Степаненко Андрей. Избранник

   — Заткнись, я сказал!!! — страшно заорал подполковник.
   — Как скажете, — обиженно насупился Караоглу и вдавил педаль газа до упора.
   Уазик резко рванул с места, в считанные секунды миновал площадь, затем проскочил центр и спустя каких-нибудь десять минут перемахнул через мост, обогнул Шаманку с тыльной стороны и по еле заметной в снегу грунтовой дороге с натугой пополз вперед.
   Уазик выбрасывал из-под колес десятки килограммов мокрого, липкого снега, буксовал, время от времени съезжал по скользкой заснеженной дороге вниз, к обрыву реки. Сашка вцепился в кресло, с ужасом наблюдал за этим высшим пилотажем и каждый раз думал: еще немного — и конец! И лишь когда уазик выскочил к станции, от сердца отлегло.
   Начальник горотдела выбрался из машины, Сашка последовал за ним. А вскоре подъехали и остальные, и Сашка повел ментов на еле угадывающуюся под глубоким снежным покровом поляну. Быстро нашел приметную корявую лиственницу, тронул снег ногой и вытащил наружу алую шелковую подушечку.
   — Это здесь, — глотнул он. — На этой сидел я, а дядька... — Сашка наклонился и разгреб рукой снег, — а дядька вот здесь.
   Бугров подошел и с задумчивым видом вытащил из разрытого Сашкой сугроба дяди Женину подушку.
   — И что потом?
   — Я не знаю, — пожал плечами Сашка.
   — А кто знает? — холодно поинтересовался под. полковник.
   — Боюсь, что никто. — Бугров недобро хмыкнул:
   — Ты хочешь сказать, что из полутора сотен человек ни одна бл... не знает, куда дели труп? А свита где была?
   — Какая свита?
   — Ты мне лапшу не вешай! — грозно рыкнул подполковник. — Ты что же думаешь, я про вас ничего не знаю? У вас тут человек десять особо приближенных! Где они были?!
   — Двенадцать, — поправил его Сашка, — но они ушли раньше.
   — И что потом? — Сашка вздохнул:
   — Я и сам спрашивал. Но никто этого не знает.
   — Значит, никто его больше не видел?
   — Почему не видел? Видели.
   — Кто и где?
   Сашка на секунду замялся.
   — Ну... в общем, все видели. Но только в астрале...
   — Где-где?!
   — Ну, это как во сне, — морщась от невозможности это объяснить, сказал Сашка. — В глубокой медитации.
   Менты переглянулись, но ничего не сказали.
   — И что было дальше?
   — Ну... я точно не знаю... но ваша супруга сказала, что за ним приходили Огненные Учителя...
   — Кто-кто?!
   — Огненные Учителя... — уже менее уверенно повторил Сашка. — Ну... это вроде как полубоги, что ли...
   Федор Иванович зарычал и схватился за голову.
   — Так! Этого, — ткнул он в Сашку, — в «обезьянник»! А всех, кто в наряде, сюда! Живо! И чтоб каждый квадратный сантиметр мне обыскали!
   Сашку подхватили, сунули в железную клетку позади уазика, и он остро пожалел, что не свалил из этого города сразу же после снятия подписки.
 
   Часа через четыре его вывели из клетки, провели по коридору и толкнули в уже знакомый кабинет с мрачным, насквозь промерзшим Шитовым за столом.
   — Ну что, Никитин, будем правду говорить или как?
   — Правду, — кивнул Сашка.
   — Что с родственничком не поделили?
   Сашка посмотрел Шитову в глаза и увидел в них всё: и острое недовольство тем, что пришлось лазить вместе с рядовыми и сержантами по сугробам, и тем, что приходится заниматься не своим делом, и неутоленную жажду карьерного роста, и пока малопонятный, но определенно имеющий место расчет.
   — Бросьте, капитан, — серьезно сказал Сашка. — Не надо этих ваших игр. Перебор.
   — Да? — иронично изогнул бровь капитан. — А с какой такой радости Евгений Севастьянович на тебя всё свое имущество переписал?
