Степаненко Андрей. Избранник

   — А дядь Женя где? — поинтересовался он.
   — Я не знаю, — пожал плечами парень. — Но я могу кого-нибудь из апостолов позвать.
   — Кого-кого?
   — Апостолов... — неуверенно произнес парень. — Они сейчас в зале медитируют. Нам сказали не мешать, но раз вам надо, я приведу...
   В дверь заглянул синеглазый бородач.
   — Иди, Петя, — властно распорядился он. — Я уже здесь.
   Мальчишка выскочил из комнаты, а бородач плотно прикрыл дверь и пододвинул стул к кровати:
   — Как вы, Александр Иванович?
   — Хреново, — честно признал Сашка.
   Олег откашлялся и понимающе кивнул:
   — Я так понял, вы хотите знать, где Евгений Севастьянович?
   — Естественно.
   — Неля с ним только что говорила, и он велел передать вам, что пошел дальше.
   — Дальше?
   — Да, — кивнул бородач, — Сила позвала его следовать дальше.
   И от этих слов отчетливо потянуло паранойей.
   — Ладно, — спустил ноги с кровати Сашка. — Я сам с ним поговорю. Он в зале?
   — Нет, — покачал головой Олег. — Он ушел.
   — Когда?
   — Этой ночью.
   — Подожди, — непонимающе тряхнул головой Сашка. — Ты же сказал, что Неля с ним только что говорила!
   — Верно. Они общались в астрале. А телесно его здесь нет. Но вы не беспокойтесь, мы вам поможем...
   Он сказал это с таким значением, что Сашка забеспокоился:
   — Не понял...
   — Вы же теперь Учитель, главный духовный наставник всей нашей общины...
   Внутри у Сашки похолодело.
   — Не-е, Олег, — криво улыбнулся он и вытащил из целлофана трусы. — Я в эти ваши игры не играю. У вас уже есть Учитель, вот пусть он вами и занимается.
   — Теперь вы — наш Учитель, — покачал головой бородач.
   Сашка на секунду замер и почему-то необыкновенно ярко вспомнил, как его купали, протирали и даже, кажется, сушили феном. А затем представил себе, как его спящего перетаскивали в кровать, и ему стало жутко.
   — Ну уж нет, — покачал он головой и, едва удерживая тревожную дрожь в руках, начал надевать трусы. — Я на это не подписывался. И дядя Женя это прекрасно знает.
   — Его с нами больше нет...
   Сашка обмер: Олег сказал это тем самым тоном, каким говорят о покойниках.
   — Я чего-то не пойму... он... скончался, что ли? — Олег пожал плечами:
   — Для Силы нет смерти.
   — Ты не крути, Олег, — вскочил с кровати Сашка и кинулся натягивать свои идеально отглаженные брюки, — лучше прямо скажи, где дядя Женя!
   — Только что был в астрале, — уверенно кивнул Олег. — А если вы насчет телесной оболочки... так я этого не знаю.
   Сашка мысленно матюгнулся.
   — А кто знает?
   — Я думаю, Неля, может быть... — дернул кадыком бородач. — Но ее сейчас трогать не стоит.
   — Почему?
   Олег тяжело вздохнул:
   — Она слишком близко подошла...
   — Куда подошла? — Олег промолчал.
   Сашка сокрушенно цокнул языком, торопливо надел теплую, похоже, специально подогретую для него рубашку, отодвинул вставшего на проходе Олега в сторону и быстрым шагом прошел в зал. Все апостолы были здесь и уже вышли из медитации.
   — Привет, мужики.
   Некоторые из «мужиков» дружно встали с ковра и почти синхронно поклонились.
   — Здравствуйте, Учитель.
   Остальные апостолы сгрудились в углу зала и на его голос никак не отреагировали.
   — Кто знает, где Евгений Севастьянович? — спросил Сашка и подошел ближе. — И чем это вы занима...
   На ковре, запрокинув голову назад и тяжело дыша, лежала Неля.
   — Мама родная! Что это с ней?!
   Шея, лицо и руки Нели сплошь были покрыты огромными кровянистого цвета пятнами.
