А пол, где мы с мамой стояли, опустился, и вышло, что мы стоим на
ступеньке, а тетя, что нас дернула, - на другой ступеньке. И ступеньки едут
вниз. И впереди тоже ступеньки, и на них стоят дяди, и тети, и еще мальчики.
И все едут вниз на ступеньках. А один дядя не захотел просто так ехать, а
еще сам побежал по ступенькам.
А когда мы приехали, ступеньки опять стали как пол. И мы на этом полу
поехали вперед.
Тут мама меня схватила на руки и прыгнула на настоящий пол. Он не
ходит, а стоит. Это мы приехали на подземный вокзал. И все равно земли там
нету, а очень большой вокзал. Очень светло. Люди ходят. И мы вышли на
платформу. Там тоже электричество горит. И очень много людей.
А трамвая не было: он еще не пришел.
На платформе к самому краю милиционер не пускает ходить, потому что
можно упасть. Там, внизу, рельсы, и можно ушибиться. Вдруг загудело. Я
посмотрел, что это гудит, а там - круглые ворота, а в воротах темно. Я думал
- там, наверное, погреб. А оттуда трамвай выскочил - это он и шумел - и
подбежал к самой платформе, очень длинный. Он стал.
Мы с мамой подошли, и вдруг двери сами разошлись, и стало можно войти.
Там диваны, электричество горит, и все блестит, как серебряное. Потом двери
сами стянулись и закрылись. И мы поехали.
Я в окно смотрел, и все равно земли никакой нет, а белая стена, и все
лампочки горят. А потом мы остановились, двери опять открылись, и мы с мамой
вышли. И там опять вокзал. А потом по лестнице пошли вверх и вышли на улицу.
Мама говорит:
- Вот я и не знаю, где мы.
И стала спрашивать у одного дяди, как нам дальше ехать. Дядя маме
рассказал. И мы с мамой сели в трамвай. И мама сказала, что мы сейчас поедем
смотреть диких зверей.
А я спросил:
- А они нас не заедят?
Все кругом засмеялись, и одна тетя незнакомая сказала:
- Они в клетках сидят в железных. Они не могут выскочить. Там есть
маленькие лошадки. Попроси маму, она тебя покатает.
Мы в трамвае не очень долго ехали. Нам сказали, что нам скоро выходить.
Мы пошли вперед, чтобы выходить. И все нас спрашивали:
- Вы у зоосада выходите?
Это потому, что они тоже хотели выходить. А если мы не выходим, так
чтобы их вперед пустить. Там, в трамвае, очень много народу было. И надо
пропускать, кому выходить. Нам надо было выходить, и нас пропускали. Один
дядя даже сказал:
- Давайте, гражданка, я вам мальчика вынесу.
И он меня вынес. Мама сказала "спасибо" и взяла меня за руку. И мы
пошли в зоосад. Там стенка. И на стенке стоят звери. Только они не живые, а
сделанные. И надо брать билет, как на поезд. Там в стенке окошечки, и в
окошечки дают билеты.
А потом надо идти в ворота. А там дальше сад.
Мама стала всех спрашивать:
- Где слоны? Где слоны?
А я сказал маме:
- Почему слоны?
Мама сказала:
- А вот потому. Иди скорей.
А там была вода. Прямо целый пруд. И там плавали птицы. И по берегу
ходила одна птица. На маленьких ножках и очень толстая. У ней клюв очень
большой. И под всем клювом кожа висит, как мешок.
Я закричал:
- Ой, кто это? Кто это?
Мама сказала:
- Не знаю, идем. Это птица.
А один мальчик проходил и сказал:
- Это пеликан. Он клювом рыбу ловит и в этот мешок под клювом
складывает. А потом ест.
Я маму спросил:
- Правда, пеликан?
Мама сказала:
- Правда, правда! Идем.
А потом я не захотел идти, потому что очень скоро и потому что я за
решеткой увидал очень большую птицу.
И я стал кричать:
- Мама, вон какая птица!
И я стал показывать на эту птицу. У ней на клюве, на конце, - крючок. А
на лапах - очень острые когти. Она коричневая и немного черная. И я тянул
маму, чтоб к ней идти. Мы совсем близко подошли.
Эта птица сидела на большом камне и лапами держала сырое мясо. Она
клювом отрывала кусочки и потом на всех глядела и ела мясо. Она очень
сердито глядела. И все говорили, что это орел. И что это самая главная
птица. Потому что она всякую птицу может победить и заклевать. И что она
маленького барашка может унести и даже маленького мальчика унесет. И две
такие птицы могут даже большого человека забить. Они только сырое мясо и
едят. Они хлеба не станут есть. Они очень высоко летают и сверху смотрят,
кого им заклевать. И всяких птичек хватают, и зайчиков тоже. А этот мальчик,
который раньше нам встретился, там тоже стоял, и он про орла много
рассказывал. Он сказал, что про всех зверей знает, потому что он в зоосаде
учится. Их много, таких мальчиков и девочек.
Они за зверями тоже смотрят. И они про зверей все знают. А мама ему
сказала:
- Ты в школе учишься, а не в зоосаде.
А он сказал, что он в школе учится всему, а про зверей в зоосаде
учится.
Вдруг я услыхал, как один дядя закричал:
- Вон он, дикобраз! Вон, вон, гляди!
Я сказал немножко громко:
- Мама, вон кричат "дикобраз". Хочу дикобраза!
А мама сказала:
- Это вот про тебя кричат. Ты скандалишь, ты и есть дикобраз-безобраз.
А я сказал:
- Мама, все туда смотрят, в клетку. Пойдем.
А потом стал говорить:
- Пожалуйста! Пожалуйста! Пожалуйста!
И мы пошли к этой клетке. И вовсе не про меня дядя говорил, что
дикобраз, а там, в клетке, сидел дикобраз. Из него растут, прямо как прутья,
такие иголки. Они острые. Его ни за что нельзя погладить. А впереди у него
мордочка. И носик кругленький. И на мордочке иголок нет, а волосики.
Мама на дощечке про него прочитала. Мама сказала, что он живет в жарких
странах.
В клетке у дикобраза был домик, и там, в домике, другой дикобраз лежал.
А потом дядя, который кричал про дикобраза, говорил, что эти колючки
очень могут колоть. Он сказал, что сам видал дикобраза. Он хотел его
поймать. А дикобраз побежал скорей к ямке и совсем голову в ямке спрятал. А
колючки все на дядю выставил, и его никак взять дядя не мог, потому что
колючки очень острые и они во все стороны торчат.
А когда мы с мамой дикобраза смотрели, он колючек не выставлял, а их
все назад держал. Он совсем небольшой. Он как маленькая собачка. У него
мордочка очень добрая.
Я маму спросил:
- Мама, дикобраз хороший?
Мама сказала:
- Ну, вот сам видишь, какой.
А я сказал:
- Хороший, хороший!
Мама сказала, что надо скорей к слонам, и мы пошли.
Мама опять стала всех спрашивать:
- Где слоны?
