Степаненко Андрей. Избранник

   У дверей на корточках сидела Марго. Промокшая, продрогшая и напряженная.
   — Привет...
   — Мать не видел? — как-то затравленно спросила Марго.
   — Видел, — вставил он ключ в замочную скважину. — Только что. На Шаманке.
   — А дядю Женю еще не отпустили?
   — Пока нет.
   — Жаль.
   Марго поднялась, и он толкнул дверь.
   — Проходи, Марго.
   — Да нет, я пойду.
   Она развернулась, и в этот миг Сашку как пробило.
   — Постой!
   — Да?
   Сашка открыл-таки дверь и толкнул ее.
   — Проходи. Разговор есть.
   То, что он собирался у нее спросить, давно уже вертелось на языке.
   Сашка знал, что целый ряд наркотиков обладает способностью расширять зрачки. И не важно, действительно ли наркотик подстегивает естественные, скрытые от него самого способности человека или это всё просто распаленное фармакологией воображение группы людей с неустойчивой психикой. Корнем проблемы, так или иначе, остается неведомое химическое вещество.
   Сашка ощущал неслучайный характер того, что этой провокацией с анашой занимается именно отдел по борьбе с незаконным оборотом наркотиков. И теперь думал об одном: а не пытаются ли менты доступными им методами вычислить то же самое — корень проблемы?
   — Слышь, Марго, — осторожно произнес он, запустив Маргариту в коридор, — ты ведь Шитова знаешь? Ну, капитана, который к нам на «пятаке» подходил...
   — Ну и что?
   — Он же наркотиками занимается? Как ты думаешь, он хороший мент? Ну... правильный?
   Маргарита непроизвольно булькнула.
   — Какой-то ты странный, Саша. Мент он и есть мент. Как все. А что?
   — А ты уверена, что всё это, — он обвел руками дядькину квартиру, — не допинг... Ну, в смысле, не наркотики?
   — Ты про мать?
   — Ну... и про нее тоже.
   — А фиг их знает, — пожала она плечами. — Я тоже думала. Носится по всему городу, как очумелая. По-моему, у них у всех крышу снесло.
   — Но это ведь не героин, — покачал головой Сашка.
   — Скажешь тоже! — негодующе пыхнула Марго. — Хотя и не трава...
   — И не трава, — согласился он. — А ты... ничего такого не слышала? Может, у отца... или еще как? Может, что-нибудь новенькое в городе появилось? Типа экстази там, ЛСД... ну, я не знаю...
   — Не слышала, — покачала головой Марго. — Но можно узнать.
   — Прямо сейчас?
   — А чего тянуть?
   Сашка на секунду притормозил, помялся, переломил страх и решительно направился к двери. Его уже тошнило от своей беспомощности, да и с дядькой нужна была хоть какая-то ясность!
   — Пошли.
   Они сбежали по лестнице, и Марго повела его сначала через пятнистую от начавшего таять града площадь, затем наискосок через уже выскребаемый дворниками элитный квартал, потом еще немного вниз по улице, и уже через десять минут они стояли на первом этаже грязного, исписанного сленгом подъезда, выходящего в такой же замызганный двор.
   Марго позвонила в одну из дверей. Но никто не отзывался, и она требовательно утопила кнопку до отказа.
   — Кто? — раздался наконец изнутри недовольный, заспанный голос.
   — Это я, Боб. Открывай, блин!
   «Боб?»
   Загремела щеколда, и в следующий миг Сашка увидел... Бобика!
   — Привет, Боб! — оттеснила пацана в сторону Марго. — Саш, проходи.
   Бобик изумленно вылупился на своего вчерашнего противника.
   «Ну вот все и срослось! — поджал губы Сашка и решительно прошел в квартиру. — Сейчас я его прищучу!»
   — Чего надо? — враждебно уставился на него Бобик.
   — Дурью интересуюсь, — внимательно заглянул ему в зрачки Сашка.
   В прихожей горел свет, и он уже видел: зрачки у пацана в норме. Бобик сглотнул:
   — Не по адресу.
