Страница:
Легонько касаясь рукой моего плеча, хозяйка ведёт меня в главную залу. В воздухе витает тонкий аромат её духов, распространяющийся примерно на метр вокруг. Или же это моё подсознание настолько привыкло генерировать запахи виртуальности, что занимается этим и в реальной обстановке, ассоциируя каждый зрительный образ с определённой гаммой чувств?
Я всё же должен рассказать тебе поподробнее об этом месте. Я прихожу сюда раз в три дня, хотя некоторые бывают здесь каждый день. Тут собирается элита Мидиаполиса – ключевые фигуры политики, культуры и коммерции. Непринужденно и легко можно выйти на нужного человека, узнать последние новости, поговорить и отужинать в приятной компании. Теперь понимаешь, Митер, зачем я сюда хожу?.. Кстати, «снежный» человек из администрации полиса нашёл меня именно через дом Алины. Вообще, здесь я часто знакомлюсь с клиентами, обсуждаю детали заказов, передаю диски с выполненной работой.
Я отличный актёр, ты знаешь. Здесь я играю роль весёлого человека, вечно улыбающегося, готового пошутить и ободрить, человека настолько беспечного, что никто даже не поверит в чёрную тень, закрывающую его сердце своими крыльями. Это так легко – казаться весёлым... К тому же, кто станет опасаться рассеянного, беззаботного человека, который никому не скажет дурного слова? Таким доверяют... Кто догадается, что на самом деле я анализирую каждую фразу разговора и потому знаю о других всё?
Естественно, здесь никто ничего не знает о кланах. Пару раз лишь мне довелось встретить тут других кланеров: один раз Биона – его я уложил потом на улице одним выстрелом в затылок, второй раз Хранителя – с ним мы хорошо побеседовали и теперь регулярно видимся, при встрече искренне приветствуя друг друга.
Хранителя зовут Эдгар Ален, ему недавно стукнуло 50, и седина начала покрывать его короткие чёрные волосы. Он всегда учтив и вежлив, в руках – трость из чёрного дерева с серебряными кольцами и набалдашником. Наверное, из всех присутствующих лишь я знаю, что в ней скрывается превосходно сбалансированный смертоносный клинок, а в обшитом парчой рукаве спрятан самострел, заряженный отравленной стрелкой. Единственное, что мне не совсем нравится в этом человеке, – это его лакированные чёрные туфли с блестящими пряжками из тускло-белого металла. Что касается остального – манер, голоса, жестов, мимики лица, вкуса в одежде – я не имею никаких претензий. Хранители всегда мне импонировали своей аристократичностью. Они – самые тонкие ценители искусства, настоящие эстеты, действительно хорошо разбирающиеся в живописи, музыке, архитектуре. Помнится, мы с Эдгаром как-то битый час проговорили о новом здании финансовой компании.
После нашего объединения с Пауками привычная пентаграмма разбилась. Четырёхлучевая звезда не состоялась: с Бионами у нас началась кровавая война, а Оружейники и Хранители следят за новым Кланом с великой опаской. Баланс нарушен, будущее не ясно... Теперь забыт обычай представления новичков остальным кланам. Все и стараются скрыться друг от друга. Вот только рано или поздно каждого можно раскусить.
Нас, Виртуалов (я никогда себя так не назову – был и останусь Нейромантом; это пусть подрастающая молодёжь забудет о том, что в прошлом существовали рядом Кланы Пауков и Нейромантов), обычно узнают по маниакальной страсти к компьютерам и электронике. Отдельные счастливчики замечают плату на затылке.
Хранителей можно вычислить по ненависти к любым проявлениям технического прогресса, по страсти к предметам искусства, по утонченности манер и безупречной речи: в наше время редко встретишь человека, говорящего, как в пыльном 20-м или заплесневевшем 19-м веках.
С Бионами всё понятно – задвинуты на своём здоровье до умопомрачения, из-за широких плеч в двери с трудом пролезают, имеют мозг на уровне инфузории.
Оружейников раскусить сложнее всего. Знания в области техники легко скрыть, а великолепные образцы оружия видишь только во время перестрелки, после которой мало кто из их врагов остается в живых...
Однако вернёмся к моменту моего появления в зале. Но сначала несколько слов о... Впрочем, никогда не умел подробно описывать помещения и не стану этого делать. Схематично: есть одна главная комната – около 50 метров площадью, есть помещения поменьше – в них очень хорошо вести конфиденциальные переговоры. Здесь не тепло и не холодно – просто спокойно. Иногда возникает чувство, что стены впитывают звуки, снимая резкость обертонов, но слышимость прекрасная. При этом не давит на уши многоголосый шелест, приходит спокойствие, расслабленность.
Всё, хватит. Лучше расскажу немного о тех, кто меня встретил в главной комнате. Конечно, благодаря тренировкам в Клане я легко запоминаю все мелочи – вплоть до фирмы ботинок каждого посетителя, но писать об этом скучно. Я больше люблю передавать свои ощущения от обстановки и людей. На это и сделаю упор.
Первым был Эдгар. Он удобно расположился в пурпурном кресле в углу. Одну руку, как всегда, держал на набалдашнике своей трости; во второй руке дымилась сигара, пепел которой он аккуратно стряхивал в пепельницу, стоявшую рядом на стеклянном столике. Напротив, в таких же точно креслах, устроились два его собеседника: Джорган и Фиона – без тросточек и сигар.
Джорган – маленький, коренастый, с коротко стриженными белокурыми волосами, смешными глазами навыкате и небольшим тонкогубым ртом. В своём вечернем костюме он выглядел нелепо. Скорее его можно представить в махровом халате перед телевизором. И уж никто бы не поверил, что он – брат Ренальдо Нортона, владельца сети магазинов модной одежды. Джорган говорит плохо, обрывками, постоянно пытаясь выразить больше, чем может его неповоротливый язык. В принципе он неплохой человек и вызывает не очень большое раздражение.
Фиона – с изящным кукольным личиком, подвижная и непосредственная. Она обычно одевается во всё светлое, коротко стрижёт льняные волосы, не использует косметику (терпкий запах, витавший в воздухе, был запахом Джоргана, пользующегося отвратительными дезодорантами). В разговоре о ней очень сложно удержаться от слов «милая» и «добрая», потому что они лучше всего её характеризуют. Встречаются иногда такие существа, которых нельзя назвать красивыми – просто милые и приятные. Она смотрит на всех, весело приподнимая подбородок – как могла бы смотреть на солнце, если б его было видно в наше время. Непослушные прядки волос падают ей на лоб, словно весёлые лучики, не доставая до очень прохладных серых глаз. Фиона... Само имя – как случайно задетая струна, как капля, стекаюшая по хрусталю, как... Но это я отвлёкся.
