Смит Бобби. Запретная страсть

   Наконец Фрэнклин увидел ворота Ривервуда, и старый Моу затрусил еще быстрее. Нет, это путешествие не было удачным. Его расспросы оказались тщетными. Он не нашел Джерико Купера ни в одной больнице, ни среди опознанных трупов и надеялся, что мисс Эллин не будет огорчена этим известием и тем, что ему пришлось переждать грозу в Мемфисе с мистером Лоренсом. Фрэнклин увидел Эллин, когда та спускалась по ступенькам галереи, и его крик привлек ее внимание. Она помахала рукой и, бросив саквояж, побежала ему навстречу.
   — Фрэнклин! — крикнула Эллин, запыхавшись. — Я так рада, что ты вернулся!
   — Прошу прощения, я не мог вернуться вчера вечером из-за грозы…
   — Ну, конечно, — согласилась она. — Была ужасная буря, и ты поступил мудро, переждав ее в городе. Как прошло твое путешествие? Как дорога?
   — Все развезло, кругом одна грязь. Еще один такой дождь, и невозможно будет добраться до Ривервуда или выехать из него.
   — Я тоже боялась этого. Вода в реке высоко поднялась?
   — Да, мэм.
   Они помолчали некоторое время, пока Эллин смотрела тревожно на небо, которое сейчас было голубым.
   — Тебе удалось повидать дедушку?
   — Да, я провел ночь в его больнице.
   — Ну как он? Скоро вернется домой?
   — Вряд ли, мисс Эллин, так как больница переполнена.
   Эллин была очень разочарована этой новостью. Она не знала, как поступить в сложившейся ситуации, и молилась, чтобы дед поскорее вернулся.
   — Что слышно о мистере Купере? — спросила она после минутной паузы. — Ты нашел его?
   — Нет, мэм. Я проверил все госпитали и пристань. Мистер Лоренс говорит, что очень многие погибшие не опознаны, а те, кто был способен передвигаться, уплыли вверх по реке на других суднах и невозможно узнать, кто они.
   — В городе, должно быть, страшно, — сказала она с содроганием.
   — Все больницы переполнены, а на набережной… — Он замолчал, вспомнив ужасную картину.
   — Что на набережной?
   — Там длинный ряд гробов. Их сотни, — ответил он, умалчивая о другом зрелище, потрясшем его.
   Эллин убедилась, что поступила правильно, сняв Прайса с дерева, иначе он мог бы быть в одном из этих гробов. Когда они приблизились к дому, она взяла саквояж и повернулась к Фрэнклину.
   — Наверняка ты устал и голоден. Дарнелл только что была на кухне. Почему бы тебе не поесть чего-нибудь и не отдохнуть? Я возвращаюсь в дом надсмотрщика, чтобы сменить Глори. Она оставалась с мистером Ричардсоном, пока я была здесь.
   — Как он себя чувствует?
   — Кажется, вчера вечером ему стало лучше. Он еще спал, когда я ушла сегодня утром.
   — Хорошо. Мистер Лоренс просил передать, что вы поступили правильно, вытащив из реки этого солдата.
   Неожиданная поддержка подняла настроение Эллин, и она радостно улыбнулась.
   — Увидимся позже. И еще, Фрэнклин, — сказала она, когда он, привязав мула, начал подниматься по ступенькам.
   — Да, мэм?
   — Спасибо тебе.
   Фрэнклин удивленно покачал головой, глядя вслед удаляющейся Эллин, затем, повернувшись, поспешил к жене на кухню.
   Эллин летела как на крыльях, однако улучила момент, чтобы сорвать несколько веток диких роз, надеясь, что они помогут как-то оживить мрачную комнату. Узнав, что дед одобрил ее поступок, она воспрянула духом и рассчитывала на его моральную поддержку. Не стоит обращать внимание на обвинения матери. Если Констанс обо всем расскажет Роду, когда тот вернется, и возникнут проблемы, тогда она и будет решать их. А сейчас нечего волноваться.