Нам сказали, чтобы мы дальше шли. А дальше был заборчик, а за
заборчиком бегала маленькая лошадка. Она совсем маленькая. Это детская
лошадка. Эта лошадка возила повозочку. Повозочка очень маленькая. И в
повозке сидели две девочки маленькие и еще мальчик, немножко побольше.
Мальчик вожжи держал и правил. Я стал радоваться и стал в ладоши хлопать и
кричать:
- Ай, ай, какая лошадка!
И я кричал, что хочу на этой лошадке ехать. А потом еще пробежала
лошадка, тоже с повозочкой. Только у этой лошадки уши были очень длинные.
Я стал кричать:
- Какая смешная!
Мама сказала, что это я смешной. Потому что это не лошадка, а ослик. У
них всегда уши длинные. И хвост у них не из волос, а как веревка, только на
конце кисточка из волос.
И эти ослик и лошадка бегали кругом за заборчиком. И возили мальчиков и
девочек. А у лошадки и ослика еще звоночки были прицеплены. Лошадка бежала и
звонила. Я стал маму просить, чтоб покататься непременно на этой лошадке.
Мама сказала:
- Я не знаю. Может быть, не пустят.
А тут один дядя стоял. Он сказал:
- Это для всех детей. И надо купить билет.
И сказал:
- Идемте, идемте. Я вас провожу.
И даже взял меня за руку.
Мама сказала:
- Ах, я не знаю. Я очень спешу!
А мы уже пришли, где можно к лошадкам пройти. И там стоял дядя, и он
билеты давал. И там этот ослик стоял. И дядя, который билеты давал, говорит:
- Ну, давай я тебя посажу.
А я сказал:
- Не надо меня сажать. Я на ослике не хочу. Я хочу на маленькой
лошадке.
А он сказал:
- Ну, тогда жди.
А лошадка мимо нас проехала и опять поехала вокруг. Потому что это еще
те девочки катались. Я смотрел, как лошадка ножками бежит. Она прямо как
игрушечная. И головка у ней тоже маленькая.
Пусть папа мне такую подарит, я ее очень любить буду. Я бы с ней вместе
спал, и она бы по комнате у меня ходила. Я бы ее гладил. Я бы ей все есть
давал. Я бы ее целовал. И я бы на нее верхом сел и поехал бы с саблей. Тогда
бы все мальчики боялись меня.
Я все смотрел на лошадку, как она к нам подбегала. А когда она до нас
добежала, мальчик, который правил, сказал лошадке "тпру", и она стала.
Девочки стали вылезать, и мне мама сказала, чтоб я садился. А я сказал, что
хочу сначала погладить лошадку.
Она была как раз с меня ростом. И я ее по спине погладил. А она головой
стала трясти. И я ей немножко шею погладил.
А мальчик, который правил, мне крикнул:
- Не бойся, она не кусает!
И я лошадке мордочку погладил.
Мама сказала, что у ней была собака больше, чем эта лошадка. А дядя,
который билеты давал, сказал, что это пони и что она, хоть и такая
маленькая, все равно очень сильная и ей уже много лет.
Потом этот дядя посадил меня в повозку на скамеечку. А напротив посадил
одну девочку. И мама мне все говорила, чтоб я держался.
Мы поехали, лошадка затопала, и звоночки зазвонили. А эта девочка так
обрадовалась, что закричала очень тоненько. И я тоже закричал, потому что
это очень хорошо - как мы поехали. И все на нас из-за заборчика смотрели. И
как девочка кричит, смотрели.
И мы проехали мимо мамы, и я ей рукой махал. Она мне кричала:
- Держись, Алешка! Держись!
А мальчик, который правил, сказал:
- Она и большого человека везти может. Она очень сильная.
И что это ничего, что она, как собака, ростом.
И мы еще раз мимо мамы проехали. А девочка не стала кричать, а взяла
меня за руку, и мы стали руки качать и говорить:
- И! И! И!
И мы теперь приехали к моей маме, и к девочкиной маме, и где этот
человек с билетами. И нас с повозки сняли. Я еще хотел лошадку погладить, а
мама сказала, что нужно скорей.
И мы пошли. А я вдруг увидел опять решетку. Очень большую и очень
высокую. Там стояло дерево, только без листьев, и на нем живые мишки.
И я закричал:
- Мама, мишки!
Мама сказала:
- Потом.
А я сказал:
- Не потом! Не потом!
И стал маму тянуть, где мишки, и стал кричать:
- Мама, пойдем! Мама, пойдем!
И все стали на нас глядеть. Мама сказала:
- Фу, какой скандальный!
И сказала, что так мы никогда до слонов не дойдем. А она все-таки пошла
со мной, где медведики. Они были маленькие, как собачки, потому что они еще
дети.
Они лазили по этому дереву, которое у них стояло. Они на дереве играли
и кусались. Только не в самом деле, а немножко. И один хотел другого вниз
стянуть. Он его лапой хватал за ногу. А на лапах у них когти, черные и
длинные. А сами мишки коричневые, совсем как мой мишка.
Они очень скоро лазят по дереву. Они когтями прямо как кошки цепляются.
А потом я увидал там еще двух мишек. Они тоже хотели на дерево лезть, а
те мишки их не пускали и очень смешно кусались. И все смеялись.
И мама тоже смеялась.
А один мишка побежал, и я стал смотреть, почему он побежал. А там были
две серенькие обезьянки. Они совсем как человечки. Только на них серая
шерсть, как на кошках. А на лице шерсти нету. И на ушках тоже. Только лица у
них, как у старушек. Это мишка к ним бежал, чтоб их лапой достать. А они
вскочили на решетку и полезли наверх.
Они ручками и ножками хватались за решетку - у них на ножках пальчики,
как на руках. Они в кулак их могут зажать. И все, что захотят, они ногой
могут хватать.
Потому им так ловко лазить: как на четырех руках.
Мишка потянулся по решетке и не мог достать. А я испугался, что он за
ними полезет и их закусает. Он по той решетке не мог полезть, потому что
тоненькая. А он по толстой полез. Он очень хорошо полез. Он тоже и руками и
ногами лез. И потом вбок лез. Только он так скоро не может, как обезьянки.
Я все думал, что обезьянки, может быть, человечки, и сказал маме:
- Они, может быть, немножечко человечки?
А мама сказала:
- Не говори глупостей! Это просто мартышки такие.
И потом вдруг туда пришел тот самый мальчик, который нам про орла
рассказывал. И все мишки к нему побежали.
Я хотел еще на мишек смотреть, а мама сказала:
- Ну, идем к слонам. Так мы никогда не дойдем.
Мама очень скоро пошла. И вдруг она сама сказала:
- Ах, какая!
И стала. А это была за решеткой лошадь. И я думал, что на ней одеяло
нашито. Потому что на ней желтые и черные полоски. А мама сказала, что
никакое не одеяло, а это у ней шерсть сама так растет. И сказала, что это
зебра. Мама даже сказала:
- Ай, надо им дать поесть!
Их там две было. А они вовсе не хотели есть. Они даже на нас не
смотрели. А я на них смотрел. И я потому смотрел, что они очень красивые. У
них волосы стоят на шее, как щетка.
А мама вдруг сказала:
- Ах, да! Слоны!
