Максим сглотнул сок, тот с трудом прошел через горло.
– Что же тебе нужно? Ты здесь? Зачем ты приходишь?
Он не осмелился произнести это вслух, инстинктивно боясь спровоцировать угрозу. Потом громко кашлянул. Было уже не так страшно, минутная слабость прошла.
У него где-то была пленка, неэкспонированная, он вспомнил про нее и пошел в большую комнату и стал рыться в комоде. Пленка нашлась быстро, лежала неподалеку от фотоаппарата. Хорошо бы сфотографировать комнату Дины, но вряд ли она на это пойдет. Девчонка испугана, на ней просто лица нет, а иногда появляется совершенно жуткое выражение. Словно призрак пробует посмотреть на мир ее живыми глазами.
Максим разглядывал пленку, вспоминая ту ночь, когда был пьян и когда произошло некое событие, выпавшее из памяти. Глаза… Подумав о них, он снова почти поймал это воспоминание, но опять же память захлопнула дверь у него перед носом.
Писатель зарядил фотоаппарат пленкой, щелкнул, чтобы промотался первый кадр. Охваченный сомнением, Максим поставил камеру обратно на полку, потом долго смотрел на нее.
Внезапно ему расхотелось всем этим заниматься, лучше про все забыть, вышвырнуть из головы и начать думать над новым романом. Работа всегда была спасением от повседневной рутины, хотя и сама часто становилась таковой. Но перспектива напряженного труда в течении многих дней ничто в сравнении с этой давящей атмосферой, этим постоянно тлеющим страхом и необходимостью оглядываться назад.
Дом перестает быть убежищем, в него пробралось зло.
Максим протянул руку и взял фотоаппарат. Единственная возможность победить ужас – заглянуть в его глаза. Ему известно о призраке, чем, возможно, не мог похвастаться Дмитрий, а значит у него есть шанс противостоять чудовищу… Какой абсурд! Как противостоять?!
Снегов отправился обратно в комнату и сделал несколько снимков чтобы запечатлеть интерьер под разными углами. То же повторилось в других комнатах. Руки у Максима дрожали, спина покрылась холодным потом, он еле заставил себя вернуться в кабинет и взять тетрадь.
Писатель смотрел на нее и не видел, не способный отвязаться от мыслей о сотовом. На нем можно снять несколько минут видео и просмотреть ролик сразу.
Он сделает это потом, ближе к вечеру. Или ночью. И если почувствует что-то неладное…
Снегов занял место в кресле, открыл тетрадь на последней странице, прошелся по строчкам глазами. Почерк самоубийцы менялся. Последние записи, примерно с девяносто второй по девяносто пятую, были хаотичными, полными восклицательных знаков. Максим не стал вникать в их смысл, с него было достаточно на сегодня.
Прядка русых волос под скотчем была аккуратно срезанной. Что-то произошло 20 сентября 2003 года, кроме того заявления, что Ксения хочет оставить себе напоминание о молодости?
Дина описывала привидение как женщину с короткими стрижкой, под ежик. Может быть, Авеличева в этот день расправилась с волосами, которые до того были длинными.
Женщина никогда не меняет кардинально свой облик, если на то нет веских причин. Наверняка в дневнике указание на это событие.
Максим погладил прядку волос через скотч, испытывая сильное желание освободить их из плена, подержать в руке, понюхать.
Ее тела уже давно нет, оно распалось, а волосы тут, их можно пощупать. Снегов сжал руку в кулак. Он внимательно прислушивался к своим ощущениям и боялся, что подобные мысли не принадлежат ему, а продиктованы извне.
Тетрадь Максим положил между книгами, стопка которых громоздилась возле монитора. Ему не хотелось ежеминутно видеть ее перед глазами.
Самое время сделать звонок.
3
– Алла?
– Да… это я…
– Привет, это Макс.
– Привет…
Он не мог определить по ее голосу, знает она что-нибудь о смерти бывшего мужа или нет. Максим подождал несколько секунд, пока Алла дышала в трубку. У него появилась догадка, что она не совсем трезва.
