Смит Бобби. Запретная страсть

   И хуже того, мать заявила, что сегодня вечером она присоединится к ним за обедом, независимо, будет присутствовать янки или нет. Это ее дом, и она не хочет испытывать неудобства из-за какого-то солдата. Лоренс был немало удивлен этим заявлением и рассказал об этом Эллин. Это был такой неожиданный поворот, учитывая ее непримиримость, проявленную вчера вечером, что они оба пришли в замешательство.
   Лоренс был также озадачен внезапным интересом Констанс к янки. Она даже спросила, не провел ли тот ночь в их доме, и когда он ответил, что нет, казалось, она была очень довольна. Вероятно, поэтому она наконец смягчилась и согласилась присоединиться к ним за обедом. Должно быть, она решила, что сможет потерпеть еще пару дней, если речь идет только об обеде.
   День Прайса был ничуть не более насыщен событиями, чем у Эллин и Лоренса. Он отправился с Фрэнклином на рыбалку рано утром, а затем спал до полудня, чтобы восстановить силы после бурной, бессонной ночи. Он никого не видел целый день, кроме Фрэнклина, который принес сообщение из большого дома о том, что дорога затоплена и не будет проходимой еще несколько дней. Довольный тем, что он останется с Эллин, и надеясь, что им удастся еще раз встретиться наедине, Прайс вспоминал о том, как она находилась в его объятиях. Он почувствовал облегчение, когда солнце зашло и наступило время идти на обед в большой дом.
   Дарнелл опять приготовила ему ванну, и он привел себя в порядок, стараясь выглядеть как можно приличнее, прежде чем присоединиться к семье в гостиной. Он был удивлен, увидев там Констанс.
   — Добрый вечер, — бодро сказал Прайс.
   Лоренс подошел к нему и протянул стаканчик с виски, а затем подвел его к Констанс.
   — Прайс, я рад представить вам мою невестку, Констанс Дуглас. Констанс, это Прайс Ричардсон, человек, которого спасла Эллин, — Очень приятно, что вы смогли присоединиться к нам за обедом, мистер Ричардсон, — вкрадчиво произнесла она, протягивая руку.
   Прайс вежливо поклонился.
   — Мне тоже очень приятно. Я всегда рад компании красивых женщин.
   Шарлотта, сидевшая по соседству, хихикнула, а Эллин покраснела. Только Констанс не проявила никаких эмоций, — Вы очень любезны, сэр. Может быть, сядем за стол? — спросила она, беря его под руку.
   Прайс осторожно наблюдал за выражением лица Констанс и заметил злобный блеск в ее глазах. Он решил ничем не выдавать своих чувств и выглядеть равнодушным в случае, если она заподозрит, что он влюблен в Эллин.
   Когда все сели за стол, Констанс взяла на себя роль полновластной хозяйки.
   — Расскажите о себе, мистер Ричардсон. Мне известно только, что вы янки, которого Эллин вытащила из реки. И думаю, этого было более чем достаточно для вас. — Ее тон был любезным, а вопрос — явно злобным и язвительным.
   — Боюсь, это скучная тема. Почему бы вам не рассказать о себе и о жизни в Ривервуде? Мне кажется, это очень красивое и спокойное место, — сказал он, не возражая против словесной игры с ней.
   — Ривервуд — это моя жизнь. Мы с моим покойным мужем создали его, и я ни в коем случае не допущу, чтобы он пострадал.
   — Должно быть, вы очень любите свой дом, — заметил Прайс.
   — О да! — пылко начала она, но Лоренс прервал ее:
   — Мы все любим Ривервуд.
   — Я вас хорошо понимаю. Я тоже люблю Олтон. Это один из самых живописных городов на Миссисипи. Он расположен на высоком берегу, и река там очень спокойная.
   — И вы были бы рады поскорее вернуться домой?
   — Разумеется. Прошло уже свыше года, как я покинул дом.
   — У вас есть семья?
   — Кровных родственников нет. Только семья Купа.
   — Купа? — переспросила Констанс с нарочитым интересом.