Только мама забыла, куда идти.
Тут была скамейка. И мама вдруг села и сказала:
- Ты не устал?
Потом сказала:
- Что ж ты бледный какой? Ты, может, есть хочешь?
Я сказал, что хочу. Мама стала всех спрашивать, где буфет. И все стали
показывать, куда идти. Мы очень немного шли и увидели веранду. И пошли на
эту веранду. А там стояли столики и стулья. И там сидели, и ели, и пили чай.
Мы с мамой тоже сели у столика. И потом пришла тетя в белом фартуке, и
мама сказала:
- Дайте ребенку стакан молока и, если можно, яичницу.
А маме чтоб сосиски дали.
Я сказал, что я тоже лучше сосиски буду. А мама сказала, чтоб я не
капризничал. И мне принесли молока и яичницу. И еще мама спросила булочек. Я
все ел и слышал, как звонят звоночки, потому что это лошадка бегала и возила
детей кататься. А я уже катался и знаю.
А потом около нас сели две тети и сказали, чтоб им дали мороженого. А я
стал маме говорить тихонько, что я тоже хочу мороженого. А мама сказала, что
у меня живот будет болеть. А я сказал, что "не будет, не будет". И стал
очень просить и хотел плакать.
Мама сказала:
- Фу, какой! Я с тобой больше никуда не пойду.
И сказала тете в фартуке, чтоб дала мне мороженого. И мне дали. Маме
тоже дали мороженого. Я все свое съел. А мама все мяла ложечкой, и у ней
растаяло.
Мама скорей заплатила деньги и сказала:
- Ну, пойдем домой. С тобой прямо невозможно.
Мы опять на трамвае ехали.
И вдруг трамвай остановился, и все стали смотреть в окно. Я тоже стал
смотреть. А мама меня держала и говорила, что я хочу упасть. Ну да, как раз
упасть! Ничего не упасть, а там впереди, прямо по улице, шли мальчики и
девочки. Они шли, как красноармейцы. Они в белых рубашках, и у них красные
галстуки у всех на шее. И еще в трубы трубили очень громко.
Все стали говорить:
- Пионеры идут! Пионеры идут!
А потом они флаг несли. Это мальчик один нес, а около него шли девочка
и мальчик. И у них были ружья. А потом немножко никто не шел, и вдруг пошла
музыка.
Я закричал:
- Мальчики играют! Мальчики играют!
А они очень хорошо играли. Только они были не в белых рубашках, а в
синих. А потом опять пошли мальчики и девочки в синем. Они тоже шли, как
красноармейцы. И у них тоже были красные галстуки на шее. А мама взяла и
потянула меня с окна, потому что сказала, что я выпаду. А какой-то дядя стал
вместо меня смотреть и загородил все окно.
А потом трамвай пошел. И мы приехали в нашу гостиницу.
А у меня немножко живот болел. Только я маме ничего не сказал, потому
что я боялся, что мама не возьмет меня в зоосад еще раз.
Мама говорила:
- Вот видишь, как с тобой! Вот слонов и не видали.
А я сказал:
- А мы еще пойдем.
Мама сказала:
- С таким скандальным мальчиком я не хочу ходить.
И пошла напускать в ванну воду.
А когда я ложился спать, я просил маму, чтоб она дала мне мишку спать
со мной. И я стал мишкой ходить по постели, как те мишки в зоосаде. И тоже
делал, чтоб он лазил.
А мама сказала:
- Теперь спать не будешь. Тебе нельзя в зоосад ходить.
Я мишку спрятал под одеяло и потихоньку с ним кусался. А потом заснул.
А когда я встал и потом когда чай пил, вдруг мама говорит:
- Не копайся! Кончай скорей. Мы сейчас едем.
Мама стала надевать шляпу, и мы очень скоро пошли. Мама сказала, что мы
прямо едем слонов смотреть. И мы поехали в зоосад.
А в зоосаде мама взяла меня за руку и сказала:
- Если ты будешь скандалить, я моментально вернусь назад. Так и знай.
И мы очень скоро пошли. Я даже бежал, потому что мама очень скоро шла.
И мы пришли, где слоны.
Я увидал, что там земля идет немножко вверх. И там стоит очень большой
слон.
Он как неживой. Он сначала ничего не делал, так что я думал, что,
правда, неживой. А он живой. Он хоботом стал крутить. Это у него из головы
идет хобот. И хобот до самой земли доходит. И он хоботом как угодно может
крутить. И крючком загибать. И как угодно. Он набирал в хобот с земли пыль,
и потом всю пыль выдувал себе на спину. И живот тоже обдувал пылью.
Я все говорил:
- Почему?
А мне сказали, что это он для того, чтоб его никакие блохи не кусали.
У него волос нет, а прямо толстая кожа. И вся кожа в складках. А на
голове у него большие уши. Уши такие большие, прямо во всю голову. И он ими
трясет и хлопает. А глазки совсем маленькие.
И все говорили, что он очень сильный и может хоботом автомобиль
перевернуть. А если очень рассердится, ему ничего не стоит человека убить.
Он может хоботом человека за ногу схватить и о землю хлопнуть. Только он
очень добрый.
А слон стоял, стоял да вдруг пошел к нам. Он вниз к нам пошел. А я
немножко испугался. Вдруг он к нам придет и начнет нас всех хоботом убивать!
А он тихонько шел. Ноги у него очень толстые, прямо как столбы. И на ногах
пальцы, а не видно, а только одни ногти очень коротенькие.
И я думал, что это у него копыта маленькие торчат из ноги. А это ногти.
Он такой ногой может кого угодно стоптать.
И я стал бояться. И сказал маме тихонько:
- Я боюсь. Чего он сюда идет?
А один дядя услыхал, как я говорю, и сказал громко:
- Он боится, что слон на нас идет! Ха-ха-ха!
И все стали показывать, что там кругом сделана дорожка. А она каменная.
И она вся в гвоздях. Там гвозди острым кверху стоят. Слон через нее перейти
не может, потому что он себе ногу поколет. И он до нас не дойдет.
Меня поставили на заборчик, чтоб я увидал, как сделана эта дорожка. И я
тогда увидал, что там внизу, за этой дорожкой, есть вода. И слон пошел прямо
к этой воде. Я думал, что он пить хочет, а он не пить. Он купаться хотел. Он
в эту воду совсем залез. Так что только голова одна наверху была. И спина
немножко.
А потом он стал хоботом набирать воду и ее выливать себе на спину.
Прямо как пожарные пожар заливают. А потом я увидел, что еще слон идет.
Только он меньше этого. И мне сказали, что он небольшой, что он еще мальчик.
И у него рядом с хоботом два белых зуба вперед торчат.
Я сказал:
- Ай, зубы какие!
А все стали смеяться и мне кричать:
- Это клыки! Это клыки!
А я сказал:
- А почему у большого нет?
Никто ничего не говорил, только один дядя сказал, что тот слон - мама.
И что "вот у твоей мамы усов нет, так и у той слонихи клыков нет". У слоних
клыков не бывает. А эта слониха взяла набрала воды в хобот да как дунет на
нас водой! Так все и побежали.