– Ты меня слышишь, Ал?
– Да, Макс…
– Значит, Валерия уже звонила.
– Ага.
– Соболезную. Так нелепо все получилось, я вообще ничего не могу понять до сих пор.
– Значит, правда, что с ним произошло… самовозгорание это.
– Единственная версия такая. – Алла чего-то отпила и вернула рот к микрофону. Снова тяжелое шумное дыхание. – Недаром он не отвечал.
– Я ему тоже звонила вчера вечером, а он, значит, был уже кучкой невесть чего… – Последние слова почти слились, Максим едва разобрал. У Аллы была превосходная дикция и если она начинала сваливать все в одну кучу, то это явный показать, что она пьяная. – Ну как это бывает, Макс? Был человек – и нету человека. Что мы должны хоронить, спрашивается?
Да уж.
– Помочь как-то с похоронами? – спросил Максим.
– Нет, не надо. Я договорилась уже, помогут ребята из театра, Валерия…
– Ну, ты мне сообщишь, когда и где?
– Да, без проблем.
Они замолчали, Максим думал, что еще сказать. Тишина в его собственной квартире действовала ему на нервы.
– Как происходят самовозгорания?
– Точно не знаю. Да и никто не знает.
– Ну примерно!
– Ну, известно, что это не обычный огонь. Он не жжет ничего, что находится рядом, здесь осталась одежда, не тронутая пламенем… Бывали случаи, я читал, когда кресло, где сидел человек, было новехоньким. А ведь температура там должна быть просто сумасшедшая.
– Какая?
– Ну, думаю, не меньше двух тысяч градусов.
– С ума сойти.
– К тому же все происходит быстро, в течении нескольких минут, нет, даже десятков секунд. Бывает, кого-то оставят в комнате, а возвратившись, видят, что он сгорел…
Зачем я это говорю, подумал Максим. Действительно ей хочется знать?
– Я этому всему не верю. А вдруг это убийство?
– Не может быть.
– Может! – выкрикнула Алла.
– Подожди, не пори горячку. Кто его мог убить? Мотивы какие? Деньги? Смешно… Да и как. Ты не слушала, о чем я говорил? Даже если бы его облили высокооктановым бензином, такого бы не было – тогда сгорела бы квартира, если не весь дом, конечно.
Алла молчала.
– Надеюсь, ты меня не подозреваешь, – хотел пошутить Максим.
– Пошел ты к чертовой матери! – фыркнула она.
Снегов услышал в трубке короткие гудки.
Умерла, ушла в небытие еще одна часть его прошлого, это надо признать. Один из хрупких мостиков, соединяющих сегодня и вчера, рухнул в пустоту.
Максим тяжело вздохнул. Друзья умирают, ничего не поделаешь.
Не взял ли он на себя этот груз, который был на плечах Кочнева? Его проклятие? Может быть, разрушительная работа внутри его сознания уже началась. Если так, то Снегов узнает об этом сегодня ночью.
Он понял, что все еще держит трубку телефона и положил ее на рычаг. Раздался звонок и писатель подпрыгнул. Да что же происходит, если он получает по сердечному приступу всякий раз, когда слышит громкий звук?
– Да!
– Максим?
– Да, Дин, привет, как дела…
– Я посмотрела, что там написано, ну, на окнах квартиры. Там табличка, надпись на желтом фоне, прямоугольная.
– Ага, давай, что там…
– Агентство недвижимости «Алгол»…
– «Алгол»?
– «Алгол».
Максим записал название на листе бумаги.
– Так, телефоны…
Снегов начеркал дважды по семь цифр, обвел их, чувствуя дрожь в пальцах.
– Отлично, спасибо тебе.
– Да не за что… – Пауза. – Мы же типа в одной лодке.
Максим рассмеялся.