   — Она слишком близко подошла, Учитель, — тихо произнес кто-то за его спиной.
   — К чему? — глотнул Сашка.
   — К Евгению Севастьяновичу.
   Сашка растерянно моргнул и осел на ковер.
   — Они меня не пустили... — внезапно прохрипела Неля и открыла темные глаза. — Они меня не пустили к Евгению Сева... Сева...
   «Что за чертовщина?! Куда ее не пустили?»
   — Куда, Неля? Кто тебя не пустил? Где Евгений Севастьянович?
   — Огненные Учителя, — выдохнула Неля, — там... в астрале... они пришли за ним... — и потеряла сознание.
   — Отойдите, Александр Иванович! — резко оттеснили его в сторону.
   Сашка поднялся с колен, и вокруг Нели мгновенно сгрудились все одиннадцать апостолов. Они распростерли над ней руки, да так и замерли в позах балетных лебедей. И если бы не трагичность происходящего...
   «Господи! И у этой стигматы! Во дурдом!»
 
   Чтобы не мешать, ошарашенный Сашка побрел в ванную и принял душ, затем заставил себя позавтракать, сел у окна и принялся наблюдать, как падают с неба на удивление крупные хлопья снега. Если дядя Женя хотел исчезнуть, да так, чтобы замести все свои следы, он выбрал на редкость удачное время.
   Сашка категорически не верил в астрал, как не верил и в то, что дядька может вот так вот запросто сбросить на него всю ответственность и слинять. Хотя эта усталость в глазах, эти бесконечные приступы... нормальному человеку такая жизнь могла надоесть довольно быстро. Но был ли дядька вполне нормален? Кем он был на самом деле? Что чувствовал?
   Сашка досадливо крякнул. Он и понятия не имел, как должен чувствовать себя пятидесятилетний, глубоко одинокий пенсионер во главе большой, абсолютно паранойяльной религиозной общины. А может быть, только в ней и был весь смысл его существования? Да и куда он уйдет? Насколько Сашка знал людей, от уважения, четырехкомнатной квартиры, от пенсии, наконец, не уходят.
   «А если его вконец задолбали менты? Да нет, непохоже. С Бугровым он договорился, со мной все дела развел... разве что на работу не устроил».
   Сашка недовольно цокнул языком: работа ему была нужна.
   Протяжно заскрипела дверь, и он обернулся. В дверях стоял бородатый Олег.
   — Разрешите, Александр Иванович?
   Сашка смутился. Он так и не мог привыкнуть к пиетету в свой адрес.
   — Да, конечно.
   — Вас Неля просит подойти.
   — Хорошо, я иду.
   Сашка поднялся с табуретки и проследовал за Олегом в зал. Неля, кажется, чувствовала себя получше, да и ожоги... Сашка пригляделся и охнул: от жутких багряных пятен остались только легкие светло-фиолетовые тени.
   — Подойдите, Саша, — слабым голосом позвала его Неля.
   Сашка приблизился.
   — Я не успела обговорить с Евгением Севастьяновичем всё, — так же тихо произнесла Неля. — Но одно я знаю точно: теперь именно вы, Саша, избранник Силы. А значит, и наш духовный наставник.
   — Но как же...
   — Не возражайте. Это судьба.
   Сашка оглядел притихших, напряженно и почтительно смотрящих на него апостолов и тихо запаниковал. Только теперь до него дошло, в какое глубокое дерьмо втянул его слинявший неведомо куда чертов родственничек.
   — Вы чего, ребята... с дуба рухнули? — с натужной иронией поинтересовался он. — При чем здесь я? Это дядя Женя ваш наставник. А я ихтиолог. Меня здесь вообще, может быть, завтра не будет... понимаете?
   — Конечно, — на долю секунды смежила ресницы Неля. — Вы вправе уехать куда захотите.
   — Слава те господи. Хоть одно разумное слово, — неуверенно улыбнулся он. — Тогда давайте считать, что я уже уехал...
