Страница:
Оружие, подобранное в Клане, внешне выглядит совершено обычно – такое можно купить в любом полисе. Но оно малость модифицировано. Главный плюс – нет проблем с патронами.
Свен пригодится в крайних случаях. Он прямо излучает ауру уверенности. Максвелл же универсален, используется практически всеми. С ним по популярности соперничают полицейский Holtzer&Shultz, который делают Оружейники, и Predator v-23, разработанный независимой фирмой. Последний мне не очень нравится, хотя у него лёгкий спуск и палец не проваливается после преодоления сопротивления курка, как бывает у Максвелла или H&S. Зато у пистолетов с лёгким спуском чаше случаются осечки, что куда неприятнее и опаснее пары пролетевших мимо цели пуль. Чем легче спуск, тем меньше дёргается пистолет и выше точность. Но одновременно повышается чувствительность к загрязнению, предрасположенность к осечкам.
Многим нравится именно лёгкий спуск – настолько, что ради него уменьшают изгиб боевой пружины или подтачивают выступ курка.
Здесь надо быть осторожным.
Подточишь чуть больше, чем нужно – и пистолет начнёт стрелять очередями.
H&S, конечно, хорош, но им пользуются слишком многие (а я люблю индивидуальность), и он тяжелее Макса на 300 г. К тому же мне он не нравится чисто внешне.
Последний аргумент в пользу Макса – на его зарядку уходит на 0,3 секунды меньше, чем на зарядку H&S.
Конечно, нехорошо брать пистолет, с которым ещё не успел как следует познакомиться. Дело в том, что я имею привычку, готовясь к стрельбе, заранее выбирать пальцем свободный ход курка, чтобы выстрел произвести мгновенно после обнаружения цели – тогда достаточно только лёгкого движения сустава. С такой привычкой надо точно знать, каков ход курка у пистолета – у каждого он индивидуален. Иначе нельзя остановить курок в нужном положении, полностью почувствовать его сопротивление.
Впрочем, я не такой поклонник оружия, как Антей или Митер. Не люблю пальбы. Но для того чтобы выжить в полисе, надо уметь стрелять быстрее и точнее врага, а потому нас и обучили убивать...
Придорожная гостиница.
Сворачиваю, въезжаю в ворота ограды.
Всё, теперь я за щитом, значит, можно выйти из машины и подышать нормальным воздухом.
«Особые скидки для постоянных клиентов!»– извещает вывеска сбоку от входа, нарисованная красным по жёлтому и вывешенная сбоку от входа.
Войдя внутрь, ловлю себя на мысли, что хотя и прочёл название гостиницы над дверью, но уже благополучно его забыл – вымотала трёхдневная езда.
Обычный бар, столовая с неприятным запахом, синтезировавшимся из сотен запахов пиши.
За столами – самые разные, непохожие друг на друга люди. У окна устроился торговый агент в дорогом костюме. Он быстро пьёт кофе, просматривая бумаги, которые перелистывает левой рукой.
В глубине зала сидят сразу четверо. Судя по одежде – водители грузовиков. Оттуда слышен громкий смех и несётся запах спиртных напитков.
Кто-то спит за самым дальним столиком, надвинув широкополую шляпу на глаза и далеко вытянув ноги.
Пока продавец снимает деньги с моей кредитки, смотрю на его коротко остриженную голову и гадаю – как долго он здесь работает?
«Особые скидки для постоянных клиентов!»...
Когда я с подносом отхожу от стойки и ищу свободное местечко, меня преследует навязчивая мысль. Такие вот во всём одинаковые придорожные гостиницы развивают в человеке неприятное чувство постоянного deja-vu. Я никогда не смогу вспомнить: бывал ли в этой гостинице раньше или же заехал сюда впервые?
Это неважно.
Покупай еду, заказывай комнату на ночь – и продолжай поездку.
Здесь не живут – здесь существуют в состоянии паузы.
«Особые скидки для постоянных клиентов!»... Как можно стать постоянным клиентом, если никогда не вспомнишь, бывал ли ты здесь раньше?..
Маленькая комната – самая обычная для таких гостиниц: чистая и удобная.
Отличная вентиляция, TV-блок с дисками записей различных шоу, концертов, презентаций, фильмов, выступлений, новостей и многого-многого другого.
Слишком много слогов «го». Это утомляет.
Накиро учил нас играть в го – японские шашки, которые, впрочем, совсем не похожи на шашки...
Я включаю какой-то фильм, через десять минут мне становится скучно, и дальше слежу за событиями в режиме ускоренной перемотки.
Сон приходит мгновенно, кажется, я даже не успеваю коснуться головой ортопедической (как же иначе!) подушки...
Распотрошённое, расколотое, скомканное, залежавшееся утро.
Утро, лишённое свежести.
Не хочется вставать – но и продолжать лежать в этой постели невыносимо. Ни одна дилемма не сможет сравниться по сложности с этой, с каждой секундой делающейся всё сложнее.
Одноразовая зубная щетка. Одноразовая зубная паста. Одноразовое полотенце. Одноразовый пластиковый стаканчик для воды.
Среди этих одноразовых вещей моя электробритва выглядит оплотом спокойствия, островком уюта.
Я – фетишист. В данный момент прямо-таки обожаю свою замечательную матовую, чёрную, беспроводную электробритву.
Ещё пятнадцать минут моей жизни, пролетевшие, как в ускоренной перемотке – и машина уже несёт меня по лику планеты со скоростью 170 км/ч. Я воображаю себя то птицей с раскинутыми крыльями, то жуком, подтягивающим под себя весь маленький шарик Земли...
Надо будет запомнить этот образ. Дизайнер ищет материал для своего творчества в самых неожиданных местах.
Утро для меня – пора фантазий. Ими я восполняю недостаток снов, которые не вижу уже несколько лет. Нет, на самом-то деле я их вижу, просто забываю сразу, как только открываю глаза – побочное следствие программы тренировки памяти.
Сон – это здоровье. Мы должны спать, чтобы восстанавливались силы. Рецепт спокойной жизни – 8 часов сна ежедневно. Больше или меньше – вредно для мозга: он тогда работает не в полную силу.
И я не выдумываю историй про то, будто бы моя душа путешествует по неизвестным мирам, пока я сплю. Это сон, естественное физиологическое состояние мозга. Никакой мистики. Никакой философии.
Я – пуля, несущаяся к цели...
Я – импульс, летящий по нерву.
Я – электрический разряд, скачущий по проводам...
Колёса отрываются от земли, я ощущаю радость полёта.