– Изучаю тетрадь. Подумал, что на меня-то тоже могло перейти это… Буду ждать ночи, посмотрю, что мне приснится. Может, я, конечно, все себе придумал под влиянием этих событий, но мне кажется, что у меня в квартире уже валандается привидение.
– Видел что-нибудь?
– Пока нет. Надеюсь, не увижу. Но нервы взвинчены до предела.
– Я часто живу в таком состоянии… – сказала Дина.
– Спишем все на мое воображение. У тебя больше ничего не произошло?
– Нет. Когда я рядом с той дверью, мне неприятно, я чувствую постороннее внимание, не так сильно, правда, как в тот раз, но оно есть.
– Ну будь осторожна, сообщай мне обо всех новостях.
– Ладно.
– Я собираюсь встретиться с теми, кто сдает квартиру, – сказал Максим. – Не хочешь мне компанию составить?
– Нас увидят вместе…
– Да. А что?
Дина промолчала.
– Я что-нибудь наплету, не бойся. И скажу про тебя, что ты моя сестра… Нет, лучше племянница.
– Не хочу, чтобы меня видел кто-то из соседей, они могут моей матери рассказать.
– Ну смотри, как тебе удобней. Я думаю, эта вылазка нам полезна, обоим.
– Я понимаю, я сама этого хочу.
– Ладно, подумай, а я пока свяжусь с ними.
– Договорились.
– А как ты вообще. Переживаешь?
– Трудно сказать. Ну это естественно… Я с Сергеем почти и не общалась, но он был неплохим. Я ничего, в принципе, про него не успела узнать – это самое страшное, понимаешь.
– Да. – Максим хотел объяснить, что испытывает схожее чувство. Что несмотря на десять лет дружбы, он много чего про Дмитрия узнать не успел. Часть его жизни навсегда осталась за закрытой наглухо дверью. Но Снегов не стал распространяться на эту тему. Слишком тяжело.
– Как там тетрадь? – спросила Дина.
– Исследую, но это все равно что делать вскрытие трупа если ты не патологоанатом…
– В каком смысле?
– Тошнит.
– Привыкай. Ладно, Макс, мне пора. Если что, я позвоню еще.
– Буду ждать…
Они попрощались, Максим, немного приободренный этим разговором, сел звонить в «Алгол».
Ему ответила приятным поставленным голосом секретарша, пожелала доброго дня и спросила, что его интересует.
– Мне нужна квартира, однокомнатная или двушка. Где-нибудь на первом этаже… – Пришлось импровизировать на ходу. – Когда я могу к вам подъехать?
– В любое время, когда мы работаем до восемнадцати ноль-ноль, – ответила девушка.
– Продиктуйте мне ваш адрес.
Снегов подробно записал координаты и как лучше проехать.
– Так, скажите, пожалуйста, вот что. Я случайно увидел телефон вашего агентства на окне квартиры, которая, как я понял, сдается. Вы можете мне сдать именно ее?..
– Назовите адрес.
Максим сказал. Секретарша не сразу ответила. Зашлепали кнопки клавиатуры.
– Это возможно. Приезжайте к нам, здесь вы все узнаете. – Голос ее изменился. Максим заметил в нем нечто такое, что не сразу мог определить. Любопытство, осторожность, недоверие… Так ему показалось. – Когда вас ждать?
Снегов прикинул.
– Примерно через сорок минут.
– Хорошо, всего доброго.
Максим положил трубку и подумал, не сглупил ли он, начав эту игру. Нужно хорошенько продумать, в каком направлении ему вести разговор с агентом и на что обратить внимание в первую очередь. Не имея точных сведений, трудно выстраивать стратегию, но крошечная зацепка есть – репутация самой квартиры. Наверняка найдется человек, который захочет об этом поговорить. Если подобрать нужный ключик, он выложит все. Квартирка эта, судя по всему, агентству поперек горла.
Можно, например, прикинуться журналистом, хотя это влечет за собой опасность того, что агент закроется и перестанет отвечать на вопросы, испугавшись огласки. Да и вообще это банальный ход – придется действовать по-другому.