   — Вы можете уехать в любой момент, — серьезно повторил вслед за Нелей сидящий рядом с ней в позе лотоса шофер Лешка, — но только вы должны знать, что ваш пост пожизненный.
   Сашка растерялся:
   — Как это «пожизненный»?
   — Сила выбирает человека навсегда... — устало пояснила Неля. — А вы — ее избранник. С этим уже ничего нельзя поделать.
   Сашка затравленно огляделся: апостолы напряженно молчали.
   — А если я все-таки уеду? — преодолевая секундный шок, сглотнул он. — Что тогда?
   — Мы будем ждать, когда вы вернетесь, — тихо произнес бородатый Олег.
   — Да, мы все будем ждать... — эхом вторила ему Неля.
   — А если я не вернусь? — с нарастающим в груди протестом поинтересовался он.
   Олег на секунду смутился, но взял себя в руки.
   — Может вернуться ваш сын... — Сашка представил, как эта сотня, или сколько их там, человек ждет, когда его гипотетический сын достаточно подрастет, чтобы принять пост их Учителя, и ощутил мгновенно пробежавший по спине панический холодок.
   «Надо отсюда сваливать! — понял он. — И как можно быстрей!»
 
   Неля быстро устала и снова начала выпадать из реальности. Сашка, не желая ни мешать ее душевному выздоровлению, ни влезать в дискуссии о своем будущем, снова ушел на кухню. Но всё это время он всей кожей ощущал на себе их напряженное внимание. Даже сквозь стены.
   Тренькнул дверной звонок, и Сашка по привычке двинулся к двери, но увидел, что его уже опередили, и махнул рукой: пусть сами разбираются...
   — Здорово, Леха, — послышалось в коридоре. — А где сам-то?
   Лешка что-то ответил.
   — Не понял. А кто вместо него?
   — Александр Евг... то есть Иванович.
   — Ну так давай его сюда.
   Сашка едва успел приподняться с табуретки, как дверь кухни распахнулась и на пороге выросла крепкая фигура Лосева.
   — Привет, Сашок, — протянул он руку. — Ты, говорят, теперь за дядьку рулишь?
   Сашка мгновенно вспомнил, как еще позавчера на этой самой кухне дядя Женя обещал Бугрову не иметь с Лосем никаких дел, и уклончиво мотнул головой.
   — Тогда слушай. — Лось мигом сел за стол и открыл папку. — Короче, благовония вам я достал, плакаты и литературу тоже. Всё как договаривались. Ближайшим свободным рейсом переправлю.
   — И что?
   — Как что? — удивился Лось. — Теперь за вами очередь. Мне хорошая рекламная кампания нужна.
   — Не понял, — тряхнул головой Сашка. — Какая такая кампания?
   — А тебе что, дядька ничего не говорил? — с изумлением уставился на него Лось. — Я же в мэры иду. До выборов всего ничего осталось. Каждый голос на учете...
   Кровь ударила Сашке в лицо, а перед глазами вмиг пролетели десятки «картинок»: подкинутая анаша, обыск, странное требование подполковника Бугрова разорвать все отношения с Лосем. Только теперь до Сашки дошло, что стояло за ментовским беспределом: всё это время дядьку, как, наверное, и всех, кто поддерживает главного конкурента нынешнего мэра города Хомякова, жестко и планомерно выпихивали за пределы политической арены.
   Сашка поднялся с табуретки и прошелся по огромной кухне. Ему эти методы были омерзительны, но еще более омерзительной была та деловитость, с которой Лосев использовал в общем-то неадекватных, а по большому счету глубоко нездоровых людей.
   — Знаете, Михаил... э-э...
   — Иванович, — подсказал собеседник, — но можно просто Миша.
   — Знаете, Михаил Иванович, — по возможности холодно улыбнулся Сашка, — меня это всё мало касается.
   — Не понял, — распрямился Лось. — Как это «не касается»? Раз Евгения Севастьяновича нет, а ты за него, давай это дело как-то решать. Но только чтобы реально всё было, конкретно!
   Сашка покачал головой:
   — Я же вам сказал: меня это не ка-са-ет-ся. У меня своих проблем — выше крыши.
