Страница:
Люблю города. Обожаю ходить по ним, чувствуя себя частичкой населения, незаметным человеком... Во мне мало развито чувство элитарности, присущее всем кланерам... Я... это покажется странным, но я люблю людей. Там, где Митер может устроить стрельбу, где Антей в гневе скажет несколько слов, я лишь улыбнусь.
Они такие забавные – эти люди.
Я не хожу с плеером, но в моменты восторга так и хочется добавить к естественной музыке города дополнительный саундтрек – какую-нибудь необычную мелодию старого доброго Альфреда из нашего ваулта... Наложить на прозрачный перелив клавиш тяжёлые ноты контрабаса...
Листы бумаги неведомо откуда и неизвестно куда несёт ветер над головами прохожих...
Рабочие вставляют новое стекло в витрину...
Стекольное дело, наверно, ужасно прибыльное – повсеместно бьётся потрясающее количество стекла в единицу времени!..
Хочу забыть обо всём – о поисках Инфа, об исчезающих кланерах, о человеке в обгоревшей одежде, предвещающем мою смерть... Хочу зайти наугад в одну из маленьких кофеен, заказать чашечку кофе, сесть на высокий хромированный стул и созерцать в окно горящие неоновые иероглифы на стене противоположного дома...
Бумажный змей, оборвавший привязь и играющий на ветру хвостом из разноцветных обрывков в победном полёте...
Внезапно Лита останавливается.
Улица впереди перегорожена жёлтыми лентами полиции. Стоят почему-то безголосые машины. В белый медицинский фургон кого-то уносят на носилках суровые молчаливые доктора. Синие и красные огни бегают по лицам людей... Как холодно!..
– Отдел по борьбе с хакерами, – шепчет Лита.
Пальцы девушки начинают нервно дёргаться, я ловлю её руку. Она холоднее льда.
Лита смотрит вперёд, лицо похоже на маску, какие продаются в окрестных районах темнокожими нагловатыми продавцами с длинными кучерявыми волосами, заплетёнными в десятки косичек.
Полиция составляет протокол. Видны обугленная почерневшая стена и выбоина в асфальте. Много крови. Тело на тротуаре – парень в поношенной куртке лицом вниз. Из-под него к водозаборникам тянутся быстро подсыхающие красные струйки.
Люди на улице закидывают головы и смотрят вверх. Этаже на 30-м включены все огни, оттуда выглядывает полицейский.
В толпе выделяется женщина в светлом красивом платье, она держит на руках дочку – очаровательное создание лет трёх. Женщина поднимает девочку повыше, чтобы она видела мёртвого парня. «Смотри, Люси, хорошие дяди полицейские нас защищают, они всех могут победить!» – говорит мама. Дочка смеётся и тычет пухленьким пальчиком в копа с плазмаганом на ремне и в красивой броне из какого-то бежевого блестящего пластика.
Один из полицейских присел на капот машины, снял шлем и проверяет свою штурмовую винтовку.
Среди полицейских в шлемах и броне я вижу знакомую фигуру кланера, когда-то Паука, теперь Виртуала. Он холит с важным видом в мундире, поправляет стильный галстук затянутой в чёрную перчатку рукой, в общем, неплохо устроился.
– Что здесь произошло? – спрашиваю я у одного из стоящих.
Низкорослый усатый мужчина осмотрел меня с головы до ног, потом поведал, что полиция брала трёх хакеров, парней 16-20 лет, взломавших на прошлой неделе Tyrel's Bank, но почему-то оттуда ничего не взявших. Одного хакера расстреляли в квартире, второй и третий успели выбежать, убив по дороге двух полицейских. На улице их уже ждали. Одного сразил снайпер – его труп лежит на тротуаре, второй – долго отстреливался, пока его не зажали в подворотне. Тогда парень вышел с поднятыми руками, выбросив оружие. Но когда собрались его обыскать, сработала спрятанная под одеждой взрывчатка. Двух полицейских и самого парня разорвало на части, женшину-полицейскую здорово изуродовало.
– Watta dumbling griffer, he's jus craz litl mot'facker, hot kil ol da griffing hackers! Watta U sink? (Ну что за долбаный негодяй, он просто долбаный долбёжник, чтоб их всех поубивали, этих долбаных хакеров! Ты как думаешь?) – вопросом закончил свой рассказ этот добропорядочный гражданин.
Я даже не нашёл сначала приличных слов для ответа. Однако, совладав с собой, сказал ему вежливо, что это просто трижды долбаный полис, раз в нём установлена смертная казнь и расстрел на месте за простейший взлом.
Гражданин остался стоять, выпучив глаза и хлопая ртом, как рыба, а мы с Литой свернули в переулок и обошли затор.
– Я бы хотела послать пулю в лоб каждому копу, каждому человеку, стоявшему в той толпе и глядевшему с радостью на мёртвого хакера... Я бы хотела разнести каждую машину... Я хотела бы быть там и помочь погибшим ребятам, – говорит Лита.
– Да ты хоть стрелять-то умеешь?.. Говоришь как ребёнок!
– Смотри!
Лита достаёт из внутреннего кармана пистолет и целится в дальнюю лампу.
– Ты даже держать не умеешь оружие! – Я еле успеваю отобрать у неё пистолет до выстрела. – Пожалуй, надо поучить тебя немного.
Мы заходим в безлюдный переулок, и я читаю короткую лекцию, сопровождая её наглядной демонстрацией:
– Ты держишь пистолет очень глубоко в ладони. При этом – смотри! – задняя часть рукоятки располагается вплотную к бугру большого пальца. В результате при прицеливании пистолет оказывается расположенным в кисти руки под углом к лучезапястной кости. При такой хватке, первое – трудно наводить оружие на цель и удерживать его; второе – сложнее нажимать на спуск; третье – сила отдачи воспринимается не всей рукой, а только большим пальцем. Пистолет поэтому будет сильно отбрасывать при стрельбе, что затруднит повторное наведение на цель. А при стрельбе очень важна скорость прицельной стрельбы – огневой контакт до выхода из строя одного из противников в среднем длится 2,8 секунды. Обе стороны в среднем успевают выстрелить по 2,8 патрона. В 75% случаев огневого противоборства расстояние не превышает 6,4 метра. Поэтому совсем необязательно без промаха бить на дальние дистанции. Надо просто отработать приёмы стрельбы до автоматизма, иметь крепкие нервы и быть всегда настороже.