Занятый такими мыслями, Снегов вышел из квартиры.
Он чувствовал, что время уходит. На счету каждый час.
4
Шел нудный и холодный вертикальный дождь, тяжелый воздух замер, весь мир заполнила вода. На небе не было ни единого просвета, на город спустились сумерки, улицы расцветились мерцанием автомобильных фар. Люди шли по тротуарам торопливо, даже те, у кого был зонт, и старались отыскать какой-нибудь сухой уголок.
Под крылечками магазинов и остановочными навесами прохожие собирались плотными кучками, точно промокшие птицы.
Холодная вода текла ручьями по обочинам, хлестала из водосточных труб. Дворники в машине Максима работали не выключаясь, но все равно видимость была плохой. Улицы постепенно заволакивал туман, явление почти невозможное во время дождя.
Поток автомобилей по главному проспекту замедлился, видимость упала до десяти метров, образовалась пробка. Отовсюду гудели клаксоны, кто-то ругался. Еле можно было различить, что показывает светофор.
Максим подумал, что какая-то сила старается ему помешать. Он сидел и потел. Тяжелая кожаная куртка превратилась в печку, рубашка на спине и груди промокла насквозь.
Он посмотрел на часы и понял, что опаздывает ко времени, которое приблизительно назвал.
Кто знает, может быть, погода предупреждает его о чем-то и велит поворачивать назад…
Как ни крути теперь уже поздно, он пойдет дальше.
Позади просигналили, Максим двинул машину вперед, а нетерпеливый водитель еще некоторое время давил на клаксон. Сжав зубы, Снегов свернул налево.
Больше пробок ему не попалось, и он подъехал к офису «Алгола» почти вовремя, заняв свободное место на полосе парковки. Среди прочих фирм, агентство располагалось в старом трехэтажном здании, фасад которого пестрел вывесками. В подъезде мигала люминесцентная лампа и пахло табаком. Максим забежал внутрь и опустил воротник кожаной куртки. Ощутив невесть откуда взявшийся прилив вдохновения и стараясь выглядеть по-деловому, Снегов поднялся на третий этаж.
Секретарша сказала ему подождать пять минут, а сама то и дело выглядывала из-за монитора. Максим для вида просмотрел рекламные проспекты агентства, лежащие на столике. Девушка, взяв документы, вошла в дверь и вскоре появилась с рыжеватым молодым мужчиной в черном костюме.
Сотрудник «Алгола» с бэджиком на груди подошел к Максиму, протянул руку для приветствия. Писатель сжал его длинные пальцы.
– Добрый день, пойдемте со мной. Я – Виктор Лидин.
Максим посмотрел на бэдж и мысленно добавил отчество: «Семенович».
– Снегов Максим…
Агент сдвинул брови, прищурился, сделал приглашающий жест. В кабинете было три стола, сейчас пустующие, и писатель обрадовался, что можно какое-то время побеседовать без свидетелей.
– Итак, вас интересует съемная жилплощадь, – сказал Лидин, присаживаясь на свое место. Максим занял мягкий стул напротив него. – Вы назвали точный адрес, я так понимаю, вы увидели объявление на окнах именно той квартиры.
– Да, я хотел бы посмотреть.
– Ну что ж. – Лидин уставился в компьютер. – Общая площадь – двадцать восемь метров, раздельный санузел…
– Я хотел бы посмотреть своими глазами.
Виктор откинулся на спинку стула, сцепил кончики пальцев. Взгляд его был внимательным.
– На какой срок?
– Месяца на четыре, может, пять.
– Ага. – Агент замолчал, словно приглашая Максима продолжить, но тот не знал, что сказать. Внезапно все мысли вылетели у него из головы.
– Что там было до того, как ее поручили вам?
– Квартира была жилая.
– А почему теперь пустует?
– Ну, разные обстоятельства бывают.
