Стрельцова Маша. Помело для лысой красавицы

   — Зачем? — не поняла я.
   — На лечение, глупая!
   Мда. У Лоры я категорически не хотела лечиться. Тянула до последнего, да только сколько веревочке не виться… Знаю я методы Лоры — первым делом потребует все имущество на монастырь пожертвовать, потом на голодовку дней на сорок — пятьдесят посадит, и что б каждый день по сотне псалмов спела, и точка! Причем лечить она будет именно в монастыре, так что после сеанса больной отправится не в уют собственного дома, а в келью с соломенным тюфяком вместо перинки. Впрочем, о чем я говорю? Какая келья? В монастыре порядки строгие, там пахать надо от зари до зари, и пофиг что у тебя рак в последней стадии — марш дрова колоть!
   — А ты что, уже в курсе? — мрачно спросила я, впечатлившись от таких мыслей.
   — Тебя же Аннушка лечила по осени, забыла? — спросила она.
   — Так может я вылечилась уже.
   — А ты вылечилась?
   — Нет, — призналась я.
   — Так приезжай, чего тянешь-то!
   — На голодовку посадишь? — тяжко вздохнув спросила я.
   — Пост — это первейшее дело! — затянула она старые песни о главном. — Наш господь в пустыне сорок дней постился и молился…
   «То — то ему глюки в виде Сатаны и привиделись», — мрачно подумала я.
   — Рак — это грязь в теле, которую надо просто вычистить, — продолжила наставления Святоша, — а какое же телесное очищение без духовного? Так что ты приезжай ко мне, я тебя посмотрю да и решим как тебя отчитывать будем. Через сколько будешь?
   — Ближе к вечеру, — пожала я плечами.
   — Сейчас, — твердо сказала она. — И так вон сколько времени упущено.
   — Ладно, — пробормотала я.
   Вообще-то я хотела снять деньги, отвезти кольцо и денежную компенсацию Сашке, а потом уж к Лоре. Ну да ладно, со старой ведьмой лучше не спорить.
   Я умылась, оделась и поехала на Дюдьково, деревню в двадцати километрах от города, где в простой деревенчатой избенке жила Святоша.
   Дома у нее было еще хуже, чем я думала. Никаких перегородок в избушке не было, одна большая комната поражала аскетизмом, если не нищетой. Из мебели стоял выщербленный стол, три колченогих стула, а в углу стоял продавленный диван без ножек, явно найденный на свалке. С протянутых веревок свешивались пучки сушеных трав, маленькие оконца давали немного света, и из полутемных углов на меня строго смотрели лики святых. Лора все заработанное отдавала на церковь.
   Святоша поздоровалась, пристально на меня посмотрела и вдруг нахмурилась.
   — Ну-ка, сядь! — велела она мне.
   Я села, древний стул жалобно скрипнул и зашатался, а Святоша прикрыла глаза, прошептала молитву и еще раз пристально осмотрела меня.
   — Ничего не понимаю, — бормотнула она.
   — Лора, что случилось? — забеспокоилась я.
   Она не слова не говоря встряхнула кистями рук и стала медленно водить или вдоль моего тела. От макушке — и к ногам. И снова от ног в макушке. Пальцы ног и рук мгновенно озябли.
   По мере ее манипуляций на лице ее начало проступать возмущение пополам с брезгливостью.
   — Лора? — подняла я бровь.
   — Иди отсюда, и чтоб духу твоего тут не было, наркоманка проклятая, — прошипела она мне в лицо. — Правильно люди говорили, а я еще сомневалась.
   — Лора, ты чего? — воззрилась я на нее.
   — Вон! — чуть ли не затопала она ногами.
   — Ты мне рак то есть лечить не будешь? — уточнила я, вставая.
   — Нет у тебя никакого рака! — завизжала она. — Прочь из моего дома! Прокляты наркоманы перед богом!
   И она вышвырнула меня из своей избушки, не дав мне ни слова молвить.
   Подумав, я постучала к ней в дверь, пока она из сеней не зашла в дом и спросила:
   — Лор, ты мне только скажи, кто тебе сказал что я наркоманка?
   — Убирайся! — жестко велела она.