Все очень смеялись, и я тоже.
Потом прибежал дядя, который за слонами смотрит. Слониха прямо в него
водой пустила, а дядя на нее кричал:
- Не балуй!
А потом маленький слон пошел наверх. А там было большое корыто. В
корыте была вода. Он стал набирать воду в хобот, а потом хобот в рот загибал
и туда эту воду выдувал. Он так много раз сделал. И тогда напился.
Это его водой так поят. Ему в это корыто воду наливают. А я спросил,
что ему есть дают. И все знали, что он ест. Все сказали, что он сено ест,
что он ест картошку, и морковку ест, и сахар. А мяса он не ест. И он очень
смирный.
А мама сказала:
- Смирный, смирный, а мне все платье забрызгал!
Мама взяла меня за руку и повела. Мама говорила:
- Надо, чтобы платье просохло. Я не хочу ходить чучелой. Сядем тут, на
солнце.
Мама села на скамейку и сказала, чтоб я тоже сел и не пылил, потому что
к мокрому платью пыль прилипает.
И вдруг подошел мальчик и сказал:
- Здравствуйте!
А это - тот мальчик, который про птицу орла рассказывал.
Я тоже сказал:
- Здравствуй!
А мама ничего не сказала.
Мальчик спросил:
- Что, устали?
А я сказал, что не устали, а что это мама платье сушит.
Мальчик спросил маму:
- Можно, я с ним пойду, ему обезьян покажу?
А мама говорит:
- Не могу я пускать ребенка с неизвестным мальчишкой.
А мальчик говорит:
- Я известный. Меня все здесь знают. Я - Петя.
Я сказал:
- Мама, он - Петя.
Мама сказала:
- Хоть Петя, хоть рас-Петя, а никуда ты не пойдешь. И сиди, пожалуйста,
на месте.
А Петя взял и сел ко мне на скамейку. Он сказал, что мама, наверное,
оттого такая сердитая, что ее слоны вымочили. А это они не нарочно. Это они
так играют: водой на всех брызгают. А слоны умные. Их научают, и они всякую
работу делают: и бревна таскают, и землю копают, и воду носят. Они даже
гулять с детьми вместо няньки ходят. И смотрят, чтобы детей никто не обидел.
На слонах даже на охоту ездят. Сядут охотники ему на спину с ружьями, слон
их везет. А они сверху в самых диких зверей стреляют. Даже тигров стреляют.
А тигр очень страшный. И его здесь, в зоосаде, можно будет посмотреть.
Я сказал маме:
- Идем! Я хочу тигра смотреть.
А мама сказала, что она мокрая никуда не пойдет.
Мама очень сердилась на слонов, что они ее забрызгали.
Петя меня спросил, как меня зовут. Я сказал, что Алешей и что еще зовут
Почемучкой - за то, что я все спрашиваю: "Почему?" А я Пете не сказал
"почему", а спросил про тигра - может ли он людей покусать.
Петя сказал, что не может, потому что тигр в клетке сидит железной. А
то он не только людей, а лошадь может съесть. Даже быка может съесть.
Медведь на что сильный, а и медведя тигр тоже заест.
А я сказал:
- Как же его в клетку загнали, если он всех может заесть?
А Петя засмеялся и говорит:
- Они не здесь, они далеко живут. Их звероловы ловят. Они их в сети
ловят. И очень боятся, когда их ловят. Тигр только и ест что сырое мясо.
А я сказал:
- Орел тоже сырое мясо ест.
А Петя говорит:
- Все такие, кто без сырого мяса не может, - это все хищники.
А я сказал:
- Хичники?
А Петя сказал:
- Не хичники, а хищники.
Я сказал:
- Ну да, которые сильные и кусачие. Они всех едят.
А Петя сказал:
- Это не то что сильный. Вот бык какой сильный, а он никого не ест. Он
только траву ест.
А потом Петя закричал:
- Ну да! А слон? Он всех сильней. А он вот мяса ни крошки есть не
станет.
Мама сказала:
- И что за глупости! Собака мясо ест, а совсем не хищник.
А Петя сказал:
- Нет хищник. И собака хищник, и волк хищник, и лиса хищник, и кошка
тоже хищник.
Мама казала:
- Сам ты хищник!
А Петя сказал:
- Я не хищник, потому что у меня зубы не такие. У хищника все зубы
острые, и он зубами траву не может тереть, а я могу. И корешки всякие могу
тереть. И зерна могу перетереть. А у хищника зубы, как пила.
Мама сказала Пете, что он сам пила. И потом сказала:
- Ну, пойдем. Где твои хищники?
А я сказал, чтоб тигра идти смотреть.
И мы пошли с Петей. И я услыхал, как очень громко кричит какой-то
зверь. И я Петю взял за руку, чтоб держаться. А Петя сказал:
- Не бойся, это лев. Он в клетке - и не выскочит.
И вдруг я увидел большую клетку, а в ней ходил зверь, и у него волосы
были до половины, как у Инзола. А сзади коротенькая шерсть. Только он очень
большой и желтый, а не черный. И он очень сердито смотрел.
А все кругом стояли и не боялись, потому что он в клетке.
Я тихонько Петю спросил:
- Петя, это он?
А Петя сказал:
- Ты думаешь, тигр? Это лев. Он тоже хищник.
А у льва лапа на конце очень широкая, и там, на пальцах, когти.
Петя сказал, что лев как ударит быка лапой, так и убьет. Он прыгает
очень хорошо. Он так и наскакивает прыжком. Напрыгнет и заест. Его тоже сюда
привезли. Он живет там, где всегда жарко. Он жару любит. Его на зиму в дом
переводят, а то он зимой совсем замерзнет.
Мама сказала:
- Ну, посмотрел льва, и идем дальше.
И мы пошли к другой клетке.
А там, я думал, что ничего нет. А Петя меня поднял и посадил на забор.
Там из толстого бревна загородка стоит. Это - чтоб не подходили к зверям,
чтоб звери лапой не цапали. А когда меня Петя посадил наверх, я увидел, что
в клетке есть зверь, только он лежал. И я думал, что это не зверь, а только
кожа от него. Потому что прямо как ковер.
И этот зверь весь в полосках. Желтых и черных. И зверь очень длинный. А
голова у него, как у кошки. Только очень большая.
И Петя мне сказал:
- Вот это - он.
А это "он" и есть тигр.
А там около клетки ходил человек с метелкой.
Он в клетку сунул метелку и стал немножко мести. А тигр вдруг голову
поднял и посмотрел. И на меня посмотрел. Он страшней, чем лев. А потом тигр
встал на лапы. Я боялся, что он будет что-нибудь делать. А он стал тянуться,
как кошка, потому что он спал. И потом зевнул.
Петя мне крикнул:
- Гляди, гляди, зубы!
А у тигра очень большие зубы. Прямо громадные. Они - как у меня пальцы,
и еще больше. Они белые и на конце острые.
А потом тигр стал ходить.
Он лапами не стучал, и я думал, что он кого-то ищет. А он никого не
искал.