   — Не, ты не понял, братан, — криво улыбнулся Лось. — У нас же договор.
   — Я с вами не договаривался, — оперся о подоконник Сашка.
   Лось растерянно моргнул.
   — Ты хоть знаешь, пацан, сколько я бабок на вашу секту потратил?! — с нарастающим раздражением поинтересовался он.
   — Это не моя секта, — покачал головой Сашка. — Я в этом городе вообще всего-то пятый день. Евгений Севастьянович придет, вот с ним и говорите.
   — А чего я тогда здесь сижу? — сам себя спросил гость и развернулся к дверям. — Эй, Леха! Ты кого мне подсунул?
   На пороге вырос Лешка.
   — Это наш Учитель, — с почтением произнес он.
   — Какой это, на хрен, Учитель, если он ничего не решает?! — смешливо закашлялся Лось. — А Неля у вас где?
   — В зале.
   Лось хохотнул, с сомнением качнул головой и тронулся в зал.
   — Во номера!
   Тренькнул звонок, и снова Сашку опередили.
   — Никитин ...сандр, — донеслось до него из прихожей.
   «Достали!»
   — Здесь я, здесь, — вышел в коридор Сашка. — В чем дело?
   У дверей рядом с Лешкой стоял хорошо одетый строгий господин — иначе не скажешь.
   — Вы Никитин?
   — И что из этого? — настороженно прищурился Сашка.
   — Позвольте ваши документы.
   — Пожалуйста, — хмыкнул Сашка, подошел к вешалке и полез во внутренний карман пиджака. — Вот паспорт, вот листок убытия... что-нибудь еще?
   — Листок убытия не надо...
   Мужчина взял в руки Сашкин паспорт, внимательно прочитал всё, что там написано, и вернул паспорт хозяину.
   — Я государственный нотариус Зелих Аркадий Львович, и у меня для вас два пакета. Распишитесь, пожалуйста...
   Сашка недоуменно глянул на Лешку, тот, столь же недоуменно, на него, и оба пожали плечами.
   — Услуга по доставке на дом оплачена, — заметил их недоумение нотариус. — Дата и время доставки оговорены заказчиком специально.
   — А кто заказчик-то? — опасливо поинтересовался Сашка: этот городок мог выкинуть такое, что только держись!
   Нотариус глянул в папку:
   — Никитин. Евгений Сева...стьянович. — У Сашки сразу отлегло от души.
   — Так бы и сказали, — с облегчением выдохнул он. — Где расписаться-то?
   — Вот здесь, пожалуйста, — сунул ему папку с держателем для бумаги нотариус.
   — Где?
   — Вот здесь, пожалуйста, и вот здесь...
   Сашка размашисто расписался, принял из рук нотариуса два больших запечатанных пакета и вдруг буквально физически почувствовал, как прямо сейчас поворачивается там, на небесах, его судьба. Вскрыл первый пакет, достал несколько заверенных на обороте квадратными нотариальными штампами листков и вчитался. В животе тревожно екнуло.
   — Не понял...
   — Это дарственные, — пояснил нотариус. — Все налоги уже уплачены, можете не беспокоиться.
   — Так... я ничего не понимаю! — собрал всё свое внимание в кучку Сашка и стремительно перетасовал красочно оформленные листы.
   Это действительно были дарственные на его имя: на четырехкомнатную квартиру общей площадью 120 кв. метров, на микроавтобус марки «Форд», на автомашину «Жигули» девяносто третьей модели и на гараж металлический в кооперативе «Горняк». Похоже, дядька отдавал ему всё.
   — Когда он это оформил? — прикусил он губу.
   — В понедельник, — с готовностью ответил нотариус. — Там написано.
   Сашка попытался вспомнить, что дядька делал в понедельник. Вроде бы его в тот день выпустили из ментовки... Точно! Это был день обыска, смерти Крапленого и дядькиных стигматов на спине...
   «И когда он успел? И зачем? Какой смысл? А может быть, и это подстава?»
   Он уже не знал, чему верить.
   — Поздравляю с приобретением, — вежливо произнес нотариус. — И позвольте мне откланяться.