   — Я не знаю, — честно признал Сашка.
   — И я не знаю, — прикурил капитан. — Пока... — Он затянулся дымом и откинулся на спинку стула:
   — У тебя вообще ничего не срастается, Никитин. По твоим расчетам, ты часа на три сознание потерял, в самый буран, а ни обморожений нет, ни фига.
   — Я не знаю, как это объяснить, — вздохнул Сашка. — Честное слово, не знаю.
   — Говоришь, на работу приехал, а рыбстанцию уже полгода как закрыли...
   — Как — закрыли? — оторопел Сашка.
   — А вот так, — пожал плечами Шитов. — За недостатком средств. Так что легенда у тебя, прямо скажем, слабенькая, валится всё... И получается так, что не за работой ты сюда приехал, совсем не за работой, а чтобы у дядьки своего бабки да квартиру с машинами отжать. И статья тебе корячится посерьезней, чем за полкило анаши.
   — А вы не слишком торопитесь, товарищ капитан? — превозмогая мгновенно навалившееся помутнение восприятия, поинтересовался Сашка.
   — Это тебе торопиться некуда — всё одно сидеть, — усмехнулся Шитов, — а у меня работа такая. Знаешь, сколько таких козлов, как ты? И всех сажать надо!
   — Ну вы и сволочь... — Сашке больше нечего было сказать.
   — Полегче на поворотах, сопляк. Не знаю, как там у вас на материке, а у нас за базар отвечать приходится.
   Шитов с усилием потушил окурок о пепельницу.
   — Это дядьке твоему кое-что прощалось... за былые заслуги, так сказать, а с тебя шкурку по полной программе снимут. Это я тебе твердо обещаю.
 
   Его допрашивали без перерывов часа четыре подряд. Шитов наступал последовательно и целенаправленно, час за часом и вопрос за вопросом. И все Сашины попытки что-то изменить в своей судьбе утыкались в железобетонное противодействие.
   — Давай, Никитин, думай, — ходил по кабинету Шитов. — А будешь нормально показания давать, так я могу тебе и явку с повинной оформить, глядишь, на суде пару лет и скостят. А два года на зоне это ой как много!
   А потом зазвонил телефон, Шитов поднял трубку и через несколько секунд побледнел.
   — Как отпустить? Что значит, без подписки? Они чем там думают?!
   По телефону что-то ответили, и Шитов тяжело задышал, подошел к сейфу, кинул на стол изъятые у Сашки вещи, документы и шнурки ботинок, выписал пропуск и мрачно показал, в какой стороне выход.
   Сашка ничего не понимал.
   — Свободен! — рявкнул Шитов, а затем угрожающе добавил: — Пока...
   Остро осознающий, что только что произошло чудо, Сашка схватил свои вещи, выскочил из кабинета, промчался по коридору, сунул пропуск дежурному и сбежал по ступенькам. Дверца стоящего у крыльца горотдела вишневого «жигуленка» тут же открылась, и знакомый голос произнес:
   — Садитесь, Учитель...
   Сашка пригляделся: за рулем сидел неунывающий апостол и водитель в одном лице по имени Лешка.
   — Домой?
   — Естественно, — серьезно кивнул апостол. — И, кстати, с адвокатом познакомьтесь. Он вас и вытащил.
   — Здрасьте, — возбужденно кивнул Сашка незнакомому мужчине в очках.
   — Здравствуйте, Александр Иванович, — серьезно поздоровался адвокат. — Извините, что вам пришлось так долго ждать. Я делал всё, что мог.
   — И на том спасибо, — искренне поблагодарил Сашка.
   Машина тронулась, и через пять минут он уже входил в дядькину, то есть уже в свою, квартиру, а еще через полминуты сидел на кухне, уплетал жареную картошку и квашеную капусту и слушал, что говорит приехавший аж из области специалист.
   — Обвинение вам не предъявлено, и Бугров грубо нарушил закон, удерживая вас под стражей, — сразу сказал тот. — И я бы на вашем месте немедленно этим воспользовался и уехал за пределы района.