Увидев меня, Эдгар поднял в аристократическом приветственном жесте руку с сигарой:
– Que encuentro, amigo mio! Ojala sera eterno la luz de las constellaciones, que hon cruzado las espadas de nuestros destines otra vez este dia!
Да уж, поприветствовал: какое, понимаете ли, счастье, что вновь скрестились клинки наших судеб... Я процитировал очень грубо, не обижайся на возможные ошибки... Здесь язык его клана не вызывает недоумения: элита общества говорит на наречиях своих предков, а не на мусорной смеси улиц. Согласно этикету должно отвечать на том языке, на котором к тебе обращаются. Но я перехожу на общепринятый – чтобы Фиона тоже могла понять:
– Я тоже этому рад. Как дела? Всё в порядке? Ничто не омрачает жизни?
Фиона вскочила с кресла и легко подбежала ко мне: я обещал принести ей диск с маленьким виртуальным мирком собственного изготовления – он называется «Весенний садик». Я заслужил немного благодарности и чудесную улыбку – вирус меня побери, не могу разобрать: то ли это радость от подарка, то ли от моего прихода? Фиона действительно очень милая и приятная, а её улыбка – не маска, в отличие от моей. Она не знает моего истинного лица, я его и не покажу: незачем травмировать наивное сознание – чистое, словно хрустящий крахмалом платочек...
В комнате находился и Альф Мерило – неизвестно чем занимающийся молодой бизнесмен. Ох, как же он мне неприятен! Всегда держит нос в направлении модных поветрий. Стоит кому-нибудь сделать стильную причёску, начать использовать оригинальный одеколон, надеть ботинки нового дизайна, костюм нового покроя – Альф раздобудет себе то же самое на следующий день. В разговоре он предпочитает молчать, поблескивая белесыми глазами, или важно излагает то, что сам узнал только сегодня от кого-то.
Стоило мне появиться, Альф подошёл пожать мою руку. Есть у него такая вредная привычка. Он ещё бросил вызубренную им замысловатую фразу, кажется: «Welcome, Antey, let me greet you cheerfully, for long has been your absence and thou art e'en as just a man as e'er my conversation coped withal!»[3]
На это я ему, насколько помню, ответил грубо и резко, цитатой из того же источника: «Thou pray'st not well. I prithee take your fingers from my throat, for though I am not splenitive and rash, yet have I in me something dangerous, which let my wiseness fear; hold off thy hand!» [4]
Он, могу тебя уверить, Митер, не понял и половины из сказанного мной, но многозначительно ухмыльнулся и отошёл к другой компании, где обсуждали последние выборы в администрацию полиса. Держу пари, он даже не догадывается, из какого великого произведения эти строки. Каков невежда!
Именами остальных организмов, бывших в тот вечер в гостях у Алины, я твой мозг засорять не буду. Исключительно из любви к описательно-психологическим упражнениям отмечу ещё двух неразлучных друзей. Один – высокий и худой. Он любит заматывать шею шарфом, потому что у него постоянно болит горло – или он просто думает, что болит. Его драматический шёпот и лёгкое покашливание хорошо сочетаются с редкими фразами его друга, который всегда носит чёрную одежду с высоким воротником, поверх которой бросает презрительные взгляды. Он плохо следит за своей внешностью, ботинки у него почти никогда не бывают чистыми, а одежда частенько порядком измята. Но говорит он иногда дельные веши, поэтому его не грех и выслушать.
Да, чуть не пропустил ещё одну занимательную парочку. Это политики. В углу у окна они о чём-то беседовали вполголоса, поглядывая на остальных присутствующих только тогда, когда наполняли свои бокалы изумрудным ликёром из плоской бутылочки толстого стекла. Один – с тонкими чёрными усиками и острым подбородком – заместитель Управляющего по экономике в администрации полиса. Второй – белолицый и высокий – его начальник.
Вокруг Алины собралась целая толпа восторженных людей, которые что-то наперебой рассказывали ей. Но когда говорить начинала она, остальные тут же замолкали. Каждое слово, вылетающее из её тонко очерченных губ, лично мне почему-то напоминает птицу, перед полётом расправляющую крылья. Может быть, поэтому окружающие готовы часами слушать её. Даже я вынужден признать, что речь у нашей хозяйки хорошо поставлена – плавная, чистая, образная и интересная. К тому же Алина обладает обширным словарным запасом, что является редкостью в наше время. При всём том она не любит болтать впустую, но чётко придерживается темы.
Поймав мой взгляд, она улыбнулась мне, «кивнув головой столь искусно, что каждый присутствующий подумал, что её улыбка предназначалась именно ему».
Она договорила то, что хотела сказать, и слушатели возобновили словесные упражнения, перебивая друг друга в борьбе за её внимание. Одна дама в длинном алом платье громко вещала о каком-то ресторане, недавно открывшемся в полисе. Как я понял из обрывков долетевших до меня фраз, владелец нанял для оформления кучу дизайнеров и не прогадал, обустроив своё заведение в самом модном стиле... Слушать это дальше было выше моих сил, и я вернулся к Эдгару и Фионе.
Были вчера и новые лица, которых я здесь ещё не видел: печальная девушка, в одиночестве пившая кофе за столиком в углу; господин со шляпой в руках, с белоснежными манжетами и улыбкой, а также в блестящих ботинках – больше о нём ничего не запомнилось:
Мы с Эдгаром и Фионой чудесно поговорили, попивая коричневую руалу с кубиками льда, вокруг которых весело бежали пузырьки газа. Судачили о сущих пустяках: о волне преступности в полисе, о повышающихся тарифах на доступ в Сеть, об интересных сайтах, на которые нам посчастливилось наткнуться, о новых материалах, из которых шьет одежду Джакомо Коэмпо, недавно показывавший свою коллекцию, о сером снеге на улицах, о неудобных воротниках, предписанных теперешней модой...
Джорган смотрел на нас детскими смешными глазами, иногда в забывчивости открывал рот и переводил взгляд с одного на другого...