Петя сказал, что тигры всегда так ходят. Это - чтоб потихоньку подойти,
ступеньке, а тетя, что нас дернула, - на другой ступеньке. И ступеньки едут
вниз. И впереди тоже ступеньки, и на них стоят дяди, и тети, и еще мальчики.
И все едут вниз на ступеньках. А один дядя не захотел просто так ехать, а
еще сам побежал по ступенькам.
А когда мы приехали, ступеньки опять стали как пол. И мы на этом полу
поехали вперед.
Тут мама меня схватила на руки и прыгнула на настоящий пол. Он не
ходит, а стоит. Это мы приехали на подземный вокзал. И все равно земли там
нету, а очень большой вокзал. Очень светло. Люди ходят. И мы вышли на
платформу. Там тоже электричество горит. И очень много людей.
А трамвая не было: он еще не пришел.
На платформе к самому краю милиционер не пускает ходить, потому что
можно упасть. Там, внизу, рельсы, и можно ушибиться. Вдруг загудело. Я
посмотрел, что это гудит, а там - круглые ворота, а в воротах темно. Я думал
- там, наверное, погреб. А оттуда трамвай выскочил - это он и шумел - и
подбежал к самой платформе, очень длинный. Он стал.
Мы с мамой подошли, и вдруг двери сами разошлись, и стало можно войти.
Там диваны, электричество горит, и все блестит, как серебряное. Потом двери
сами стянулись и закрылись. И мы поехали.
Я в окно смотрел, и все равно земли никакой нет, а белая стена, и все
лампочки горят. А потом мы остановились, двери опять открылись, и мы с мамой
вышли. И там опять вокзал. А потом по лестнице пошли вверх и вышли на улицу.
Мама говорит:
- Вот я и не знаю, где мы.
И стала спрашивать у одного дяди, как нам дальше ехать. Дядя маме
рассказал. И мы с мамой сели в трамвай. И мама сказала, что мы сейчас поедем
смотреть диких зверей.
А я спросил:
- А они нас не заедят?
Все кругом засмеялись, и одна тетя незнакомая сказала:
- Они в клетках сидят в железных. Они не могут выскочить. Там есть
маленькие лошадки. Попроси маму, она тебя покатает.
Мы в трамвае не очень долго ехали. Нам сказали, что нам скоро выходить.
Мы пошли вперед, чтобы выходить. И все нас спрашивали:
- Вы у зоосада выходите?
Это потому, что они тоже хотели выходить. А если мы не выходим, так
чтобы их вперед пустить. Там, в трамвае, очень много народу было. И надо
пропускать, кому выходить. Нам надо было выходить, и нас пропускали. Один
дядя даже сказал:
- Давайте, гражданка, я вам мальчика вынесу.
И он меня вынес. Мама сказала "спасибо" и взяла меня за руку. И мы
пошли в зоосад. Там стенка. И на стенке стоят звери. Только они не живые, а
сделанные. И надо брать билет, как на поезд. Там в стенке окошечки, и в
окошечки дают билеты.
А потом надо идти в ворота. А там дальше сад.
Мама стала всех спрашивать:
- Где слоны? Где слоны?
А я сказал маме:
- Почему слоны?
Мама сказала:
- А вот потому. Иди скорей.
А там была вода. Прямо целый пруд. И там плавали птицы. И по берегу
ходила одна птица. На маленьких ножках и очень толстая. У ней клюв очень
большой. И под всем клювом кожа висит, как мешок.
Я закричал:
- Ой, кто это? Кто это?
Мама сказала:
- Не знаю, идем. Это птица.
А один мальчик проходил и сказал:
- Это пеликан. Он клювом рыбу ловит и в этот мешок под клювом
складывает. А потом ест.
Я маму спросил:
- Правда, пеликан?
Мама сказала:
- Правда, правда! Идем.
А потом я не захотел идти, потому что очень скоро и потому что я за
решеткой увидал очень большую птицу.
И я стал кричать:
- Мама, вон какая птица!
И я стал показывать на эту птицу. У ней на клюве, на конце, - крючок. А
на лапах - очень острые когти. Она коричневая и немного черная. И я тянул
маму, чтоб к ней идти. Мы совсем близко подошли.
Эта птица сидела на большом камне и лапами держала сырое мясо. Она
клювом отрывала кусочки и потом на всех глядела и ела мясо. Она очень
сердито глядела. И все говорили, что это орел. И что это самая главная
птица. Потому что она всякую птицу может победить и заклевать. И что она
маленького барашка может унести и даже маленького мальчика унесет. И две
такие птицы могут даже большого человека забить. Они только сырое мясо и
едят. Они хлеба не станут есть. Они очень высоко летают и сверху смотрят,
кого им заклевать. И всяких птичек хватают, и зайчиков тоже. А этот мальчик,
который раньше нам встретился, там тоже стоял, и он про орла много
рассказывал. Он сказал, что про всех зверей знает, потому что он в зоосаде
учится. Их много, таких мальчиков и девочек.
Они за зверями тоже смотрят. И они про зверей все знают. А мама ему
сказала:
- Ты в школе учишься, а не в зоосаде.
А он сказал, что он в школе учится всему, а про зверей в зоосаде
учится.
Вдруг я услыхал, как один дядя закричал:
- Вон он, дикобраз! Вон, вон, гляди!
Я сказал немножко громко:
- Мама, вон кричат "дикобраз". Хочу дикобраза!
А мама сказала:
- Это вот про тебя кричат. Ты скандалишь, ты и есть дикобраз-безобраз.
А я сказал:
- Мама, все туда смотрят, в клетку. Пойдем.
А потом стал говорить:
- Пожалуйста! Пожалуйста! Пожалуйста!
И мы пошли к этой клетке. И вовсе не про меня дядя говорил, что
дикобраз, а там, в клетке, сидел дикобраз. Из него растут, прямо как прутья,
такие иголки. Они острые. Его ни за что нельзя погладить. А впереди у него
мордочка. И носик кругленький. И на мордочке иголок нет, а волосики.
Мама на дощечке про него прочитала. Мама сказала, что он живет в жарких
странах.
В клетке у дикобраза был домик, и там, в домике, другой дикобраз лежал.
А потом дядя, который кричал про дикобраза, говорил, что эти колючки
очень могут колоть. Он сказал, что сам видал дикобраза. Он хотел его
поймать. А дикобраз побежал скорей к ямке и совсем голову в ямке спрятал. А
колючки все на дядю выставил, и его никак взять дядя не мог, потому что
колючки очень острые и они во все стороны торчат.
А когда мы с мамой дикобраза смотрели, он колючек не выставлял, а их
все назад держал. Он совсем небольшой. Он как маленькая собачка. У него
мордочка очень добрая.
Я маму спросил:
- Мама, дикобраз хороший?
Мама сказала:
- Ну, вот сам видишь, какой.
А я сказал:
- Хороший, хороший!
Мама сказала, что надо скорей к слонам, и мы пошли.
Мама опять стала всех спрашивать:
- Где слоны?