   — Оксана наверняка?
   Лора промолчала, со стуком захлопнув дверь в дом.
   Или я сошла с ума, или Лора.
   Третьего не дано.
   А Лора все-таки психованная и хамка, ей лечиться надо. Понятно, что она что — то необычное увидела, только вот что? Насчет того что я наркоманка — она конечно пошутила, но разобраться надо.
   Запиликал сотовый.
   Высветился какой — то номер, которого я не знала.
   — Алло, — на ходу сказала я. Что-то стало холодать, и я стремилась поскорей усесться в теплую машинку.
   — Мне Марию можно услышать? — сказал девичий голосок.
   — Слушаю.
   — Это Аня, Аня Усольцева, помните вы мне визитку оставляли?
   — Какая Аня? — не поняла я.
   — Вы ко мне приходили, говорили что какая-то девушка с моими данными деньги украла, помните?
   — Ах, Анечка! Конечно я вас помню! — завопила я. Шедшая мне навстречу тетка с полными ведрами воды вздрогнула, тяжело расплескала воду себе на юбку и злобно на меня посмотрела.
   Я ей светло улыбнулась — встретить бабу с полными ведрами — к удаче.
   — Я кажется ее помню, — сказала Анечка.
   — Ту, которая на вас похожа? — не поверила я.
   — Ну да, — согласилась она. — Вы знаете, я когда паспорт меняла, еще обратила внимание, что паспортистка на меня чем-то похожа. Обычно на свою внешность не обращаешь внимания, а тут я принесла фотографии, лежат они на столе, я то на свои фотки, то на ту паспортистку смотрю — просто сестры!
   — Так, — боясь поверить в удачу, сказала я. — Помните, в каком паспортном столе вы получали паспорт, Аня?
   — При Калининском ГОМе, — ответила она.
   — Аня, спасибо большое, если возникнут вопросы, можно я вам перезвоню?
   — Конечно звоните, — согласилась она.
   Вот черт возьми!
   Жизнь-то налаживается!
 
   Я прыгнула в машинку, завелась и поехала в город.
   Минут через тридцать я уже взирала на дверь паспортного стола. На синей табличке белыми буковками было написано, что сия дверь откроется в шестнадцать ноль — ноль, и не минутой раньше. Сейчас же было всего два часа. Вот черт возьми!
   Только я порадовалась, называется!
   Около лесенки, притоптывая, толклось несколько теток, пара грузин и благообразный старичок.
   — Кто последний? — спросила я в пространство.
   — Я, дэвушка, паслэдный буду, — откликнулся тут же один грузин.
   — Мне отъехать надо, можно я за вами буду?
   — Какой разгавор, красавица! — кивнул он.
   Тетки все как одна недовольно на меня посмотрели. Большими буквами на их лицах была написана одна и та же мысль — выискалась фря, мы тут морозимся, а она сейчас по барам пойдет чаи распивать да булки трескать, чтобы приехать потом к открытию.
   Я пожала плечами, обогнула здание и пошла к машине, на ходу доставая сотовый.
   — Алло, Галина, привет!
   — Марья, ты что ли? — недоверчиво отозвалась она.
   — Нет, налоговый инспектор. Как дела-то?
   — Да с Божьей помощью. Что-то давно тебя не видно было.
   — Да не говори, — вздохнула я. — Ты сейчас как, свободна? Надо б мне тебя.
   — Конечно приезжай, — согласилась она.
   Еще бы она была против! Как не крути, а в прошлом году Галина согласилась отдаться в рабство на три года, мы тогда убийцу ее племянницы помогли ей искать. И нашла его именно я! Да, Галина не такой хороший диагност и лекарь как Лора, но она по крайней мере обладает легким незлобивым характером, так что мне сам бог велел скоротать эти два часа у нее. Во всяком случае в одном я была уверена — Галина меня не выкинет из своего дома как Святоша. Блин, недаром я всегда терпеть не могла Святошу!
   Галина и правда встретила меня ласково. Усадила за стол, поставила большое блюдо с пирожками и налила душистого чая на травах.
   — Исхудала ты страсть, Марьюшка, — приговаривала она, накрывая на стол. — Давай-ка вот пирожки поешь, с грибами, с вареньицем из малины, какой уж попадется.