   Отбросив неприятные воспоминания, Эллин принялась мысленно составлять список дел на этот день. Она с удовлетворением отметила, что головная боль прошла, и решила, что начало дня можно считать вполне успешным. Она с нетерпением ждала встречи с Прайсом и возможности пообщаться с ним на трезвую голову.
 
   Сидя в старом кресле-качалке на крыльце, Прайс наблюдал за приближением девушки. Она улыбалась и казалась беззаботной. Эллин была одета в то же платье, что и прошлым вечером, и ее длинные темные волосы были так же заплетены в толстую косу, однако Прайс почувствовал в ней перемену. Возможно, дело было в ее легкой походке или в этих чудесных цветах, которые она держала в руке. По какой-то причине сегодня он увидел в ней совсем другую женщину, и она нравилась ему еще больше.
   — Доброе утро, очаровательная леди, — с улыбкой поздоровался он.
   Казалось, Эллин была чем-то встревожена. Ее реакция напомнила ему поведение лани в лесу: сначала настороженность, вызванная неожиданным шумом, а затем расслабленность, когда становится ясно, что опасности нет.
   — Доброе утро, сэр. Боюсь, вы слишком любезны, награждая меня таким комплиментом, — ответила она, поднимаясь на крыльцо.
   — Когда вы узнаете меня получше, Эллин, то поймете, что я всегда говорю только то, что думаю, — произнес он серьезным тоном, сделав ударение на слове «всегда».
   Эллин была тронута теплым чувством, возникшим между ними. Она подняла голову, стараясь прочитать выражение его лица, но он скрывал чувства под маской веселости. Его темные глаза блестели, а на губах играла насмешливая улыбка. Казалось, он знал, о чем она думает, но решил не смущать ее. Эллин поняла, что следует вести разговор на общие темы, иначе ей несдобровать. Она не знала, как начать, пытаясь предвидеть, какова будет его реакция, и совсем не ожидала такой доверительной манеры поведения с его стороны. Эллин думала, что потеряла уважение в его глазах. Но вот он перед ней, ужасно красивый даже в такой одежде, и обращается с ней по-дружески. От этого она почувствовала себя очень счастливой и улыбнулась.
   — В таком случае спасибо за комплимент, — сказала она с довольным видом.
   Он усмехнулся:
   — Рад видеть вас. Эти цветы для меня? Никогда прежде женщины не приносили мне цветы. Я всегда думал, что мужчина должен дарить подарки, когда ухаживает за дамой. — Он едва не расхохотался, увидев ошеломленное выражение ее лица, но постарался скрыть смех, неестественно закашлявшись.
   — Да… э… нет. Я хотела украсить ими дом. Я думала, они немного оживят комнату. — Эллин смотрела на него, пытаясь осознать смысл его слов и думая в то же время, не являлся ли его кашель признаком нездоровья. — Как вы себя чувствуете? Как ваша рука? Как голова?
   — Вполне сносно. Я очень рад, что смог выйти наружу. Глори помогла мне притащить это старое кресло сюда. Мне не хотелось оставаться в помещении в такой солнечный день.
   — Хорошо, — произнесла она, отметив здоровый блеск его глаз и то, что он мог уже достаточно свободно сидеть в кресле. — А где Глори?
   — Она ушла работать в саду около получаса назад. — Увидев, что Эллин нахмурилась, он добавил: — Не сердитесь на Глори. Я сам отпустил ее. Она сказала, что вы просили ее побыть со мной, но я чувствовал себя намного лучше и не видел необходимости в чьей-либо опеке. Может быть, поставим розы в воду? — предложил он, вставая.
   Прежде чем Эллин успела ответить, Прайс взял у нее цветы и проводил ее в комнату. Пока она ставила свою сумку, он пошарил свободной рукой в шкафу и нашел маленький кувшин.