Снегов удивился. Он считал, что сейчас перед ним должны разыграть целое представление, что Лидин должен из кожи вон лезть, пытаясь всучить клиенту товар. Разве не так это делается? Они позволяют себе играть в гляделки вместо того, чтобы делать бизнес? Максим хрустнул суставами пальцев.
Лидин открыл ящик стола, вынул что-то и протянул писателю через стол.
– Так я и знал, – сказал Максим.
Агент показывал ему его собственную книгу, выпущенную в прошлом году. «Окольная дорога», роман в жанре альтернативной фэнтези, где сосуществовала магия и технология на уровне девятнадцатого века. Снегов считал, что эта вещь не из самых удачных. Написав ее, он отказался от мысли создать цикл, и «Окольная дорога» осталась единственной в своем роде.
– Значит, это вы, – сказал Лидин, довольный открытием.
– К сожалению, – ответил Максим.
– Почему же?
– Меня не очень тянет рассуждать о творчестве сейчас, уж извините.
– Я и не требую, просто удивительно, когда известный человек вдруг появляется у тебя на горизонте, – сказал агент. – Подпишите, пожалуйста, и мы эту тему закроем… и поговорим о вашей…
Максим хмыкнул и достал авторучку.
– Подписать лично вам?
– Да. У меня почти все ваши книги есть. Что-нибудь еще создали?
– Профессиональная тайна… – Снегов взглянул на него исподлобья, намекая, что дальше эту тему развивать он не намерен. Но Лидин, похоже, и так без того был счастлив.
Максим протянул ему «Окольную дорогу». Агент убрал ее в ящик стола.
– Можно вопросик?
– Конечно, – сказал писатель.
Лидин покосился на дверь, прислушался, затем подался вперед, касаясь грудью клавиатуры.
– Зачем вам эта квартира?
– Жить…
– Кому? Лично вам?
– Разве это важно?
Лидин сделался серьезным. Его цепкий взгляд изучал писателя беспристрастно, словно машина.
– Когда вы вошли, я сразу почуял, что вам она не нужна. Вы здесь по другому поводу, – сказал он. – Это профессиональный инстинкт. Я моментально вижу клиента насквозь, поэтому вам ничего не скрыть…
Максим покачал головой.
– Так уж и не скрыть.
Лидин улыбнулся только губами.
– Скажите, вы знаете, что эта за квартира?
Снегов понял, что сейчас идут последние секунды, когда ему нужно принимать какое-то решение. Либо уйти, по существу, убежать, либо выложить все начистоту. Этому типу палец в рот не клади, всю руку отхватит. Время текло медленно и мучительно.
Максим поломал пальцы, глядя на агента в упор. Определенно, отступать уже некуда…
– Если бы я знал все, я бы сюда не пришел. Очень хорошо, если вы можете… скажем так, пролить свет на некоторые факты.
Лидин принял прежнюю позу, уже не улыбаясь.
– Долго я ждал момента, когда кто-то придет и спросит о ней. Можете думать, что я псих и фантазер, но эта чертова квартира уже в печенках у меня сидит.
– Да? И в чем же дело?
– Давайте выясним все сейчас. То, что я буду говорить, не имеет прямого отношения к деятельности нашего агентства. Это профессиональная тайна, и я иду на некоторые нарушения, а в случае, если вы хотите предать это гласности, я буду все отрицать. Понимаете меня?
– Отлично понимаю, потому что мне тоже не нужна огласка. Я ищу информацию, я должен ее иметь, неважно от кого. Имена и личности не в счет. Если у вас есть, что сообщить, то обещаю – все между нами.
Лидин кивнул.
– Только мне надо знать побольше о ваших мотивах. Понимаете? – сказал писатель. – Слишком все быстро… Я готовился к долгой осаде вашей крепости и не очень рассчитывал на успех. А тут вдруг попадаю на человека, который не только в курсе дела, но, оказывается, ждал моего прихода. Подозрительно. Точнее, как-то нелепо. Получается, что либо положение чересчур серьезно, либо это розыгрыш, либо дурацкое совпадение. Честно говоря, я нахожусь в состоянии шока, господин Лидин.
