Страница:
* * *
— Да не так уж и много солдат, — говорил крестьянин. — Они расставили своих приспешников на тропе у перевала, а так там не больше горстки солдат — конвой для сопровождения, ваше величество.— А горстка — это сколько? — требовательно спросил Совиньон.
— Десяток — на посту, — испуганно ответил крестьянин, — еще десять спят или чистят оружие.
— Ну что ж, — брезгливо заметил Совиньон, — это нам только на закуску.
— Потерпите, мой лорд, — успокоила его Алисанда. — Скоро их будет больше. Как только король Гордогроссо узнает, что наш лорд Маг где-то на его территории, он ударит по Меровенсу всеми своими силами.
— Так вот почему мы здесь! Да как посмел лорд Маг так бесцеремонно нас покинуть?
На самом деле Алисанда и сама задумывалась над этим, но уже отнюдь не на государственном уровне, и это при том, что у нее все еще были свежи воспоминания об их расставании.
— Он служит Богу, милорд, так же как и мы все, и должен следовать, куда велит ему Господь — Она снова повернулась к крестьянину. — Как мы можем пройти через горы? Не обидит ли жителей наше вторжение?
— Да откуда ему знать? — запротестовал Совиньон. — Он что, один из них?
— Может, и нет. — Крестьянин одарил Совиньона щербатой улыбкой. — Но тетка кузины моей сестры замужем за горцем, и именно сыновья его двоюродного брата выследили Гордогроссовых прихвостней и солдат на десять миль вдоль подножия гор.
Изумленный вид Совиньона вызвал у Алисанды улыбку.
— Простой народ всегда уважает границы, но не настолько, милорд. Границы — для народов, ну а для родственников — тропинки.
Глава 15
СТАЛЬНАЯ СВОРА
— Ну уж по крайней мере на пейзаж тебе жаловаться грех.
— Да, такого и во сне не увидишь. — Взгляд Мэта скользил по склонам. Всюду были горы, они громоздились все выше и выше, закрывая собой даже солнце. И хотя было уже позднее утро, друзья продвигались в затянувшихся сумерках. — А я что, жаловался? По крайней мере движемся мы по более или менее ровной поверхности.
— Мы уже миновали предгорья, — заверил их Фадекорт. — И совсем скоро увидим небольшие, но вполне прилично возделанные поля, и нам придется проходить через многие города.
— Я предпочел бы обойти их стороной, если, конечно, вы не против. — Мэт с подозрением рассматривал ближайшие склоны. — Даже здесь, на открытом месте, я все время высматриваю лакеев Гордогроссо.
— Его лакеи все знатного сословия, — заметила Иверна. — Может, ты хотел сказать — лакеи его баронов?
— Нет-нет, не совсем так. Что сказал, то и сказал. Между прочим, многие ли из его баронов аристократического происхождения?
— Большинство, — вспыхнув, ответила Иверна. — Хотя десятка полтора он убрал, чтобы освободить место для своих лакеев низкого происхождения.
— Если позволить этому продолжаться достаточно долго, то останется лишь небольшая горстка тех, чьи предки жили еще до победы колдунов.
— Вот именно. — Очень странно, но на глаза Иверны навернулись слезы. — Только агрессивные бароны получают здесь по заслугам. Да выскочки всегда готовы захватить то, что им не принадлежит.
Мэт наконец-то понял, что все это Иверна воспринимает слишком близко к сердцу.
— Ох, приношу свои извинения! Но я же не хотел обидеть. Не беспокойтесь, миледи, мы восстановим старые поместья и кланы.
— Не обещай того, в чем не уверен, — сказал Фадекорт. — Остались лишь младшие отпрыски старых аристократических семей, да и те так озлобились, что большинство из них перешло на сторону Зла, стараясь наверстать упущенное.
Мэт испуганно посмотрел на него:
— Ты хочешь сказать, что даже если мне удастся вышвырнуть Гордо... тьфу ты, никак не выговоришь... ну короля-колдуна, я не смогу найти достаточное число хороших людей, которые могли бы быть моими наместниками на местах?
— Именно так, — сурово ответил Фадекорт.
— Ты должен будешь набирать их там, где найдешь, — возразила Иверна. — Хороших людей можно найти и среди простолюдинов, и некоторые могут оказаться вполне способными вершить государственные дела.
Это сразило Мэта наповал.
— Вы уж извините меня, миледи, я несколько удивлен, слыша такие слова, из уст аристократки: восхвалять простолюдинов не принято в вашем кругу.
— Каждый, кто сохранил веру в Бога, — ответила Иверна, — и старался быть хорошим человеком, благороден в сердце своем. Может быть, остаться хорошим человеком — это единственное истинное благородство Ибирии, тем более что для того, чтобы не потерять себя, приходится преодолевать практически непреодолимые препятствия.
Мэт всегда представлял себе Ибирию как огромную толпу хороших, бедных людей, трудящихся под игом жестоких угнетателей, поставленных у власти силой колдовства. Ему и в голову не приходило, что распущенность баронов заставляет простых людей задуматься о том, что нет смысла сохранять честные и добрые отношения между собой и жить по каким-то другим правилам, кроме принятых аристократами. Мэт начал думать о том, как глубоко может проникнуть нарушение моральных устоев во все слои общества. Хотя, несомненно, закон Грэхема приемлем для любой среды, не только для денег, а сфера денежного обмена среди людей — всего лишь модель их реальных взаимоотношений.
Они объехали гору, и перед глазами Мэта предстало материальное воплощение утраченных добродетелей, о которых он только что думал. Там, где встретились два склона, закончив свой плавный бег к долине, виднелась небольшая пещера — грот, и в ней — статуя. Краска облупилась, да и буйно разросшийся плющ скрывал почти всю статую. Разглядеть можно было только голову и левую Руку. Мэт пригляделся повнимательнее, но лицо статуи было ему незнакомо.
— Кто это?
Фадекорт удивленно взглянул на него:
— Это же тот, кому ты молился, лорд Маг, — святой Яго. Не хочешь ли ты сказать, что хоть ты и просил его о помощи, но ни разу в глаза не видел?
— Боюсь, что так. — Мэт покраснел. — А что еще хуже, я о нем ничего не знаю.
Рядом он увидел какие-то руины: провалившаяся крыша, разрушенные каменные стены, гарь и копоть там, где некогда были деревянные пристройки.
— Увы! Вот что осталось от священной обители! — со слезами на глазах воскликнула Иверна. Мэт посмотрел на Фадекорта.