Вот так я иногда провожу свои вечера. Совершенно не напрягая серое вещество, заботясь только о том, чтобы хорошо сыграть свою роль, получая удовольствие от холодного стакана в руке, от вкуса свежеприготовленной руалы, от искорок в глазах Фионы, от изящной её руки на подлокотнике кресла... Как ловко крутит пальцами свою трость дон Эдгар!..
Право, здесь собираются нормальные люди. Нет кричаще-ярких цветов, нелепых причёсок, странных татуировок, которыми развлекаются подростки... Простые, практичные костюмы, стоимостью не ниже 4000 кредитов, подобранные индивидуально духи, умеренные голоса, отработанные слова и жесты...
Просидел я у Алины, как обычно, до 23 часов. Потом вернулся домой, потратил час на физические упражнения. Многие из нас не любят этого, но я всё же предпочитаю поддерживать свой физический носитель в хорошем состоянии – чтобы управлять им без проблем. Час – это максимум. Больше жертвовать временем в угоду мускулам я не могу – лучше что-нибудь почитаю. Но и меньше никак нельзя. Поэтому одну из своих комнат я переоборудовал в спортзал: установил хорошую вентиляцию, купил несколько тренажёров... Дело в том, что импульсы, идущие в мозг от мышц, вырабатывают вещество, влияющее на самочувствие и способность восстанавливать силы после умственных перегрузок. Учёные провели даже такой опыт. Как известно, лишь 10% нашего мозга занимаются мыслительной деятельностью, а остальные 90% заняты контролем за внутренними органами и железами. Когда у подопытного животного хирургическим путём прерывали все сигналы, идущие в мозг от мыши, то очень скоро мыслительный процесс замедлялся, появлялась стойкая сонливость... Ты сам, Митер, возможно, замечал, уставая от работы головой, что несколько физических упражнений быстро поднимают тонус. Например, берёшь и отжимаешься от пола раз 50 в медленном темпе. И сразу чувствуешь себя отдохнувшим – потому что мышечные импульсы в мозг усиливаются. Ну и, конечно, нельзя забывать о восполнении дневной потери воды парой литров минералки...
Итак, о вчерашнем вечере я тебе рассказал. Писал я медленно, периодически отвлекаясь на что-нибудь интересное в Сети. А сейчас вообще сделаю паузу, потому что уже 17 часов – время моего регулярного визита в мир Shaqe – игры, которая уступает только шахматам в моём личном хит-параде.
Да, я знаю: ты больше не интересуешься играми. Но позволь тебе заметить, что ты несправедлив к тем, кто остался им верен. Детская забава? А если я тебе по секрету скажу такую вещь: нечто похожее на Shaqe использует полиция для подготовки новобранцев. Я сам разрабатывал для их тренажёра кучу виртуальных пространств, имитирующих различные уголки полиса.
И вообще: у каждого своя жвачка для мозгов. Одни увлекаются политикой, другие обсуждают достоинства своих тусовок, третьи до посинения готовы спорить о шинах и коробках передач... Каждому своё, мой Друг, и пусть каждый получает удовольствие от жизни так, как хочет. Естественно, не ущемляя при этом интересов других людей. Таков закон нашего общества – самое большое достижение Апокалипсиса.
И не следует считать, что можешь указывать другим, как им себя вести и чем заниматься. Не бери на себя смелость судить о предметах, возможно, не совсем тебе понятных, а может быть, и не вполне доступных. Кому какое дело, просижу ли я три часа за Shaqe'ом или до утра буду гулять в клубе в компании товарищей? Моё и только моё право выбирать!
Почему-то каждому хочется, чтобы другие были такими же умными, как он, делали всё так же замечательно, одевались в том же стиле... Ну что хорошего в инкубаторе? Лично мне больше по душе разнообразие...
А помнишь ли ты Shaqe? Он немного изменился, прогресс не стоит на месте, но основа та же: убиваешь врага – получаешь очки, которые здесь называют фрагами. Кто первым наберёт заранее установленное количество фрагов, считается победителем раунда. Или другой вариант: устанавливается лимит времени, по истечении которого побеждает тот, кто накопил фрагов больше всех. Нет, не люблю я игр, использующих элементы реальности, где умираешь от одной пули, а после долгого бега дрожат руки и сбивается дыхание. В Shaqe можно принять на грудь две ракеты – и остаться в живых; разрядить в лицо врагу оба ствола дробовика – и получить от него в ответ из какого-то немыслимого излучателя, про который доподлинно известно только то, что в действительности его не существует – и слава Вирусу!.. Здесь можно носить на себе два вида тяжёлого вооружения и немного мелочи на поясе, но ведь в других играх не дают и этого! Ну почему я не могу бегать с сотней ракет? Ведь это fun, a fun в игре – главное!
Помнишь ли ты Shaqe?.. Несутся в лицо коридоры, лестницы, галереи, анфилады, храмы, пещеры... Палец скользит по гашетке, скользкой от крови... С каждым новым убитым врагом, помимо добавления в копилку ещё одного фрага, экстатируюшее сознание плещет раскалёнными каплями в стенки черепа... Захлёстывающий восторг, квинтэссенция счастья, отпускаемого строго дозированно и под расписку!
Ощущения реальности смерти и бессмертия – почти равны.
Торчащие кости, яркие капли чужой крови на лице, хруст разламывающихся позвонков, ни с чем не сравнимый звук раздираемой плоти – это лишь составляющие адского наркотического коктейля, что-то вроде зонтика на соломинке или дольки лимона на краю бокала.
Нам не нужны эти ужасы, чтобы получать удовольствие. Они – лишь внешние раздражители, созданные не для нас, а для ламеров, чайников и прочих новичков, наивно полагающих, что в Shaqe играют именно с целью выплеснуть бурлящую жестокость, накопленную за день. Спроси любого, кто играет в Shaqe серьёзно, кто не мыслит своей жизни без того, чтобы вечером не покрошить десяток-другой врагов, если не веришь мне. Не знаю, что именно тут замешано: скрытые ли инстинкты зверя, радость ли от собственного превосходства, может, какие-то нервные импульсы?..
Но когда я играю на победу или веду дуэль с Анри, то выключаю большинство графики. Я выключаю кровь и кости, мясо и стекающие по стенам мозги – и игра, до того неотличимая графически от реальности, становится полигоном, высокоточным инструментом спортивного соперничества.
Любой из нас использует кучу индивидуальных хитростей – вплоть до подбора мышки и особой настройки звука. Активизируются все центры, и всё начинает работать на результат. Моя методика – моё оружие: никто не сможет использовать её столь же эффективно. Как с клинками Хранителей: дай их меч обычному человеку – он не перерубит и пластиковый брус. А Хранитель тем же мечом рассекает пополам человека в защитном панцире!