   — Да-да, конечно, спасибо, — кивнул Сашка и осел на пуфик. Прямо в прихожей.
   — Вы письмо-то прочитайте, Александр Иванович, — осторожно порекомендовал ему Лешка.
   Сашка подрагивающими руками вскрыл второй конверт.
   Он впервые видел дядькин почерк: крупный, размашистый, почти как у отца. Но сосредоточиться было сложно. Хлопнула входная дверь, и он попытался взять себя в руки.
   "Сашок!
   Извини за то, что всё так выходит, но выбора у меня нет, да и времени в обрез".
   — Нет, Неля, мы не так договаривались! — послышался из зала раздраженный баритон Лося.
   — Лучше на кухне, — тронул его за плечо Лешка. Сашка кивнул, подхватил бумаги и переместился на кухню.
   "Сашок!
   Извини за то, что всё так выходит, но выбора у меня нет, да и времени в обрез. Мне пора переходить к следующей кармической задаче, а сделать это можно только так..."
   Сашка тяжело вздохнул.
   "...Конечно, мне бы очень хотелось, чтобы ты последовал путем Силы и принял общину под свою руку. От этого слишком многое зависит, гораздо больше, чем ты можешь себе представить. И даже намного больше, чем думают общинники. Включая самых продвинутых.
   Но я подтверждаю всё, что обещал тебе. Только ты сам вправе определять свою судьбу. Только ты решаешь, встанешь ты во главе общины или нет. И только ты решаешь, использовать ли Силу (и как именно) или не использовать ее совсем.
   Квартира, обе машины и гараж теперь твои. Пользуйся, распоряжайся — в общем, делай, что хочешь.
   Прощай.
   Да, чуть не забыл. Если придет Мишка Лосев (а он придет), что делать, решай сам. Я данное при тебе слово, как видишь, сдержал, а что будет дальше, уже не мое дело. Главное, помни: ты никому ничего не должен. Никому и ничего. И даже если найдутся умники, которые попытаются шантажировать тебя твоим положением и говорить, что ты обязан использовать Силу во благо всего человечества, смело посылай их всех на три советские буквы. И помни, что я тебе как-то сказал: Сила только массами управляет беспощадно, а у каждого отдельного человека всегда есть выбор. Потому что Сила любит, когда у человека ЕСТЬ выбор. Потому что выбор и есть Ее главная цель.
   Ну, вот и всё.
   Прости за то, что не помог с работой, и за этот экспромт с исчезновением: если бы у меня было время, я бы себе такого не позволил. Но времени уже нет.
   Прощай. Любящий тебя дядя Женя.
   Раков-то помнишь? Тогда, ночью, пятнадцать лет назад. Хороши были, черти!"
 
   Сашка растерянно просмотрел дарственные еще раз, опять перечитал письмо, задумчиво разложил бумаги по пакетам и тупо уставился в окно. Он и понятия не имел, что ему теперь делать. Нахально вступать в наследство и гнать всех этих доведших дядю Женю до ручки апостолов, а заодно и Мишку Лося поганой метлой? Или всё-таки подождать, когда дядьке надоест изображать из себя мессию в изгнании и он объявится дома — голодный, промерзший и несчастный от житейской неустроенности? Совершенно ясно было только одно: теперь ему придется официально заявлять в ментовку об исчезновении человека. Сашка поежился: думать об этом было неприятно.
   «А если дядь Женя и вправду умер?»
   Он вспомнил последний приступ и признал, что такое более чем вероятно. И лишь одно вызывало в нем здоровый скепсис: слишком хорошая подготовка «экспромта» с исчезновением. Прямо-таки мастерская... Пожалуй, для полной правды это всё было слишком торжественно и красиво.
   — Саша... можно тебя оторвать?
   Он поднял голову. На пороге кухни стоял Олег.
   — Можно. — Сашка ткнул рукой в стопку бумаг на столе: — Ты из-за этого?
   Бородач кивнул. Понятно, что видевший вручение дарственных Лешка им уже всё рассказал. Или — не всё?