— Некогда это было здесь самое почитаемое святое место, лорд Маг! — мрачно сказал циклоп. — Именно здесь святой Яго явился брату Чарду, простому нищенствующему монаху. Его братья-отшельники построили эту обитель, чтобы быть поближе к святому месту и следить за порядком. В течение ста пятидесяти лет им удавалось оберегать эту святыню от королей-колдунов. Но, увы, среди них появился предатель, его звали Виль, сначала он был послушником, потом стал монахом. В нем была какая-то предрасположенность ко Злу, а может, ему просто хотелось выслужиться перед королем, но так или иначе, Виль предложил монахам план, по которому, как он утверждал, они должны были победить Гордогроссо. По этому плану они смогут покинуть свою обитель и поодиночке войти в Орлскведрилл, столицу Ибирии. Там они хотели окружить замок короля и молиться все вместе о низвержении злого правителя.
— А пока они отсутствовали, королевские солдаты напали на святыню и осквернили ее, так?
— Да. Они разрушили здание капитула и, как ты сам видишь, сожгли все внутри. Они разбили все прекрасные мозаики в гроте. — Слезы текли по лицу Иверны.
— Но статую они не смогли разрушить. — Мэт почувствовал благоговение Фадекорта перед святым Яго. — Солдаты так и не проникли в грот, как будто путь им преградила невидимая стена.
— Стена, которую они не могли ни разрушить, ни преодолеть, — прошептала Иверна. — Даже тогда это уже было чудом.
— То есть сама святыня осталась. — Мэт нахмурился, вглядываясь в увитую плющом статую. — А что сталось с монахами?
— Как только они вошли в город, их всех перебили, — закончила Иверна. — Солдаты знали все заранее.
— Только не говори мне, что они оказались настолько глупы, что вошли в город в своих монашеских сутанах!
— Нет-нет, но тонзуры так просто не скроешь, а тем более что при входе в город солдаты у ворот заставили всех снять капюшоны, — продолжил Фадекорт. — Потом король их всех подверг пыткам, а его канцлер признал их виновными в государственной измене.
— Это уже после того, как их казнили.
— Ах, несчастные души. — Щеки Иверны были мокры от слез. — Но их святая обитель все еще жива, покинутая всеми, потому что никто не осмеливается приходить сюда. Покинутая и разрушенная, она все равно стоит здесь, напоминая тем, кто творит Зло, что они никогда не победят окончательно.
Мэт продолжал пристально смотреть на святыню. Фадекорт обеспокоенно спросил его:
— Маг, что ты собираешься делать?
— Просто думаю, что здесь, — ответил Мэт, — в таком святом месте, вряд ли мы навлечем на себя гнев каких-нибудь дежурных колдунов, если совершим еще одно благое дело. Давайте, ребята, приведем немного в порядок этот грот! — С этими словами Мэт шагнул к статуе.
Иверна и Фадекорт удивленно переглянулись и радостно последовали за ним. Следом двинулся и Нарлх, бормоча:
— Я точно знаю, все это не к добру.
Краска на статуе вся выцвела и шелушилась. Мэта так и подмывало соскрести ее всю, тем более что сама статуя была вырезана из камня. Но он все-таки решил ограничиться тем, что оборвал плющ и убрал мусор. Иверна пересадила несколько лесных цветов, а Нарлх с Фадекортом восстановили нижнюю стену, окружавшую грот. Потом они немного подмели и почистили сам грот. Воды в гроте не было, поэтому им пришлось таскать ее в самодельных ведрах из ближайшего ручейка. К полудню все дела были закончены, и Мэт огляделся с чувством удовлетворения:
— Ну вот! Совсем другое дело! Мы не теряли времени даром.
Была ли там пещера изначально, или нет, сказать трудно, но, стоя в гроте, Мэт уверил себя, что была. Монахи только сделали арку из гладких, хорошо подогнанных блоков, которая переходила в невысокую ограду перед пещерой. Вдоль ограды шли утрамбованные земляные ступени, поросшие травой. Мэт скосил траву кинжалом. Ступени образовывали выступы, где можно было преклонить колена, когда молишься. Посаженные Иверной цветы украшали подножие статуи. Цветы теперь были в глиняных вазонах по обе стороны арки.
— Конечно, не скажешь, что все блестит, как новенькое, — заметил Мэт, — но уж теперь это место не выглядит заброшенным.
— Еще бы! — согласился Фадекорт. — Простите, лорд Маг. — С этими словами Фадекорт преклонил колена у каменной ограды рядом с Иверной, склонившей голову в молитве.
— Ну а ты что?
Мэт постоял немного, обдумывая, потом покачал головой:
— Боюсь, я никогда не был сильно верующим. Но все-таки я произнесу короткую молитву. — Мэт закрыл глаза и тоже склонил голову.
Когда он ее снова поднял, Нарлх просопел:
— Точно, короткая.
— Но по делу. Кроме того, я думаю, что если его это вообще заботит, то дела скажут за себя лучше всяких слов.
— Может быть, — согласился Нарлх. — Я и сам бы предпочел человека, делающего дело...
— ...тому, кто много говорит, но никогда ничего не делает?
— Тебе такие тоже попадались, да?
— Боюсь, что много. — Мэт следил взглядом за Иверной, которая поднялась с колен и шла к ним, Фадекорт присоединился несколькими секундами позже. — Ну что, снова в путь?
Иверна подняла на него сияющее лицо:
— Ах, лорд Маг, я думаю, что теперь не буду бояться колдунов — они не смогут сотворить что-нибудь против нас.
— Это хорошо, когда ничего не боишься, — веско сказал Фадекорт, — к тому же если об этом есть кому позаботиться.
Долгий закат золотил склоны гор, и они быстро выбрались на равнину. Было уже совсем темно, но место для стоянки все еще не попадалось.
Мэт подал сигнал остановиться.
— Если уж нет хорошего места для стоянки, то можно остановиться в любом, не так ли?
— Я думаю, что не так, — нахмурившись, сказал Фадекорт, — хотя, похоже, выбор у нас невелик. Я очень прошу тебя, Маг, начерти поскорее свои круги, что-то мне не нравится эта открытая местность.
— И это при том, что ты не вырос в городе. — Мэт начал стаскивать с плеча свой импровизированный рюкзак. Но Иверна остановила его движением руки.
— Тише! Что это?
Все замерли, внимательно прислушиваясь. Приглушенный большим расстоянием, до них долетал скрежещущий и дробный звук. С каждой минутой он становился все громче и громче. Создавалось такое впечатление, как будто огромные челюсти клацают друг о друга в предвкушении пиршества.