   Я не глядя взяла первый попавшийся — оказалось, малиновый.
   — А пока ешь — рассказывай, что у тебя за дело ко мне, — сказала Галина, усаживаясь за стол.
   — Да у Святоши сейчас была, все настроение мне испаскудила, — пожаловалась я.
   — На это она мастерица, — кивнула Галина. — А что у вас с ней получилось?
   — Ты в курсе что у меня рак? — в лоб спросила я. Раньше я как-то нехотя это признавала, начнут жалеть, причитать — а что толку? Да и вообще, есть в болезни и иной ущербности нечто неприличное.
   — Все знают, — спокойно сказала она, не отводя глаз.
   — Вот я и надумала у нее лечиться, а она мне такой бред выдала… Можешь меня сама посмотреть?
   — Я-то могу, да вот только мне непонятно одно, — Галина сделала паузу и испытующе посмотрела на меня. — Почему ты из-за диагноза ко мне приехала? Уж это-то любая ведьма независимо от здоровья может сделать.
   — Галин, у меня проблемы с Силой, — поморщилась я.
   — То есть проблемы?
   — Нету ее у меня, — нехотя призналась я.
   — А Книга? Открой ее и будет тебе сила.
   — Галин, ты честное слово задаешь трудные вопросы, — вздохнула я. — Посмотри меня лучше сначала, а? А потом поговорим.
   — Ну хорошо, — согласилась она, встала, сдернула косынку с головы и вынула шпильки из волос. Тяжелая волна черных с проседью волос упала ей до бедер. Закрыв глаза, Галина шепотом произнесла молитву, и начала водить руками вдоль моего тела, не касаясь меня. Снова озябли пальцы рук и ног.
   Галина в последний раз встряхнула руками, поглядела на меня и растерянно сказала:
   — Ничего не понимаю…
   — Рассказывай, — твердо сказала я.
   — Рака у тебя нет, ни следа, — сказала она.
   — Быть такого не может, — отрезала я.
   — Марьюшка, я за что купила, за то и продаю. Ну нет у тебя в ауре черно-синих пятен!
   — То ли я дура… — растерянно произнесла я.
   — Марья, у тебя аура ровно-коричневая, — тихо сказала Галина.
   Я с минуту непонимающе таращилась на нее. Такого цвета аура у наркоманов.
   — Слушай, может, это от лекарств? — неуверенно сказала я.
   — Может, конечно может, — облегченно закивала Галина. — При раке сильные таблетки прописывают, так что ничего удивительного!
   — Тьфу, напугала меня! — с чувством произнесла я.
   — Да я сама напугалась, — отмахнулась она, снова собирая волосы в тяжелый пучок. — Смотрю на твою ауру, и поверить не могу своим глазам, думаю — как это Марьюшка — и наркоманка?
   — Вот-вот! А Лора меня взяла и вышвырнула из своей избушки за такую ауру!
   — Господи, да что ты на нее внимания обращаешь, она же с придурью, та Лора!
   — Точно! — поддержала я ее, весьма довольная. Это была отличная идея — заехать к Галине. Она здорово подняла мне настроение, осудив Лору вместе со мной. А то что у меня рака нет — и вовсе суперхорошая новость! И ничего тут удивительного нет — Оксана-то ведь умерла, и ее колдовство просто-напросто рассеялось. Рассеялся фриз, которым она меня сковала на поляне, рассеялся рак, которым она меня убивала.
   А я дура набитая, могла бы и сразу догадаться! Нет, у меня и в правду мозги набекрень в последнее время со всеми этими проблемами…
   Я поболтала с Галиной два часа и засобиралась в паспортный стол. Быстренько доехала до здания ГОМа, обогнула его и офигела. Перед лесенкой в паспортный стол собралась приличная толпа, человек пятьдесят.
   «Бог мой!», — обеспокоено подумала я и ринулась разыскивать своего грузина. Тот нашелся у самой лесенки, кивнул мне и сказал толстой бабе в пуховом платке:
   — Вот, дэвушка за мной занымала очэрэд, вы за нэй тэпэр будэтэ.