Возникает соблазн мягко потянуть штурвал на себя, сделать разворот на левое крыло и пустить залп ракет.
Но машина падает вниз – случайная неровность дороги, пославшая автомобиль в высокий прыжок.
О, для кого-то эта выбоина оказалась фатальной – на правом бетонном ограждении висит днищем вверх искорёженный остов.
Который уже день – дорога... Вроде бы ничего утомительного в долгой езде нет, но выматывает она порядочно.
Перемотать фильм назад, запустить снова.
Придорожная гостиница.
Сворачиваю, въезжаю в ворота ограды.
Всё, теперь я за шитом, вне машины можно дышать без противогаза.
Повторять до отупения.
Перемотать обратно, повторить ещё раз.
Только и воспоминаний, что придорожные гостиницы, ворота оград, вывески, столовые, похожие друг на друга комнаты...
Их было три – придорожных гостиниц. А мне они показались тридцатью...
Почему в каждой гостинице кто-нибудь дремлет у дальней стены? В 60% случаев этот кто-то надвигает на глаза шляпу, которая в 50% случаев широкополая...
«Особые скидки для постоянных клиентов!»...
Для постоянных скидок нужны особые клиенты...
Меня преследует странное чувство, будто фильм со мной в главной роли подходит к концу, и вокруг начинают проноситься эпизоды, которые не укладываются в бюджет, а потому делаются наспех. Всё ради финальной развязки.
Мысль о том, что я, возможно, еду навстречу своей смерти, забавляет...
Когда наконец замерцали вдали огни Ландополиса, эти звёзды в кромешной тьме, я расслабил затёкшие мышцы спины и позволил себе немного помечтать об отдыхе. Первый день после приезда буду бездельничать!..
Обычная процедура проверки документов проходит в слишком тёмном помещении. Я не вижу лица полицейского, стоящего у противоположной стены.
Сержант, возвращающий мне персональную карточку, даже забывает вежливо улыбнуться. На его форме видны пятна извёстки – следы неосторожного прислонения к стене. Мозг, неделю видевший только дорогу и похожие друг на друга гостиницы, цепляется за всё, жадно впитывая новую информацию...
Въезд на улицы полиса. Слева – разрушенный дом. От него осталось только два нижних этажа. Третий – с рассроченными перегородками, свисающим на железных прутах бетоном и обломанными стенами. В ряду других домов этот выглядит гнилым зубом.
По мере удаления от границы полиса картина не меняется. Часто попадаются разбитые дома, словно здесь регулярно, каждое воскресенье, играют в войну. Прохожие – страннее некуда: переходят улицу так, будто машин не существует на свете. Приходится тормозить в самый последний момент. Сворачиваю на улицу, где, по моим сведениям, находится Центр аренды помещений.
За спиной остаётся мир кошмаров – странные, не найти другого слова, районы с почерневшими домами, стеклянными осколками, хрустящими на тротуарах, и пешеходами, выглядящими, как последователи мистической секты.
Теперь я среди несущихся болидов, ярко освещённых стен небоскрёбов.
И повсюду – полицейские патрули: я насчитал штук двадцать, пока добрался до Центра.
Подходя к подъезду арендного офиса, боковым зрением замечаю движение в переулке: там копошатся крысы. Миг – и они разбегаются, бесследно исчезают, заслышав шаги человека. Мерзость.
Это самый грязный полис из всех, что я видел.
Внутри офиса уютно и светло, а его сотрудники излучают добродушие и сверкают улыбками. Конечно, это всё – маски, но всё равно лично мне приятнее смотреть на улыбающиеся лица.
Пока Клауди Дэвис (так гласила карточка на столе) сверяется с компьютером, выискивая квартиру, удовлетворяющую моим небольшим запросам, я разглядываю в окно стену соседнего здания.
Сверху светится неоновая вывеска, рекламирующая какую-то фирму по продаже бытовой техники. Внизу выделяются ярко освещённые витрины – уставленные TV-блоками, музыкальными центрами, кучей других мелких вещичек, безусловно полезных обывателю. В самом деле – как можно чувствовать себя нормальным человеком, не имея такой замечательной техники?
Пространство от витрины до неоновой вывески ничем не освещается. Лишь окна, в которых горят слепящие галогеновые лампы. Светлые дырки в темноте.
Этот образ я запоминаю. Позже использую его в какой-нибудь картине.
– Я думаю, это вам подойдёт, – наконец раздаётся голос Дэвис. – Как вы и просили, в районе Двенадцатого проспекта, рядом со станцией метро А-12. Две комнаты, приличный дом, 12 этаж. Посмотрите, вас устроит?
Бросив беглый взгляд на планировку квартиры, киваю. Обилие цифр «12» меня не пугает.
Клауди начинает заполнять форму договора аренды, а я рассматриваю смешного человечка в шляпе на её столе.
Я регистрируюсь по другой карточке – не по той, которую предъявлял для оформления въезда в полис – на всякий случай.
– На какой срок вы хотели бы заключить договор?
– Месяц. Возможно, потом продолжу.
– Вы собираетесь поселиться в нашем полисе?
– Отвечать обязательно?
Она отрывается от клавиатуры и смотрит мне в лицо.
– Нет. Просто мне интересно: что может заставить человека переехать в наш полис? Поверьте, это не самое прекрасное место на земле.
– Странно, судя по развитой промышленности, полис должен процветать.
– Это не так, – грустно улыбается девушка. – Мэр полиса, мистер Альберти, ничего не может поделать с волной преступности. Он даже не в силах справиться с крысами. Их в последний год стало так много, что, проходя по улице, я каждый раз наступаю на какую-то из них. Многие из тех, у кого есть деньги на переезд, уже уехали. Работодателям приходится платить намного большие зарплаты – только это и удерживает людей на месте. Я бы и сама сбежала отсюда, но я знаю, что зарплата, которую мне предложат в другом полисе, будет в два-три раза меньше. Потому люди и готовы мириться с преступностью, грязью и крысами на улицах, отгораживаясь от них в своих светлых квартирах, тратя свободное время на покупки и вечеринки.
Она опускает глаза.
– Простите. Что-то на меня нашло. У нас, как вы можете догадаться, не очень много клиентов последние месяцы.
– Ничего. Я благодарен вам за откровенность. Теперь буду иметь представление, где предстоит работать. Хотел бы вас ещё спросить об одном.
Она снова подняла на меня прекрасные большие глаза.
– Я видел на улицах огромное количество полицейских патрулей. Неужели они не могут обеспечить безопасность граждан?