— Что бы это ни было, но продвигается оно вперед очень быстро, — забеспокоился Мэт.
— Очень быстро? Да оно несется, как ураган, — сказал Фадекорт.
— Мне очень не нравится этот звук, лорд Маг, — побледнев, прошептала Иверна.
— Ты слышала его раньше? — Мэт глянул на Иверну.
— Да, еще ребенком. Тогда к нам приехал королевский колдун-надсмотрщик. Он должен был недолго пожить в замке отца. Такой прощелыга-простолюдин. — При воспоминаниях об отце глаза Иверны затуманились. — Чтобы произвести впечатление на отца, он оживил горгулью на нашей крыше. И вот когда она клацала своими челюстями и размахивала железными лапами, звук был очень похож на этот.
В ее словах Мэт уловил эхо более зловещих событий, возможно, после приезда этого надзирателя и началась осада замка, которая завершилась на их глазах. Но об этом сейчас было не время думать.
— Если это и горгулья, то не одна.
— Я в этом не сомневаюсь, — угрюмо сказал Фадекорт. — Я слышал, что король Гордогроссо уже выпускал этих монстров, чтобы выследить и порвать на куски тех, от кого ему особенно хотелось отделаться.
— Мои поздравления. Маг, — рявкнул Нарлх. — Тебя заприметили.
— На сей раз, я думаю, я мог бы обойтись и без твоих замечаний. А чего мы здесь стоим и ждем? Бежим!
Они развернулись и бросились по дороге обратно, но лязгающе-грохочущий звук все приближался.
— А куда... мы... бежим? — тяжело дыша, спросил Фадекорт.
— Ты спрашиваешь меня? — с присвистом вырвалось у Мэта. — Ты же у нас... военный! Где... мы... можем спрятаться?
— Нигде, — совершенно уверенно ответил циклоп. — Между нами и гротом нет ни единого укрытия или... хотя бы удобного для боя места.
— Грот! — закричал Мэт. — Ты говорил... что никакое Зло не может проникнуть в грот! По крайней мере... не могло, когда... солдаты Гордогроссо пытались уничтожить его!
— А он сможет... выдержать натиск этих тварей?
— Но это единственная для нас возможность! Молчи и бежим!
Но Нарлх затормозил:
— Эй, вы, мелюзга, вы не сможете от них удрать. Я могу отвезти вас всех троих, такое расстояние я одолею! Давайте залезайте!
Мэт начал было протестовать, но Фадекорт уже сидел на дракогрифе и тянул за собой Иверну. Мэт замолчал и вскарабкался на спину зверя, крепко уцепившись за один из наростов. Нарлх бросился вперед.
То расстояние, которое они прошли утром за шесть часов, быстро съедалось огромными шагами Нарлха. Ветер бил Мэту в лицо, дракогриф еще никогда не несся с такой скоростью. И все же страшный звук за ними становился все отчетливее.
— Нет, это слишком медленно! — рявкнул Нарлх. — Как мне это ни противно, но придется взлететь. Держитесь!
Все трое вцепились в дракогрифа мертвой хваткой, зверь расправил крылья и взмыл в воздух. Он летел с натугой, но где-то на высоте пятидесяти футов поймал нужный поток и заскользил. Потом резко повернул на восток, и на какое-то мгновение всем показалось, что клацанье стало потише, но это длилось недолго. Глядя через плечо Фадекорта, Мэт видел напряженную спину Иверны. Он не сомневался, что она сидела, зажмурив глаза, но ни слова жалобы от нее не было слышно. А он что, хуже?
Вскоре они заметили двойную гору, и Иверна закричала:
— Вот он! Грот!
Нарлх сложил крылья и начал спускаться. Быстро перебирая ногами, он коснулся земли. Расправив крылья, как тормозной парашют, и пропахав когтями глубокие борозды в земле, он наконец смог остановиться:
— Быстро вниз! Они здесь будут с минуты на минуту!
Никто с ним не спорил.
Оказавшись на земле, друзья снова услышали этот звук, он приближался с ужасающей скоростью. Они бросились наутек. Фадекорт немного поотстал, замыкая шествие, Мэт бежал позади Иверны. Шум уже совсем близко, и на минуту у него появилось желание рвануть вперед и обогнать Иверну, но он сдержался. Иверна уже вбежала в ворота, следом влетел Мэт, на пятки ему наступал Фадекорт. Мэт оглянулся назад, содрогаясь при мысли о своих преследователях, и... увидел Нарлха.
Дракогриф развернулся навстречу ветру, расправил крылья и бросился бежать — прямо на врага.
— Нарлх! — закричал Мэт. — Ты что, спятил? Давай сюда!
Нарлх притормозил, поднял голову:
— Я? В таком святом месте?
— Ты же хороший! Хороший! В конце концов, ты же помогал нам здесь все вычистить, а?
Дракогриф глянул через плечо и бросился к святой обители. Протискиваясь через ворота, тяжело дыша, он спросил:
— А места на всех хватит?
— Я думаю, тебе придется свернуться вокруг статуи, — сказал Мэт. — Надеюсь, ты не ищешь комфорта? Нужно уместиться!
Нарлх так и сделал. Ему из-за низкой крыши пришлось улечься на землю. Он поднял глаза к статуе:
— Извините меня, сэр.
Мэт оглянулся назад и увидел, как по равнине к ним вперевалку приближаются горгульи. Зрелище было ужасающим: фрагменты знакомых животных: ноги крокодила, крылья летучих мышей, змеиные хвосты, человеческие руки — и все это покрыто рыбьей чешуей. Их рыла не походили ни на человеческие лица, ни на морды зверей. И каждая не была похожа на другую, и каждая представляла собой уникальное сочетание всех фрагментов. На головах чудищ — шипы и наросты, похожие на перья, а рыла — пародия на человеческие лица, причем такая, что наводит ужас. Каждая пасть утыкана блестящими, острыми зубами. Мэт посмотрел на отблеск лунного света, игравшего на их телах, и по спине пробежал холодок. Эти отполированные поверхности, они что, на самом деле стальные?
— Закройте ворота! — крикнул Нарлх.
— Не могу! Их просто нет! — ответил Мэт.
— Да и стен — нет! — Фадекорт приготовился к своему последнему бою. — Умоляю, Маг! Приготовь заклинание на случай, если эта обитель уже не охраняется Богом.
— Да... наверное, это правильное решение. — Мэт пытался вспомнить какое-нибудь защитное заклинание.
— Почему ты остановился? — закричал Фадекорт.