   — Хватит, Боб! — сморщилась Марго. — Уж мне-то лапшу не вешай! Ты лучше скажи, чего нового в городе есть.
   — Нового? — Бобик то ли не въезжал, то ли делал вид, что не въезжает.
   — Только ты Дюймовочку из себя не строй, Боб, — вышел на передний план и надежно прикрыл дверь за собой Сашка. Теперь он был абсолютно уверен в своем превосходстве.
   — А я и не строю, — недобро улыбнулся Боб, и Сашка растерялся. — Так ты говоришь, тебе дурь нужна?
   — Я спросил, что есть нового, — настороженно поправил его Сашка.
   — Тогда проходи. Сам увидишь.
   Бобик исчез в соседней комнате, и Сашка, секунду поколебавшись, как был, в ботинках прошел следом.
   Прямо перед ним стояли два мента, мужик в драном свитере и насмерть перепуганная тетка.
   «Оп-паньки! — успел подумать Сашка. — Это я, кажется, попал! Надо Марго вытолк...»
   — К стене! — ухватил его за ворот один из ментов, и Сашка с ужасом узнал в нем все того же капитана Шитова. — К стене, я сказал!
   Сашка на деревянных ногах повернулся к стене, привычно поднял руки вверх и упер их в стену. «Вот я попал! Ну, попал!»
   — И ты, Маргарита, сюда иди! Не стой на проходе!
   В комнату вошла Марго.
   — Мордой не верти! — ткнули Сашку в бок. — Ноги в стороны!
   Сашка поставил ноги на ширину плеч.
   — Шире!
   Сашка поставил шире.
   — Еще шире!
   Мент быстро нащупал в кармане Сашкиной куртки портмоне и удовлетворенно хмыкнул.
   — Ну вот, на ловца и зверь бежит... товарищи понятые, прошу подойти.
 
   Дальше все шло как по расписанию. Сашкину личность сверили с фотографией на паспорте, тщательно занесли в протокол все изъятое имущество и начали расспрашивать о цели прихода. И вот с этим получились непонятки.
   — Ну и что ты мне лапшу вешаешь, Никитин? — криво улыбнулся Шитов. — Как это, просто поговорить?
   — Да, только поговорить, — глотнул Сашка. — Вы же знаете, что я на подписке! Какой дурак станет в моем положении дергаться?
   — Эт-точно, — со странной интонацией произнес капитан. — А почему тогда с такими деньгами пришел?
   — На всякий случай. Я всегда с собой деньги ношу.
   — Так, понятые, прошу вашего внимания. Вы слышали, что сказал молодой человек в коридоре?
   — Слышали, — испуганно подтвердили понятые.
   — Напомните...
   — Он спросил, что нового, — глотнул мужик в драном свитере.
   — А еще?
   — Ну, эта... — вмешалась тетка. — Дурью интересуюсь... кажется, так.
   — Ну, вот и всё, Никитин. Те же деяния, предусмотренные частью второй, но совершенные неоднократно. От пяти до десяти. Забирай его, Серега. Наш клиент.
   Что-то пыталась вставить в его защиту Марго, но ее одернули, и Сашке завернули руки за спину, надели наручники и в полусогнутом состоянии вывели из квартиры.
 
   Попасть глупее, чем он, было невозможно. Их с Бобиком быстро довезли до горотдела, но только Бобика сразу отправили в «обезьянник», а Сашку, не теряя времени, принялись допрашивать.
   — Ну что, Никитин, колоться будем? — с веселой враждебностью поинтересовался Шитов.
   — Не употребляю, — в тон ему враждебно высмеял двусмысленность ментовского сленга Сашка и попытался уложить стянутые наручниками кисти поудобнее.
   Капитан помрачнел.
   — Ты у меня дошутишься, Никитин, — с угрозой произнес он. — Весь свой «червонец» будешь на нарах прикалываться.
   Он пододвинул к себе несколько листков бумаги, закурил и уставился на задержанного тяжелым, испытующим взглядом.
   — Значит, так. Давай с самого начала. Зачем пришел, что хотел купить, в каком количестве и для кого...
