Страница:
Мэт пошел за сушняком, раздумывая, не стоило ли ему попросить Нарлха задержаться чуть подольше, а не отправлять его сразу на охоту.
Мэт набросал хвороста, взял размочаленную веточку, выбил искру огнивом и начал осторожно раздувать огонь.
— Маг, а почему ты не разводишь огонь с помощью волшебства?
— Заклинания — как деньги, — назидательно ответил Мэт. — Их не следует тратить, пока не появится необходимость. — По каким-то причинам Мэту не хотелось рассказывать незнакомцу о том, что заклинания притягивают внимание злых колдунов. Мэт вытащил свинину, достал нож и начал отрезать куски. Потом удивленно остановился. Полное впечатление, будто режешь деревяшку. Он постучал костяшками пальцев по куску и услышал жесткий звук.
— Может, тебе лучше сварить ее? — предложил Фадекорт. — Она здорово подсушена и пересолена.
— Похоже, мне тогда придется воспользоваться заклинаниями, — вздохнул Мэт. — У меня нет котелка.
— Да ну же, сэр! Ты что, никогда не делал ведра из коры?
— Да нет, вроде никогда. — Мэт удивленно взглянул на циклопа.
— Ну, это работка на пару минут! Глазом не успеешь моргнуть, а я уже вернусь. — Циклоп выпрямился, из-за пояса достал кремневый нож и исчез в ночи.
Мэта такой поступок Фадекорта приятно удивил: он думал, что незнакомец будет с нетерпением ждать, когда маг начнет творить свои заклинания. Похоже, у него не было сомнений в способностях Мэта.
Или для него это ничего не значило?
Мэт пожал плечами и начал возиться у костра, собираясь связать треногу.
Где-то слева раздался рев, как будто кто-то прочищал огромное горло.
Мэт удивленно взглянул вверх, потом улыбнулся:
— Спасибо за предупреждение, Нарлх.
Дракогриф появился у костра и сбросил на землю дикого кабана.
— Послушай, почему это люди никогда не слышат, когда кто-нибудь с треском пробирается через кусты? В чем тут дело?
— Уши маловаты, — отшутился Мэт. — А как тебе удается раздобыть дичь там, где ее никто не может найти?
— Наверное, дичь не хочет прятаться, когда видит, что я приближаюсь. — Нарлх улегся около костра. — Может, тебе лучше отвернуться, я как-то не очень горазд насчет манер за столом.
— Наверное, было бы неплохо, если бы был стол, — заметил Мэт, но все-таки отвернулся.
— А где этот непрошеный гость?
— Я пригласил его отобедать с нами. Он в лесу, делает для меня ведро из коры, чтобы я мог немного оживить эту свинину.
— Выслуживается, да? Если тебе хочется немного свининки с сочком, можешь отрезать себе кусок!
Мэт повернулся к дракогрифу и, проглотив подкативший к горлу комок, отрезал мякоть от задней части кабана.
— Ну спасибо. — Он снял шкуру с мяса, разрезал его на несколько кусков по футу длиной и повесил над огнем. — Это мне очень нравится.
— Я никогда не промахиваюсь.
— Ого! Я смотрю, ты справился! — Фадекорт появился из леса и направился к костру, неся ведро.
— Да, но мы могли бы пожарить свинину на завтрак, если нам только удастся сделать его доступным для наших зубов. — Мэт протянул руку и, взяв ведро, повесил его на треногу. — Спасибо, что набрал воды.
— Не за что. — Циклоп уселся рядом, глядя голодными глазами на свинину. Он взял заднюю часть оленины, отрезал кусок и начал жевать.
То, что циклоп попытался придерживаться каких-то правил поведения за столом, произвело на Мэта гораздо большее впечатление, чем ведро.
— Если позволите, — церемонно сказал Мэт, поднялся и отправился покопаться в своем мешке.
— Конечно. — Взгляд Фадекорта последовал за Мэтом, который достал из мешка банку с тальком и подошел к границе освещенного костром круга и ночной темнотой.
Высыпая тоненькой струйкой тальк, Мэт двигался вокруг костра. Когда первый круг замкнулся, Мэт принялся за второй. Второй круг был готов, и Мэт, отправив банку с тальком обратно в мешок, вернулся к костру.
— Просто хочу, чтобы все было готово, если вдруг что-то случится.
— Конечно, конечно, — несколько озадаченно заметил Фадекорт.
Неожиданный порыв ветра прошел по вершинам деревьев. Мэт вздрогнул и поплотнее закутался в плащ.
— Похоже, ночью здесь будет сыро.
— Ага, достоинство моей одежды в том, что она быстро высыхает.
— А почему бы перво-наперво не позаботиться о том, чтобы она не промокла? Уж не так-то и трудно соорудить из веток укрытие.
— Вижу, — ответил циклоп, бросив взгляд на шалаш Мэта. — Я могу сделать такой же.
— О чем речь, ты мой гость. Как я понял, ты направляешься в Меровенс, чтобы избежать преследования?
— Да, но ненадолго, пока не соберу необходимые средства на возвращение.
— А что тебе надо?
— Да я как-то и не представляю себе. — Циклоп опустил плечи. — Армию мне не собрать, да я и не думаю, что жители Меровенса будут готовы выступить против злых сил в Ибирии. Самое большее, на что я могу рассчитывать, так это найти мага, который согласился бы подучить меня волшебству.
Мэту все это совсем не понравилось.
— Подучиться волшебству так, чтобы суметь защитить себя в этой стране, потребует слишком много времени.
— Ну что ж, — циклоп вздохнул, — если на это потребуются годы, значит, я потрачу на это годы, но я не оставлю своих соотечественников без помощи! — Он взглянул на Мэта. — А как это ты умудрился оказаться в самой глуши, да еще в такую страшную ночь?
— А я ищу-брожу. Видишь ли, это сейчас очень модно.
— Не знал. — Циклоп нахмурился. — Но по крайней мере бродить в таком опасном месте, как эти горы в Ибирии, да в сопровождении дракогрифа, а эти звери чертовски ершисты, я бы не рекомендовал.
Ответом было сопение за спиной Мэта.
— Без всяких обид, — весело заметил циклоп, — сам видишь, я такой же, как ты.
— Имеешь в виду — очень ершист?
— Нет, я имею в виду, тоже брожу-ищу. Можно сказать, кое-что потеряно.
— О, — Мэт нахмурился, — и где же потеряно?
— В королевском замке, — последовал ответ. — Дружок, у которого есть в замке знакомый, шепнул словцо на ушко.
Мэт решил, что циклоп хочет произвести на него впечатление, поэтому, услышав слово «знакомый», тут же развенчал этого знакомого из придворных в слугу.