— Потому, — сказал Мэт, — что кто-то или что-то не хочет, чтобы я продолжал.
— Так какая же здесь сила? — закричала Иверна.
— Высшая, — с полной уверенностью сказал Мэт. — Вы не чувствуете этого, но поверьте мне! Если бы ощутили это, то узнали, что никто не сможет поколебать ее.
И тут монстры ударили по святой обители. Они бросились на пещеру и... взвились в воздух, отлетая обратно, как будто с налета ударились о невидимую стену. Задние ряды наползали на тех, кто шел впереди. Их лапы мотались в воздухе в поисках опоры и не находили ее. В этот момент третья шеренга нападавших смогла взобраться на кучу копошившихся тел, и здесь монстрам немного повезло: теперь верхний ряд немного продвинулся вперед, распластавшись по скату невидимого купола, еще дальше пробрался четвертый ряд чудовищ. Мэт видел, как они ползли над его головой, скребя когтистыми лапами но невидимой крыше, но пробить ее им не удавалось. Зрелище было еще то — стена из живых горгулей над головой, сбоку, всюду. Даже сам по себе их безобразный вид уже производил ужасное впечатление, но нечеловеческая, неприкрытая злоба в глазах заставила Мэта сжаться от страха. То тут, то там он видел морду чудища, вглядывающегося в него, как будто оно хотело сказать: сейчас я до тебя доберусь и уж тогда попирую, разрывая твое тело на мелкие кусочки.
Мэт невольно отпрянул и прижался к подножию статуи. Оказавшись рядом с Иверной, он закричал, стараясь перекрыть этот лязг и скрежет:
— Кто они? Неужели Гордогроссо вырезал их из гранита и оживил, чтобы потом использовать как охотничьих собак?
Но Иверна только замотала головой:
— Я не знаю.
— Это, несомненно, демоны, — отозвался Фадекорт, — но я не могу догадаться, откуда скульпторы, которые вырезали орнаменты и фигуры для соборов, знали о них. Но будь уверен, что эти демоны прямо тепленькими взяты из Преисподней для ночной охоты.
Это давало объяснение той злобы и неприкрытого Зла, исходящего от монстров. Если их и не вырезали из камня, то, похоже, они вылупились из него: задняя часть тела от синевато-серого или угольно-черного цвета казалась монолитной глыбой камня. Их конечности скрежетали при каждом движении и ударялись друг о друга, когда монстры соскальзывали и падали назад. Когти на лапах отливали металлическим блеском. Каждая попытка вползти выше вызывала взрыв злобы, сопровождавшийся диким лязгом зубов. Но это был тот самый случай, когда тупая машина встречалась со сверхпрочным сплавом.
Наконец одна горгулья обнаружила стену.
Ее челюсти заскрежетали друг о друга, и послышался тот самый звук, который спутники услышали первым за десятки миль. Горгулья впилась зубами в камни, и над гротом образовалась арка. Челюсти снова впились в камень, выкусив очередной кусок. Выплюнув его, горгулья еще раз проделала то же и... застыла с открытой пастью.
Она пыталась сомкнуть челюсти и не могла, хотя между ними зияла пустота. Челюсти наткнулись на силовое поле, окружавшее статую, через которое чудище не могло пробраться.
Медленно, одна за другой, горгульи отваливали от невидимой стены, попыток взобраться на нее снова они не предпринимали: монстры поняли, это было бесполезно. Вместо этого они начали с хрустом и скрежетом кружить вокруг грота, клацая челюстями.
По лицу Иверны текли слезы, но она храбро сказала:
— Благодарение Небесам, здесь мы в безопасности!
— Да, — подтвердил Фадекорт, успокоительно похлопывая ее по руке. — Они не смогут войти.
— Но, с другой стороны, и мы не можем выйти отсюда.
— А зачем?
— Я надеюсь, мы не собираемся провести ближайшие лет семь в этой обители?
— Да они скоро устанут и уберутся отсюда, — с надеждой в голосе прошептала Иверна.
— Что-то не похоже, что они когда-нибудь устанут, — сказал Мэт. — Мне кажется, они не очень-то хорошо соображают, зато весьма решительно настроены. Весь вопрос в том, как долго мы можем ждать.
— Я и раньше постился, — сообщил Фадекорт. — Я могу продержаться без еды несколько дней.
У Иверны явно были некоторые сомнения, но она согласно закивала.
— Все хорошо, все прекрасно, — медленно заговорил Мэт. — Но, скажем, как насчет воды?
На мгновение все замолкли.
— Это точно, жажда выгонит нас отсюда через пару дней.
— Да, пить здесь нечего, — добавил Мэт. — Это мы выяснили сегодня, когда прибирались в гроте.
— Но они точно не останутся здесь после рассвета, — возразила Иверна.
— У нас есть единственный способ узнать это. — С этими словами Мэт улегся на траву и подложил руку под голову — Разбудите меня, если что-нибудь еще случится.
— Спасибо, о бдительнейший. Что-нибудь изменилось?
— Ага, небо. — Нарлх мотнул головой вверх. — Наступает рассвет, и твои горгульи начинают беспокоиться.
— Не мои. — Мэт продолжал внимательно следить за монстрами.
Чудовища бродили вокруг, огрызаясь друг на друга, было совершенно очевидно, что они возбуждены. Как только первый луч солнца скользнул по их спинам, горгульи начали копать. Они быстро вбуравливались в землю: с такими когтями да с их весом они буквально вдавливались внутрь, исчезая под слоем грязи. Все это напомнило Мэту валявшихся в грязи свиней. Через считанные минуты они исчезли полностью, и лишь холмики грязи отмечали места, где только что были монстры.
Иверна проснулась, сдержанно зевнула и сонно приоткрыла глаза. И сразу удивленно воскликнула:
— Они исчезли!
— Нет, — ответил Мэт, — только ушли под землю. Они снова выйдут на поверхность с заходом солнца. Я в этом уверен.
— Как это? — хмурясь, спросил Фадекорт. Он увидел холмики грязи, сотню по меньшей мере, и понял, что это такое. — Ага, наши враги поджидают нас тихо и терпеливо.
— Точно, — подтвердил Мэт. — Интересно, осмелятся ли они высунуться под солнечные лучи?
— Можно попробовать, — предложил Фадекорт.
— Во сколько ты оценишь приобретение такого знания: в одну ногу или в две руки?
Мэт рассматривал холмики грязи, обдумывая что-то.
— Может быть, не будем рисковать своими конечностями? — благоразумно предложил циклоп.
