– Я не хочу иметь с этим делом ничего общего, я только сообщил, когда вы на меня нажали?.. – Елисеев кусал губы мелкими белыми зубками.
– Нажал? Как же легко вы сдались.
– Не зубоскальте!
– Не буду. О вас не узнает никто, даже если я когда-нибудь об этом напишу. Главным героем вы не будете. – Максим поглядел на часы. Время поджимало. – Давайте прекратим эту канитель. Скажите мне номер – и на том разойдемся хорошими друзьями.
– Подождите. Если вы правду говорили о тетради, о всех этих потусторонних штуках, то, наверное, могло повлиять и на Лиду?
– Слишком много времени прошло, – сказал Максим, поднимаясь. – Больше года. Но вы позвоните ей на всякий случай.
Через несколько минут в машине писатель сделал в блокноте пометку: «Деньги на квартиру получены (?) от Влада Шевцова. Если удастся его разговорить, то он может дать ответы на многие вопросы. Следующим пунктом – визит к отцу Ксении. Наиболее трудно. Потенциально опасно. Не уверен, что у этого человека в порядке с головой. По возможности надо заняться Мещеряковой».
Глава седьмая
1
– Дрожишь, – заметил Максим.
Дина, смотревшая в окно, повернулась. Тонкие брови изогнулись.
– Дрожишь? Если замерзла, включу печку, – сказал писатель.
Дина помотала головой.
– Не едет что-то…
– Пробки, наверное.
Сидя в машине Снегова, они ждали появления Лидина. Все двадцать минут двое почти не говорили, девушка сказала, что до визита в квартиру не хочет ничего знать, что ей надо собраться с мыслями.
Она была права, привести мысли в порядок действительно надо. После Елисеева Максим успел заехать домой, перекусить без аппетита, и еще раз уточнить у Дины то, о чем они договорились. Снегову почудилось, что в первый раз он не так понял ее. Оказалось, все правильно. Надо подъехать к дому номер такому-то и остановиться там-то. Дина придет и сядет в машину. В этом месте они будут ждать. И уже с учетом этого нужно назначить Лидину встречу.
Так Максим и поступил.
Как в засаде сидим, подумал он. При взгляде на Дину появлялось искушение сравнить ее с Ксений, какой ее описывали другие. Замкнутая, не особенно разговорчивая, живущая в собственном мире. С такими женщинами Максиму трудней всего находить общий язык, он хорошо знает, однако связь при удачном сближении оказывалась наиболее прочной. Когда Снегов принимался обдумывать свои шансы в этом случае, ничего кроме пессимистических прогнозов он не находил. В следующем году Дине будет восемнадцать, подождать он мог, дело не в этом. Ему казалось, что в ее странном закрытом сердце он не находит ни малейшего отклика – и вряд ли когда-нибудь найдет. Разница в возрасте тоже играет роль. Пятнадцать лет – не шутка, это почти столько, сколько Дине сегодня.
Максим не отрывал глаз от бурного мутного ручья, бегущего вдоль обочины. Дождь, начавшись снова полчаса назад, кажется, только набирал силу. Температура упала, изо рта при дыхании шел пар.
Какой гнусный унылый мир. Раньше Максим не замечал этой его стороны. Или же предпочитал не замечать.
Снегов посмотрел на девушку, он все так же сидела отвернувшись. Его это немного задевало.
Они разного поля ягоды, несмотря на то, что так быстро нашли общий язык. Скорее всего, это иллюзия, желание Максима быть услышанным.
Дина поправила воротник черной куртки. Сегодня она оделась как можно более мрачно, черный был доминирующим цветом. Наверное, это из-за конспирации. Дина не желала, чтобы ее видели соседи. Так или иначе она сильно рисковала, ведь действие этого эпизода должно разворачивать в ее собственном подъезде.
– Как там у вас дела в школе? После…
– На первом этаже повесили портрет Сержа, чтобы все могли поближе его рассмотреть. Он сразу стал знаменитостью. Чего только про него не говорят. Похороны завтра утром. У нас опять занятий не будет.
