Страница:
— Мы начнем нашу экскурсию с двух особенно любимых мною мест — салона мисс Везеролл и частной библиотеки, — а уже оттуда двинемся дальше. У вас есть какие-нибудь вопросы, прежде чем мы начнем?
Дик Дарт поднял руку.
— Уже, мистер Десмонд?
— Тот весьма привлекательный костюм, что на вас, — он не от «Джеффри Бина»?
— Как мило! Да, именно так.
— И не показалось ли мне, что на меня повеяло восхитительным ароматом «Мицуоко», когда вы так красноречиво представлялись аудитории?
— Мистер Десмонд, вы готовы присоединиться ко мне и пройти вместе с группой в гостиную?
Дарт обошел сбоку группу, взял Лили под руку и повел ее по коридору впереди всех.
Нора шла в ногу с двумя Фрэнками, продолжая гадать про себя, почему ей кажутся такими знакомыми их имена и совершенно незнакомыми — их лица. Они не производили впечатления ученых мужей, и в то же время в обоих была какая-то спокойная сдержанность людей науки и манера держаться чуть особняком, как это бывает у давних партнеров или супружеских пар с многолетним стажем. Их забавляли кое-какие комментарии Дика Дарта, и седой стриженный ежиком Фрэнк явно собирался что-то сказать миссис Десмонд о ее интересном муже.
«Эти двое — твои телефоны, — подумала Нора. — Их можно попросить связаться с полицией. Вот только как им втолковать?»
— Ваш муж — весьма необычный человек, — сказал «седой ежик». — Вы, должно быть, очень гордитесь им.
— Вы позволите поговорить с вами несколько секунд? — быстро спросила Нора. — Мне надо кое-что вам сказать.
— Разрешите представиться, я — Фрэнк Ниари, а это — Фрэнк Тидболл, — оба старика протянули ей руки, которые Нора торопливо пожала. — Мы много раз бывали на экскурсиях Лили, но каждый раз она преподносит что-то новенькое.
Тидболл улыбнулся:
— Однако в оригинальности она, пожалуй, уступит вашему мужу.
Дарт и Лили остановились возле зарослей — должно быть, остатков старого сада. Чуть дальше, в центре маленького пруда торчал пустой пьедестал. Дарт что-то говорил Лили, а та смеялась.
— Едва ли можно стать поэтом, не обладая столь независимыми суждениями, — заметил Ниари. — Из наших краев — из Райнбека, это в верховьях реки Гудзон, — вышло немало художников и поэтов.
Нора с отчаянием посмотрела через лужайку. Разговаривая с Лили, Дарт начал быстро двигаться в сторону приближающейся к нему группы; Нора и оба Фрэнка шли чуть позади остальных.
— Простите, вы что-то хотели нам сказать? — напомнил Ниари.
— Мне нужна помощь. — Дарт двинулся через лужайку, зловеще улыбаясь. — Разрешите на вас опереться? Мне в туфлю попал камушек.
— О, пожалуйста, — сделав шаг в сторону Норы, Фрэнк Ниари подхватил ее под локоть.
Нора подняла правую ногу, сняла туфлю и перевернула ее.
— Все, — сказала Нора, и оба старичка вежливо проследили за полетом несуществующего камушка из ее туфли. — Спасибо. — Когда Ниари отпустил ее локоть, Нора увидела приближавшегося к ней все с той же зловещей улыбкой Дарта и в тот же момент вспомнила, где слышала имена двух Фрэнков. — Вы, должно быть, Ниари и Тидболл, которые сочиняют кроссворды и головоломки для издательства «Ченсел-Хаус»?
— Господи, — произнес Ниари. — Фрэнк, миссис Десмонд знает наши головоломки.
— Ну разве это не восхитительно, Фрэнк?
Нора повернулась, чтобы улыбнуться Дарту, который уловил тон ее беседы со стариками и замедлил шаг.
— Вы знаете наши работы?
— Ну кто ж их не знает! Вы такие молодцы. Я должна была сразу вспомнить ваши имена, как только услышала их.
Дарт подошел на расстояние, позволявшее ему слышать разговор, и Нора продолжила:
— Я люблю ваши головоломки, они такие искусные. — Тут ей вспомнились слова, сказанные когда-то Дэйви. — Вы так тонко варьируете темами.
— Господи, хоть кто-то нас понимает, — сказал Ниари. — Вот человек, который понимает, что головоломка — это больше чем просто головоломка.
Дарт положил руку на плечо Норы.
— Головоломки?
— Норман, — сказала Нора, пытаясь изобразить на лице выражение супружеской заботы, — представляешь, эти очаровательные головоломки и кроссворды для «Ченсел-Хауса» пишут мистер Ниари и мистер Тидболл.
— Что ты говоришь! — воскликнул Дарт, мгновенно входя в образ. — Не те ли самые, из-за которых ты так долго не ложишься спать по ночам, в мучениях пытаясь вспомнить название специи для копчения из восьми букв?
— Здорово, правда?
— Уверен, вам троим есть что обсудить, но мы должны догонять группу. — Дарт улыбнулся обоим Фрэнкам. — А я-то гадал, о чем это вы разговорились. У вас есть свой редактор в «Ченсел-Хаусе»?
— Да, но наша работа не нуждается в редактировании. Дэйви иногда подкидывает кое-какие мысли. Он славный парень.
Все четверо присоединились к группе, и Лили сообщила, что, полюбовавшись видом на пруд, они направятся к «Медовому домику» — к конечному пункту официальной экскурсии. Каждый, кто захочет взглянуть на Поле тумана, Поющие колонны и «Рапунцель», может сделать это самостоятельно.
— А вы, джентльмены, часто сюда ездите? — спросил Дарт.
Ниари и Тидболл, поочередно беря слово, рассказали своим новым друзьям, что стараются посещать «Берег» раз в год:
— Пять лет назад мы снимали «Рапунцель» на ночь — в основном затем, чтобы побродить по главному зданию, когда оно не кишит туристами. Это было незабываемо! А Агнес Бразерхуд рассказала столько историй!...
— Что за истории?
Ниари взглянул на Тидболла, и оба Фрэнка улыбнулись. Затем Ниари сказал:
— Лили и Агнес совсем не похожи друг на друга. Агнес всегда недолюбливала Джорджину и любила за ее спиной посплетничать. Вот этих-то историй, которые никогда не попадут в мемуары, мы с Фрэнком и наслушались.
Лили, стоявшая на выложенном плитняком невысоком бордюре, окружавшем пруд, вновь обратилась к группе, и Фрэнк Ниари прижал палец к губам.