   — Я отыскал бесценную вазу. Вы можете налить в нее воды? — спросил он через плечо, неловко пытаясь поместить стебли в сосуд. — Ой!
   — Что случилось? — забеспокоилась Эллин и поспешила к нему, держа в руке кувшин с водой. — Вы задели больную руку.
   — Хуже. Я истекаю кровью! — Он поднял наколотый шипом палец. — Я не владею одной рукой и вот умудрился поранить другую!
   — От этой раны вы оправитесь очень быстро. — Она улыбнулась, затем протянула ему маленький платочек, и он вытер кровь.
   — Вот так всегда в жизни, — загадочно сказал он.
   — Что именно?
   — Я о розах. Все красивое и дорогое имеет шипы и причиняет боль.
   Они стояли близко друг от друга, и, когда Эллин взглянула на него, их взгляды встретились. Она ощутила жар во всем теле.
   — Вы как эта роза, милая леди, — тихо произнес Прайс.
   Он склонился над ней, и их губы слились в нежном поцелуе, хотя он ожидал в любой момент внезапного укола шипа. Он боялся, что Эллин рассердится и отвернется. Но она не рассердилась. И несмотря на то что ему хотелось обнять ее и ласкать, чтобы довершить начатое прошлой ночью, он прервал поцелуй, довольный и этой маленькой победой. Впервые за всю свою жизнь Прайс Ричардсон нашел женщину, достойную быть его женой, и решил добиться ее расположения. Он провел все утро, вспоминая о тех часах, когда они были вместе, и понял, что Эллин — необычная женщина. Она отличалась красотой, умом, независимостью суждений, и жизнь с ней могла бы быть очень интересной. Прайс не знал, насколько она привязана к Роду, но постарается узнать. Эллин стоила того, чтобы побороться за нее, а если он решил чего-то добиться, то готов был на все. Как капитан кавалерии, он имел немалый ратный опыт. А в любви как на войне. Но в случае с Эллин штурм по всему фронту не годился — он должен завоевать ее с помощью искусно разработанной стратегии, ожидая момента, когда падет ее оборона.
   — Проснувшись утром, я очень сожалел, что ты уже ушла, — сказал он тоном, полным страстного желания.
   Эллин стояла словно загипнотизированная, слегка запрокинув голову, еще не опомнившись от поцелуя. Когда же его слова дошли до ее сознания, она вздрогнула, как будто ее окатили холодной водой. Она не знала, как реагировать. С его стороны крайне непорядочно напоминать о проведенной вместе ночи.
   — Сэр, — холодно сказала она. Внезапно в ее памяти всплыли слова ненависти, брошенные матерью в адрес янки, и обаяние Прайса мгновенно исчезло. — То, что произошло минувшей ночью, всего лишь случайность. Я была… хм, я слишком много выпила, и вы воспользовались моим состоянием!
   Эллин знала, что это неправда. Впрочем, она действительно была пьяна, но что касается остального… Просто сейчас ей хотелось разозлить его, чтобы он оставил ее в покое. Этот утренний поцелуй свидетельствовал о том, что не спиртное заставило ее желать его. Эллин была напугана этим чувством и наблюдала за Прайсом из-под опущенных ресниц, ожидая увидеть раздражение на его лице, но, к ее удивлению, он рассмеялся. Она подошла к сумке, сделав вид, что всецело занята ее распаковкой.
   — О, Эллин, ты удивительная девушка. — Он вздохнул, подошел к ней сзади и притянул к себе, слегка обхватив здоровой рукой пониже грудей.
   — Пожалуйста, пустите меня, — решительно произнесла она, испытывая в то же время непреодолимое желание прижаться к его крепкой груди.
   — Неужели ты снова вернешься в большой дом, где тебя ждут неприятности? — спросил он.
   — Да… нет… — Она посмотрела на него через плечо, удивляясь, откуда он мог узнать о ее проблемах.