— Я догадываюсь, что тот, кто потерял это кое-что, по-королевски наградит тебя, если ты это вернешь?
— О, конечно! Вернее, если я вернусь без шанса восстановить это, он уж меня так наградит, что страшно подумать. — Фадекорт блеснул улыбкой. У него были большие, очень ровные и очень белые зубы.
— Понятно, — заметил Мэт, стараясь не думать об этих зубах. — А оно имеет цену само по себе, или это чисто эстетическая ценность и ты занят ее поисками из сентиментальных соображений?
— О, могу заверить тебя, из чисто сентиментальных, а не практических соображений. — В единственном глазу циклопа возник тот блеск, который появляется, когда вы узнаете родственную душу или предвкушаете хорошую задушевную беседу. — По крайней мере я не верю, что кто-нибудь согласится заплатить за нее больше, чем несколько медяков.
— Я так понимаю, — заметил Мэт, — что, если ты обнаружишь местонахождение этого, тебе будут грозить опасности, как только ты попытаешься его достать.
— Да, вполне возможно. Видишь ли, у меня мало волшебства и еще меньше колдовства.
— И это все? — Мэт пристально смотрел на циклопа, совершенно изумленный. Но быстро пришел в себя и попытался улыбнуться. — Я думаю, у тебя возникнут проблемы с охраной, если таковая имеется.
— Да нет, совсем нет! Я хочу сказать, что там, возможно, и будут вооруженные люди, но они меня совершенно не беспокоят. Сила рук, разве ты не знаешь?
— Нет, — сказал Мэт, оглядывая почти обнаженную фигуру циклопа, — не знаю. У тебя же нет никакого оружия, кроме кремневого ножа.
— Да я говорю про мои руки, ну, конечности, понимаешь?
— А, да, конечно. — Мэт вспомнил, как Фадекорт собирал валуны для кострища. — Но тебе не следует переоценивать свою силу. Твои способности поднимать тяжести не помогут тебе против вооруженной охраны.
— Э, в них есть кое-что еще, кроме того, что ты видел. Смотри.
Циклоп встал, плавно развернулся и направился к огромному валуну. Он, должно быть, весил не меньше полутонны. Фадекорт даже не присел, он просто ухватился руками за неровности по обеим сторонам валуна, поднял его над головой (Мэт отпрянул в сторону, боясь, что циклоп откинется назад под тяжестью камня) и бросил в темноту ночи Мэт завороженно смотрел на это, судорожно глотая воздух. За спиной Мэта раздалось шипение — у Нарлха глаза прямо-таки горели.
Где-то в отдалении раздался слабый звук удара. Циклоп повернулся к ним и пожал плечами:
— Вот такие дела с моими руками.
— Потрясающе, — пробормотал Мэт, все еще не придя в себя. Скажем, уж чересчур потрясающе. Но это выглядело как демонстрация своих способностей, чтобы произвести впечатление и получить дружеское приглашение к костру. Циклоп, по-видимому, и сам почувствовал это по интонациям Мэта.
Неужели он на самом деле думал, что Мэт бросится к нему в объятия, когда он только что доказал, что для него вполне возможно завязать в узел дракогрифа, стерегущего Мэта. А может, он думает, что Мэту очень нужна его сила, и этого будет достаточно, чтобы заключить между ними союз? Ну что же, здесь он, может быть, был и прав.
— Ну вот и все. — Циклоп снова сел. — Я могу свалить целую армию, если понадобится. Конечно, мне бы не хотелось делать больно бедным парням, но я могу, если надо. Если надо, могу и брешь пробить в стене замка. Но если они нашлют на меня самого захудалого колдуна-ученика, мне — крышка.
— И, — медленно проговорил Мэт, — ты решил, что я могу противостоять колдуну?
— Точно. У тебя очень высокая репутация среди волшебников.
— Но я мог и соврать, ты же не знаешь точно, что я лорд Маг. — Мэт нахмурился. — Почему ты решил, что я что-то смыслю в волшебстве?
— Хотя бы потому, что ты едешь верхом на дракогрифе. Этот зверь настолько редок, что любой колдун охотно убил бы его из-за крови, да что там его, всех вокруг. — У себя за спиной Мэт снова услышал шипение и шорох крыльев.
— И это заставило тебя подобраться поближе?
— А я ничего не боюсь.
А может, он был слишком глуп, чтобы бояться?
Но Мэт был уверен, что циклоп был далеко не глуп.
— А как ты понял, что я маг?
— Да кто же еще может сидеть внутри волшебного охранного круга на склоне горы в стране, погрязшей в злом колдовстве... ну и прочее...
— Просто несколько мелких фактов, — кивнул Мэт. Он поднялся на ноги и прочистил горло: — Когда-нибудь рисовал?
— Что? — Циклоп ошарашенно уставился на мага. — А что, на самом деле... да, достаточно много. Откуда ты знаешь?
— Просто так, безумная догадка. На каких инструментах ты играешь?
— На флейте и фаготе. — Циклоп нахмурился. — А как ты догадался?
— Да так вот, просто по твоему общему виду. А какая твоя любимая книга?
— Я бы сказал «Одиссея», — медленно проговорил Фадекорт, — хотя знаю, что в этой части света более разумным было бы сослаться на положения Гардишана.
Мэт постарался скрыть свое удивление.
— И где же ты отыскал перевод?
— Да я не мог его отыскать, пришлось выучить греческий.
Про себя Мэт отметил: «Нет, он сделал гораздо больше...»
— А как насчет Некрономикона?
— Никогда не слышал, — нахмурился циклоп. — А что — хорошая книга?
— Сплошное безумие и зло, как я слышал. Сам, конечно, никогда не читал. А о Каббале слышал что-нибудь?
— Это не для меня, — покачал головой циклоп, — стыдно сознаться, но мне интересны только рассказы и история.
Незаметно было, чтобы при этих словах он покраснел, но ведь Мэт видел его только в отблесках костра.
— История? Ага, мне всегда хотелось узнать, когда короновался Гардишан?
— В 862 году и умер в 925-м, полный добродетелей и все еще сильный телом. Во времена своего правления он выгнал из всех здешних земель силы Зла, и в этих странах царило Добро и порядок.
— Даже в Ибирии?
— Даже здесь, — подтвердил Фадекорт. — До его прихода власть удерживали люди, погрязшие во зле, но он и все добрые императоры, его наследники, так смогли управлять страной, что в течение двух поколений народ Ибирии был очень дружелюбным, мирным и образованным.
— Да, пока наследники Гардишана управляли империей, — нахмурился Мэт. — Но последний император пал, и снова появились короли.