Нам сказали, чтобы мы дальше шли. А дальше был заборчик, а за
заборчиком бегала маленькая лошадка. Она совсем маленькая. Это детская
лошадка. Эта лошадка возила повозочку. Повозочка очень маленькая. И в
повозке сидели две девочки маленькие и еще мальчик, немножко побольше.
Мальчик вожжи держал и правил. Я стал радоваться и стал в ладоши хлопать и
кричать:
- Ай, ай, какая лошадка!
И я кричал, что хочу на этой лошадке ехать. А потом еще пробежала
лошадка, тоже с повозочкой. Только у этой лошадки уши были очень длинные.
Я стал кричать:
- Какая смешная!
Мама сказала, что это я смешной. Потому что это не лошадка, а ослик. У
них всегда уши длинные. И хвост у них не из волос, а как веревка, только на
конце кисточка из волос.
И эти ослик и лошадка бегали кругом за заборчиком. И возили мальчиков и
девочек. А у лошадки и ослика еще звоночки были прицеплены. Лошадка бежала и
звонила. Я стал маму просить, чтоб покататься непременно на этой лошадке.
Мама сказала:
- Я не знаю. Может быть, не пустят.
А тут один дядя стоял. Он сказал:
- Это для всех детей. И надо купить билет.
И сказал:
- Идемте, идемте. Я вас провожу.
И даже взял меня за руку.
Мама сказала:
- Ах, я не знаю. Я очень спешу!
А мы уже пришли, где можно к лошадкам пройти. И там стоял дядя, и он
билеты давал. И там этот ослик стоял. И дядя, который билеты давал, говорит:
- Ну, давай я тебя посажу.
А я сказал:
- Не надо меня сажать. Я на ослике не хочу. Я хочу на маленькой
лошадке.
А он сказал:
- Ну, тогда жди.
А лошадка мимо нас проехала и опять поехала вокруг. Потому что это еще
те девочки катались. Я смотрел, как лошадка ножками бежит. Она прямо как
игрушечная. И головка у ней тоже маленькая.
Пусть папа мне такую подарит, я ее очень любить буду. Я бы с ней вместе
спал, и она бы по комнате у меня ходила. Я бы ее гладил. Я бы ей все есть
давал. Я бы ее целовал. И я бы на нее верхом сел и поехал бы с саблей. Тогда
бы все мальчики боялись меня.
Я все смотрел на лошадку, как она к нам подбегала. А когда она до нас
добежала, мальчик, который правил, сказал лошадке "тпру", и она стала.
Девочки стали вылезать, и мне мама сказала, чтоб я садился. А я сказал, что
хочу сначала погладить лошадку.
Она была как раз с меня ростом. И я ее по спине погладил. А она головой
стала трясти. И я ей немножко шею погладил.
А мальчик, который правил, мне крикнул:
- Не бойся, она не кусает!
И я лошадке мордочку погладил.
Мама сказала, что у ней была собака больше, чем эта лошадка. А дядя,
который билеты давал, сказал, что это пони и что она, хоть и такая
маленькая, все равно очень сильная и ей уже много лет.
Потом этот дядя посадил меня в повозку на скамеечку. А напротив посадил
одну девочку. И мама мне все говорила, чтоб я держался.
Мы поехали, лошадка затопала, и звоночки зазвонили. А эта девочка так
обрадовалась, что закричала очень тоненько. И я тоже закричал, потому что
это очень хорошо - как мы поехали. И все на нас из-за заборчика смотрели. И
как девочка кричит, смотрели.
И мы проехали мимо мамы, и я ей рукой махал. Она мне кричала:
- Держись, Алешка! Держись!
А мальчик, который правил, сказал:
- Она и большого человека везти может. Она очень сильная.
И что это ничего, что она, как собака, ростом.
И мы еще раз мимо мамы проехали. А девочка не стала кричать, а взяла
меня за руку, и мы стали руки качать и говорить:
- И! И! И!
И мы теперь приехали к моей маме, и к девочкиной маме, и где этот
человек с билетами. И нас с повозки сняли. Я еще хотел лошадку погладить, а
мама сказала, что нужно скорей.
И мы пошли. А я вдруг увидел опять решетку. Очень большую и очень
высокую. Там стояло дерево, только без листьев, и на нем живые мишки.
И я закричал:
- Мама, мишки!
Мама сказала:
- Потом.
А я сказал:
- Не потом! Не потом!
И стал маму тянуть, где мишки, и стал кричать:
- Мама, пойдем! Мама, пойдем!
И все стали на нас глядеть. Мама сказала:
- Фу, какой скандальный!
И сказала, что так мы никогда до слонов не дойдем. А она все-таки пошла
со мной, где медведики. Они были маленькие, как собачки, потому что они еще
дети.
Они лазили по этому дереву, которое у них стояло. Они на дереве играли
и кусались. Только не в самом деле, а немножко. И один хотел другого вниз
стянуть. Он его лапой хватал за ногу. А на лапах у них когти, черные и
длинные. А сами мишки коричневые, совсем как мой мишка.
Они очень скоро лазят по дереву. Они когтями прямо как кошки цепляются.
А потом я увидал там еще двух мишек. Они тоже хотели на дерево лезть, а
те мишки их не пускали и очень смешно кусались. И все смеялись.
И мама тоже смеялась.
А один мишка побежал, и я стал смотреть, почему он побежал. А там были
две серенькие обезьянки. Они совсем как человечки. Только на них серая
шерсть, как на кошках. А на лице шерсти нету. И на ушках тоже. Только лица у
них, как у старушек. Это мишка к ним бежал, чтоб их лапой достать. А они
вскочили на решетку и полезли наверх.
Они ручками и ножками хватались за решетку - у них на ножках пальчики,
как на руках. Они в кулак их могут зажать. И все, что захотят, они ногой
могут хватать.
Потому им так ловко лазить: как на четырех руках.
Мишка потянулся по решетке и не мог достать. А я испугался, что он за
ними полезет и их закусает. Он по той решетке не мог полезть, потому что
тоненькая. А он по толстой полез. Он очень хорошо полез. Он тоже и руками и
ногами лез. И потом вбок лез. Только он так скоро не может, как обезьянки.
Я все думал, что обезьянки, может быть, человечки, и сказал маме:
- Они, может быть, немножечко человечки?
А мама сказала:
- Не говори глупостей! Это просто мартышки такие.
И потом вдруг туда пришел тот самый мальчик, который нам про орла
рассказывал. И все мишки к нему побежали.
Я хотел еще на мишек смотреть, а мама сказала:
- Ну, идем к слонам. Так мы никогда не дойдем.
Мама очень скоро пошла. И вдруг она сама сказала:
- Ах, какая!
И стала. А это была за решеткой лошадь. И я думал, что на ней одеяло
нашито. Потому что на ней желтые и черные полоски. А мама сказала, что
никакое не одеяло, а это у ней шерсть сама так растет. И сказала, что это
зебра. Мама даже сказала:
- Ай, надо им дать поесть!
Их там две было. А они вовсе не хотели есть. Они даже на нас не
смотрели. А я на них смотрел. И я потому смотрел, что они очень красивые. У
них волосы стоят на шее, как щетка.
А мама вдруг сказала:
- Ах, да! Слоны!