   — Эллин, — мягко сказал Прайс, поворачивая ее лицом к себе, — это так?
   Она старательно избегала его испытующего взгляда.
   — Эллин, — повторил Прайс, — ответь мне.
   Эллин вздохнула. Внутренний голос настойчиво твердил ей, что она встретила свою половину. Она безнадежно влюблена в этого мужчину, который мог одним только прикосновением заставить ее сходить с ума от желания. Он обладал теми качествами, которых недоставало Роду: легким характером, добротой и нежностью. И все-таки она решила подавить свое влечение к Прайсу.
   Эллин смело встретила его взгляд:
   — Что вы хотели бы знать? Что моя мать осудила меня и обозвала распутницей за то, что я провела с вами ночь? Что она обвинила меня в непристойном поведении? Да, она так и сделала.
   — Ее мнение имеет для тебя большое значение? Я не воспользовался твоей слабостью минувшей ночью, и ты знаешь это, — тихо сказал он, нежно гладя ее щеку.
   Эллин выглядела подавленной.
   — Она пригрозила обо всем рассказать Роду.
   Прайс насторожился:
   — А… Этому отсутствующему жениху. Я был удивлен, когда услышал о нем.
   — Но это важно для меня.
   — Почему? Ты любишь его? — Она молчала, и Прайс настойчиво повторил: — Эллин, любишь ли ты его?
   — Да, конечно! И мы должны пожениться, — быстро сказала она, ненавидя себя за эту ложь.
   — Значит, ты провела все эти часы в моих объятиях, воображая, что это Род? — безжалостно спросил он, желая выяснить правду.
   — Нет! Это ложь! — страстно возразила она и попалась в его ловушку. Все произошло слишком неожиданно.
   — Я так и думал, — прозаично заявил Прайс, удовлетворенный тем, что она призналась.
   Эллин взглянула на Прайса, ожидая увидеть самодовольное выражение лица, но он казался очень серьезным. Впрочем, у него не было повода радоваться победе. Он ошибался, если считал ее легкомысленной, привыкшей делать все, что нравится.
   — Расскажи мне о Роде, — попросил, Прайс.
   — Зачем?
   — Потому что я хочу знать. — Тон его смягчился. — Мне необходимо знать.
   — Он владелец плантации Кларк-Лендинг.
   — Кларк-Лендинг?
   — Это соседняя с нами плантация.
   — А…
   — Существовал план объединить Кларк-Лендинг с Ривервудом, и тогда мы имели бы самую большую плантацию в штате.
   — Чей это план? — Прайс нащупал слабое место, которое искал в ее обороне.
   — Моего отца, конечно. И Рода.
   — Разве война ничего не изменила? — спросил он. — Я имею в виду, у вас нет денег даже на поддержание Ривервуда. Как вы можете брать под свою ответственность еще и Кларк-Лендинг?
   — Конечно, с помощью Рода…
   — Тогда Род, должно быть, очень богат или необыкновенный труженик, — сделал вывод Прайс.
   Эллин была вынуждена взглянуть правде в глаза. Дела обстояли совсем не так, как представлялось раньше. Она с трудом поддерживала хозяйство, сосредоточившись на ежедневных заботах и надеясь на возвращение Рода. В отличие от матери Эллин не жаловалась на судьбу. Она испытывала лишь необычайную усталость и грусть.
   — Эллин, — сказал Прайс, снова привлекая ее внимание, — если он вложил все, что имел, в облигации конфедератов, то теперь они не стоят даже бумаги, на которой напечатаны.
   — Зачем ты говоришь мне все это? — спросила она печально.
   — Потому что ты небезразлична мне. Я хочу знать, каковы твои намерения. Неужели ты будешь каждый день работать не покладая рук? И ради чего? Чтобы терпеть оскорбления от неблагодарной матери, которая понятия не имеет об истинных аристократических манерах?
   — Перестань! Сейчас же перестань! — яростно крикнула Эллин, вытирая слезы.