   Сашка понимал, что реально против него ничего нет. Если не считать, конечно, подкинутой ранее анаши. А потому односложно отвечал на вопросы, не вдаваясь в подробности и уж тем более не называя имен.
   Шитов и сам не настаивал на некоторых деталях, например на том, кто именно привел Сашку к Бобику. с их обоюдного молчаливого согласия предполагалось, что Никитин А. И. нашел нужную квартиру исключительно Божьим наущением. Но вот всё остальное его живо интересовало, и только с обвинительной позиции.
   — Итак. Ты пришел покупать наркотики.
   — Это неправда, — мотнул головой Сашка.
   — Не свисти, Никитин, — усмехнулся Шитов. — Всё слышали, свидетели в том числе, как ты сказал: интересуюсь дурью. Значит, тебя интересовал наркотик. Какой именно?
   — Конкретно — никакой, — закусил губу Сашка.
   — Тебе что, уже всё равно, чем ширяться? Ладно, так и запишем: Никитин А. И. показал, что его устраивало любое наркосодержащее вещество.
   — Я этого не говорил.
   — Как это не говорил? Ты же только что сказал, что тебе было без разницы, что брать!
   — Я сказал: «Конкретно — никакой», — внятно напомнил Сашка.
   — Так и я о том же! — хмыкнул Шитов. — Переходим к следующему пункту. Сколько ты хотел взять?
   — Я не употребляю наркотики, — покачал головой Сашка.
   — Тогда для кого брал? Кто послал?! Фамилия, имя, место жительства.
   Сашка стиснул зубы. Всё, что бы он ни сказал, мгновенно перетасовывалось и в нужной композиции так же мгновенно заносилось в протокол.
   — Я сразу предупреждаю: я этого не подпишу. — Шитов откинулся на спинку стула и окинул его оценивающим взглядом.
   — Две недели в СИЗО, и подпишешь. Ну... может быть, две с половиной.
   Сашка тоскливо глянул вниз, на холодно посверкивающие на его запястьях наручники, и упрямо поджал губы:
   — Не имеете права.
   — Имею. Налицо рецидив. Прокуратура возражать не будет.
   У Сашки потемнело в глазах. После этой подкинутой ему анаши его визит к Бобику вполне могли расценить и как рецидив. Причем вне зависимости от того, что там покажет дядька.
   — Послушайте, капитан, — выдохнул он. — Вы прекрасно знаете, что анашу мне подкинули. Я даже думаю, что вы сами в этом участвовали.
   — И поэтому ты пошел к гражданину Свешникову, — понимающе закивал Шитов. — Чтобы еще себе приключений на ж... насобирать.
   — Вот только не надо из меня идиота делать! — Сашка уже заводился. — Да не поэтому я к Бобику пошел! Ну ладно, я здесь всего ничего! Но вы же профессионал! Вы что, не видите, что в городе творится?!
   — А что в городе творится? — заинтересованно пододвинулся Шитов. — Ну-ка, ну-ка... расскажи. Анаши остро не хватает?
   — Какая анаша?! — возмутился Сашка. — Что вы зациклились на этой анаше?! Тут покруче наркота гуляет, а вам и горя мало!
   Шитов непонимающе поднял брови:
   — Что-то я не пойму, Никитин, чего ты добиваешься?
   — А вы что, хотите сказать, что ничего не замечаете?! — язвительно покривился Сашка. — Я, новый человек в городе, и то вижу, а вы — ни сном, ни духом?! Так?
   Шитов растерянно заморгал:
   — Ну-ка, давай сначала, Никитин. Чего я должен знать?
   — А то! Глаза у всех как полтинники! Реакции — вообще отпад! Меня один такой чуть на лапшу не порезал! Галлюцинируют на ходу... И вы хотите сказать, что вам это ни о чем не говорит?!
   — А тебе, значит, говорит? — диковато глянул на него Шитов. — И о чем?
   Сашка присмотрелся. Он не мог в это поверить, но похоже, что Шитов и впрямь ни о чем таком не ведал.
