Смит Бобби. Запретная страсть

   Род подошел к походному одеялу, разложенному в саду под деревом, взял флягу и сделал большой глоток холодной воды. Утолив жажду, он вылил остатки на шею и вздрогнул, ощутив прохладу на теле. Род был очень чувствителен, однако не думал, что вчерашние недвусмысленные намеки Констанс будут преследовать его все утро. Если бы он не готовился к тяжелой работе утром, то, вероятно, потерял бы контроль над собой. Довольный тем, что дела отвлекли его, Род повернулся и увидел Констанс, пристально наблюдающую за ним.
   Она заметила его, когда он отошел от могил к одеялу. Глядя на его обнаженный торс, Констанс ощутила жар в крови и стояла, завороженная чувственной красотой мужского тела. Род обладал сильными мускулами, окрепшими за годы войны, широкими загорелыми плечами, тонкой талией и стройными ногами. Констанс убедилась, что Род выглядел даже более привлекательным, чем она представляла его в своих фантазиях, и с трудом сдержалась, чтобы не броситься в его объятия.
   Как бы по ее повелению он повернулся, и их глаза встретились. Приподняв юбки, она двинулась к нему через высокую сорную траву и кусты, сохраняя по возможности грациозность.
   — Что-нибудь случилось, Констанс? — спросил он с тревогой в голосе.
   — Нет. Просто мне необходимо было уехать. — Она подошла к нему и остановилась около одеяла.
   Констанс чувствовала жар, исходящий от тела Рода, и ею овладело неудержимое желание обвить руками его мускулистый торс.
   Род тоже жаждал заключить ее в объятия. Он вспомнил о многообещающем соблазнительном поведении Констанс вчера вечером и ощутил тяжесть в паху. Стараясь скрыть вопиющее доказательство своего желания, Род отвернулся и поднял флягу. Сейчас не время и не место проявлять свои чувства, так как Констанс почтенная дама, заслуживающая уважения. Он взял себя в руки и снова повернулся к ней.
   — Рад, что ты приехала, — обронил он небрежно, стараясь скрыть смущение за слегка развязной манерой. — Я как раз собирался сделать перерыв.
   — Ты работал на кладбище?
   — Все утро. Я решил начать с него.
   — Понимаю, — сказала Констанс вежливо, хотя мысль о том, что он занимался недостойной его положения работой, слегка покоробила ее.
   Род уловил скрытое недовольство и улыбнулся.
   — Ты меня осуждаешь?
   — Я…
   — Не лукавь, Констанс, — сказал он, слегка возмущенный. — Я, как и ты, был воспитан не для такого существования.
   Констанс удивилась, как легко он читал ее мысли.
   — Давай не будем притворяться друг перед другом. С прежней жизнью покончено навсегда, — продолжил Род.
   — Я боюсь признаться в этом самой себе, хотя знаю, что это так и невозможно что-либо изменить! — Она обвела рукой заросшие бурьяном поля. — Раньше жизнь имела какой-то смысл и все было упорядочено.
   — Надо трудиться, если мы хотим возродить наше благосостояние, — проговорил он серьезно. Затем после длительной паузы добавил: — Ты будешь работать со мной?
   Констанс, взглянув на осыпающийся фундамент дома, быстро повернулась к Роду. Взгляды их встретились: она смотрела вопросительно, он — с явным, вызовом. Род знал, что она не откажется, если он не обманывался на ее счет.
   — А как же Эллин? — Констанс затронула больной вопрос.
   — С ней все кончено, — сказал он откровенно. — И навсегда.
   — Почему? — не унималась Констанс.
   Род нахмурился.
   — Потому что рядом с тобой она не выдерживает никакого сравнения.
   Констанс удовлетворенно вздохнула. Он оценил ее как женщину! Она затрепетала от возбуждения и, пренебрегая осторожностью, коснулась его горячей груди. От этого прикосновения по всему телу Констанс пробежала дрожь не-удержимого желания, и глаза ее потемнели. Она уже давно безумно хотела его со всей страстью опытной, пылкой женщины. Ее тело жаждало ласк. Констанс не терпелось как можно скорее ощутить этого мужчину в себе. Она представила, как Род занимается с ней любовью, и колени ее подогнулись.