Агент кивал, глядя в монитор.
– Все правильно. Но вам придется верить в мои бескорыстные побуждения. Что я отсюда могу извлечь? Не в этом дело. Приди вы и спроси про что-то другое, я бы вам втюхал этот вариант, не беспокойтесь. Пикнуть не успели бы.
– Я о том же самом подумал.
– Значит, мне можно доверить тайну и принять тайну от меня, – сказал агент.
– Хорошо. Где мы будем это обсуждать?
Лидин опять посмотрел на дверь.
– Лучше в другом месте. Может, хотите поехать туда сейчас же?
– Нет, пока рано.
– Понятно. Тогда через десять минут мы с вами встретимся в кафе «Капитан» на другой стороне, может, видели? Займите столик, ждите меня. Вас устроит такой вариант?
– Совершенно.
– Тогда до встречи. – Лидин встал, снова протянул руку. Сейчас пальцы агента были жесткими и холодными. Внезапно Максим ясно увидел, что Виктор боится.
– Скажите, а ваша секретарша знает что-нибудь? Голос у нее стал странным, когда я назвал тот адрес.
– Я вам все расскажу, запаситесь терпением.
5
Пока Максим ждал Лидина, он успел выкурить две сигарету, стоя на крылечке кафе. Дождь продолжал идти. Струи воды срывались с металлического наклонного навеса и разбивались об асфальт. Писатель наблюдал за ними с отрешенным выражением на лице, машинально затягивался и выдыхал дым. Мысли были в беспорядке.
Все странно, от начала до конца. Когда он сюда ехал, у него появилось чувство, что обстоятельства складываются не в пользу его идеи, что-то как будто пытается ему помешать. Сейчас же наоборот – агент по недвижимости говорит, что поделится информацией, и едва ли не дымится от нетерпения. Может быть, он не в себе, натуральный псих…
Тогда и я, и Дина – сумасшедшие, нам надо срочно лечиться. Пока я не услышу его рассказ, выводы делать рановато… а сам ничего говорить не буду, подожду…
Максим бросил окурок в урну. Лидин, одетый в длинный плащ, переходил по «зебре» на зеленый цвет светофора. В руке у него был черный зонт. Виктор торопился и озирался по сторонам, точно подозревал, что за ним следят. Довольно странное поведение.
Впрочем, если предположить, что Лидин имел уже дело с призраком, то ничего удивительного.
Очутившись на другой стороне улицы, агент начал стремительно обгонять немногочисленных прохожих.
Максим подождал его, и вместе они вошли в «Капитан». В кафе было сумрачно, но уютно, светили неяркие настенные бра. Отделка интерьера состояла, в основном, из дерева.
Снегов и Лидин заказали пиво и закуску. Агент ограничился тарелкой салата с мясом и кружкой «Невского», а писатель взял «Балтику» и большой кусок пиццы с грибами.
– Итак, пора уже, наверное, начать. Эта история с первого дня была необычной, так что я не особенно удивляюсь, что вдруг ко мне приходит человек и спрашивает об этой квартире. Именно я занимаюсь ею с момента передачи нашему агентству. Вы знаете о том, что я ни разу не сумел сдать ее кому бы то ни было?
Максим сказал, что знает.