– В тех районах, где патрули появляются, относительно спокойно, хотя даже на главной улице могут ударить ножом в спину, чтобы снять с вас часы. Но есть и такие районы, где живут бедняки. Там полиция не патрулирует, лишь раз в месяц устраивает чистки. Там действуют специальные команды – хорошо вооружённые и подготовленные. На полицию нельзя слишком рассчитывать. Поэтому тот, кто хочет жить долго, не выходит без оружия и в магазин на углу.
В подтверждение своих слов она показала мне маленький пистолетик в кобуре, укрепленной на поясе.
Прежде чем сесть в машину, покупаю пачку чипсов и бутылочку газировки: никогда не отказываю себе в маленьких радостях!
Открывая дверцу, вдруг почувствовал спиной чей-то пристальный взгляд.
Я оборачиваюсь – и вижу невдалеке неподвижно стоящего среди спешащей толпы худого парня в обгорелой одежде. Он тоже пристально смотрит на меня. Что-то ёкает в сердце: суеверные кланеры считали, что Эдди (так они между собой прозвали этого парня) является предвестником смерти.
Бред.
Мистика.
Я всегда считал себя рассудительным человеком. Я всегда ненавидел веру в сверхъестественные силы.
Спокойно сажусь в машину, даже не удосужившись проверить, существует ли этот парень в обгорелой одежде на самом деле, или это лишь следствие переутомления.
Район, где расположена квартира, не респектабелен – мне не нужно быть на виду. Зато он находится близко к тем местам, где придётся работать, используя информацию Некроса.
Вокруг – унылые громады домов. Здесь живёт самая бедная часть горожан.
Я решил срезать дорогу и поехал по пустым тёмным улочкам.
На тротуарах – ни души.
Повсюду перед домами навалены кучи мусора, будто жильцы вышвыривают его прямо из окон. И крысы, крысы, крысы... Они повсюду. Каждая куча кишит их серыми телами.
Кажется, что они провожают мою машину голодными взглядами красных глаз, а из их пастей по острым зубам стекает слюна.
Крысы боятся человека, когда их мало. Но если собирается больше трёх особей, они становятся опасными. Эти мутировавшие создания легко могут допрыгнуть до горла и крепко вцепиться в него, им вполне по силам раздробить своими челюстями руку или вырвать кусок мяса из ноги...
Огромные монстры существуют только в сказках.
Крысы пугают своим единством, общим сознанием Стаи, которой безразличны единичные потери, которая не чувствует боли, жалости, ненависти, злобы – эти чувства присущи только человеку. Стая знает только голод – и борьбу за существование...
Внезапно из-за угла вылетает чёрный болид.
Педаль тормоза, нажатая на секунду позже, чем надо.
Страшный удар, сминающий перед моего Гарвея и бок чёрного Cruiso Extremo. Хвала инженерам – я отделываюсь лёгким испугом.
Выхожу из машины – Cruiso не двигается с места, загораживая мне проезд.
– Эй, мистер! – стучу я по тонированному стеклу Cruiso.
Стекло резко опускается, открывая взору улыбающуюся физиономию белобрысого парня лет шестнадцати, направляющего прямо в меня револьвер.
– Jas muv'n U ded, wikl! (Только двинься – и ты мёртв, чувак!) – жизнерадостно объявляет он.
Сзади слышатся шаги, потом мощный удар чем-то тяжёлым по шее бросает меня вперёд. Я сползаю по крылу Cruiso на землю, как масло по горячему ножу. Позвоночник не сломан только чудом.
Сквозь боль я слышу смех.
Он исчезает, растворяясь в темноте...
...Благодаря вашим имплантантам – вы бессмертны! – говорит Накиро Табуто, наш старый учитель, неторопливо прохаживаясь между рядами. – Вы можете жить вечно. Жизнь тела – миг. Тело в конце концов всегда погибает. Подлинное бессмертие – бессмертие сознания. Человек либо боится смерти, либо обретает спокойствие, примирившись с её неизбежностью. Вы можете умереть – если пуля попадёт в имплантант. Но это будет смерть мгновенная. Кто знает, что за ней? Воспринимайте смерть как новую стадию развития своего сознания. Смерть – приправа, обостряющая вкус жизни. Что чувствуют файлы после их удаления? По крайней мере, вы избавлены от ужаса медленного старения...
Накиро – наш любимый учитель. Ничьи уроки не нравятся нам больше – даже программирование, даже виртуальные тренажёры... Только почему в классе так темно, Накиро? Какой сейчас год? И почему меня тянет куда-то вверх?..
...Я, видимо, потерял сознание на пару секунд. Притворяться бесчувственным глупо: они всё равно добьют – ради удовольствия увидеть чужую смерть.
Сквозь боль я слышу смех.
Он вызывает волну ярости – её бы не было, если б преступники делали своё дело молча.
Рука.
Моя правая рука.
Она ничем не задета.
Она может достать пистолет, снять с предохранителя и выстрелить – менее чем за секунду. Всего-то и надо – перевернуться на спину...
...Я включил имплантант, одновременно перекатываясь на спину и выхватывая свойMaxwell4N.
Выстрел номер один – прямо в дверьCruiso:Максвелл пробивает такие преграды, как бумагу. Сидящий в машине наиболее опасен. Он вскрикнул. Одновременно повернулся ко мне тот, что орудовал дубинкой, самозабвенно круша стёкла моей машины.
Выстрел номер два – ещё раз в дверь: благодаря крику я смог точно позиционировать в пространстве голову подростка, а благодаря моей реакции она не успела сместиться.
Какой-то клёкот после выстрела – захлебывающийся.
Выстрел номер три – в того, который меня ударил. Он как раз заносил свою дубинку.
Пуля через пах прошила тело насквозь, дробя кости.
Резкий толчок левой ногой – я поднялся с земли, посылая пару пуль в задние двери – гам послышалось шевеление.
Оттуда уже почти выбрался из машины юнец и готовился поднять на меня пистолет – его унесло силой выстрела, раздробившего ключицу. Внутри салона – женский стон, но через аккуратную дырочку, проделанную пулей в чёрном стекле, ничего не увидеть.
На всякий случай – еще выстрел в окно.
Резкий разворот – выстрел в голову парню с дубинкой.
Я подошёл поближе к машине и поверх крыши добил того, с раздробленной ключицей...
...Руки механически отщелкивают пустую обойму, заменяя её новой. На эту операцию, благодаря тренировкам, у меня уходит 2,6 секунды. На 0,4 секунды больше, чем у экзекуторов.
Не успел приехать – тут же нарвался на банду сопляков, катающихся на Cruiso Extreme, стоящем минимум 55000 кредитов, постреливая и избивая прохожих... Ничего себе развлечения у местной молодёжи!.. Куда катится мир?!