Рассказав два весьма фривольных анекдота о неожиданных встречах писателей разного пола в полуодетом состоянии, Лили спрыгнула с бордюра и объявила, что их конечный пункт — «Медовый домик» — единственный коттедж, отреставрированный до своего первоначального состояния, будет достойным завершением экскурсии.
Заросшая травой каменистая тропа, плавно изгибаясь, уводила от пруда в лес. Нора и Дарт шагали последними, сразу вслед за Фрэнками, остальные шли парами за розовым костюмом Лили. Небо над ними потемнело.
— Того и гляди, дождь сыпанет, — сказал Дарт.
— Непременно сыпанет, — сказал Тидболл. — Дожди в этих краях начинаются чуть раньше, и это хорошо: дождь малость сокращает число туристов. В дождливую погоду в «Береге» очень грязно. Если уж этому суждено случиться, то лучше сейчас, чем на уик-энд.
— Сокращает число туристов? — подхватил Ниари. — Мягко сказано. Дождь действует на прибывающих сюда примерно так же, как этот парень из газет, Дик Дарт, на свои жертвы.
Лили и идущая за ней пара ступили на мостик через ручей, плутавший по северной части поместья. Каблуки их стучали по доскам — трип-трэп, трип-трэп, — как копыта трех козлов-приятелей из старинной сказки.
— А что нового слышно о старине Дарте? — оживился Дик. — Странная история! Честно говоря, мы толком ничего не поняли. На парня навесили убийства, а обвинений не предъявили. И что делала в полицейском участке та женщина? Похоже, за всей этой историей стоит больше, чем нам сообщают. Они все еще в бегах, эта странная парочка?
— О да, — сказал Ниари. — Если верить радио, Дарт предположительно находится в Нортхэмптоне, а это недалеко отсюда, — Глаза его стали вдруг большими и серьезными. — Я согласен с вами: за этой историей кроется нечто большее, чем лежит на поверхности. А ведь мы с Фрэнком имеем кое-какое отношение к той женщине. — Он подался корпусом чуть вперед, чтоб заглянуть Дарту в лицо. — Вы спрашивали о нашем редакторе, Дэйви Ченселе. Так вот, та женщина — его жена Если вы спросите меня, я вам скажу: у этой женщины, возможно, что-то с Диком Дартом было.
— Я бы выразился более утвердительно: скорее всего, — подхватил Дарт. — А что вам известно об этой женщине, жене вашего редактора?
Все остальные уже перешли мостик, и теперь на него вошли Фрэнки, а за ними — Нора с Дартом. Трип-трэп, трип-трэп.
— Мы слышали только сплетни, — сказал Тидболл.
— Говорите, говорите, — попросил Дарт. — Я весь внимание.
— Вероятно, эта женщина не вполне нормальна. Нам кажется, они с Дартом в сговоре. Когда его арестовали, Нора Ченсел отправилась в участок и инсценировала собственное «похищение», чтобы помочь ему убежать. Возможно, она еще более опасна, чем Дарт.
Ниари рассмеялся, и секунду спустя рассмеялась Нора Они пошли за всеми к коттеджу, прятавшемуся за деревьями.
Лили стояла у дверей лицом к группе.
— Настоящая сага, правда? — сказал Дарт.
— Жду не дождусь экранизации, — отозвалась Нора.
Лили подняла руку, словно готовясь принести присягу.
— Мы все в «Береге» очень гордимся тем, что вы сейчас увидите. Это было запланировано четыре года назад, когда наш директор, Маргарет Нолан, сказала нам за ужином: «Почему бы не предоставить нашим гостям возможность войти в один из коттеджей и погрузиться в мир Джорджины Везеролл? Почему бы не воссоздать прошлое, которое мы так чтим здесь?». Мы все тут же влюбились в идею Маргарет Нолан и примерно год собирали воспоминания и документы, которые помогли воссоздать картину типичного интерьера коттеджей периода примерно с двадцатого по тридцать пятый годы. Мы поклялись не срезать углов. Позвольте сказать вам, что, когда начинаешь работать над таким проектом, начинаешь понимать, сколь много ты упустил в жизненной спешке!
Вежливо посмеялись все, кроме Норы и Дарта.
— Вероятно, вам интересно, почему мы выбрали «Медовый домик». Буду с вами откровенна. Нельзя было не учесть расходов, а это один из самых маленьких коттеджей. Последний капитальный ремонт здесь проводился в тридцать девятом году, и теперь перед нами стояла грандиозная задача. Благодаря записям Джорджины Везеролл мы смогли покрыть стены специальной тканью, заказанной у того же производителя, что и много лет назад. Этот материал не выпускали с сорок восьмого года, но несколько рулонов ткани в хорошем состоянии сохранилось на складе, и мы купили их все. Мы узнали, что краску тогда поставляла компания, которая перестала существовать в тридцать пятом, и уж было совсем потеряли надежду, но тут прослышали, что у одного поставщика в Бостоне есть в подвале пятнадцать галлонов краски нужного цвета и марки. Помог кое-кто из спонсоров. Примерно через полтора года работы завершились. Это ясно и без слов, но я еще раз настаиваю на том, чтобы вы не трогали руками ткань и предметы, находящиеся внутри. «Медовый домик» — живой музей. Пожалуйста, окажите ему уважение, которое он заслуживает, и позвольте другим наслаждаться результатами реставрации в течение еще многих лет. Вы поняли меня?
Одобряющее бормотание группы перекрыл громкий возглас Дарта:
— Целиком и полностью!
Лили улыбнулась, повернулась к двери, достала из кармана розового пиджака внушительных размеров ключ и взглянула через плечо.
— Трепетный момент, — с этими словами она распахнула дверь и попросила стоявшую ближе всех молодую пару войти и зажечь свет.
Вслед за ними стали заходить в коттедж остальные, и тем, кто оставался пока снаружи, слышны были одобрительные возгласы.
— Так бывает всегда, — сказала Лили. — Как только открывается дверь — начинаются «охи» и «ахи». Давайте, Норман, заходите. У вас просто глаза на лоб вылезут.
Дарт легонько похлопал ее по плечу и вслед за Норой вошел в коттедж.
89
90
Дик Дарт поднял руку.
— Уже, мистер Десмонд?
— Тот весьма привлекательный костюм, что на вас, — он не от «Джеффри Бина»?
— Как мило! Да, именно так.
— И не показалось ли мне, что на меня повеяло восхитительным ароматом «Мицуоко», когда вы так красноречиво представлялись аудитории?
— Мистер Десмонд, вы готовы присоединиться ко мне и пройти вместе с группой в гостиную?