   — Род… — прошептала она и прижалась к нему. — Пожалуйста… Я хочу тебя.
   Эти слова освободили Рода от необходимости сдерживаться, и он неистово обнял ее. Потом со стоном прижался губами к ее губам, охотно раскрывшимися для жгучего поцелуя, и их языки встретились в страстном танце.
   Констанс изогнулась, прижимаясь к Роду всем телом в лихорадочном возбуждении. Наконец-то он принадлежит ей! Она направила его руку к пуговкам своего корсажа.
   — Констанс! — задыхаясь, произнес Род, оторвавшись от ее губ.
   Расстегнув пуговицы, он наклонился и приник губами к ложбинке между ее грудями, соски которых напряглись от желания. Чувствуя его жаркое дыхание, она спустила пониже рубашку. Затем прижала к себе его голову, в то время как он поочередно сосал ее соски, глубоко втягивая их в рот.
   Желая целиком овладеть этой женщиной и не в силах больше ждать, Род разомкнул объятия, быстро расправил одеяло и уложил на него Констанс. Она уже ни о чем не могла думать, полностью отдавшись чувствам. Стремясь помочь Роду, она привстала, скинула с себя платье и нижнюю рубашку и снова легла перед ним.
   — Ты очень красивая. Я не думал, что у тебя такое безупречное тело, — сказал Род, снимая оставшуюся одежду и присоединяясь к ней.
   — Ты тоже очень красив, — промолвила она, смело лаская его восставшую плоть, тогда как он стоял на коленях над ней. — Иди ко мне, Род… Пожалуйста.
   Раздвинув ей ноги, Род устроился между ними, приподнял ее бедра и глубоко погрузился в расселину пышного женского тела. Он замер, желая насладиться этим чувственным моментом, но Констанс уже не могла сдержать себя. Обхватив ногами его талию, она начала неистово извиваться под ним, все сильнее возбуждая его и доводя до вершин страсти. Вжимаясь друг в друга, они одновременно достигли желанной разрядки.
   Крепко обнявшись среди ярких душистых цветов, скрывавших развалины дома и все то, что олицетворяло прежнюю жизнь, Констанс и Род лежали, всецело поглощенные друг другом. Они отдыхали, чувствуя, что возникшая между ними связь поможет им преодолеть трудности и наладить новую жизнь. Они сошлись по взаимному желанию и должны остаться вместе, чтобы поддерживать друг друга.
   Род приподнялся, восхищенно разглядывая в солнечном свете пышную красоту обнаженной фигуры Констанс. Она была стройной, с великолепной полной грудью и округлыми, все еще упругими ягодицами. Теперь ему казалось смешным его беспокойство относительно ее возраста. Они прекрасно подходили друг другу.
   Легкий ветерок овевал их разгоряченные тела. Констанс взглянула на Рода и заволновалась, увидев хмурое выражение его красивого лица. Она подумала, не сожалел ли он о том, что произошло между ними. Ее планы предусматривали брак с ним, и она надеялась, что безудержная страсть, овладевшая ею, не оттолкнет его. Констанс не знала, что ее не стесненные условностями любовные ласки приковали его к ней надежнее любых цепей.
   Боясь потерять Рода, она неуверенно провела рукой по его груди, затем спустилась ниже и задержала ее на талии. Когда он повернулся к ней, она томно улыбнулась ему.
   — Как хорошо нам вместе, — сказала она обольстительно и продвинула руку пониже.
   Род улыбнулся ей в ответ, снова возбудившись от ее прикосновения.
   — Очень хорошо.
   Он притянул ее к себе и страстно поцеловал. Констанс продолжала ласкать его, и Род опять ощутил потребность овладеть ею. Он приподнял ее ноги и легко вошел в нее.
   Констанс задрожала от восторга.
