Страница:
Часть лесных братьев во главе с Робином старались прорваться к башне, но охранники пытались им помешать. Робин схлестнулся с капитаном-громилой. Раздался звон сабель, и капитан рухнул замертво на землю. Робин повернулся назад, чтобы помочь Маленькому Джону, который в этот момент сражался один против пятерых вражеских солдат. Отовсюду раздавались голоса лесных братьев, то тут, то там можно было видеть, как, стоя спиной к спине, они расшвыривали солдат направо и налево, их зеленые кафтаны были запачканы пятнами крови, некоторые падали на землю, но их было не так уж и много.
Крестьяне буквально пели от дикой радости. У них в руках было оружие, а перед ними — приспешники злого короля, и теперь они могли рассчитаться за старые долги. Многие из них погибали, но, охваченные яростью, они, похоже, даже не замечали своих потерь.
— Я не могу поверить в это! — глядя на сражавшихся, крикнул Мэт.
В следующую секунду ему пришлось отвернуться от поля битвы, отражая и нанося удары. Это невероятно, но его армия побеждала! И вот наступил момент, когда король начал вызывать свое подкрепление. Из башни с ревом появился ужасный лев с человеческой головой, его челюсти украшали несколько рядов зубов. Лев принялся за крестьян. Он вгрызался в их ряды, пережевывал их тела и разбрасывал в стороны. Из башни напротив появился второй лев, только у этого были крылья и хвост дракона.
— Мантикор и химера! — Робин схватился за свой лук. — Братец Тук, помоги мне!
Монах Тук нанес последний удар и отбросил противника. Отступив назад и опустив саблю, он сотворил крест над телом павшего и быстро произнес слова молитвы за его погибшую душу. Потом он поднял глаза и увидел чудовище. Брат Тук выставил меч, как крест, и, подняв глаза к небу, начал что-то говорить. Мэт не мог расслышать слов, Робин выпустил стрелу, и она вонзилась в грудь монстра. Тот взревел и подпрыгнул в воздух, в прыжке он кусал и царапал когтями стрелу, потом раздался удар упавшего тела — монстр был мертв. Робин достал новую стрелу, но внимание Мэта привлекли крики, раздававшиеся со стены. От ее основания ползли щупальца, таща за собой огромное тело — это был наполовину осьминог, наполовину человек. Эти щупальца охватывали жертву и раздавливали ее. Люди Робина и крестьяне отрубали щупальца саблями, но тварь только яростнее шипела и лезла вперед.
За ней выскочили новые существа — маленькие, темные, стремительно бросавшиеся на противника. Они беспрестанно меняли свой вид: сначала это были морские котики, потом они вдруг превратились в обнаженных людей, которые разили стрелами, вытащенными из только что убитого нарвала. Осьминог, издав совиный крик, развернулся и позвал на помощь своих собратьев, уже появившихся на поле боя. Но тут появились силки, для них это была старая, хорошо знакомая игра. Мэт закричал от радости: старый король Иесса направил своих потомков сражаться с мерзостью, которая оскверняла его водное, королевство. Лесные люди издали громкий крик и бросились на чудовищ, нанося удары сзади.
Мэту очень хотелось бы увидеть, как этих монстров превращают в густое месиво, но ему следовало заняться охранниками, которые, похоже, намеревались проткнуть его насквозь. Ему только-только удалось отбить их атаку, как весь воздух огласился страшным рычанием. Звук был настолько кошмарен, что и нападавшие, и защитники замка устремили взгляды вверх и замерли от ужаса. Мэт и сам бросил быстрый взгляд на небо и увидел черный призрак. Это было нечто, несущееся вперед на огромных трещавших крыльях. На какое-то мгновение Мэту показалось, что он оказался в стране Оз и видит летающих обезьян. Его взгляд переместился на голову этого существа, и он понял, насколько был несправедлив к обезьянам. Их было уже несколько, и к нему повернулись страшные морды из ночных кошмаров, морды горгулий, сорвавшихся с крыш собора Нотр-Дам. И эти страшные существа начали пикировать на сражавшихся людей.
Но вот небо пересекла темно-коричневая полоска и с яростным криком врезалась в стаю горгулий. Она хватала тварей своим клювом и рвала их когтями. Нарлх! Ни на секунду не сомневаясь, дракогриф бросился на тех, кто так долго истязал его. Но их было много, слишком много, и они брали над ним верх, налетая на зверя со всех сторон. Дракогриф не сдавался, а яростно хватал и кусал налетавших тварей. Мэт начал готовить заклинание, чтобы помочь своему другу, но именно в этот момент два стражника набросились на него со своими пиками. Мэту пришлось отпрыгнуть назад и заняться нападавшими. Когда он наконец разделался со своими противниками и снова посмотрел на небо, оно до краев было налито чернотой. Мэту стало страшно, ведь неизвестно, какие бури мог вызвать король-колдун. Но неожиданно его внимание привлекло какое-то свечение. Оно быстро росло, а следом за ним вырастали более темные, огромные силуэты. «Призрак!» — облегченно закричал Мэт, в это же мгновение ему пришлось отразить саблю алебардой и сбить с ног охранника. Когда он снова бросил взгляд на небо, то увидел, как призрак устремился к крыше башни, а в схватку с горгульями уже вступили драконы. Они раскидывали страшных тварей покрытыми металлическими чешуями плечами, раздирали их сверкавшими когтями, изрыгали на них пламя. Горгульи в ярости рвали и клевали драконов, и в воздухе витала красноватая дымка, пропитанная кровью раненых зверей.
Обескровленные горгульи падали на землю, как пушечные снаряды. Вверх пронесся крик, а люди приплясывали, глядя, как небо очищается от врагов. А драконы продолжали с ревом крушить врага. Нарлх кричал от восторга — теперь наконец он выступал как равный на стороне драконов. Кровь раненых горгулий проливалась на землю, и люди с криком разбегались, обожженные едкой жидкостью. Теперь уже не стало ни нападавших, ни защищавшихся, все с криками бросились искать укрытия.
— Давай сюда! — Сэр Ги потянул Мэта в сторону двери замка. — Тебе следует драться не руками! Крестьяне и остальные не смогут долго сражаться со злым колдовством. Ты должен вырезать порочное сердце этого трупа!