   — Что перестать? Говорить тебе правду? Пора уже взглянуть ей в глаза. Кстати, Род вообще может не вернуться.
   Эта страшная мысль, мучившая ее в течение последнего года, неожиданно была высказана вслух.
   — Ты любишь его? — снова спросил он, отвлекая ее от мрачных мыслей.
   Прайс решил, что если Эллин действительно любит мужчину, которого выбрала для нее семья, то он отнесется с уважением к чувствам и обязательствам девушки и оставит ее в покое. Однако поведение Эллин в это утро свидетельствовало об обратном. Он ждал ответа с мучительным нетерпением.
   — Ты любишь его? — повторил он и, заметив ее колебания, все понял.
   — Мы обручены, и я очень люблю Рода, — ответила она, отворачиваясь и отходя от Прайса, хотя не сомневалась при этом, что он догадывался о ее истинных чувствах.
   Прайс получил желаемый ответ, и напряжение, которое он испытывал, спало. Он наблюдал за Эллин некоторое время, пока та занималась розами, затем подошел к своей постели. К черту жениха, он непременно завоюет ее!
   — Я был слишком долго на ногах. Пожалуй, надо немного отдохнуть, — сказал он, ложась.
   Эллин кивнула и вышла на крыльцо. Ей нужно было подумать, как освободиться от влияния этого мужчины и упорядочить свою жизнь. Она увидела Глори и попросила принести ему завтрак. Днем Эллин занялась делами, которые должна была сделать еще вчера. Спокойствие и радость покинули ее.
 
   Солнце уже клонилось к закату, когда Эллин снова направилась в домик надсмотрщика… к Прайсу. Несмотря на твердое решение, принятое днем, она не могла подавить волнение, которое охватывало ее при мысли, что снова увидит его. День пролетел очень быстро. Она работала вместе с Глори в саду, сажая картофель, которым они будут питаться осенью. Их порадовали небольшие посевы уже взошедшего маиса, и они обе надеялись также, что побеги тыкв и арбузов скоро окрепнут и пойдут в рост. Эллин рассчитывала, что по крайней мере летом у них будет еда. Когда она зашла в большой дом, Дарнелл предложила ей помыться и сменить одежду. Старательно избегая Констанс, Эллин позволила себе роскошь искупаться в ванне. Чистая и довольная, она продолжила свой путь с достаточным количеством провизии. И вот сейчас, идя по тропинке, Эллин намеревалась обстоятельно побеседовать с Прайсом.
   Во время долгих часов работы с Глори она решила, что не должна связываться с ним. Эллин была уверена, что есть только одна причина, по которой он так внимателен к ней, — это благодарность за то, что она спасла его. И хотя приятно думать о стремлении Прайса помочь ей, однако он пока сумел лишь здорово осложнить ее жизнь. Нет, ей больше ничего не надо от него. Кроме дружбы, если таковая будет предложена и если она останется свободной, без каких-либо обязательств перед ним.
   Эллин не отрицала, что Прайс нравится ей, и находила его очень привлекательным, но убедила себя, что не должна влюбляться в него, хотя едва не стала жертвой страсти. Нет, это было лишь минутное увлечение, навеянное одиночеством, и как только он уедет, страсть исчезнет, и она снова будет в полном порядке. С глаз долой — из сердца вон. Уверенная, что она приняла правильное решение, Эллин шла, чтобы снова увидеть его, и изумлялась, почему ее сердце так сильно бьется.
 
   Приблизившись к домику и не обнаружив на крыльце Прайса, Эллин почувствовала разочарование. Затем разочарование сменилось гневом. Почему ее волнует, здесь он или нет? Она поднялась по ступенькам и вошла внутрь, с удивлением увидев, что Прайс увлеченно беседует с Фрэнклином. При ее неожиданном появлении беседа прервалась и наступила тишина.
   — Добрый вечер, — сказал Прайс.