— Все правильно, это было в 1084 году.
Мэт в изумлении поднял глаза:
— Они так долго смогли удержать Европу объединенной? — В его вселенной империя Карла Великого не продержалась и одного поколения после его смерти, хотя название сохранилось до восемнадцатого столетия.
— Да, им это удалось, но Лорнхейн, последний правивший император, был глуп и слаб.
Мэт удивился:
— Что значит «последний правивший»? Есть наследники?
— Да, это так. По преданию ветвь Гардишана все еще жива, его потомки бродят по Европе, ожидая времени, когда империя будет восстановлена, в противном случае все остальные земли окажутся под властью Зла и колдовства.
Мэт кивнул: он слышал эту легенду. Ему действительно пришлось повстречаться с таким наследником, который путешествовал под именем сэра Ги Лособаля, но тот как-то не горел желанием отыскать свои владения.
— Значит, Лорнхейн оставил после себя наследника?
— Да, но его увезли, чтобы воспитать вдали от человеческих глаз, в противном случае наследника убили бы тотчас после смерти отца. Дело в том, что последние годы правления Лорнхейна были жалкими, во всей империи царил хаос. Но у него хватило мудрости назначить королей в Ибирию, Меровенс, Аллюстрию и во все северные земли и острова. Он сделал это, чтобы прекратить вражду между баронами и хоть как-то сохранить порядок, царивший при Гардишане в этих землях. Лорнхейн успел это сделать до своей смерти.
— И эта королевская ветвь до сих пор существует в Меровенсе, — с расстановкой заметил Мэт.
— Да, хотя силы Зла чуть не покончили с ней. Я слышал, что возвращение королевы на трон во многом было делом твоих рук.
— Ну это сильно преувеличено. — Мэт отмахнулся от лестных слов. — Я сделал то, что должен был сделать. Честно говоря, у меня не очень-то было из чего выбирать.
— Достаточно было ее предать и перейти на сторону Зла, тебе стоило только захотеть этого. — Глаза Фадекорта блеснули. — У того, кто творит чудеса, всегда есть такая возможность.
— Да, — резко ответил Мэт. — Такой соблазн постоянно существует, и с ним надо все время бороться.
— Конечно, — спокойно, тихим голосом заметил циклоп, но у Мэта осталось неясное чувство, что ему только что удалось пройти какое-то испытание.
— Как долго существовала династия императоров в Ибирии?
— О, династия не угасла и по сей день, хотя никто не знает, где настоящий наследник. И я могу заверить тебя, что самые великие колдуны делали все возможное чтобы найти его.
— Наверное, существует какое-то заклинание, которое оберегает его.
— Должно быть. Что касается меня, я думаю, что это дело рук святого Монкера — видимо, это он наложил заклятие, чтобы уберечь всех потомков Гардишана независимо от того, как слабы их родственные связи.
— Но раз он скрывается, значит, не правит страной, — нахмурившись, заметил Мэт.
— Истинная правда. Правившего короля предали и убили двести лет назад, а его корону захватил гнусный узурпатор.
— И теперь правит его внук?
— Нет, такой порядок престолонаследия не соблюдается у этих людей, — покачал головой Фадекорт. — Узурпатора Узырпырза тоже убили, а трон захватил еще более подлый колдун Дредплен. Он правил долго, хотя и жил в постоянном страхе, и все же погиб от руки еще более подлого колдуна. Им был тиран Гордогроссо, чьи потомки до сих пор правят в Орлекведрилле.
Мэт вздрогнул:
— Пожалуйста, сделай мне одолжение, не произноси имени короля вслух, оно может привлечь его внимание.
Фадекорт пожал плечами:
— Да его это совершенно не беспокоит, я для него слишком мелкая сошка.
— А я, может быть, и нет.
Фадекорт забеспокоился:
— Вот это правда! Прости меня, Маг. Но, будь уверен, он не знает, что я с тобой.
— И все же...
— Ладно. — Похоже было, что циклоп не на шутку заволновался. — Даже сама земля может донести ему о твоем присутствии! С каждым днем его подлость разрастается, и может настать день, когда она проникнет даже в деревья и скалы.
— Да, становится все хуже и хуже, — ответил Мэт, чувствуя некое оцепенение.
— Это будет продолжаться до тех пор, пока не найдется человек с благородным сердцем и не свергнет его с трона. — Фадекорт бросил на Мэта пристальный взгляд.
Мэт выдержал взгляд, пытаясь принять решение. Он не должен доверять тому, кого совсем не знает, не так ли? Ведь Фадекорт может оказаться шпионом и попытается спровоцировать признание того, что Мэт планирует свержение короля, и тогда это используют как доказательство вины на суде. Циклоп вызовет подмогу, и Мэт окажется по дороге на виселицу прежде, чем придет в себя. Конечно, королю Гордогроссо не нужны какие-либо доказательства, но так все будет выглядеть гораздо убедительнее.
Но этот чертов циклоп практически знал...
Тут Мэт решил немного успокоиться и прислушаться, что подсказывает его внутренний голос. Божественное указание, на него вся надежда, хотя Мэт согласился бы на подсказку и святого Яго. Неожиданно он почувствовал себя свободнее, улыбнулся и попытался довериться своим мыслям. В его собственном мире такой способ поиска правильного решения был бы верхом глупости, но здесь это был верняк... Что-то подтолкнуло Мэта изнутри. Господи, хоть бы он оказался прав.
— Ну что ж, раз уж ты упомянул об этом... Случилось так, что это и есть цель моего похода.
— Что? — Фадекорт взглянул на него с нескрываемым восторгом. — Освобождение Ибирии?
— Удачно сформулировал, — заметил Мэт. — Да, мне нравятся твои слова. Ты бы не мог мне подсказать, против чего я иду?
— С удовольствием, хороший человек! Конечно, кое-что тебя порадует, но гораздо больше ты услышишь того, что тебя огорчит.
— Звучит очень ободряюще, — пробормотал Мэт. — Расскажи мне что-нибудь хорошее.
— Так, начнем. Самое приятное то, что с тех пор, как Гордогроссо захватил власть, он не покидает своего замка.
— Агорафобия? — Мэт взглянул на циклопа с интересом. — Или он уже такой параноик, что боится прислушиваться к своим советникам?
— Ничего не могу сказать по этому поводу, но только он вот уже пятнадцать лет не выходит из своего замка. Поэтому не приходится беспокоиться о том, что столкнешься с колдуном нос к носу.
— Пока мы не доберемся до его замка. — Мэт поднял вверх палец. — Боюсь, что это часть его плана.
Нарлх зарычал.
— Храбрец! — воскликнул Фадекорт. — И что ты собираешься делать, когда наконец туда доберешься?