Они развернулись, чтобы бежать к укрытию, но едва смогли пробиться сквозь образовавшуюся толпу. Как только пошел этот ядовитый дождь, люди начали, толкая друг друга, пробираться внутрь замка. Толпа кричала и толкалась, а стражники короля пытались прорубить себе дорогу с таким криком, что он перекрывал даже шум боя наверху. Но вот неожиданно все звуки заглушил дикий рев — и люди с криками и воплями отпрянули в стороны, увертываясь от языков пламени, вырвавшихся им навстречу. Мэт споткнулся, посмотрел на двери башни и увидел там огромного дракона. «Стегоман!» — едва успел прокричать Мэт с облегчением, и тут поток друзей Робин Гуда увлек его вперед. Они вливались, обходя с двух сторон высившегося в дверях дракона, в большой зал. Оказавшись в арсенале, люди разбились на небольшие группы, и тут началась схватка между лесными братьями и солдатами Гордогроссо.
Мэт отскочил в сторону, ему ни в коем случае нельзя было отклоняться от своего пути, и начал, обходя группы сражавшихся людей, пробираться к главной лестнице, подталкиваемый какой-то странной силой. Нельзя терять время! Он должен был торопиться. Мэт побежал вперед и вверх, чтобы отыскать колдуна и сразиться с ним. На пути возникли стражники, но Робин, Мариан и сэр Ги расправились с ними несколькими ударами, найдя слабые места в их богато украшенных латах. Фадекорт поднимал вверх этих великанов и с силой бросал их о стены, а следовавшая за ним Иверна с окаменевшим лицом и сверкающими глазами наносила смертельный удар в зазор между воротником и латами на груди и бежала дальше.
Совершенно неожиданно для себя они выскочили с лестничного пролета в тронный зал. Мэт резко остановился, пораженный огромными размерами помещения и мраком, клубившимся наверху и скрывавшим темный потолок. На какое-то мгновение страх закрался в душу при виде огромной фигуры в латах. Четырехметровый великан с четырьмя руками и таким безобразным лицом, какое только можно было себе представить, засмеялся и крикнул:
— Глупцы! И вы могли подумать, что сумеете выступить против Гордогроссо и остаться в живых! Теперь умрите!
В воздухе закружились огненные шары и с шипением толстели в сторону друзей, Мэт закричал:
Колдун зарычал и начал делать пассы. Он читал заклинание на незнакомом языке, и создавалось впечатление, что все слова в нем состоят только из согласных, слышалось лишь шипение и потрескивание. И вот лес стрел появился из пола, и они полетели в мага и его друзей.
Но Мэт уже был готов к этому. Теперь зазвучало другое четверостишие:
Все, у кого были сабли, начали рубить ядовитого врага, а Фадекорт пригоршнями хватал гадов и бросал их обратно в зал. Но Мэт закричал:
Гордогроссо покраснел и прорычал еще одно заклинание. Воздух задрожал и замерцал, в нем стали проступать какие-то очертания. Мэт с опаской выжидал, что же будет на этот раз. Он никак не мог понять, почему такой огромный великан не сойдется с ними в настоящей схватке, а лишь творит заклинания.
А может, его на самом деле и не существовало?
Мерцание сконцентрировалось в тысячи алмазных игл.
Мэт понял, что их ждет, и закричал:
Гордогроссо дал команду, и человечки пропали, но вместе с ними исчезли и алмазные иглы.
И Мэт успел произнести свое заклинание прежде, чем Гордогроссо прорычал свое:
— Ой, что это? Как это? — выдохнула Иверна.
— Все это был мираж. Не было ужасного великана. Вот он какой на самом деле, — бросил Мэт.
— Но такой старый...
— Да, — мрачно подтвердил Мэт. — Они все были миражами: и Гордогроссо Второй, и Третий, и Четвертый. Всегда был один Гордогроссо, все это время, все эти двести лет, даже чуть больше. Это настоящий узурпатор, и он перед вашими глазами.
— Несколько веков страшного надувательства!
— Подлые твари! — закричала эта живая мумия. — Вонючие предатели! — Из-под складок великолепно украшенного одеяния появилась скрюченная, напоминавшая птичью лапу рука. Гордогроссо начал стягивать с пальца мерцающее кольцо: — Гореть вам в Аду!
Он метнул кольцо, как диск. И оно помчалось на друзей, становясь все больше и больше. Потом раздался взрыв, и забушевали языки пламени.
Это испепеляющее пламя ударило по друзьям, как взрыв раскаленной печи. Платья и волосы женщин начали дымиться, и раздались крики, смешавшиеся со стонами сэра Ги, чьи латы уже успели сильно накалиться. Фадекорт решил предпринять отчаянную попытку: он подпрыгнул высоко вверх, стараясь перемахнуть через языки пламени, но раздался еще один взрыв — и вот Фадекорт катается от боли по полу, пытаясь сбить огонь.
— Они все умрут! — мстительно кудахтал старый король. — Это адский огонь!
Неожиданно охватившее Мэта вдохновение вылилось а стихи:
Огонь огрызался змейками пламени, но ослабевал под струйками дождя и потом погас окончательно. А там, где милосердие каплями упало на обожженные тела, ожоги прошли. Женщины облегченно вздохнули, а Фадекорт вскочил на ноги и засмеялся.
Король закричал от ярости и начал снова жестикулировать.
Неожиданно воздух заполнился куриными потрохами. Терпение Мэта иссякло. Он вытащил свой жезл из-за пояса и начал вращать его вокруг головы, выкрикивая охраняющее заклинание. И весь мусор, который несся на них, вдруг резко наткнулся на невидимую стену, воздвигнутую жезлом, и рикошетом отскочил от нее.
— Макс! — закричал Мэт. — Сделай так, чтобы королю понадобились новые одежды. Развяжи все завязки!
— Как пожелаешь, Маг! — Демон метнулся к королю, который кричал от отчаяния и отмахивался от налетающей искорки, но все попытки были напрасны — его великолепные одежды распались на куски. Король оказался голым! У него было морщинистое, ссохшееся длинное тело на коротких кривых ногах, его руки были слишком коротки для такого длинного тела и заканчивались кистями, напоминавшими птичьи лапы. Сэр Ги и Робин Гуд разразились смехом при виде такой наготы.