Что касается насилия... Пусть надрываются и брызжут слюной борцы за его истребление, пусть бесконечно они говорят нам, что Shaqe воспитывает жестокость – мы рассмеёмся в ответ, потому что жестокость человек воспитывает в себе сам.
Можно убрать из Shaqe'a кровь. А что делать с непотребными сайтами Сети? С политической демагогией и отрыжками культуры? Что?
Нам говорят: в Сети каждый находит лишь то, что ищет... Но ведь и в Shaqe'e тоже находят то, что ищут. Если индивид испытывает ненависть к своему противнику, игра здесь ни при чём. Нормальный человек воспринимает кровь на экране монитора, как досадную дань реальности. Она не нужна в жёстких спортивных единоборствах, но без неё будет ощущение выдуманного, ненастоящего мира.
Мой тебе совет: вспомни Shaqe. Ты когда-то был неплохим игроком... Всё, хватит дискуссий. Пора в бой.
Я, естественно, играю не на ноуте. Чтобы не выслушивать докучливых вопросов редких гостей, установил себе и обычный компьютер – с клавиатурой и мышкой, которыми, впрочем, никогда не пользуюсь. Смешно: несмотря на обилие устройств, заменяющих эти допотопные устройства, большинство людей им верны...
...Привычное меню, чёрные буквы на чёрном фоне с тусклой синей подсветкой. Погружение началось.
Connection.
Player name: Chosen One.
Player skin: Fallen Angel.
Entering Arena... Get ready for battle!
В глазах немного темнеет, наконец ноги касаются твердого пола. Он сложен из каменных плит, подогнанных одна к другой. Кое-где глыбы треснули, кое-где – оплавились. Стены коридора – из таких же шершавых серо-коричневых плит, только поменьше размером. В моих руках – оружие номер 1 – 12-зарялныйLinger,в запасе четыре обоймы. Чтож,find some meat.В смысле, надо найти кого-нибудь. Кто-нибудь не заставил себя долго ждать: за левым углом коридора слышится грузный топот, а через две секунды ко мне выбегает один из противников, сжимая в руках ракетную установку. Его скин не блещет оригинальностью: могучий воин с раздутыми мускулами и свирепым липом, украшенным металлическими вставками а-ля экзоскелет. То ли дело мой скин: высокий хулой человек в серых одеждах, с белыми волосами и адским огоньком в глазах. Ничего лишнего, минимум цветов... Этот скин мне подарил Анри...
Воин не обладает хорошей реакцией или просто расслабился, поэтому я открываю огонь первым.Lingerглухо рявкает три раза, шаг влево – запоздалая ракета пролетает дальше по коридору: воин забыл, что стрелять надо не в корпус врага, а под ноги.Lingerстреляет ещё дважды, наконец от пятой пули точно в голову противник излает сдавленный крик и опускается на землю. Первый фраг в мою копилку. Я оказываюсь рядом с ним, прежде чем тело падает на пол, и бережно беру из мёртвых рук ракетницу, чтобы она не ударилась о каменные плиты: ракетница – это святое, обращаться с ней надо бережно, с трепетом и благоговением. За спиной у парня был ещё и неплохой автомат, а на поясе нашлось несколько гранат, так что будем считать, чтоя хорошо экипировался.
Предпочитаю не пользоваться вShaqe'eсвоими способностями Нейроманта: во-первых, нет надобности – я и так дам десять очков форы любому из бегающих сейчас по карте; во-вторых, всё же это игра – здесь важна не победа любой иеной, а удовольствие. Я и так имею преимущество по сравнению с обычными игроками: они видят происходящее на экранах своих мониторов или виртуальных шлемов, управляя движениями протагониста посредством мышки и клавиатуры. А я воспринимаю всё, как в реальности: чувствую в руках тяжесть ракетницы, чужие пули действительно причиняют мне боль, хоть и не такую сильную, как настоящие. Я управляю не протагонистом, я управляю собой. Значит, нет задержки между командой мозга и нервным сигналом к пальцам на клавиатуре, и мой прицел всегда точнее. Я нахожусь в виртуальности, следовательно, мне легче уходить от вражеских выстрелов. Я – бог этого мира, случайно ставший смертным.
Но не благодаря погружению я превосхожу всех обычных игроков. На обычном компьютере, с мышкой и клавиатурой, я играю не намного хуже.
Запрокидываю голову, и перед моим взором возникает таблица. Семь человек сейчас бегает по уровню. Фраглимит – стандартная тридцатка. Таймлимита нет. Подключился я одновременно с новым раундом, так что отставания по фрагам нет. И не будет.Praise and glory to the Clan!
Стремительно выбежав из коридора на второй этаж, замечаю внизу двух увлечённо перестреливающихся игроков. Прыгаю вниз, ещё в полёте моя ракетница щёлкает затвором, посылая пару снарядов. Одного разрывает сразу, а второго только отбрасывает. Не успевает он встать, как я, приземлившись, отправляю третью ракету точно ему под ноги. Он-таки сумел подпрыгнуть, но это не помогло, наоборот, всё получилось даже более красиво – его разнесло в воздухе, куски тела сползли по стенам, оставляя кровавые полосы. .. Плюс два фрага в мою копилку, итого – три.
Следующие фраги не отпечатываются в памяти. Я помню бег, прыжки, зверскую отдачу моего оружия, шипение пролетающих рядом ракет, ослепляющие вспышки излучателей, сухое тявканье слабенького автомата... Внезапно приходит осознание того, что в живых нет больше в комнате никого, кроме меня.Two frags left.Последние два фрага я набираю в следующей комнате, стрейф-джампом уходя от стайки пуль.
Смеясь, созерцаю таблицу: я занял по фраглимиту первое место, второй и третий от меня отстали очков на двадцать, об остальных и говорить нечего. Сегодня здесь нет никого, кто может бросить мне вызов. Да и во всём полисе таких мало отыщется. Я их знаю поимённо, распознаю по стилю игры, даже если они скрывают свой ник. С этими людьми меня роднит то, что они не любятShaqe.Как можно его любить? В нём надо жить...
Я – бог. Я бессмертен. Я всемогущ. В моей власти убить любого.