   Баба открыла рот, чтобы вякнуть что — то в духе «Вас тут не стояло!», но я дружески ей улыбнулась, и она шарахнулась, чуть ли не крестясь. Блин, единственный раз мой страшный вид после болезни сыграл положительную роль.
   Я была восьмой в этой гигантской очереди. Чему я до ужаса радовалась, осматривая толпу народа. Этот паспортный стол жил по странному расписанию — открывался в четыре дня, в шесть — избушку закрывали на клюшку. Руки бы оторвать тому кто это расписание составил. Ну да ничего… Я успею!!!
   Ровно в четыре заветная дверца открылась, и толпа ринулась внутрь. Меня толкнули, крепко приложили об перила лестницы, обматерили из-за того что стою кому-то на дороге и наконец пропихнули внутрь. Тетка, счастливая обладательница титула первой в этой очереди сломя голову ломанулась в кабинет, и тут же вылетела обратно.
   — Что такое? Что случилось? — загалдела толпа.
   — Да собрание у них какое-то сейчас, не принимают, — растерянно ответила тетка.
   В подтверждение ее слов из кабинета выпорхнула молодая паспортистка и, цокая каблучками, пошла вдоль коридора вглубь ГОМа. Очередь проводила ее тоскливыми взглядами.
   Прошло двадцать минут, тридцать, сорок…
   За это время все присутствующие произвели несложные вычисления и здорово приуныли. Выходило, что за даже если девица примчится прямо сейчас, то все равно никак не примет всех.
   — Я из Луполово приехал, — с огорчением в голосе рассказывал один мужик соседу, — с утра отпросился с работы, не успею — бригадир нипочем второй раз не отпустит. Не знаю что и делать…
   — Надо же, бедняга! — недовольно сказала тетка, стоящая рядом с ним, — нечего на жалость давить, никто тебя не пропустит! Люди на морозе столько выстояли, а ты поперед хошь залезть?
   — Да ничего я не хочу, — попытался защититься мужик.
   — Вот и молчи стой! — отрубила тетка.
   Девица появилась через час, торопливо что-то дожевывая на ходу. У них собрание что, в столовке было?
   Тетка под номером один на этот раз решительно ломанулась в кабинет чуть ли не вперед паспортистки. Слава богу что на этот раз ее не выперли.
   Очередь оживилась.
   Потекли минуты ожидания. Тетки не было минут десять.
   — Они там что хоть делают-то так долго? — встревожено спросила какая-то тетка.
   Все промолчали, занятые математическими вычислениями.
   Если паспортистка тратит на одного человека столько, то плохи дела — читалось на лицах всех присутствующих. При хорошем раскладе — примет человек семь. При плохом — человек пять.
   Мама!!!
   Будет обидно, если прямо передо мной она примет последнего. Я протиснулась поближе к двери и приготовилась прорываться с боем. И слава богу что я немного стормознула. Потому как только вышла тетка из кабинета, какой-то паренек, видимо столь же умный, как и я, с воплем «Мне только бумажку отдать!» ринулся в заветную дверь. Парня изловили за уши и вытолкали взашей на улицу, под аккомпанемент воплей «Нам тоже только бумажку отдать, и ничего, стоим!»
   И все же я попала в кабинет. Последней. Было без четырех шесть, когда оттуда вышел грузин, и сказал:
   — Паслэдная захадытэ, осталным сказалы расхадытся, болшэ прынымат сэгодна нэ будут.
   Люди тут же возмущенно загомонили, а я птичкой влетела в кабинет, пока не опередили.
   — Здравствуйте, девушка! — добро сказала я с порога.
   Девушка скучающе посмотрела на меня и сказала:
   — Здравствуйте. Что у вас?
   — Я не по документам, мне про Ларису Воронову узнать, помните, работала тут?
   Девушка поморщилась и сухо ответила:
   — Выйдите, не задерживайте меня по пустякам.
   — Да погодите вы! — досадливо отмахнулась я, достала из кошелька зеленую купюру и положила перед ней. — Эт вам за потерю рабочего времени, что я, не понимаю что ли что отвлекаю вас.