   — Я понял, — кивнул Сашка, налегая на картошку. — Подписки о невыезде не будет?
   — Уже нет. Я договорился, — отрицательно мотнул головой адвокат. — Но на суд, конечно, придется приехать... Вы — один из важнейших свидетелей.
   — Я понимаю.
   — Но здесь не задерживайтесь. Бугров — и так человек непредсказуемый, а в последнее время нервы у него вообще на пределе. А теперь еще и вы ему подоср... В этой ситуации вам с ним лучше вообще не встречаться...
   Сашку покоробило. Он признавал высочайший профессионализм адвоката, но запугиваний не терпел. «Что ж мне теперь: чемоданы в руки и — бегом?!»
   — Ну, не такой уж Федор Иванович и страшный, — буркнул он и отправил в рот очередную порцию квашеной капусты.
   Адвокат перехватил его за руку и посмотрел прямо в глаза:
   — Я серьезно говорю.
   Сашка дернул руку на себя, но вырвать не смог.
   — Вы знаете, что он после командировки на Кавказ дважды от «посадки» уходил?
   — И что? — насторожился Сашка.
   — А то. Два трупа. Естественно, оформленных как необходимая самооборона при исполнении... Понимаете, о чем я?
   Сашка глотнул.
   — У него что, рефлекс?
   — Вижу, что вы поняли, — отпустил его руку адвокат.
   Аппетит у Сашки как-то сразу пропал. Он отложил вилку, переключился на адвоката, выслушал всё, что тот счел еще нужным сказать, и только после полутора часов детального «переваривания» этой жизненно важной информации нашел в себе силы оглядеться.
   Как ни странно, жизнь в дядькиной квартире кипела вовсю. В одной из спален кто-то то ли молился, то ли изгонял бесов — доносившиеся оттуда звуки были достаточно красноречивы. В зале новобранцы — целая когорта — с открытыми ртами слушали пугающего их скорым приходом апокалипсиса Олега. В коридоре шептались о чем-то двое из апостолов. Так, словно этой ночью никто не пропадал, а во всей жизни нет ничего более важного, чем служить Силе.
   — Я уеду, — повернулся он к стоящему в дверях кухни адвокату. — Что-нибудь еще?
   — Всё, — развел руками тот.
 
   Он промаялся часов до десяти. А потом прошел в зал и присел на пол у стены, прямо напротив уже оклемавшейся Нели.
   — Что случилось? — сразу почуяла неладное она.
   — Я уезжаю, — прямо сказал он. Все мгновенно притихли.
   — Когда? — побледнела Неля.
   — Не знаю. На днях.
   — Вернешься?
   — Возможно, на суд.
   — Жаль... — вздохнул сидящий неподалеку синеглазый бородатый Олег.
   — Всё нормально, — явно превозмогая себя, печально улыбнулась Неля и повернулась к замершим сектантам: — Просто Учитель еще не почувствовал Силу. Это придет. И тогда он вернется. Сила его вернет, вы же знаете!
   — Не уверен, — покачал головой Сашка. — Боюсь, что это всё не мое. А пока что я хотел бы остаться один. Извините.
   Народ встал, зашевелился, кто-то начал выглядывать из спальни, кто-то — из кухни, а потом новость обошла всех. Поникшие люди начали одеваться и, словно не веря сами себе, столпились в прихожей.
   — Всё. До свидания, — твердо произнес он.
   — До свидания, Учитель, — унылым протяжным хором попрощались ученики и с непокрытыми головами повалили в дверь.
   Сашка чувствовал себя убийцей младенцев.
 
   Он прилег заснуть, но понял, что невозможно. Он попытался посмотреть телевизор, но фальшивые насквозь телестрасти резали его сознание как ножом. промаявшись в пустой квартире с полчаса, он всё-таки решился и вышел на улицу. Снег еще падал. Прогулочным шагом Сашка дошел до сквера, смел с ближайшей лавки огромный сугроб и присел.