Ударом рукоятки пистолета разбиваю стекло Cruiso: белобрысый красавчик за рулём мёртв, вторая пуля разнесла череп на части. На заднем сидении какая-то девушка в одежде ядовитых цветов – видимо, чья-то подружка. Она пока ещё жива, мои пули поразили живот и грудь. Ладно, сама умрёт – любительница острых ощущений!
Остальные двое нападавших не живее автомобильной шины.
Всем – по 16-17 лет. Неплохой город...
Вирус побери этот полис – ни во время перестрелки, ни даже сейчас не слышно полицейских сирен!.. Действительно, заброшенные районы тут никто не патрулирует...
Шею мне всё же повредили: не могу ни повернуть, ни наклонить голову. Надо бы обратиться к врачу.
Стекла в машине перебили, канальи!
Ветер вовсю треплет волосы.
Боль становится тёплой, как молоко, и стекает куда-то вниз по спине.
Ещё пять минут – и я на месте. Ставлю машину рядом с домом и иду в квартиру, не забывая смотреть по сторонам – нападение добавило мне осторожности.
Всё-таки этот район чуть получше того, где в меня врезались.
Даже горят уличные фонари, хорошо освещая прохожих.
В коридорах тоже включен свет. На нескольких дверях замечаю таблички с названиями фирм – здесь явно прокручиваются теневые капиталы.
Вот и моя серая дверь. Номер 4373.
Приятно набирать код на мягкой резиновой сенсорке.
Итак, я внутри. Здравствуй, дом.
Квартирка маленькая, чистая и светлая. Ничего лишнего, всё – самое необходимое. Она ограждает меня от жестокого, грязного внешнего мира.
В нём слишком много слогов «го».
Оглядев пустые стены и углы, я ощутил желание заняться накопительством разных приятных вещей, благодаря которым смогу самодовольно оглядывать прожитую жизнь.
Купить диванчик – непременно с покрытием из кодьюара, нежно-бежевый и мягкий.
Напротив поставить стеклянный столик кредитов за тысячу. На нём будет приятно наигрывать серебристый музыкальный центр.
На пол подойдёт ковёр, в котором ноги утопают по щиколотку.
Можно заваривать по утрам двойной эспрессо с чарующим запахом, ставить чашечку на блюдечко, наслаждаться всеми своими вещами, сидя в глубоком кресле, глядя на море далёких огней в окне.
Но – в такой квартире трудно найти место для хромированного Maxwell'a, да и пистолет-пулемёт плохо смотрится на тумбочке у кровати. Ещё хуже и безвкуснее только ноут, стоящий рядом с кофеваркой. Так что такая обывательская жизнь не для меня (здесь я нахожу уместной лёгкую улыбку).
Приняв ванну после дороги, одев всё чистое, пахнущее свежестью, с нетерпением вхожу в Сеть Ландополиса. Оплачиваю время, вводя кредитку в щель ноута, соглашаюсь с условиями договора, получаю доступ к ресурсам Сети.
Хотя я переписал на новый ноут всё необходимое, пока он кажется чужим и холодным. Временно, конечно: через пару дней работы это ощущение пропадёт.
После просмотра общей информации подключаюсь к игровому серверу.
Дело в том, что Инф почему-то общался с Некросом не по коммуникатору и даже не через виртуальный чат. Он предпочитал встречаться в мире одной сетевой игры, в котором ежедневно бывает добрая сотня тысяч человек. Мудро – очень сложно найти его в реальности, зная лишь виртуальную сущность: игровые серверы неплохо защищены.
Насколько я понял – это так называемая ролевая игра. Действие происходит в выдуманном мире, и каждый игрок сам избирает свою роль. Наряду с живыми игроками существуют и NPC, Non Playing Characters – боты, управляемые компьютером. Всё просто: чем больше сражаешься, тем мощнее твои удары. Чем чаще бегаешь, тем дольше не устаёшь. Всё как в жизни.
Мир отдалённо напоминает Землю много сотен лет назад – не реальную Землю, а такую, которая знакома по сказкам, легендам и мифам. Это жестокая и мрачная вселенная, агонизирующая перед своим концом.
Смысл игры в том, что персонаж постепенно набирается опыта и развивает свои навыки. Хочешь – будь вольным наёмником. Хочешь – капитаном имперских арбалетчиков. Хочешь – стань магом-советником мятежного барона или суровым епископом. Хоть владельцем золотых рудников – было бы желание.
На набор опыта и прокачку умений нужно время, которого у меня нет. Сегодня уже поздно погружаться в игру, а завтра я её взломаю...
Проснувшись, не сразу вспоминаешь, где находишься...
Открываю и закрываю глаза, привыкая к обстановке.
У меня странное строение сознания. С тех пор как я снова начал помнить сны дольше пяти секунд после пробуждения, они окрашивают в свои краски окружающий мир в течение первого часа моей жизни в новом дне.
Сегодня, например, мне снилось нечто грустное, где все умирали, не успевая договорить фразу до конца.
Поэтому сейчас я в печали. Неизвестно, по какому поводу, но я почти наслаждаюсь этой своей печалью.
Каждая комната обладает своим характером. Я давно понял это.
Есть два вида комнат.
Одни выглядят одинаково во все времена суток. Они обладают единым настроением, влияющим на состояние человека. Есть перманентно весёлые комнаты, есть вечно печальные.
Другие могут в один день выглядеть так, а в следующий – иначе. Я жил в комнатах, которые утром нагнетали депрессию, а вечером возвращали спокойствие.
Эта комната с утра кажется холодной, и мне совершенно не хочется вставать. Чтобы опять не поддаться сну, включаю новостной канал радио.
«...приведёт скорее всего к резкому уменьшению производственной мощности предприятия...»
Лёжа под одеялом, потягиваюсь, разминая затёкшие мышцы. К шее не прикоснуться – тот парень здорово мне заехал.
«...также выразил своё несогласие с принятым законопроектом. Несмотря ни на что, на пресс-конференции, проведённой...»
Я никогда не встаю сразу после пробуждения. Люблю ещё часок понежиться, проваливаясь и вновь выныривая из дремоты. Новости идут кусками, не фиксирующимися корой головного мозга.
«...в секторе С-32, был ликвидирован к 22 часам. Причиной возгорания, по мнению ведущего расследование капитана Уильяма Астона, послужил теракт, совершённый одной из преступных группировок с целью убийства сенатора Траверса. В холе предварительного расследования было также установлено...»