— Быстро соображать. Честно, я надеюсь, что к тому времени у меня уже сложится какая-то стратегия. А ты веришь, что мы сможем беспрепятственно пробраться туда?
— Э, я этого не говорил! Видишь ли, паутина зла Гордогроссо настолько опутала все королевство, что даже те, в ком осталась хоть капля доброты, вынуждены скрывать это.
— Так, значит, каждый мужчина в этой стране — против меня, так?
— Да и каждая женщина. Нормальные люди так и норовят убежать из страны, но чаще всего их попытки оказываются неудачными.
Мэт вспомнил семью фермера, которую они повстречали днем, и был рад, что смог как-то им помочь.
— Уж конечно, у него прекрасная шпионская сеть.
— А она ему не нужна. Потому что здесь все настолько пропитано продажностью и подлостью, что король всегда все знает о каждом. Если и суждено чему-то произойти, он всегда может увидеть это.
Волосы зашевелились у Мэта на голове:
— Что? Неужели страна срослась с его нервной системой? Он что, вот так просто знает?
— Нет, конечно, все не так плохо, — успокаивающе заметил Фадекорт. — Говорят, он шпионит с помощью волшебного зеркала, поэтому ему приходится заглядывать в него, чтобы знать. И он должен быть уверен в существовании того или иного человека, чтобы шпионить за ним. Несомненно, существуют места, куда даже сам Гордогроссо не может проникнуть, но никто не знает, где эти места находятся.
У Мэта возникло ощущение, как будто кто-то ползет но спине.
— Все это как-то не слишком обнадеживает.
— Но ты не должен отказываться от этого! — Циклон наклонился к Мэту. — Ты — единственная надежда Ибирии за многие годы! Нет, доблестный Маг! Я тебя умоляю! Не оставляй народ Ибирии прозябать в нищете и горе! Торопись прийти к нам на помощь! Победи Гордогроссо и его блюдолизов!
— Я бы... я бы с радостью сделал это, — с трудом выдавил Мэт, — но я один. Даже если бы я был слишком самоуверен, мне не пришло бы в голову, что возможно победить всю силу и волшебство целой страны!
— Ты получишь помощь, мы, народ Ибирии, отдадим тебе все до последней капли! Я сам встану от тебя по правую руку и сделаю все, чтобы побороть врагов! Но только сделай то, что ты должен сделать для спасения нашей страны от Зла и порока, а если для этого потребуется надеть на себя корону, да будет так!
Что ж, лучшего приглашения и не придумаешь. Не то что он уже отказался от мысли выиграть королевство для себя и, не забудем, таким образом выиграть Алисанду, но подобное приглашение все-таки было очень кстати. Какой бы ни была в данном случае политика, его положение становилось гораздо более прочным, приобретая некоторую долю законности. Это могло бы усилить и его магию, потому что даже она в этом мире основывалась на «правильно» — «неправильно».
— Ладно, — великодушно согласился Мэт, — я попытаюсь.
В конце концов, ангел же ничего не сказал, что он не сможет, не так ли?
Глава 9
Мэт набросал хвороста, взял размочаленную веточку, выбил искру огнивом и начал осторожно раздувать огонь.
— Маг, а почему ты не разводишь огонь с помощью волшебства?
— Заклинания — как деньги, — назидательно ответил Мэт. — Их не следует тратить, пока не появится необходимость. — По каким-то причинам Мэту не хотелось рассказывать незнакомцу о том, что заклинания притягивают внимание злых колдунов. Мэт вытащил свинину, достал нож и начал отрезать куски. Потом удивленно остановился. Полное впечатление, будто режешь деревяшку. Он постучал костяшками пальцев по куску и услышал жесткий звук.
— Может, тебе лучше сварить ее? — предложил Фадекорт. — Она здорово подсушена и пересолена.
— Похоже, мне тогда придется воспользоваться заклинаниями, — вздохнул Мэт. — У меня нет котелка.
— Да ну же, сэр! Ты что, никогда не делал ведра из коры?
— Да нет, вроде никогда. — Мэт удивленно взглянул на циклопа.
— Ну, это работка на пару минут! Глазом не успеешь моргнуть, а я уже вернусь. — Циклоп выпрямился, из-за пояса достал кремневый нож и исчез в ночи.
Мэта такой поступок Фадекорта приятно удивил: он думал, что незнакомец будет с нетерпением ждать, когда маг начнет творить свои заклинания. Похоже, у него не было сомнений в способностях Мэта.
Или для него это ничего не значило?
Мэт пожал плечами и начал возиться у костра, собираясь связать треногу.
Где-то слева раздался рев, как будто кто-то прочищал огромное горло.
Мэт удивленно взглянул вверх, потом улыбнулся:
— Спасибо за предупреждение, Нарлх.
Дракогриф появился у костра и сбросил на землю дикого кабана.
— Послушай, почему это люди никогда не слышат, когда кто-нибудь с треском пробирается через кусты? В чем тут дело?
— Уши маловаты, — отшутился Мэт. — А как тебе удается раздобыть дичь там, где ее никто не может найти?
— Наверное, дичь не хочет прятаться, когда видит, что я приближаюсь. — Нарлх улегся около костра. — Может, тебе лучше отвернуться, я как-то не очень горазд насчет манер за столом.
— Наверное, было бы неплохо, если бы был стол, — заметил Мэт, но все-таки отвернулся.
— А где этот непрошеный гость?
— Я пригласил его отобедать с нами. Он в лесу, делает для меня ведро из коры, чтобы я мог немного оживить эту свинину.
— Выслуживается, да? Если тебе хочется немного свининки с сочком, можешь отрезать себе кусок!
Мэт повернулся к дракогрифу и, проглотив подкативший к горлу комок, отрезал мякоть от задней части кабана.
— Ну спасибо. — Он снял шкуру с мяса, разрезал его на несколько кусков по футу длиной и повесил над огнем. — Это мне очень нравится.
— Я никогда не промахиваюсь.
— Ого! Я смотрю, ты справился! — Фадекорт появился из леса и направился к костру, неся ведро.
— Да, но мы могли бы пожарить свинину на завтрак, если нам только удастся сделать его доступным для наших зубов. — Мэт протянул руку и, взяв ведро, повесил его на треногу. — Спасибо, что набрал воды.
— Не за что. — Циклоп уселся рядом, глядя голодными глазами на свинину. Он взял заднюю часть оленины, отрезал кусок и начал жевать.
То, что циклоп попытался придерживаться каких-то правил поведения за столом, произвело на Мэта гораздо большее впечатление, чем ведро.