   Девушка молча посмотрела на доллары, потом на меня и пожала плечами:
   — Но она уволилась, я не знаю где она. Зачем она вам?
   — Да она не местная, и давала своим знакомым мой адрес, вот письмо для нее важное пришло, надо ее срочно разыскать, — ляпнула я первое пришедшее на ум.
   — Ничем помочь не могу! — развела паспортистка руками и с сожалением посмотрела на баксы.
   Я тоже с сожалением посмотрела на нее, в смысле на паспортистку и спросила:
   — Девушка, она, я так поняла внезапно уволилась, скажите, может что необычное предшествовало этому?
   — Ну, надо подумать… Так, сначала она ушла в отпуск на две недели за свой счет, потом пришла, все нормально было, еще где-то две недели проработала и потом просто не вышла на работу, даже трудовую не забрала. А! Вспомнила!!! — ликующе воскликнула она. — Жена ее любовника к ней на работу приезжала!!!
   — Любовника? — недоуменно посмотрела я на нее.
   — Ну да, был тут около нее один Олег, я честно говоря думала что у них несерьезно, но раз уж жена приехала на разборки — значит я ошибалась!
   — Олег??? — поразилась я. В этой истории уже проскакивал один Олег. — Это часом не блондинчик такой щупленький?
   — Блондин, только не щупленький, такой здоооровый кабанчик! — развела руки девушка, демонстрируя размеры Олега.
   — А она что про него говорила вообще? Ну в смысле откуда он, чем занимается?
   — Да вот знаю что бизнес у него какой-то, знаю что живет в Екатеринграде, женат, ребенок. Стала б я с таким связываться! — покачала она головой.
   — Ну, многие девушки соглашаются именно на женатых, — философично заметила я. — Носки не стирать, борщи не готовить, на свидание с цветами — чем не жизнь?
   — Ха! С цветами! — хмыкнула девушка. — Да он ей мороженку-то сроду не принес, а вы про цветы! Жмот!
   — Ну, это дело их, — подвела я итог. — А что жена этого Олега говорила?
   — Да вот не знаю, — снова развела она руками. — Она заходит, руки в боки и говорит: «Ну здравствуй, Ларисочка!». Лариска аж с лица спала, побледнела и говорит мне так сдавленно — Алена, мол, выйди. Я и вышла, вижу, дело не шуточное.
   — То есть жена и Лариса друг друга знали?
   — Выходит знали. Так вот, я вышла, стою в коридоре, минут через двадцать выходит эта жена, глаза заплаканные, тушь по всему лицу, ну я сразу в кабинет. А Лариска там сидит, лицо неживое, белое как мел. Я ей — ну что, мол, случилось? Она мне тогда и сказала что это жена Олега была. Посидела минуты три, потом попросила чтобы я ее прикрыла, а она домой поедет, больно ей худо. Я конечно же согласилась — уж сильно она плохо выглядела. И с тех пор я ее и не видела.
   — Это все? — уточнила я.
   — Э, нет! — победно улыбнулась она. — Самое удивительное дальше. Вот значит она вышла, а я в окошко смотрю, переживаю, думаю — как она до дому дойдет в таком состоянии — запросто под машину попадет, она ж перед собой ничего не видела. Так вот, смотрю, Лариска выходит на крыльцо и озирается по сторонам. И тут из серебристого джипа высовывается та самая жена и рукой ей машет. Лариска села к ней и они уехали вместе.
   — Вместе??? — поразилась я.
   — Именно! — воскликнула девушка. — Я в шоке была, как это увидела!
   — Чудны дела твои, Господи, — пробормотала я.
   — Вот и все я вам рассказала. Больше мне добавить нечего.
   — Спасибо вам, девушка. Вы мне очень помогли, — сказала я и вышла за дверь.
   Народ все еще кучковался, непонятно на что надеясь, меня проводили злобными взглядами, и я поспешила выйти на улицу.
   Сев в машинку и заведя мотор, я откинулась на кресло и задумалась. Мешала тянущая боль в ногах, но я намеренно не обращала на нее внимания. Рака нет, так что нечего фигней страдать!
   Что мы имеем? А имеем мы то, что оказывается Олег и Лариса как ни в чем не бывало встречаются! Так что пушер из «Белого таракана» был в корне неправ, что у них все давно кончилось.