Свен пригодится в крайних случаях. Он прямо излучает ауру уверенности. Максвелл же универсален, используется практически всеми. С ним по популярности соперничают полицейский Holtzer&Shultz, который делают Оружейники, и Predator v-23, разработанный независимой фирмой. Последний мне не очень нравится, хотя у него лёгкий спуск и палец не проваливается после преодоления сопротивления курка, как бывает у Максвелла или H&S. Зато у пистолетов с лёгким спуском чаше случаются осечки, что куда неприятнее и опаснее пары пролетевших мимо цели пуль. Чем легче спуск, тем меньше дёргается пистолет и выше точность. Но одновременно повышается чувствительность к загрязнению, предрасположенность к осечкам.
Многим нравится именно лёгкий спуск – настолько, что ради него уменьшают изгиб боевой пружины или подтачивают выступ курка.
Здесь надо быть осторожным.
Подточишь чуть больше, чем нужно – и пистолет начнёт стрелять очередями.
H&S, конечно, хорош, но им пользуются слишком многие (а я люблю индивидуальность), и он тяжелее Макса на 300 г. К тому же мне он не нравится чисто внешне.
Последний аргумент в пользу Макса – на его зарядку уходит на 0,3 секунды меньше, чем на зарядку H&S.
Конечно, нехорошо брать пистолет, с которым ещё не успел как следует познакомиться. Дело в том, что я имею привычку, готовясь к стрельбе, заранее выбирать пальцем свободный ход курка, чтобы выстрел произвести мгновенно после обнаружения цели – тогда достаточно только лёгкого движения сустава. С такой привычкой надо точно знать, каков ход курка у пистолета – у каждого он индивидуален. Иначе нельзя остановить курок в нужном положении, полностью почувствовать его сопротивление.
Впрочем, я не такой поклонник оружия, как Антей или Митер. Не люблю пальбы. Но для того чтобы выжить в полисе, надо уметь стрелять быстрее и точнее врага, а потому нас и обучили убивать...
Придорожная гостиница.
Сворачиваю, въезжаю в ворота ограды.
Всё, теперь я за щитом, значит, можно выйти из машины и подышать нормальным воздухом.
«Особые скидки для постоянных клиентов!»– извещает вывеска сбоку от входа, нарисованная красным по жёлтому и вывешенная сбоку от входа.
Войдя внутрь, ловлю себя на мысли, что хотя и прочёл название гостиницы над дверью, но уже благополучно его забыл – вымотала трёхдневная езда.
Обычный бар, столовая с неприятным запахом, синтезировавшимся из сотен запахов пиши.
За столами – самые разные, непохожие друг на друга люди. У окна устроился торговый агент в дорогом костюме. Он быстро пьёт кофе, просматривая бумаги, которые перелистывает левой рукой.
В глубине зала сидят сразу четверо. Судя по одежде – водители грузовиков. Оттуда слышен громкий смех и несётся запах спиртных напитков.
Кто-то спит за самым дальним столиком, надвинув широкополую шляпу на глаза и далеко вытянув ноги.
Пока продавец снимает деньги с моей кредитки, смотрю на его коротко остриженную голову и гадаю – как долго он здесь работает?
«Особые скидки для постоянных клиентов!»...
Когда я с подносом отхожу от стойки и ищу свободное местечко, меня преследует навязчивая мысль. Такие вот во всём одинаковые придорожные гостиницы развивают в человеке неприятное чувство постоянного deja-vu. Я никогда не смогу вспомнить: бывал ли в этой гостинице раньше или же заехал сюда впервые?
Это неважно.
Покупай еду, заказывай комнату на ночь – и продолжай поездку.
Здесь не живут – здесь существуют в состоянии паузы.
«Особые скидки для постоянных клиентов!»... Как можно стать постоянным клиентом, если никогда не вспомнишь, бывал ли ты здесь раньше?..
Маленькая комната – самая обычная для таких гостиниц: чистая и удобная.
Отличная вентиляция, TV-блок с дисками записей различных шоу, концертов, презентаций, фильмов, выступлений, новостей и многого-многого другого.
Слишком много слогов «го». Это утомляет.
Накиро учил нас играть в го – японские шашки, которые, впрочем, совсем не похожи на шашки...
Я включаю какой-то фильм, через десять минут мне становится скучно, и дальше слежу за событиями в режиме ускоренной перемотки.
Сон приходит мгновенно, кажется, я даже не успеваю коснуться головой ортопедической (как же иначе!) подушки...
* * *
Утро.Распотрошённое, расколотое, скомканное, залежавшееся утро.
Утро, лишённое свежести.
Не хочется вставать – но и продолжать лежать в этой постели невыносимо. Ни одна дилемма не сможет сравниться по сложности с этой, с каждой секундой делающейся всё сложнее.
Одноразовая зубная щетка. Одноразовая зубная паста. Одноразовое полотенце. Одноразовый пластиковый стаканчик для воды.
Среди этих одноразовых вещей моя электробритва выглядит оплотом спокойствия, островком уюта.
Я – фетишист. В данный момент прямо-таки обожаю свою замечательную матовую, чёрную, беспроводную электробритву.
Ещё пятнадцать минут моей жизни, пролетевшие, как в ускоренной перемотке – и машина уже несёт меня по лику планеты со скоростью 170 км/ч. Я воображаю себя то птицей с раскинутыми крыльями, то жуком, подтягивающим под себя весь маленький шарик Земли...
Надо будет запомнить этот образ. Дизайнер ищет материал для своего творчества в самых неожиданных местах.
Утро для меня – пора фантазий. Ими я восполняю недостаток снов, которые не вижу уже несколько лет. Нет, на самом-то деле я их вижу, просто забываю сразу, как только открываю глаза – побочное следствие программы тренировки памяти.
Сон – это здоровье. Мы должны спать, чтобы восстанавливались силы. Рецепт спокойной жизни – 8 часов сна ежедневно. Больше или меньше – вредно для мозга: он тогда работает не в полную силу.
И я не выдумываю историй про то, будто бы моя душа путешествует по неизвестным мирам, пока я сплю. Это сон, естественное физиологическое состояние мозга. Никакой мистики. Никакой философии.
Я – пуля, несущаяся к цели...
Я – импульс, летящий по нерву.
Я – электрический разряд, скачущий по проводам...
Колёса отрываются от земли, я ощущаю радость полёта.
Возникает соблазн мягко потянуть штурвал на себя, сделать разворот на левое крыло и пустить залп ракет.
Но машина падает вниз – случайная неровность дороги, пославшая автомобиль в высокий прыжок.