   Если рассматривать вещи объективно и беспристрастно, то можно было сказать, что ему неслыханно повезло. Да, придется пройти через суд, но улик против него никаких, а поскольку в политическую борьбу он ввязываться не намерен, никто ему в этом городе и слова плохого не скажет.
   Конечно же, придется обо всем рассказать матери, но вины его в происшедшем нет никакой. В конце концов, дядька сам выбрал свою судьбу. А в остальном... ну, кому еще, в его-то возрасте, доставались четырехкомнатная квартира, две машины и гараж? Пусть и в заштатном, захолустном городке. И будь он скроен попроще, так послал бы всех этих сектантов, как правильно посоветовал дядька, на три советские буквы, да и жил бы себе — не тужил.
   Будь он скроен попроще...
   Мысль о том, что ему придется каждый день видеть этих людей, ловить на себе их тоскливые взгляды и понимать, что каждый из них мечтает не о машине и даже не о квартире, а лишь о том счастливом дне, когда Учитель и Наследник примирится со своим статусом и возьмет их всех под свое отеческое крыло... эта мысль выворачивала его наизнанку.
   — Не-е, я здесь не задержусь, — пробормотал он и поднялся со скамьи.
   Он пересек площадь наискосок, вышел к своему кварталу и оторопел: в окнах его квартиры снова горел свет.
   «Может, выключить забыл? — скользнула в голове абсурдная мысль. — Нет, не забыл. Тогда кто это? Менты? Но зачем? А может быть, Неля вернулась? Кажется, у нее был ключ...»
   Он стремительно приблизился к дому, уже медленнее вошел в свой подъезд, поднялся на второй этаж, осторожно открыл дверь и прислушался. Где-то в районе кухни явно кто-то ходил.
   Сашка оставил входную дверь приоткрытой и, превозмогая острое желание развернуться и на фиг отсюда свалить, на цыпочках, как был, не разуваясь и не раздеваясь, прошел к дверям кухни. Снова прислушался, но ничего не услышал и заглянул.
   Возле разделочного стола стояла хрупкая женщина, нет, скорее совсем девчонка. Она обернулась, и Сашка обессиленно выдохнул:
   — Марго?! Ну, блин! Так и до инфаркта довести недолго! Ты чего здесь делаешь?!
   — Заходи — увидишь.
   Сашка вернулся в прихожую, затворил входную дверь, скинул куртку и только начал снимать ботинки, как вспомнил, что за весь вечер так и не нашел времени сменить носки. Вздохнул и, не разуваясь, прошел на кухню.
   — Как ты сюда попала?
   — У матери ключи стянула. Кушать будешь? — Сашка вспомнил умятую под адвокатский речитатив сковороду жареной картошки и чуть не застонал:
   — Не-е...
   — Эх ты! А я тебе крабов приготовила, — демонстрируя показную обиду, проронила Марго.
   Сашка окинул взглядом стол: бутылка вина в центре, две фарфоровые тарелочки из дядькиного сервиза, два бокала, две салфетки и одна толстая парафиновая свеча в самодельном подсвечнике из кривого корня.
   «Кажется, меня снимают... причем нагло и, увы, не вовремя...»
   — Ох, Марго, — вздохнул он. — Ты даже не представляешь, какой у меня день сегодня был!
   — Почему не представляю? — независимо хмыкнула Марго. — Мне рассказали. Дядя Женя сбежал, причем неизвестно куда и зачем. Тебя полдня в ментовке продержали. Может, я потому и пришла... тебя поддержать.
   — А кто рассказал? Отец? — обошел стороной заявление о «поддержке» Сашка.
   Маргарита болезненно поморщилась:
   — Отец и дома-то не ночует. На каждое задержание бегает... как последний сержант, блин! Что одна, что второй — два сапога пара!
   Воцарилось неловкое молчание.
   — Кстати, а как твои курсы? — уводя разговор и от этой, еще более неудачной темы, поинтересовался он и присел за стол.
   — Ты бы еще про оценки спросил, — насмешливо буркнула Марго, и он почему-то понял, что за крабов прощен. — Выпьешь со мной?