   — Это мой друг, который пропал после взрыва парохода.
   — Какое несчастье! Вы уверены, что он погиб?
   — Фрэнклин справлялся о нем в городе по моей просьбе, но ничего не добился.
   — Может быть, вернувшись домой, вы обнаружите, что он уже ждет вас там.
   — Такая мысль мне тоже приходила в голову, но я сомневаюсь в ее реальности. Лоренс рассказал мне, как мало людей удалось спасти.
   Губы Констанс тронула злобная улыбка, которую та быстро подавила.
   — Какова обстановка в городе, Лоренс?
   — В основном все занимаются помощью пострадавшим. Лишь немногие… — Неожиданно он понял, что хотела услышать сноха, и замолчал.
   — Немногие… что? — вдруг заговорила Шарлотта, к немалому удивлению присутствующих.
   — Есть некоторые, кто радуется по этому поводу, — холодно ответил Лоренс и увидел, как помрачнел Прайс.
   — В самом деле? — Констанс в душе была довольна, но пыталась скрыть это.
   — Да. Ходят даже слухи, что кто-то подложил бомбу в уголь, — добавил Лоренс. — Но они ничем не подтверждены.
   Прайс почувствовал отвращение, заметив, с каким удовольствием Констанс интересовалась всеми подробностями событий, происходящих в городе. Она явно была очень жестокой женщиной, несмотря на внешне благообразные манеры, и он понял, что бесполезно пытаться договориться с ней. Для него и Эллин лучше всего держаться подальше от нее.
   Констанс тайком наблюдала за каждым движением Прайса и Эллин. Она не сомневалась, что рано или поздно обнаружит связь между ними. Беседа протекала так, как ей хотелось, и она с удовлетворением заметила, как помрачнел янки. «Негодяй! — подумала она. — Как он смеет сидеть так спокойно за моим столом, будто член семьи». Словно прочитав ее мысли, Прайс внезапно извинился и вышел из комнаты. Его уход вызвал раздражение у Констанс. Она быстро взглянула на Эллин, которая, казалось, была озадачена его поступком. Может быть, он пошел на кухню, чтобы договориться о раннем завтраке с Дарнелл и о рыбалке с Фрэнклином? Было несколько вариантов, но ни один не устраивал ее. Нет, надо повнимательнее понаблюдать за ними сегодня после обеда и посмотреть, как будут развиваться события. Если ничего не произойдет, то она рискует всего лишь одной бессонной ночью. Констанс снова сосредоточилась на том, что говорил Лоренс.
   — Неужели ты не можешь не злорадствовать, Констанс? — осуждающе сказал Лоренс.
   — А в чем дело?
   — Такое поведение не украшает тебя, учитывая твое положение.
   — О каком положении ты говоришь?
   — Как бы тебе ни хотелось признавать, но ты теперь всего лишь обедневшая вдова, — резко произнес он.
   Констанс вспыхнула от негодования:
   — Сэр, я действительно вдова, но вовсе не обедневшая. У меня есть великолепный дом и тысячи акров плодородных хлопковых плантаций! Томас оставил мне также свои сбережения. У нас есть облигации военного займа конфедератов.
   — Они нынче ничего не стоят, а тебе скоро потребуются деньги для уплаты налогов за твою расчудесную плантацию. Ты бы давно потеряла Ривервуд, если бы не Эллин.
   Констанс встала, раздраженно глядя на Лоренса и Эллин.
   — Да, я должна помнить, что обязана вам обоим своим прекрасным будущим. А теперь прошу прощения, у меня был очень утомительный день.
   Как только она ушла, Шарлотта была удивлена и разочарована, что все так быстро кончилось. Весь день ее мать выведывала у нее подробности вчерашнего разговора. Она была очень расстроена, когда Шарлотта смогла рассказать ей только то, что Эллин сидела молча, слушая беседу мужчин, и что ей самой ужасно наскучили все эти разговоры и она ушла спать. Сегодня вечером она постарается выведать все, что возможно, и матери не о чем беспокоиться.