— Это уж несомненно. Я бы не хотел потерять кого-нибудь из нас.
— Но ведь проверить можно и по-другому, — заметил Фадекорт. — В любом случае нам надо дождаться, когда солнце полностью зальет всю равнину.
— Я могу и подождать.
Ждать пришлось недолго. Вскоре лучи солнца заиграли на траве вокруг обители, или скорее вокруг того, что от нее осталось после нашествия. Фадекорт удовлетворенно кивнул, нырнул в пещеру позади грота и вышел оттуда, неся камень. Он швырнул его в ближайший холмик грязи. Мэту было интересно, сможет ли камень пролететь через ворота.
— Да, такого и во сне не увидишь. — Взгляд Мэта скользил по склонам. Всюду были горы, они громоздились все выше и выше, закрывая собой даже солнце. И хотя было уже позднее утро, друзья продвигались в затянувшихся сумерках. — А я что, жаловался? По крайней мере движемся мы по более или менее ровной поверхности.
— Мы уже миновали предгорья, — заверил их Фадекорт. — И совсем скоро увидим небольшие, но вполне прилично возделанные поля, и нам придется проходить через многие города.
— Я предпочел бы обойти их стороной, если, конечно, вы не против. — Мэт с подозрением рассматривал ближайшие склоны. — Даже здесь, на открытом месте, я все время высматриваю лакеев Гордогроссо.
— Его лакеи все знатного сословия, — заметила Иверна. — Может, ты хотел сказать — лакеи его баронов?
— Нет-нет, не совсем так. Что сказал, то и сказал. Между прочим, многие ли из его баронов аристократического происхождения?
— Большинство, — вспыхнув, ответила Иверна. — Хотя десятка полтора он убрал, чтобы освободить место для своих лакеев низкого происхождения.
— Если позволить этому продолжаться достаточно долго, то останется лишь небольшая горстка тех, чьи предки жили еще до победы колдунов.
— Вот именно. — Очень странно, но на глаза Иверны навернулись слезы. — Только агрессивные бароны получают здесь по заслугам. Да выскочки всегда готовы захватить то, что им не принадлежит.
Мэт наконец-то понял, что все это Иверна воспринимает слишком близко к сердцу.
— Ох, приношу свои извинения! Но я же не хотел обидеть. Не беспокойтесь, миледи, мы восстановим старые поместья и кланы.
— Не обещай того, в чем не уверен, — сказал Фадекорт. — Остались лишь младшие отпрыски старых аристократических семей, да и те так озлобились, что большинство из них перешло на сторону Зла, стараясь наверстать упущенное.
Мэт испуганно посмотрел на него:
— Ты хочешь сказать, что даже если мне удастся вышвырнуть Гордо... тьфу ты, никак не выговоришь... ну короля-колдуна, я не смогу найти достаточное число хороших людей, которые могли бы быть моими наместниками на местах?
— Именно так, — сурово ответил Фадекорт.
— Ты должен будешь набирать их там, где найдешь, — возразила Иверна. — Хороших людей можно найти и среди простолюдинов, и некоторые могут оказаться вполне способными вершить государственные дела.
Это сразило Мэта наповал.
— Вы уж извините меня, миледи, я несколько удивлен, слыша такие слова, из уст аристократки: восхвалять простолюдинов не принято в вашем кругу.
— Каждый, кто сохранил веру в Бога, — ответила Иверна, — и старался быть хорошим человеком, благороден в сердце своем. Может быть, остаться хорошим человеком — это единственное истинное благородство Ибирии, тем более что для того, чтобы не потерять себя, приходится преодолевать практически непреодолимые препятствия.
Мэт всегда представлял себе Ибирию как огромную толпу хороших, бедных людей, трудящихся под игом жестоких угнетателей, поставленных у власти силой колдовства. Ему и в голову не приходило, что распущенность баронов заставляет простых людей задуматься о том, что нет смысла сохранять честные и добрые отношения между собой и жить по каким-то другим правилам, кроме принятых аристократами. Мэт начал думать о том, как глубоко может проникнуть нарушение моральных устоев во все слои общества. Хотя, несомненно, закон Грэхема приемлем для любой среды, не только для денег, а сфера денежного обмена среди людей — всего лишь модель их реальных взаимоотношений.
Они объехали гору, и перед глазами Мэта предстало материальное воплощение утраченных добродетелей, о которых он только что думал. Там, где встретились два склона, закончив свой плавный бег к долине, виднелась небольшая пещера — грот, и в ней — статуя. Краска облупилась, да и буйно разросшийся плющ скрывал почти всю статую. Разглядеть можно было только голову и левую Руку. Мэт пригляделся повнимательнее, но лицо статуи было ему незнакомо.
— Кто это?
Фадекорт удивленно взглянул на него:
— Это же тот, кому ты молился, лорд Маг, — святой Яго. Не хочешь ли ты сказать, что хоть ты и просил его о помощи, но ни разу в глаза не видел?
— Боюсь, что так. — Мэт покраснел. — А что еще хуже, я о нем ничего не знаю.
Рядом он увидел какие-то руины: провалившаяся крыша, разрушенные каменные стены, гарь и копоть там, где некогда были деревянные пристройки.
— Увы! Вот что осталось от священной обители! — со слезами на глазах воскликнула Иверна. Мэт посмотрел на Фадекорта.
— Некогда это было здесь самое почитаемое святое место, лорд Маг! — мрачно сказал циклоп. — Именно здесь святой Яго явился брату Чарду, простому нищенствующему монаху. Его братья-отшельники построили эту обитель, чтобы быть поближе к святому месту и следить за порядком. В течение ста пятидесяти лет им удавалось оберегать эту святыню от королей-колдунов. Но, увы, среди них появился предатель, его звали Виль, сначала он был послушником, потом стал монахом. В нем была какая-то предрасположенность ко Злу, а может, ему просто хотелось выслужиться перед королем, но так или иначе, Виль предложил монахам план, по которому, как он утверждал, они должны были победить Гордогроссо. По этому плану они смогут покинуть свою обитель и поодиночке войти в Орлскведрилл, столицу Ибирии. Там они хотели окружить замок короля и молиться все вместе о низвержении злого правителя.
— А пока они отсутствовали, королевские солдаты напали на святыню и осквернили ее, так?
— Да. Они разрушили здание капитула и, как ты сам видишь, сожгли все внутри. Они разбили все прекрасные мозаики в гроте. — Слезы текли по лицу Иверны.
— Но статую они не смогли разрушить. — Мэт почувствовал благоговение Фадекорта перед святым Яго. — Солдаты так и не проникли в грот, как будто путь им преградила невидимая стена.