Лита понимающе кивает. Я продолжаю:
– Сначала нужно сформировать правильное положение кисти. Бери пистолет, – я вкладываю рукоять в её изящную руку, – четыре пальца вместе, большой – отведи в сторону и держи параллельно другим... Теперь сжимай их. Большой – фиксирует рукоятку в ладони, указательный – на спусковом крючке... Эту хватку ты должна отработать до автоматизма. После долгих тренировок придут лёгкость и уверенность.
Лита попыталась взять пистолет правильно.
– Вот так? – спрашивает она.
В голове мелькает мысль, что зря я всё-таки учу воплощение красоты нести смерть, но её перебивает другая: в нашем мире – либо ты, либо тебя... Поэтому каждый должен быть вооружён.
– Тебе надо постоянно контролировать, чтобы ствол пистолета находился на одной линии с рукой... Большой палец выпрями и направь вдоль ствола. Если будешь держать его, как прежде, согнутым, ухудшится охват, а из-за напряжения большого пальца усилится дрожание оружия. Так... Плотнее обхватывай рукоятку! Пусть средний палец верхним краем упрётся в скобу спускового крючка. Тогда, во-первых, вес оружия лучше распределится по кисти, во-вторых, скоба станет ограничителем для пальцев... Спуск курка научись производить сгибанием только первого сустава указательного пальца. Иначе, когда ты преодолеешь усилие хода, палец провалится и пуля пролетит мимо.
– Так?
– Не совсем. Ногтевая и вторая фаланги указательного пальца не должны касаться боковой поверхности пистолета... Да, теперь лучше... Поднимай пистолет и целься, не стреляя.
– Действительно стало легче, и ствол меньше водит.
– То, что я тебе говорю – базовые элементы, которым учат везде. Усилие хвата потом закрепит твоя мышечная память. Но первое время тщательно проверяй положение оружия. Проще всего делать это так: изготовься, прицелься, усиливай и ослабляй сжатие рукоятки. Если ты держишь пистолет правильно, ничто не должно отражаться на положении мушки в прорези прицела.
Я встаю сзади и направляю её руку на цель.
– Теперь научимся правильно стоять. Ноги на ширину плеч, стопы слегка разверни! По окружности отставь назад правую ногу. Она будет упором для гашения отдачи... Корпус правым плечом поверни несколько назад... Немного наклонись вперед... Подбородок должен быть чуть впереди коленей...
Я отхожу и смотрю на Литу со стороны. В её позе чувствуется ещё некоторая напряжённость, но в целом вполне сносно для новичка.
Случайный прохожий, забредший в переулок, в страхе убегает, завидев Литу, целящуюся из пистолета.
– В такой стойке колебания ствола значительно уменьшатся, быстрее сможешь восстанавливать наводку, а отдача будет поглощаться всем телом. Перенос огня на другую цель осуществляй поворотом корпуса за счёт мышц спины...
Это не мои слова. Так говорил наш инструктор, Вильгельм Альцварт – человек со старомодными манерами и цепкими глазами. Я лишь передаю его знания некоторым новичкам.
– А мне говорили, что правую ногу назад отставлять не надо, – замечает Лита.
– Если её не отставлять, хуже гасится отдача, усиливается напряжение мышц, а отсюда – дрожание всего корпуса... Это стойка для стрельбы на меткость при дальних расстояниях, а в уличных перестрелках нужна скорость прицеливания. Кстати, на ближних дистанциях, когда держишь пистолет двумя руками, их можно не распрямлять до конца, но если цель дальше 15 метров, то лучше держать руки прямыми.
– Чёрт, откуда ты всё это знаешь? Тоже работал в полиции, как Штейнер?
– Просто я ходил одно время на курсы стрельбы.
– А, понятно.
Конечно, Лита не достигнет моего уровня. Я ведь в своё время упорно работал по особой методике. В частности, отлично натренировал свою навигационную систему: завязывал себе глаза и шёл вслепую на источник звука, всё усложняя обстановку. Опасность падения или удара удивительным образом мобилизует большинство ресурсов организма! Дойти до источника звука... Вернуться на исходную позицию... Повторить то же самое с движущимся звуком... И так – много раз, до автоматизма...
Можно научиться делать безупречно 90% всех дел – нужна только упорная тренировка по рациональной системе. Оставшиеся 10% требуют ещё и чего-то неуловимого, необъяснимого, интуитивного...
Кажется, основное Лита затвердила. Вон как держится – прямо настоящий снайпер... Однако мы ведь не в тир собирались...
Через пять минут ходьбы она вводит меня в какие-то подвалы. Там очень жарко, пахнет благовониями.
Появляются странные бритоголовые люди в рясах шафранового цвета.
– Это ещё кто? – с удивлением интересуюсь я.
– Это последователи Безначального. Они попросили меня о помощи.
– Какого ещё Безначального? Секта? Во что они верят?
– В великого бога Одо, Отца Машин, который наделяет каждую вещь частичкой жизни. Они с величайшим почтением относятся ко всякой технике – это их культ. Уважают и хакеров. Они считают нас пророками Одо.
Усмехаюсь: мало ли безумцев в наши дни?..
А вот и главное помещение. Тут действительно курятся благовония, лёгкий дымок витает в воздухе. Люди в шафрановых халатах усаживают нас за стол, уставленный компьютерами. В углу я замечаю Ивара.
– Вот как? И ты здесь?
Ивар пожимает плечами:
– Просто хочу понять других людей. Мне забавны эти сектанты...
Лита ловко распутывает провода, подключает компьютеры к энергосети.
– Несколько братьев были захвачены полицией два дня назад. Нам надо зайти в сервер полицейского управления, чтобы выведать, где их держат, какие обвинения предъявляют, – говорит она, ставя клавиатуру по привычке себе на колени.
Киваю. Значит, опять придётся взламывать... С другой стороны, смешно ожидать от хакеров, чтобы они, к примеру, целыми днями просто играли с роботами...
Взлом прошёл на удивление легко. Сама атака длилась не более трёх минут, и вскоре мы получили доступ к базе данных.
– Всё, – сказал я, откидываясь на спинку кресла, ходящего ходуном под моим весом.
И вдруг начинаю понимать, что собравшиеся смотрят на меня как-то странно, включая Литу. Лишь Ивар улыбается, сидя под слуховым окошком подвала.
– В чём дело?
Никто не отвечает. Ребята в смешных шафрановых рясах один за другим опускаются передо мной на колени, бубня какую-то мантру.
Лита, широко открыв глаза, не в силах вымолвить ни слова.
– Ивар, что происходит?
