- Разве можно ногами? Слезь сейчас же!
И погрозила мне пальцем. А Люба немножко танцевала и ногами по-всякому
делала.
А потом мы с мамой поехали домой. И мама сказала, что завтра поедем к
бабушке на дачу.
Я просил маму, чтобы мне непременно позвонить в ту кнопочку, где
нарисован человечек с чемоданами.
Мама сказала:
- Ну, звони. Только не очень сильно.
Я позвонил. И очень скоро пришел дядя. Он совсем как лифтер. Тоже весь
в коричневое одет, и пуговки золотые. Пришел и говорит:
- Вам вещи вынести?
Схватил чемодан и понес. А мы с мамой поехали на лифте. Приехали вниз,
а этот дядя с чемоданами уже внизу. Я ему сказал, что мы к бабушке поедем на
автобусе.
А автобус - это такой автомобиль, как вагон. Там скамеечки мягкие, как
диванчики, а впереди комнатка маленькая, как стеклянный шкафчик. Там шофер
сидит и правит, куда ехать. Мы с мамой сели на скамеечку в автобусе. И я сел
к самому окну, чтобы смотреть.
А впереди нас сидел дядя-военный. Очень большой. И мне не видно было,
как шофер правил.
Сначала мы ехали по улицам, и я смотрел на дома.
А в домах много магазинов и кино. А где кино, там нарисованы всякие
человечки смешные.
И один был нарисован большой, и вырезанный, и стоит. Я думал, что
живой.
А потом мы поехали, где домов нет, а все деревья сбоку.
И мама сказала:
- Ну вот, попрощайся с Москвой. Тут уже дачи пошли.
Дядя-военный обернулся ко мне и говорит:
- Скоро мы в лес приедем. В настоящий лес. Там волки водятся.
Я немножко испугался, а потом подумал, что дядя шутит.
И сказал:
- Ха-ха-ха! Мы волков в зоопарке видели. Они в клетке сидят.
А дядя говорит:
- А там без клетки. В лесу они могут - гам! - и укусить. Тогда не
будешь смеяться.
А мама сказала:
- Дядя, наверное, охотник. Он знает, какие волки бывают.
А дядя говорит:
- И меня волки знают. Это правда, я охотник.
Я говорю:
- А где у вас ружье?
Дядя вдруг нагнулся и вытащил длинный мешок. Кулаком по мешку постучал
- там твердое - и говорит:
- Вот оно. Вот тут мое ружье. А дома у меня две собаки.
Я спросил:
- Кудрявые?
А мама рассердилась и говорит:
- Не приставай к дяде.
А я все хотел, чтобы он из мешка ружье вынул и показал. А кругом нас
были деревья, и я все спрашивал:
- Это уже лес или еще нет?
А дядя все говорил:
- Какой это лес - это все дачи.
Мы ехали по дороге. Автобус качался, и я заснул. А потом я вдруг
проснулся. Наш автобус стоит, и кругом очень большие деревья.
Я сказал:
- Почему?
И все люди у нас в автобусе тоже говорили:
- Почему? Почему?
Дядя-военный встал и вышел из автобуса. А потом подошел к нам, к
окошку, и сказал:
- Красная Армия идет.
А я закричал:
- Война!
Мама сказала:
- Не говори глупостей!
А дядя-военный сказал:
- Ну, да. Война. Только не всамделишная. А по-нарочному.
Мама вскочила и говорит:
- Сейчас стрелять будут?
И заткнула себе уши пальцами.
Военный говорит:
- Давайте сюда молодого человека.
Я скорей в окошко высунулся.
Дядя меня схватил под мышки и вытащил, а мама не видала.
Мама так испугалась, что даже глаза закрыла. Дядя-военный посадил меня
на плечи, и мне стало видно. Там деревьев уже не было, а прямо поле, и стоял
не милиционер, а красноармеец. И в руке флаг поднял.
Это чтоб мы не ехали. И никто чтоб не ехал.
А потом шли красноармейцы - много-много, все в касках, и у всех ружья
на плече. И они как запели песню, так все из автобуса выскочили смотреть.
А мама кричит:
- Где Алешка? Где Алешка?
И не видит. А я выше всех: у дяди на плечах.
А потом лошади везли печку на колесах. У ней труба тоненькая. И
дядя-военный сказал, что это кухня едет. Там варится каша и всякий обед.
А потом поехали на лошадях.
И все стали говорить:
- Кавалерия идет.
А это просто верхом красноармейцы ехали с саблями и с ружьями. Лошадки
у всех коричневые, и они шли, как красноармейцы. Они рядками шли.
Дядя-военный сказал, что лошади ученые, потому что их учили так ехать.
А потом поехали еще с пиками, которыми колоть. Только они пики вверх
держали, потому что еще не война.
Дядя мне сказал:
- Вот это казаки.
А дальше, за казаками, прямо по полю, поехали домики. Они серые. А
сверху башенка. А из башенки, я думал, палка торчит.
Дядя засмеялся и говорит:
- Это пушка, а не палка.
А домики из железа.
Пушка как бахнет - только держись! А домик крепкий: в него из ружья
можно стрелять, ему ничего.
Это танк. Там люди сидят. Военные. Они могут наехать на кого хотят. И
враги никуда от них не могут спрятаться. Потому что танк куда хочет едет. Он
на дерево наедет - и дерево поломает. Он прямо на дом наедет - и весь дом
поломает. Он захочет - и в воду поедет и будет под водой ехать.
А из пушки кого хочет может застрелить. Только никто не стрелял, а они
куда-то вбок поехали, прямо по полю. Это они учатся, как воевать.
А потом ничего не стало ехать.
И все начали говорить:
- Ну, теперь поедем.
И все пошли в автобус. И дядя меня на землю опустил.
Мама стала кричать из автобуса:
- Давайте мальчика: сейчас едем!
Вдруг подходит какой-то красноармеец, у него на рукаве белым
перевязано, и говорит:
- Граждане, никуда ехать нельзя. Только назад можно.
Наш шофер говорит:
- А долго нам стоять?
Красноармеец сказал, что, наверное, до вечера.
И мы никуда не поехали.
И вдруг как загудит, как затрещит! Я не знал, откуда, и стал вертеть
головой.
А гудеть стало еще громче.
Дядя-военный меня за руку держал и тоже смотрел. Только он вверх
смотрел. И все стали вверх смотреть.
Я увидел как будто три птицы, а это не птицы, а самолеты. А потом еще
три, а потом еще три. И их много-много было в небе. Это они так гудели.
Я все глядел, как они летят, и вдруг из них стали падать маленькие
грибочки. Из каждого так и посыпались и потихоньку вниз полетели, как
пузырики.
Я закричал:
- Почему? Почему?
Дядя сказал, что это красноармейцы. У каждого красноармейца большой
зонтик. Дядя-военный сказал, что это парашют. Он раскрывается, и
красноармеец летит не сразу, а потихонечку. И не ушибается. У него ружье с
собой. Он на землю прилетит и пойдет воевать. И будет из ружья стрелять.
А с самолетов не только красноармейцев могут спустить, а еще могут
бомбу бросить. Бомба упадет на землю и выстрелит, как из пушки.
Я уже думал, ничего больше не поедет, и глядел только на самолеты.