Король бросил на них убийственный взгляд и прокричал заклинание, протянув руки в сторону смеявшихся, чтобы усилить его мощь. Вокруг друзей заплясало множество искорок, а вся энергия, выпущенная королем, ударилась о защиту, созданную жезлом, и рассыпалась миллионами маленьких искр. По мере того как король, подобно жужжащей пиле, дребезжал что-то, переходя на все более высокие тона и срываясь на визг, искры начали затухать. Мэт стиснул челюсти и начал более плавно размахивать жезлом, стараясь вложить и каждый взмах всю до последней капли энергию, чтобы поддержать силу защитного круга. Мэт чувствовал страшное напряжение и понимал, что он не сможет делать это до бесконечности, к тому же ему было известно, что те, кто защищается, никогда не выигрывают сражений. Но хуже всего было то, что король, видимо, приготовил еще более сильное заклинание, потому что неожиданно Мэт услышал грохот приближающихся шагов, было похоже, что к ним спешил какой-то страшный монстр.
Стена прогнулась.
Куски камней полетели на середину комнаты, ударяясь о противоположные стены и засыпая пол. Король закричал, закружился в ожидании новой опасности, а облако искр исчезло.
Огромный кулак пробился через внешнюю стену, потом исчез, и на его месте в дыре появилось лицо:
— Маг! Я пришел!
— Кольмейн! — закричал Мэт. Радость переполняла его при виде безобразного лица этого гиганта, который должен был охранять королевский дом Меровенса. — А королева?
— Она идет. — Огромное лицо исчезло, снова появилась рука, но теперь ладонь была широко открыта. По ней, как по пандусу, в брешь проскочил прекрасный конь, неся на себе одетую в латы золотоволосую фигурку со сверкающей саблей в руках.
Колдун закричал, и в зале оказалась сотня растерянно оглядывающихся стражников. Но вот они увидели королеву. Взяв пики наперевес, они бросились в ее сторону. Но она окриком остановила их и проскакала сквозь толпу по направлению к Гордогроссо. Следом за ней по приставным лестницам начали просачиваться солдаты. По ладони гиганта в зал влетел еще один конь, неся на себе рыцаря, который пробился через толпу и бросился к Алисанде. В это же мгновение огромный кулак нанес второй удар по стене, и часть стражников была раздавлена падающими камнями, остальные в страхе разбежались.
У Мэта ушло достаточно долго времени, чтобы придумать свое самое сокрушительное заклинание, которое только могло прийти ему в голову. Он громко произносил его, направив жезл точно на Гордогроссо, чтобы заклинание попало в цель. Дряхлый колдун развернулся к нему лицом и смотрел на Мэта широко открытыми от ужаса глазами. И этот ужас нарастал по мере того, как волшебство проникало в его мозг, пробуждая в нем давно забытую совесть, рисуя ему правдивый портрет его самого и того, чего он успел сотворить.
— Не-е-е-т! — диким голосом закричал король, падая на колени и вцепившись руками себе в волосы. — Я не мог быть таким уж подлым человеком! Комок грязи на Земле! Ошибка творения! О-о, дайте мне исправить все это! Верните мне все те годы, которые я опоганил своей жестокостью!
— А это что за волшебство? — удивленно спросил сэр Ги.
— Единственная реальная проверка наихудших сторон человеческой природы, — мрачно сказал Мэт. — Это называется «моральный кодекс».
— Мне жаль себя! — кричал старик, срывая с головы корону и отшвыривая ее прочь от себя. — Я отрекаюсь от трона! Я отказываюсь от всего, что приобрел за свою порочную жизнь! Я скажу, где спрятана настоящая корона Ибирии с тем, чтобы ее можно было возложить на голову настоящего короля!
Корона взорвалась.
Корона превратилась в черное бурлящее облако дыма, в котором то тут, то там вспыхивали языки пламени, заклубилось огромное, непрерывно растущее облако, поднимающееся к потолку. Постепенно пламя внутри облака начало сгущаться и приняло очертания огромной огненной крысы.
— Демон! — закричала Иверна.
— Нет-нет, мой господин! — завыл Гордогроссо. — Я не имел этого в виду, я говорил все это, ничего не соображая!
Но из облака в сторону Гордогроссо высунулся огромный палец с когтем, а огненная крыса заорала:
— Твоя игра окончена! Хватит, Гордогроссо! Ты поклялся принести на землю Ад, а не принес ничего, кроме ночных кошмаров!
За пальцем появилась огромная рука и схватила короля.
— Нет, господин, нет! — заверещал король. — Я не раскаиваюсь! Я не буду хорошим! Я клянусь! Я буду твоим преданным слугой, каким я был всегда! Я буду развращать людей! Я буду нарушать клятвы! Я буду предавать!
— Ты уже нарушил клятву, и ты уже предал меня! — Показавшееся огромное рыло открыло пасть, и сверкнули стальные зубы-кинжалы. Когтистая лапа подняла скулившего короля и медленно протолкнула его в огнедышащую пасть. Лязгнули блестящие зубы, демон сглотнул.
Потом он превратился в темное пламя и, повернувшись к людям, закричал:
— Что не смог сделать мой слуга, сделаю я! Маг, ты умрешь в муках в этом пламени! И ты, циклоп! И ты, девица!
Огненные когти потянулись к ним.
С криком сэр Ги загородил Иверну, но огромная лапа отшвырнула его в сторону, и демон злобно заворчал.
— Нет! — воскликнул Мэт, бросаясь перед Иверной и приподнимая жезл. — Я не знаю, почему ты выбрал ее, но ты ее не получишь! Убери лапы!
— Ну что же, еще проще, двоих — одним махом! — зарокотал демон-крыса и с жутким смехом протянул за ними лапу.
— Никогда! — воскликнула Алисанда, пришпорив своего коня. Конь бросился в сторону, а королева одним прыжком оказалась перед Мэтом. — Изыди!
Огромный зал заполнился кудахчущим смехом демона: «О! Улов становится все богаче и богаче». Вторая лапа потянулась за Фадекортом...