   — На мой взгляд, в городе гуляет новый наркотик, — пожал он плечами. — Но только это не героин и уж тем более не анаша. Что-то покруче: ЛСД, мескалин, трептамин... я не специалист... точнее не скажу.
   Шитов замер и некоторое время сидел совершенно молча, тупо уставясь в пространство перед собой. А потом глуповато заржал:
   — Ну, ты даешь! Го-го-го! Разное я слыхал! Го-го-го! Но такое!
   — А что здесь смешного? — возмутился Сашка. — То, что вы до сих пор не в курсе? Так это не смешно. Вам плакать надо!
   — Ну ладно, хватит! — в последний раз гыгыкнул Шитов. — Повеселились, и будет. Итак, на чем мы остановились?
   «Тупик! — понял Сашка. — Не выскочить!» Дверь кабинета дрогнула, и Сашка повернул голову и замер. В проеме стоял... сам Федор Иванович Бугров.
   — Ну, как дела? — искоса глянув на Сашку, поинтересовался он.
   — Запирается, товарищ подполковник, — пряча улыбку, привстал капитан.
   — Сиди-сиди, — махнул рукой Федор Иванович, секунду нерешительно потоптался и развернулся, чтобы уйти.
   Кровь ударила Сашке в лицо, и он вдруг остро осознал, что единственный его шанс соскочить — это вырваться за рамки служебного протокола — чем бы это ни кончилось. И тогда он демонстративно громко вздохнул и, прижимая скованные кисти к животу, с деланной вальяжностью откинулся на спинку стула.
   — Интересные у вас подчиненные, Федор Иванович, — громко и как бы размышляя вслух, произнес он вслед выходящему в дверь подполковнику. — С логикой просто катастрофа. Наверное, в вас пошли...
   Федор Иванович замешкался, медленно развернулся, и Сашка увидел, как брови начальника горотдела изумленно поползли вверх.
   — Как это?
   Он явно еще не успел осмыслить сказанное.
   — А справедливость у вас у всех какая-то избирательная, — ядовито усмехнулся Сашка. — Пока вместе с дядей Женей на рыбалку ездили да водку жрали, так никаких проблем. А как не по нраву пришелся, так вы готовы всех Никитиных до седьмого колена истребить?
   Федор Иванович побагровел.
   — Я сначала даже подумал, это из-за плохой памяти... — нагло проронил Сашка.
   — Ты чего несешь, сопляк? — сжал пудовые кулаки Федор Иванович.
   — Ну... не хочется вам помнить, кто вас в начальники горотдела подпихнул, — холодея от ужаса, нес полную околесицу Сашка, — вот и сменилась милость... на гнев.
   Начальник горотдела двинулся на него, как айсберг на дохлую шлюпку. Сашка поймал себя на том, что рефлекторно вжимает голову в плечи, и понял, что сейчас-то и произойдет самое страшное.
   Но Бог его зачем-то сохранил. Федор Иванович подошел, с трудом перевел дух и, явно удерживая себя от немедленной расправы над этим щенком, медленно повернулся к капитану:
   — Что на него есть конкретно? Кроме анаши...
   — Работаем, Федор Иванович, — снова приподнялся из-за стола ошарашенный капитан.
   — Я спросил, что на него есть конкретно! — с упором на «конкретно», яростно повторил начальник горотдела.
   — Ну... это... — пытался угадать волю начальства Шитов.
   — Что конкретно, я спросил! — заорал подполковник.
   Глаза капитана забегали: он просто не успевал сообразить...
   — Да то же, что и на дядю Женю, — удивляясь тому, что еще жив, тихо сказал Сашка. — Острое желание посадить.
   Подполковник резко развернулся, и Сашка понял, что ему конец.
   — За мной! — мотнул головой в сторону двери начальник горотдела.
   Сашка, словно загипнотизированный, поднялся со стула и почувствовал, что ноги его не держат. Кинул взгляд на пунцового от невысказанных эмоций капитана, затем на уходящего в сторону двери подполковника и медленно тронулся вслед.