А мама закричала:
- Ах, еще собаки! Зачем это собаки?
А там дяди вели собак. Очень больших, и у каждой собаки навязаны по
бокам чемоданчики.
А наш шофер сказал:
- Вот и собаки воевать пошли!
И все стали смеяться:
- Ха-ха-ха!
Военный дядя сказал, что ничего нет смешного. У них в чемоданчиках
лекарства. И чистенькие платочки, чтобы завязывать, если кровь. Вот попадут
в кого-нибудь из ружья, он упадет, а собачка сейчас к нему подбежит. А у нее
все что надо: и лекарство и все.
Они ученые собаки.
Шофер говорит:
- Это сколько же нам тут стоять? Может быть, до самого вечера? Давайте
в деревню поедем. Будем в деревне сидеть и ждать. Там молоко есть.
А красноармеец, у которого белое навязано на рукаве, говорит:
- Вам нельзя в деревню ехать. Вы здесь до вечера останетесь.
Тогда дядя-военный сказал:
- Ну, коли так, мы в лес пойдем: грибы собирать.
Взял меня за руку и говорит маме:
- Возьмите какой-нибудь платочек, и пойдем вместе с Алешей в лес.
Я тогда сказал:
- Где лес?
А дядя показывает рукой:
- А вон, и там и тут лес. Вон сосны, елки, кусты всякие. Это и есть
лес.
И потянул меня за руку. Я сказал:
- А волки?
И не стал идти. Дядя говорит:
- Со мной волки тебя не тронут. Я охотник. Я елку отломаю, огонь зажгу,
волки и убегут. У меня спички.
Дядя вынул из кармана спички и стал трясти коробочкой. Говорит, еще у
него есть коробочка. Волки огня ух как боятся! И мы с дядей пошли. Мама
взяла платок и за нами побежала. А мы - прямо в лес.
Сначала деревья не очень большие были. Елки - как на Новый год
зажигают, только большие. И ветки у них около самой земли. Я шел, и ветки
мне лицо кололи. Дядя меня взял на закорки, за спину. И мне стало хорошо
ехать, потому что там, наверху, у елок ветки маленькие.
А потом стало темно, как вечером. Дядя спустил меня на землю и говорит:
- Ну, вот. Настоящий сосновый лес. Ишь, - говорит, - сосны какие!
А это деревья такие. Они - как бревна. У них внизу веток нет. А только
на самом верху ветки. И там, наверху, прямо ветка на ветку находит, и неба
не видно, как в комнате.
Дядя говорит:
- Ну, теперь ты сам иди.
А на земле скользко. Там, на земле, все иголки от этих сосен. Только
старые. Они желтые и очень скользкие.
Вдруг кто-то закричал:
- Ay! Ay!
Дядя как крикнет:
- Ау! Мы здесь.
А потом говорит мне:
- Это мама кричит, чтобы мы не потерялись.
Потом мама еще кричала "ау", и я стал тоже кричать "ау".
А мамы нигде не было. Только все деревья кругом.
Потом мама вдруг вышла совсем близко. И мы пошли дальше. Идти мягко,
как по дивану. Мама говорит:
- Куда вы нас привели? Здесь никаких грибов нет.
А дядя говорит:
- Мы дальше пойдем. Там будут.
Я все спотыкался.
А мама говорит:
- Смотри под ноги. Видишь, корни?
А эти корни, как деревянные ветки, на земле лежат. Мама говорит, что
они из сосны растут. По ним вода из земли в сосну идет. Из каждой сосны
корни растут.
Я чуть не упал - так сильно споткнулся об корень. Дядя меня за руку
держал, и потому я не свалился.
Дядя говорит:
- Ничего, ничего, шагай. Сейчас ягоды будут.
Я сказал:
- Мама! Сейчас ягоды будут. Ты мне купи.
А дядя стал смеяться:
- Вот увидишь, как их в лесу покупают.
И вдруг стало светло, потому что деревьев стало меньше.
А на земле маленькие кустики пошли, как игрушечные. Много-много. Дядя
присел на корточки. И я тоже присел.
Дядя пальцем показывает и говорит:
- Видишь, ягодка.
Я сначала не видел, а потом увидел. Она синенькая, кругленькая, как
горошек.
Дядя говорит:
- А ну, сорви ягодку. Здесь можно рвать. Не бойся.
Я сорвал.
Дядя говорит:
- А теперь - в рот.
И дядя смотрел, как я ел.
- Ну, как? - говорит дядя.
Я говорю:
- Очень!
И говорю:
- Еще!
А дядя говорит:
- Ищи теперь сам.
Мама пришла и закричала:
- Ох, черники-то сколько!
Это я чернику и ел. Она в лесу прямо растет, и можно рвать, сколько
хочешь. Мама тоже на корточки присела и так начала скоро есть, как будто
пальчиками клюет. Я тоже захотел так есть и очень много листиков нарвал.
Потом выплевывал.
А дядя говорит:
- А ты не спеши.
И стал говорить, что я - как корова: с листиками вместе.
А мама вдруг говорит:
- Алешка, ты не очень, а то животик разболится.
А дядя рассмеялся:
- Что вы, гражданка, это ж наоборот. Это же напротив. Это когда животик
разболится, так дают чернику. Ее даже в аптеке покупают.
Мама тоже засмеялась и говорит:
- Я забыла. Я сама покупала.
А потом дядя встал и говорит:
- Ну, идемте, а то мы грибов никогда не найдем.
И говорит маме:
- Вставайте, гражданка.
А мама все не хотела вставать. Мы с дядей пошли. А потом мама за нами
побежала.
И у мамы губы черные. Даже синие. Я засмеялся:
- Ха-ха-ха! А у мамы губы какие!
И стал показывать на маму.
А дядя говорит:
- Ты думаешь, у тебя красные? И у тебя черные. Потому она и черника.
И мы стали зубы показывать. И у всех черные.
А потом пошли березы. Из них дрова делают. Березы совсем белые, и на
них немножко черненького. А листики зеленые-зеленые. И стало очень пахнуть.
Мама говорит:
- Как хорошо пахнет!
А дядя вдруг стал и говорит:
- Это где-то горит.
Мама закричала:
- А если пожар?
А дядя сказал:
- Наверное, костер жгут.
Мама говорит:
- Я боюсь. Идемте отсюда скорей.
И мама побежала. А дядя все кричал:
- Ay! Ay! Не бегите!
А мама кричала:
- Скорей! Скорей!
Дядя взял меня на руки и побежал маму догонять.
А мама все кричала:
- Алешка! Алешка! Скорее сюда, сюда!
Я хотел, может быть, заплакать и говорил:
- Почему? Почему?
А потом мы маму догнали.
Тут уже не пахло, а было как в саду. Совсем тихо и березы. Дядя меня
спустил вниз. И кругом маленькие березки.
Я сказал:
- Это детские березки?
А дядя говорит:
- Ты, - говорит, - Алешка, под ноги смотри. Тут грибы должны быть.
А мама села на землю и говорит:
- Ох, устала!
Я думал, что грибы маленькие и кусочками.
А дядя вдруг кричит:
- Что же ты пропускаешь. Вот и гриб.
Совсем нагнулся и сорвал.