Но тут появился призрак, нечто бледное в свете огня, зато позади него сияло белое яркое пламя на фоне оранжевых всполохов, и голос сверкающего исполина звучал победно громко:
— Изыди, демон! Тебе здесь не найдется места! И как тебе приказал Всевышний, изыди! Возвращайся в свое логово и сгори!
Демон закричал и отпрянул назад, гнев исказил его морду. Огромная светящаяся фигура выбросила вперед руку, указательный палец был направлен точно на демона. Пронзительный луч света вырвался из пальца и врезался точно в голову демона и безжалостно двинулся вниз. Крыса-дьявол закричала и, взорвавшись, исчезла, оглушив всех стоявших вокруг. Потом все погасло, и только на полу остался обугленный круг, напоминая о страшном видении.
Все повернулись к светящейся фигуре, но она тоже исчезла.
В комнате стояла тишина. Потом Иверна начала потихоньку всхлипывать, и сэр Ги обнял ее.
— Джентльмены, обнажите головы, — произнес монах Тук в тишине. — Нас только что осчастливил своим присутствием дух, живущий у престола Всевышнего, святой покровитель этой земли.
— Святой Яго, — выдохнула Алисанда. Монах кивнул:
— Знайте, что в двух сверхъестественных мирах, равных по рангу, Добро будет всегда более могущественным, чем Зло. Дьявол предполагал, что все проиграно, но сделал еще одну попытку, ему все равно нечего было терять. Но и в очередной раз ни ему, ни его приспешникам ничего не удалось сделать. Бог запретил исчадиям ада вмешиваться в дела людские, мы, смертные, должны решать свои судьбы сами, нам самим дано выбирать — спасение или проклятие. Поэтому Господь и явил нам одного из своих святых с тем, чтобы Милосердие могло бы противостоять Злу. Как это и должно быть всегда, Милосердие победило, ибо Добро всегда сильнее Зла.
Люди молча стояли, пораженные тем, что им удалось увидеть. Они испытывали одновременно и восторг, и смирение. Они радовались, что оказались в этом месте и в это время.
Глава 29
Крестьяне буквально пели от дикой радости. У них в руках было оружие, а перед ними — приспешники злого короля, и теперь они могли рассчитаться за старые долги. Многие из них погибали, но, охваченные яростью, они, похоже, даже не замечали своих потерь.
— Я не могу поверить в это! — глядя на сражавшихся, крикнул Мэт.
В следующую секунду ему пришлось отвернуться от поля битвы, отражая и нанося удары. Это невероятно, но его армия побеждала! И вот наступил момент, когда король начал вызывать свое подкрепление. Из башни с ревом появился ужасный лев с человеческой головой, его челюсти украшали несколько рядов зубов. Лев принялся за крестьян. Он вгрызался в их ряды, пережевывал их тела и разбрасывал в стороны. Из башни напротив появился второй лев, только у этого были крылья и хвост дракона.
— Мантикор и химера! — Робин схватился за свой лук. — Братец Тук, помоги мне!
Монах Тук нанес последний удар и отбросил противника. Отступив назад и опустив саблю, он сотворил крест над телом павшего и быстро произнес слова молитвы за его погибшую душу. Потом он поднял глаза и увидел чудовище. Брат Тук выставил меч, как крест, и, подняв глаза к небу, начал что-то говорить. Мэт не мог расслышать слов, Робин выпустил стрелу, и она вонзилась в грудь монстра. Тот взревел и подпрыгнул в воздух, в прыжке он кусал и царапал когтями стрелу, потом раздался удар упавшего тела — монстр был мертв. Робин достал новую стрелу, но внимание Мэта привлекли крики, раздававшиеся со стены. От ее основания ползли щупальца, таща за собой огромное тело — это был наполовину осьминог, наполовину человек. Эти щупальца охватывали жертву и раздавливали ее. Люди Робина и крестьяне отрубали щупальца саблями, но тварь только яростнее шипела и лезла вперед.
За ней выскочили новые существа — маленькие, темные, стремительно бросавшиеся на противника. Они беспрестанно меняли свой вид: сначала это были морские котики, потом они вдруг превратились в обнаженных людей, которые разили стрелами, вытащенными из только что убитого нарвала. Осьминог, издав совиный крик, развернулся и позвал на помощь своих собратьев, уже появившихся на поле боя. Но тут появились силки, для них это была старая, хорошо знакомая игра. Мэт закричал от радости: старый король Иесса направил своих потомков сражаться с мерзостью, которая оскверняла его водное, королевство. Лесные люди издали громкий крик и бросились на чудовищ, нанося удары сзади.
Мэту очень хотелось бы увидеть, как этих монстров превращают в густое месиво, но ему следовало заняться охранниками, которые, похоже, намеревались проткнуть его насквозь. Ему только-только удалось отбить их атаку, как весь воздух огласился страшным рычанием. Звук был настолько кошмарен, что и нападавшие, и защитники замка устремили взгляды вверх и замерли от ужаса. Мэт и сам бросил быстрый взгляд на небо и увидел черный призрак. Это было нечто, несущееся вперед на огромных трещавших крыльях. На какое-то мгновение Мэту показалось, что он оказался в стране Оз и видит летающих обезьян. Его взгляд переместился на голову этого существа, и он понял, насколько был несправедлив к обезьянам. Их было уже несколько, и к нему повернулись страшные морды из ночных кошмаров, морды горгулий, сорвавшихся с крыш собора Нотр-Дам. И эти страшные существа начали пикировать на сражавшихся людей.
Но вот небо пересекла темно-коричневая полоска и с яростным криком врезалась в стаю горгулий. Она хватала тварей своим клювом и рвала их когтями. Нарлх! Ни на секунду не сомневаясь, дракогриф бросился на тех, кто так долго истязал его. Но их было много, слишком много, и они брали над ним верх, налетая на зверя со всех сторон. Дракогриф не сдавался, а яростно хватал и кусал налетавших тварей. Мэт начал готовить заклинание, чтобы помочь своему другу, но именно в этот момент два стражника набросились на него со своими пиками. Мэту пришлось отпрыгнуть назад и заняться нападавшими. Когда он наконец разделался со своими противниками и снова посмотрел на небо, оно до краев было налито чернотой. Мэту стало страшно, ведь неизвестно, какие бури мог вызвать король-колдун. Но неожиданно его внимание привлекло какое-то свечение. Оно быстро росло, а следом за ним вырастали более темные, огромные силуэты. «Призрак!» — облегченно закричал Мэт, в это же мгновение ему пришлось отразить саблю алебардой и сбить с ног охранника. Когда он снова бросил взгляд на небо, то увидел, как призрак устремился к крыше башни, а в схватку с горгульями уже вступили драконы. Они раскидывали страшных тварей покрытыми металлическими чешуями плечами, раздирали их сверкавшими когтями, изрыгали на них пламя. Горгульи в ярости рвали и клевали драконов, и в воздухе витала красноватая дымка, пропитанная кровью раненых зверей.