Он отвечает своим бархатистым баритоном, широко улыбаясь:
– Просто когда вы начали атаку, ты вдруг перестал стучать пальцами по клавиатуре. Твои глаза остекленели, ты как будто застыл и не реагировал на наши слова... Мы хотели вынуть тебя из-за стола, но заметили, что команды продолжают идти в компьютер, причём во много раз быстрее, чем раньше. Транс продолжался, пока ты не сказал: «Всё!» Сектанты теперь считают, что ты – аватар: воплощение великого Одо! Поэтому можешь общаться с компьютерами силой мысли... Ну как, и сейчас не веришь, что в человеке скрыты внутренние силы, которых не объяснить науке?
– О, чёрт!
Конечно, я забылся, погрузившись в привычную стихию, и чисто рефлективно активировал имплантант!.. Ещё бы они на меня так не смотрели. Это зрелище может заставить излишне слабонервных полезть в карман за таблеткой чего-нибудь успокоительного!..
Ну да ладно, сделанного не вернёшь... Я вообще-то не слишком склонен переживать о своих промахах. Самокритика ещё никого ни до чего хорошего не доводила...
По пути заглянул в соседний магазинчик – купил целый пакет различных пирожных и три литра молока.
Теперь надо как можно скорее найти Инфа и покончить с этим...
...Через стены я слышал орган.
Его поддерживал мощный хор мужских голосов – инквизиторы на общем молебне пели литанию от Тьмы. Благодарение за пережитую ночь. И одновременно – очищение от следов Зла, которое было так близко...
Брат Роберто оказался полноватым и невысоким – ну, копия моего реального физического носителя. А я в виртуальном мире – длинный, хулой человек с неулыбчивым липом. Волосы острижены довольно коротко: не терплю ни малейших неудобств в бою.
Брат Роберто был также болтуном, что меня вполне устроило. Он не успокоился, пока не рассказал мне обо всём примечательном, что произошло у них за последние полгода.
Время в виртуальном мире течёт иначе, чем в реальности: обычный час равен двенадцати виртуальным. Но погружённое в киберпространство сознание этой скорости не замечает.
Мне безразлично, что происходило здесь, в Альбрехте. Мне нужен кто-то, умеющий оживлять трупы...
– А на чём вы специализировались, брат Манфред? – спросил меня брат Роберто.
– На ведьмах.
– Разве простых охотников на ведьм недостаточно?
– Я искал ведьм внутри городских стен. Среди ремесленников... Среди военных... Среди высшего света...
– Действительно? – изумился брат Роберто. – Поиски ведьм среди высшего света?.. Да, дворяне чаще остальных склонны к нечестивому колдовству... Наверно, вам пришлось нелегко?
– Несомненно, – на моих губах появилась самодовольная улыбка, обычная для служителей церкви.
– Ваши поиски были успешны? – не отставал брат Роберто.
– Будучи послушником, я следовал за братом Феоктистом. Оказывал ему помощь по мере своих скромных сил в поимке Хортсваальской Колдуньи и Пляшущих Красавиц в Олдмонде... А когда стал работать один, мне выпала честь расследовать дело о ереси октетов.
Брат Роберто уважительно покачал головой:
– У вас хороший опыт... Вы носите целый арсенал оружия, видимо, неплохо им владеете?
Арсенал – это громко сказано. Я ношу лишь тяжёлую боевую рапиру с широкой чашкой, 15-люймовый кинжал с «лепестками» да пару новомодных пистолетов – на манер тех, которыми вооружены лёгкие пистольеры элитного конного отряда Радении. В нём служат две сотни дворянских отпрысков, затянутых в чёрный шёлк и бархат. Своими пистолетами они наносят немалый урон врагу, внезапно появляясь и исчезая... Многие недолюбливают это оружие, а мне оно нравится.
Изобретение пистолета с кремневым колесцовым замком дало коннице возможность пользоваться огнестрельным оружием – с тяжёлым мушкетом неудобно управляться верхом на коне.
В бою сначала стреляет первая шеренга пистольеров, потом она отъезжает, освобождая место второй шеренге – перезаряжает пистолеты и вновь атакует после третьей шеренги. Тяжёлая конница, конечно, пистольеров сомнёт – если догонит. Да и проредят ряды рыцарей пистольеры основательно... Кого-то пугает быстрое развитие вооружения. У меня же оно вызывает лишь любопытство...
– Для блага святого дела можно принять вид и разбитного дворянского повесы. Лишь бы расследование не заглохло!
– Ну, если так... Тогда вам будет особенно приятно узнать, что мы отправляемся к леди Амалии эн-Горнедье. Очень родовита, красавица, жемчужина графских балов. Её подруга, леди Генриетта эн-Тронье, уличена два дня назад в ереси, колдовстве и призывании демонов. Мы должны допросить леди Амалию. У меня есть сомнения насчёт её невиновности.
– Как скажете, брат Роберто, как скажете...
Хмурые улицы Альбрехта... Тучи в небесах– словно серое гигантское лицо – с уродливыми губами, обвислыми щеками и маленькими впавшими глазками... Хорошо хоть дождя нет...
Невесёлый город... Лица людей угрюмые, неулыбчивые... Серость. Здесь властвует серость...
Единственное живое – это запах свежего хлеба поутру...
Крысы... Они здесь, таятся в тёмных углах, сверкая голодными глазами... Серое воинство... Как же их много...
Даже не знаю, кого больше: монахов в серых рясах или серых крыс?..
Инквизиторы носят чёрное с красным. Толпа расступается перед нами... Но кто знает, что говорят в спину?..
Шикарная карета с лазурным гербом проехала по мостовой. Из окна виднелась белая женская ручка, державшая батистовый платочек с искусно вышитым вензелем.
Рядом с каретой скакал дворянин при шпаге и в чёрном бархатном плаще. Иногда он почтительно склонялся к окну и выслушивал летевшие оттуда слова, время от времени постукивая хлыстиком по голенищу высокого сапога.
Мы остановились напротив резной ограды шикарного особняка. Завидев нас, садовник бросился открывать калитку.
–Леди Амалия дома? – спросил брат Роберто.
– Да, святой брат.
– Отлично! – Брат Роберто решительно направился к дверям.
...Леди Амалия оказалась жгучей брюнеткой, высокой и грациозной. Она сверху вниз смотрела на пухлого брата Роберто. Инквизитор неодобрительно поморщился: платье, сшитое по последней моде, слишком открывало плечи и грудь... Леди Амалия поняла гримасу и накинула алый шарф.