 
   Шитов догнал Сашку только у лестницы. Остановил, быстро расстегнул наручники и бросил их дежурному:
   — Саттарову отдашь. Это его браслеты.
   Затем, видя, что начальник горотдела уже почти поднялся на второй этаж, крепко ухватил «наркодилера» за плечо и, толкая его перед собой, старательно доставил в приемную.
   — Вперед. И поменьше выпендривайся.
   «Сто пудов — он полномочия превысил. Вот и сдрейфил...» — подумал Сашка, кивнул немолодой секретарше и шагнул через порог огромного пустого кабинета.
   — Садись! — дыша гневом, приказал начальник горотдела.
   Сашка огляделся и присел на один из длинного ряда стульев у стены. Странное дело, но последние слова Шитова изрядно его успокоили.
   Федор Иванович сунул руки в карманы и, тяжело дыша, заходил из угла в угол. Сашка ждал.
   — Ты чего язык распускаешь, щенок? — резко остановился он напротив. — Что ты вообще об этом знаешь?!
   — Я...
   — Молчать!
   Сашка с деланным равнодушием пожал плечами и начал демонстративно растирать затекшие запястья.
   Бугров кинул в него испепеляющий взгляд, яростно крякнул и снова заходил по кабинету.
   — Водку, видишь ли, мы пили... — ненавидяще буркнул он. — Сопляк! Мне еще не хватало, чтоб всякие щенки учили!
   В дверь постучали, и в кабинет заглянул рыжий коренастый крепыш в голубом камуфляже:
   — Разрешите?
   — Что там еще?! — разъярился Бугров. Крепыш простецки развел руками:
   — Все в сборе. Как вы и сказали.
   Подполковник яростно пыхнул и глянул на Сашку. Он явно разрывался между необходимостью заниматься служебными делами и желанием высказать этому щенку все, что он о нем думает. Но время шло, и служебный долг помаленьку одерживал верх.
   — Ладно, я сейчас, — раздраженно отмахнулся он. — Хотя... без толку это! Всё равно там никого не будет...
   Сашка ждал.
   — Иди за мной, — жестко приказал ему Бугров и направился к двери. — Щас и проверим, как вы, Никитины, за слова отвечаете!
   Сашка хлопнул глазами: это прозвучало как угроза, и похоже было, что ему с минуты на минуту предъявят за каждое неосторожно сказанное слово.
 
   Федор Иванович провел его на задний двор горотдела и ткнул пальцем в новенький уазик:
   — В машину!
   Сашка молча пошел вниз по ступенькам.
   — Виктор! Караоглу! — рявкнул начальник милиции, и из машины выскочил перепуганный водитель. — Присмотри за ним!
   Сашка подошел к уазику и с трудом засунул непослушное тело внутрь.
   — Чего это с Бугром? — настороженно поинтересовался шофер, закурил сам и предложил угощаться Сашке.
   Он явно не мог предположить, что начальник горотдела посадит к себе в машину «верблюда», обвиненного по статье двести двадцать восемь, часть вторая.
   — Да вот, — нервно усмехнулся Сашка, — вчера дядьку замели, а сегодня меня.
   — Дядьку? — не понял, но уже насторожился шофер.
   — Ну да, Евгения Севастьяновича, — неохотно пояснил Сашка. — Никитина. Знаете такого?
   — Чего? — моргнул Караоглу да так и замер с пачкой в руках. — Ты чего несешь? Кто это Евгения Севастьяновича замел? Я его лично два часа назад домой отвез!
   Сашка похолодел.
   — Как это — лично? — с трудом выдавил он.
   — Вот так, — пожал плечами шофер. — Эту ночь они, правда, в кабинете у Бугра просидели, но утром, как сказали, что мэра не будет, я его и отвез...
   На крыльцо, окруженный группой офицеров, стремительно вышел Федор Иванович. Он отдал подчиненным какое-то распоряжение и подошел к машине.
   — Давай сразу в балок, а там и остальных подождем, — скомандовал он.