   — Эллин, мы должны помочь ему уехать отсюда как можно скорее, — сказала Шарлотта.
   — Да, тяжело постоянно чувствовать, что тебя ненавидят. Особенно если тебе пришлось многое пережить.
   — Я думаю, к концу завтрашнего дня дорога подсохнет, а послезавтра утром мы отправим его в город. У него не будет проблем с билетом, чтобы уехать из Мемфиса.
   — Могу я проводить его? — неуверенно спросила Эллин, и Шарлотта сразу согласилась.
   — Почему бы нет? Тебе будет полезно на денек оставить Ривервуд. Неужели мы не справимся без тебя?
   Эллин, казалось, облегченно вздохнула, и Шарлотта удивилась, почему сестре так хочется подольше побыть рядом с янки. Остальная часть вечера прошла спокойно, и вскоре Эллин оказалась в своей комнате, ожидая, когда в доме все стихнет.
   Ей не пришлось долго ждать. В конце концов все огни погасли, и она услышала, как дед отправился спать. Удостоверившись, что нет никакой опасности, Эллин крадучись выбралась из своей комнаты, не зная, что мать наблюдает за тропинкой.
   Ночь была прохладной и темной из-за тумана, распространившегося с реки. Казалось, холодные влажные щупальца обвивали Эллин, спешащую к любовнику. Она чувствовала, как по телу пробегали мурашки, и задрожала, обхватив себя руками. Достигнув домика надсмотрщика, она быстро вошла в слабо освещенную комнату, желая очутиться в теплых объятиях Прайса. Она резко остановилась, увидев его. Он сидел на постели, прислонившись спиной к стене и вытянув ноги перед собой. Лицо его выражало крайнее расстройство. Прайс поднял почти пустую бутылку из-под виски и молча приветствовал Эллин.
   — Почему ты здесь? — спросил он резким тоном.
   — Я хотела быть с тобой, — ответила Эллин дрожащим голосом.
   — Почему?
   — Я… — Она вспомнила, что днем бутылка была наполовину полна. — Ты пьян!
   — Ты очень проницательна, любовь моя. Но ты не ответила на мой вопрос. Почему ты хочешь быть со мной?
   — Потому что люблю тебя, — твердо сказала Эллин, беспомощно наблюдая, как он допивает виски.
   Осторожно поставив бутылку на пол, Прайс проворно поднялся и встал перед ней. Он смотрел на нее сверху вниз. В полутьме комнаты резко выделялись черты его лица. Он поднял руку и коснулся ее волос, растрепавшихся во время бега.
   Крепко прижав ее к себе, он прорычал:
   — Ты не любишь меня! Просто тебе нравятся мои ласки!
   Он прильнул к ее губам, заставив их раскрыться, и продолжал насильно целовать ее. Эллин уперлась руками ему в грудь, испытывая страх перед этим незнакомым человеком, которым вдруг стал для нее Прайс. Он снова притянул ее к себе, когда она попыталась вырваться, и глаза ее наполнились слезами.
   — Ты и теперь хочешь меня? — сердито осведомился он, целуя ее в шею и чувствуя, как непроизвольно напряглись ее соски, прижатые к его груди.
   — Нет! — крикнула она, влепив ему пощечину.
   Этот удар, казалось, остудил их обоих, и они уставились друг на друга, не в силах пошевелиться. Эллин вдруг уткнулась ему в плечо, обвив руками шею и неудержимо всхлипывая.
   — Не смей так обращаться со мной. Я люблю тебя. Люблю.
   Он еще долго стоял неподвижно, с трудом осмысливая, что едва не натворил. Затем обнял ее и нежно поцеловал в голову.
   — Прости, прости, — простонал он. Она подняла голову, подставляя ему губы. — Я тоже люблю тебя, Эллин, — прошептал он, прежде чем поцеловать ее.