А гриб сверху шапочкой, а снизу ножка. Как кругленький столик. Он
коричневый. Я думал - кожаный. А дядя говорит: подберезовик.
Мама вскочила и кричит:
- Что, что, нашли уже?
И стала искать на самой земле. И тоже нашла. А я стал и ногами и руками
землю кидать, чтобы скорее найти.
А дядя закричал:
- Ты не ногами - глазами ищи!
Дядя уже много нашел и все говорит: подберезовик, подберезовик. И мама
все кричала:
- Ах, еще! Ах, еще!
А я никак не находил.
Дядя на меня не смотрел, и мама тоже не глядела. Только говорила:
- Вот бабушке привезем.
Я взял и заплакал. А дядя не очень видал, как я плачу, и мама не
слыхала. Они все кричали: вот еще, вот еще! Я взял и еще громче заплакал.
Дядя говорит:
- Ты что? Накололся?
А я сказал:
- Грибы противные.
Дядя говорит:
- Что? Не даются?
Подошел ко мне, нагнулся и потом пальцем показывает.
- Вот, - говорит, - маленький стоит.
А я все равно не вижу. И вдруг увидал. Он маленький, как игрушечный. Я
подбежал, а там еще большой стоит. Я скорее сорвал.
А дядя говорит:
- Неси маме скорее.
Я закричал:
- Вот еще! Вот еще!
Я со всех ног побежал к маме. Гриб поломался, а я все равно его принес,
У мамы полный платок был. А дядя в шапку собирал.
Я опять стал искать и нашел очень красивый, очень красный. Совсем
красный, как флаг. И на нем - как белые пуговки. Только не пуговки, а
пятнышки.
Я сорвал и побежал к маме и стал кричать:
- Вот какой! Вот какой!
Мама сказала:
- Фу, брось! Гадость какая! - и рукой замахала. - Брось сейчас: это
мухомор, от него даже человек умереть может. Он ядовитый.
Я не хотел бросать, потом бросил. И ногой пихнул.
А потом мы дальше пошли, и я тоже грибов нашел много-много. Прямо сто
грибов. А может, не сто. Они желтенькие, как лепешки, а книзу ножка. Мама
сказала, что это лисички и что мы их тоже бабушке повезем. Бабушка их всего
больше любит. Мы хотели дальше идти. А дядя сказал, что нельзя - тут болото.
Там росли маленькие березки на бугорках, а потом трава. Если на эту траву
ступить, там мокро. Там грязь, очень глубокая. Дядя сказал, что можно
утонуть, и даже лошадь может утонуть. И даже телега может утонуть. А мы
пойдем кругом, где сухо. Мы пошли, а я совсем устал и спотыкался. Дядя
сказал:
- Ты что же это ковыляешь?
Мама достала часы и говорит:
- Уже три часа. В какую мы даль зашли! Ребенок устал.
Дядя говорит:
- Ну, посидим, отдохнем.
Мама сказала:
- А вы знаете, куда теперь идти?
А дядя сказал:
- Ничего, найдем дорогу.
Мама сказала:
- Ах! Не знаете? Вы нас завели? Мы заблудились?
Дядя сел на бугорок. Стал голову платочком вытирать и потом говорит:
- Не волнуйтесь, гражданка. Сядьте. Будем отдыхать.
Мама очень рассердилась, и потом тоже села. И сказала:
- Ну да! Где теперь наш автобус? Может быть, он ушел?
И очень дядю ругала. А дядя все смеялся и говорил:
- Вы не волнуйтесь: мы с Алешкой вас к самому автобусу приведем.
И потом говорит мне:
- Правда, Алексей?
Так прямо и сказал: Алексей. И меня рукой по ноге хлопнул. Только не
больно. И я тоже его хлопнул. И потом дядя говорит:
- Давай-ка поспим. Видишь, тут мягко, мох.
А это травка такая маленькая, кудрявенькая. На самой земле, как зеленые
стружечки. Дядя лег и меня к себе взял. Мама стала дядю ругать, что
опоздаем.
А дядя говорит:
- А вы нас вскорости разбудите. Поищите грибков. Здесь маслята должны
быть.
Мы заснули, а потом вдруг дядя проснулся. И я тоже. И дядя меня со всей
силой к себе придавил. А сам очень глядит. Прямо глаза выпучил. И глядит на
мох, где солнышко. Я тоже поглядел туда, а там была змея. Она немножко
поднялась и головой на нас. А около змеи маленькие змейки, как червяки. Они
ползали и очень вертелись.
А дядя совсем не шевелился и совсем меня придавил, так что больно. А
потом вдруг как покатится со мной по земле! А потом вскочил со мной и
побежал. Бежал, бежал... Потом стал. И все смотрел кругом и ничего не
говорил. Я тоже не плакал. А потом дядя поставил меня на землю и говорит:
- Ты знаешь, кто это был?
Я говорю:
- Знаю.
А он говорит:
- Кто?
Я говорю:
- Скажите, кто?
Дядя говорит:
- Это была гадюка. Она если укусит, умереть можно. Она ядовитая.
Я спросил:
- Как тот гриб?
А дядя говорит:
- Хо-хо! Куда хуже! У нее такие два зуба. Она прокусит и из зубов в
прокус яду напустит. И даже корова умереть может, если гадюка ее покусает.
Я сказал:
- Дядя, возьмите меня на ручки.
А дядя говорит:
- Она за нами не побежит. Она детей не бросит.
А потом вдруг сказал:
- А где же шапка моя? Шапка моя там осталась.
И ветку отломил от дерева. Это он себе палку сделал, чтобы гадюку бить.
И пошел за шапкой. А потом пришел с шапкой и сказал, что гадюка уползла и
детей своих увела.
А потом мы маму позвали и пошли. Дядя меня понесет, понесет, потом я
сам побегу.
Мы пришли, где кусты. И на них ягоды, как малина. Только не малина, а
меньше. Дядя сказал, что это ежевика. Только она еще кислая, а я попробовал
- все равно вкусная.
Дядя сказал, что тут, может быть, малина есть. Только лесная, а не
такая, как на даче. А мама все говорила, что надо скорей-скорей, а то
автобус уйдет. Потому что мы очень далеко зашли. Дядя посадил меня на плечи
совсем высоко. Мне очень хорошо было ехать, потому что была полянка. И мы
увидали кусты.
Дядя пошел со мной прямо к кустам и говорит:
- Это малина там растет.
А я сверху вдруг увидал: там как будто человек. Он малину руками
хватал. Прямо целые ветки. Дядя не видит, а мне сверху видно. И я вдруг
увидал, что это не человек, а собака. И я сказал:
- Дядя, там собака малину ест.
Дядя сразу стал и сказал тихонько:
- Что ты? Что ты?
И совсем шепотом сказал:
- Где это? Где это?
Я пальцем показал, где шевелилось.
Дядя стал смотреть, и мы услышали, как чавкает.
Дядя меня тихонько вниз спустил и стал на пенек, чтобы глядеть. А потом
вдруг присел, схватил меня как попало - и скорей назад. Я ничего не говорил,
потому что дядя очень испугался. И мы увидали, что мама идет. А дядя ей стал
рукой махать, чтобы назад. А мама все равно стала ждать нас.
Тут дядя ей сказал тихо:
- Не шумите. И скорей.