Обескровленные горгульи падали на землю, как пушечные снаряды. Вверх пронесся крик, а люди приплясывали, глядя, как небо очищается от врагов. А драконы продолжали с ревом крушить врага. Нарлх кричал от восторга — теперь наконец он выступал как равный на стороне драконов. Кровь раненых горгулий проливалась на землю, и люди с криком разбегались, обожженные едкой жидкостью. Теперь уже не стало ни нападавших, ни защищавшихся, все с криками бросились искать укрытия.
— Давай сюда! — Сэр Ги потянул Мэта в сторону двери замка. — Тебе следует драться не руками! Крестьяне и остальные не смогут долго сражаться со злым колдовством. Ты должен вырезать порочное сердце этого трупа!
Они развернулись, чтобы бежать к укрытию, но едва смогли пробиться сквозь образовавшуюся толпу. Как только пошел этот ядовитый дождь, люди начали, толкая друг друга, пробираться внутрь замка. Толпа кричала и толкалась, а стражники короля пытались прорубить себе дорогу с таким криком, что он перекрывал даже шум боя наверху. Но вот неожиданно все звуки заглушил дикий рев — и люди с криками и воплями отпрянули в стороны, увертываясь от языков пламени, вырвавшихся им навстречу. Мэт споткнулся, посмотрел на двери башни и увидел там огромного дракона. «Стегоман!» — едва успел прокричать Мэт с облегчением, и тут поток друзей Робин Гуда увлек его вперед. Они вливались, обходя с двух сторон высившегося в дверях дракона, в большой зал. Оказавшись в арсенале, люди разбились на небольшие группы, и тут началась схватка между лесными братьями и солдатами Гордогроссо.
Мэт отскочил в сторону, ему ни в коем случае нельзя было отклоняться от своего пути, и начал, обходя группы сражавшихся людей, пробираться к главной лестнице, подталкиваемый какой-то странной силой. Нельзя терять время! Он должен был торопиться. Мэт побежал вперед и вверх, чтобы отыскать колдуна и сразиться с ним. На пути возникли стражники, но Робин, Мариан и сэр Ги расправились с ними несколькими ударами, найдя слабые места в их богато украшенных латах. Фадекорт поднимал вверх этих великанов и с силой бросал их о стены, а следовавшая за ним Иверна с окаменевшим лицом и сверкающими глазами наносила смертельный удар в зазор между воротником и латами на груди и бежала дальше.
Совершенно неожиданно для себя они выскочили с лестничного пролета в тронный зал. Мэт резко остановился, пораженный огромными размерами помещения и мраком, клубившимся наверху и скрывавшим темный потолок. На какое-то мгновение страх закрался в душу при виде огромной фигуры в латах. Четырехметровый великан с четырьмя руками и таким безобразным лицом, какое только можно было себе представить, засмеялся и крикнул:
— Глупцы! И вы могли подумать, что сумеете выступить против Гордогроссо и остаться в живых! Теперь умрите!
В воздухе закружились огненные шары и с шипением толстели в сторону друзей, Мэт закричал:
И шары вдруг действительно потускнели и исчезли, так и не достигнув цели.
Осторожнее нельзя ли?
Елки-кирпичи!
Эти фокусы изъяли
Даже циркачи!
С ними не пускают в ясли,
Не ломайте дров!
Ну-ка, шарики — погасли! —
Нетути шаров!
Колдун зарычал и начал делать пассы. Он читал заклинание на незнакомом языке, и создавалось впечатление, что все слова в нем состоят только из согласных, слышалось лишь шипение и потрескивание. И вот лес стрел появился из пола, и они полетели в мага и его друзей.
Но Мэт уже был готов к этому. Теперь зазвучало другое четверостишие:
Неожиданно возникшая стена из щитов прикрыла друзей от колдуна, а стрелы, ударившись о сталь, с треском отлетели обратно. Потом Мэт выкрикнул:
Нам эти стрелы не опасны,
Ведь мы со сказкою на «ты»,
Есть тридцать витязей прекрасных,
И нас прикроют их щиты!
Щиты исчезли, но король уже произносил следующее заклинание, его пальцы вычерчивали в воздухе извилистые линии. Стрелы превратились в змей, которые извиваясь заструились в сторону друзей, нацелив на них свои ядовитые зубы.
Спасибочки, лягайте скоро!
Привет до дядьки Черномора!
Все, у кого были сабли, начали рубить ядовитого врага, а Фадекорт пригоршнями хватал гадов и бросал их обратно в зал. Но Мэт закричал:
Пол неожиданно заполнился маленькими пушистыми зверьками с красными глазами. Зверьки, приплясывая и кружась, направились к змеям. Змеи развернулись и, шипя, начали следить за этими опасными врагами. Теперь ведь им предстояло встретиться лицом к лицу с мангустами.
Знаем и не дуем в ус —
С детства Киплинга на вкус,
Он пришлет своих мангуст,
И Рики-Тики-Тави
Всех змеюг задавит!
Гордогроссо покраснел и прорычал еще одно заклинание. Воздух задрожал и замерцал, в нем стали проступать какие-то очертания. Мэт с опаской выжидал, что же будет на этот раз. Он никак не мог понять, почему такой огромный великан не сойдется с ними в настоящей схватке, а лишь творит заклинания.
А может, его на самом деле и не существовало?
Мерцание сконцентрировалось в тысячи алмазных игл.
Мэт понял, что их ждет, и закричал:
Не успели алмазные иглы выстрелить в Мэта и его друзей, как перед ними выскочила толпа человечков, и, выхватывая из воздуха алмазные иглы, они начали забивать их кувалдами в пол.