   Желая утешить друг друга, они легли на постель, не прерывая взаимные ласки, пока огонь любви не разгорелся с новой силой. Их охватила страсть, и не было времени раздеваться. Его горячие влажные губы прижались к ее груди сквозь ткань платья, и Эллин застонала от этого нового ощущения. Она помогла ему приподнять свои юбки, а затем протянула руку, чтобы приспустить его штаны. Обхватив рукой горячее пульсирующее мужское естество, она гладила его, шепча о своей любви и о том, как нуждается в нем. Прайс вздрогнул и застонал от возбуждающего прикосновения ее пальцев. И, подмяв ее под себя, глубоко вошел в нее. Эллин отвечала, приподнимая бедра и выгибаясь навстречу, чтобы доставить ему максимальное удовольствие.
   — Я люблю тебя, — шептала она. — Люблю.
   Эллин крепко прижала его к себе, почувствовав горячую вспышку и пульсацию внутри, а Прайс, поняв, что удовлетворил ее, поспешил тоже достичь кульминации, чтобы разделить с ней момент полного слияния. Они лежали, не зная, что за ними наблюдают в окно.
   Изумленная Констанс отошла от домика. Хотя она подозревала, что Эллин и Прайс влюблены друг в друга, но до сих пор не думала, что они зашли так далеко. «Какова мать, такова и дочь», — мелькнуло у нее в голове, и она нахмурилась.
   Констанс поспешила домой в полном смятении. Что же делать? Как обратить этот факт себе на пользу? Задыхаясь после быстрой ходьбы, она рухнула на постель, стараясь привести мысли в порядок. Она не собиралась рассказывать кому-либо о том, что видела. Теперь ей точно известно, что они любовники, и это будет ее запасным козырем. Она воспользуется им, когда возникнет острая необходимость.
   Отныне Констанс была уверена, что между ней и Родом не будет никаких препятствий. Он ни за что не женится на Эллин, если узнает, что она спала с янки. Вспомнив то, что она видела, Констанс почувствовала раздражение. Как могла южанка опуститься до того, чтобы добровольно отдаться янки? Она содрогнулась от отвращения. Она всегда считала Эллин глупой, но теперь окончательно убедилась в этом. Довольная тем, как развиваются события, Констанс разделась и забралась под одеяло, чувствуя, что сегодня она будет спать особенно крепко.
 
   Была уже глубокая ночь, и любовники лежали обнявшись на узкой постели, слишком усталые, чтобы двигаться. Это был момент величайшего блаженства, когда они в полной мере наслаждались покоем и любовью, не испытывая никаких тревог.
   — Ты такая красивая, — прошептал Прайс, оперевшись на локоть здоровой руки, чтобы взглянуть на Эллин сверху.
   Она улыбнулась полусонно.
   — Это благодаря тебе я чувствую себя красивой, желанной и очень сексуальной. — Ее пальцы крутили пуговки на его рубашке.
   Он наклонился и поцеловал ее.
   — Как долго мы спали?
   — Не знаю, но, надеюсь, не очень долго. Нам остался всего один день, и я не хочу терять зря время.
   — Я тоже, — согласился он, протягивая руку, чтобы расстегнуть ей платье. — Тебе не кажется, что пора раздеться?
   Она засмеялась счастливым смехом.
   — Мне кажется, это давно надо было сделать.
   Привстав, она быстро сняла все с себя и помогла ему справиться с одеждой.
   — Ты, наверное, уже привык, чтобы тебя раздевали, — сказала она, стягивая рубашку с его широких плеч.
   Расстегнув ему штаны, Эллин спустила их с бедер и с восхищением увидела, что Прайс уже возбудился. Она начала медленно властвовать над ним. Эллин бесстыдно ласкала его тело, испытывая растущее возбуждение от того, что впервые выступала в активной роли.
   Прайс с трудом сдерживался. Он напряг всю силу воли и стиснул зубы, чтобы немедленно не овладеть Эллин, когда ее прикосновения пробудили в нем непреодолимое желание. Она дразнила его, безуспешно стараясь сломить его железную волю, и становилась все смелее и смелее. Склонившись над ним, она целовала его и терлась грудями о его грудь. Затем она оторвалась от его губ, и он ощутил ее горячие поцелуи на горле и груди. Прайс затаил дыхание, когда ее губы скользнули ниже.