Мама тоже испугалась. И мы долго шли.
Мама все говорила тихонько:
- Что там? Что такое?
А дядя говорил:
- Скорей, скорей!
А когда мы далеко ушли, дядя совсем мокрый был. Он меня тащил. И мамины
грибы он тоже взял. Ему тяжело было, и дядя остановился и меня спустил. И
грибы на землю положил.
Мама сказала громко:
- Как же вы меня напугали! Что там такое?
А дядя говорит:
- Там медведь малину ел. Загребет лапами и сосет.
Дядя стал медведя показывать, как он лапами. Я тоже стал показывать,
потому что я тоже видел. Только я думал, что это собака такая.
Мама говорит:
- Ах, ужас! Ах, ужас!
А дядя сказал:
- И вовсе не ужас. А если бы у меня было ружье, так очень хорошо, что
медведь. Я б его застрелил. У меня такие пули есть.
Мама опять стала дядю ругать. А дядя говорит:
- Вот мы теперь прямо к автобусу пойдем. Я Алешку на закорки возьму.
А я сказал, что я красненькую ягодку нашел. И спросил:
- Она не ядовитая?
Мама сказала:
- Это брусника. Брось, она неспелая. Он еще с брусникой со своей!
Дядя взял меня на закорки, а платок с грибами на руку надел. А я
бруснику все равно съел. Она кисленькая и очень вкусная.
Дядя говорит:
- А ну, где у нас солнце?
Мама говорит:
- Уже пять часов скоро.
Дядя говорит:
- А мне не для часов солнце, а чтобы узнать, куда идти. Я по солнцу
знаю. Я военный человек.
И больше дядя с мамой не говорил, а только мне говорил:
- Ну, Алексей, держись крепче.
А потом я заснул.
А когда я проснулся, так вышло: я лежу на диванчике в автобусе, а
голова - у мамы на коленях. И весь я маминой кофточкой накрыт. В автобусе
лампочки горят. Электрические. И совсем ночь.
И мама говорит:
- Вот теперь у меня мальчик совсем заболел, наверное. Разве можно так?
Чуть медведь не съел.
И я слышу, дядя говорит, наш военный дядя, который с нами гулять ходил.
- Это, - говорит, - очень хорошо для мальчика - в лесу гулять. И вон
грибов целый пуд привезете. Бабушка их солить будет и спасибо скажет.
А я закричал:
- Почему?
Дядя засмеялся и сказал, что я здоровехонький. А тут шофер стал в гудок
гудеть, и все начали входить в автобус. Меня мама на колени взяла, потому
что всем надо было садиться. Кондукторша сказала:
- Все собрались. Поехали, шофер!
И автобус наш поехал, а мама всем говорила, что вон сколько грибов
собрали, а грибы на самый верх повесили. Полный платок. Черный, который на
голову надевают. А потом говорила, что медведя видела.
А я сказал:
- И еще змею - гадюку.
Мама говорит:
- Не сочиняй, пожалуйста, и спи.
Я сказал:
- Дядя, правда, мы гадюку видели?
А дядя тоже сказал:
- Спи, Алешка, спи.
Я опять заснул.
И вдруг я проснулся, потому что меня мама тормошила, и уже совсем день,
и в автобусе мы одни, потому что все уже вышли. И солнышко светит.
А мама кричала в окошко:
- Мы сейчас! Алешка разоспался!
И я смотрю - к нам в автобус лезет старушка и смеется, а это и есть
бабушка.
Бабушка стала меня целовать. И все говорила:
- Ах ты, Алешенька!
И что я совсем большой, и что сейчас пойдем, и что у нее кофе есть, и
что пряники тоже есть.
А мама сказала, что вот грибы. А бабушка сказала "спасибо".
Дядя так и говорил, что бабушка спасибо скажет, когда грибы увидит.
И я закричал:
- Ага, дядя так и говорил!
А бабушка спросила:
- Какой дядя это говорил?
А мама рукой замахала и говорит:
- Ох, уж этот дядя! Мы чуть не пропали.
А я сказал, что дядя очень хороший.
И мы пришли к заборчику. А в заборчике дверка.
Мы вошли в дверку, а там садик. А потом маленькие горки сделаны, и на
них цветочки насажены, разные-разные.
Мама говорит бабушке:
- Ах, какие у тебя клумбы красивые!
Бабушка ведет меня за руку и говорит:
- Потом, потом поглядишь: Алешка есть хочет.
И повела меня в дом. А там стол. А на столе все стоит. Булки разные и
кофейник. И две кошки на столе. Бабушка как крикнет:
- Брысь, брысь, негодные!
А кошки сначала посмотрели на нас, а потом тихонько сошли. И бабушка
нас с мамой повела мыться и все говорила, почему мы вчера не приехали. И
мама сказала, что шла Красная Армия и что это маневры.
А потом мы пошли пить кофе, а кошки опять со стола убежали. А потом
одна ко мне на колени вскочила и стала головой под руку меня толкать. Я кофе
пролил и сказал, что это кошка. Мама хотела сердиться, а бабушка сказала,
что ничего, пускай.
Я захотел, чтобы масло на пряник намазать. А мама сказала, что пряники
с маслом не едят. Бабушка взяла пряник, самый большой, ножиком разрезала, и
вышло два пряника.
И потом маслом намазала, сложила и говорит:
- Отчего же? Пусть ест, коли нравится.
И я весь пряник съел. А потом мы с бабушкой кошек кормили. Мы им молока
наливали.
А потом мы пошли грибы разбирать. И я знал, кто какой: который лисичка,
который подберезовик. Только ножки не знал, которые от какого. А ножки все
отломались. Неполоманных грибов совсем мало осталось.
А бабушка говорила:
- Ах ты, грибовник какой! Ай и молодчина! Все грибы знает!
Потом я бабушке про Москву рассказал, про Красную площадь, как дом
горел и как пожарные водой поливали.
А бабушка все грибы чистила и все говорила, что мы в Киев поедем. И
грибы с собой возьмем. И что это ей от меня подарок - вот сколько грибов! И
что мы их в Киеве есть будем. А она мне тоже подарок сейчас даст.
Бабушка стала руки мыть, чтобы подарок достать, а я с лавки соскочил и
стал ждать.
И мы побежали к бабушке в комнату, где у нее кровать.
И бабушка из-под подушки достала бумагу.
Я думал, в ней бумажная кукла какая-нибудь.
А бабушка говорит:
- Вот, здесь большой мячик.
А он вовсе не круглый, а просто лепешкой.
И я сказал:
- Ха-ха-ха! Вовсе не мячик.
А там был хвостик резиновый. Бабушка стала в хвостик дуть, и стал
надуваться мячик. И стал большой-пребольшой. Больше головы. И больше
бабушкиной головы. Прямо как подушка.
А этот хвостик закрывается, и бабушка его пальчиком в мячик запихнула.
И не стало видно никакого хвостика. А вышел настоящий мячик. Только
большой-пребольшой.
Я закричал:
- Бабушка, дай! Ой, какой хороший!
А бабушка как стукнет мячиком в пол, он до самого потолка прыгнул и
сделал: дзум! Как барабан.
Я стал его ловить и стал кричать:
- Ай! Ай!
А тут мама пришла и говорит:
- Это уж бабушка, наверное. Что надо сказать?