Следующие раунды картина не меняется: никто не способен даже приблизиться к моему сверкающему пьедесталу Может, найдётся такой, кто играет в дорогущем виртуальном костюме со шлемом, почти приближаясь к моему видению и ощущению игры? Исход всё равно предопределён -Chosenonewinsdageim.Только я – велик!..
Я всё же должен рассказать тебе поподробнее об этом месте. Я прихожу сюда раз в три дня, хотя некоторые бывают здесь каждый день. Тут собирается элита Мидиаполиса – ключевые фигуры политики, культуры и коммерции. Непринужденно и легко можно выйти на нужного человека, узнать последние новости, поговорить и отужинать в приятной компании. Теперь понимаешь, Митер, зачем я сюда хожу?.. Кстати, «снежный» человек из администрации полиса нашёл меня именно через дом Алины. Вообще, здесь я часто знакомлюсь с клиентами, обсуждаю детали заказов, передаю диски с выполненной работой.
Я отличный актёр, ты знаешь. Здесь я играю роль весёлого человека, вечно улыбающегося, готового пошутить и ободрить, человека настолько беспечного, что никто даже не поверит в чёрную тень, закрывающую его сердце своими крыльями. Это так легко – казаться весёлым... К тому же, кто станет опасаться рассеянного, беззаботного человека, который никому не скажет дурного слова? Таким доверяют... Кто догадается, что на самом деле я анализирую каждую фразу разговора и потому знаю о других всё?
Естественно, здесь никто ничего не знает о кланах. Пару раз лишь мне довелось встретить тут других кланеров: один раз Биона – его я уложил потом на улице одним выстрелом в затылок, второй раз Хранителя – с ним мы хорошо побеседовали и теперь регулярно видимся, при встрече искренне приветствуя друг друга.
Хранителя зовут Эдгар Ален, ему недавно стукнуло 50, и седина начала покрывать его короткие чёрные волосы. Он всегда учтив и вежлив, в руках – трость из чёрного дерева с серебряными кольцами и набалдашником. Наверное, из всех присутствующих лишь я знаю, что в ней скрывается превосходно сбалансированный смертоносный клинок, а в обшитом парчой рукаве спрятан самострел, заряженный отравленной стрелкой. Единственное, что мне не совсем нравится в этом человеке, – это его лакированные чёрные туфли с блестящими пряжками из тускло-белого металла. Что касается остального – манер, голоса, жестов, мимики лица, вкуса в одежде – я не имею никаких претензий. Хранители всегда мне импонировали своей аристократичностью. Они – самые тонкие ценители искусства, настоящие эстеты, действительно хорошо разбирающиеся в живописи, музыке, архитектуре. Помнится, мы с Эдгаром как-то битый час проговорили о новом здании финансовой компании.
После нашего объединения с Пауками привычная пентаграмма разбилась. Четырёхлучевая звезда не состоялась: с Бионами у нас началась кровавая война, а Оружейники и Хранители следят за новым Кланом с великой опаской. Баланс нарушен, будущее не ясно... Теперь забыт обычай представления новичков остальным кланам. Все и стараются скрыться друг от друга. Вот только рано или поздно каждого можно раскусить.
Нас, Виртуалов (я никогда себя так не назову – был и останусь Нейромантом; это пусть подрастающая молодёжь забудет о том, что в прошлом существовали рядом Кланы Пауков и Нейромантов), обычно узнают по маниакальной страсти к компьютерам и электронике. Отдельные счастливчики замечают плату на затылке.
Хранителей можно вычислить по ненависти к любым проявлениям технического прогресса, по страсти к предметам искусства, по утонченности манер и безупречной речи: в наше время редко встретишь человека, говорящего, как в пыльном 20-м или заплесневевшем 19-м веках.
С Бионами всё понятно – задвинуты на своём здоровье до умопомрачения, из-за широких плеч в двери с трудом пролезают, имеют мозг на уровне инфузории.
Оружейников раскусить сложнее всего. Знания в области техники легко скрыть, а великолепные образцы оружия видишь только во время перестрелки, после которой мало кто из их врагов остается в живых...
Однако вернёмся к моменту моего появления в зале. Но сначала несколько слов о... Впрочем, никогда не умел подробно описывать помещения и не стану этого делать. Схематично: есть одна главная комната – около 50 метров площадью, есть помещения поменьше – в них очень хорошо вести конфиденциальные переговоры. Здесь не тепло и не холодно – просто спокойно. Иногда возникает чувство, что стены впитывают звуки, снимая резкость обертонов, но слышимость прекрасная. При этом не давит на уши многоголосый шелест, приходит спокойствие, расслабленность.
Всё, хватит. Лучше расскажу немного о тех, кто меня встретил в главной комнате. Конечно, благодаря тренировкам в Клане я легко запоминаю все мелочи – вплоть до фирмы ботинок каждого посетителя, но писать об этом скучно. Я больше люблю передавать свои ощущения от обстановки и людей. На это и сделаю упор.
Первым был Эдгар. Он удобно расположился в пурпурном кресле в углу. Одну руку, как всегда, держал на набалдашнике своей трости; во второй руке дымилась сигара, пепел которой он аккуратно стряхивал в пепельницу, стоявшую рядом на стеклянном столике. Напротив, в таких же точно креслах, устроились два его собеседника: Джорган и Фиона – без тросточек и сигар.
Джорган – маленький, коренастый, с коротко стриженными белокурыми волосами, смешными глазами навыкате и небольшим тонкогубым ртом. В своём вечернем костюме он выглядел нелепо. Скорее его можно представить в махровом халате перед телевизором. И уж никто бы не поверил, что он – брат Ренальдо Нортона, владельца сети магазинов модной одежды. Джорган говорит плохо, обрывками, постоянно пытаясь выразить больше, чем может его неповоротливый язык. В принципе он неплохой человек и вызывает не очень большое раздражение.
Фиона – с изящным кукольным личиком, подвижная и непосредственная. Она обычно одевается во всё светлое, коротко стрижёт льняные волосы, не использует косметику (терпкий запах, витавший в воздухе, был запахом Джоргана, пользующегося отвратительными дезодорантами). В разговоре о ней очень сложно удержаться от слов «милая» и «добрая», потому что они лучше всего её характеризуют. Встречаются иногда такие существа, которых нельзя назвать красивыми – просто милые и приятные. Она смотрит на всех, весело приподнимая подбородок – как могла бы смотреть на солнце, если б его было видно в наше время. Непослушные прядки волос падают ей на лоб, словно весёлые лучики, не доставая до очень прохладных серых глаз. Фиона... Само имя – как случайно задетая струна, как капля, стекаюшая по хрусталю, как... Но это я отвлёкся.