– Что-нибудь еще выяснилось? Что именно говорят?
– Его нашли в туалете, дверь была закрыта изнутри. Свет не горел… Ума не приложу, откуда такие подробности.
– Родители, наверное, проговорились.
Дина поглядела на Максима большими глазами, в которых появились слезы.
– Там был один пепел, вот что говорят. Одежда и пепел…
Она закрыла лицо руками. Снегов долго не знал, что сказать.
– Все сходится. И в первом, и во втором случаях…
– Но я не виновата ни в чем!
– Никто и не говорит, – пробормотал Максим.
Он включил дворники, потому что увидел, что из арки медленно выезжает белая «Ока». Машина двигалась так, словно человек за рулем впервые осматривал этот двор.
– Это он. Дина, пожалуйста, перестань…
Девушка достала платок и как следует промокнула глаза. Красноты было не так и много.
– Пойдем?
– Пойдем, – сказала она.
Максим вышел из машины, раскрыл зонт и двинулся к пассажирской двери. Дождь забарабанил по натянутой ткани. Дина захлопнула дверцу. Пискнула сигнализация.
Они стояли и смотрела, как белая «Ока» подъезжает к условленному месту. Подошли ближе. Лидин был одет в короткую бежевую куртку и синие джинсы. Он выскочил из крохотной машинки и щелкнул зонтом.
Максим успел предупредить его, что будет не один, а с «племянницей». Лидин не задавал лишних вопросов, но не упустил случая задержать на Дине взгляд.
– Это Марина, это Виктор Лидин.
Дина кивнула без намека на улыбку.
– Очень приятно, – сказа агент. – Я опоздал, извините.
– Ничего. – Максим повернулся в сторону дома. – Пора.
Дождь – это хорошо, подумала Дина по пути. Меньше народа, меньше глаз.
Она пробиралась в собственный подъезд, словно диверсант, и это ей не нравилось. Если Лидин начнет мешкать, кто-нибудь, выйдя на первом этаже, увидит ее в такой странной компании.
Внутри было сыро и сумрачно. Стояла тишина. Свернув зонты, они поднялись по ступенькам. Дождевые капли разукрасили темно-серый бетон.
Лидин вынул из кармана ключи от проклятой квартиры, и тут Дина ощутила, что просто в ужасе жмется к стене. Отойди, иначе это заметят! Девушка сунула руки в карманы куртки, стиснула там кулаки.
Она не смотрела на манипуляции Лидина, не слушала, какими фразами обмениваются агент и писатель. Самое плохое в том, что Дина не чувствовала себя защищенной с этими двумя мужчинами. И что же она собиралась увидеть внутри? Записку от привидения? «Извините, больше так не буду, это шутка была!»…
Не надо было сюда приходить.
– Дин? – Тихий голос Максим показался оглушительным. – Пошли.
Он указал на открытую дверь. Лидин уже исчез внутри. Были слышны его шаги в прихожей.
Дина хотела отказаться и убежать, но промолчала. Обогнув край железной двери, она переступила порог. Присутствие призрака Дина не улавливала. Возможно, тот сейчас просто наблюдает за развитием событий.
Сегодня ночью ей опять приснился невидимка, бегущий вверх по лестнице. На этот раз, кажется, он был ближе.
Напротив входной двери имелся узкий простенок. Справа от него – дверь в комнату, слева – на кухню. Рядом с кухней находились ванная и туалет. Обои старые, отходящие от стены на границе дверных косяков, покрытые пятнами. От них идет затхлый запах. Пол в прихожей – крашенные доски. В комнате лежит серый линолеум, двери белые, тоже все заляпанные.
Все это Дина увидела сразу.
Лидин включил в прихожей свет, но стало как будто темнее, тусклая лампочка усиливала тени. Все в ее свете казалось каким-то ненастоящим, картонным.