Дарт обошел сбоку группу, взял Лили под руку и повел ее по коридору впереди всех.
* * *
Они посетили гостиную, библиотеку, комнату отдыха и знаменитую столовую, где над зеркально отполированными столами висели репродукции картин, которые либо принадлежали когда-то Джорджине Везеролл, либо напоминали картины из ее коллекции. Сами картины, как и библиотека, были давным-давно проданы. Затем они прогулялись по террасе и сошли по ступеням полюбоваться видом на главное здание с западной лужайки. С заученной легкостью Лили рассказывала о причудах своей бывшей хозяйки, представляя их как очаровательные проявления эксцентричности покровительницы искусств. Она провоцировала на разнообразные — то ставящие в тупик, то смешные, то неуважительные, то уважительные, то ничего не значащие — ремарки поэта Нормана Десмонда, который сопровождал ее на всем пути вдоль западной лужайки к останкам знаменитых садов, реставрация которых была пока не по карману трастовой компании.Нора шла в ногу с двумя Фрэнками, продолжая гадать про себя, почему ей кажутся такими знакомыми их имена и совершенно незнакомыми — их лица. Они не производили впечатления ученых мужей, и в то же время в обоих была какая-то спокойная сдержанность людей науки и манера держаться чуть особняком, как это бывает у давних партнеров или супружеских пар с многолетним стажем. Их забавляли кое-какие комментарии Дика Дарта, и седой стриженный ежиком Фрэнк явно собирался что-то сказать миссис Десмонд о ее интересном муже.
«Эти двое — твои телефоны, — подумала Нора. — Их можно попросить связаться с полицией. Вот только как им втолковать?»
— Ваш муж — весьма необычный человек, — сказал «седой ежик». — Вы, должно быть, очень гордитесь им.
— Вы позволите поговорить с вами несколько секунд? — быстро спросила Нора. — Мне надо кое-что вам сказать.
— Разрешите представиться, я — Фрэнк Ниари, а это — Фрэнк Тидболл, — оба старика протянули ей руки, которые Нора торопливо пожала. — Мы много раз бывали на экскурсиях Лили, но каждый раз она преподносит что-то новенькое.
Тидболл улыбнулся:
— Однако в оригинальности она, пожалуй, уступит вашему мужу.
Дарт и Лили остановились возле зарослей — должно быть, остатков старого сада. Чуть дальше, в центре маленького пруда торчал пустой пьедестал. Дарт что-то говорил Лили, а та смеялась.
— Едва ли можно стать поэтом, не обладая столь независимыми суждениями, — заметил Ниари. — Из наших краев — из Райнбека, это в верховьях реки Гудзон, — вышло немало художников и поэтов.
Нора с отчаянием посмотрела через лужайку. Разговаривая с Лили, Дарт начал быстро двигаться в сторону приближающейся к нему группы; Нора и оба Фрэнка шли чуть позади остальных.
— Простите, вы что-то хотели нам сказать? — напомнил Ниари.
— Мне нужна помощь. — Дарт двинулся через лужайку, зловеще улыбаясь. — Разрешите на вас опереться? Мне в туфлю попал камушек.
— О, пожалуйста, — сделав шаг в сторону Норы, Фрэнк Ниари подхватил ее под локоть.
Нора подняла правую ногу, сняла туфлю и перевернула ее.
— Все, — сказала Нора, и оба старичка вежливо проследили за полетом несуществующего камушка из ее туфли. — Спасибо. — Когда Ниари отпустил ее локоть, Нора увидела приближавшегося к ней все с той же зловещей улыбкой Дарта и в тот же момент вспомнила, где слышала имена двух Фрэнков. — Вы, должно быть, Ниари и Тидболл, которые сочиняют кроссворды и головоломки для издательства «Ченсел-Хаус»?
— Господи, — произнес Ниари. — Фрэнк, миссис Десмонд знает наши головоломки.
— Ну разве это не восхитительно, Фрэнк?
Нора повернулась, чтобы улыбнуться Дарту, который уловил тон ее беседы со стариками и замедлил шаг.
— Вы знаете наши работы?
— Ну кто ж их не знает! Вы такие молодцы. Я должна была сразу вспомнить ваши имена, как только услышала их.
Дарт подошел на расстояние, позволявшее ему слышать разговор, и Нора продолжила:
— Я люблю ваши головоломки, они такие искусные. — Тут ей вспомнились слова, сказанные когда-то Дэйви. — Вы так тонко варьируете темами.
— Господи, хоть кто-то нас понимает, — сказал Ниари. — Вот человек, который понимает, что головоломка — это больше чем просто головоломка.
Дарт положил руку на плечо Норы.
— Головоломки?
— Норман, — сказала Нора, пытаясь изобразить на лице выражение супружеской заботы, — представляешь, эти очаровательные головоломки и кроссворды для «Ченсел-Хауса» пишут мистер Ниари и мистер Тидболл.
— Что ты говоришь! — воскликнул Дарт, мгновенно входя в образ. — Не те ли самые, из-за которых ты так долго не ложишься спать по ночам, в мучениях пытаясь вспомнить название специи для копчения из восьми букв?
— Здорово, правда?
— Уверен, вам троим есть что обсудить, но мы должны догонять группу. — Дарт улыбнулся обоим Фрэнкам. — А я-то гадал, о чем это вы разговорились. У вас есть свой редактор в «Ченсел-Хаусе»?
— Да, но наша работа не нуждается в редактировании. Дэйви иногда подкидывает кое-какие мысли. Он славный парень.
Все четверо присоединились к группе, и Лили сообщила, что, полюбовавшись видом на пруд, они направятся к «Медовому домику» — к конечному пункту официальной экскурсии. Каждый, кто захочет взглянуть на Поле тумана, Поющие колонны и «Рапунцель», может сделать это самостоятельно.
— А вы, джентльмены, часто сюда ездите? — спросил Дарт.
Ниари и Тидболл, поочередно беря слово, рассказали своим новым друзьям, что стараются посещать «Берег» раз в год:
— Пять лет назад мы снимали «Рапунцель» на ночь — в основном затем, чтобы побродить по главному зданию, когда оно не кишит туристами. Это было незабываемо! А Агнес Бразерхуд рассказала столько историй!...
— Что за истории?
Ниари взглянул на Тидболла, и оба Фрэнка улыбнулись. Затем Ниари сказал:
— Лили и Агнес совсем не похожи друг на друга. Агнес всегда недолюбливала Джорджину и любила за ее спиной посплетничать. Вот этих-то историй, которые никогда не попадут в мемуары, мы с Фрэнком и наслушались.