   На некоторое время они возможно и расставались — Людочка — то из Заславска ни словом не обмолвилась про то что у нее был парень, по ее словам Лора была чиста и непорочна аки Дева Мария. Олег за это время успел жениться, бэби завести, а потом их пути вновь пересеклись. Старая любовь, говорят, не ржавеет!
   Впрочем, это их дело. Что мне это дает-то, а? Где мне теперь искать ту Ларису???
   Злая, и пребывая в задумчивости, я поехала в «Лукоморье» пообедать. Припарковалась на площадочке, машинально бросила взгляд вокруг и офигела. Как ни в чем не бывало из дверей сего заведения вышел Вишневский с какой-то девушкой.
   Я придирчиво и холодно ее осмотрела. «Беспонт», — жестко вынесла я вердикт. Во первых — фейс как у деревенских доярок, никакого намека на благородный аристократизм. Во вторых — волосы с остатками химки словно солома вылезали из-под вязаной шапочки. И как апофигей — короткая юбчонка вкупе с ботинками мужского образца на плоской подошве. Смотрелось смешно, ей-богу. Девочке видимо никто не объяснил что надо было одеть либо джинсы, либо шпильки.
   Я решительно распахнула дверь и шагнула им навстречу.
   — На ловца и зверь бежит, — ласково улыбнулась я улыбкой людоедки.
   — Здравствуй, — сказал Сашка.
   Девушка с недоумением посмотрела на меня снизу вверх.
   — Отличные ботинки, — еще слаще улыбнулась я ей и, пошарив в кармане, протянула перстень Вишневскому. — Мерси за одолженный перстень, вы меня очень выручили.
   — Да спасибо, не надо, — хмуро сказал Сашка.
   — Двести тысяч долларов мне дарить? — изумилась я и обратилась к его спутнице: — Я конечно понимаю что он в меня влюблен, но таких чувств я от него не ожидала… Вам, девушка, дарили такие подарки когда-нибудь?
   Она посмотрела на Вишневского, на меня, и растерянно сказала :
   — Нет.
   — И мне в первый раз, — вздохнула я и надела колечко на палец.
   Мгновением позже ужас накрыл меня. Я ЕГО ОДЕЛА!
   — У вас грязь под ногтями, — мстительно заметила девушка. Длинные ногти и правда после вчерашней прогулки в лес оказались не в лучшем виде.
   Но ничего не произошло… Белый камень тускло сиял на моем пальце, и боль меня не скрутила и не принялась убивать — яростно и беспощадно.
   — Да, вчера вот картошку сажала, — радостно откликнулась я. — Знаете, я ведь не то что другие белоручки — я и коровку подоить могу, и огород вскопать, и фейс начистить кому надо!
   Девушка жалобно посмотрела на Вишневского, а я вдруг ощутила резкую боль в ногах. Было такое ощущение, словно кто-то подцепил вены и сухожилия и резко дернул за них. Снова вернулась моя обычная боль.
   Дура!
   Почему я не выпила отвар???
   — Девочки, не ссорьтесь, — вяло сказал Вишневский. Видно было, что ситуация ему совсем не нравится, но что делать, он не знает. И мечтает чтобы этой ситуации не было вообще.
   Я махнула рукой и на негнущихся ногах пошла к машине.
   «Только бы дойти», — стучало в мозгах. Только бы дойти. Через каждые несколько шагов я останавливалась, пережидая вспышку боли, и потом опять с отчаянным упорством шла к машине.
   — Что это с ней? — сквозь пелену боли услышала я. Ага, это девушка Вишневского.
   — Не знаю, — спокойно ответил он.
   Кое-как я добрела до машины, казалось, я шла эти несколько метров несколько часов. Схватившись за ручку дверцы, я трясущимися руками набрала на сотовом номер Витьки и выдохнула:
   — Я у «Лукоморья» на машине. Спаси, Витенька.
   Корабельников что-то кричал, я же кое-как ввалилась в машину и свернулась клубочком, баюкая боль. Только бы дождаться. Только бы дождаться…
   В какой-то момент — мне показалось, что через несколько суток, меня встряхнуло и слегка развернуло. Боль с новой силой запульсировала в теле и я застонала.