И погрозила мне пальцем. А Люба немножко танцевала и ногами по-всякому
делала.
А потом мы с мамой поехали домой. И мама сказала, что завтра поедем к
бабушке на дачу.
Я просил маму, чтобы мне непременно позвонить в ту кнопочку, где
нарисован человечек с чемоданами.
Мама сказала:
- Ну, звони. Только не очень сильно.
Я позвонил. И очень скоро пришел дядя. Он совсем как лифтер. Тоже весь
в коричневое одет, и пуговки золотые. Пришел и говорит:
- Вам вещи вынести?
Схватил чемодан и понес. А мы с мамой поехали на лифте. Приехали вниз,
а этот дядя с чемоданами уже внизу. Я ему сказал, что мы к бабушке поедем на
автобусе.
А автобус - это такой автомобиль, как вагон. Там скамеечки мягкие, как
диванчики, а впереди комнатка маленькая, как стеклянный шкафчик. Там шофер
сидит и правит, куда ехать. Мы с мамой сели на скамеечку в автобусе. И я сел
к самому окну, чтобы смотреть.
А впереди нас сидел дядя-военный. Очень большой. И мне не видно было,
как шофер правил.
Сначала мы ехали по улицам, и я смотрел на дома.
А в домах много магазинов и кино. А где кино, там нарисованы всякие
человечки смешные.
И один был нарисован большой, и вырезанный, и стоит. Я думал, что
живой.
А потом мы поехали, где домов нет, а все деревья сбоку.
И мама сказала:
- Ну вот, попрощайся с Москвой. Тут уже дачи пошли.
Дядя-военный обернулся ко мне и говорит:
- Скоро мы в лес приедем. В настоящий лес. Там волки водятся.
Я немножко испугался, а потом подумал, что дядя шутит.
И сказал:
- Ха-ха-ха! Мы волков в зоопарке видели. Они в клетке сидят.
А дядя говорит:
- А там без клетки. В лесу они могут - гам! - и укусить. Тогда не
будешь смеяться.
А мама сказала:
- Дядя, наверное, охотник. Он знает, какие волки бывают.
А дядя говорит:
- И меня волки знают. Это правда, я охотник.
Я говорю:
- А где у вас ружье?
Дядя вдруг нагнулся и вытащил длинный мешок. Кулаком по мешку постучал
- там твердое - и говорит:
- Вот оно. Вот тут мое ружье. А дома у меня две собаки.
Я спросил:
- Кудрявые?
А мама рассердилась и говорит:
- Не приставай к дяде.
А я все хотел, чтобы он из мешка ружье вынул и показал. А кругом нас
были деревья, и я все спрашивал:
- Это уже лес или еще нет?
А дядя все говорил:
- Какой это лес - это все дачи.
Мы ехали по дороге. Автобус качался, и я заснул. А потом я вдруг
проснулся. Наш автобус стоит, и кругом очень большие деревья.
Я сказал:
- Почему?
И все люди у нас в автобусе тоже говорили:
- Почему? Почему?
Дядя-военный встал и вышел из автобуса. А потом подошел к нам, к
окошку, и сказал:
- Красная Армия идет.
А я закричал:
- Война!
Мама сказала:
- Не говори глупостей!
А дядя-военный сказал:
- Ну, да. Война. Только не всамделишная. А по-нарочному.
Мама вскочила и говорит:
- Сейчас стрелять будут?
И заткнула себе уши пальцами.
Военный говорит:
- Давайте сюда молодого человека.
Я скорей в окошко высунулся.
Дядя меня схватил под мышки и вытащил, а мама не видала.
Мама так испугалась, что даже глаза закрыла. Дядя-военный посадил меня
на плечи, и мне стало видно. Там деревьев уже не было, а прямо поле, и стоял
не милиционер, а красноармеец. И в руке флаг поднял.
Это чтоб мы не ехали. И никто чтоб не ехал.
А потом шли красноармейцы - много-много, все в касках, и у всех ружья
на плече. И они как запели песню, так все из автобуса выскочили смотреть.
А мама кричит:
- Где Алешка? Где Алешка?
И не видит. А я выше всех: у дяди на плечах.
А потом лошади везли печку на колесах. У ней труба тоненькая. И
дядя-военный сказал, что это кухня едет. Там варится каша и всякий обед.
А потом поехали на лошадях.
И все стали говорить:
- Кавалерия идет.
А это просто верхом красноармейцы ехали с саблями и с ружьями. Лошадки
у всех коричневые, и они шли, как красноармейцы. Они рядками шли.
Дядя-военный сказал, что лошади ученые, потому что их учили так ехать.
А потом поехали еще с пиками, которыми колоть. Только они пики вверх
держали, потому что еще не война.
Дядя мне сказал:
- Вот это казаки.
А дальше, за казаками, прямо по полю, поехали домики. Они серые. А
сверху башенка. А из башенки, я думал, палка торчит.
Дядя засмеялся и говорит:
- Это пушка, а не палка.
А домики из железа.
Пушка как бахнет - только держись! А домик крепкий: в него из ружья
можно стрелять, ему ничего.
Это танк. Там люди сидят. Военные. Они могут наехать на кого хотят. И
враги никуда от них не могут спрятаться. Потому что танк куда хочет едет. Он
на дерево наедет - и дерево поломает. Он прямо на дом наедет - и весь дом
поломает. Он захочет - и в воду поедет и будет под водой ехать.
А из пушки кого хочет может застрелить. Только никто не стрелял, а они
куда-то вбок поехали, прямо по полю. Это они учатся, как воевать.
А потом ничего не стало ехать.
И все начали говорить:
- Ну, теперь поедем.
И все пошли в автобус. И дядя меня на землю опустил.
Мама стала кричать из автобуса:
- Давайте мальчика: сейчас едем!
Вдруг подходит какой-то красноармеец, у него на рукаве белым
перевязано, и говорит:
- Граждане, никуда ехать нельзя. Только назад можно.
Наш шофер говорит:
- А долго нам стоять?
Красноармеец сказал, что, наверное, до вечера.
И мы никуда не поехали.
И вдруг как загудит, как затрещит! Я не знал, откуда, и стал вертеть
головой.
А гудеть стало еще громче.
Дядя-военный меня за руку держал и тоже смотрел. Только он вверх
смотрел. И все стали вверх смотреть.
Я увидел как будто три птицы, а это не птицы, а самолеты. А потом еще
три, а потом еще три. И их много-много было в небе. Это они так гудели.
Я все глядел, как они летят, и вдруг из них стали падать маленькие
грибочки. Из каждого так и посыпались и потихоньку вниз полетели, как
пузырики.
Я закричал:
- Почему? Почему?
Дядя сказал, что это красноармейцы. У каждого красноармейца большой
зонтик. Дядя-военный сказал, что это парашют. Он раскрывается, и
красноармеец летит не сразу, а потихонечку. И не ушибается. У него ружье с
собой. Он на землю прилетит и пойдет воевать. И будет из ружья стрелять.
А с самолетов не только красноармейцев могут спустить, а еще могут
бомбу бросить. Бомба упадет на землю и выстрелит, как из пушки.
Я уже думал, ничего больше не поедет, и глядел только на самолеты.