   — О, Род, мне так приятно! Я давно мечтала о тебе, однако боялась…
   — Чего боялась? — спросил он, прервав ласки.
   — Что ты не захочешь меня, — призналась она, сгорая от неистового желания снова слиться с ним.
   — Как можно не захотеть женщину, которая сводит меня с ума? — прошептал он, целуя ее шею и плечи.
   Констанс затрепетала, когда он поднес ее полную грудь к своим губам. Род лизал и покусывал возбужденный розовый сосок, прежде чем начать сосать его. Констанс ощутила пульсацию между ногами и всем телом подалась навстречу его вздыбленному естеству, стремясь ощутить его в себе.
   — Подожди, — сказал он, придерживая ее бедра. — Я хочу еще поласкать тебя.
   Она прекратила свои яростные движения и лежала не шевелясь, в то время как он начал играть с другой грудью, поглаживая и целуя шелковистый ободок соска, пока Констанс не закричала от восторга.
   Быстрым сильным движением Род привлек ее к себе, и они слились, раскачиваясь в извечном ритме желания. Его губы прильнули к ее губам, и любовники продолжали двигаться, поглощенные страстью.
   Род вновь вознес Констанс к вершинам блаженства, и она почувствовала, как по телу разлились волны наслаждения. Насытившись любовью, они лежали рядышком на одеяле и отдыхали.
   — Ты просто чудо, — прошептал он, тяжело дыша от усталости. — Нам будет хорошо вместе.
   — О да.
   — Мы поженимся вскоре.
   — Да.
   Род придвинулся к ней и нежно поцеловал в губы.
   — Вместе мы сможем восстановить Кларк-Лендинг.
   — Конечно, — согласилась она уверенно. — Хотя сделать это будет нелегко.
   Теперь, когда ее долго подавляемые сексуальные желания были наконец полностью удовлетворены, Констанс испытывала небывалое умиротворение. Она склонилась над Родом и благодарно поцеловала его.
   — Я хочу быть с тобой до конца жизни, — прошептала она. — С тобой я снова чувствую себя юной девушкой.
   — Ты тоже нужна мне, Констанс. Помоги мне вновь обрести уверенность и достоинство и стать мужчиной, каким я был когда-то.
   Зная, что теперь их связывает не только любовь, но и взаимная потребность друг в друге, Констанс и Род крепко обнялись, уверенные, что преуспеют в своем стремлении восстановить Кларк-Лендинг.
 
   Эллин только что проснулась и стояла у окна спальни, когда на дорожке, ведущей к дому, появились мать и Род верхом на лошадях. Можно было сразу сказать, что их отношения как-то изменились. Казалось, между ними возникла близость, которой раньше не было. Отойдя от окна, чтобы Констанс не заметила ее, Эллин села на край постели, удрученно опустив плечи.
   Ночью она надеялась, что к утру станет ясно, что делать дальше, но сейчас положение казалось еще более неопределенным. Эллин окончательно пала духом, осознав, что сама загнала себя в ловушку. Дед ничем не мог помочь ей сейчас. Надо самой решать свою проблему. Она беременна от человека, который, по-видимому, бросил ее. Прайс обещал написать ей и даже прислать деньги на дорогу, но от него не было никаких известий. Возможно, решила Эллин, вернувшись домой, он забыл о ней. Ей следовало быть более осмотрительной. Впрочем, какой смысл теперь рассуждать об этом!
   Эллин понимала, что не сможет долго скрывать беременность, и собралась обо всем рассказать деду, пока Констанс не опередила ее. Вероятно, она уже сообщила Роду.
   Устало поднявшись на ноги, Эллин пошла вниз поискать Лоренса.
   Лоренс сидел в гостиной, где она и обнаружила его.
   — Эллин, дорогая, как ты себя чувствуешь? Ты неважно выглядишь, — заметил он, когда она подошла к нему.
   — Поэтому я и пришла к тебе. Мне надо поговорить с тобой.
   — Конечно, садись. Я весь внимание.