— Если позволите, — церемонно сказал Мэт, поднялся и отправился покопаться в своем мешке.
— Конечно. — Взгляд Фадекорта последовал за Мэтом, который достал из мешка банку с тальком и подошел к границе освещенного костром круга и ночной темнотой.
Высыпая тоненькой струйкой тальк, Мэт двигался вокруг костра. Когда первый круг замкнулся, Мэт принялся за второй. Второй круг был готов, и Мэт, отправив банку с тальком обратно в мешок, вернулся к костру.
— Просто хочу, чтобы все было готово, если вдруг что-то случится.
— Конечно, конечно, — несколько озадаченно заметил Фадекорт.
Неожиданный порыв ветра прошел по вершинам деревьев. Мэт вздрогнул и поплотнее закутался в плащ.
— Похоже, ночью здесь будет сыро.
— Ага, достоинство моей одежды в том, что она быстро высыхает.
— А почему бы перво-наперво не позаботиться о том, чтобы она не промокла? Уж не так-то и трудно соорудить из веток укрытие.
— Вижу, — ответил циклоп, бросив взгляд на шалаш Мэта. — Я могу сделать такой же.
— О чем речь, ты мой гость. Как я понял, ты направляешься в Меровенс, чтобы избежать преследования?
— Да, но ненадолго, пока не соберу необходимые средства на возвращение.
— А что тебе надо?
— Да я как-то и не представляю себе. — Циклоп опустил плечи. — Армию мне не собрать, да я и не думаю, что жители Меровенса будут готовы выступить против злых сил в Ибирии. Самое большее, на что я могу рассчитывать, так это найти мага, который согласился бы подучить меня волшебству.
Мэту все это совсем не понравилось.
— Подучиться волшебству так, чтобы суметь защитить себя в этой стране, потребует слишком много времени.
— Ну что ж, — циклоп вздохнул, — если на это потребуются годы, значит, я потрачу на это годы, но я не оставлю своих соотечественников без помощи! — Он взглянул на Мэта. — А как это ты умудрился оказаться в самой глуши, да еще в такую страшную ночь?
— А я ищу-брожу. Видишь ли, это сейчас очень модно.
— Не знал. — Циклоп нахмурился. — Но по крайней мере бродить в таком опасном месте, как эти горы в Ибирии, да в сопровождении дракогрифа, а эти звери чертовски ершисты, я бы не рекомендовал.
Ответом было сопение за спиной Мэта.
— Без всяких обид, — весело заметил циклоп, — сам видишь, я такой же, как ты.
— Имеешь в виду — очень ершист?
— Нет, я имею в виду, тоже брожу-ищу. Можно сказать, кое-что потеряно.
— О, — Мэт нахмурился, — и где же потеряно?
— В королевском замке, — последовал ответ. — Дружок, у которого есть в замке знакомый, шепнул словцо на ушко.
Мэт решил, что циклоп хочет произвести на него впечатление, поэтому, услышав слово «знакомый», тут же развенчал этого знакомого из придворных в слугу.
— Я догадываюсь, что тот, кто потерял это кое-что, по-королевски наградит тебя, если ты это вернешь?
— О, конечно! Вернее, если я вернусь без шанса восстановить это, он уж меня так наградит, что страшно подумать. — Фадекорт блеснул улыбкой. У него были большие, очень ровные и очень белые зубы.
— Понятно, — заметил Мэт, стараясь не думать об этих зубах. — А оно имеет цену само по себе, или это чисто эстетическая ценность и ты занят ее поисками из сентиментальных соображений?
— О, могу заверить тебя, из чисто сентиментальных, а не практических соображений. — В единственном глазу циклопа возник тот блеск, который появляется, когда вы узнаете родственную душу или предвкушаете хорошую задушевную беседу. — По крайней мере я не верю, что кто-нибудь согласится заплатить за нее больше, чем несколько медяков.
— Я так понимаю, — заметил Мэт, — что, если ты обнаружишь местонахождение этого, тебе будут грозить опасности, как только ты попытаешься его достать.
— Да, вполне возможно. Видишь ли, у меня мало волшебства и еще меньше колдовства.
— И это все? — Мэт пристально смотрел на циклопа, совершенно изумленный. Но быстро пришел в себя и попытался улыбнуться. — Я думаю, у тебя возникнут проблемы с охраной, если таковая имеется.
— Да нет, совсем нет! Я хочу сказать, что там, возможно, и будут вооруженные люди, но они меня совершенно не беспокоят. Сила рук, разве ты не знаешь?
— Нет, — сказал Мэт, оглядывая почти обнаженную фигуру циклопа, — не знаю. У тебя же нет никакого оружия, кроме кремневого ножа.
— Да я говорю про мои руки, ну, конечности, понимаешь?
— А, да, конечно. — Мэт вспомнил, как Фадекорт собирал валуны для кострища. — Но тебе не следует переоценивать свою силу. Твои способности поднимать тяжести не помогут тебе против вооруженной охраны.
— Э, в них есть кое-что еще, кроме того, что ты видел. Смотри.
Циклоп встал, плавно развернулся и направился к огромному валуну. Он, должно быть, весил не меньше полутонны. Фадекорт даже не присел, он просто ухватился руками за неровности по обеим сторонам валуна, поднял его над головой (Мэт отпрянул в сторону, боясь, что циклоп откинется назад под тяжестью камня) и бросил в темноту ночи Мэт завороженно смотрел на это, судорожно глотая воздух. За спиной Мэта раздалось шипение — у Нарлха глаза прямо-таки горели.
Где-то в отдалении раздался слабый звук удара. Циклоп повернулся к ним и пожал плечами:
— Вот такие дела с моими руками.
— Потрясающе, — пробормотал Мэт, все еще не придя в себя. Скажем, уж чересчур потрясающе. Но это выглядело как демонстрация своих способностей, чтобы произвести впечатление и получить дружеское приглашение к костру. Циклоп, по-видимому, и сам почувствовал это по интонациям Мэта.
Неужели он на самом деле думал, что Мэт бросится к нему в объятия, когда он только что доказал, что для него вполне возможно завязать в узел дракогрифа, стерегущего Мэта. А может, он думает, что Мэту очень нужна его сила, и этого будет достаточно, чтобы заключить между ними союз? Ну что же, здесь он, может быть, был и прав.
— Ну вот и все. — Циклоп снова сел. — Я могу свалить целую армию, если понадобится. Конечно, мне бы не хотелось делать больно бедным парням, но я могу, если надо. Если надо, могу и брешь пробить в стене замка. Но если они нашлют на меня самого захудалого колдуна-ученика, мне — крышка.
— И, — медленно проговорил Мэт, — ты решил, что я могу противостоять колдуну?