– Вам известно, зачем мы здесь? – сразу перешёл к делу брат Роберто.
Леди Амалия кивнула... Настоящая светская лама, она поразительно хорошо скрывала свои чувства:
– Да, конечно... Присаживайтесь, пожалуйста.
Она и сама медленно опустилась в богато украшенное золотым шитьём кресло, прошелестев платьем и заставив шелохнуться воздух, напитанный запахом её духов. Фиалка, корень барвихи, какие-то масла, если я правильно разобрал...
Не одобряю. Мне никогда не нравилась фиалка – предпочитаю жасмин...
Я остался стоять, осматривая комнату. Брат Роберто с облегчением плюхнулся в ближайшее к леди Амалии кресло:
– Думаю, не стоит напоминать, чем грозит ложь инквизитору... Итак, леди Амалия, вы знаете леди Генриетту с самого детства ?
Она изящно наклонила головку:
– С семи лет, если вам угодно.
Брат Роберто пошевелил мокрыми губами:
– Когда вы узнали, что она виновна в ереси и колдовстве?
Леди Амалия пожала плечами:
– Как все – когда её арестовали...
Я сделал несколько шагов по комнате, чтобы лучше рассмотреть стоявшие на мраморной полке над камином золотые часы. Отличная работа, филигранное исполнение: движущиеся фигурки, мелодичный звон... Весьма изысканно. ..
–...За леди Генриеттой вы не замечали ничего такого?
– Чего – такого?
– Чего-нибудь странного или особенного? Не совсем обычных друзей или знакомых?.. Возможно, появились какие-то странные привычки, слова?..
Если бы мы были сейчас в реальности, я бы легко определил, лжёт она или нет. А здесь остаётся лишь следить за нею.
– Нет... Я даже подумать не могла, что Генриетта... Ах, это до сих пор не укладывается в моей голове!..
Очень грамотный вздох. По всем правилам искусства. Вполне естественно...
– ...Как вы думаете, ради чего могла леди Генриетта решиться на колдовство? Кто-то колдует ради денег, кто-то ради любви – ну, вы ведь не хуже меня знаете! – Брат Роберто вопросительно смотрел на леди Амалию.
...Я прошёл на другую половину комнаты, чтобы насладиться висевшей там картиной. Великолепно! На холсте была изображена классическая сцена из Священного Писания – Спаситель, стоящий перед царём Минхом, приказывающим распять его ножами на брёвнах, положенных буквой "Т"... Работа выполнена настоящим мастером. Отлично прописаны грустное, всепрощающее лицо Спасителя и яростное, блестящее от пота, как у раба в каменоломнях, лицо Минха – на фоне восковых лиц остальных людей.
–...Даже не могу себе представить, чтобы Генриетта... Она была богата, любима, счастлива...
– Подумайте хорошенько, леди Амалия, – настаивал брат Роберто. – Ведь должно быть что-то?.. Чего ей не хватало? Острых ощущений? Власти?
– Я не знаю!.. А достаточно ли сильны доказательства против неё, брат Роберто? Не могу поверить, чтобы Генриетта – этот ангел, образец доброты и святости – так низко пала!
– Вы не доверяете Святой Инквизиции? – угрожающе спросил брат Роберто.
– Нет, что вы...
– Кто автор этой картины, леди Амалия? – Я внезапно повернулся к ней.
– Михаил из Крольма.
– Неужто подлинник?
– Конечно, – горделиво подняла голову леди Амалия.
– Благодарю вас.
Брат Роберто продолжал задавать вопросы, а я уже знал ответ: она виновна не меньше своей подруги. Скорее всего леди Генриетта была вообще невиновна, для Инквизиции она была лишь поводом, чтобы вплотную заняться леди Амалией.
Дело в том, что Михаил из Крольма продавал как подлинники, так и копии, которые не отличались ничем, лишь стоимостью – примерно на порядок. Поэтому обычно простаки довольствовались копиями. Однако ходили разговоры, что подлинники обладают некими магическими свойствами... Михаил продавал подлинники только некоторым счастливчикам и всегда с условием: картины никому не будут перепродаваться, а ему позволяется иногда навещать картины на новом месте.
Заметил я и чёрные камни, щедро рассыпанные рядом с каминными часами – абсолютно такие же использовали еретики в Ладене. Их откалывали от знаменитой Проклятой Скалы, одиноко высящейся в болотистых топях Норгемра. Под нею, по легенде, был похоронен некогда могущественный лич Валаэдра, покончивший с собой. Его магию и впитала Скала.
Да и имя леди Амалии довольно часто встречалось в архивах инквизиции – мельком, осторожно, но всё же чересчур часто, чтобы это было случайным.
А самое главное – я учуял проведённый прошедшей ночью в этой комнате магический обряд. Давно, когда я еще следовал за братом Феоктистом, меня ударил молнией один колдун. Я выжил. Метался месяц в постели, весь обложенный компрессами и молитвами – но выжил. (Не без некоторой подправки файлов здоровья, конечно!) Напоминание о молнии – сеть багровых шрамов, покрывающая мои спину и грудь. Она теплеет, когда рядом витают частицы магии...
Инквизиция терпелива. Она, как хищник, следит за жертвой, а потом убивает одним уларом...
– Благодарю вас за искренность, леди Амалия, – сказал брат Роберто, вставая.
– Я всегда была верной дочерью Церкви, – ответила она, склоняясь для благословения.
– Мы знаем, – ответил брат Роберто, крестя её головку толстыми пальцами. – Мы знаем...
...Вечером мы сидели вместе с Корвином-Флейтистом в одной из таверн старого Альбрехта. Солнце – редкий гость в этих краях – всё же прорвалось сквозь тучи и грело нас через оконные стёкла. На столе дымилась мясная похлёбка, сладко пахла краюшка хлеба.
Всё, казалось бы, замечательно... Но это не так!
Солнце – прощальный луч жизни. Когда оно закатится – настанет время Зла!..
Краюшка хлеба стоит дороже десяти похлёбок!
В этом виноваты крысы. Они съедают запасы зерна, загрызают детей в колыбелях, они превратили жизнь города в сущий ад! От них не спасают ни капканы, ни коты, ни молитвы...
– Подумать только! Целых три флорина за краюху!.. На Равнинах она стоит три медяка, – усмехнулся Корвин, а я подумал, что его усмешка мне кого-то напоминает... – Здесь какая-то странная публика. Они за весь день кинули в мою шляпу лишь горсть мелкой монеты...
Корвин, как обычно, попытался играть на площади, но горожане в трудные дни не расположены к музыке...