   Водитель повернул ключ зажигания, и Сашка придвинулся вперед, так чтобы Бугров его слышал.
   — Извините меня, Федор Иванович... — с трудом проговорил он. — Я думал, что вы дядю Женю... того... посадили ни за что. Ну, и меня... Вот и понесло.
   — Индюк тоже думал, — холодно отрезал милиционер. — А с вами, господа Никитины, я еще не разобрался. Рано радуешься.
   Сашка растерялся. С одной стороны, дядя Женя дома, живой и здоровый, да и сам он не в камере сидит, но с другой... Что-то здесь было не так!
   — Если бы не его слово, хрен бы он у меня сегодня вышел, — покачал головой Бугров.
   — Разве вы не видите, что это нормальный мужик? — тихо спросил Сашка.
   — Щас проверим, какой он нормальный, — с угрозой произнес подполковник и вдруг резко повернулся к Сашке: — Да в том-то и беда, что нормальный был мужик! Специалист первоклассный! Люди уважали! Мог бы еще работать и работать — здоровье позволяет! Нет, ему всё мало! Бросил всё! Занялся какой-то галиматьей! И себе голову морочит, и людям! Да еще и с криминалом связался!
   Уазик уже промчался по неширокой улице через центр, и впереди показались черные от времени дома городской окраины.
   — Да и ты хорош! — буркнул Федор Иванович; он уже помаленьку отходил. — На тебе статья висит, а ты за Маргаритой по всяким Бобикам ходишь! Ей-то он хоть одноклассник бывший, а тебя-то зачем туда понесло?
   — К Бобику? — механически спросил Сашка, понимая, что Марго сделала всё, чтобы отмазать его перед отцом.
   — Нет! На выставку достижений народного хозяйства! — зло отозвался милиционер.
   — Я просто подумал, что меня подставили из-за нового наркотика...
   Федор Иванович снова развернулся к Сашке лицом:
   — Чего-чего?
   — Я ведь к Бобику только из-за этого пошел, — волнуясь, пояснил Сашка. — Я и Шитову то же самое сказал...
   Он принялся объяснять и сразу увидел, что с милицейской точки зрения это все чересчур заумно. Бугров крякал, качал головой и всё время вставлял свои довольно язвительные замечания. Он и на дух не принимал ту идею, что в его маленький, далекий от морских портов и финансовых бирж городок мог попасть такой экзотический продукт, как ЛСД. А уж про мескалин, псилоцибин или триптамин и про возможность использовать эти средства для сверхглубоких медитативных состояний, в том числе и в рамках изолированных сект, он даже и не слышал. Этого не было в его суровых и до предела конкретных милицейских буднях, а значит, этого не было вообще.
   — Я вот смотрел, — безостановочно тарахтел Сашка, — у некоторых реакции были ненормальные, как после травки... Но это совершенно точно не она!
   — Конечно, не травка! — отрезал Федор Иванович. — Это дурость человеческая! Я и Нелке то же самое сказал. Так разве она слышит?! Как же! Духовность ей подавай! Я для нее, видите ли, малодуховный! Хорош, Витек! Здесь останови.
   Он или не понял, что ему только что сказали, или не захотел понять.
   Машина встала, и Сашка глянул в окошко. Они находились на самом краю города, а впереди красовалась чудовищных размеров помойка. Федор Иванович вышел из машины.
   — Саттаров! Башлыков! Ко мне! — скомандовал он, и к нему споро подбежали выскочившие из машины офицеры.
   — Все здесь?
   — Все... — нестройным хором откликнулись подчиненные.
   — А то чтоб не вышло мне как в прошлый раз! — грозно напомнил что-то давнее и явно очень и очень стыдное начальник горотдела.
   — Ну что-о вы, Федор Иванович, — смущенно затянули менты.
   — Тогда вперед! — завершил «инструктаж» подполковник.
   Он сказал еще несколько фраз и стремительно двинулся к машине.
   — А куда это мы? — на ходу поинтересовался Сашка, но водитель только досадливо поморщился.
   Бугров запрыгнул в машину:
   — Вперед, Витек!