   — Дедушка, я…
   Но прежде чем она успела договорить, входная дверь резко распахнулась и в дом в сопровождении Рода вошла Констанс, весело напевая что-то.
   — Лоренс? — позвала она. — А… и ты здесь, Эллин!
   — Мама, я…
   — Потаскуха! Ты еще не рассказала деду о своем «интересном положении»? — прервала ее Констанс. — И что ты теперь собираешься делать? Выйти замуж за Рода и сказать потом, что это его ребенок?
   — Констанс! О чем ты говоришь? — возмутился Лоренс.
   — Скажи, Эллин. Подтверди то, что я узнала сегодня, — заносчиво сказала Констанс.
   Эллин покраснела и заикаясь произнесла:
   — Дедушка, я… м-м…
   — Она беременна, Лоренс, от янки, — закончила за нее Констанс.
   Лоренс побледнел, а Род застыл на месте.
   — Это правда, Эллин? — чуть слышно произнес Лоренс.
   — Ты беременна? И это после помолвки со мной? Да ты просто шлюха! — Род покраснел от гнева и приблизился к ней.
   Испугавшись, Эллин отступила назад, но Род продолжал преследовать ее. Схватив Эллин за руки, он рывком притянул ее к себе.
   — Это правда? — Он весь кипел от ярости.
   — Да…
   Род изо всей силы отвесил ей пощечину. Голова ее от удара откинулась, а из разбитой губы потекла кровь. Эллин попыталась освободиться, но он крепко держал ее за руки.
   — Ты была объявлена моей невестой и в то же время спала с другим! Мне следовало бы убить тебя. — Тон его был суровым и угрожающим, а пальцы продолжали сжимать ее нежные руки.
   Констанс торжествовала победу, наблюдая за этой сценой, однако Лоренс был не на шутку встревожен.
   — Достаточно, Род, — сказал он, но тот проигнорировал его. — Отпусти ее! — приказал Лоренс.
   Род увидел надвигающегося на него Лоренса и с силой оттолкнул от себя Эллин, отчего она, потеряв равновесие, упала на маленький столик.
   — Эллин, иди в свою комнату. Я скоро поднимусь к тебе, — распорядился Лоренс, и она, поднявшись и ничего не видя перед собой от ужаса, спотыкаясь вышла из комнаты. — Я хочу, чтобы вы оба оставили ее в покое. И учти, Род, я потребую от тебя сатисфакции, если ты еще хоть раз прикоснешься к ней. Она моя внучка и потому заслуживает уважения.
   Род не мог скрыть своего отвращения.
   — Она шлюха!
   Лоренс гневно взглянул на него и вышел из комнаты, чтобы поговорить с Эллин.
 
   Тихий стук в дверь заставил ее вздрогнуть, и она замерла, прижимая влажное полотенце к распухшим губам, когда дверь открылась.
   — Эллин, дорогая, почему ты не рассказала мне обо всем раньше? — спросил Лоренс, закрывая за собой дверь. Он постоял немного, ничего не говоря, а затем с озабоченным выражением лица протянул к ней руки.
   Эллин, поколебавшись лишь мгновение, рыдая бросилась к нему.
   — О, дедушка! Я хотела рассказать, но побоялась!
   Он ласково обнимал ее, похлопывая по спине, пока не стихли рыдания.
   — Что мне делать, дедушка? — спросила она. — Я знаю, что это нехорошо, но я очень люблю его.
   — И он тоже любит тебя, — сказал Лоренс.
   — Однако я не получила от него ни одного письма за прошедшие недели. Если бы он любил, то не бросил бы меня.
   — Не беспокойся. Мы все уладим.
   — Каким образом?
   — Почему бы тебе не поехать к нему в Олтон?
   — О нет! Я не поеду! Если он не хочет быть со мной, я не собираюсь заставлять его жениться на мне только потому, что беременна! — заявила Эллин, не желая ставить Прайса в неудобное положение.
   — Эллин, я знаю, что этот человек очень любит тебя и заслуживает того, чтобы знать о своем ребенке.