Они такие забавные – эти люди.
Я не хожу с плеером, но в моменты восторга так и хочется добавить к естественной музыке города дополнительный саундтрек – какую-нибудь необычную мелодию старого доброго Альфреда из нашего ваулта... Наложить на прозрачный перелив клавиш тяжёлые ноты контрабаса...
Листы бумаги неведомо откуда и неизвестно куда несёт ветер над головами прохожих...
Рабочие вставляют новое стекло в витрину...
Стекольное дело, наверно, ужасно прибыльное – повсеместно бьётся потрясающее количество стекла в единицу времени!..
Хочу забыть обо всём – о поисках Инфа, об исчезающих кланерах, о человеке в обгоревшей одежде, предвещающем мою смерть... Хочу зайти наугад в одну из маленьких кофеен, заказать чашечку кофе, сесть на высокий хромированный стул и созерцать в окно горящие неоновые иероглифы на стене противоположного дома...
Бумажный змей, оборвавший привязь и играющий на ветру хвостом из разноцветных обрывков в победном полёте...
Внезапно Лита останавливается.
Улица впереди перегорожена жёлтыми лентами полиции. Стоят почему-то безголосые машины. В белый медицинский фургон кого-то уносят на носилках суровые молчаливые доктора. Синие и красные огни бегают по лицам людей... Как холодно!..
– Отдел по борьбе с хакерами, – шепчет Лита.
Пальцы девушки начинают нервно дёргаться, я ловлю её руку. Она холоднее льда.
Лита смотрит вперёд, лицо похоже на маску, какие продаются в окрестных районах темнокожими нагловатыми продавцами с длинными кучерявыми волосами, заплетёнными в десятки косичек.
Полиция составляет протокол. Видны обугленная почерневшая стена и выбоина в асфальте. Много крови. Тело на тротуаре – парень в поношенной куртке лицом вниз. Из-под него к водозаборникам тянутся быстро подсыхающие красные струйки.
Люди на улице закидывают головы и смотрят вверх. Этаже на 30-м включены все огни, оттуда выглядывает полицейский.
В толпе выделяется женщина в светлом красивом платье, она держит на руках дочку – очаровательное создание лет трёх. Женщина поднимает девочку повыше, чтобы она видела мёртвого парня. «Смотри, Люси, хорошие дяди полицейские нас защищают, они всех могут победить!» – говорит мама. Дочка смеётся и тычет пухленьким пальчиком в копа с плазмаганом на ремне и в красивой броне из какого-то бежевого блестящего пластика.
Один из полицейских присел на капот машины, снял шлем и проверяет свою штурмовую винтовку.
Среди полицейских в шлемах и броне я вижу знакомую фигуру кланера, когда-то Паука, теперь Виртуала. Он холит с важным видом в мундире, поправляет стильный галстук затянутой в чёрную перчатку рукой, в общем, неплохо устроился.
– Что здесь произошло? – спрашиваю я у одного из стоящих.
Низкорослый усатый мужчина осмотрел меня с головы до ног, потом поведал, что полиция брала трёх хакеров, парней 16-20 лет, взломавших на прошлой неделе Tyrel's Bank, но почему-то оттуда ничего не взявших. Одного хакера расстреляли в квартире, второй и третий успели выбежать, убив по дороге двух полицейских. На улице их уже ждали. Одного сразил снайпер – его труп лежит на тротуаре, второй – долго отстреливался, пока его не зажали в подворотне. Тогда парень вышел с поднятыми руками, выбросив оружие. Но когда собрались его обыскать, сработала спрятанная под одеждой взрывчатка. Двух полицейских и самого парня разорвало на части, женшину-полицейскую здорово изуродовало.
– Watta dumbling griffer, he's jus craz litl mot'facker, hot kil ol da griffing hackers! Watta U sink? (Ну что за долбаный негодяй, он просто долбаный долбёжник, чтоб их всех поубивали, этих долбаных хакеров! Ты как думаешь?) – вопросом закончил свой рассказ этот добропорядочный гражданин.
Я даже не нашёл сначала приличных слов для ответа. Однако, совладав с собой, сказал ему вежливо, что это просто трижды долбаный полис, раз в нём установлена смертная казнь и расстрел на месте за простейший взлом.
Гражданин остался стоять, выпучив глаза и хлопая ртом, как рыба, а мы с Литой свернули в переулок и обошли затор.
– Я бы хотела послать пулю в лоб каждому копу, каждому человеку, стоявшему в той толпе и глядевшему с радостью на мёртвого хакера... Я бы хотела разнести каждую машину... Я хотела бы быть там и помочь погибшим ребятам, – говорит Лита.
– Да ты хоть стрелять-то умеешь?.. Говоришь как ребёнок!
– Смотри!
Лита достаёт из внутреннего кармана пистолет и целится в дальнюю лампу.
– Ты даже держать не умеешь оружие! – Я еле успеваю отобрать у неё пистолет до выстрела. – Пожалуй, надо поучить тебя немного.
Мы заходим в безлюдный переулок, и я читаю короткую лекцию, сопровождая её наглядной демонстрацией:
– Ты держишь пистолет очень глубоко в ладони. При этом – смотри! – задняя часть рукоятки располагается вплотную к бугру большого пальца. В результате при прицеливании пистолет оказывается расположенным в кисти руки под углом к лучезапястной кости. При такой хватке, первое – трудно наводить оружие на цель и удерживать его; второе – сложнее нажимать на спуск; третье – сила отдачи воспринимается не всей рукой, а только большим пальцем. Пистолет поэтому будет сильно отбрасывать при стрельбе, что затруднит повторное наведение на цель. А при стрельбе очень важна скорость прицельной стрельбы – огневой контакт до выхода из строя одного из противников в среднем длится 2,8 секунды. Обе стороны в среднем успевают выстрелить по 2,8 патрона. В 75% случаев огневого противоборства расстояние не превышает 6,4 метра. Поэтому совсем необязательно без промаха бить на дальние дистанции. Надо просто отработать приёмы стрельбы до автоматизма, иметь крепкие нервы и быть всегда настороже.
Лита понимающе кивает. Я продолжаю:
– Сначала нужно сформировать правильное положение кисти. Бери пистолет, – я вкладываю рукоять в её изящную руку, – четыре пальца вместе, большой – отведи в сторону и держи параллельно другим... Теперь сжимай их. Большой – фиксирует рукоятку в ладони, указательный – на спусковом крючке... Эту хватку ты должна отработать до автоматизма. После долгих тренировок придут лёгкость и уверенность.