— Точно. У тебя очень высокая репутация среди волшебников.
— Но я мог и соврать, ты же не знаешь точно, что я лорд Маг. — Мэт нахмурился. — Почему ты решил, что я что-то смыслю в волшебстве?
— Хотя бы потому, что ты едешь верхом на дракогрифе. Этот зверь настолько редок, что любой колдун охотно убил бы его из-за крови, да что там его, всех вокруг. — У себя за спиной Мэт снова услышал шипение и шорох крыльев.
— И это заставило тебя подобраться поближе?
— А я ничего не боюсь.
А может, он был слишком глуп, чтобы бояться?
Но Мэт был уверен, что циклоп был далеко не глуп.
— А как ты понял, что я маг?
— Да кто же еще может сидеть внутри волшебного охранного круга на склоне горы в стране, погрязшей в злом колдовстве... ну и прочее...
— Просто несколько мелких фактов, — кивнул Мэт. Он поднялся на ноги и прочистил горло: — Когда-нибудь рисовал?
— Что? — Циклоп ошарашенно уставился на мага. — А что, на самом деле... да, достаточно много. Откуда ты знаешь?
— Просто так, безумная догадка. На каких инструментах ты играешь?
— На флейте и фаготе. — Циклоп нахмурился. — А как ты догадался?
— Да так вот, просто по твоему общему виду. А какая твоя любимая книга?
— Я бы сказал «Одиссея», — медленно проговорил Фадекорт, — хотя знаю, что в этой части света более разумным было бы сослаться на положения Гардишана.
Мэт постарался скрыть свое удивление.
— И где же ты отыскал перевод?
— Да я не мог его отыскать, пришлось выучить греческий.
Про себя Мэт отметил: «Нет, он сделал гораздо больше...»
— А как насчет Некрономикона?
— Никогда не слышал, — нахмурился циклоп. — А что — хорошая книга?
— Сплошное безумие и зло, как я слышал. Сам, конечно, никогда не читал. А о Каббале слышал что-нибудь?
— Это не для меня, — покачал головой циклоп, — стыдно сознаться, но мне интересны только рассказы и история.
Незаметно было, чтобы при этих словах он покраснел, но ведь Мэт видел его только в отблесках костра.
— История? Ага, мне всегда хотелось узнать, когда короновался Гардишан?
— В 862 году и умер в 925-м, полный добродетелей и все еще сильный телом. Во времена своего правления он выгнал из всех здешних земель силы Зла, и в этих странах царило Добро и порядок.
— Даже в Ибирии?
— Даже здесь, — подтвердил Фадекорт. — До его прихода власть удерживали люди, погрязшие во зле, но он и все добрые императоры, его наследники, так смогли управлять страной, что в течение двух поколений народ Ибирии был очень дружелюбным, мирным и образованным.
— Да, пока наследники Гардишана управляли империей, — нахмурился Мэт. — Но последний император пал, и снова появились короли.
— Все правильно, это было в 1084 году.
Мэт в изумлении поднял глаза:
— Они так долго смогли удержать Европу объединенной? — В его вселенной империя Карла Великого не продержалась и одного поколения после его смерти, хотя название сохранилось до восемнадцатого столетия.
— Да, им это удалось, но Лорнхейн, последний правивший император, был глуп и слаб.
Мэт удивился:
— Что значит «последний правивший»? Есть наследники?
— Да, это так. По преданию ветвь Гардишана все еще жива, его потомки бродят по Европе, ожидая времени, когда империя будет восстановлена, в противном случае все остальные земли окажутся под властью Зла и колдовства.
Мэт кивнул: он слышал эту легенду. Ему действительно пришлось повстречаться с таким наследником, который путешествовал под именем сэра Ги Лособаля, но тот как-то не горел желанием отыскать свои владения.
— Значит, Лорнхейн оставил после себя наследника?
— Да, но его увезли, чтобы воспитать вдали от человеческих глаз, в противном случае наследника убили бы тотчас после смерти отца. Дело в том, что последние годы правления Лорнхейна были жалкими, во всей империи царил хаос. Но у него хватило мудрости назначить королей в Ибирию, Меровенс, Аллюстрию и во все северные земли и острова. Он сделал это, чтобы прекратить вражду между баронами и хоть как-то сохранить порядок, царивший при Гардишане в этих землях. Лорнхейн успел это сделать до своей смерти.
— И эта королевская ветвь до сих пор существует в Меровенсе, — с расстановкой заметил Мэт.
— Да, хотя силы Зла чуть не покончили с ней. Я слышал, что возвращение королевы на трон во многом было делом твоих рук.
— Ну это сильно преувеличено. — Мэт отмахнулся от лестных слов. — Я сделал то, что должен был сделать. Честно говоря, у меня не очень-то было из чего выбирать.
— Достаточно было ее предать и перейти на сторону Зла, тебе стоило только захотеть этого. — Глаза Фадекорта блеснули. — У того, кто творит чудеса, всегда есть такая возможность.
— Да, — резко ответил Мэт. — Такой соблазн постоянно существует, и с ним надо все время бороться.
— Конечно, — спокойно, тихим голосом заметил циклоп, но у Мэта осталось неясное чувство, что ему только что удалось пройти какое-то испытание.
— Как долго существовала династия императоров в Ибирии?
— О, династия не угасла и по сей день, хотя никто не знает, где настоящий наследник. И я могу заверить тебя, что самые великие колдуны делали все возможное чтобы найти его.
— Наверное, существует какое-то заклинание, которое оберегает его.
— Должно быть. Что касается меня, я думаю, что это дело рук святого Монкера — видимо, это он наложил заклятие, чтобы уберечь всех потомков Гардишана независимо от того, как слабы их родственные связи.
— Но раз он скрывается, значит, не правит страной, — нахмурившись, заметил Мэт.
— Истинная правда. Правившего короля предали и убили двести лет назад, а его корону захватил гнусный узурпатор.
— И теперь правит его внук?
— Нет, такой порядок престолонаследия не соблюдается у этих людей, — покачал головой Фадекорт. — Узурпатора Узырпырза тоже убили, а трон захватил еще более подлый колдун Дредплен. Он правил долго, хотя и жил в постоянном страхе, и все же погиб от руки еще более подлого колдуна. Им был тиран Гордогроссо, чьи потомки до сих пор правят в Орлекведрилле.
Мэт вздрогнул:
— Пожалуйста, сделай мне одолжение, не произноси имени короля вслух, оно может привлечь его внимание.
Фадекорт пожал плечами:
— Да его это совершенно не беспокоит, я для него слишком мелкая сошка.
— А я, может быть, и нет.