   Он вышел в зал и сразу понял: рассказано много. Обложенная цветастыми диванными подушками Неля сидела на ковре у стены, а все двенадцать апостолов стояли вокруг, словно на семейной фотографии, и даже Мишка Лось выглядел каким-то замороженным.
   — Прочти, — отдал Сашка письмо Олегу и оперся плечом о косяк.
   Бородач с поклоном принял бумагу и вслух, медленно и отчетливо начал читать последнюю волю их прежнего Учителя. Вовсе не имевший в виду чтение вслух, Сашка поначалу смутился, подумал, что, наверное, это не дело и так нельзя, но почти сразу же понял, что это лучший способ. И вообще, только так и нужно поступать. Потому что чем меньше останется меж ними недоговоренностей, тем лучше апостолы поймут его собственную позицию.
 
   Когда Олег дочитал письмо до конца, в комнате воцарилась гробовая тишина. Такая, что стало слышно, как гудит за окном улица.
   — Я что-то не понял, — первым подал голос Лось. — А что это за данное при тебе слово? Насчет меня...
   — Евгений Севастьянович обещал, что лично он с тобой дел иметь больше не будет, — честно пояснил Сашка.
   — Кому? — подозрительно сощурился Лось.
   — Это не важно, — покачал головой Сашка.
   — Но он ведь не написал, что и ты не должен иметь со мной дел, — усмехнулся Лось, — и что долги отдавать не надо, тоже не написал. Так?
   — Верно, — кивнул Сашка. — Не написал.
   — Так отдавай.
   Сашка задумался. Понятно, что Лось потратился: и благовония для секты, и литература, и какие-то там плакаты стоят денег. И с этой точки зрения дядька Лосю остался должен. Но дядькин долг — это не его долг. А с другой стороны, всё дядькино имущество теперь по закону принадлежит ему.
   — Сколько?
   — Не-е... так дело не пойдет, — криво усмехнулся Лось. — Если б мне деньги были нужны, я бы их сразу взял. Ты мне обещанное отдавай.
   — Поддержку на выборах?
   — Точно.
   Сашка вспомнил, как из его рюкзака достали пакет с анашой, оглядел ожидающих его решения апостолов и решительно замотал головой:
   — Извини, но я на это не подписывался. Хочешь, чтобы я вернул бабки, проблем нет: продам и машину, и гараж — и верну всё до копейки. А в политику я не играю — нахлебался.
   Лось заиграл желваками и повернулся к Неле:
   — Слушай, Нель, это не дело. Я вам всегда помогал. И Севастьяныча из клетки вытаскивал, и деньги давал. Хоть ты ему скажи!
   — А что я могу сказать? — откинулась головой на стенку Неля. — Ты сам всё слышал. Это ему решать, а не мне...
   — Ну ладно... — процедил сквозь зубы Лось и, задев Сашку плечом, решительно вышел в коридор, но снова обернулся: — Шарик маленький. Сами прибежите.
   Сашка усмехнулся: насчет того, что «шарик» маленький, он уже слышал — от капитана Шитова и ничего, пока на свободе. Хлопнула входная дверь, и он оглядел притихших, серьезных апостолов.
   — Значит, так, мужики, я иду в ментовку заявлять о пропаже человека. Если кто хочет дать показания, может идти со мной. Есть желающие?
   Апостолы молчали.
   — Ну что ж, значит, я пойду один.
 
   В горотдел он подошел к двенадцати дня и, с трудом оторвав дежурного офицера от оживленной беседы с двумя сидящими вместе с ним за стеклом сержантами, изложил суть дела. Но тот, узнав, что он хочет подать заявление о пропаже человека, недоверчиво покачал головой:
   — Сколько дней прошло?
   — Меньше суток, — честно сказал Сашка.
   — Тогда ты рано беспокоишься, паря. Знаешь, сколько у нас таких случаев? К бабе твой дядька пошел, это как пить дать. Дня три подожди, и объявится.
   — Не тот он человек, чтобы у бабы застрять, — не согласился с ним Сашка. — Да и дарственные он на меня оставил: и на квартиру, и на машины...