— Стена, которую они не могли ни разрушить, ни преодолеть, — прошептала Иверна. — Даже тогда это уже было чудом.
— То есть сама святыня осталась. — Мэт нахмурился, вглядываясь в увитую плющом статую. — А что сталось с монахами?
— Как только они вошли в город, их всех перебили, — закончила Иверна. — Солдаты знали все заранее.
— Только не говори мне, что они оказались настолько глупы, что вошли в город в своих монашеских сутанах!
— Нет-нет, но тонзуры так просто не скроешь, а тем более что при входе в город солдаты у ворот заставили всех снять капюшоны, — продолжил Фадекорт. — Потом король их всех подверг пыткам, а его канцлер признал их виновными в государственной измене.
— Это уже после того, как их казнили.
— Ах, несчастные души. — Щеки Иверны были мокры от слез. — Но их святая обитель все еще жива, покинутая всеми, потому что никто не осмеливается приходить сюда. Покинутая и разрушенная, она все равно стоит здесь, напоминая тем, кто творит Зло, что они никогда не победят окончательно.
Мэт продолжал пристально смотреть на святыню. Фадекорт обеспокоенно спросил его:
— Маг, что ты собираешься делать?
— Просто думаю, что здесь, — ответил Мэт, — в таком святом месте, вряд ли мы навлечем на себя гнев каких-нибудь дежурных колдунов, если совершим еще одно благое дело. Давайте, ребята, приведем немного в порядок этот грот! — С этими словами Мэт шагнул к статуе.
Иверна и Фадекорт удивленно переглянулись и радостно последовали за ним. Следом двинулся и Нарлх, бормоча:
— Я точно знаю, все это не к добру.
Краска на статуе вся выцвела и шелушилась. Мэта так и подмывало соскрести ее всю, тем более что сама статуя была вырезана из камня. Но он все-таки решил ограничиться тем, что оборвал плющ и убрал мусор. Иверна пересадила несколько лесных цветов, а Нарлх с Фадекортом восстановили нижнюю стену, окружавшую грот. Потом они немного подмели и почистили сам грот. Воды в гроте не было, поэтому им пришлось таскать ее в самодельных ведрах из ближайшего ручейка. К полудню все дела были закончены, и Мэт огляделся с чувством удовлетворения:
— Ну вот! Совсем другое дело! Мы не теряли времени даром.
Была ли там пещера изначально, или нет, сказать трудно, но, стоя в гроте, Мэт уверил себя, что была. Монахи только сделали арку из гладких, хорошо подогнанных блоков, которая переходила в невысокую ограду перед пещерой. Вдоль ограды шли утрамбованные земляные ступени, поросшие травой. Мэт скосил траву кинжалом. Ступени образовывали выступы, где можно было преклонить колена, когда молишься. Посаженные Иверной цветы украшали подножие статуи. Цветы теперь были в глиняных вазонах по обе стороны арки.
— Конечно, не скажешь, что все блестит, как новенькое, — заметил Мэт, — но уж теперь это место не выглядит заброшенным.
— Еще бы! — согласился Фадекорт. — Простите, лорд Маг. — С этими словами Фадекорт преклонил колена у каменной ограды рядом с Иверной, склонившей голову в молитве.
— Ну а ты что?
Мэт постоял немного, обдумывая, потом покачал головой:
— Боюсь, я никогда не был сильно верующим. Но все-таки я произнесу короткую молитву. — Мэт закрыл глаза и тоже склонил голову.
Когда он ее снова поднял, Нарлх просопел:
— Точно, короткая.
— Но по делу. Кроме того, я думаю, что если его это вообще заботит, то дела скажут за себя лучше всяких слов.
— Может быть, — согласился Нарлх. — Я и сам бы предпочел человека, делающего дело...
— ...тому, кто много говорит, но никогда ничего не делает?
— Тебе такие тоже попадались, да?
— Боюсь, что много. — Мэт следил взглядом за Иверной, которая поднялась с колен и шла к ним, Фадекорт присоединился несколькими секундами позже. — Ну что, снова в путь?
Иверна подняла на него сияющее лицо:
— Ах, лорд Маг, я думаю, что теперь не буду бояться колдунов — они не смогут сотворить что-нибудь против нас.
— Это хорошо, когда ничего не боишься, — веско сказал Фадекорт, — к тому же если об этом есть кому позаботиться.
Долгий закат золотил склоны гор, и они быстро выбрались на равнину. Было уже совсем темно, но место для стоянки все еще не попадалось.
Мэт подал сигнал остановиться.
— Если уж нет хорошего места для стоянки, то можно остановиться в любом, не так ли?
— Я думаю, что не так, — нахмурившись, сказал Фадекорт, — хотя, похоже, выбор у нас невелик. Я очень прошу тебя, Маг, начерти поскорее свои круги, что-то мне не нравится эта открытая местность.
— И это при том, что ты не вырос в городе. — Мэт начал стаскивать с плеча свой импровизированный рюкзак. Но Иверна остановила его движением руки.
— Тише! Что это?
Все замерли, внимательно прислушиваясь. Приглушенный большим расстоянием, до них долетал скрежещущий и дробный звук. С каждой минутой он становился все громче и громче. Создавалось такое впечатление, как будто огромные челюсти клацают друг о друга в предвкушении пиршества.
— Что бы это ни было, но продвигается оно вперед очень быстро, — забеспокоился Мэт.
— Очень быстро? Да оно несется, как ураган, — сказал Фадекорт.
— Мне очень не нравится этот звук, лорд Маг, — побледнев, прошептала Иверна.
— Ты слышала его раньше? — Мэт глянул на Иверну.
— Да, еще ребенком. Тогда к нам приехал королевский колдун-надсмотрщик. Он должен был недолго пожить в замке отца. Такой прощелыга-простолюдин. — При воспоминаниях об отце глаза Иверны затуманились. — Чтобы произвести впечатление на отца, он оживил горгулью на нашей крыше. И вот когда она клацала своими челюстями и размахивала железными лапами, звук был очень похож на этот.
В ее словах Мэт уловил эхо более зловещих событий, возможно, после приезда этого надзирателя и началась осада замка, которая завершилась на их глазах. Но об этом сейчас было не время думать.
— Если это и горгулья, то не одна.
— Я в этом не сомневаюсь, — угрюмо сказал Фадекорт. — Я слышал, что король Гордогроссо уже выпускал этих монстров, чтобы выследить и порвать на куски тех, от кого ему особенно хотелось отделаться.