   — О Боже, Эллин, — простонал он, чувствуя ее горячее дыхание.
   Довольная тем, что теперь ей стало известно, как преодолеть его сдержанность, она продолжала целовать его. Дрожь невероятного возбуждения охватила его при первом прикосновении ее губ к его трепещущей мужской плоти. Она продолжала ласкать его, вознося к новым высотам желания.
   Внезапно самообладание покинуло Прайса, и он потянул ее вверх на себя. Эллин не меньше, чем он, жаждала полного слияния и под его руководством, расставив ноги, медленно села верхом на его твердый торчащий жезл. Горя желанием полностью обладать им, она вобрала его глубоко в себя, и они задвигались в едином ритме. Слишком возбужденный, Прайс был не в силах сдержать последние содрогания, достигнув небывалого экстаза. Удовлетворенный, он лежал, прижимая ее к себе, пока громкие удары их сердец не начали замедляться.
   Они молча наслаждались этими прекрасными мгновениями, все еще слитые воедино. Сон настиг усталых любовников в объятиях друг друга. Казалось, они не хотели разлучаться до последней минуты.
 
   Утренняя звезда ярко сияла на предрассветном небе, когда Фрэнклин вышел из своей уютной хижины. Он направился к дому надсмотрщика, так как Прайс сказал, что хочет опять пойти с ним на рыбалку сегодня утром.
   Фрэнклин еще был в полусонном состоянии, когда заметил две страстно обнявшиеся фигуры на крыльце. Потрясенный, он сошел с тропинки и продолжал двигаться вдоль деревьев. Когда Эллин оторвалась от Прайса и побежала к большому дому, он отступил вглубь, чтобы его не заметили. Он был не на шутку обеспокоен тем, что эти двое стали любовниками. Эллин была очень дорога ему, и он не хотел, чтобы она пострадала. И хотя Прайс был приятным человеком, он все-таки янки, а Эллин, вероятно, забыла об этом, заключил Фрэнклин. Не зная, что делать, он решил сначала поговорить с Дарнелл и повернул назад к своей хижине.
   — Дарнелл? — тихо позвал он, опасаясь разбудить Глори.
   — Что случилось? — донесся тревожный шепот с кровати.
   — Кажется, нас ждут большие неприятности, — сказал он, садясь рядом с ней.
   — Почему?
   — Я только что видел мисс Эллин, выходящую из дома надсмотрщика.
   Дарнелл молчала, удивляясь, как неразумно и неосторожно вела себя Эллин.
   — Знаю.
   — Знаешь?
   — Они уже несколько ночей проводят вместе. Надеюсь, никто, кроме нас, не узнает об этом.
   — Я видел их своими глазами.
   — И придержи язык! — сурово сказала она. — Они будут счастливы, если их оставят в покое.
   — Но я должен рассказать об этом мистеру Лоренсу!
   — Зачем? Это доставит Эллин массу неприятностей. Ты ведь знаешь, что собой представляет ее семья.
   Фрэнклин подумал некоторое время, прежде чем согласиться.
   — Вот что я тебе скажу: иди готовить лодку, а я поговорю с мистером Прайсом, — решила Дарнелл.
   — Что ты собираешься ему сказать?
   — Пока не знаю, но что-нибудь придумаю.
   — Скажи, чтобы он шел ко мне, а я буду ждать его на берегу.
   Дарнелл встала, оделась и вышла вслед за Фрэнклином из хижины. Она наблюдала за мужем, пока тот не скрылся в направлении реки, а затем приблизилась к домику надсмотрщика и начала нарочито шумно подниматься по ступенькам крыльца.
   Услышав шаги на крыльце, Прайс быстро открыл дверь, удивившись, почему Эллин вернулась назад.
   — Эллин? — спросил он, еще не видя, кто это. Увидев Дарнелл, он смутился, и на лице его отразилась тревога. — Дарнелл!
   — Доброе утро, мистер Прайс.