Лита попыталась взять пистолет правильно.
– Вот так? – спрашивает она.
В голове мелькает мысль, что зря я всё-таки учу воплощение красоты нести смерть, но её перебивает другая: в нашем мире – либо ты, либо тебя... Поэтому каждый должен быть вооружён.
– Тебе надо постоянно контролировать, чтобы ствол пистолета находился на одной линии с рукой... Большой палец выпрями и направь вдоль ствола. Если будешь держать его, как прежде, согнутым, ухудшится охват, а из-за напряжения большого пальца усилится дрожание оружия. Так... Плотнее обхватывай рукоятку! Пусть средний палец верхним краем упрётся в скобу спускового крючка. Тогда, во-первых, вес оружия лучше распределится по кисти, во-вторых, скоба станет ограничителем для пальцев... Спуск курка научись производить сгибанием только первого сустава указательного пальца. Иначе, когда ты преодолеешь усилие хода, палец провалится и пуля пролетит мимо.
– Так?
– Не совсем. Ногтевая и вторая фаланги указательного пальца не должны касаться боковой поверхности пистолета... Да, теперь лучше... Поднимай пистолет и целься, не стреляя.
– Действительно стало легче, и ствол меньше водит.
– То, что я тебе говорю – базовые элементы, которым учат везде. Усилие хвата потом закрепит твоя мышечная память. Но первое время тщательно проверяй положение оружия. Проще всего делать это так: изготовься, прицелься, усиливай и ослабляй сжатие рукоятки. Если ты держишь пистолет правильно, ничто не должно отражаться на положении мушки в прорези прицела.
Я встаю сзади и направляю её руку на цель.
– Теперь научимся правильно стоять. Ноги на ширину плеч, стопы слегка разверни! По окружности отставь назад правую ногу. Она будет упором для гашения отдачи... Корпус правым плечом поверни несколько назад... Немного наклонись вперед... Подбородок должен быть чуть впереди коленей...
Я отхожу и смотрю на Литу со стороны. В её позе чувствуется ещё некоторая напряжённость, но в целом вполне сносно для новичка.
Случайный прохожий, забредший в переулок, в страхе убегает, завидев Литу, целящуюся из пистолета.
– В такой стойке колебания ствола значительно уменьшатся, быстрее сможешь восстанавливать наводку, а отдача будет поглощаться всем телом. Перенос огня на другую цель осуществляй поворотом корпуса за счёт мышц спины...
Это не мои слова. Так говорил наш инструктор, Вильгельм Альцварт – человек со старомодными манерами и цепкими глазами. Я лишь передаю его знания некоторым новичкам.
– А мне говорили, что правую ногу назад отставлять не надо, – замечает Лита.
– Если её не отставлять, хуже гасится отдача, усиливается напряжение мышц, а отсюда – дрожание всего корпуса... Это стойка для стрельбы на меткость при дальних расстояниях, а в уличных перестрелках нужна скорость прицеливания. Кстати, на ближних дистанциях, когда держишь пистолет двумя руками, их можно не распрямлять до конца, но если цель дальше 15 метров, то лучше держать руки прямыми.
– Чёрт, откуда ты всё это знаешь? Тоже работал в полиции, как Штейнер?
– Просто я ходил одно время на курсы стрельбы.
– А, понятно.
Конечно, Лита не достигнет моего уровня. Я ведь в своё время упорно работал по особой методике. В частности, отлично натренировал свою навигационную систему: завязывал себе глаза и шёл вслепую на источник звука, всё усложняя обстановку. Опасность падения или удара удивительным образом мобилизует большинство ресурсов организма! Дойти до источника звука... Вернуться на исходную позицию... Повторить то же самое с движущимся звуком... И так – много раз, до автоматизма...
Можно научиться делать безупречно 90% всех дел – нужна только упорная тренировка по рациональной системе. Оставшиеся 10% требуют ещё и чего-то неуловимого, необъяснимого, интуитивного...
Кажется, основное Лита затвердила. Вон как держится – прямо настоящий снайпер... Однако мы ведь не в тир собирались...
Через пять минут ходьбы она вводит меня в какие-то подвалы. Там очень жарко, пахнет благовониями.
Появляются странные бритоголовые люди в рясах шафранового цвета.
– Это ещё кто? – с удивлением интересуюсь я.
– Это последователи Безначального. Они попросили меня о помощи.
– Какого ещё Безначального? Секта? Во что они верят?
– В великого бога Одо, Отца Машин, который наделяет каждую вещь частичкой жизни. Они с величайшим почтением относятся ко всякой технике – это их культ. Уважают и хакеров. Они считают нас пророками Одо.
Усмехаюсь: мало ли безумцев в наши дни?..
А вот и главное помещение. Тут действительно курятся благовония, лёгкий дымок витает в воздухе. Люди в шафрановых халатах усаживают нас за стол, уставленный компьютерами. В углу я замечаю Ивара.
– Вот как? И ты здесь?
Ивар пожимает плечами:
– Просто хочу понять других людей. Мне забавны эти сектанты...
Лита ловко распутывает провода, подключает компьютеры к энергосети.
– Несколько братьев были захвачены полицией два дня назад. Нам надо зайти в сервер полицейского управления, чтобы выведать, где их держат, какие обвинения предъявляют, – говорит она, ставя клавиатуру по привычке себе на колени.
Киваю. Значит, опять придётся взламывать... С другой стороны, смешно ожидать от хакеров, чтобы они, к примеру, целыми днями просто играли с роботами...
Взлом прошёл на удивление легко. Сама атака длилась не более трёх минут, и вскоре мы получили доступ к базе данных.
– Всё, – сказал я, откидываясь на спинку кресла, ходящего ходуном под моим весом.
И вдруг начинаю понимать, что собравшиеся смотрят на меня как-то странно, включая Литу. Лишь Ивар улыбается, сидя под слуховым окошком подвала.
– В чём дело?
Никто не отвечает. Ребята в смешных шафрановых рясах один за другим опускаются передо мной на колени, бубня какую-то мантру.
Лита, широко открыв глаза, не в силах вымолвить ни слова.
– Ивар, что происходит?
Он отвечает своим бархатистым баритоном, широко улыбаясь:
– Просто когда вы начали атаку, ты вдруг перестал стучать пальцами по клавиатуре. Твои глаза остекленели, ты как будто застыл и не реагировал на наши слова... Мы хотели вынуть тебя из-за стола, но заметили, что команды продолжают идти в компьютер, причём во много раз быстрее, чем раньше. Транс продолжался, пока ты не сказал: «Всё!» Сектанты теперь считают, что ты – аватар: воплощение великого Одо! Поэтому можешь общаться с компьютерами силой мысли... Ну как, и сейчас не веришь, что в человеке скрыты внутренние силы, которых не объяснить науке?