— Мои поздравления. Маг, — рявкнул Нарлх. — Тебя заприметили.
— На сей раз, я думаю, я мог бы обойтись и без твоих замечаний. А чего мы здесь стоим и ждем? Бежим!
Они развернулись и бросились по дороге обратно, но лязгающе-грохочущий звук все приближался.
— А куда... мы... бежим? — тяжело дыша, спросил Фадекорт.
— Ты спрашиваешь меня? — с присвистом вырвалось у Мэта. — Ты же у нас... военный! Где... мы... можем спрятаться?
— Нигде, — совершенно уверенно ответил циклоп. — Между нами и гротом нет ни единого укрытия или... хотя бы удобного для боя места.
— Грот! — закричал Мэт. — Ты говорил... что никакое Зло не может проникнуть в грот! По крайней мере... не могло, когда... солдаты Гордогроссо пытались уничтожить его!
— А он сможет... выдержать натиск этих тварей?
— Но это единственная для нас возможность! Молчи и бежим!
Но Нарлх затормозил:
— Эй, вы, мелюзга, вы не сможете от них удрать. Я могу отвезти вас всех троих, такое расстояние я одолею! Давайте залезайте!
Мэт начал было протестовать, но Фадекорт уже сидел на дракогрифе и тянул за собой Иверну. Мэт замолчал и вскарабкался на спину зверя, крепко уцепившись за один из наростов. Нарлх бросился вперед.
То расстояние, которое они прошли утром за шесть часов, быстро съедалось огромными шагами Нарлха. Ветер бил Мэту в лицо, дракогриф еще никогда не несся с такой скоростью. И все же страшный звук за ними становился все отчетливее.
— Нет, это слишком медленно! — рявкнул Нарлх. — Как мне это ни противно, но придется взлететь. Держитесь!
Все трое вцепились в дракогрифа мертвой хваткой, зверь расправил крылья и взмыл в воздух. Он летел с натугой, но где-то на высоте пятидесяти футов поймал нужный поток и заскользил. Потом резко повернул на восток, и на какое-то мгновение всем показалось, что клацанье стало потише, но это длилось недолго. Глядя через плечо Фадекорта, Мэт видел напряженную спину Иверны. Он не сомневался, что она сидела, зажмурив глаза, но ни слова жалобы от нее не было слышно. А он что, хуже?
Вскоре они заметили двойную гору, и Иверна закричала:
— Вот он! Грот!
Нарлх сложил крылья и начал спускаться. Быстро перебирая ногами, он коснулся земли. Расправив крылья, как тормозной парашют, и пропахав когтями глубокие борозды в земле, он наконец смог остановиться:
— Быстро вниз! Они здесь будут с минуты на минуту!
Никто с ним не спорил.
Оказавшись на земле, друзья снова услышали этот звук, он приближался с ужасающей скоростью. Они бросились наутек. Фадекорт немного поотстал, замыкая шествие, Мэт бежал позади Иверны. Шум уже совсем близко, и на минуту у него появилось желание рвануть вперед и обогнать Иверну, но он сдержался. Иверна уже вбежала в ворота, следом влетел Мэт, на пятки ему наступал Фадекорт. Мэт оглянулся назад, содрогаясь при мысли о своих преследователях, и... увидел Нарлха.
Дракогриф развернулся навстречу ветру, расправил крылья и бросился бежать — прямо на врага.
— Нарлх! — закричал Мэт. — Ты что, спятил? Давай сюда!
Нарлх притормозил, поднял голову:
— Я? В таком святом месте?
— Ты же хороший! Хороший! В конце концов, ты же помогал нам здесь все вычистить, а?
Дракогриф глянул через плечо и бросился к святой обители. Протискиваясь через ворота, тяжело дыша, он спросил:
— А места на всех хватит?
— Я думаю, тебе придется свернуться вокруг статуи, — сказал Мэт. — Надеюсь, ты не ищешь комфорта? Нужно уместиться!
Нарлх так и сделал. Ему из-за низкой крыши пришлось улечься на землю. Он поднял глаза к статуе:
— Извините меня, сэр.
Мэт оглянулся назад и увидел, как по равнине к ним вперевалку приближаются горгульи. Зрелище было ужасающим: фрагменты знакомых животных: ноги крокодила, крылья летучих мышей, змеиные хвосты, человеческие руки — и все это покрыто рыбьей чешуей. Их рыла не походили ни на человеческие лица, ни на морды зверей. И каждая не была похожа на другую, и каждая представляла собой уникальное сочетание всех фрагментов. На головах чудищ — шипы и наросты, похожие на перья, а рыла — пародия на человеческие лица, причем такая, что наводит ужас. Каждая пасть утыкана блестящими, острыми зубами. Мэт посмотрел на отблеск лунного света, игравшего на их телах, и по спине пробежал холодок. Эти отполированные поверхности, они что, на самом деле стальные?
— Закройте ворота! — крикнул Нарлх.
— Не могу! Их просто нет! — ответил Мэт.
— Да и стен — нет! — Фадекорт приготовился к своему последнему бою. — Умоляю, Маг! Приготовь заклинание на случай, если эта обитель уже не охраняется Богом.
— Да... наверное, это правильное решение. — Мэт пытался вспомнить какое-нибудь защитное заклинание.
Он замолчал с широко открытыми глазами. Казалось, что воздух вокруг искрится и словно покалывает крохотными иголочками, какое-то невидимое поле обволакивало все его тело. Но это не было ощущение того давящего поля злой магии, которое он уже не раз испытывал на себе.
Пусть стены сей пещеры отринут силы зла
И нас оберегают, как неприступный форт!
Ах, если б милосердие разило, как стрела,
Ах, если б добродетель могла создать комфорт...
— Почему ты остановился? — закричал Фадекорт.
— Потому, — сказал Мэт, — что кто-то или что-то не хочет, чтобы я продолжал.
— Так какая же здесь сила? — закричала Иверна.
— Высшая, — с полной уверенностью сказал Мэт. — Вы не чувствуете этого, но поверьте мне! Если бы ощутили это, то узнали, что никто не сможет поколебать ее.