Фадекорт забеспокоился:
— Вот это правда! Прости меня, Маг. Но, будь уверен, он не знает, что я с тобой.
— И все же...
— Ладно. — Похоже было, что циклоп не на шутку заволновался. — Даже сама земля может донести ему о твоем присутствии! С каждым днем его подлость разрастается, и может настать день, когда она проникнет даже в деревья и скалы.
— Да, становится все хуже и хуже, — ответил Мэт, чувствуя некое оцепенение.
— Это будет продолжаться до тех пор, пока не найдется человек с благородным сердцем и не свергнет его с трона. — Фадекорт бросил на Мэта пристальный взгляд.
Мэт выдержал взгляд, пытаясь принять решение. Он не должен доверять тому, кого совсем не знает, не так ли? Ведь Фадекорт может оказаться шпионом и попытается спровоцировать признание того, что Мэт планирует свержение короля, и тогда это используют как доказательство вины на суде. Циклоп вызовет подмогу, и Мэт окажется по дороге на виселицу прежде, чем придет в себя. Конечно, королю Гордогроссо не нужны какие-либо доказательства, но так все будет выглядеть гораздо убедительнее.
Но этот чертов циклоп практически знал...
Тут Мэт решил немного успокоиться и прислушаться, что подсказывает его внутренний голос. Божественное указание, на него вся надежда, хотя Мэт согласился бы на подсказку и святого Яго. Неожиданно он почувствовал себя свободнее, улыбнулся и попытался довериться своим мыслям. В его собственном мире такой способ поиска правильного решения был бы верхом глупости, но здесь это был верняк... Что-то подтолкнуло Мэта изнутри. Господи, хоть бы он оказался прав.
— Ну что ж, раз уж ты упомянул об этом... Случилось так, что это и есть цель моего похода.
— Что? — Фадекорт взглянул на него с нескрываемым восторгом. — Освобождение Ибирии?
— Удачно сформулировал, — заметил Мэт. — Да, мне нравятся твои слова. Ты бы не мог мне подсказать, против чего я иду?
— С удовольствием, хороший человек! Конечно, кое-что тебя порадует, но гораздо больше ты услышишь того, что тебя огорчит.
— Звучит очень ободряюще, — пробормотал Мэт. — Расскажи мне что-нибудь хорошее.
— Так, начнем. Самое приятное то, что с тех пор, как Гордогроссо захватил власть, он не покидает своего замка.
— Агорафобия? — Мэт взглянул на циклопа с интересом. — Или он уже такой параноик, что боится прислушиваться к своим советникам?
— Ничего не могу сказать по этому поводу, но только он вот уже пятнадцать лет не выходит из своего замка. Поэтому не приходится беспокоиться о том, что столкнешься с колдуном нос к носу.
— Пока мы не доберемся до его замка. — Мэт поднял вверх палец. — Боюсь, что это часть его плана.
Нарлх зарычал.
— Храбрец! — воскликнул Фадекорт. — И что ты собираешься делать, когда наконец туда доберешься?
— Быстро соображать. Честно, я надеюсь, что к тому времени у меня уже сложится какая-то стратегия. А ты веришь, что мы сможем беспрепятственно пробраться туда?
— Э, я этого не говорил! Видишь ли, паутина зла Гордогроссо настолько опутала все королевство, что даже те, в ком осталась хоть капля доброты, вынуждены скрывать это.
— Так, значит, каждый мужчина в этой стране — против меня, так?
— Да и каждая женщина. Нормальные люди так и норовят убежать из страны, но чаще всего их попытки оказываются неудачными.
Мэт вспомнил семью фермера, которую они повстречали днем, и был рад, что смог как-то им помочь.
— Уж конечно, у него прекрасная шпионская сеть.
— А она ему не нужна. Потому что здесь все настолько пропитано продажностью и подлостью, что король всегда все знает о каждом. Если и суждено чему-то произойти, он всегда может увидеть это.
Волосы зашевелились у Мэта на голове:
— Что? Неужели страна срослась с его нервной системой? Он что, вот так просто знает?
— Нет, конечно, все не так плохо, — успокаивающе заметил Фадекорт. — Говорят, он шпионит с помощью волшебного зеркала, поэтому ему приходится заглядывать в него, чтобы знать. И он должен быть уверен в существовании того или иного человека, чтобы шпионить за ним. Несомненно, существуют места, куда даже сам Гордогроссо не может проникнуть, но никто не знает, где эти места находятся.
У Мэта возникло ощущение, как будто кто-то ползет но спине.
— Все это как-то не слишком обнадеживает.
— Но ты не должен отказываться от этого! — Циклон наклонился к Мэту. — Ты — единственная надежда Ибирии за многие годы! Нет, доблестный Маг! Я тебя умоляю! Не оставляй народ Ибирии прозябать в нищете и горе! Торопись прийти к нам на помощь! Победи Гордогроссо и его блюдолизов!
— Я бы... я бы с радостью сделал это, — с трудом выдавил Мэт, — но я один. Даже если бы я был слишком самоуверен, мне не пришло бы в голову, что возможно победить всю силу и волшебство целой страны!
— Ты получишь помощь, мы, народ Ибирии, отдадим тебе все до последней капли! Я сам встану от тебя по правую руку и сделаю все, чтобы побороть врагов! Но только сделай то, что ты должен сделать для спасения нашей страны от Зла и порока, а если для этого потребуется надеть на себя корону, да будет так!
Что ж, лучшего приглашения и не придумаешь. Не то что он уже отказался от мысли выиграть королевство для себя и, не забудем, таким образом выиграть Алисанду, но подобное приглашение все-таки было очень кстати. Какой бы ни была в данном случае политика, его положение становилось гораздо более прочным, приобретая некоторую долю законности. Это могло бы усилить и его магию, потому что даже она в этом мире основывалась на «правильно» — «неправильно».
— Ладно, — великодушно согласился Мэт, — я попытаюсь.
В конце концов, ангел же ничего не сказал, что он не сможет, не так ли?
Глава 9
УЖАСЫ ОСАДЫ
Солдаты сожгли деревню и оставили гнить трупы. Многие были настолько сильно обожжены, что там уже нечему было гнить, остались только почерневшие кости, а несколько необожженных ярко свидетельствовали о том, как солдаты понимали веселье.
Это зрелище привело Нарлха в состояние ярости:
— Куда они ушли? Злодеи! Подлецы! Распутные, подлые выродки! Покажите мне их след! Я выслежу их! Я их всех зажарю! Я их порву на куски и поджарю!
— Спокойнее, Нарлх, спокойнее! — Такая вспышка ярости дракогрифа напугала Мэта. — Они сделали это неделю назад, а может, и больше, и теперь уже далеко. Не будет ничего хорошего...