Лили, стоявшая на выложенном плитняком невысоком бордюре, окружавшем пруд, вновь обратилась к группе, и Фрэнк Ниари прижал палец к губам.
Рассказав два весьма фривольных анекдота о неожиданных встречах писателей разного пола в полуодетом состоянии, Лили спрыгнула с бордюра и объявила, что их конечный пункт — «Медовый домик» — единственный коттедж, отреставрированный до своего первоначального состояния, будет достойным завершением экскурсии.
Заросшая травой каменистая тропа, плавно изгибаясь, уводила от пруда в лес. Нора и Дарт шагали последними, сразу вслед за Фрэнками, остальные шли парами за розовым костюмом Лили. Небо над ними потемнело.
— Того и гляди, дождь сыпанет, — сказал Дарт.
— Непременно сыпанет, — сказал Тидболл. — Дожди в этих краях начинаются чуть раньше, и это хорошо: дождь малость сокращает число туристов. В дождливую погоду в «Береге» очень грязно. Если уж этому суждено случиться, то лучше сейчас, чем на уик-энд.
— Сокращает число туристов? — подхватил Ниари. — Мягко сказано. Дождь действует на прибывающих сюда примерно так же, как этот парень из газет, Дик Дарт, на свои жертвы.
Лили и идущая за ней пара ступили на мостик через ручей, плутавший по северной части поместья. Каблуки их стучали по доскам — трип-трэп, трип-трэп, — как копыта трех козлов-приятелей из старинной сказки.
— А что нового слышно о старине Дарте? — оживился Дик. — Странная история! Честно говоря, мы толком ничего не поняли. На парня навесили убийства, а обвинений не предъявили. И что делала в полицейском участке та женщина? Похоже, за всей этой историей стоит больше, чем нам сообщают. Они все еще в бегах, эта странная парочка?
— О да, — сказал Ниари. — Если верить радио, Дарт предположительно находится в Нортхэмптоне, а это недалеко отсюда, — Глаза его стали вдруг большими и серьезными. — Я согласен с вами: за этой историей кроется нечто большее, чем лежит на поверхности. А ведь мы с Фрэнком имеем кое-какое отношение к той женщине. — Он подался корпусом чуть вперед, чтоб заглянуть Дарту в лицо. — Вы спрашивали о нашем редакторе, Дэйви Ченселе. Так вот, та женщина — его жена Если вы спросите меня, я вам скажу: у этой женщины, возможно, что-то с Диком Дартом было.
— Я бы выразился более утвердительно: скорее всего, — подхватил Дарт. — А что вам известно об этой женщине, жене вашего редактора?
Все остальные уже перешли мостик, и теперь на него вошли Фрэнки, а за ними — Нора с Дартом. Трип-трэп, трип-трэп.
— Мы слышали только сплетни, — сказал Тидболл.
— Говорите, говорите, — попросил Дарт. — Я весь внимание.
— Вероятно, эта женщина не вполне нормальна. Нам кажется, они с Дартом в сговоре. Когда его арестовали, Нора Ченсел отправилась в участок и инсценировала собственное «похищение», чтобы помочь ему убежать. Возможно, она еще более опасна, чем Дарт.
Ниари рассмеялся, и секунду спустя рассмеялась Нора Они пошли за всеми к коттеджу, прятавшемуся за деревьями.
Лили стояла у дверей лицом к группе.
— Настоящая сага, правда? — сказал Дарт.
— Жду не дождусь экранизации, — отозвалась Нора.
Лили подняла руку, словно готовясь принести присягу.
— Мы все в «Береге» очень гордимся тем, что вы сейчас увидите. Это было запланировано четыре года назад, когда наш директор, Маргарет Нолан, сказала нам за ужином: «Почему бы не предоставить нашим гостям возможность войти в один из коттеджей и погрузиться в мир Джорджины Везеролл? Почему бы не воссоздать прошлое, которое мы так чтим здесь?». Мы все тут же влюбились в идею Маргарет Нолан и примерно год собирали воспоминания и документы, которые помогли воссоздать картину типичного интерьера коттеджей периода примерно с двадцатого по тридцать пятый годы. Мы поклялись не срезать углов. Позвольте сказать вам, что, когда начинаешь работать над таким проектом, начинаешь понимать, сколь много ты упустил в жизненной спешке!
Вежливо посмеялись все, кроме Норы и Дарта.
— Вероятно, вам интересно, почему мы выбрали «Медовый домик». Буду с вами откровенна. Нельзя было не учесть расходов, а это один из самых маленьких коттеджей. Последний капитальный ремонт здесь проводился в тридцать девятом году, и теперь перед нами стояла грандиозная задача. Благодаря записям Джорджины Везеролл мы смогли покрыть стены специальной тканью, заказанной у того же производителя, что и много лет назад. Этот материал не выпускали с сорок восьмого года, но несколько рулонов ткани в хорошем состоянии сохранилось на складе, и мы купили их все. Мы узнали, что краску тогда поставляла компания, которая перестала существовать в тридцать пятом, и уж было совсем потеряли надежду, но тут прослышали, что у одного поставщика в Бостоне есть в подвале пятнадцать галлонов краски нужного цвета и марки. Помог кое-кто из спонсоров. Примерно через полтора года работы завершились. Это ясно и без слов, но я еще раз настаиваю на том, чтобы вы не трогали руками ткань и предметы, находящиеся внутри. «Медовый домик» — живой музей. Пожалуйста, окажите ему уважение, которое он заслуживает, и позвольте другим наслаждаться результатами реставрации в течение еще многих лет. Вы поняли меня?
Одобряющее бормотание группы перекрыл громкий возглас Дарта:
— Целиком и полностью!
Лили улыбнулась, повернулась к двери, достала из кармана розового пиджака внушительных размеров ключ и взглянула через плечо.
— Трепетный момент, — с этими словами она распахнула дверь и попросила стоявшую ближе всех молодую пару войти и зажечь свет.
Вслед за ними стали заходить в коттедж остальные, и тем, кто оставался пока снаружи, слышны были одобрительные возгласы.
— Так бывает всегда, — сказала Лили. — Как только открывается дверь — начинаются «охи» и «ахи». Давайте, Норман, заходите. У вас просто глаза на лоб вылезут.
Дарт легонько похлопал ее по плечу и вслед за Норой вошел в коттедж.
89
Все до единой горизонтальные поверхности были уставлены фарфоровыми статуэтками, табакерками, старинными вазами, свечами в витиеватых подсвечниках и другими вещицами, которые Нора называла безделушками. Картины в золоченых рамах и зеркала, обрамленные резными деревянными завитками, беспорядочно висели на стенах, обитых тканью баклажанного цвета. Лили снова обратилась к группе:
— Я оставлю вас насладиться этим праздником ожившего прошлого. Не стесняйтесь, спрашивайте обо всем, что вас поразит.
