Сегодняшнее заседание в Кремле было очередной вехой на этом пути. Частный сыщик был словно бельмо на глазу правоохранительных органов. Уже то, что рядом со словечками «охранные предприятия» в названии сегодняшней конференции не было слов «и сыскные», наводило на грустные размышления. Желание законодателей всеми силами закрутить гайки, предоставив, как прежде, весь комплекс услуг милиции, на этот раз было очевидным. Не исключалось, что имевший всего десятилетнюю историю российский частный сыск погибнет раньше, чем успеет окрепнуть.
— Рубить сук, на котором сидишь, для нас так естественно…
— Тут ты, наверное, прав.
Он взглянул на меня понимающими, близко посаженными к переносице глазами.
— Никуда не уезжай… — В дверях он обернулся. — Я скоро. Со звонком особо не тяни… — Он показал на записку. — Просили срочно…
Сразу после его ухода я набрал номер. Длинные гудки скользнули в никуда. Я ждал. Трубку на другом конце провода сняли на четвертом гудке.
— Слушаю… — Голос был мне незнаком, прозвучал глухо.
Куда я звонил? Домой, может на дачу?
Это не был голос человека, находящегося на службе.
— Здравствуйте… — В моем голосе не было расслабленности. В отличие от своего абонента я был на службе и звонил по делу. — Вы просили меня позвонить…
— Вы…
Я назвался.
— Очень приятно… — Мне отвечал немолодой человек, я дал бы своему абоненту не меньше пятидесяти. — Спасибо, что вы быстро позвонили… — Голос звучал все так же глухо.
Мне показалось вдруг, что он разговаривает со мной через носовой платок — я определенно ощутил между собой и им какую-то физическую преграду.
Абонент явно от чего-то страховался, он и звонил, должно быть, с какого-то хитрого телефона.
Несколько секунд мы молчали.
— Дело вот в чем…
Я терпеливо ждал.
Мой собеседник, наконец, решился. Кашлянул… Все остальное было у него обдуманно и решено зараннее.
—Можете называть меня Вячеславом Георгиевичем… — Никаких колебаний больше я уже не почувствовал. Теперь со мной говорил человек жесткий, умеющий приказывать. — Вас рекомендовал мне один солидный уважаемый человек. Я доверяю ему. И потому доверяю вам… Речь идет о не совсем обычном поручении. Сейчас вам придется кое-что записать…
—Готов… — Начиная разговор, я всегда клал рядом с собой на стол лист чистой бумаги и ручку. — Слушаю…
—Вам хотят поручить некий заказ. Не знаю, смогу ли с вами встретиться лично, поэтому… И надо ли это. Вам подготовили письмо, вы получите его по электронной почте…
—Да.
Я внимательно слушал.
—Для начала вы должны открыть свой почтовый ящик в интернете… И сделать это сразу после нашего разговора…
—Понимаю…
—Не откладывая. Вот этот адрес. Он будет только для нашей с вами переписки… — Неизвестный Вячеслав Георгиевич не дал мне времени на раздумье. — Пишите. «Det»… Латинскими буквами… «40»…
—Да.
—Продолжение: «штрудель». «Rambler.ru».
—Записал.
—Итак… Вас уже ждет мессидж с условиями заказа. Ваш положительный ответ — и завтра же аванс у вас. Пока это все. До свиданья.
Моего ответа он ждать не стал. Положил трубку. Я вышел в приемную размять ноги. Прошел к столу секретаря.
— Кофе? — спросила меня секретарь — юная городская змейка с узкой талией и длинными ногами. Она что-то набирала на персональном компьютере.
Рембо, естественно, в офисе уже не было. Я увидел его в окно — шеф садился в машину, но звонить на его мобильник не стал.
—Сделай, пожалуйста, растворимый… — Мне хотелось упростить ей задачу. — Спасибо.
—Сейчас…
Я вернулся в кабинет с большой чашкой кофе. Поставил ее на стол рядом.
Чашка была нашей фирменной — «Lions». С одной ее стороны был изображен mr. President Rembo собственной персоной — в черном, под горло, свитере, в пиджаке, подстриженный под бандита, с кроткой, немного грустной — весьма редкостной для него — улыбкой…
По другую сторону белой выгнутой ручки красовалась вся наша нынешняя команда, ближайшие коллеги и друзья, в большинстве своем такие же бывшие менты. Когда памятная чашка готовилась появиться на свет, меня в Москве не было — я был в командировке на Ближнем Востоке, в Израиле, но чудом тоже попал на нее — частные детективы были запечатлены на фоне фотографии, которая и сейчас висела в кабинете у Рембо. Нас было трое на снимке: Рембо, нынешний начальник криминальной милиции Северо-Запада Пашка Вегин и я…
Кофе оказался хорош. Это был «платинум».
Я сделал подряд несколько долгих глотков. Закурил…
«Наслаждение должно быть непрерывным…»
Потом я включил компьютер, вошел в сайт «Телефонная сеть Москвы».
Как я и предполагал, телефонный аппарат, на который я только что звонил таинственному Вячеславу Георгиевичу, был установлен в гостинице. Ею оказалась пятизвездочная «Рэдиссон-Славянская».
Обращаться туда за справкой об абоненте было так же бесполезно, как интересоваться суммой на чужом счете в солидном швейцарском банке. И там и там никогда не сдавали своих клиентов.
Я снова набрал номер телефона, по которому только что звонил. На этот раз никто мне не ответил. Возможно, телефонный аппарат вообще был абонирован у горничной для одного-единственного звонка — моего…
Я последовал полученным указаниям.
Открыть почтовый ящик Det.40@rambler.ru было минутным делом. Как и получить обещанное сообщение.
Мессидж, отправленный мне, не был кратким.
В нем формулировались основные положения заказа. Они не были просты.
В случае моего согласия мне предписывалось установить средства наблюдения и внутриквартирной видеосъемки по адресу, который мне будет сообщен в последнюю минуту. С этой целью в мое распоряжение должен был поступить комплект ключей от помещения и входной двери подъезда…
Потенциального клиента интересовала молодая особа в период с утра, когда она выходила из дома, и до оставления ею машины на автостоянке, примерно в течение часа, а также вечером по окончанию ею работы с момента появления на автостоянке и до отбоя…
И так ежедневно, в течение ближайших трех недель.
Имя особы мне открывать не предполагалось, в моих отчетах я мог именовать ее просто «девушка». Девушка жила одна. В квартире вместе с ней обитала только собака крупной породы…
Мне фактически не вменялось в обязанность ничего, кроме слежки и видеозаписи, я не должен был добывать дополнительные данные о том, где эта особа трудится, чем занимается на службе. Рисковать, ставя жучки в служебных помещениях, я тоже не должен был…
«Итак, только во внерабочее время объекта… Ответ ожидается в течение часа…»
Неслабо, однако…
Для начала мне требовалось все как следует обдумать.
Я снова перечитал предлагаемое.
«Чтобы предотвратить возможность расшифровки при сопровождении объекта, наблюдение вести только до места парковки машины на Ленинградском проспекте. Обратное сопровождение начинать с указанной автостоянки. В случае, если объект не появится в течение получаса, возобновлять наблюдение по возвращению объекта домой…»