Кто тут мусорит?
— Не вы ли?
Что алмазы — тот же вздор!
Топочите, домовые,
В пол забейте этот сор!
Гордогроссо дал команду, и человечки пропали, но вместе с ними исчезли и алмазные иглы.
И Мэт успел произнести свое заклинание прежде, чем Гордогроссо прорычал свое:
Король-колдун закричал, и его огромная фигура начала терять свои контуры и сжиматься. Еще мгновение — и великан исчез. На его месте стоял маленький, скрюченный, древний старик с огромным носом и клочками волос над верхней губой. Подбородок на его лице был настолько сильно срезан, что, казалось, его никогда там и не было. Но его глаза сверкали злобой.
Настал конец запретам,
Иллюзии — как дым,
Не на твои портреты —
В лицо мы поглядим,
Какой на самом деле
Ты был у нас король...
Вот маски и слетели —
Представиться изволь!
О! Кривенькие ножки,
А рыльце все в пуху...
В Ибирии понемножку
Узнают, ху из ху!
— Ой, что это? Как это? — выдохнула Иверна.
— Все это был мираж. Не было ужасного великана. Вот он какой на самом деле, — бросил Мэт.
— Но такой старый...
— Да, — мрачно подтвердил Мэт. — Они все были миражами: и Гордогроссо Второй, и Третий, и Четвертый. Всегда был один Гордогроссо, все это время, все эти двести лет, даже чуть больше. Это настоящий узурпатор, и он перед вашими глазами.
— Несколько веков страшного надувательства!
— Подлые твари! — закричала эта живая мумия. — Вонючие предатели! — Из-под складок великолепно украшенного одеяния появилась скрюченная, напоминавшая птичью лапу рука. Гордогроссо начал стягивать с пальца мерцающее кольцо: — Гореть вам в Аду!
Он метнул кольцо, как диск. И оно помчалось на друзей, становясь все больше и больше. Потом раздался взрыв, и забушевали языки пламени.
Это испепеляющее пламя ударило по друзьям, как взрыв раскаленной печи. Платья и волосы женщин начали дымиться, и раздались крики, смешавшиеся со стонами сэра Ги, чьи латы уже успели сильно накалиться. Фадекорт решил предпринять отчаянную попытку: он подпрыгнул высоко вверх, стараясь перемахнуть через языки пламени, но раздался еще один взрыв — и вот Фадекорт катается от боли по полу, пытаясь сбить огонь.
— Они все умрут! — мстительно кудахтал старый король. — Это адский огонь!
Неожиданно охватившее Мэта вдохновение вылилось а стихи:
Влага заполнила весь огромный зал и, собираясь в капельки, полилась мягким, но непрерывным дождем вниз.
Милосердия не просят —
Оно падает с небес...
Но шумит одним вопросом
Наших душ засохший лес:
«Тот блажен, кто понимает?
Тот блажен, кто подает?»
Милосердие смывает,
Словно дождь, с души налет.
Милосердие нетленно,
Как любовь, дано двоим,
Оба вы благословенны —
Как под ангелом одним!
Огонь огрызался змейками пламени, но ослабевал под струйками дождя и потом погас окончательно. А там, где милосердие каплями упало на обожженные тела, ожоги прошли. Женщины облегченно вздохнули, а Фадекорт вскочил на ноги и засмеялся.
Король закричал от ярости и начал снова жестикулировать.
Неожиданно воздух заполнился куриными потрохами. Терпение Мэта иссякло. Он вытащил свой жезл из-за пояса и начал вращать его вокруг головы, выкрикивая охраняющее заклинание. И весь мусор, который несся на них, вдруг резко наткнулся на невидимую стену, воздвигнутую жезлом, и рикошетом отскочил от нее.
— Макс! — закричал Мэт. — Сделай так, чтобы королю понадобились новые одежды. Развяжи все завязки!
— Как пожелаешь, Маг! — Демон метнулся к королю, который кричал от отчаяния и отмахивался от налетающей искорки, но все попытки были напрасны — его великолепные одежды распались на куски. Король оказался голым! У него было морщинистое, ссохшееся длинное тело на коротких кривых ногах, его руки были слишком коротки для такого длинного тела и заканчивались кистями, напоминавшими птичьи лапы. Сэр Ги и Робин Гуд разразились смехом при виде такой наготы.
Король бросил на них убийственный взгляд и прокричал заклинание, протянув руки в сторону смеявшихся, чтобы усилить его мощь. Вокруг друзей заплясало множество искорок, а вся энергия, выпущенная королем, ударилась о защиту, созданную жезлом, и рассыпалась миллионами маленьких искр. По мере того как король, подобно жужжащей пиле, дребезжал что-то, переходя на все более высокие тона и срываясь на визг, искры начали затухать. Мэт стиснул челюсти и начал более плавно размахивать жезлом, стараясь вложить и каждый взмах всю до последней капли энергию, чтобы поддержать силу защитного круга. Мэт чувствовал страшное напряжение и понимал, что он не сможет делать это до бесконечности, к тому же ему было известно, что те, кто защищается, никогда не выигрывают сражений. Но хуже всего было то, что король, видимо, приготовил еще более сильное заклинание, потому что неожиданно Мэт услышал грохот приближающихся шагов, было похоже, что к ним спешил какой-то страшный монстр.
Стена прогнулась.
Куски камней полетели на середину комнаты, ударяясь о противоположные стены и засыпая пол. Король закричал, закружился в ожидании новой опасности, а облако искр исчезло.
Огромный кулак пробился через внешнюю стену, потом исчез, и на его месте в дыре появилось лицо:
— Маг! Я пришел!
— Кольмейн! — закричал Мэт. Радость переполняла его при виде безобразного лица этого гиганта, который должен был охранять королевский дом Меровенса. — А королева?
— Она идет. — Огромное лицо исчезло, снова появилась рука, но теперь ладонь была широко открыта. По ней, как по пандусу, в брешь проскочил прекрасный конь, неся на себе одетую в латы золотоволосую фигурку со сверкающей саблей в руках.