Пары разбрелись по дому, а Лили с видом торжествующего собственника обратилась к двум Фрэнкам:
— Ну, разве не замечательно?
— Я понятия не имела, что гости жили в такой роскоши, — сказала Нора.
— Для тех, кто приезжал сюда, излишней роскоши не существовало, — сказала Лили. — Для мисс Везеролл все они были аристократами духа. Мистер Йейтс, например, — Лили указала через комнату на фотографию мужчины в пенсне. — Он был человеком с большой буквы. Мисс Везеролл любила с ним поговорить.
— Писатель по имени Крили Монк тоже останавливался здесь, — сказала Нора.
— Крили Монк? Не припоминаю...
— В тридцать восьмом году.
В глазах Лили отразилась неприязнь.
— Мы любим окунаться в воспоминания о своих триумфах. И справа от вас — один из примеров этого. Фрэнк и Фрэнк печатаются издательством «Ченсел-Хаус», которое родилось в то самое лето, когда мистер Ченсел встретился с мистером Драйвером. В те времена он тоже был человеком с большой буквы.
— Что ж, в конце концов, это было не такое плохое лето, — сказала Нора.
Лили жеманно пожала плечами.
— Все это — реконструкция того, что могло быть здесь в тридцатые годы?
— Нет, вовсе нет, — воскликнула Лили, нимало не смущаясь противоречивостью своих предыдущих замечаний. — Мы хотели представить поместье в целом, а не один конкретный коттедж. Когда собираешь все вот так, удается по-настоящему прочувствовать эпоху. — Тут мужчина, очевидно собравшийся задать Лили какой-то вопрос о коллекции пресс-папье, помахал ей рукой, и она тут же упорхнула к нему.
— Похоже, они недолюбливают тридцать восьмой год, — сказал Тидболл.
— Знаете ли вы что-нибудь о поэтессе по имени Кэтрин Маннхейм? — спросила Нора.
Тидболл закатил глаза и скрестил на груди руки.
— Я чувствую, знаете, — улыбнулась Нора.
Дарт смотрел на них снисходительно, едва не в открытую радуясь предчувствию надвигающейся беды.
Два Фрэнка обменялись быстрыми взглядами.
— Давайте дождемся окончания экскурсии, — предложил Ниари. — Вы пойдете смотреть Поле тумана и Поющие колонны?
— Кто не видел Поющих колонн, тот не видел «Берега», — провозгласил Дарт.
Полчаса спустя все четверо медленно брели вслед за группой по тропинке, ведущей через лес к северу. Дарт шел так близко позади Норы, что казалось, будто он ее вот-вот проглотит.
— Откуда взялись все эти причудливые названия? — прогудел он из-за ее спины.
— От Джорджины, — пояснил Ниари, идущий первым в их четверке. — Когда поместьем владел ее отец, название было только у «Медового домика» — в честь жившего здесь старого дворецкого по фамилии Хони[31]. Когда от отца поместье перешло Джорджине, все было в срочном порядке переименовано. — Ниари обернулся, улыбаясь своим спутникам. — Романтические представления Джорджины о собственной персоне распространились на ее владения. Такие люди, как правило, становятся диктаторами. Фрэнк Ниари был умным человеком. Дарт не может весь день держать ее под наблюдением, а Норе хватило бы всего нескольких секунд.
— И вот именно в отношениях с ней ваша поэтесса сбилась с пути истинного, — вздохнул Ниари. — Мы знаем все это от Агнес Бразерхуд, так что вы должны учесть, что эта женщина всегда недолюбливала Джорджину. Лили же, напротив, боготворила ее. Она не переваривала Кэтрин Маннхейм, потому что та не оказывала Джорджине должного уважения. Агнес рассказала нам, что Кэтрин Маннхейм игнорировала Джорджину с первой встречи, и та возненавидела ее за это.
— Если верить Агнес, — вступил в разговор Тидболл, — Джорджина ревновала. Да и вся ситуация в целом крайне нервировала ее.
Тропинка огибала луг слева и терялась среди деревьев по ту его сторону, где виднелись вертикально стоящие серые камни.
— А вот и знаменитое Поле тумана.
— Поле тумана, — повторила Нора. — Почему название кажется таким знакомым?
— Мистер Десмонд, вы пишете каждый день? — спросил Тидболл.
— Это единственный способ что-то создать. Встаю в шесть и до ухода на работу набрасываю какую-нибудь оду. А по вечерам, с девяти доодиннадцати, возвращаюсь к написанному. Кстати, зовите меня, пожалуйста, Норман.
Они снова двинулись по тропинке.
— Вы член содружества поэтов?
— Мы, поэты объединения «Язык», любим собираться в симпатичном маленьком салуне под названием «Джилули».
— А как бы вы определили поэзию группы «Язык»?
— Именно так, как это звучит, — сказал Дарт. — Язык, и этим все сказано.
— А стихи Кэтрин Маннхейм вы когда-нибудь читали? — спросил Ниари.
— Никогда даже в руках не держал.
Ниари озадаченно взглянул на Дика.
— Почему Агнес считала, что Джорджина ревновала Кэтрин Маннхейм? — спросила Нора.
— Джорджина привыкла быть центром внимания. В особенности мужского внимания. И вот, вместо того чтобы суетиться вокруг хозяйки, все стали бегать вокруг симпатичной молоденькой поэтессы. Джорджине потребовалось недели две, чтобы взять в толк, что происходит. Ей открыла глаза Лили Мелвилл.
— Надо было сразу выкинуть отсюда эту сучку, — вставил Дарт.
Ниари был явно шокирован его лексиконом.
— В конце концов именно так Джорджина и решила сделать, однако ей следовало действовать таким образом, чтобы не навредить своей репутации. Джорджина беспокоилась о своем финансовом положении, а слухи о выдворенной гостье могли иметь тревожные последствия... А вот Поющие колонны и Долина Монти. Впечатляет, не правда ли?
Невдалеке от тропинки шесть высоких валунов с плоскими вершинами окружали лесную поляну. Остальные члены группы Лили Мелвилл уже возвращались на тропинку, и женщина лет шестидесяти в бирюзовом спортивном костюме подошла и представилась Доротеей Бах, школьной учительницей на пенсии. Она заявила, что умирает от любопытства и хочет знать все о поэзии Нормана Десмонда.