   Сашка вспомнил всё, что произошло с ним сегодня, и пришел к выводу, что это ему, пожалуй, не помешает.
   — Выпью... — тихо и немного истерично засмеялся он.
   — А чего ты смеешься? — грозно сдвинула брови Маргарита. — Нет, ну чего ты ржешь?!
   — Просто ты — единственный нормальный человек в этом городе, — едва удерживая нагрянувший приступ истерического смеха, выдохнул Сашка.
   Он взял бутылку, обнаружил, что она уже открыта, и только теперь заметил, как тщательно подготовилась к «мероприятию» Марго. Прическа, голубое, в цвет глаз, платье, практически незаметный невооруженному взгляду макияж, туфли... И вот туфли его добили. Потому что надела она их уже здесь. А значит, несла в пакете через весь город, вкупе с этой своей модельной прической и тщательно подобранным платьем.
   «Черт! Как ее выпроводить? — судорожно соображал Сашка, разливая вино по бокалам. — Сказать, что сваливаю отсюда?» Становиться заезжим совратителем как-то не хотелось.
   — За тебя и за меня! — подняла свой бокал Марго. «Нахалка!»
   Они чокнулись, немного отпили, и до Сашки вдруг дошло, что это как бы и не вино.
   — Бальзам, — пояснила Маргарита. — Отец из Югославии привез.
   Сашка поперхнулся и вежливо попросил дозволения отведать крабов. Затем перед ним поставили крупно наструганный салат, потом еще что-то, кажется, с авокадо, затем они еще немного выпили...
   Нет, она, конечно, была славная, симпатичная и чертовски обаятельная девчонка! И в любое другое время единственное, что могло его удержать от... «отношений», так это ее чрезмерная целеустремленность, ибо шла она к намеченному объекту, как СС-20...
   Сашка пригубил еще немного, и Марго вышла из-за стола, скрылась в зале, а буквально через шесть секунд оттуда раздалась музыка. Что-то рок-н-ролльное...
   «...а... выстроить партнерские отношения с СС-20? Ну, не знаю, не знаю...»
   — Потанцуем?
   Сашка обернулся. Она стояла в дверях, нахально покачивая бедром.
   «Сказать ей сейчас? Или всё-таки потом?»
   Он поднялся из-за стола, немного замялся и вдруг понял, что ничего не надо форсировать! Придет время, и он скажет... всё — своим чередом!
   Он взял ее маленькую сухую ладонь в свою, торжественно провел в зал и встал напротив. Марго аж струилась неуемной, неутоленной энергией. Сила бродила в ней всполохами фиолетовых молний в зимнюю грозу и обжигала оранжевым пустынным жаром. Она — вся — была воплощенной Силой!
   — Начали! — с веселым отчаянием скомандовал он.
 
   Никогда еще он так не отрывался. Марго оказалась настолько отважной и неукротимой и в каждом новом па проявляла столько живой изобретательности и юмора, что через каких-нибудь полчаса он буквально ревел от восторга.
   Но что было совсем невероятным, она оказалась потрясающей партнершей! Марго настолько тонко улавливала каждое его движение и настолько точно откликалась всем своим гибким и на удивление сильным телом, что у него захватывало дух. И когда кассета кончилась и они с хохотом повалились на диван, Сашка понял: или в бальзаме градусов девяносто, или он конкретно запал.
   Сашка заглянул Маргарите в глаза. Она вся была здесь, с ним, он видел это, чувствовал всем своим до болезненности сладко ликующим существом.
   По ногам потянуло холодом.
   — Маргарита?
   Сашка обмер и обернулся на голос.
   В дверях зала стоял... начальник горотдела милиции... подполковник внутренней службы... Федор Иванович Бугров.
   — Папа? — растерянно отозвалась Марго. — Ты чего здесь делаешь?
   — А ты — чего?
   Растерянный взгляд Бугрова ткнулся в голубое дочкино платье с вырезом, затем в прическу и только тогда упал на по-свойски обнимающего ее Сашку. Сзади уже протопали и встали по краям от своего необъятного командира три или четыре крепких молчаливых мента.