   — Добрый вечер, — взволнованно ответила она. — Я принесла вам ужин.
   — Чудесно, я ужасно голоден. — Он подошел к ней. — Фрэнклин рассказал мне, что творится в Мемфисе.
   Эллин побледнела.
   — Сожалею, я хотела рассказать вам новости этим утром, но…
   — Это утро было немного суматошным, не так ли? — Он нежно улыбнулся ей.
   — Согласна.
   — Я пойду, мисс Эллин, мистер Прайс.
   — Хорошо, Фрэнклин, — согласилась Эллин.
   — Спасибо за помощь, Фрэнклин, — проговорил Прайс.
   Эллин села на стул и начала выкладывать съестное на столик около постели, в то время как Прайс смотрел вслед Фрэнклину, удалявшемуся по тропинке.
   — Ты готов? — спросила она, и он подошел, чтобы сесть на постель.
   — Как прошел день? — поинтересовался Прайс.
   — Прекрасно, — уклончиво ответила она. — Прайс, нам надо поговорить.
   — Я знаю. Мне не нравится, как складываются наши отношения.
   — Именно это я имела в виду. И не говори «наши отношения», — настойчиво сказала она. Он с улыбкой посмотрел на нее. Эллин явно нервничала. — Ты ожидаешь слишком многого от меня.
   — А ты — от меня, — парировал Прайс. — Ты едва не отдалась мне и проспала в моих объятиях всю ночь, а теперь ждешь, чтобы я притворился, будто бы ничего не случилось? — Он встал и медленно отошел от нее. — Знай, я никудышный актер. Тебе не следует играть со мной!
   — Я не играю с тобой. Просто хочу быть одна.
   Едва эти слова сорвались с языка Эллин, как Прайс поднял ее на ноги и заключил в объятия, впившись в губы. Она уже не могла протестовать, а он как бы наказывал ее своим неистовым, грубым поцелуем за отказ признать, что на самом деле существует между ними. Однако Прайс знал, что болью ее не завоюешь, и потому смягчил поцелуй. Он очень нежно обнимал девушку, желая почувствовать ее капитуляцию. И она капитулировала, как только он слегка ослабил объятия. Страстно обвив его шею руками, она прильнула к нему с жаждой ласки. Но он вдруг отпустил ее.
   — Ну теперь-то ты поняла, что нас тянет друг к другу?
   — Да, да, — сказала она со вздохом, почти рухнув на него.
   Прайс осторожно усадил ее на стул.
   — Итак, дорогая, о чем ты хотела поговорить со мной? — Он с усмешкой наблюдал, как она пыталась собраться с мыслями.
   — Чего ты хочешь от меня?
   — Только то, что ты готова дать мне.
   — Но…
   — Оставим это, Эллин. Может быть, завтра утром ты будешь не так смущена.
   Они закончили ужин в молчании.
   — Фрэнклин приготовил тебе постель наверху.
   — О, чудесно. — Она облегченно вздохнула.
   — Я не сомневался, что ты будешь довольна, — насмешливо сказал он.
   Эллин проигнорировала его колкость.
   — Почему бы тебе не лечь, я должна сменить повязки.
   Снимая рубашку, он подумал, что если бы она знала, как он жаждал ее ласк, то не стала бы так охотно заниматься его ранами. Прайс улыбнулся и вытянулся на постели.
   — Ты очень покладист, — сказала она, взяв медицинские принадлежности.
   — Ради тебя готов на все.
   Эллин подавила улыбку и почувствовала, что напряженность между ними ослабла. Опустившись перед ним на колени, она осторожно сняла повязки с обожженных мест.
   — Что скажете, доктор? — спросил он, в то время как она осматривала его.
   — Сегодня раны выглядят гораздо лучше. Мазь Дарнелл воистину чудодейственная.
   — Теперь мне не так больно, — произнес Прайс, глядя на свою руку.