Дина обхватила себя за плечи. Лидин прошел в комнату, остановился рядом с дверью, приглашая войти. Максим и Дина последовали за ним. Обои в комнате имели какой-то неопределенный оттенок, но были гораздо новей, чем в коридоре. У стены справа стоял комод неизвестно каких времен, у окна – кровать с панцирной сеткой, на которой устроился, точно громадная гусеница, свернутый валиком и перевязанный капроновой нитью матрац. На полу лежал небольшой ковер, вытертый до дыр. Вот и вся обстановка, исключая несколько пустых или набитых ненужным хламом коробок в углу.
Дина попробовала вообразить себе последнюю обитательницу этого места, ее мысли и чувства. Она включила все свои внутренние антенны на случай если призрак захочет вступить с ней в контакт, но пока не ощущала ни характерного запаха, ни прикосновений. Квартира выглядела вполне обыкновенно, если не считать ее дурной славы.
Дина посмотрела на дверную ручку. К ней была привязана веревка – или, например, пояс от халата – и Ксения сунула голову в скользящую петлю. Сколько же надо приложить усилий, чтобы убить себя таким образом? В каком состоянии должно быть сознание в этот момент?
Девушка почувствовала тяжесть в груди. Пищевод словно набили свинцовыми слитками и они тянули вниз.
Максим обошел комнату, осмотрел все углы, потом отправился на кухню. В его руке был фотоаппарат, он делал снимки и что-то писал в блокноте. Заметив взгляд Лидина, гремящего ключами возле окна, Дина тоже двинулась на кухню.
– Ну и как? – спросил писатель.
– Ничего. Во всяком случае сейчас здесь ничего нет. Просто мерзко…
Максим хмуро кивнул. Он сфотографировал электроплиту, стоявшую в одиночестве вдали от выключенного холодильника, потом перевел объектив на стол. Ни на кухне, ни в комнате не было занавесок.
– Почему-то все спокойно, – сказал Лидин, входя. – Если тут и живет нечто… вы его не интересуете.
– Хорошо бы так и было, – сказал Максим.
Голос у агента звенел, уши и щеки покраснели, глаза блестели точно бусины. Насмешливым тоном он пытался изгнать из себя страх. Лидин бренчал ключами, чтобы скрыть дрожание рук.
– Вы обещали раскрыть подробности, – сказал агент. Оглянулся в сторону прихожей.
Дина остановилась возле подоконника и стала смотреть во двор, который она никогда не видела с такого необычного угла.
– Почти и рассказывать нечего. Погибли два человека, мы подозреваем, что есть связь с тем, что происходит здесь.
– С тем, что здесь обитает?
– Да. Обитает ли, неизвестно. Но студентка, которая здесь умерла, оставила дневник. Возможно, эта вещь несет на себе отпечаток ее мыслей, послание… Если действует призрак, то надо выяснить его мотивы и цели. В общем-то, и все. – Максим щелкнул еще раз, проверил количество оставшейся пленки.
Лидин взъерошил волосы. Даже спиной Дина чувствовала его желание поскорее сделать ноги.
– Как же они умерли?
– Сгорели, – ответил писатель.
– Так я и знал, что вы это скажете!
– Откуда?
– Ну, я же рассказывал, что один человек, который собирался снять эту площадь тоже сгорел, вот я и подумал об огне. Что же это значит?
– Мы не знаем, – сказал Максим. – Как раз выясняем.
Дина провела пальцами по ноздрям и тут же почувствовала слабый запах горелого, еле проступающий на фоне застарелой кухонной «аромата», въевшегося в стены.
– Я вам обещал кое-что показать, – сказал Лидин. – Пойдемте в комнату.
Дина коснулась рукава Максима.
– Может, уйдем?
– Но мы же не видели, давай подождем. Оно здесь?
– Нет.
Лидин привел их к стене справа от окна и показал на участок обоев между углом и краем комода.
– Видите?
– Что?
Дина и Максим уставились на стену.