   — Я думал, что это Эллин, — пробормотал он, стараясь загладить свой промах.
   — Мне все известно и Фрэнклину тоже.
   — Вы знаете? — Он был ошеломлен.
   — С самого начала, — сказала Дарнелл.
   — Как? Неужели Эллин рассказала вам?
   — Нет, сэр. Она настоящая леди! — выступила в защиту девушки Дарнелл. — Мне стало все понятно по вашему виду. А Фрэнклин… он видел вас сегодня утром.
   — В самом деле?
   — Он шел, чтобы позвать вас на рыбалку, и увидел, как мисс Эллин выходит из домика.
   — Мне надо поговорить с ним, — сказал Прайс, и они вошли внутрь.
   — По поводу Фрэнклина можете не беспокоиться. Он никому ничего не расскажет. Я поговорила с ним, и он будет молчать.
   — Благодарю.
   — Не стоит благодарности. Я люблю мисс Эллин и не хочу причинять ей зло, — промолвила Дарнелл, глядя ему прямо в глаза.
   Прайс понимающе кивнул:
   — Я тоже люблю ее.
   — Что вы собираетесь делать? Кажется, вы намеревались уехать завтра утром? — спросила Дарнелл.
   — Я просил ее выйти замуж за меня, но она хочет сначала поговорить со своим женихом.
   — А… с мистером Родом.
   — Да.
   Дарнелл удовлетворенно кивнула:
   — Я очень рада.
   Прайс удивился ее реакции.
   — Вероятно, вы единственная, кто теперь знает об этом.
   — Я хочу, чтобы она была счастлива.
   — Я сделаю все, что в моих силах, для этого, — сказал он серьезно.
   — Фрэнклин ждет вас в лодке. Вам следует поторопиться. — Успокоенная его словами, Дарнелл ушла.
   Прайс тяжело опустился на постель, взволнованный только что состоявшимся разговором. Если о его отношениях с Эллин знали Дарнелл и Фрэнклин, то возможно… Нет, если бы кто-то из членов семьи тоже знал, то немедленно высказался бы по этому поводу. Немного успокоившись, он оделся потеплее и отправился к Фрэнклину.
 
   Эллин откинулась в ванне с горячей душистой водой. Голова ее болела, а мышцы затекли и ныли. День был долгим и тяжелым, к тому же предыдущей ночью она мало спала. Эллин очень устала. Горячая вода принесла некоторое облегчение, но голова все так же сильно болела. В конце концов она оставила попытки расслабиться и вылезла из ванны.
   Дарнелл специально выискивала тяжелую работу для них обеих в течение всего дня. Они начали трудиться сразу же после завтрака и не прерывались почти до самого заката, за исключением короткого ленча. И вот сейчас Эллин старалась поскорее привести себя в порядок, чтобы успеть к обеду. Последнему обеду с Прайсом.
   Одевшись с особой тщательностью, она стала прихорашиваться, желая выглядеть как можно лучше в этот вечер. Расчесав свои темные волосы, она собрала их в пучок, оставив лишь несколько вьющихся локонов, ниспадающих на уши и шею. Слегка подкрасив щеки, Эллин вышла из своей комнаты и спустилась вниз.
   Когда она вошла в гостиную, все уже были там.
   — Добрый вечер, дорогая, — приветствовал ее Лоренс.
   — Добрый вечер, — ответила она, задержав взгляд на высокой фигуре Прайса, который стоял рядом с дедом.
   — Добрый вечер, Эллин, — поздоровался он с ней, сдерживая нежную улыбку. Ему так хотелось обнять ее!
   — Рада, что ты все-таки присоединилась к нам, — сказала Констанс язвительно. — Мы все заждались тебя.
   — Прошу прощения за опоздание, но после тяжелого рабочего дня мне необходимо было освежиться.
   Не обращая внимания на ее слова, мать продолжила:
   — Нас уже пригласили к столу.