Увидев меня, Эдгар поднял в аристократическом приветственном жесте руку с сигарой:
– Que encuentro, amigo mio! Ojala sera eterno la luz de las constellaciones, que hon cruzado las espadas de nuestros destines otra vez este dia!
Да уж, поприветствовал: какое, понимаете ли, счастье, что вновь скрестились клинки наших судеб... Я процитировал очень грубо, не обижайся на возможные ошибки... Здесь язык его клана не вызывает недоумения: элита общества говорит на наречиях своих предков, а не на мусорной смеси улиц. Согласно этикету должно отвечать на том языке, на котором к тебе обращаются. Но я перехожу на общепринятый – чтобы Фиона тоже могла понять:
– Я тоже этому рад. Как дела? Всё в порядке? Ничто не омрачает жизни?
Фиона вскочила с кресла и легко подбежала ко мне: я обещал принести ей диск с маленьким виртуальным мирком собственного изготовления – он называется «Весенний садик». Я заслужил немного благодарности и чудесную улыбку – вирус меня побери, не могу разобрать: то ли это радость от подарка, то ли от моего прихода? Фиона действительно очень милая и приятная, а её улыбка – не маска, в отличие от моей. Она не знает моего истинного лица, я его и не покажу: незачем травмировать наивное сознание – чистое, словно хрустящий крахмалом платочек...
В комнате находился и Альф Мерило – неизвестно чем занимающийся молодой бизнесмен. Ох, как же он мне неприятен! Всегда держит нос в направлении модных поветрий. Стоит кому-нибудь сделать стильную причёску, начать использовать оригинальный одеколон, надеть ботинки нового дизайна, костюм нового покроя – Альф раздобудет себе то же самое на следующий день. В разговоре он предпочитает молчать, поблескивая белесыми глазами, или важно излагает то, что сам узнал только сегодня от кого-то.
Стоило мне появиться, Альф подошёл пожать мою руку. Есть у него такая вредная привычка. Он ещё бросил вызубренную им замысловатую фразу, кажется: «Welcome, Antey, let me greet you cheerfully, for long has been your absence and thou art e'en as just a man as e'er my conversation coped withal!»[3]
На это я ему, насколько помню, ответил грубо и резко, цитатой из того же источника: «Thou pray'st not well. I prithee take your fingers from my throat, for though I am not splenitive and rash, yet have I in me something dangerous, which let my wiseness fear; hold off thy hand!» [4]
Он, могу тебя уверить, Митер, не понял и половины из сказанного мной, но многозначительно ухмыльнулся и отошёл к другой компании, где обсуждали последние выборы в администрацию полиса. Держу пари, он даже не догадывается, из какого великого произведения эти строки. Каков невежда!
Именами остальных организмов, бывших в тот вечер в гостях у Алины, я твой мозг засорять не буду. Исключительно из любви к описательно-психологическим упражнениям отмечу ещё двух неразлучных друзей. Один – высокий и худой. Он любит заматывать шею шарфом, потому что у него постоянно болит горло – или он просто думает, что болит. Его драматический шёпот и лёгкое покашливание хорошо сочетаются с редкими фразами его друга, который всегда носит чёрную одежду с высоким воротником, поверх которой бросает презрительные взгляды. Он плохо следит за своей внешностью, ботинки у него почти никогда не бывают чистыми, а одежда частенько порядком измята. Но говорит он иногда дельные веши, поэтому его не грех и выслушать.
Да, чуть не пропустил ещё одну занимательную парочку. Это политики. В углу у окна они о чём-то беседовали вполголоса, поглядывая на остальных присутствующих только тогда, когда наполняли свои бокалы изумрудным ликёром из плоской бутылочки толстого стекла. Один – с тонкими чёрными усиками и острым подбородком – заместитель Управляющего по экономике в администрации полиса. Второй – белолицый и высокий – его начальник.
Вокруг Алины собралась целая толпа восторженных людей, которые что-то наперебой рассказывали ей. Но когда говорить начинала она, остальные тут же замолкали. Каждое слово, вылетающее из её тонко очерченных губ, лично мне почему-то напоминает птицу, перед полётом расправляющую крылья. Может быть, поэтому окружающие готовы часами слушать её. Даже я вынужден признать, что речь у нашей хозяйки хорошо поставлена – плавная, чистая, образная и интересная. К тому же Алина обладает обширным словарным запасом, что является редкостью в наше время. При всём том она не любит болтать впустую, но чётко придерживается темы.
Поймав мой взгляд, она улыбнулась мне, «кивнув головой столь искусно, что каждый присутствующий подумал, что её улыбка предназначалась именно ему».
Она договорила то, что хотела сказать, и слушатели возобновили словесные упражнения, перебивая друг друга в борьбе за её внимание. Одна дама в длинном алом платье громко вещала о каком-то ресторане, недавно открывшемся в полисе. Как я понял из обрывков долетевших до меня фраз, владелец нанял для оформления кучу дизайнеров и не прогадал, обустроив своё заведение в самом модном стиле... Слушать это дальше было выше моих сил, и я вернулся к Эдгару и Фионе.
Были вчера и новые лица, которых я здесь ещё не видел: печальная девушка, в одиночестве пившая кофе за столиком в углу; господин со шляпой в руках, с белоснежными манжетами и улыбкой, а также в блестящих ботинках – больше о нём ничего не запомнилось:
Мы с Эдгаром и Фионой чудесно поговорили, попивая коричневую руалу с кубиками льда, вокруг которых весело бежали пузырьки газа. Судачили о сущих пустяках: о волне преступности в полисе, о повышающихся тарифах на доступ в Сеть, об интересных сайтах, на которые нам посчастливилось наткнуться, о новых материалах, из которых шьет одежду Джакомо Коэмпо, недавно показывавший свою коллекцию, о сером снеге на улицах, о неудобных воротниках, предписанных теперешней модой...
Джорган смотрел на нас детскими смешными глазами, иногда в забывчивости открывал рот и переводил взгляд с одного на другого...
Вот так я иногда провожу свои вечера. Совершенно не напрягая серое вещество, заботясь только о том, чтобы хорошо сыграть свою роль, получая удовольствие от холодного стакана в руке, от вкуса свежеприготовленной руалы, от искорок в глазах Фионы, от изящной её руки на подлокотнике кресла... Как ловко крутит пальцами свою трость дон Эдгар!..