Только мама забыла, куда идти.
Тут была скамейка. И мама вдруг села и сказала:
- Ты не устал?
Потом сказала:
- Что ж ты бледный какой? Ты, может, есть хочешь?
Я сказал, что хочу. Мама стала всех спрашивать, где буфет. И все стали
показывать, куда идти. Мы очень немного шли и увидели веранду. И пошли на
эту веранду. А там стояли столики и стулья. И там сидели, и ели, и пили чай.
Мы с мамой тоже сели у столика. И потом пришла тетя в белом фартуке, и
мама сказала:
- Дайте ребенку стакан молока и, если можно, яичницу.
А маме чтоб сосиски дали.
Я сказал, что я тоже лучше сосиски буду. А мама сказала, чтоб я не
капризничал. И мне принесли молока и яичницу. И еще мама спросила булочек. Я
все ел и слышал, как звонят звоночки, потому что это лошадка бегала и возила
детей кататься. А я уже катался и знаю.
А потом около нас сели две тети и сказали, чтоб им дали мороженого. А я
стал маме говорить тихонько, что я тоже хочу мороженого. А мама сказала, что
у меня живот будет болеть. А я сказал, что "не будет, не будет". И стал
очень просить и хотел плакать.
Мама сказала:
- Фу, какой! Я с тобой больше никуда не пойду.
И сказала тете в фартуке, чтоб дала мне мороженого. И мне дали. Маме
тоже дали мороженого. Я все свое съел. А мама все мяла ложечкой, и у ней
растаяло.
Мама скорей заплатила деньги и сказала:
- Ну, пойдем домой. С тобой прямо невозможно.
Мы опять на трамвае ехали.
И вдруг трамвай остановился, и все стали смотреть в окно. Я тоже стал
смотреть. А мама меня держала и говорила, что я хочу упасть. Ну да, как раз
упасть! Ничего не упасть, а там впереди, прямо по улице, шли мальчики и
девочки. Они шли, как красноармейцы. Они в белых рубашках, и у них красные
галстуки у всех на шее. И еще в трубы трубили очень громко.
Все стали говорить:
- Пионеры идут! Пионеры идут!
А потом они флаг несли. Это мальчик один нес, а около него шли девочка
и мальчик. И у них были ружья. А потом немножко никто не шел, и вдруг пошла
музыка.
Я закричал:
- Мальчики играют! Мальчики играют!
А они очень хорошо играли. Только они были не в белых рубашках, а в
синих. А потом опять пошли мальчики и девочки в синем. Они тоже шли, как
красноармейцы. И у них тоже были красные галстуки на шее. А мама взяла и
потянула меня с окна, потому что сказала, что я выпаду. А какой-то дядя стал
вместо меня смотреть и загородил все окно.
А потом трамвай пошел. И мы приехали в нашу гостиницу.
А у меня немножко живот болел. Только я маме ничего не сказал, потому
что я боялся, что мама не возьмет меня в зоосад еще раз.
Мама говорила:
- Вот видишь, как с тобой! Вот слонов и не видали.
А я сказал:
- А мы еще пойдем.
Мама сказала:
- С таким скандальным мальчиком я не хочу ходить.
И пошла напускать в ванну воду.
А когда я ложился спать, я просил маму, чтоб она дала мне мишку спать
со мной. И я стал мишкой ходить по постели, как те мишки в зоосаде. И тоже
делал, чтоб он лазил.
А мама сказала:
- Теперь спать не будешь. Тебе нельзя в зоосад ходить.
Я мишку спрятал под одеяло и потихоньку с ним кусался. А потом заснул.
А когда я встал и потом когда чай пил, вдруг мама говорит:
- Не копайся! Кончай скорей. Мы сейчас едем.
Мама стала надевать шляпу, и мы очень скоро пошли. Мама сказала, что мы
прямо едем слонов смотреть. И мы поехали в зоосад.
А в зоосаде мама взяла меня за руку и сказала:
- Если ты будешь скандалить, я моментально вернусь назад. Так и знай.
И мы очень скоро пошли. Я даже бежал, потому что мама очень скоро шла.
И мы пришли, где слоны.
Я увидал, что там земля идет немножко вверх. И там стоит очень большой
слон.
Он как неживой. Он сначала ничего не делал, так что я думал, что,
правда, неживой. А он живой. Он хоботом стал крутить. Это у него из головы
идет хобот. И хобот до самой земли доходит. И он хоботом как угодно может
крутить. И крючком загибать. И как угодно. Он набирал в хобот с земли пыль,
и потом всю пыль выдувал себе на спину. И живот тоже обдувал пылью.
Я все говорил:
- Почему?
А мне сказали, что это он для того, чтоб его никакие блохи не кусали.
У него волос нет, а прямо толстая кожа. И вся кожа в складках. А на
голове у него большие уши. Уши такие большие, прямо во всю голову. И он ими
трясет и хлопает. А глазки совсем маленькие.
И все говорили, что он очень сильный и может хоботом автомобиль
перевернуть. А если очень рассердится, ему ничего не стоит человека убить.
Он может хоботом человека за ногу схватить и о землю хлопнуть. Только он
очень добрый.
А слон стоял, стоял да вдруг пошел к нам. Он вниз к нам пошел. А я
немножко испугался. Вдруг он к нам придет и начнет нас всех хоботом убивать!
А он тихонько шел. Ноги у него очень толстые, прямо как столбы. И на ногах
пальцы, а не видно, а только одни ногти очень коротенькие.
И я думал, что это у него копыта маленькие торчат из ноги. А это ногти.
Он такой ногой может кого угодно стоптать.
И я стал бояться. И сказал маме тихонько:
- Я боюсь. Чего он сюда идет?
А один дядя услыхал, как я говорю, и сказал громко:
- Он боится, что слон на нас идет! Ха-ха-ха!
И все стали показывать, что там кругом сделана дорожка. А она каменная.
И она вся в гвоздях. Там гвозди острым кверху стоят. Слон через нее перейти
не может, потому что он себе ногу поколет. И он до нас не дойдет.
Меня поставили на заборчик, чтоб я увидал, как сделана эта дорожка. И я
тогда увидал, что там внизу, за этой дорожкой, есть вода. И слон пошел прямо
к этой воде. Я думал, что он пить хочет, а он не пить. Он купаться хотел. Он
в эту воду совсем залез. Так что только голова одна наверху была. И спина
немножко.
А потом он стал хоботом набирать воду и ее выливать себе на спину.
Прямо как пожарные пожар заливают. А потом я увидел, что еще слон идет.
Только он меньше этого. И мне сказали, что он небольшой, что он еще мальчик.
И у него рядом с хоботом два белых зуба вперед торчат.
Я сказал:
- Ай, зубы какие!
А все стали смеяться и мне кричать:
- Это клыки! Это клыки!
А я сказал:
- А почему у большого нет?
Никто ничего не говорил, только один дядя сказал, что тот слон - мама.
И что "вот у твоей мамы усов нет, так и у той слонихи клыков нет". У слоних
клыков не бывает. А эта слониха взяла набрала воды в хобот да как дунет на
нас водой! Так все и побежали.