А мама закричала:
- Ах, еще собаки! Зачем это собаки?
А там дяди вели собак. Очень больших, и у каждой собаки навязаны по
бокам чемоданчики.
А наш шофер сказал:
- Вот и собаки воевать пошли!
И все стали смеяться:
- Ха-ха-ха!
Военный дядя сказал, что ничего нет смешного. У них в чемоданчиках
лекарства. И чистенькие платочки, чтобы завязывать, если кровь. Вот попадут
в кого-нибудь из ружья, он упадет, а собачка сейчас к нему подбежит. А у нее
все что надо: и лекарство и все.
Они ученые собаки.
Шофер говорит:
- Это сколько же нам тут стоять? Может быть, до самого вечера? Давайте
в деревню поедем. Будем в деревне сидеть и ждать. Там молоко есть.
А красноармеец, у которого белое навязано на рукаве, говорит:
- Вам нельзя в деревню ехать. Вы здесь до вечера останетесь.
Тогда дядя-военный сказал:
- Ну, коли так, мы в лес пойдем: грибы собирать.
Взял меня за руку и говорит маме:
- Возьмите какой-нибудь платочек, и пойдем вместе с Алешей в лес.
Я тогда сказал:
- Где лес?
А дядя показывает рукой:
- А вон, и там и тут лес. Вон сосны, елки, кусты всякие. Это и есть
лес.
И потянул меня за руку. Я сказал:
- А волки?
И не стал идти. Дядя говорит:
- Со мной волки тебя не тронут. Я охотник. Я елку отломаю, огонь зажгу,
волки и убегут. У меня спички.
Дядя вынул из кармана спички и стал трясти коробочкой. Говорит, еще у
него есть коробочка. Волки огня ух как боятся! И мы с дядей пошли. Мама
взяла платок и за нами побежала. А мы - прямо в лес.
Сначала деревья не очень большие были. Елки - как на Новый год
зажигают, только большие. И ветки у них около самой земли. Я шел, и ветки
мне лицо кололи. Дядя меня взял на закорки, за спину. И мне стало хорошо
ехать, потому что там, наверху, у елок ветки маленькие.
А потом стало темно, как вечером. Дядя спустил меня на землю и говорит:
- Ну, вот. Настоящий сосновый лес. Ишь, - говорит, - сосны какие!
А это деревья такие. Они - как бревна. У них внизу веток нет. А только
на самом верху ветки. И там, наверху, прямо ветка на ветку находит, и неба
не видно, как в комнате.
Дядя говорит:
- Ну, теперь ты сам иди.
А на земле скользко. Там, на земле, все иголки от этих сосен. Только
старые. Они желтые и очень скользкие.
Вдруг кто-то закричал:
- Ay! Ay!
Дядя как крикнет:
- Ау! Мы здесь.
А потом говорит мне:
- Это мама кричит, чтобы мы не потерялись.
Потом мама еще кричала "ау", и я стал тоже кричать "ау".
А мамы нигде не было. Только все деревья кругом.
Потом мама вдруг вышла совсем близко. И мы пошли дальше. Идти мягко,
как по дивану. Мама говорит:
- Куда вы нас привели? Здесь никаких грибов нет.
А дядя говорит:
- Мы дальше пойдем. Там будут.
Я все спотыкался.
А мама говорит:
- Смотри под ноги. Видишь, корни?
А эти корни, как деревянные ветки, на земле лежат. Мама говорит, что
они из сосны растут. По ним вода из земли в сосну идет. Из каждой сосны
корни растут.
Я чуть не упал - так сильно споткнулся об корень. Дядя меня за руку
держал, и потому я не свалился.
Дядя говорит:
- Ничего, ничего, шагай. Сейчас ягоды будут.
Я сказал:
- Мама! Сейчас ягоды будут. Ты мне купи.
А дядя стал смеяться:
- Вот увидишь, как их в лесу покупают.
И вдруг стало светло, потому что деревьев стало меньше.
А на земле маленькие кустики пошли, как игрушечные. Много-много. Дядя
присел на корточки. И я тоже присел.
Дядя пальцем показывает и говорит:
- Видишь, ягодка.
Я сначала не видел, а потом увидел. Она синенькая, кругленькая, как
горошек.
Дядя говорит:
- А ну, сорви ягодку. Здесь можно рвать. Не бойся.
Я сорвал.
Дядя говорит:
- А теперь - в рот.
И дядя смотрел, как я ел.
- Ну, как? - говорит дядя.
Я говорю:
- Очень!
И говорю:
- Еще!
А дядя говорит:
- Ищи теперь сам.
Мама пришла и закричала:
- Ох, черники-то сколько!
Это я чернику и ел. Она в лесу прямо растет, и можно рвать, сколько
хочешь. Мама тоже на корточки присела и так начала скоро есть, как будто
пальчиками клюет. Я тоже захотел так есть и очень много листиков нарвал.
Потом выплевывал.
А дядя говорит:
- А ты не спеши.
И стал говорить, что я - как корова: с листиками вместе.
А мама вдруг говорит:
- Алешка, ты не очень, а то животик разболится.
А дядя рассмеялся:
- Что вы, гражданка, это ж наоборот. Это же напротив. Это когда животик
разболится, так дают чернику. Ее даже в аптеке покупают.
Мама тоже засмеялась и говорит:
- Я забыла. Я сама покупала.
А потом дядя встал и говорит:
- Ну, идемте, а то мы грибов никогда не найдем.
И говорит маме:
- Вставайте, гражданка.
А мама все не хотела вставать. Мы с дядей пошли. А потом мама за нами
побежала.
И у мамы губы черные. Даже синие. Я засмеялся:
- Ха-ха-ха! А у мамы губы какие!
И стал показывать на маму.
А дядя говорит:
- Ты думаешь, у тебя красные? И у тебя черные. Потому она и черника.
И мы стали зубы показывать. И у всех черные.
А потом пошли березы. Из них дрова делают. Березы совсем белые, и на
них немножко черненького. А листики зеленые-зеленые. И стало очень пахнуть.
Мама говорит:
- Как хорошо пахнет!
А дядя вдруг стал и говорит:
- Это где-то горит.
Мама закричала:
- А если пожар?
А дядя сказал:
- Наверное, костер жгут.
Мама говорит:
- Я боюсь. Идемте отсюда скорей.
И мама побежала. А дядя все кричал:
- Ay! Ay! Не бегите!
А мама кричала:
- Скорей! Скорей!
Дядя взял меня на руки и побежал маму догонять.
А мама все кричала:
- Алешка! Алешка! Скорее сюда, сюда!
Я хотел, может быть, заплакать и говорил:
- Почему? Почему?
А потом мы маму догнали.
Тут уже не пахло, а было как в саду. Совсем тихо и березы. Дядя меня
спустил вниз. И кругом маленькие березки.
Я сказал:
- Это детские березки?
А дядя говорит:
- Ты, - говорит, - Алешка, под ноги смотри. Тут грибы должны быть.
А мама села на землю и говорит:
- Ох, устала!
Я думал, что грибы маленькие и кусочками.
А дядя вдруг кричит:
- Что же ты пропускаешь. Вот и гриб.
Совсем нагнулся и сорвал.
А гриб сверху шапочкой, а снизу ножка. Как кругленький столик. Он
коричневый. Я думал - кожаный. А дядя говорит: подберезовик.