Колдун закричал, и в зале оказалась сотня растерянно оглядывающихся стражников. Но вот они увидели королеву. Взяв пики наперевес, они бросились в ее сторону. Но она окриком остановила их и проскакала сквозь толпу по направлению к Гордогроссо. Следом за ней по приставным лестницам начали просачиваться солдаты. По ладони гиганта в зал влетел еще один конь, неся на себе рыцаря, который пробился через толпу и бросился к Алисанде. В это же мгновение огромный кулак нанес второй удар по стене, и часть стражников была раздавлена падающими камнями, остальные в страхе разбежались.
У Мэта ушло достаточно долго времени, чтобы придумать свое самое сокрушительное заклинание, которое только могло прийти ему в голову. Он громко произносил его, направив жезл точно на Гордогроссо, чтобы заклинание попало в цель. Дряхлый колдун развернулся к нему лицом и смотрел на Мэта широко открытыми от ужаса глазами. И этот ужас нарастал по мере того, как волшебство проникало в его мозг, пробуждая в нем давно забытую совесть, рисуя ему правдивый портрет его самого и того, чего он успел сотворить.
— Не-е-е-т! — диким голосом закричал король, падая на колени и вцепившись руками себе в волосы. — Я не мог быть таким уж подлым человеком! Комок грязи на Земле! Ошибка творения! О-о, дайте мне исправить все это! Верните мне все те годы, которые я опоганил своей жестокостью!
— А это что за волшебство? — удивленно спросил сэр Ги.
— Единственная реальная проверка наихудших сторон человеческой природы, — мрачно сказал Мэт. — Это называется «моральный кодекс».
— Мне жаль себя! — кричал старик, срывая с головы корону и отшвыривая ее прочь от себя. — Я отрекаюсь от трона! Я отказываюсь от всего, что приобрел за свою порочную жизнь! Я скажу, где спрятана настоящая корона Ибирии с тем, чтобы ее можно было возложить на голову настоящего короля!
Корона взорвалась.
Корона превратилась в черное бурлящее облако дыма, в котором то тут, то там вспыхивали языки пламени, заклубилось огромное, непрерывно растущее облако, поднимающееся к потолку. Постепенно пламя внутри облака начало сгущаться и приняло очертания огромной огненной крысы.
— Демон! — закричала Иверна.
— Нет-нет, мой господин! — завыл Гордогроссо. — Я не имел этого в виду, я говорил все это, ничего не соображая!
Но из облака в сторону Гордогроссо высунулся огромный палец с когтем, а огненная крыса заорала:
— Твоя игра окончена! Хватит, Гордогроссо! Ты поклялся принести на землю Ад, а не принес ничего, кроме ночных кошмаров!
За пальцем появилась огромная рука и схватила короля.
— Нет, господин, нет! — заверещал король. — Я не раскаиваюсь! Я не буду хорошим! Я клянусь! Я буду твоим преданным слугой, каким я был всегда! Я буду развращать людей! Я буду нарушать клятвы! Я буду предавать!
— Ты уже нарушил клятву, и ты уже предал меня! — Показавшееся огромное рыло открыло пасть, и сверкнули стальные зубы-кинжалы. Когтистая лапа подняла скулившего короля и медленно протолкнула его в огнедышащую пасть. Лязгнули блестящие зубы, демон сглотнул.
Потом он превратился в темное пламя и, повернувшись к людям, закричал:
— Что не смог сделать мой слуга, сделаю я! Маг, ты умрешь в муках в этом пламени! И ты, циклоп! И ты, девица!
Огненные когти потянулись к ним.
С криком сэр Ги загородил Иверну, но огромная лапа отшвырнула его в сторону, и демон злобно заворчал.
— Нет! — воскликнул Мэт, бросаясь перед Иверной и приподнимая жезл. — Я не знаю, почему ты выбрал ее, но ты ее не получишь! Убери лапы!
— Ну что же, еще проще, двоих — одним махом! — зарокотал демон-крыса и с жутким смехом протянул за ними лапу.
— Никогда! — воскликнула Алисанда, пришпорив своего коня. Конь бросился в сторону, а королева одним прыжком оказалась перед Мэтом. — Изыди!
Огромный зал заполнился кудахчущим смехом демона: «О! Улов становится все богаче и богаче». Вторая лапа потянулась за Фадекортом...
Но тут появился призрак, нечто бледное в свете огня, зато позади него сияло белое яркое пламя на фоне оранжевых всполохов, и голос сверкающего исполина звучал победно громко:
— Изыди, демон! Тебе здесь не найдется места! И как тебе приказал Всевышний, изыди! Возвращайся в свое логово и сгори!
Демон закричал и отпрянул назад, гнев исказил его морду. Огромная светящаяся фигура выбросила вперед руку, указательный палец был направлен точно на демона. Пронзительный луч света вырвался из пальца и врезался точно в голову демона и безжалостно двинулся вниз. Крыса-дьявол закричала и, взорвавшись, исчезла, оглушив всех стоявших вокруг. Потом все погасло, и только на полу остался обугленный круг, напоминая о страшном видении.
Все повернулись к светящейся фигуре, но она тоже исчезла.
В комнате стояла тишина. Потом Иверна начала потихоньку всхлипывать, и сэр Ги обнял ее.
— Джентльмены, обнажите головы, — произнес монах Тук в тишине. — Нас только что осчастливил своим присутствием дух, живущий у престола Всевышнего, святой покровитель этой земли.
— Святой Яго, — выдохнула Алисанда. Монах кивнул:
— Знайте, что в двух сверхъестественных мирах, равных по рангу, Добро будет всегда более могущественным, чем Зло. Дьявол предполагал, что все проиграно, но сделал еще одну попытку, ему все равно нечего было терять. Но и в очередной раз ни ему, ни его приспешникам ничего не удалось сделать. Бог запретил исчадиям ада вмешиваться в дела людские, мы, смертные, должны решать свои судьбы сами, нам самим дано выбирать — спасение или проклятие. Поэтому Господь и явил нам одного из своих святых с тем, чтобы Милосердие могло бы противостоять Злу. Как это и должно быть всегда, Милосердие победило, ибо Добро всегда сильнее Зла.
Люди молча стояли, пораженные тем, что им удалось увидеть. Они испытывали одновременно и восторг, и смирение. Они радовались, что оказались в этом месте и в это время.
Глава 29
МАСКИ И ПАРЫ
Воздух прорезал отчаянный крик. В изумлении все оглянулись.