И тут монстры ударили по святой обители. Они бросились на пещеру и... взвились в воздух, отлетая обратно, как будто с налета ударились о невидимую стену. Задние ряды наползали на тех, кто шел впереди. Их лапы мотались в воздухе в поисках опоры и не находили ее. В этот момент третья шеренга нападавших смогла взобраться на кучу копошившихся тел, и здесь монстрам немного повезло: теперь верхний ряд немного продвинулся вперед, распластавшись по скату невидимого купола, еще дальше пробрался четвертый ряд чудовищ. Мэт видел, как они ползли над его головой, скребя когтистыми лапами но невидимой крыше, но пробить ее им не удавалось. Зрелище было еще то — стена из живых горгулей над головой, сбоку, всюду. Даже сам по себе их безобразный вид уже производил ужасное впечатление, но нечеловеческая, неприкрытая злоба в глазах заставила Мэта сжаться от страха. То тут, то там он видел морду чудища, вглядывающегося в него, как будто оно хотело сказать: сейчас я до тебя доберусь и уж тогда попирую, разрывая твое тело на мелкие кусочки.
Мэт невольно отпрянул и прижался к подножию статуи. Оказавшись рядом с Иверной, он закричал, стараясь перекрыть этот лязг и скрежет:
— Кто они? Неужели Гордогроссо вырезал их из гранита и оживил, чтобы потом использовать как охотничьих собак?
Но Иверна только замотала головой:
— Я не знаю.
— Это, несомненно, демоны, — отозвался Фадекорт, — но я не могу догадаться, откуда скульпторы, которые вырезали орнаменты и фигуры для соборов, знали о них. Но будь уверен, что эти демоны прямо тепленькими взяты из Преисподней для ночной охоты.
Это давало объяснение той злобы и неприкрытого Зла, исходящего от монстров. Если их и не вырезали из камня, то, похоже, они вылупились из него: задняя часть тела от синевато-серого или угольно-черного цвета казалась монолитной глыбой камня. Их конечности скрежетали при каждом движении и ударялись друг о друга, когда монстры соскальзывали и падали назад. Когти на лапах отливали металлическим блеском. Каждая попытка вползти выше вызывала взрыв злобы, сопровождавшийся диким лязгом зубов. Но это был тот самый случай, когда тупая машина встречалась со сверхпрочным сплавом.
Наконец одна горгулья обнаружила стену.
Ее челюсти заскрежетали друг о друга, и послышался тот самый звук, который спутники услышали первым за десятки миль. Горгулья впилась зубами в камни, и над гротом образовалась арка. Челюсти снова впились в камень, выкусив очередной кусок. Выплюнув его, горгулья еще раз проделала то же и... застыла с открытой пастью.
Она пыталась сомкнуть челюсти и не могла, хотя между ними зияла пустота. Челюсти наткнулись на силовое поле, окружавшее статую, через которое чудище не могло пробраться.
Медленно, одна за другой, горгульи отваливали от невидимой стены, попыток взобраться на нее снова они не предпринимали: монстры поняли, это было бесполезно. Вместо этого они начали с хрустом и скрежетом кружить вокруг грота, клацая челюстями.
По лицу Иверны текли слезы, но она храбро сказала:
— Благодарение Небесам, здесь мы в безопасности!
— Да, — подтвердил Фадекорт, успокоительно похлопывая ее по руке. — Они не смогут войти.
— Но, с другой стороны, и мы не можем выйти отсюда.
— А зачем?
— Я надеюсь, мы не собираемся провести ближайшие лет семь в этой обители?
— Да они скоро устанут и уберутся отсюда, — с надеждой в голосе прошептала Иверна.
— Что-то не похоже, что они когда-нибудь устанут, — сказал Мэт. — Мне кажется, они не очень-то хорошо соображают, зато весьма решительно настроены. Весь вопрос в том, как долго мы можем ждать.
— Я и раньше постился, — сообщил Фадекорт. — Я могу продержаться без еды несколько дней.
У Иверны явно были некоторые сомнения, но она согласно закивала.
— Все хорошо, все прекрасно, — медленно заговорил Мэт. — Но, скажем, как насчет воды?
На мгновение все замолкли.
— Это точно, жажда выгонит нас отсюда через пару дней.
— Да, пить здесь нечего, — добавил Мэт. — Это мы выяснили сегодня, когда прибирались в гроте.
— Но они точно не останутся здесь после рассвета, — возразила Иверна.
— У нас есть единственный способ узнать это. — С этими словами Мэт улегся на траву и подложил руку под голову — Разбудите меня, если что-нибудь еще случится.
* * *
Его разбудило посапывание Нарлха. Мэт ошарашенно вскочил, в ужасе оглядываясь вокруг, и только тут вспомнил, где он.— Спасибо, о бдительнейший. Что-нибудь изменилось?
— Ага, небо. — Нарлх мотнул головой вверх. — Наступает рассвет, и твои горгульи начинают беспокоиться.
— Не мои. — Мэт продолжал внимательно следить за монстрами.
Чудовища бродили вокруг, огрызаясь друг на друга, было совершенно очевидно, что они возбуждены. Как только первый луч солнца скользнул по их спинам, горгульи начали копать. Они быстро вбуравливались в землю: с такими когтями да с их весом они буквально вдавливались внутрь, исчезая под слоем грязи. Все это напомнило Мэту валявшихся в грязи свиней. Через считанные минуты они исчезли полностью, и лишь холмики грязи отмечали места, где только что были монстры.
Иверна проснулась, сдержанно зевнула и сонно приоткрыла глаза. И сразу удивленно воскликнула:
— Они исчезли!
— Нет, — ответил Мэт, — только ушли под землю. Они снова выйдут на поверхность с заходом солнца. Я в этом уверен.
— Как это? — хмурясь, спросил Фадекорт. Он увидел холмики грязи, сотню по меньшей мере, и понял, что это такое. — Ага, наши враги поджидают нас тихо и терпеливо.
— Точно, — подтвердил Мэт. — Интересно, осмелятся ли они высунуться под солнечные лучи?
— Можно попробовать, — предложил Фадекорт.
— Во сколько ты оценишь приобретение такого знания: в одну ногу или в две руки?
Мэт рассматривал холмики грязи, обдумывая что-то.
— Может быть, не будем рисковать своими конечностями? — благоразумно предложил циклоп.
— Это уж несомненно. Я бы не хотел потерять кого-нибудь из нас.
— Но ведь проверить можно и по-другому, — заметил Фадекорт. — В любом случае нам надо дождаться, когда солнце полностью зальет всю равнину.
— Я могу и подождать.
Ждать пришлось недолго. Вскоре лучи солнца заиграли на траве вокруг обители, или скорее вокруг того, что от нее осталось после нашествия. Фадекорт удовлетворенно кивнул, нырнул в пещеру позади грота и вышел оттуда, неся камень. Он швырнул его в ближайший холмик грязи. Мэту было интересно, сможет ли камень пролететь через ворота.