— Оды и элегии меня вдохновила писать учительница английского языка моей средней школы, — тут же выпалил Дарт и стал нести полную чушь, приводившую Доротею Бах в неописуемый восторг.
Тидболл, словно зачарованный, сделал шаг в их направлении.
Нора быстро пошла за Ниари, который двигался к камням. Он повернулся к ней с примирительной улыбкой, будто заранее извиняясь за то, что собирался сказать.
— Послушав вашего мужа, можно решить, что он не имеет о поэзии ни малейшего представления.
— Мне нужна ваша помощь.
— Еще один воображаемый камушек?
— Нет, я...
Сзади Дарт легонько погладил Нору по шее.
— Мне неприятно прерывать ваше уединение, но я больше не в силах был выносить общество той женщины.
Ниари вопросительно поглядел на Нору. Та покачала в ответ головой.
Они прошли меж колонн к центру поляны.
— Каждый раз, когда прихожу сюда, очень хочется окунуться в прошлое и оказаться на этой поляне во время одного из тех знаменитых разговоров. Даже мурашки бегут по коже. Прямо здесь, на этом самом месте, сидели великие писатели и рассказывали о том, над чем работали. Хотелось бы вам послушать их разговоры?
— Разве что самую малость, — сказал Дарт.
— Вы неординарная личность, Норман, — сказал Ниари.
— Скромный труженик в своей сфере деятельности, — ответил Дарт.
— В общем, Норман, я не стал бы утверждать, что скромность — ваше главное достоинство.
— А может, вы, ребята, оставите нас в покое? — сказал Дарт. — Хорошего понемножку: маленьких старых педиков я терплю в течение получаса, а потом они начинают действовать мне на нервы.
Фрэнк Тидболл застыл с перекошенным лицом, словно его огрели по затылку кирпичом, а рассерженный и обеспокоенный Фрэнк Ниари выглядел как человек, уже много лет назад привыкший к подобным оскорблениям.
— Вот как... Этот человек — псих, и я боюсь его.
— А вы и должны меня бояться, — лучась удовольствием, скалился Дарт.
Ниари, казалось, едва держался на ногах.
— До свидания, миссис Десмонд, — сказал он. — Желаю вам удачи.
Дарт рассмеялся ему в лицо.
— Фрэнк, — начала Нора. — Понимаю, что мой муж обидел вас, но, прошу вас, скажите: что вы говорили о денежных затруднениях Джорджины? Это может оказаться для меня очень важным. — Денежные дела Джорджины казались Норе ключом ко всему, поэтому она не могла позволить Фрэнкам ускользнуть просто так.
— Лично с вами, миссис Десмонд, у нас нет никаких проблем, — его полный презрения взгляд устремился к Дарту, который быстро сделал шаг вперед и зловеще улыбнулся старику.
Но Ниари отказывался пугаться.
— Трастовый фонд Джорджины был недостаточно велик, — сказал он, — чтобы платить жалованье всем слугам, оплачивать текущий ремонт и поставки продуктов и вина для гостей. Отец долго потакал ее прихотям, но в тридцать восьмом году терпение его лопнуло. Он урезал ее содержание или даже вообще отказался платить. Не знаю в точности, как было дело. Но Джорджина тогда была на грани истерики.
— Лили Мелвилл сказала, что на следующий год здесь все было переоборудовано, — заметила Нора.
— Возможно, мистер Везеролл смягчился и уступил. Он ведь привык давать дочери все, чего она хотела.
— Басня про двух пройдох, — вставил Дарт.
— Я провел достаточно времени с этим сумасшедшим, — сказал Ниари. — Пошли.
Тидболл во все глаза смотрел на Дика Дарта Ниари тронул его за локоть, словно пытаясь разбудить, и Тидболл спохватился и зашагал к краю поляны. Ниари последовал за ним, даже не оглянувшись. Быстро, словно несясь к тропинке на крыльях, они миновали Поющие колонны.
— Давай-ка быстренько в дом, — сказал Дарт. — Пообщаемся с девочкой Пеструшкой. Мне открылось кое-что. Не догадываешься?
Прежде чем Нора успела сказать Дарту, что не может прочесть его мысли, она вдруг прочла их.
— Ты хочешь Мэриан Каллинан.
Потрепав Нору по волосам, Дик осклабился.
— Возможно, пришло время мне сказать «прости» женщинам постарше. А у девицы Мэриан есть два огромных преимущества.
— Каких же? — спросила Нора, направляясь по примятой траве к валунам.
— Первое: тебе она не понравилась. Она — вылитая Натали, потому что снова хочет увести у тебя мужчину. Так давай накажем эту жертвенную телочку — ведь именно этого тебе хочется.
— А второе преимущество?
— У Мэриан наверняка отличная машина.
Понурив головы, Ниари и Тидболл двигались по тропинке чуть быстрее, чем это требовалось, и уже прошли больше половины поляны. Дарт снисходительным взглядом провожал бредущих вдоль высокой травы стариков.
— Ах, Норочка, сегодняшний вечер припас для нас столько развлечений!
— Я оставлю вас насладиться этим праздником ожившего прошлого. Не стесняйтесь, спрашивайте обо всем, что вас поразит.
Пары разбрелись по дому, а Лили с видом торжествующего собственника обратилась к двум Фрэнкам:
— Ну, разве не замечательно?
— Я понятия не имела, что гости жили в такой роскоши, — сказала Нора.
— Для тех, кто приезжал сюда, излишней роскоши не существовало, — сказала Лили. — Для мисс Везеролл все они были аристократами духа. Мистер Йейтс, например, — Лили указала через комнату на фотографию мужчины в пенсне. — Он был человеком с большой буквы. Мисс Везеролл любила с ним поговорить.
— Писатель по имени Крили Монк тоже останавливался здесь, — сказала Нора.
— Крили Монк? Не припоминаю...
— В тридцать восьмом году.
В глазах Лили отразилась неприязнь.
— Мы любим окунаться в воспоминания о своих триумфах. И справа от вас — один из примеров этого. Фрэнк и Фрэнк печатаются издательством «Ченсел-Хаус», которое родилось в то самое лето, когда мистер Ченсел встретился с мистером Драйвером. В те времена он тоже был человеком с большой буквы.
— Что ж, в конце концов, это было не такое плохое лето, — сказала Нора.
Лили жеманно пожала плечами.
— Все это — реконструкция того, что могло быть здесь в тридцатые годы?
— Нет, вовсе нет, — воскликнула Лили, нимало не смущаясь противоречивостью своих предыдущих замечаний. — Мы хотели представить поместье в целом, а не один конкретный коттедж. Когда собираешь все вот так, удается по-настоящему прочувствовать эпоху. — Тут мужчина, очевидно собравшийся задать Лили какой-то вопрос о коллекции пресс-папье, помахал ей рукой, и она тут же упорхнула к нему.