– Ничего нет.
– Вот здесь. – Лидин рукой обрисовал на обоях фигуру ростом с человека. – Ну? Смотрите, контур и общее потемнение поверхности по сравнению с другими участками стены.
Максим пригляделся. Лидин отошел в сторону, чтобы на стену падал свет. Только под определенным углом писателю стал виден человеческий силуэт. Туловище, руки, ноги, голова. Поза как на плакатах в кабинете биологии, изображающих тело.
– Я вижу, – сказала Дина.
– Я единственный, кто заметил этот след, – проговорил Лидин. – Никто из клиентов не обратил внимания. Может, потому, что им виделось совсем другое.
– А что это? Вы сказали «след»…
– А как еще назвать? Я рассматривал вблизи, да и сами можете увидеть. Это не рисунок, хотя будто бы начертили графитовым порошком от простого карандаша. Когда вы сказали про огонь, что те люди сгорели, как мой клиент, то я…
– След от огня? – произнесла Дина то, что Максим только собирался.
Глаза Лидина замерцали, словно в появлении этого силуэта была его заслуга.
– У меня нет другой гипотезы. Это тень, нечто такое, что осталось после воздействия температуры. Легкий налет копоти, сгоревший слой бумаги толщиной, наверное, в микрон.
Максим подался вперед, носом почти соприкоснувшись со стеной в том месте, и понюхал. Пахло всего лишь пыльными обоями. Дина вытянула руку и потрогала контур «рисунка». От него прошла по нервам и мышцам та же вибрация, что и от черной тетрадной обложки.
Максим посмотрел на Дину, та слегка кивнула.
Писатель достал сотовый телефон и принялся снимать участок стены на видео. Лидин, завороженный этим, стоял молча, а Дина испытывала новое дежа вю. Словно в каком-то давно приснившемся кошмаре она стояла вот так же, рядом со стеной, глядя на человеческий силуэт на обоях, и ждала чего-то…
Когда прошло минуты четыре, Максим выключил запись.
– Не знаю, будет ли от нее толк. Что можно реально увидеть на телефоне…
Дина оглянулась на прихожую. Чувство знакомости не приходило.
Слегка двинулась не запертая на задвижку железная дверь. Легкая тень скользит по прихожей, освещенной тусклой лампочкой. Отсюда видны трое человек. Один нажимает на клавиши телефона, другой стоит рядом с окном, а девушка ближе всего к дверям.
Температура воздуха в коридоре повышается.
Девушка вновь оборачивается назад.
– Как это вы объясните? – спросил Лидин у Максима.
– Не имею понятия, – сказал тот.
– Но что-то же оставило этот след? Привидение?
– Ну… если оно здесь обосновалось, то очень возможно.
– Ладно, теперь сюда поглядите. – Лидин взялся за комод и отодвинул один его край от стены. – Не знаю, попала эта штуковина на глаза милиции или нет, но я ее скрыл от посторонних глаз.
Дина боролась с желанием уйти, убежать, но ретироваться было рано, хотя ей уже казалось, что они в квартире не одни.
То же самое знакомое чувство на затылке и покалывание в районе лопаток. Что-то за ними наблюдает.
Когда комод был развернул почти на девяносто градусов от стены, Максим и Дина увидели, что из бетона, не нарушая целостности обоев торчит шариковая ручка. Большая ее часть скрывалась внутри, на виду была только одна треть. Угол по отношению к поверхности стены составлял около сорока пяти градусов.
Максим тут же сфотографировал новый артефакт при помощи телефона. Да, чем дальше, тем больше не поддающихся разумению странностей.
Лидин закурил и заговорил почти обиженно:
– Я пробовал вытащить ручку, но не выходит. Вмурована намертво. Причем она с виду абсолютно целая и… ручка новая, таких не производили, когда строили дом, это ясно как дважды два. Значит, она не могла попасть в стену в те времена.
Максим и Дина рассматривали аномалию, приблизив головы друг к другу.