– О, чёрт!
Конечно, я забылся, погрузившись в привычную стихию, и чисто рефлективно активировал имплантант!.. Ещё бы они на меня так не смотрели. Это зрелище может заставить излишне слабонервных полезть в карман за таблеткой чего-нибудь успокоительного!..
* * *
Я вернулся домой, крайне на себя раздосадованный – допустить такой промах!.. Если среди присутствовавших был хоть один кланер, меня раскусили... Всем им прекрасно известно о способности Нейромантов взаимодействовать с компьютерами посредством имплантированного в мозг чипа.Ну да ладно, сделанного не вернёшь... Я вообще-то не слишком склонен переживать о своих промахах. Самокритика ещё никого ни до чего хорошего не доводила...
По пути заглянул в соседний магазинчик – купил целый пакет различных пирожных и три литра молока.
Теперь надо как можно скорее найти Инфа и покончить с этим...
...Через стены я слышал орган.
Его поддерживал мощный хор мужских голосов – инквизиторы на общем молебне пели литанию от Тьмы. Благодарение за пережитую ночь. И одновременно – очищение от следов Зла, которое было так близко...
Брат Роберто оказался полноватым и невысоким – ну, копия моего реального физического носителя. А я в виртуальном мире – длинный, хулой человек с неулыбчивым липом. Волосы острижены довольно коротко: не терплю ни малейших неудобств в бою.
Брат Роберто был также болтуном, что меня вполне устроило. Он не успокоился, пока не рассказал мне обо всём примечательном, что произошло у них за последние полгода.
Время в виртуальном мире течёт иначе, чем в реальности: обычный час равен двенадцати виртуальным. Но погружённое в киберпространство сознание этой скорости не замечает.
Мне безразлично, что происходило здесь, в Альбрехте. Мне нужен кто-то, умеющий оживлять трупы...
– А на чём вы специализировались, брат Манфред? – спросил меня брат Роберто.
– На ведьмах.
– Разве простых охотников на ведьм недостаточно?
– Я искал ведьм внутри городских стен. Среди ремесленников... Среди военных... Среди высшего света...
– Действительно? – изумился брат Роберто. – Поиски ведьм среди высшего света?.. Да, дворяне чаще остальных склонны к нечестивому колдовству... Наверно, вам пришлось нелегко?
– Несомненно, – на моих губах появилась самодовольная улыбка, обычная для служителей церкви.
– Ваши поиски были успешны? – не отставал брат Роберто.
– Будучи послушником, я следовал за братом Феоктистом. Оказывал ему помощь по мере своих скромных сил в поимке Хортсваальской Колдуньи и Пляшущих Красавиц в Олдмонде... А когда стал работать один, мне выпала честь расследовать дело о ереси октетов.
Брат Роберто уважительно покачал головой:
– У вас хороший опыт... Вы носите целый арсенал оружия, видимо, неплохо им владеете?
Арсенал – это громко сказано. Я ношу лишь тяжёлую боевую рапиру с широкой чашкой, 15-люймовый кинжал с «лепестками» да пару новомодных пистолетов – на манер тех, которыми вооружены лёгкие пистольеры элитного конного отряда Радении. В нём служат две сотни дворянских отпрысков, затянутых в чёрный шёлк и бархат. Своими пистолетами они наносят немалый урон врагу, внезапно появляясь и исчезая... Многие недолюбливают это оружие, а мне оно нравится.
Изобретение пистолета с кремневым колесцовым замком дало коннице возможность пользоваться огнестрельным оружием – с тяжёлым мушкетом неудобно управляться верхом на коне.
В бою сначала стреляет первая шеренга пистольеров, потом она отъезжает, освобождая место второй шеренге – перезаряжает пистолеты и вновь атакует после третьей шеренги. Тяжёлая конница, конечно, пистольеров сомнёт – если догонит. Да и проредят ряды рыцарей пистольеры основательно... Кого-то пугает быстрое развитие вооружения. У меня же оно вызывает лишь любопытство...
– Для блага святого дела можно принять вид и разбитного дворянского повесы. Лишь бы расследование не заглохло!
– Ну, если так... Тогда вам будет особенно приятно узнать, что мы отправляемся к леди Амалии эн-Горнедье. Очень родовита, красавица, жемчужина графских балов. Её подруга, леди Генриетта эн-Тронье, уличена два дня назад в ереси, колдовстве и призывании демонов. Мы должны допросить леди Амалию. У меня есть сомнения насчёт её невиновности.
– Как скажете, брат Роберто, как скажете...
Хмурые улицы Альбрехта... Тучи в небесах– словно серое гигантское лицо – с уродливыми губами, обвислыми щеками и маленькими впавшими глазками... Хорошо хоть дождя нет...
Невесёлый город... Лица людей угрюмые, неулыбчивые... Серость. Здесь властвует серость...
Единственное живое – это запах свежего хлеба поутру...
Крысы... Они здесь, таятся в тёмных углах, сверкая голодными глазами... Серое воинство... Как же их много...
Даже не знаю, кого больше: монахов в серых рясах или серых крыс?..
Инквизиторы носят чёрное с красным. Толпа расступается перед нами... Но кто знает, что говорят в спину?..
Шикарная карета с лазурным гербом проехала по мостовой. Из окна виднелась белая женская ручка, державшая батистовый платочек с искусно вышитым вензелем.
Рядом с каретой скакал дворянин при шпаге и в чёрном бархатном плаще. Иногда он почтительно склонялся к окну и выслушивал летевшие оттуда слова, время от времени постукивая хлыстиком по голенищу высокого сапога.
Мы остановились напротив резной ограды шикарного особняка. Завидев нас, садовник бросился открывать калитку.
–Леди Амалия дома? – спросил брат Роберто.
– Да, святой брат.
– Отлично! – Брат Роберто решительно направился к дверям.
...Леди Амалия оказалась жгучей брюнеткой, высокой и грациозной. Она сверху вниз смотрела на пухлого брата Роберто. Инквизитор неодобрительно поморщился: платье, сшитое по последней моде, слишком открывало плечи и грудь... Леди Амалия поняла гримасу и накинула алый шарф.
– Вам известно, зачем мы здесь? – сразу перешёл к делу брат Роберто.