— Похоже, они недолюбливают тридцать восьмой год, — сказал Тидболл.
— Знаете ли вы что-нибудь о поэтессе по имени Кэтрин Маннхейм? — спросила Нора.
Тидболл закатил глаза и скрестил на груди руки.
— Я чувствую, знаете, — улыбнулась Нора.
Дарт смотрел на них снисходительно, едва не в открытую радуясь предчувствию надвигающейся беды.
Два Фрэнка обменялись быстрыми взглядами.
— Давайте дождемся окончания экскурсии, — предложил Ниари. — Вы пойдете смотреть Поле тумана и Поющие колонны?
— Кто не видел Поющих колонн, тот не видел «Берега», — провозгласил Дарт.
Полчаса спустя все четверо медленно брели вслед за группой по тропинке, ведущей через лес к северу. Дарт шел так близко позади Норы, что казалось, будто он ее вот-вот проглотит.
— Откуда взялись все эти причудливые названия? — прогудел он из-за ее спины.
— От Джорджины, — пояснил Ниари, идущий первым в их четверке. — Когда поместьем владел ее отец, название было только у «Медового домика» — в честь жившего здесь старого дворецкого по фамилии Хони[31]. Когда от отца поместье перешло Джорджине, все было в срочном порядке переименовано. — Ниари обернулся, улыбаясь своим спутникам. — Романтические представления Джорджины о собственной персоне распространились на ее владения. Такие люди, как правило, становятся диктаторами. Фрэнк Ниари был умным человеком. Дарт не может весь день держать ее под наблюдением, а Норе хватило бы всего нескольких секунд.
— И вот именно в отношениях с ней ваша поэтесса сбилась с пути истинного, — вздохнул Ниари. — Мы знаем все это от Агнес Бразерхуд, так что вы должны учесть, что эта женщина всегда недолюбливала Джорджину. Лили же, напротив, боготворила ее. Она не переваривала Кэтрин Маннхейм, потому что та не оказывала Джорджине должного уважения. Агнес рассказала нам, что Кэтрин Маннхейм игнорировала Джорджину с первой встречи, и та возненавидела ее за это.
— Если верить Агнес, — вступил в разговор Тидболл, — Джорджина ревновала. Да и вся ситуация в целом крайне нервировала ее.
Тропинка огибала луг слева и терялась среди деревьев по ту его сторону, где виднелись вертикально стоящие серые камни.
— А вот и знаменитое Поле тумана.
— Поле тумана, — повторила Нора. — Почему название кажется таким знакомым?
— Мистер Десмонд, вы пишете каждый день? — спросил Тидболл.
— Это единственный способ что-то создать. Встаю в шесть и до ухода на работу набрасываю какую-нибудь оду. А по вечерам, с девяти доодиннадцати, возвращаюсь к написанному. Кстати, зовите меня, пожалуйста, Норман.
Они снова двинулись по тропинке.
— Вы член содружества поэтов?
— Мы, поэты объединения «Язык», любим собираться в симпатичном маленьком салуне под названием «Джилули».
— А как бы вы определили поэзию группы «Язык»?
— Именно так, как это звучит, — сказал Дарт. — Язык, и этим все сказано.
— А стихи Кэтрин Маннхейм вы когда-нибудь читали? — спросил Ниари.
— Никогда даже в руках не держал.
Ниари озадаченно взглянул на Дика.
— Почему Агнес считала, что Джорджина ревновала Кэтрин Маннхейм? — спросила Нора.
— Джорджина привыкла быть центром внимания. В особенности мужского внимания. И вот, вместо того чтобы суетиться вокруг хозяйки, все стали бегать вокруг симпатичной молоденькой поэтессы. Джорджине потребовалось недели две, чтобы взять в толк, что происходит. Ей открыла глаза Лили Мелвилл.
— Надо было сразу выкинуть отсюда эту сучку, — вставил Дарт.
Ниари был явно шокирован его лексиконом.
— В конце концов именно так Джорджина и решила сделать, однако ей следовало действовать таким образом, чтобы не навредить своей репутации. Джорджина беспокоилась о своем финансовом положении, а слухи о выдворенной гостье могли иметь тревожные последствия... А вот Поющие колонны и Долина Монти. Впечатляет, не правда ли?
Невдалеке от тропинки шесть высоких валунов с плоскими вершинами окружали лесную поляну. Остальные члены группы Лили Мелвилл уже возвращались на тропинку, и женщина лет шестидесяти в бирюзовом спортивном костюме подошла и представилась Доротеей Бах, школьной учительницей на пенсии. Она заявила, что умирает от любопытства и хочет знать все о поэзии Нормана Десмонда.
— Оды и элегии меня вдохновила писать учительница английского языка моей средней школы, — тут же выпалил Дарт и стал нести полную чушь, приводившую Доротею Бах в неописуемый восторг.
Тидболл, словно зачарованный, сделал шаг в их направлении.
Нора быстро пошла за Ниари, который двигался к камням. Он повернулся к ней с примирительной улыбкой, будто заранее извиняясь за то, что собирался сказать.
— Послушав вашего мужа, можно решить, что он не имеет о поэзии ни малейшего представления.
— Мне нужна ваша помощь.
— Еще один воображаемый камушек?
— Нет, я...
Сзади Дарт легонько погладил Нору по шее.
— Мне неприятно прерывать ваше уединение, но я больше не в силах был выносить общество той женщины.
Ниари вопросительно поглядел на Нору. Та покачала в ответ головой.
Они прошли меж колонн к центру поляны.
— Каждый раз, когда прихожу сюда, очень хочется окунуться в прошлое и оказаться на этой поляне во время одного из тех знаменитых разговоров. Даже мурашки бегут по коже. Прямо здесь, на этом самом месте, сидели великие писатели и рассказывали о том, над чем работали. Хотелось бы вам послушать их разговоры?
— Разве что самую малость, — сказал Дарт.
— Вы неординарная личность, Норман, — сказал Ниари.
— Скромный труженик в своей сфере деятельности, — ответил Дарт.
— В общем, Норман, я не стал бы утверждать, что скромность — ваше главное достоинство.
— А может, вы, ребята, оставите нас в покое? — сказал Дарт. — Хорошего понемножку: маленьких старых педиков я терплю в течение получаса, а потом они начинают действовать мне на нервы.