О, для кого-то эта выбоина оказалась фатальной – на правом бетонном ограждении висит днищем вверх искорёженный остов.
Который уже день – дорога... Вроде бы ничего утомительного в долгой езде нет, но выматывает она порядочно.
Перемотать фильм назад, запустить снова.
Придорожная гостиница.
Сворачиваю, въезжаю в ворота ограды.
Всё, теперь я за шитом, вне машины можно дышать без противогаза.
Повторять до отупения.
Перемотать обратно, повторить ещё раз.
Только и воспоминаний, что придорожные гостиницы, ворота оград, вывески, столовые, похожие друг на друга комнаты...
Их было три – придорожных гостиниц. А мне они показались тридцатью...
Почему в каждой гостинице кто-нибудь дремлет у дальней стены? В 60% случаев этот кто-то надвигает на глаза шляпу, которая в 50% случаев широкополая...
«Особые скидки для постоянных клиентов!»...
Для постоянных скидок нужны особые клиенты...
Меня преследует странное чувство, будто фильм со мной в главной роли подходит к концу, и вокруг начинают проноситься эпизоды, которые не укладываются в бюджет, а потому делаются наспех. Всё ради финальной развязки.
Мысль о том, что я, возможно, еду навстречу своей смерти, забавляет...
Когда наконец замерцали вдали огни Ландополиса, эти звёзды в кромешной тьме, я расслабил затёкшие мышцы спины и позволил себе немного помечтать об отдыхе. Первый день после приезда буду бездельничать!..
Обычная процедура проверки документов проходит в слишком тёмном помещении. Я не вижу лица полицейского, стоящего у противоположной стены.
Сержант, возвращающий мне персональную карточку, даже забывает вежливо улыбнуться. На его форме видны пятна извёстки – следы неосторожного прислонения к стене. Мозг, неделю видевший только дорогу и похожие друг на друга гостиницы, цепляется за всё, жадно впитывая новую информацию...
Въезд на улицы полиса. Слева – разрушенный дом. От него осталось только два нижних этажа. Третий – с рассроченными перегородками, свисающим на железных прутах бетоном и обломанными стенами. В ряду других домов этот выглядит гнилым зубом.
По мере удаления от границы полиса картина не меняется. Часто попадаются разбитые дома, словно здесь регулярно, каждое воскресенье, играют в войну. Прохожие – страннее некуда: переходят улицу так, будто машин не существует на свете. Приходится тормозить в самый последний момент. Сворачиваю на улицу, где, по моим сведениям, находится Центр аренды помещений.
За спиной остаётся мир кошмаров – странные, не найти другого слова, районы с почерневшими домами, стеклянными осколками, хрустящими на тротуарах, и пешеходами, выглядящими, как последователи мистической секты.
Теперь я среди несущихся болидов, ярко освещённых стен небоскрёбов.
И повсюду – полицейские патрули: я насчитал штук двадцать, пока добрался до Центра.
Подходя к подъезду арендного офиса, боковым зрением замечаю движение в переулке: там копошатся крысы. Миг – и они разбегаются, бесследно исчезают, заслышав шаги человека. Мерзость.
Это самый грязный полис из всех, что я видел.
Внутри офиса уютно и светло, а его сотрудники излучают добродушие и сверкают улыбками. Конечно, это всё – маски, но всё равно лично мне приятнее смотреть на улыбающиеся лица.
Пока Клауди Дэвис (так гласила карточка на столе) сверяется с компьютером, выискивая квартиру, удовлетворяющую моим небольшим запросам, я разглядываю в окно стену соседнего здания.
Сверху светится неоновая вывеска, рекламирующая какую-то фирму по продаже бытовой техники. Внизу выделяются ярко освещённые витрины – уставленные TV-блоками, музыкальными центрами, кучей других мелких вещичек, безусловно полезных обывателю. В самом деле – как можно чувствовать себя нормальным человеком, не имея такой замечательной техники?
Пространство от витрины до неоновой вывески ничем не освещается. Лишь окна, в которых горят слепящие галогеновые лампы. Светлые дырки в темноте.
Этот образ я запоминаю. Позже использую его в какой-нибудь картине.
– Я думаю, это вам подойдёт, – наконец раздаётся голос Дэвис. – Как вы и просили, в районе Двенадцатого проспекта, рядом со станцией метро А-12. Две комнаты, приличный дом, 12 этаж. Посмотрите, вас устроит?
Бросив беглый взгляд на планировку квартиры, киваю. Обилие цифр «12» меня не пугает.
Клауди начинает заполнять форму договора аренды, а я рассматриваю смешного человечка в шляпе на её столе.
Я регистрируюсь по другой карточке – не по той, которую предъявлял для оформления въезда в полис – на всякий случай.
– На какой срок вы хотели бы заключить договор?
– Месяц. Возможно, потом продолжу.
– Вы собираетесь поселиться в нашем полисе?
– Отвечать обязательно?
Она отрывается от клавиатуры и смотрит мне в лицо.
– Нет. Просто мне интересно: что может заставить человека переехать в наш полис? Поверьте, это не самое прекрасное место на земле.
– Странно, судя по развитой промышленности, полис должен процветать.
– Это не так, – грустно улыбается девушка. – Мэр полиса, мистер Альберти, ничего не может поделать с волной преступности. Он даже не в силах справиться с крысами. Их в последний год стало так много, что, проходя по улице, я каждый раз наступаю на какую-то из них. Многие из тех, у кого есть деньги на переезд, уже уехали. Работодателям приходится платить намного большие зарплаты – только это и удерживает людей на месте. Я бы и сама сбежала отсюда, но я знаю, что зарплата, которую мне предложат в другом полисе, будет в два-три раза меньше. Потому люди и готовы мириться с преступностью, грязью и крысами на улицах, отгораживаясь от них в своих светлых квартирах, тратя свободное время на покупки и вечеринки.
Она опускает глаза.
– Простите. Что-то на меня нашло. У нас, как вы можете догадаться, не очень много клиентов последние месяцы.
– Ничего. Я благодарен вам за откровенность. Теперь буду иметь представление, где предстоит работать. Хотел бы вас ещё спросить об одном.
Она снова подняла на меня прекрасные большие глаза.
– Я видел на улицах огромное количество полицейских патрулей. Неужели они не могут обеспечить безопасность граждан?
– В тех районах, где патрули появляются, относительно спокойно, хотя даже на главной улице могут ударить ножом в спину, чтобы снять с вас часы. Но есть и такие районы, где живут бедняки. Там полиция не патрулирует, лишь раз в месяц устраивает чистки. Там действуют специальные команды – хорошо вооружённые и подготовленные. На полицию нельзя слишком рассчитывать. Поэтому тот, кто хочет жить долго, не выходит без оружия и в магазин на углу.