   — Да ну?! — изумился дежурный. — А фамилия твоя как?
   — Никитин.
   — Никитин? — прищурился один из сержантов. — Постой-постой... слышь, Сереж, а это не тот Никитин, которого только что брать поехали?
   Офицер задумался.
   — Как твой адрес, говоришь?
   Сашка назвал, и сержанты переглянулись:
   — А ну-ка, пойдем с нами...
   Они быстро выскочили из «аквариума», подхватили его под руки и поволокли к лестнице, а затем и на второй этаж. Провели сквозь приемную и втащили в кабинет подполковника Бугрова.
   — Вот он, товарищ подполковник. Только что взяли!
   Федор Иванович медленно поднялся из-за стола.
   — Чего брехать-то?! — попытался вырваться Сашка. — Я сам в горотдел пришел!
   — Сам? — недобро улыбнулся Бугров и тяжелой поступью подошел к Сашке. — Это хорошо. Значит, запираться не будем?
   Он положил свою тяжелую крепкую руку на Сашкино плечо, подвел его к одному из стульев и повернулся к сержантам:
   — Шитова ко мне.
   — Есть!
   — Садись, — коротко распорядился Бугров, и Сашка присел на указанный стул.
   Он уже понимал, что происходит. Скорее всего, запорошенное снегом дядькино тело уже нашли где-нибудь возле трассы, и теперь ментам нужны все, кто видел Евгения Севастьяновича в последние часы его жизни. Просто чтобы понять, что случилось.
   В дверь постучались.
   — Можно?
   Сашка вздохнул. Это был Шитов.
   — Заходи, капитан, — кивнул Федор Иванович. — Видишь, кто у нас в гостях?
   — Вижу, — расплылся в улыбке Шитов. — И что, колется?
   — Сейчас узнаем.
   Подполковник взял еще один стул, поставил его напротив Сашки и, расставив ноги, оседлал его сверху, животом к спинке.
   — Ну, рассказывай, Санек.
   — В деталях? — Милиционеры переглянулись.
   — Для начала можно и вкратце.
   Сашка начал рассказывать, как дядя Женя уговорил его принять мифическую Силу в обмен на посещение поликлиники, как это уже на следующий день обернулось для него участием в религиозном празднике и как, посидев некоторое время напротив дядьки, он потерял сознание и очнулся уже глубокой ночью, совершенно один.
   — Ну-ка, давай еще раз, — остановил его Бугров. — Как это ты потерял сознание?
   — Я не знаю, — глотнул Сашка. — Вырубился — и всё.
   — Стоп-стоп, — выставил огромную красную ладонь вперед Бугров. — Так не бывает. Тебя что, по голове ударили?
   — Вроде нет, — рефлекторно ощупал свою голову Сашка.
   — А чего тогда гонишь?
   — Я говорю правду. — Милиционеры переглянулись.
   — Ты, Никитин, лучше скажи, где тело спрятал, — поинтересовался Шитов.
   — Я его не убивал, — похолодел Сашка. — С чего мне его убивать? Он мне всё свое имущество подарил, а я, что же, нелюдь какой?
   — Имущество? — снова переглянулись менты. — Какое такое имущество? Ну-ка, ну-ка, рассказывай!
   Внутри у Сашки все опустилось.
   — Квар-тиру... маши-ны... — чуть не заикаясь, начал перечислять он, — гараж...
   Бугров скрипнул зубами и поднялся со стула:
   — Значит, так, капитан, бери машину, и поехали. Сейчас он нам всё покажет: и кто как сидел, и чем убивал, и где тело спрятал.
   Сашка аж застонал. Так попасть, это надо было уметь.
 
   Его сунули в бугровский уазик, шофер обернулся и разулыбался:
   — Привет, Санек! Че, как дела?
   — Заткнись, Караоглу! — оборвал его Бугров.
   — Ладно, — пожал плечами водитель. — Куда едем?
   — Ихтиологическая станция, — глотнул Сашка. — Это за Шаманкой.
   — Зна-аю, — завел машину водитель. — Мы туда за икрой для Хомякова ездим.