   — Откуда тебе это известно? — осведомилась Эллин с подозрением.
   Лоренс откашлялся, смущенный тем, что проговорился.
   — Я был не совсем честен с тобой в последнее время, Эллин.
   — Что ты имеешь в виду? — Она была в полном замешательстве.
   — Откровенно говоря, твоя мать и я думали, что будет лучше, если мы оградим тебя от Ричардсона. Поэтому мы решили изымать вашу корреспонденцию.
   Эллин смотрела на деда глазами, полными боли.
   — Значит, Прайс писал мне, а вы забирали его письма?
   Лоренс кивнул, сгорая от стыда.
   — Я думал, мы поступаем правильно. Я думал…
   — И он тоже не получал моих писем?
   — Нет.
   Эллин опустилась на постель, устало потирая лоб.
   — Как ты мог?
   Лоренс не знал, что ответить.
   — Прости меня, Эллин.
   Эллин молчала, сидя с грустным выражением лица. Едва она начала говорить, как снова раздался стук в дверь и в комнату вошла Дарнелл.
   — Я слышала, что произошло, и подумала, вы должны знать это. — Она протянула Эллин обгоревший листок бумаги. — Миссис Констанс хотела сжечь его, но я вовремя вытащила.
   — О, Дарнелл! — Эллин обняла ее. — Спасибо, спасибо!
   Она развернула опаленный листок и стала читать.
   — Эллин, я приду попозже, — сказал Лоренс и вместе с Дарнелл вышел из комнаты.
   Руки Эллин дрожали, а глаза жадно скользили по обгоревшим строчкам.
 
   10 июня 1865 года… обеспокоен тем, что ты… пишешь. Пожалуйста, сообщи… нуждаешься… занят ремонтом и… в офисе. Скоро завершу… Хочу все это… тебе… на балах… скука… тебя. Едва могу дождаться… ты… снова окажешься в моих объятиях… скорее.
   С любовью, Прайс
 
   По щекам Эллин текли непрошеные слезы, и она едва сдерживалась, чтобы не разрыдаться. Он все еще любит ее! Достаточно было прочитать половину письма, чтобы понять это! Смеясь и плача, она прижала письмо к груди. Затем Эллин вышла из комнаты, чтобы найти деда, и остановилась, услышав, как он спорит внизу с матерью.
   — Меня не волнует то, что ты говоришь, Лоренс. Я хочу, чтобы она сегодня же убралась со своим ублюдком из этого дома. Какой пример, по-твоему, она показывает Шарлотте? Мне безразлично, куда ты отправишь ее, но только подальше от меня!
   — С удовольствием. Молодой чувствительной девушке не место рядом с тобой, — согласился Лоренс.
   — Ты слишком мягко характеризуешь ее, — сказал Род, неумолимым тоном. — Не забывай, что она спала с другим мужчиной, будучи помолвлена со мной.
   Лоренс наградил его суровым взглядом.
   — А ты хранил ей верность в течение последних четырех лет?
   Род покраснел.
   — Моя нравственность не является предметом обсуждения.
   — И слава Богу! А теперь, если позволите, мне надо уладить кое-какие дела. — Лоренс повернулся и вышел из комнаты.
   Он застал Эллин в холле на втором этаже.
   — Ты все слышала?
   Она молча кивнула.
   — Я позову Дарнелл, и мы начнем упаковывать твои вещи. Я не хочу, чтобы ты снова подвергалась оскорблениям! Если мы выедем через час, думаю, мы сможем взять билет на пароход, отправляющийся на север сегодня днем. — Он немного помолчал, размышляя. — Будет лучше, если Дарнелл поедет с тобой. Как только ты устроишься, она вернется домой.
   — О, дедушка! — Эллин обняла его и опять заплакала.
   — Постой, юная леди! Ты плачешь, оттого что расстроена или оттого что рада?
   — И то и другое. — Она шмыгнула носом, а он ласково улыбнулся ей.
   — Ну, иди собирать вещи и готовиться к отъезду. Чем скорее ты уедешь, тем спокойнее будет у меня на душе.