Все очень смеялись, и я тоже.
Потом прибежал дядя, который за слонами смотрит. Слониха прямо в него
водой пустила, а дядя на нее кричал:
- Не балуй!
А потом маленький слон пошел наверх. А там было большое корыто. В
корыте была вода. Он стал набирать воду в хобот, а потом хобот в рот загибал
и туда эту воду выдувал. Он так много раз сделал. И тогда напился.
Это его водой так поят. Ему в это корыто воду наливают. А я спросил,
что ему есть дают. И все знали, что он ест. Все сказали, что он сено ест,
что он ест картошку, и морковку ест, и сахар. А мяса он не ест. И он очень
смирный.
А мама сказала:
- Смирный, смирный, а мне все платье забрызгал!
Мама взяла меня за руку и повела. Мама говорила:
- Надо, чтобы платье просохло. Я не хочу ходить чучелой. Сядем тут, на
солнце.
Мама села на скамейку и сказала, чтоб я тоже сел и не пылил, потому что
к мокрому платью пыль прилипает.
И вдруг подошел мальчик и сказал:
- Здравствуйте!
А это - тот мальчик, который про птицу орла рассказывал.
Я тоже сказал:
- Здравствуй!
А мама ничего не сказала.
Мальчик спросил:
- Что, устали?
А я сказал, что не устали, а что это мама платье сушит.
Мальчик спросил маму:
- Можно, я с ним пойду, ему обезьян покажу?
А мама говорит:
- Не могу я пускать ребенка с неизвестным мальчишкой.
А мальчик говорит:
- Я известный. Меня все здесь знают. Я - Петя.
Я сказал:
- Мама, он - Петя.
Мама сказала:
- Хоть Петя, хоть рас-Петя, а никуда ты не пойдешь. И сиди, пожалуйста,
на месте.
А Петя взял и сел ко мне на скамейку. Он сказал, что мама, наверное,
оттого такая сердитая, что ее слоны вымочили. А это они не нарочно. Это они
так играют: водой на всех брызгают. А слоны умные. Их научают, и они всякую
работу делают: и бревна таскают, и землю копают, и воду носят. Они даже
гулять с детьми вместо няньки ходят. И смотрят, чтобы детей никто не обидел.
На слонах даже на охоту ездят. Сядут охотники ему на спину с ружьями, слон
их везет. А они сверху в самых диких зверей стреляют. Даже тигров стреляют.
А тигр очень страшный. И его здесь, в зоосаде, можно будет посмотреть.
Я сказал маме:
- Идем! Я хочу тигра смотреть.
А мама сказала, что она мокрая никуда не пойдет.
Мама очень сердилась на слонов, что они ее забрызгали.
Петя меня спросил, как меня зовут. Я сказал, что Алешей и что еще зовут
Почемучкой - за то, что я все спрашиваю: "Почему?" А я Пете не сказал
"почему", а спросил про тигра - может ли он людей покусать.
Петя сказал, что не может, потому что тигр в клетке сидит железной. А
то он не только людей, а лошадь может съесть. Даже быка может съесть.
Медведь на что сильный, а и медведя тигр тоже заест.
А я сказал:
- Как же его в клетку загнали, если он всех может заесть?
А Петя засмеялся и говорит:
- Они не здесь, они далеко живут. Их звероловы ловят. Они их в сети
ловят. И очень боятся, когда их ловят. Тигр только и ест что сырое мясо.
А я сказал:
- Орел тоже сырое мясо ест.
А Петя говорит:
- Все такие, кто без сырого мяса не может, - это все хищники.
А я сказал:
- Хичники?
А Петя сказал:
- Не хичники, а хищники.
Я сказал:
- Ну да, которые сильные и кусачие. Они всех едят.
А Петя сказал:
- Это не то что сильный. Вот бык какой сильный, а он никого не ест. Он
только траву ест.
А потом Петя закричал:
- Ну да! А слон? Он всех сильней. А он вот мяса ни крошки есть не
станет.
Мама сказала:
- И что за глупости! Собака мясо ест, а совсем не хищник.
А Петя сказал:
- Нет хищник. И собака хищник, и волк хищник, и лиса хищник, и кошка
тоже хищник.
Мама казала:
- Сам ты хищник!
А Петя сказал:
- Я не хищник, потому что у меня зубы не такие. У хищника все зубы
острые, и он зубами траву не может тереть, а я могу. И корешки всякие могу
тереть. И зерна могу перетереть. А у хищника зубы, как пила.
Мама сказала Пете, что он сам пила. И потом сказала:
- Ну, пойдем. Где твои хищники?
А я сказал, чтоб тигра идти смотреть.
И мы пошли с Петей. И я услыхал, как очень громко кричит какой-то
зверь. И я Петю взял за руку, чтоб держаться. А Петя сказал:
- Не бойся, это лев. Он в клетке - и не выскочит.
И вдруг я увидел большую клетку, а в ней ходил зверь, и у него волосы
были до половины, как у Инзола. А сзади коротенькая шерсть. Только он очень
большой и желтый, а не черный. И он очень сердито смотрел.
А все кругом стояли и не боялись, потому что он в клетке.
Я тихонько Петю спросил:
- Петя, это он?
А Петя сказал:
- Ты думаешь, тигр? Это лев. Он тоже хищник.
А у льва лапа на конце очень широкая, и там, на пальцах, когти.
Петя сказал, что лев как ударит быка лапой, так и убьет. Он прыгает
очень хорошо. Он так и наскакивает прыжком. Напрыгнет и заест. Его тоже сюда
привезли. Он живет там, где всегда жарко. Он жару любит. Его на зиму в дом
переводят, а то он зимой совсем замерзнет.
Мама сказала:
- Ну, посмотрел льва, и идем дальше.
И мы пошли к другой клетке.
А там, я думал, что ничего нет. А Петя меня поднял и посадил на забор.
Там из толстого бревна загородка стоит. Это - чтоб не подходили к зверям,
чтоб звери лапой не цапали. А когда меня Петя посадил наверх, я увидел, что
в клетке есть зверь, только он лежал. И я думал, что это не зверь, а только
кожа от него. Потому что прямо как ковер.
И этот зверь весь в полосках. Желтых и черных. И зверь очень длинный. А
голова у него, как у кошки. Только очень большая.
И Петя мне сказал:
- Вот это - он.
А это "он" и есть тигр.
А там около клетки ходил человек с метелкой.
Он в клетку сунул метелку и стал немножко мести. А тигр вдруг голову
поднял и посмотрел. И на меня посмотрел. Он страшней, чем лев. А потом тигр
встал на лапы. Я боялся, что он будет что-нибудь делать. А он стал тянуться,
как кошка, потому что он спал. И потом зевнул.
Петя мне крикнул:
- Гляди, гляди, зубы!
А у тигра очень большие зубы. Прямо громадные. Они - как у меня пальцы,
и еще больше. Они белые и на конце острые.
А потом тигр стал ходить.
Он лапами не стучал, и я думал, что он кого-то ищет. А он никого не
искал.
Петя сказал, что тигры всегда так ходят. Это - чтоб потихоньку подойти,