– Квартирка – крепкий орешек, я уже думаю, что ее никто никогда не возьмет – ни в аренду, ни в качестве покупки… Понимаете, с самого первого клиента, почти год назад у меня начались с ней проблемы. Пришли двое, супружеская пара средних лет, хотели снять однокомнатную для дочери-студентки. Ну, я поехал с ними, все показываю, рассказываю… Понятно, жилье то еще, в ремонте нуждается и прочее, но на то она и из разряда дешевых. Пока я разговаривал с мужем на кухне, мы услышали голос его жены, которая сказала, что надо немедленно уходить. Я спросил, в чем дело, а она в слезы. Потом мне звонил ее муж, сказал, что они отказываются. Его благоверная оказалась весьма чувствительная особа. Дескать, когда она осматривала комнату, находясь за стенкой, к ее плечу кто-то прикоснулся, а потом заплакал. Так эта дама и сказала: заплакал в районе двери в комнату… Вот такой вот сумасшедший дом. Она говорила о привидении, о проклятии, о всякой такой чепухе, знаете, и наотрез отказалась даже близко к той квартире подходить. Я удивился, ну ладно, думаю, без проблем – заставить клиента мы не можем, будут другие. Я сбагрил им площадь в двух кварталах от этого места…
Лидин сделал два больших глотка пива и поморщился. Питье было ледяным. Максим молча пил свое. По ходу рассказа он достал свой блокнот, чтобы делать записи. Агент нахмурился, однако на этот счет промолчал.
– Со следующими клиентами произошло практически то же самое. Пожилая пара, правда, поденежней да пожадней предыдущих. Все предъявляли мне претензии по поводу района, дома и первого этажа. Я сказал им, что у нас полно других вариантов, но они уперлись. Условия наши их не устраивали, а мы, можно сказать, задаром ее сдаем. Суд да дело, трижды они ездили квартиру смотреть, обсуждали, а потом звонят и говорят: мы отказываемся, покажите нам, что у вас еще имеется. У меня тогда звоночек какой-то в голове прозвенел, но я особенно на него не обратил внимания, мало ли – бывают трудные места, ну никак с ними не сладишь. В третий раз получилось все гораздо хуже.
– А как мотивировали отказ во втором случае? – спросил Максим.
– Супруг второй дамы повторил почти слово в слово, что и первый, но я попросил его быть точнее. И он тоже сослался на свою жену. Якобы она видела кого-то, кто ходил по большой комнате и вздыхал, якобы даже прикасался к ее волосам сзади. Через день эту даму увезли с инфарктом в больницу, она чуть не умерла. Мне потом опять звонил ее муж, грозился подать в суд за дурацкие шутки. Подключился наш директор, которому клиент все объяснил. Пришлось поехать на квартиру втроем. Ничего подозрительного, конечно, не нашлось – если там и было привидение, оно предпочло не показываться. Нам удалось убедить того мужика, что мы тут ни при чем. Казусы бывают, на этот случай у нас имеется юристы, они сказали, что оснований для подачи в суд нет. В агентстве стали сплетничать про квартиру, шутить, что нам якобы попался дом с привидениями. Именно поэтому секретарша так отреагировала на ваши слова. После инцидента шеф мне поручил выяснить подробней, что с этой квартирой не так. Я связался с хозяйкой, дочерью женщины, которой жилплощадь принадлежала. Она неохотно говорила о своей матери, но я нажал на нее, сказав, что нам нужно больше информации. Короче говоря, ее мать умерла от сердечного приступа вскоре после того, как в квартире покончила с собой девушка, студентка, которая последняя снимала эту площадь.
– Это мне известно. Хотелось бы узнать имя дочери хозяйки.
– Я назову вам его, только при условии, что вы не будете ссылаться на меня. В принципе, я тут занимаюсь выбалтыванием секретов фирмы. – Лидин оглянулся через плечо. – Договорились?
– По-моему, так было с самого начала.
– Мещерякова Людмила Васильевна. Она и передала нам квартиру, чтобы мы занимались ее сдачей.
– Я понял. Мне нужен ее адрес.
– Она узнает, что это идет от меня.
– Не узнает. Я скажу, что я знакомый той студентки, а к вам вообще не заходил. Вы будете все отрицать.
Лидин поразмыслил и назвал адрес.
– Вряд ли, конечно, она будет с вами говорить.
– Почему?
– Насколько я понял, ее мать упоминала что-то о призраке… Перед смертью. Мещерякова уверена, что дело нечисто – и все из-за этой студентки. Что вам о ней известно?