   — Что с тобой? — услышала я голос Корабельникова.
   — Витенька, у меня все болит, отвези меня домой, пожалуйста, — шевельнула я непослушными губами.
   Корабельников не долго думая спихнул меня на пассажирское сидение, сел за руль и отвез домой. Потом кое-как довел меня до квартиры.
   — Ну что с тобой? — спросил он, когда я уже сидела на пуфике в гостиной и он снимал с меня ботиночки.
   — Витенька, на кухне в холодильнике стоит банка литровая с отваром, принеси мне ее, пожалуйста, — снова разлепила я губы.
   — Сейчас-сейчас, Лис, ты держись, — запричитал Витька, словно заботливая наседка. Он мигом сгонял за баночкой и влил в меня драгоценный отвар.
   — Может, тебе таблеток надо каких, а, Лисёночек? — суетился Корабельников. — Я ж понимаю, ты у нас человек больной…
   Через пару минут мне явственно полегчало.
   Я наконец открыла зажмуренные глаза, посмотрела на Витьку и спросила:
   — Слушай, таблеток мне не надо. Можешь провести экспертизу вот этого пойла? — и я кивнула на баночку.
   — Ну несложно с ребятами договориться, — остро посмотрел он на меня. — Только это время займет.
   — Звони прямо сейчас своим ребятам и договаривайся, — твердо сказала я. — Скажи что сотку баксов дам, только чтобы срочно сделали.
   — Ну ты, Лис, даешь, — покрутил Витька пальцем у виска, но протянутый телефон взял, потыкал кнопочки и завопил: — Алё, Жека, ты? Халтурку тут тебе надыбал срочную! Сто баксов дают!… Что? А, не… Тут в общем надо определить состав жидкости… Ага.. Да… Сейчас спрошу, — он закрыл трубку ладонью и посмотрел на меня. — Слушай, тут Женка спрашивает, тебе все—все компоненты, или ты предположительно знаешь что там надо искать?
   — Надо посмотреть, какие наркотики входят в состав, — спокойно ответила я, не отводя взгляда.
   Витька посмотрел на меня, на баночку, и убрал ладонь с трубки.
   — Жека, надо на содержание наркотиков проверить, — буркнул он.
   — Спроси сколько надо жидкости для анализа и сколько он будет валандаться, — вставила я.
   Витька послушно озвучил мой вопрос, выслушал ответ и вручил мне телефон.
   — В общем, мать, надо той жидкости с полстаканчика, и готово будет сегодня часам к одиннадцати, раз тебе так срочно.
   — Срочнее не бывает, — подтвердила я, нацедила ровно полстаканчика драгоценного отвара и вручила Витьке сотку баксов.
   Хотя впрочем мне по большому счету было неважно, что именно Оксана туда насовала — героин, кокаин, какие еще там наркотики есть? Я не разбиралась в этом. Главное, они отлично снимали мои боли, вызванные раком и давали эйфорию, которую я принимала за симптомы выздоровления.
   Рак прошел, а я плотно подсела на наркотики.
   Я — наркоманка…
   Подумав об этом, я заревела…
   Я — наркоманка…
   Ничего позорнее про себя я и придумать не могла.
   Наркоманы — люди конченные, это я давно уяснила. Дашка, одноклассница, плотно сидевшая на героине, как — то мне жаловалась, что ее наколола цыганка — барыга, торгующая зельем. Дашке надо было позарез уколоться, ее терзала жесточайшая ломка, и она стала звонить той цыганке, изо всех сил умоляя дать ей дозу в долг. Цыганка понятно на это не повелась, а велела тащить что — нибудь из вещей для натурального расчета. И Дашка — не поверите — вызвала такси и нагрузила на него новенький холодильник «Бош». Как ее с ним повезли — ничего не понимаю… Но тем не менее до цыганки она доехала, и холодильник был оценен цыганкой всего лишь в одну дозу — шестьсот рублей в пересчете на деньги. И Дашка согласилась. Потому что ее ломало. Потому что доза — вот она, через минуту будет вогнана в вену. А дальше — трава не расти.