   Констанс направилась в столовую впереди всех и подождала, когда Лоренс отодвинет стул, чтобы усадить ее. Внимательно наблюдая за Прайсом и Эллин, она испытывала раздражение, видя их притворное безразличие друг к другу. Какие же они невозмутимые актеры! Возможно, если бы она не была свидетельницей ночной сцены, то могла бы поддаться их уловке, но Констанс знала истинное положение вещей. Раздосадованная их обманом, она решила испортить им вечер. Обед уже подходил к концу, и она решила, что пора начать.
   — Я знаю, что вы собираетесь покинуть нас утром, — обратилась она к Прайсу.
   — Да, мэм, если дорога подсохла.
   — Когда это станет известно? — спросила она Лоренса.
   — Я проверю утром, — ответил Лоренс. — До Мемфиса довольно далеко, и нам надо выехать пораньше, так ведь, Эллин?
   — Какое она имеет отношение к этому? — удивилась Констанс.
   — Эллин поедет с нами.
   — Зачем?
   — Я хочу проводить мистера Ричардсона, мама, — ответила Эллин, недовольная начавшимся разговором.
   — К чему все это? — Тон матери был холодным и надменным, когда она посмотрела на дочь.
   — Констанс, я подумал, что неплохо бы Эллин отвлечься от работы на денек, вот и все, — сказал Лоренс, стараясь не акцентировать внимание на Прайсе в предстоящем путешествии.
   Но Констанс знала лучше об отношениях Прайса с ее дочерью и понимала, какую глупость допускает Лоренс, позволяя Эллин провожать янки.
   — Если дорога еще залита водой, там будет такая непролазная грязь, что экипаж может застрять.
   — Все будет в порядке, — настаивал Лоренс.
   — Глупо с твоей стороны рисковать нашим единственным средством передвижения, если в этом нет никакой необходимости! — сердито возразила Констанс. — Незачем брать экипаж. Если Эллин останется здесь, вы вдвоем можете поехать верхом на лошади и муле и сэкономите время к тому же.
   В конце концов Лоренс согласился с ней, понимая, что путешествие в экипаже будет гораздо тяжелее и медленнее.
   — Твоя мать права, — сказал он Эллин. — Я уверен, ты тоже не хочешь, чтобы мы застряли на полпути.
   — Я так и знала, — сокрушенно ответила Эллин, обиженная тем, как настойчиво ее заставляют остаться дома.
   — Сожалею, дорогая, но будет гораздо проще, если мы поедем верхом, — заявил Лоренс. — Вас это устраивает, Прайс? А Эллин попрощается с вами здесь.
   — Вполне, — сказал Прайс.
   — Значит, договорились. — Лоренс был доволен, что Прайс согласился с ним. — Мы отправимся сразу, как только я вернусь после проверки уровня воды в реке. Это будет около восьми часов утра.
   Констанс сидела, откинувшись на спинку стула, и слушала дальнейший разговор без особого интереса. Она уже добилась своего, увидев, что Эллин с трудом сдерживает гнев и обиду, оттого что ей не позволили сопровождать Прайса в город. Если бы Констанс специально не следила за ней, то, возможно, ничего бы не заметила, но она была начеку и не напрасно.
   Однако Ричардсон казался невозмутимым, и Констанс удивлялась, неужели он действительно ничем не обеспокоен. Она подумала, что он просто попользовался Эллин только ради удовольствия и ему не приходится скрывать свои чувства, потому что нечего скрывать. Если это так, то Констанс еще более утвердилась в решении заставить дочь поплатиться за свою глупость. Кроме того, ни в коем случае нельзя допустить, чтобы Эллин и Прайс снова встретились ночью. Неожиданно ей в голову пришла мысль, и она изумилась, насколько просто все можно сделать.
   Констанс извинилась и вышла на минуту из-за стола, чтобы пойти на кухню и дать распоряжение Дарнелл. Прежде чем вернуться в столовую, она поднялась наверх и взяла три дозы снотворного, которое Лоренс держал в медицинской сумке. Затем начала спускаться вниз и достигла нижней ступеньки лестницы как раз в тот момент, когда Дарнелл вошла через заднюю дверь.