   — Хорошо. — Эллин улыбнулась сквозь слезы и пошла в свою комнату.

Глава 11

   В конце недели в компании «Олтон трансшипинг» отсутствовало почти все руководство. Тим Радклифф, старший клерк, ушел пораньше, чтобы наконец отдохнуть впервые за несколько месяцев. Прайс в среду уехал по делам в Сент-Луис и в Сент-Чарлз и должен был вернуться не раньше следующего вторника. Куп был на работе весь день и отправился домой, когда в офис пришла телеграмма с пометкой «Лично», Прайсу Ричардсону, ОТК, Олтон, Иллинойс. Оставшийся за старшего клерк, увидев пометку «Лично», не стал вскрывать телеграмму и положил ее на рабочий стол Прайса. Немного позднее, когда пришли накладные на дневные перевозки, мальчик-посыльный небрежно бросил их на стол, отчего телеграмма соскользнула на пол под шкаф, где и лежала, незаметная для глаза.
 
   Наступили сумерки, а Эллин и Дарнелл так и не выходили из своей каюты, с тех пор как поднялись на борт парохода в середине дня. Во время посадки в Мемфисе Эллин ухитрилась скрыть посиневшую и распухшую щеку под шляпой с широкими полями, однако она понимала, что вряд ли удастся все время прятать таким образом безобразные синяки. Поэтому женщины весь день не показывались на глаза пассажирам и команде. Пароход вез скот в Кейп-Джирардо, и Эллин считала это обстоятельство удачным предлогом оправдать свое затворничество и тошноту, ссылаясь на неприятный запах. Дарнелл заказала Обед в каюту, и сейчас они с нетерпением ждали его. День был длинным и трудным, и женщины хотели пораньше лечь отдохнуть.
   После того как Лоренс рассказал Эллин о письмах, Дарнелл наблюдала за ней весь день и пришла к выводу, что девушка заметно изменилась. Если раньше она казалась подавленной и безжизненной, то теперь к ней вернулась прежняя жизнерадостность, несмотря на ужасный синяк от удара Рода.
   — Щека по-прежнему болит, мисс Эллин? — заботливо спросила Дарнелл. — Я могу еще раз смочить полотенце холодной водой, если надо.
   Эллин, лежащая на узенькой койке с компрессом на щеке, криво улыбнулась, превозмогая боль.
   — Не стоит пока.
   — А как вообще вы себя чувствуете?
   — Я ожила после той памятной ночи! — ответила Эллиин с радостным блеском в глазах.
   — О, все это в прошлом. Теперь, надеюсь, вы встретитесь с мистером Ричардсоном, и он будет счастлив увидеть вас!
   — Ты так думаешь? — Легкая тень сомнения промелькнула на лице Эллин и тут же исчезла.
   — Да, мисс Эллин. Он был так огорчен в последний день и долго искал вас, чтобы объясниться. Потом послал записку со мной, но ваша мать порвала ее… — Дарнелл сочувственно покачала головой. — Все было подстроено. Ваша мать — очень злая женщина.
   — Я знаю. Многие годы я думала, что сама виновата в том, что она не любила меня, но теперь уверена, что это не так. Мы слишком разные по натуре.
   — Что ж, выбросите все это из головы. Вас ждет новая жизнь. Скоро у вас будет муж и ребенок.
   Эллин приложила руку к животу.
   — Надеюсь, Прайс обрадуется. Правда, мы никогда не говорили о создании семьи. Как ты думаешь, он не рассердится?
   — Ни в коем случае! Он безумно любит вас, поверьте. Вечером в понедельник вы уже станете миссис Прайс Ричардсон.
   Эллин радостно вздохнула.
   — Дай-то Бог! Я очень люблю его, Дарнелл.
   — Не сомневаюсь. .И не надо расстраиваться. Все будет хорошо.
   — Я так рада, что ты поехала со мной.
   — Я тоже рада. Вам нужна помощь, и я горжусь тем, что могу оказать ее.