Право, здесь собираются нормальные люди. Нет кричаще-ярких цветов, нелепых причёсок, странных татуировок, которыми развлекаются подростки... Простые, практичные костюмы, стоимостью не ниже 4000 кредитов, подобранные индивидуально духи, умеренные голоса, отработанные слова и жесты...
Просидел я у Алины, как обычно, до 23 часов. Потом вернулся домой, потратил час на физические упражнения. Многие из нас не любят этого, но я всё же предпочитаю поддерживать свой физический носитель в хорошем состоянии – чтобы управлять им без проблем. Час – это максимум. Больше жертвовать временем в угоду мускулам я не могу – лучше что-нибудь почитаю. Но и меньше никак нельзя. Поэтому одну из своих комнат я переоборудовал в спортзал: установил хорошую вентиляцию, купил несколько тренажёров... Дело в том, что импульсы, идущие в мозг от мышц, вырабатывают вещество, влияющее на самочувствие и способность восстанавливать силы после умственных перегрузок. Учёные провели даже такой опыт. Как известно, лишь 10% нашего мозга занимаются мыслительной деятельностью, а остальные 90% заняты контролем за внутренними органами и железами. Когда у подопытного животного хирургическим путём прерывали все сигналы, идущие в мозг от мыши, то очень скоро мыслительный процесс замедлялся, появлялась стойкая сонливость... Ты сам, Митер, возможно, замечал, уставая от работы головой, что несколько физических упражнений быстро поднимают тонус. Например, берёшь и отжимаешься от пола раз 50 в медленном темпе. И сразу чувствуешь себя отдохнувшим – потому что мышечные импульсы в мозг усиливаются. Ну и, конечно, нельзя забывать о восполнении дневной потери воды парой литров минералки...
Итак, о вчерашнем вечере я тебе рассказал. Писал я медленно, периодически отвлекаясь на что-нибудь интересное в Сети. А сейчас вообще сделаю паузу, потому что уже 17 часов – время моего регулярного визита в мир Shaqe – игры, которая уступает только шахматам в моём личном хит-параде.
Да, я знаю: ты больше не интересуешься играми. Но позволь тебе заметить, что ты несправедлив к тем, кто остался им верен. Детская забава? А если я тебе по секрету скажу такую вещь: нечто похожее на Shaqe использует полиция для подготовки новобранцев. Я сам разрабатывал для их тренажёра кучу виртуальных пространств, имитирующих различные уголки полиса.
И вообще: у каждого своя жвачка для мозгов. Одни увлекаются политикой, другие обсуждают достоинства своих тусовок, третьи до посинения готовы спорить о шинах и коробках передач... Каждому своё, мой Друг, и пусть каждый получает удовольствие от жизни так, как хочет. Естественно, не ущемляя при этом интересов других людей. Таков закон нашего общества – самое большое достижение Апокалипсиса.
И не следует считать, что можешь указывать другим, как им себя вести и чем заниматься. Не бери на себя смелость судить о предметах, возможно, не совсем тебе понятных, а может быть, и не вполне доступных. Кому какое дело, просижу ли я три часа за Shaqe'ом или до утра буду гулять в клубе в компании товарищей? Моё и только моё право выбирать!
Почему-то каждому хочется, чтобы другие были такими же умными, как он, делали всё так же замечательно, одевались в том же стиле... Ну что хорошего в инкубаторе? Лично мне больше по душе разнообразие...
А помнишь ли ты Shaqe? Он немного изменился, прогресс не стоит на месте, но основа та же: убиваешь врага – получаешь очки, которые здесь называют фрагами. Кто первым наберёт заранее установленное количество фрагов, считается победителем раунда. Или другой вариант: устанавливается лимит времени, по истечении которого побеждает тот, кто накопил фрагов больше всех. Нет, не люблю я игр, использующих элементы реальности, где умираешь от одной пули, а после долгого бега дрожат руки и сбивается дыхание. В Shaqe можно принять на грудь две ракеты – и остаться в живых; разрядить в лицо врагу оба ствола дробовика – и получить от него в ответ из какого-то немыслимого излучателя, про который доподлинно известно только то, что в действительности его не существует – и слава Вирусу!.. Здесь можно носить на себе два вида тяжёлого вооружения и немного мелочи на поясе, но ведь в других играх не дают и этого! Ну почему я не могу бегать с сотней ракет? Ведь это fun, a fun в игре – главное!
Помнишь ли ты Shaqe?.. Несутся в лицо коридоры, лестницы, галереи, анфилады, храмы, пещеры... Палец скользит по гашетке, скользкой от крови... С каждым новым убитым врагом, помимо добавления в копилку ещё одного фрага, экстатируюшее сознание плещет раскалёнными каплями в стенки черепа... Захлёстывающий восторг, квинтэссенция счастья, отпускаемого строго дозированно и под расписку!
Ощущения реальности смерти и бессмертия – почти равны.
Торчащие кости, яркие капли чужой крови на лице, хруст разламывающихся позвонков, ни с чем не сравнимый звук раздираемой плоти – это лишь составляющие адского наркотического коктейля, что-то вроде зонтика на соломинке или дольки лимона на краю бокала.
Нам не нужны эти ужасы, чтобы получать удовольствие. Они – лишь внешние раздражители, созданные не для нас, а для ламеров, чайников и прочих новичков, наивно полагающих, что в Shaqe играют именно с целью выплеснуть бурлящую жестокость, накопленную за день. Спроси любого, кто играет в Shaqe серьёзно, кто не мыслит своей жизни без того, чтобы вечером не покрошить десяток-другой врагов, если не веришь мне. Не знаю, что именно тут замешано: скрытые ли инстинкты зверя, радость ли от собственного превосходства, может, какие-то нервные импульсы?..
Но когда я играю на победу или веду дуэль с Анри, то выключаю большинство графики. Я выключаю кровь и кости, мясо и стекающие по стенам мозги – и игра, до того неотличимая графически от реальности, становится полигоном, высокоточным инструментом спортивного соперничества.
Любой из нас использует кучу индивидуальных хитростей – вплоть до подбора мышки и особой настройки звука. Активизируются все центры, и всё начинает работать на результат. Моя методика – моё оружие: никто не сможет использовать её столь же эффективно. Как с клинками Хранителей: дай их меч обычному человеку – он не перерубит и пластиковый брус. А Хранитель тем же мечом рассекает пополам человека в защитном панцире!