Шариковая ручка выглядела новой, она словно бы росла из стены. А раскрутить ее было нельзя, потому что место, где одна часть соединялась с другой, находилась в бетоне. Если бы ее вдолбили молотком, результат был бы известен. То есть нулевой. На роль гвоздя ручка не подходит. Вплавили? Почему же тогда пластмасса не пострадала?
– Как будто она появилась на том месте, где уже есть стена, да так и осталась торчать… – сказал Снегов. – Бетон и пластмасса как-то соединились, проникли друг в друга… Что тут еще можно предположить? Это и есть ваша другая физика?
– Да. – Лидин затягивался, не обращая внимания на падающий на линолеум пепел.
– Скорее всего, ручка здесь появилась в одно время с этим вот настенным художеством.
– Я тоже так думаю, – сказал агент. Голос его становился раздражающе-визгливым. – Не знаю, как вас, но меня эти штуковины доводят до психоза. Удивляюсь, почему до сих пор сюда не нагрянули охотники за привидениями и исследовали аномальной чуши?
– А вы бы хотели этого?
– Я не хочу больше сюда приходить, не хочу появляться, заниматься этой чертовой квартирой!
– Успокойтесь!
Лидин сделал глубокую затяжку.
– Макс… – сказала Дина.
– Что?
– Воздух…
– Что воздух?
Но он и сам понял. Температура в квартире повысилась. Было уже не так промозгло сыро. По крайней мере, стало теплее градусов на десять. Максим и Дина осмотрелись. Лидин тоже завертел головой.
– В чем дело?
Дина посмотрела на его сигарету, взгляд сам метнулся к ней. Огонек зардел красным и огонь пополз к фильтру, словно кто-то затягивался помимо воли держащего ее. Жар мгновенно подобрался к пальцам агента, и тот вскрикнул от боли. Окурок упал на пол. Лидин зашипел и, трясся рукой, стал его затаптывать.
– Бежим, – сказала Дина.
У Максима волосы поднялись дыбом.
– Уходим!
Железная дверь с грохотом захлопнулась. Лидин подскочил и заблажил гораздо громче.
Квартира наполнилась треском, похожим на статические разряды. Или на звук костра. Завоняло горелым, жженой человеческой кожей.
Максим первым добрался до двери и толкнул ее что было сил. Она не сдвинулась ни на миллиметр.
– В чем дело? – вскрикнул Лидин. – Откройте!
– Не открывается!
– Почему? Защелка-то не задвинута!
– Сами попробуйте!
Агент попробовал. Несколько его ударов плечом в дверь ни к чему не привели.
– Оно закрыло нас, – сказал писатель.
– Кто?
– Призрак. То, что здесь обитает!
Физиономия Лидина перекосилась. Максим хотел было врезать ему, чтобы он пришел в себя, но вместо этого стал трясти за плечи.
– Спокойней!
– Что?.. – Глаза Лидина полезли на лоб.
Дина привалилась спиной к стенному шкафу рядом с дверью. Чьи-то пальцы касались ее лба, холодные мертвые пальцы, напоминающие червей.
Дине кажется, что она открывает рот, чтобы завопить, но ее сковывает паралич. Она скашивает глаза вправо, замечая вибрирующий воздух, поднимающийся волнами к потолку. Из этого марева, излучающего жар, проступает человеческая фигура. Видны глаза и разинутый рот.
Прикосновения к лицу пропадают.
Дина видит перед собой лицо Максима.
– Где оно? Что ему нужно?
– Не знаю, – говорит Дина.
– Очнись!
– Воняет, – произносит девушка. – Они горят и даже не чувствуют боли… Только огонь… ничего больше… – По подбородку потекла струйка слюны.
Максим схватил ее за плечи и потряс. Почва уходила у него из-под ног, пот тек градом, лицо обдавало жаром.
Глаза у Дины закатились.