На помосте Фадекорт, стоя на четвереньках, раскидывал подушки с трона, ворошил пыль, которая некогда была одеждой короля.
— Ну где же она? — стонал Фадекорт. — Где? Она не могла превратиться в прах вместе с королевскими одеждами! Она не могла сгореть вместе с ним — он же был голый! — Циклоп вскочил на ноги. — В его кабинете! Она должна быть в его кабинете!
— Эта комната и была его кабинетом! — пробормотал ошеломленный стражник. — Он никогда не покидал этой комнаты.
Мэт с опаской оглянулся вокруг, подумав, что ему следует проверить, не оставил ли после себя король-колдун охранных заговоров.
— Значит, тут! — Фадекорт бросился к гобеленам и сорвал их — голая стена предстала перед его глазами. — Значит, здесь! — Следующий гобелен упал на пол.
— Он что, умом тронулся? — шепотом спросил сэр Ги.
— Совершенно точно, наглядевшись на дьявола, он рехнулся, — заметила Мариан. — Маг, ты не мог бы его привести в себя?
— Она должна быть здесь! — С победоносным криком Фадекорт сорвал со стены последний гобелен, и тут все увидели рабочий стол и громоздящиеся над ним полки. Фадекорт наклонился над столом и начал перебирать банки, внимательно читая надписи, затем он отшвырнул их в сторону. Послышался звон разбитого стекла и грохот свалившихся плошек. По полу растеклась темная, омерзительно пахнущая жидкость, воздух начал наполняться зловонием.
— Маг, останови его! — закашлявшись, попросил Робин. — Он всех тут перетравит!
Мэту совсем не хотелось делать этого, но он уже придумал успокоительное заклинание для циклопа. Оно будет действовать лишь некоторое время, прежде чем он успеет разбить какую-нибудь склянку с по-настоящему ядовитой волшебной жидкостью.
В этот момент Фадекорт издал победный крик:
— Я нашел ее! Теперь она моя! — В руках он держал большую банку с темной жидкостью, в которой плавал какой-то комок.
Фадекорт сорвал крышку и выловил странный кусок. Иверна вскрикнула, и, прежде чем они успели остановить его, Фадекорт прижал его ко лбу.
— Он, точно, сошел с ума! — Сэр Ги взмахнул руками, но Иверна, хватая ртом воздух, с изумлением смотрела на Фадекорта.
Фадекорт стонал.
На их глазах Фадекорт корчился и распухал — его мощные мускулы начали перераспределяться, окаменевшая рука снова превращалась в руку живого человека, а его единственный глаз начал сдвигаться в сторону, чтобы освободить место для приложенного ко лбу комка. Все завороженно смотрели на происходящее: комок постепенно начал оживать и приобретать блеск, потом он начал втягиваться в кожу, череп сам по себе вдавился, образуя новую глазницу, еще секунда, и на них уставились два глаза. Фадекорт кричал от боли, но в его крике слышна была и радость: теперь он стоял перед ними — высокий и прямой, нормальный человек. Руки Фадекорта возносились вверх в благодарственной молитве. Рядом с ним парил улыбающийся призрак.
На помосте Фадекорт, стоя на четвереньках, раскидывал подушки с трона, ворошил пыль, которая некогда была одеждой короля.
— Ну где же она? — стонал Фадекорт. — Где? Она не могла превратиться в прах вместе с королевскими одеждами! Она не могла сгореть вместе с ним — он же был голый! — Циклоп вскочил на ноги. — В его кабинете! Она должна быть в его кабинете!
— Эта комната и была его кабинетом! — пробормотал ошеломленный стражник. — Он никогда не покидал этой комнаты.
Мэт с опаской оглянулся вокруг, подумав, что ему следует проверить, не оставил ли после себя король-колдун охранных заговоров.
— Значит, тут! — Фадекорт бросился к гобеленам и сорвал их — голая стена предстала перед его глазами. — Значит, здесь! — Следующий гобелен упал на пол.
— Он что, умом тронулся? — шепотом спросил сэр Ги.
— Совершенно точно, наглядевшись на дьявола, он рехнулся, — заметила Мариан. — Маг, ты не мог бы его привести в себя?
— Она должна быть здесь! — С победоносным криком Фадекорт сорвал со стены последний гобелен, и тут все увидели рабочий стол и громоздящиеся над ним полки. Фадекорт наклонился над столом и начал перебирать банки, внимательно читая надписи, затем он отшвырнул их в сторону. Послышался звон разбитого стекла и грохот свалившихся плошек. По полу растеклась темная, омерзительно пахнущая жидкость, воздух начал наполняться зловонием.
— Маг, останови его! — закашлявшись, попросил Робин. — Он всех тут перетравит!
Мэту совсем не хотелось делать этого, но он уже придумал успокоительное заклинание для циклопа. Оно будет действовать лишь некоторое время, прежде чем он успеет разбить какую-нибудь склянку с по-настоящему ядовитой волшебной жидкостью.
В этот момент Фадекорт издал победный крик:
— Я нашел ее! Теперь она моя! — В руках он держал большую банку с темной жидкостью, в которой плавал какой-то комок.
Фадекорт сорвал крышку и выловил странный кусок. Иверна вскрикнула, и, прежде чем они успели остановить его, Фадекорт прижал его ко лбу.
— Он, точно, сошел с ума! — Сэр Ги взмахнул руками, но Иверна, хватая ртом воздух, с изумлением смотрела на Фадекорта.
Фадекорт стонал.
На их глазах Фадекорт корчился и распухал — его мощные мускулы начали перераспределяться, окаменевшая рука снова превращалась в руку живого человека, а его единственный глаз начал сдвигаться в сторону, чтобы освободить место для приложенного ко лбу комка. Все завороженно смотрели на происходящее: комок постепенно начал оживать и приобретать блеск, потом он начал втягиваться в кожу, череп сам по себе вдавился, образуя новую глазницу, еще секунда, и на них уставились два глаза. Фадекорт кричал от боли, но в его крике слышна была и радость: теперь он стоял перед ними — высокий и прямой, нормальный человек. Руки Фадекорта возносились вверх в благодарственной молитве. Рядом с ним парил улыбающийся призрак.