   Они улыбнулись друг другу.
   Стюард принес обед, и они с удовольствием поели, а затем легли отдыхать. Эллин, уставшая морально и физически, сразу крепко уснула, тогда как Дарнелл, взволнованная событиями прошедшего дня, еще долго лежала без сна, моля Бога, чтобы все сказанное ею сбылось. Она беспокоилась, что Прайс, долго не получавший известий от Эллин, мог увлечься кем-нибудь другим, так как прошло свыше двух недель после последнего письма, полученного мистером Лоренсом. Наконец, отбросив все сомнения, Дарнелл уснула, желая, чтобы молодые люди поскорее воссоединились.
 
   В понедельник, в день прибытия в Олтон, стояла ясная солнечная погода. По лазурному небу проплывали легкие белые облачка, а прохладный северо-западный ветер обещал по крайней мере еще несколько солнечных дней, прежде чем знойный июль вступит в свои права. Когда солнце уже начало клониться к закату, Эллин забеспокоилась по поводу своего внешнего вида.
   — Ну, как я выгляжу? — спросила она Дарнелл, наложив густой слой пудры на щеку.
   — Опухоль спала, — сказала Дарнелл, стараясь успокоить Эллин. И действительно, опухоль уменьшилась, однако синяк все еще выделялся пурпурно-желтоватым пятном на бледной щеке.
   — Полагаю, все-таки лучше снова надеть шляпу, — сказала Эллин упавшим голосом.
   — А я пойду рядом, и никто ничего не заметит.
   — Думаешь, это поможет? Прайс наверняка будет встречать нас.
   — Не волнуйтесь. Он так или иначе увидит, если, конечно, вы не захотите переждать несколько недель в каком-нибудь укромном месте.
   — Ты права. Просто мне хочется выглядеть как можно лучше.
   Эллин чувствовала себя несчастной. В эти два дня она попеременно испытывала то радость, то гнетущий страх. Она очень любила Прайса и едва могла дождаться, когда снова увидит его. Но захочет ли он принять ее? Что ей тогда делать? Как быть с будущим ребенком?
   С верхней палубы прозвучал громкий свисток, и Эллин беспокойно взглянула на Дарнелл.
   — Вероятно, мы приближаемся к Олтону. Может быть, выйдем на палубу?
   Они впервые покинули каюту с тех пор, как взошли на борт в Мемфисе.
   Пароход плыл вверх по реке от Сент-Луиса, и перед ними открылся живописный вид на небольшой город, вытянувшийся вдоль высокого обрывистого берега.
   — Если на одном из холмов находится здание суда, то это совсем как Виксберг! — заметила Эллин, приятно пораженная первым впечатлением от родины Прайса. — О, Дарнелл, смотри! — Эллин указала на пристань, где был пришвартован небольшой пароход. На его борту красовались огромные буквы ОТК, не оставлявшие сомнения, какой компании он принадлежит.
   — Теперь мы точно знаем, что прибыли куда следует, — сказала Дарнелл, довольная тем, что худшее уже позади. — Надо взять вещи и быть готовыми к высадке, как только пароход причалит к берегу.
   — Хорошо, — согласилась Эллин, внезапно осознав, что сейчас встретится с Прайсом.
   Им не потребовалось много времени, чтобы уложить вещи, и вскоре они снова были на палубе, ожидая, когда пароход пришвартуется к пристани. Обе женщины напряженно всматривались в толпу в поисках Прайса и были разочарованы, не обнаружив его. Когда через несколько минут стало ясно, что он не пришел встречать их, они наняли экипаж и сказали кучеру, чтобы тот остановился около офиса компании «Олтон трансшипинг».
   Офис был расположен на Пиаса-стрит вблизи набережной, и едва Эллин устроилась поудобнее, как они остановились перед деревянным двухэтажным зданием. Эллин была чрезвычайно взволнована и, не дожидаясь помощи, вышла из экипажа. За ней последовала Дарнелл. Они попросили кучера подождать их и поспешили в офис.