Она увидела себя стоящей на верхней ступеньке. Невидимка бежит, приближается, он где-то на уровне четвертого этажа. «Не смей приближаться!» – Дина кричит ему это изо всех сил. Эхо от голоса мечется между бетонных стен, сталкиваясь с эхом от шагов призрака.
«Дина! Дина!» – пробивается сквозь эту какофонию кто-то еще.
Девушка кричит, хватка на плечах ослабевает. Она открывает глаза – перед ней стоит Максим с совершенно белым лицом. За его спиной жмется к двери Лидин. Они не замечают этой фигуры, появляющейся из марева, попросту не способны ее увидеть.
Дина отходит от стены и разворачивается к дверному проему. Она чувствует давление, исходящее с стороны комнаты. Кожу на щеках начинает припекать. Этого не может быть! Ведь они не чувствовали боли!
– Убирайся! Выпусти нас! – Дина вкладывает в этот вопль ярость и страх.
Максим и Лидин закрывают уши руками. Какая-то тень перекрывает на секунду дверной проем и появляется на фоне окна без занавесок. В ту же секунду одно из стекол лопается, точно мыльный пузырь. Облако осколков ярко блестит в сумрачном дневном свете, и густо засыпает пол комнаты, ковер и линолеум.
Жар уходит. Резко, точно кто-то убрал от лиц людей раскаленную сковородку.
Максим навалился на дверь снова и чуть не выпал наружу. Следом выскочил агент по недвижимости. Лидин кинулся к подъездным дверям.
– Ключи! – крикнул ему в Снегов. – Закройте дверь!
Дина вышла и прислонилась спиной к прохладной стене. В ногах была слабость. Лидин остановился – и через пару секунд взял себя в руки, хотя лицо его пугало. Оно дергалось и ходило ходуном, каждый мускул. Агент захлопнул дверь и долго не мог вставить трясущимися руками ключ в скважину. Тогда Максим оттолкнул его и сделал все самостоятельно.
– Держите. – Писатель протянул Лидину ключи. Те упали на пол. Агент рассмеялся и поднял их.
– Ну и дела, я думал, что мы… – Лидин посмотрел на дверь, улыбка с его лица спала, будто и не было. – Как же я теперь зайду туда?.. После…
Максим отвернулся от него, жалея, что не нашел в себе смелости сфотографировать в тот момент или заснять вид, открывающийся из прихожей.
– Ты его видела?
– Видела.
– Кто это был? Как выглядел?
– Никак?
– Ты видела? – вступил Лидин. – И тебя не Марина зовут? Совсем не Марина!
– Заткнись, – посоветовал Максим. Лидин фыркнул и отошел, меряя шагами пятачок пола перед лифтом.
– Оно появилось до сигареты, незадолго, я поняла, – сказала Дина. Как же ей хотелось разрыдать и заистерить!
– Почему оно стало так себя вести? Мы ему помешали?
– Не знаю! Отвяжись! Я не медиум! – сказала Дина.
– Успокойся…
Она зашипела:
– Да я спокойна, вон его успокой! Оно чуть не изжарило нас из-за него!
– Из-за меня? – Лидин захохотал опять.
– Ты показался нам эти вещи!.. Ты раньше видел его, но не сказал!
– И значит, я виноват?! Да пошли вы оба – психопаты! – Лидин махнул в их сторону зонтом, точно собирался ударить и побежал к выходу. Подъездная дверь грохнула, породив продолжительное эхо.
– Извини, – сказал Максим. – Как думаешь, это она была?.. Самоубийца?
– Не могу сказать. Я чувствовала… к моему лицу прикасались холодные пальцы, просто ледяные. А жар усиливался.
– Может, уйдем отсюда? – Максим указал на дверь проклятой квартиры.
– Она пуста, его здесь нет. Или затаилось.
– Значит, у тебя с ним такой тесный контакт? И ты не все мне говоришь… Ты повторяла там, как в трансе, что им не было больно – это про тех, кто сгорел? Откуда тебе известно?