   — Но лучше наложить повязку, по крайней мере еще на день, — сказала Эллин, смазывая ожоги и перевязывая их чистыми мягкими бинтами.
   Когда она склонилась над Прайсом, чтобы проверить шину, он тотчас притянул ее к себе.
   — Прайс, — прошептала она удивленно, прижатая к его обнаженной груди, — отпусти меня!
   — Милая леди, ты не представляешь, как приятны твои прикосновения!
   Эллин покраснела.
   — Перестань, мне надо еще осмотреть рану на лбу. — Она тщетно упиралась руками в его грудь. — Прайс!
   — Готов заключить с тобой сделку: поцелуй в обмен на свободу.
   — Тогда ты действительно отпустишь меня?
   — Да, отпущу, — усмехнувшись, сказал он. Затем добавил более серьезным тоном: — Только поцелуй должен быть горячим.
   Она снисходительно посмотрела на него, потом присоединилась к его игре.
   — Можно подумать, что мои поцелуи были недостаточно хороши. Ладно, заключим сделку, но ты должен немного ослабить объятия.
   Эллин склонилась к губам Прайса, едва касаясь его обнаженной груди корсажем платья. Их губы встретились, раскрылись и страстно слились. Тяжело дыша, Эллин прервала поцелуй и прильнула к плечу Прайса.
   — Мне хочется ласкать тебя, как прошлой ночью, и ощущать твои обнаженные груди на своем теле. — Он застонал. — Тебе следует поскорее покончить с лечением, иначе я не ручаюсь за себя.
   Эллин быстро отстранилась от Прайса, чтобы осмотреть рану на голове, а он поздравил себя с победой духа над плотью.
   — Она хорошо заживает, — сказала Эллин. — Если ты будешь осторожным, мы можем снять повязку.
   — Это очень устраивает меня. Я чувствую себя как египетская мумия, — сказал он, и Эллин рассмеялась. — Не смейся. Я видел однажды мумию, и она выглядела именно так. Ну почти так.
   — Где ты видел мумию?
   — На выставке в музее в Сент-Луисе перед войной. Она понравилась бы тебе.
   — Вполне возможно, — согласилась Эллин. — Значит, ты много путешествовал?
   — Только по делам. Я должен был постоянно ездить в Сент-Луис и Сент-Чарлз, а посещать другие города не было необходимости. У меня имелось все нужное дома, так зачем мотаться куда-то попусту?
   — Это верно. А потом, когда ты завербовался, тебе, наверное, пришлось повидать много всякой всячины.
   — Никто не горел желанием идти на войну. Мы знали, что там будет не до веселья. И я не ожидал, что она продлится так долго. Думаю, никто не ожидал.
   — Ты прав. Мой отец говорил, что война продлится месяц, ну два, не более… — Голос ее затих, и на несколько минут в комнате воцарилась тишина.
   Но вот звук шагов вернул их обоих к действительности.
   — Дарнелл, я очень рада видеть тебя, — проговорила Эллин, когда пожилая женщина вошла в комнату с одеялами в руках.
   — Фрэнклин сказал мне, что соорудил пару кроватей наверху, и я пришла, чтобы остаться с вами.
   — Спасибо, — поблагодарила Эллин.
   — После сегодняшнего утра я поняла, что не могу оставить вас одну на ночь, — откровенно сказала она. — Вы — мистер Ричардсон? А я — Дарнелл, жена Фрэнклина.
   — Рад познакомиться и благодарю за все, что вы сделали, чтобы помочь Эллин, — искренне сказал Прайс.
   Дарнелл покраснела от удовольствия.
   — Я всегда рада помочь ей.
   — Пора подняться наверх, если ты готова, — промолвила Эллин.
   — Да, мэм. Я очень устала сегодня, — согласилась Дарнелл, беря лампу и поднимаясь по шаткой лестнице.
   — Я сейчас тоже поднимусь.
   — Хорошо.
   Когда она скрылась на верхней площадке, Эллин повернулась к Прайсу.