   Бугров медленно наливался краской и на глазах каменел.
   — Ты!.. — выдохнул он. — Ты...
   Лицо стремительно перевалило за красный и стало сначала пунцовым, а затем и свекольным.
   — Пор-рву! — двинулся он вперед. — Св-ми р-ками з-душу!
   Сашка вскочил и увидел, как мгновенно, в доли секунды, зрачки подполковника дернулись и... растянулись во всю радужку.
   И тогда рука Бугрова двинулась к кобуре.
   Наверное, в этот миг в Сашке проснулись все его невероятно чуткие и только потому и выжившие, бегавшие и от шерстистых носорогов, и от саблезубых тигров предки — вплоть до семьсот семьдесят седьмого колена. Он рванулся к окну, вскочил на широченный подоконник и, когда за спиной хлопнул первый выстрел, вышиб стекло, а на следующем выстреле сиганул вниз, прямо со второго этажа.
 
   Он ударился грудью о спружинившую дохлую лиственницу под окном, перевернулся в воздухе и ухнул в снег — точно на четвереньки. Вскочил и метнулся прочь.
   Сзади захлопали беспорядочные выстрелы, что-то проорали, но у него не было времени на раздумья, ибо всё, что надо, он уже знал: Бугров за ним пришел еще раз. И есть существенные, отягчающие его вину перед этим краснорожим психопатом обстоятельства.
   Сашка на бегу охлопал себя по карманам пиджака. Деньги здесь, паспорт здесь...
   «Черт! Дарственные в столе остались!»
   Сашка на секунду притормозил. Оглянулся и понял: он туда не вернется. Ни за какие коврижки! А дарственная...
   «Ладно... потом адвокату позвоню».
   Мысли о дарственной и об адвокате как-то сразу отрезвили, и Сашка представил, как выглядит со стороны. Устыдился, но тут же утешил себя тем, что остался в живых, и снова ускорил ход.
   «Перед Марго, блин, неловко!»
   Сашка тяжело вздохнул и снова приостановился.
   «А с другой стороны, я в покойники не нанимался! Пусть сначала с папашей своим разберется!»
   Сашка махнул рукой и решил больше к этой теме не возвращаться.
   Как был, в тоненьких брючках и пиджачке, старательно подавляя в себе ненужные и опасные в его положении сомнения, Сашка пересек весь город наискосок, с осторожностью поглядывая по сторонам, перевалил через мост и выбежал на трассу. Поднял руку, едва заметил первые фары позади, и огромный тяжелый грузовик сразу же начал тормозить.
   — Тебе куда, братан? — приоткрыл дверь водитель.
   — В область!
   — А чего прикинут не по погоде?
   — Женщина, — коротко пояснил Сашка, всем своим видом давая понять, что больше подробностей не будет.
   Водила счастливо гоготнул и распахнул дверцу:
   — Ну, полезай, Ромео!
   Сашка вскочил на ступеньку, стремительно забрался в кабину и хлопнул дверцей. Грузовик медленно тронулся, набрал скорость и пошел сквозь легкую, игривую поземку вперед — к жизни и свободе.
 
   Они добирались до областного центра всю ночь и еще полдня. И первое время Сашка, изо всех сил стараясь не заснуть, травил анекдоты: сначала про «новых русских», затем про старых нерусских, а затем поперла всякая пошлятина. Впрочем, водила ржал от души. А потом Сашку — то ли от выпитого, то ли от жуткой духоты — окончательно разморило, и он начал засыпать на полуслове. И когда он уже в третий или четвертый раз чуть не звезданулся лбом о панель, водила ткнул его в плечо и показал рукой на спальное место:
   — Залезай, братан! Чего мучиться будешь? Только обувку сними...
   Сашка стащил с себя ботинки, забрался наверх и мгновенно вырубился — как выключателем повернули.
 
   — Эй, братишка! Подъем! — Сашка приоткрыл глаз.
   — Ну ты и здоров спать! — хохотнул водитель. — Ты хоть знаешь, сколько времени? Час дня.