В подтверждение своих слов она показала мне маленький пистолетик в кобуре, укрепленной на поясе.
* * *
Ответив ещё на несколько вопросов относительно договора, я смог покинуть офис и отправиться к месту моего нового жилья.Прежде чем сесть в машину, покупаю пачку чипсов и бутылочку газировки: никогда не отказываю себе в маленьких радостях!
Открывая дверцу, вдруг почувствовал спиной чей-то пристальный взгляд.
Я оборачиваюсь – и вижу невдалеке неподвижно стоящего среди спешащей толпы худого парня в обгорелой одежде. Он тоже пристально смотрит на меня. Что-то ёкает в сердце: суеверные кланеры считали, что Эдди (так они между собой прозвали этого парня) является предвестником смерти.
Бред.
Мистика.
Я всегда считал себя рассудительным человеком. Я всегда ненавидел веру в сверхъестественные силы.
Спокойно сажусь в машину, даже не удосужившись проверить, существует ли этот парень в обгорелой одежде на самом деле, или это лишь следствие переутомления.
Район, где расположена квартира, не респектабелен – мне не нужно быть на виду. Зато он находится близко к тем местам, где придётся работать, используя информацию Некроса.
Вокруг – унылые громады домов. Здесь живёт самая бедная часть горожан.
Я решил срезать дорогу и поехал по пустым тёмным улочкам.
На тротуарах – ни души.
Повсюду перед домами навалены кучи мусора, будто жильцы вышвыривают его прямо из окон. И крысы, крысы, крысы... Они повсюду. Каждая куча кишит их серыми телами.
Кажется, что они провожают мою машину голодными взглядами красных глаз, а из их пастей по острым зубам стекает слюна.
Крысы боятся человека, когда их мало. Но если собирается больше трёх особей, они становятся опасными. Эти мутировавшие создания легко могут допрыгнуть до горла и крепко вцепиться в него, им вполне по силам раздробить своими челюстями руку или вырвать кусок мяса из ноги...
Огромные монстры существуют только в сказках.
Крысы пугают своим единством, общим сознанием Стаи, которой безразличны единичные потери, которая не чувствует боли, жалости, ненависти, злобы – эти чувства присущи только человеку. Стая знает только голод – и борьбу за существование...
Внезапно из-за угла вылетает чёрный болид.
Педаль тормоза, нажатая на секунду позже, чем надо.
Страшный удар, сминающий перед моего Гарвея и бок чёрного Cruiso Extremo. Хвала инженерам – я отделываюсь лёгким испугом.
Выхожу из машины – Cruiso не двигается с места, загораживая мне проезд.
– Эй, мистер! – стучу я по тонированному стеклу Cruiso.
Стекло резко опускается, открывая взору улыбающуюся физиономию белобрысого парня лет шестнадцати, направляющего прямо в меня револьвер.
– Jas muv'n U ded, wikl! (Только двинься – и ты мёртв, чувак!) – жизнерадостно объявляет он.
Сзади слышатся шаги, потом мощный удар чем-то тяжёлым по шее бросает меня вперёд. Я сползаю по крылу Cruiso на землю, как масло по горячему ножу. Позвоночник не сломан только чудом.
Сквозь боль я слышу смех.
Он исчезает, растворяясь в темноте...
...Благодаря вашим имплантантам – вы бессмертны! – говорит Накиро Табуто, наш старый учитель, неторопливо прохаживаясь между рядами. – Вы можете жить вечно. Жизнь тела – миг. Тело в конце концов всегда погибает. Подлинное бессмертие – бессмертие сознания. Человек либо боится смерти, либо обретает спокойствие, примирившись с её неизбежностью. Вы можете умереть – если пуля попадёт в имплантант. Но это будет смерть мгновенная. Кто знает, что за ней? Воспринимайте смерть как новую стадию развития своего сознания. Смерть – приправа, обостряющая вкус жизни. Что чувствуют файлы после их удаления? По крайней мере, вы избавлены от ужаса медленного старения...
Накиро – наш любимый учитель. Ничьи уроки не нравятся нам больше – даже программирование, даже виртуальные тренажёры... Только почему в классе так темно, Накиро? Какой сейчас год? И почему меня тянет куда-то вверх?..
...Я, видимо, потерял сознание на пару секунд. Притворяться бесчувственным глупо: они всё равно добьют – ради удовольствия увидеть чужую смерть.
Сквозь боль я слышу смех.
Он вызывает волну ярости – её бы не было, если б преступники делали своё дело молча.
Рука.
Моя правая рука.
Она ничем не задета.
Она может достать пистолет, снять с предохранителя и выстрелить – менее чем за секунду. Всего-то и надо – перевернуться на спину...
...Я включил имплантант, одновременно перекатываясь на спину и выхватывая свойMaxwell4N.
Выстрел номер один – прямо в дверьCruiso:Максвелл пробивает такие преграды, как бумагу. Сидящий в машине наиболее опасен. Он вскрикнул. Одновременно повернулся ко мне тот, что орудовал дубинкой, самозабвенно круша стёкла моей машины.
Выстрел номер два – ещё раз в дверь: благодаря крику я смог точно позиционировать в пространстве голову подростка, а благодаря моей реакции она не успела сместиться.
Какой-то клёкот после выстрела – захлебывающийся.
Выстрел номер три – в того, который меня ударил. Он как раз заносил свою дубинку.
Пуля через пах прошила тело насквозь, дробя кости.
Резкий толчок левой ногой – я поднялся с земли, посылая пару пуль в задние двери – гам послышалось шевеление.
Оттуда уже почти выбрался из машины юнец и готовился поднять на меня пистолет – его унесло силой выстрела, раздробившего ключицу. Внутри салона – женский стон, но через аккуратную дырочку, проделанную пулей в чёрном стекле, ничего не увидеть.
На всякий случай – еще выстрел в окно.
Резкий разворот – выстрел в голову парню с дубинкой.
Я подошёл поближе к машине и поверх крыши добил того, с раздробленной ключицей...
...Руки механически отщелкивают пустую обойму, заменяя её новой. На эту операцию, благодаря тренировкам, у меня уходит 2,6 секунды. На 0,4 секунды больше, чем у экзекуторов.
Не успел приехать – тут же нарвался на банду сопляков, катающихся на Cruiso Extreme, стоящем минимум 55000 кредитов, постреливая и избивая прохожих... Ничего себе развлечения у местной молодёжи!.. Куда катится мир?!