Что касается насилия... Пусть надрываются и брызжут слюной борцы за его истребление, пусть бесконечно они говорят нам, что Shaqe воспитывает жестокость – мы рассмеёмся в ответ, потому что жестокость человек воспитывает в себе сам.
Можно убрать из Shaqe'a кровь. А что делать с непотребными сайтами Сети? С политической демагогией и отрыжками культуры? Что?
Нам говорят: в Сети каждый находит лишь то, что ищет... Но ведь и в Shaqe'e тоже находят то, что ищут. Если индивид испытывает ненависть к своему противнику, игра здесь ни при чём. Нормальный человек воспринимает кровь на экране монитора, как досадную дань реальности. Она не нужна в жёстких спортивных единоборствах, но без неё будет ощущение выдуманного, ненастоящего мира.
Мой тебе совет: вспомни Shaqe. Ты когда-то был неплохим игроком... Всё, хватит дискуссий. Пора в бой.
Я, естественно, играю не на ноуте. Чтобы не выслушивать докучливых вопросов редких гостей, установил себе и обычный компьютер – с клавиатурой и мышкой, которыми, впрочем, никогда не пользуюсь. Смешно: несмотря на обилие устройств, заменяющих эти допотопные устройства, большинство людей им верны...
...Привычное меню, чёрные буквы на чёрном фоне с тусклой синей подсветкой. Погружение началось.
Connection.
Player name: Chosen One.
Player skin: Fallen Angel.
Entering Arena... Get ready for battle!
В глазах немного темнеет, наконец ноги касаются твердого пола. Он сложен из каменных плит, подогнанных одна к другой. Кое-где глыбы треснули, кое-где – оплавились. Стены коридора – из таких же шершавых серо-коричневых плит, только поменьше размером. В моих руках – оружие номер 1 – 12-зарялныйLinger,в запасе четыре обоймы. Чтож,find some meat.В смысле, надо найти кого-нибудь. Кто-нибудь не заставил себя долго ждать: за левым углом коридора слышится грузный топот, а через две секунды ко мне выбегает один из противников, сжимая в руках ракетную установку. Его скин не блещет оригинальностью: могучий воин с раздутыми мускулами и свирепым липом, украшенным металлическими вставками а-ля экзоскелет. То ли дело мой скин: высокий хулой человек в серых одеждах, с белыми волосами и адским огоньком в глазах. Ничего лишнего, минимум цветов... Этот скин мне подарил Анри...
Воин не обладает хорошей реакцией или просто расслабился, поэтому я открываю огонь первым.Lingerглухо рявкает три раза, шаг влево – запоздалая ракета пролетает дальше по коридору: воин забыл, что стрелять надо не в корпус врага, а под ноги.Lingerстреляет ещё дважды, наконец от пятой пули точно в голову противник излает сдавленный крик и опускается на землю. Первый фраг в мою копилку. Я оказываюсь рядом с ним, прежде чем тело падает на пол, и бережно беру из мёртвых рук ракетницу, чтобы она не ударилась о каменные плиты: ракетница – это святое, обращаться с ней надо бережно, с трепетом и благоговением. За спиной у парня был ещё и неплохой автомат, а на поясе нашлось несколько гранат, так что будем считать, чтоя хорошо экипировался.
Предпочитаю не пользоваться вShaqe'eсвоими способностями Нейроманта: во-первых, нет надобности – я и так дам десять очков форы любому из бегающих сейчас по карте; во-вторых, всё же это игра – здесь важна не победа любой иеной, а удовольствие. Я и так имею преимущество по сравнению с обычными игроками: они видят происходящее на экранах своих мониторов или виртуальных шлемов, управляя движениями протагониста посредством мышки и клавиатуры. А я воспринимаю всё, как в реальности: чувствую в руках тяжесть ракетницы, чужие пули действительно причиняют мне боль, хоть и не такую сильную, как настоящие. Я управляю не протагонистом, я управляю собой. Значит, нет задержки между командой мозга и нервным сигналом к пальцам на клавиатуре, и мой прицел всегда точнее. Я нахожусь в виртуальности, следовательно, мне легче уходить от вражеских выстрелов. Я – бог этого мира, случайно ставший смертным.
Но не благодаря погружению я превосхожу всех обычных игроков. На обычном компьютере, с мышкой и клавиатурой, я играю не намного хуже.
Запрокидываю голову, и перед моим взором возникает таблица. Семь человек сейчас бегает по уровню. Фраглимит – стандартная тридцатка. Таймлимита нет. Подключился я одновременно с новым раундом, так что отставания по фрагам нет. И не будет.Praise and glory to the Clan!
Стремительно выбежав из коридора на второй этаж, замечаю внизу двух увлечённо перестреливающихся игроков. Прыгаю вниз, ещё в полёте моя ракетница щёлкает затвором, посылая пару снарядов. Одного разрывает сразу, а второго только отбрасывает. Не успевает он встать, как я, приземлившись, отправляю третью ракету точно ему под ноги. Он-таки сумел подпрыгнуть, но это не помогло, наоборот, всё получилось даже более красиво – его разнесло в воздухе, куски тела сползли по стенам, оставляя кровавые полосы. .. Плюс два фрага в мою копилку, итого – три.
Следующие фраги не отпечатываются в памяти. Я помню бег, прыжки, зверскую отдачу моего оружия, шипение пролетающих рядом ракет, ослепляющие вспышки излучателей, сухое тявканье слабенького автомата... Внезапно приходит осознание того, что в живых нет больше в комнате никого, кроме меня.Two frags left.Последние два фрага я набираю в следующей комнате, стрейф-джампом уходя от стайки пуль.
Смеясь, созерцаю таблицу: я занял по фраглимиту первое место, второй и третий от меня отстали очков на двадцать, об остальных и говорить нечего. Сегодня здесь нет никого, кто может бросить мне вызов. Да и во всём полисе таких мало отыщется. Я их знаю поимённо, распознаю по стилю игры, даже если они скрывают свой ник. С этими людьми меня роднит то, что они не любятShaqe.Как можно его любить? В нём надо жить...
Я – бог. Я бессмертен. Я всемогущ. В моей власти убить любого.
Следующие раунды картина не меняется: никто не способен даже приблизиться к моему сверкающему пьедесталу Может, найдётся такой, кто играет в дорогущем виртуальном костюме со шлемом, почти приближаясь к моему видению и ощущению игры? Исход всё равно предопределён -Chosenonewinsdageim.Только я – велик!..