   — Ого! — с усилием приподнялся на лежанке Сашка.
   Голова побаливала. Но это было пустое. Потому что за лобовым стеклом уже расстилался классический промышленный пейзаж, столь характерный для окраин крупных городов. Это был областной центр.
   — Тебя где высадить?
   — А вокзал далеко? — не мог он сообразить, с какой стороны города они подъезжают.
   — Так вон он, вокзал! Уже видать.
   Сашка спрыгнул вниз на сиденье, с благодарностью принял от водителя стакан круто заваренного чая из термоса и, пожалуй, только теперь поверил, что всё позади.
   Он представил себе, как вернется домой, ухнет в горячую ванну, попросит маму испечь ему пирожков с картошкой, а потом упадет на диван перед телевизором, обнимет Мурку и будет дня два подряд смотреть мультики.
   — За мостом и направо, — кивнул водитель. — Видишь? Вон он, вокзал.
   «Или сначала адвокату позвонить?»
   Сашка почесал затылок. Он знал, что адвокат нужнее, но именно ванна, пирожки и Мурка в объятиях в настоящий исторический момент и составляли главный, сакральный смысл, самую сущность бытия.
   Они перемахнули по мосту через железнодорожные пути, и Сашка сердечно поблагодарил водилу и сунул руку во внутренний карман пиджака — за деньгами.
   — Сколько?
   Водитель хохотнул и покровительственно похлопал его по плечу:
   — Ладно тебе, студент... что я, не знаю, с кого брать?
   Сашка смутился, рефлекторно окинул взглядов свой «прикид» и... смирился. Выслушал пожелания, пожелал всех благ сам и выпрыгнул из кабины. Глубоко вздохнул и неторопливо, сразу купив себе эскимо, а затем и гамбургер, останавливаясь перед каждым газетным киоском, пошел в сторону уже виднеющегося вокзала.
   В одном пиджачке было, пожалуй, холодновато, но на какое-то время обаяние большого города захватило его целиком. Идти по улице, пусть и в пиджаке, не рискуя встретить кого-нибудь не слишком желанного, и чувствовать себя свободным человеком и знать, что ты здесь никому и ничего не должен, — это был полный улет!
   Там, впереди, показался вокзальный патрульный, и Сашка рефлекторно подобрался и тут же понял: здесь ему бояться некого. Он вышел на привокзальную площадь, прошел внутрь огромного застекленного здания и отдался почти забытым звукам и запахам. Вокруг бродили цыганята, что-то гортанно обсуждали встревоженные кавказские парни, музыкально пропиликала служба сообщений... это был кайф.
   Сашка протолкнулся к кассам и только вздумал занять очередь, как его взяли под локоть:
   — Здорово, Никитин.
   Сашка обернулся и заледенел. Перед ним стоял... капитан Шитов. И рядом еще двое в форме.
   — Что, сучонок, сбежать надумал? — недобро и многообещающе усмехнулся Шитов.
   Сашка глотнул.
   — А не вышло, — с иезуитской печалью констатировал Шитов. — Пошли, Никитин, за дела отвечать.
   — Я имею право, — хватанул воздух ртом Сашка. — С меня даже подписку не взяли!
   — Пошли-пошли... — потянул его в сторону выхода Шитов.
   — Вы не имеете права! — уже громче заявил Сашка.
   — А ну, ребята... — кивнул Шитов своим подручным, и те подхватили его с обеих сторон и, преодолевая яростное сопротивление, потащили вперед.
   — Это похищение! — заорал Сашка. — Вы не имеете права!
   Его уже тащили мимо милицейского поста.
   — Милиция! — заорал Сашка. — Вмешайтесь! Это похищение!
   Менты переглянулись, один тронулся, чтобы пойти разобраться, в чем там дело, но второй его одернул, и тот вернулся на место. И только у самого выхода Шитова все-таки нагнали и остановили.
   — Сержант Кушнаренко, — представился постовой. — В чем дело?
   — Капитан Шитов, — остановился похититель и вытащил из бумажника серо-голубой листок. — Вот постановление об аресте.