   Уазик сорвался с места и помчался по грязной ухабистой улице.
   — Ну, Женька! — досадливо крякнул подполковник. — Ну, блин, впарил мне хренотень! Ну не дай бог там пусто!
   Сашка оторопел. Он знал только одного Женьку — дядю Женю. Но что за «хренотень» он «впарил» начальнику горотдела, не понимал.
 
   Машина встала около невысокого двухэтажного барака. Из уазиков повыскакивали и рассыпались менты, двое сержантов стремительно отвадили нескольких случайно оказавшихся неподалеку зевак, и вся группа скрылась за черной покосившейся дверью подъезда. Бугров сидел в уазике и, расслабленно наблюдая за развитием событий, переговаривался с кем-то по рации.
   Внезапно раздался странный треск, затем пять или шесть выстрелов, ухнуло выпавшее на улицу стекло, и Сашка прильнул к боковому стеклу. В окне второго этажа стоял голый по пояс, татуированный до самой шеи мужик с короткоствольным автоматом в руках.
   — Падлы! — заорал мужик. — Мусора поганые!
   — Йо-ка-лэ... — оторопел Бугров. — Не может быть!!!
   И тут же раздалась автоматная очередь.
   — "Жилетку" давай! — крикнул Сашке мгновенно согнувшийся в три погибели Бугров.
   Сашка непонимающе завертел головой.
   — Бронежилет, грю, подай!!! — страшно заорал подполковник. — И не высовывайся, на хрен!
   Сашка поискал глазами и сообразил, что прикрытый куском брезента сверток на сиденье рядом с ним, скорее всего, и есть бронежилет. Он откинул брезент, ухватился за рубчатый «броник» обеими руками, с усилием поднял его и протянул Бугрову.
   — Твою мать! — заорал Бугров и вывалился в дверцу, на ходу натягивая непослушную бронированную конструкцию. — Всем назад!
   — Падлы! — заорал татуированный и выпустил очередь в сторону машины.
   Тренькнули по металлу пули, и Сашка с шофером дружно охнули и вжались мордами в сиденья. Послышалась еще пара очередей, еще и еще, и вдруг все стихло.
   И тут же послышался многоэтажный бугровский мат.
   — Вашу в... ж... мать! — орал Федор Иванович. — Вы чего наделали, недоумки?!
   Сашка осторожно глянул через лобовое стекло. В окне второго этажа барака было пусто. Он перевел взгляд на беснующегося неподалеку Бугрова, затем на шофера — и вдруг заметил белое пятно на земле прямо под окном. В груди похолодело.
   — Во, блин! — скрипнул зубами водитель, стремительно распахнул дверцу и выскочил наружу. — Опять, зараза, по машине! Ну что за жизнь?!
   Сашка медленно вышел следом и, оглянувшись по сторонам, подошел ближе к сгрудившимся ментам. Татуированный лежал под окном, уткнувшись лицом в грязь и раскинув тощие бледные руки в стороны, а из рваных отверстий на темно-синих куполах огромного, на всю спину, храма медленно сочилась бурая кровь.
   Уже стекшиеся к командиру офицеры на ходу начали виновато горбиться и втягивать головы в плечи.
   — Это же Крапленый! — чуть не плакал начальник горотдела. — Какая тварь его замочила?! Вы что, не могли поаккуратней его уронить?! Чтоб живой был?!
   — Кто ж знал, что это Крапленый? — растерянно шмыгнул носом кто-то из ментов.
   — А гляделки вам на что?! Только на блядей пялиться горазды!
   Федор Иванович был вне себя. Похоже, этот синий от татуировки человек представлял для ментов какую-то особую промысловую ценность и его, как редкого зверя, следовало добывать с величайшим вниманием и только живьем.
   — Башлыкова ко мне! — жестко распорядился Федор Иванович и начал стаскивать бронежилет. — Держи, Караоглу! И пацана домой отвези!
   Водитель кивнул, принял бронежилет, и они побрели назад, к машине, слушая, как за их спинами начинается жуткий начальственный разнос.