Леди Амалия кивнула... Настоящая светская лама, она поразительно хорошо скрывала свои чувства:
– Да, конечно... Присаживайтесь, пожалуйста.
Она и сама медленно опустилась в богато украшенное золотым шитьём кресло, прошелестев платьем и заставив шелохнуться воздух, напитанный запахом её духов. Фиалка, корень барвихи, какие-то масла, если я правильно разобрал...
Не одобряю. Мне никогда не нравилась фиалка – предпочитаю жасмин...
Я остался стоять, осматривая комнату. Брат Роберто с облегчением плюхнулся в ближайшее к леди Амалии кресло:
– Думаю, не стоит напоминать, чем грозит ложь инквизитору... Итак, леди Амалия, вы знаете леди Генриетту с самого детства ?
Она изящно наклонила головку:
– С семи лет, если вам угодно.
Брат Роберто пошевелил мокрыми губами:
– Когда вы узнали, что она виновна в ереси и колдовстве?
Леди Амалия пожала плечами:
– Как все – когда её арестовали...
Я сделал несколько шагов по комнате, чтобы лучше рассмотреть стоявшие на мраморной полке над камином золотые часы. Отличная работа, филигранное исполнение: движущиеся фигурки, мелодичный звон... Весьма изысканно. ..
–...За леди Генриеттой вы не замечали ничего такого?
– Чего – такого?
– Чего-нибудь странного или особенного? Не совсем обычных друзей или знакомых?.. Возможно, появились какие-то странные привычки, слова?..
Если бы мы были сейчас в реальности, я бы легко определил, лжёт она или нет. А здесь остаётся лишь следить за нею.
– Нет... Я даже подумать не могла, что Генриетта... Ах, это до сих пор не укладывается в моей голове!..
Очень грамотный вздох. По всем правилам искусства. Вполне естественно...
– ...Как вы думаете, ради чего могла леди Генриетта решиться на колдовство? Кто-то колдует ради денег, кто-то ради любви – ну, вы ведь не хуже меня знаете! – Брат Роберто вопросительно смотрел на леди Амалию.
...Я прошёл на другую половину комнаты, чтобы насладиться висевшей там картиной. Великолепно! На холсте была изображена классическая сцена из Священного Писания – Спаситель, стоящий перед царём Минхом, приказывающим распять его ножами на брёвнах, положенных буквой "Т"... Работа выполнена настоящим мастером. Отлично прописаны грустное, всепрощающее лицо Спасителя и яростное, блестящее от пота, как у раба в каменоломнях, лицо Минха – на фоне восковых лиц остальных людей.
–...Даже не могу себе представить, чтобы Генриетта... Она была богата, любима, счастлива...
– Подумайте хорошенько, леди Амалия, – настаивал брат Роберто. – Ведь должно быть что-то?.. Чего ей не хватало? Острых ощущений? Власти?
– Я не знаю!.. А достаточно ли сильны доказательства против неё, брат Роберто? Не могу поверить, чтобы Генриетта – этот ангел, образец доброты и святости – так низко пала!
– Вы не доверяете Святой Инквизиции? – угрожающе спросил брат Роберто.
– Нет, что вы...
– Кто автор этой картины, леди Амалия? – Я внезапно повернулся к ней.
– Михаил из Крольма.
– Неужто подлинник?
– Конечно, – горделиво подняла голову леди Амалия.
– Благодарю вас.
Брат Роберто продолжал задавать вопросы, а я уже знал ответ: она виновна не меньше своей подруги. Скорее всего леди Генриетта была вообще невиновна, для Инквизиции она была лишь поводом, чтобы вплотную заняться леди Амалией.
Дело в том, что Михаил из Крольма продавал как подлинники, так и копии, которые не отличались ничем, лишь стоимостью – примерно на порядок. Поэтому обычно простаки довольствовались копиями. Однако ходили разговоры, что подлинники обладают некими магическими свойствами... Михаил продавал подлинники только некоторым счастливчикам и всегда с условием: картины никому не будут перепродаваться, а ему позволяется иногда навещать картины на новом месте.
Заметил я и чёрные камни, щедро рассыпанные рядом с каминными часами – абсолютно такие же использовали еретики в Ладене. Их откалывали от знаменитой Проклятой Скалы, одиноко высящейся в болотистых топях Норгемра. Под нею, по легенде, был похоронен некогда могущественный лич Валаэдра, покончивший с собой. Его магию и впитала Скала.
Да и имя леди Амалии довольно часто встречалось в архивах инквизиции – мельком, осторожно, но всё же чересчур часто, чтобы это было случайным.
А самое главное – я учуял проведённый прошедшей ночью в этой комнате магический обряд. Давно, когда я еще следовал за братом Феоктистом, меня ударил молнией один колдун. Я выжил. Метался месяц в постели, весь обложенный компрессами и молитвами – но выжил. (Не без некоторой подправки файлов здоровья, конечно!) Напоминание о молнии – сеть багровых шрамов, покрывающая мои спину и грудь. Она теплеет, когда рядом витают частицы магии...
Инквизиция терпелива. Она, как хищник, следит за жертвой, а потом убивает одним уларом...
– Благодарю вас за искренность, леди Амалия, – сказал брат Роберто, вставая.
– Я всегда была верной дочерью Церкви, – ответила она, склоняясь для благословения.
– Мы знаем, – ответил брат Роберто, крестя её головку толстыми пальцами. – Мы знаем...
...Вечером мы сидели вместе с Корвином-Флейтистом в одной из таверн старого Альбрехта. Солнце – редкий гость в этих краях – всё же прорвалось сквозь тучи и грело нас через оконные стёкла. На столе дымилась мясная похлёбка, сладко пахла краюшка хлеба.
Всё, казалось бы, замечательно... Но это не так!
Солнце – прощальный луч жизни. Когда оно закатится – настанет время Зла!..
Краюшка хлеба стоит дороже десяти похлёбок!
В этом виноваты крысы. Они съедают запасы зерна, загрызают детей в колыбелях, они превратили жизнь города в сущий ад! От них не спасают ни капканы, ни коты, ни молитвы...
– Подумать только! Целых три флорина за краюху!.. На Равнинах она стоит три медяка, – усмехнулся Корвин, а я подумал, что его усмешка мне кого-то напоминает... – Здесь какая-то странная публика. Они за весь день кинули в мою шляпу лишь горсть мелкой монеты...
Корвин, как обычно, попытался играть на площади, но горожане в трудные дни не расположены к музыке...