Фрэнк Тидболл застыл с перекошенным лицом, словно его огрели по затылку кирпичом, а рассерженный и обеспокоенный Фрэнк Ниари выглядел как человек, уже много лет назад привыкший к подобным оскорблениям.
— Вот как... Этот человек — псих, и я боюсь его.
— А вы и должны меня бояться, — лучась удовольствием, скалился Дарт.
Ниари, казалось, едва держался на ногах.
— До свидания, миссис Десмонд, — сказал он. — Желаю вам удачи.
Дарт рассмеялся ему в лицо.
— Фрэнк, — начала Нора. — Понимаю, что мой муж обидел вас, но, прошу вас, скажите: что вы говорили о денежных затруднениях Джорджины? Это может оказаться для меня очень важным. — Денежные дела Джорджины казались Норе ключом ко всему, поэтому она не могла позволить Фрэнкам ускользнуть просто так.
— Лично с вами, миссис Десмонд, у нас нет никаких проблем, — его полный презрения взгляд устремился к Дарту, который быстро сделал шаг вперед и зловеще улыбнулся старику.
Но Ниари отказывался пугаться.
— Трастовый фонд Джорджины был недостаточно велик, — сказал он, — чтобы платить жалованье всем слугам, оплачивать текущий ремонт и поставки продуктов и вина для гостей. Отец долго потакал ее прихотям, но в тридцать восьмом году терпение его лопнуло. Он урезал ее содержание или даже вообще отказался платить. Не знаю в точности, как было дело. Но Джорджина тогда была на грани истерики.
— Лили Мелвилл сказала, что на следующий год здесь все было переоборудовано, — заметила Нора.
— Возможно, мистер Везеролл смягчился и уступил. Он ведь привык давать дочери все, чего она хотела.
— Басня про двух пройдох, — вставил Дарт.
— Я провел достаточно времени с этим сумасшедшим, — сказал Ниари. — Пошли.
Тидболл во все глаза смотрел на Дика Дарта Ниари тронул его за локоть, словно пытаясь разбудить, и Тидболл спохватился и зашагал к краю поляны. Ниари последовал за ним, даже не оглянувшись. Быстро, словно несясь к тропинке на крыльях, они миновали Поющие колонны.
— Давай-ка быстренько в дом, — сказал Дарт. — Пообщаемся с девочкой Пеструшкой. Мне открылось кое-что. Не догадываешься?
Прежде чем Нора успела сказать Дарту, что не может прочесть его мысли, она вдруг прочла их.
— Ты хочешь Мэриан Каллинан.
Потрепав Нору по волосам, Дик осклабился.
— Возможно, пришло время мне сказать «прости» женщинам постарше. А у девицы Мэриан есть два огромных преимущества.
— Каких же? — спросила Нора, направляясь по примятой траве к валунам.
— Первое: тебе она не понравилась. Она — вылитая Натали, потому что снова хочет увести у тебя мужчину. Так давай накажем эту жертвенную телочку — ведь именно этого тебе хочется.
— А второе преимущество?
— У Мэриан наверняка отличная машина.
Понурив головы, Ниари и Тидболл двигались по тропинке чуть быстрее, чем это требовалось, и уже прошли больше половины поляны. Дарт снисходительным взглядом провожал бредущих вдоль высокой травы стариков.
— Ах, Норочка, сегодняшний вечер припас для нас столько развлечений!
90
Когда Дарт и Нора подходили к главному зданию, в окошке появилось озабоченное лицо Мэриан Каллинан, а когда они вошли внутрь, девушка уже ждала их, взирая на Дарта с наигранным благоговением.
— Норман, вы покорили Лили! Она хочет сводить вас на все свои экскурсии.
— И она меня покорила. Мадам очень напоминает кое-кого из моих старинных друзей.
— Ну разве ваш муж не восхитителен, миссис Десмонд?
— Во всех отношениях, — подыграла Нора. Эта восторженная дурочка, от скуки и безделья готовая заигрывать с женатым постояльцем, осталась, пожалуй, ее единственной возможностью вызвать полицию в «Берег». — Но, пожалуйста, называйте меня Норма.
— О, спасибо огромное!
— Может быть, вы согласитесь выпить с нами после обеда в старой доброй «Солонке»? — предложил Дарт. — Нам с вами о стольком... о стольком надо поговорить...
Веснушки на лице Мэриан побежали в стороны — она скорчила гримаску.
— Все зависит от того, сколько бумажной работы я успею переделать. Прежде у меня была помощница, но реставрация «Медового домика» съела большую часть бюджета. Зато — результат налицо, и мы очень гордимся им. Вам там понравилось?
— Разве может там не понравиться? — воскликнул Дарт. — Так мы получим вас на сегодняшний вечер, Мэриан, или придется прибегнуть к похищению?
— Вы окажете мне честь. — Мэриан вздохнула и изобразила усталость. — Не хотите ли осмотреть комнаты наверху?
Нора спросила, могут ли они поговорить с Агнес Бразерхуд.
Закрыв глаза, Мэриан прижала ладонь ко лбу.
— Забыла... Надо бы мне узнать, как она себя чувствует. Может, поднимемся наверх вместе?
— Норман, вы покорили Лили! Она хочет сводить вас на все свои экскурсии.
— И она меня покорила. Мадам очень напоминает кое-кого из моих старинных друзей.
— Ну разве ваш муж не восхитителен, миссис Десмонд?
— Во всех отношениях, — подыграла Нора. Эта восторженная дурочка, от скуки и безделья готовая заигрывать с женатым постояльцем, осталась, пожалуй, ее единственной возможностью вызвать полицию в «Берег». — Но, пожалуйста, называйте меня Норма.
— О, спасибо огромное!
— Может быть, вы согласитесь выпить с нами после обеда в старой доброй «Солонке»? — предложил Дарт. — Нам с вами о стольком... о стольком надо поговорить...
Веснушки на лице Мэриан побежали в стороны — она скорчила гримаску.
— Все зависит от того, сколько бумажной работы я успею переделать. Прежде у меня была помощница, но реставрация «Медового домика» съела большую часть бюджета. Зато — результат налицо, и мы очень гордимся им. Вам там понравилось?
— Разве может там не понравиться? — воскликнул Дарт. — Так мы получим вас на сегодняшний вечер, Мэриан, или придется прибегнуть к похищению?
— Вы окажете мне честь. — Мэриан вздохнула и изобразила усталость. — Не хотите ли осмотреть комнаты наверху?
Нора спросила, могут ли они поговорить с Агнес Бразерхуд.
Закрыв глаза, Мэриан прижала ладонь ко лбу.
— Забыла... Надо бы мне узнать, как она себя чувствует. Может, поднимемся наверх вместе?