Ударом рукоятки пистолета разбиваю стекло Cruiso: белобрысый красавчик за рулём мёртв, вторая пуля разнесла череп на части. На заднем сидении какая-то девушка в одежде ядовитых цветов – видимо, чья-то подружка. Она пока ещё жива, мои пули поразили живот и грудь. Ладно, сама умрёт – любительница острых ощущений!
Остальные двое нападавших не живее автомобильной шины.
Всем – по 16-17 лет. Неплохой город...
Вирус побери этот полис – ни во время перестрелки, ни даже сейчас не слышно полицейских сирен!.. Действительно, заброшенные районы тут никто не патрулирует...
Шею мне всё же повредили: не могу ни повернуть, ни наклонить голову. Надо бы обратиться к врачу.
Стекла в машине перебили, канальи!
Ветер вовсю треплет волосы.
Боль становится тёплой, как молоко, и стекает куда-то вниз по спине.
Ещё пять минут – и я на месте. Ставлю машину рядом с домом и иду в квартиру, не забывая смотреть по сторонам – нападение добавило мне осторожности.
Всё-таки этот район чуть получше того, где в меня врезались.
Даже горят уличные фонари, хорошо освещая прохожих.
В коридорах тоже включен свет. На нескольких дверях замечаю таблички с названиями фирм – здесь явно прокручиваются теневые капиталы.
Вот и моя серая дверь. Номер 4373.
Приятно набирать код на мягкой резиновой сенсорке.
Итак, я внутри. Здравствуй, дом.
Квартирка маленькая, чистая и светлая. Ничего лишнего, всё – самое необходимое. Она ограждает меня от жестокого, грязного внешнего мира.
В нём слишком много слогов «го».
Оглядев пустые стены и углы, я ощутил желание заняться накопительством разных приятных вещей, благодаря которым смогу самодовольно оглядывать прожитую жизнь.
Купить диванчик – непременно с покрытием из кодьюара, нежно-бежевый и мягкий.
Напротив поставить стеклянный столик кредитов за тысячу. На нём будет приятно наигрывать серебристый музыкальный центр.
На пол подойдёт ковёр, в котором ноги утопают по щиколотку.
Можно заваривать по утрам двойной эспрессо с чарующим запахом, ставить чашечку на блюдечко, наслаждаться всеми своими вещами, сидя в глубоком кресле, глядя на море далёких огней в окне.
Но – в такой квартире трудно найти место для хромированного Maxwell'a, да и пистолет-пулемёт плохо смотрится на тумбочке у кровати. Ещё хуже и безвкуснее только ноут, стоящий рядом с кофеваркой. Так что такая обывательская жизнь не для меня (здесь я нахожу уместной лёгкую улыбку).
Приняв ванну после дороги, одев всё чистое, пахнущее свежестью, с нетерпением вхожу в Сеть Ландополиса. Оплачиваю время, вводя кредитку в щель ноута, соглашаюсь с условиями договора, получаю доступ к ресурсам Сети.
Хотя я переписал на новый ноут всё необходимое, пока он кажется чужим и холодным. Временно, конечно: через пару дней работы это ощущение пропадёт.
После просмотра общей информации подключаюсь к игровому серверу.
Дело в том, что Инф почему-то общался с Некросом не по коммуникатору и даже не через виртуальный чат. Он предпочитал встречаться в мире одной сетевой игры, в котором ежедневно бывает добрая сотня тысяч человек. Мудро – очень сложно найти его в реальности, зная лишь виртуальную сущность: игровые серверы неплохо защищены.
Насколько я понял – это так называемая ролевая игра. Действие происходит в выдуманном мире, и каждый игрок сам избирает свою роль. Наряду с живыми игроками существуют и NPC, Non Playing Characters – боты, управляемые компьютером. Всё просто: чем больше сражаешься, тем мощнее твои удары. Чем чаще бегаешь, тем дольше не устаёшь. Всё как в жизни.
Мир отдалённо напоминает Землю много сотен лет назад – не реальную Землю, а такую, которая знакома по сказкам, легендам и мифам. Это жестокая и мрачная вселенная, агонизирующая перед своим концом.
Смысл игры в том, что персонаж постепенно набирается опыта и развивает свои навыки. Хочешь – будь вольным наёмником. Хочешь – капитаном имперских арбалетчиков. Хочешь – стань магом-советником мятежного барона или суровым епископом. Хоть владельцем золотых рудников – было бы желание.
На набор опыта и прокачку умений нужно время, которого у меня нет. Сегодня уже поздно погружаться в игру, а завтра я её взломаю...
* * *
Первый раз спать на новом месте – всегда немного странно.Проснувшись, не сразу вспоминаешь, где находишься...
Открываю и закрываю глаза, привыкая к обстановке.
У меня странное строение сознания. С тех пор как я снова начал помнить сны дольше пяти секунд после пробуждения, они окрашивают в свои краски окружающий мир в течение первого часа моей жизни в новом дне.
Сегодня, например, мне снилось нечто грустное, где все умирали, не успевая договорить фразу до конца.
Поэтому сейчас я в печали. Неизвестно, по какому поводу, но я почти наслаждаюсь этой своей печалью.
Каждая комната обладает своим характером. Я давно понял это.
Есть два вида комнат.
Одни выглядят одинаково во все времена суток. Они обладают единым настроением, влияющим на состояние человека. Есть перманентно весёлые комнаты, есть вечно печальные.
Другие могут в один день выглядеть так, а в следующий – иначе. Я жил в комнатах, которые утром нагнетали депрессию, а вечером возвращали спокойствие.
Эта комната с утра кажется холодной, и мне совершенно не хочется вставать. Чтобы опять не поддаться сну, включаю новостной канал радио.
«...приведёт скорее всего к резкому уменьшению производственной мощности предприятия...»
Лёжа под одеялом, потягиваюсь, разминая затёкшие мышцы. К шее не прикоснуться – тот парень здорово мне заехал.
«...также выразил своё несогласие с принятым законопроектом. Несмотря ни на что, на пресс-конференции, проведённой...»
Я никогда не встаю сразу после пробуждения. Люблю ещё часок понежиться, проваливаясь и вновь выныривая из дремоты. Новости идут кусками, не фиксирующимися корой головного мозга.
«...в секторе С-32, был ликвидирован к 22 часам. Причиной возгорания, по мнению ведущего расследование капитана Уильяма Астона, послужил теракт, совершённый одной из преступных группировок с целью убийства сенатора Траверса. В холе предварительного расследования было также установлено...»