— Мне будет хорошо!
— Месть не поможет бедным жертвам, — добавил Фадекорт.
— Но если убить этих двуногих монстров, в следующий раз они не смогут сотворить такое ни с одной женщиной! Ужасно, когда такое творят с самками другого вида, по ведь женщины такие же люди, как они сами!
Теперь Мэт понял, что увиденные Нарлхом следы насилия ярко напомнили ему, как он сам появился на свет.
— Тогда не останавливайся на убийстве одной банды, Нарлх. Убей их короля, того, кто позволяет своим солдатам творить эти ужасы.
— Позволяет? — с усмешкой заметил Фадекорт. — Нет, он их вдохновляет на это! Он толкает их на это! И никто не смеет восстать против него. Прибереги свой гнев для того, кто подает пример таким подлым прихвостням!
— «Подлые» — не то слово! Посмотри на эти тела! Даже мужчины! Им недостаточно было изнасиловать, им надо было еще помучать этих бедных людей! И чем же они такое заслужили, а?
— Служили своему господину, которого невзлюбил король, — последовал ответ Фадекорта. — Нет, все сводится к тому, что не было никого, кто мог бы их защитить от извращенного вкуса этих солдат.
Глаза Нарлха метали искры:
— Нет, ваши сородичи просто свихнулись! Извратились! Опустились!
— А мы и не спорим, — пробормотал Мэт. — Только давай уберемся отсюда. Я очень зол, но боюсь, что меня скоро начнет тошнить от этого зрелища.
Мэт зашагал, стараясь не глядеть по сторонам, пока они не вышли из деревни.
— Люди могут быть хорошими, дракогриф, — увещевал Нарлха Фадекорт, пока они выбирались из деревни. — То, что ты увидел в деревне, происходит, когда люди дают волю своим инстинктам.
— И когда кто-нибудь подзуживает их быть жестокими, — добавил Мэт, — когда кто-то начинает говорить им, что веселье заключается в том, чтобы сделать больно другому, и что ничего не стоит веселиться за счет другого. Чем хуже они становятся, тем больше им хочется погрузиться во Зло.
— Да, — громыхнул Фадекорт, — когда им говорят, что хорошо — это плохо, что белое — это черное.
— Я сдеру с него кожу, — зарычал Нарлх. — Я разорву его на части!
— Люди могут быть настолько извращены, что доставлять боль другим будет им в радость, Нарлх, — сказал Мэт. — Это называется садизм.
— Садизм? Они что, вынуждены это делать?
— Нет, но это очень сильное побуждение, и оно становится потребностью у самых худших из них. Большинство людей умеют сдерживать в себе эти чувства, потому что к моменту, когда они становятся взрослыми, они уже знают, что это плохо. Но эти люди выросли под властью короля, который говорит им, что жестокость — это то, что надо. А так как здесь предоставляются такие возможности, вот они и...
— То есть, если дашь им хороший пример, они прекратят это делать! Ну что ж, самый лучший пример — убить тех, кто это сделал!
— Все бесполезно, пока есть тот, кто защищает их от правосудия. Нужно начинать сверху!
Это зрелище привело Нарлха в состояние ярости:
— Куда они ушли? Злодеи! Подлецы! Распутные, подлые выродки! Покажите мне их след! Я выслежу их! Я их всех зажарю! Я их порву на куски и поджарю!
— Спокойнее, Нарлх, спокойнее! — Такая вспышка ярости дракогрифа напугала Мэта. — Они сделали это неделю назад, а может, и больше, и теперь уже далеко. Не будет ничего хорошего...
— Мне будет хорошо!
— Месть не поможет бедным жертвам, — добавил Фадекорт.
— Но если убить этих двуногих монстров, в следующий раз они не смогут сотворить такое ни с одной женщиной! Ужасно, когда такое творят с самками другого вида, по ведь женщины такие же люди, как они сами!
Теперь Мэт понял, что увиденные Нарлхом следы насилия ярко напомнили ему, как он сам появился на свет.
— Тогда не останавливайся на убийстве одной банды, Нарлх. Убей их короля, того, кто позволяет своим солдатам творить эти ужасы.
— Позволяет? — с усмешкой заметил Фадекорт. — Нет, он их вдохновляет на это! Он толкает их на это! И никто не смеет восстать против него. Прибереги свой гнев для того, кто подает пример таким подлым прихвостням!
— «Подлые» — не то слово! Посмотри на эти тела! Даже мужчины! Им недостаточно было изнасиловать, им надо было еще помучать этих бедных людей! И чем же они такое заслужили, а?
— Служили своему господину, которого невзлюбил король, — последовал ответ Фадекорта. — Нет, все сводится к тому, что не было никого, кто мог бы их защитить от извращенного вкуса этих солдат.
Глаза Нарлха метали искры:
— Нет, ваши сородичи просто свихнулись! Извратились! Опустились!
— А мы и не спорим, — пробормотал Мэт. — Только давай уберемся отсюда. Я очень зол, но боюсь, что меня скоро начнет тошнить от этого зрелища.
Мэт зашагал, стараясь не глядеть по сторонам, пока они не вышли из деревни.
— Люди могут быть хорошими, дракогриф, — увещевал Нарлха Фадекорт, пока они выбирались из деревни. — То, что ты увидел в деревне, происходит, когда люди дают волю своим инстинктам.
— И когда кто-нибудь подзуживает их быть жестокими, — добавил Мэт, — когда кто-то начинает говорить им, что веселье заключается в том, чтобы сделать больно другому, и что ничего не стоит веселиться за счет другого. Чем хуже они становятся, тем больше им хочется погрузиться во Зло.
— Да, — громыхнул Фадекорт, — когда им говорят, что хорошо — это плохо, что белое — это черное.
— Я сдеру с него кожу, — зарычал Нарлх. — Я разорву его на части!
— Люди могут быть настолько извращены, что доставлять боль другим будет им в радость, Нарлх, — сказал Мэт. — Это называется садизм.
— Садизм? Они что, вынуждены это делать?
— Нет, но это очень сильное побуждение, и оно становится потребностью у самых худших из них. Большинство людей умеют сдерживать в себе эти чувства, потому что к моменту, когда они становятся взрослыми, они уже знают, что это плохо. Но эти люди выросли под властью короля, который говорит им, что жестокость — это то, что надо. А так как здесь предоставляются такие возможности, вот они и...
— То есть, если дашь им хороший пример, они прекратят это делать! Ну что ж, самый лучший пример — убить тех, кто это сделал!
— Все бесполезно, пока есть тот, кто защищает их от правосудия. Нужно начинать сверху!