– Не имею понятия! Я боюсь. За мной оно постоянно следит… В тот раз по телефону я не говорила, что оно появилось в моей комнате. Ты представляешь, что это такое! Эти прикосновения, эти пальцы…
Опять уход от прямых ответов. Максим молчал, давая Дине немного успокоиться. В его мыслях тоже наступил хаос, страх мешал выстроить что-то более-менее логичное. Он и вообразить не мог, каково это – находиться под вечным контролем. Но, похоже, его ожидает именно такая участь.
У него на столе лежит тетрадь, самый важный артефакт из всех. Предмет, являющийся связующим звеном между миром реальным и потусторонним.
Максим подумал, что с самого начала поступал неправильно, отодвигая срок близкого ознакомления с дневником. Записи Кочнева важны, но вряд ли в них можно отыскать ключ к разгадке.
Максим ощутил, как быстро течет время. Что-то проносится мимо них с Диной, улетает назад, точно подхваченные сквозняком листы бумаги. Какова будет конечная станция этого маршрута, неизвестно, но писатель подозревал, что у них билет только в один конец. После случившегося разговоры о призраке уже нельзя назвать забавными или нелепыми. Нечто вступило с ними в контакт – и явно с недобрыми намерениями.
А ведь проще всего уничтожить тетрадь, пока не произошло непоправимое, подумал Снегов.
Но почему-то думать об этом не хотелось.
К нему пришло яркое и короткое видение: он сидит перед компьютером у себя в кабинете, отчаянно вцепившись в волосы. У него нет вдохновения, все пусто, он не способен написать ни строчки. Когда это было? Перед тем, как последний роман начал писаться в обычном порядке? Что случилось тогда?.. Максим тряхнул головой.
– Расскажи мне обо всем, что узнал от того телеведущего, – сказала Дина. – Еще есть время до того, как мать вернется домой.
Максим поежился.
– Мы так и будем здесь стоять?
– Пошли куда-нибудь. – Она пожала плечами.
Они вышли из подъезда под дождь. По ступенькам поднялась пожилая женщина с зонтом. Дина успела спрятаться за Максимом. Соседка с четвертого этажа вообще ничего не заметила, она поднималась по мокрому бетону и хрипло дышала.
2
Рассказ Максима занял довольно много времени. Начал он с того, что с ним произошло ночью и закончил не совсем дружеским, особенно в конце, разговором с Елисеевым. Дина не перебивала. Слушая, она обдумывала одну идею, которая возникла у ней сразу после первого кошмара с лестницей и бегущим человеком. Можно действовать грубо и просто. Написать призраку записку и оставить ручку, чтобы он ответил, если имеет такое желание. Чего проще? Может быть, дух этого и добивается – сообщить о чем-то, а за неимением инструментов прибегает ко снам и непонятным передвижениям.
Приглашать медиума, идти на сеанс к «колдуну», пользоваться специальными досками для вызова привидений Дина не собиралась. Чувствовала, что эта дрянь не поможет. Если и есть способ успокоить буйного призрака, то он заключается в чем-то другом.
Только вот что написать?.. Надо посоветоваться с Максимом.
Они сидели в кафе, название которого не знали. Проехав два квартала от Дининого дома, Дина и Максим просто вышли из машины и скрылись в первой попавшейся забегаловке. Подальше от посторонних глаз и еще свежих впечатлений.
Дина заказала пива и на вопросительный взгляд Максима сказала, что ей надо расслабиться. Продавщица покосилась недовольно, оценивая возраст девушки, но не стала ничего говорить. Клиентов и так было мало.
– Теперь у нас имеется доказательства, что в квартире что-то есть.
– Я не сомневалась.
– Ну ладно, может громко сказано, но мы видели своими глазами. Чудовище существует. Оно может вызывать… всплеск какой-то энергии, управлять ею, чтобы расправляться с людьми. Это факт. В другом вопрос-то: почему оно послушалось тебя, когда ты сказала ему убираться?