Мама вскочила и кричит:
- Что, что, нашли уже?
И стала искать на самой земле. И тоже нашла. А я стал и ногами и руками
землю кидать, чтобы скорее найти.
А дядя закричал:
- Ты не ногами - глазами ищи!
Дядя уже много нашел и все говорит: подберезовик, подберезовик. И мама
все кричала:
- Ах, еще! Ах, еще!
А я никак не находил.
Дядя на меня не смотрел, и мама тоже не глядела. Только говорила:
- Вот бабушке привезем.
Я взял и заплакал. А дядя не очень видал, как я плачу, и мама не
слыхала. Они все кричали: вот еще, вот еще! Я взял и еще громче заплакал.
Дядя говорит:
- Ты что? Накололся?
А я сказал:
- Грибы противные.
Дядя говорит:
- Что? Не даются?
Подошел ко мне, нагнулся и потом пальцем показывает.
- Вот, - говорит, - маленький стоит.
А я все равно не вижу. И вдруг увидал. Он маленький, как игрушечный. Я
подбежал, а там еще большой стоит. Я скорее сорвал.
А дядя говорит:
- Неси маме скорее.
Я закричал:
- Вот еще! Вот еще!
Я со всех ног побежал к маме. Гриб поломался, а я все равно его принес,
У мамы полный платок был. А дядя в шапку собирал.
Я опять стал искать и нашел очень красивый, очень красный. Совсем
красный, как флаг. И на нем - как белые пуговки. Только не пуговки, а
пятнышки.
Я сорвал и побежал к маме и стал кричать:
- Вот какой! Вот какой!
Мама сказала:
- Фу, брось! Гадость какая! - и рукой замахала. - Брось сейчас: это
мухомор, от него даже человек умереть может. Он ядовитый.
Я не хотел бросать, потом бросил. И ногой пихнул.
А потом мы дальше пошли, и я тоже грибов нашел много-много. Прямо сто
грибов. А может, не сто. Они желтенькие, как лепешки, а книзу ножка. Мама
сказала, что это лисички и что мы их тоже бабушке повезем. Бабушка их всего
больше любит. Мы хотели дальше идти. А дядя сказал, что нельзя - тут болото.
Там росли маленькие березки на бугорках, а потом трава. Если на эту траву
ступить, там мокро. Там грязь, очень глубокая. Дядя сказал, что можно
утонуть, и даже лошадь может утонуть. И даже телега может утонуть. А мы
пойдем кругом, где сухо. Мы пошли, а я совсем устал и спотыкался. Дядя
сказал:
- Ты что же это ковыляешь?
Мама достала часы и говорит:
- Уже три часа. В какую мы даль зашли! Ребенок устал.
Дядя говорит:
- Ну, посидим, отдохнем.
Мама сказала:
- А вы знаете, куда теперь идти?
А дядя сказал:
- Ничего, найдем дорогу.
Мама сказала:
- Ах! Не знаете? Вы нас завели? Мы заблудились?
Дядя сел на бугорок. Стал голову платочком вытирать и потом говорит:
- Не волнуйтесь, гражданка. Сядьте. Будем отдыхать.
Мама очень рассердилась, и потом тоже села. И сказала:
- Ну да! Где теперь наш автобус? Может быть, он ушел?
И очень дядю ругала. А дядя все смеялся и говорил:
- Вы не волнуйтесь: мы с Алешкой вас к самому автобусу приведем.
И потом говорит мне:
- Правда, Алексей?
Так прямо и сказал: Алексей. И меня рукой по ноге хлопнул. Только не
больно. И я тоже его хлопнул. И потом дядя говорит:
- Давай-ка поспим. Видишь, тут мягко, мох.
А это травка такая маленькая, кудрявенькая. На самой земле, как зеленые
стружечки. Дядя лег и меня к себе взял. Мама стала дядю ругать, что
опоздаем.
А дядя говорит:
- А вы нас вскорости разбудите. Поищите грибков. Здесь маслята должны
быть.
Мы заснули, а потом вдруг дядя проснулся. И я тоже. И дядя меня со всей
силой к себе придавил. А сам очень глядит. Прямо глаза выпучил. И глядит на
мох, где солнышко. Я тоже поглядел туда, а там была змея. Она немножко
поднялась и головой на нас. А около змеи маленькие змейки, как червяки. Они
ползали и очень вертелись.
А дядя совсем не шевелился и совсем меня придавил, так что больно. А
потом вдруг как покатится со мной по земле! А потом вскочил со мной и
побежал. Бежал, бежал... Потом стал. И все смотрел кругом и ничего не
говорил. Я тоже не плакал. А потом дядя поставил меня на землю и говорит:
- Ты знаешь, кто это был?
Я говорю:
- Знаю.
А он говорит:
- Кто?
Я говорю:
- Скажите, кто?
Дядя говорит:
- Это была гадюка. Она если укусит, умереть можно. Она ядовитая.
Я спросил:
- Как тот гриб?
А дядя говорит:
- Хо-хо! Куда хуже! У нее такие два зуба. Она прокусит и из зубов в
прокус яду напустит. И даже корова умереть может, если гадюка ее покусает.
Я сказал:
- Дядя, возьмите меня на ручки.
А дядя говорит:
- Она за нами не побежит. Она детей не бросит.
А потом вдруг сказал:
- А где же шапка моя? Шапка моя там осталась.
И ветку отломил от дерева. Это он себе палку сделал, чтобы гадюку бить.
И пошел за шапкой. А потом пришел с шапкой и сказал, что гадюка уползла и
детей своих увела.
А потом мы маму позвали и пошли. Дядя меня понесет, понесет, потом я
сам побегу.
Мы пришли, где кусты. И на них ягоды, как малина. Только не малина, а
меньше. Дядя сказал, что это ежевика. Только она еще кислая, а я попробовал
- все равно вкусная.
Дядя сказал, что тут, может быть, малина есть. Только лесная, а не
такая, как на даче. А мама все говорила, что надо скорей-скорей, а то
автобус уйдет. Потому что мы очень далеко зашли. Дядя посадил меня на плечи
совсем высоко. Мне очень хорошо было ехать, потому что была полянка. И мы
увидали кусты.
Дядя пошел со мной прямо к кустам и говорит:
- Это малина там растет.
А я сверху вдруг увидал: там как будто человек. Он малину руками
хватал. Прямо целые ветки. Дядя не видит, а мне сверху видно. И я вдруг
увидал, что это не человек, а собака. И я сказал:
- Дядя, там собака малину ест.
Дядя сразу стал и сказал тихонько:
- Что ты? Что ты?
И совсем шепотом сказал:
- Где это? Где это?
Я пальцем показал, где шевелилось.
Дядя стал смотреть, и мы услышали, как чавкает.
Дядя меня тихонько вниз спустил и стал на пенек, чтобы глядеть. А потом
вдруг присел, схватил меня как попало - и скорей назад. Я ничего не говорил,
потому что дядя очень испугался. И мы увидали, что мама идет. А дядя ей стал
рукой махать, чтобы назад. А мама все равно стала ждать нас.
Тут дядя ей сказал тихо:
- Не шумите. И скорей.
Мама тоже испугалась. И мы долго шли.
Мама все говорила тихонько:
- Что там? Что такое?
А дядя говорил:
- Скорей, скорей!
А когда мы далеко ушли, дядя совсем мокрый был. Он меня тащил. И мамины
грибы он тоже взял. Ему тяжело было, и дядя остановился и меня спустил. И
грибы на землю положил.
Мама сказала громко:
- Как же вы меня напугали! Что там такое?
А дядя говорит:
- Там медведь малину ел. Загребет лапами и сосет.
Дядя стал медведя показывать, как он лапами. Я тоже стал показывать,
потому что я тоже видел. Только я думал, что это собака такая.
Мама говорит:
- Ах, ужас! Ах, ужас!
А дядя сказал:
- И вовсе не ужас. А если бы у меня было ружье, так очень хорошо, что
медведь. Я б его застрелил. У меня такие пули есть.
Мама опять стала дядю ругать. А дядя говорит:
- Вот мы теперь прямо к автобусу пойдем. Я Алешку на закорки возьму.
А я сказал, что я красненькую ягодку нашел. И спросил:
- Она не ядовитая?
Мама сказала:
- Это брусника. Брось, она неспелая. Он еще с брусникой со своей!
Дядя взял меня на закорки, а платок с грибами на руку надел. А я
бруснику все равно съел. Она кисленькая и очень вкусная.
Дядя говорит:
- А ну, где у нас солнце?
Мама говорит:
- Уже пять часов скоро.
Дядя говорит:
- А мне не для часов солнце, а чтобы узнать, куда идти. Я по солнцу
знаю. Я военный человек.
И больше дядя с мамой не говорил, а только мне говорил:
- Ну, Алексей, держись крепче.
А потом я заснул.
А когда я проснулся, так вышло: я лежу на диванчике в автобусе, а
голова - у мамы на коленях. И весь я маминой кофточкой накрыт. В автобусе
лампочки горят. Электрические. И совсем ночь.
И мама говорит:
- Вот теперь у меня мальчик совсем заболел, наверное. Разве можно так?
Чуть медведь не съел.
И я слышу, дядя говорит, наш военный дядя, который с нами гулять ходил.
- Это, - говорит, - очень хорошо для мальчика - в лесу гулять. И вон
грибов целый пуд привезете. Бабушка их солить будет и спасибо скажет.
А я закричал:
- Почему?
Дядя засмеялся и сказал, что я здоровехонький. А тут шофер стал в гудок
гудеть, и все начали входить в автобус. Меня мама на колени взяла, потому
что всем надо было садиться. Кондукторша сказала:
- Все собрались. Поехали, шофер!
И автобус наш поехал, а мама всем говорила, что вон сколько грибов
собрали, а грибы на самый верх повесили. Полный платок. Черный, который на
голову надевают. А потом говорила, что медведя видела.
А я сказал:
- И еще змею - гадюку.
Мама говорит:
- Не сочиняй, пожалуйста, и спи.
Я сказал:
- Дядя, правда, мы гадюку видели?
А дядя тоже сказал:
- Спи, Алешка, спи.
Я опять заснул.
И вдруг я проснулся, потому что меня мама тормошила, и уже совсем день,
и в автобусе мы одни, потому что все уже вышли. И солнышко светит.
А мама кричала в окошко:
- Мы сейчас! Алешка разоспался!
И я смотрю - к нам в автобус лезет старушка и смеется, а это и есть
бабушка.
Бабушка стала меня целовать. И все говорила:
- Ах ты, Алешенька!
И что я совсем большой, и что сейчас пойдем, и что у нее кофе есть, и
что пряники тоже есть.
А мама сказала, что вот грибы. А бабушка сказала "спасибо".
Дядя так и говорил, что бабушка спасибо скажет, когда грибы увидит.
И я закричал:
- Ага, дядя так и говорил!
А бабушка спросила:
- Какой дядя это говорил?
А мама рукой замахала и говорит:
- Ох, уж этот дядя! Мы чуть не пропали.
А я сказал, что дядя очень хороший.
И мы пришли к заборчику. А в заборчике дверка.
Мы вошли в дверку, а там садик. А потом маленькие горки сделаны, и на
них цветочки насажены, разные-разные.
Мама говорит бабушке:
- Ах, какие у тебя клумбы красивые!
Бабушка ведет меня за руку и говорит:
- Потом, потом поглядишь: Алешка есть хочет.
И повела меня в дом. А там стол. А на столе все стоит. Булки разные и
кофейник. И две кошки на столе. Бабушка как крикнет:
- Брысь, брысь, негодные!
А кошки сначала посмотрели на нас, а потом тихонько сошли. И бабушка
нас с мамой повела мыться и все говорила, почему мы вчера не приехали. И
мама сказала, что шла Красная Армия и что это маневры.
А потом мы пошли пить кофе, а кошки опять со стола убежали. А потом
одна ко мне на колени вскочила и стала головой под руку меня толкать. Я кофе
пролил и сказал, что это кошка. Мама хотела сердиться, а бабушка сказала,
что ничего, пускай.
Я захотел, чтобы масло на пряник намазать. А мама сказала, что пряники
с маслом не едят. Бабушка взяла пряник, самый большой, ножиком разрезала, и
вышло два пряника.
И потом маслом намазала, сложила и говорит:
- Отчего же? Пусть ест, коли нравится.
И я весь пряник съел. А потом мы с бабушкой кошек кормили. Мы им молока
наливали.
А потом мы пошли грибы разбирать. И я знал, кто какой: который лисичка,
который подберезовик. Только ножки не знал, которые от какого. А ножки все
отломались. Неполоманных грибов совсем мало осталось.
А бабушка говорила:
- Ах ты, грибовник какой! Ай и молодчина! Все грибы знает!
Потом я бабушке про Москву рассказал, про Красную площадь, как дом
горел и как пожарные водой поливали.
А бабушка все грибы чистила и все говорила, что мы в Киев поедем. И
грибы с собой возьмем. И что это ей от меня подарок - вот сколько грибов! И
что мы их в Киеве есть будем. А она мне тоже подарок сейчас даст.
Бабушка стала руки мыть, чтобы подарок достать, а я с лавки соскочил и
стал ждать.
И мы побежали к бабушке в комнату, где у нее кровать.
И бабушка из-под подушки достала бумагу.
Я думал, в ней бумажная кукла какая-нибудь.
А бабушка говорит:
- Вот, здесь большой мячик.
А он вовсе не круглый, а просто лепешкой.
И я сказал:
- Ха-ха-ха! Вовсе не мячик.
А там был хвостик резиновый. Бабушка стала в хвостик дуть, и стал
надуваться мячик. И стал большой-пребольшой. Больше головы. И больше
бабушкиной головы. Прямо как подушка.
А этот хвостик закрывается, и бабушка его пальчиком в мячик запихнула.
И не стало видно никакого хвостика. А вышел настоящий мячик. Только
большой-пребольшой.
Я закричал:
- Бабушка, дай! Ой, какой хороший!
А бабушка как стукнет мячиком в пол, он до самого потолка прыгнул и
сделал: дзум! Как барабан.
Я стал его ловить и стал кричать:
- Ай! Ай!
А тут мама пришла и говорит:
- Это уж бабушка, наверное. Что надо сказать?