Тупо уставился на орущего ребенка, лежавшего на руках Вики.
– Митяй! Кто у нас? – подала слабый голос Нина.
Митяй вздрогнул, заморгал. Он очнулся от того ужаса, в котором пребывал весь вечер.
– Ма… то есть девочка, – пробормотал он. Сглотнул. – Нинк! Девка у нас!
Жена Митяя засмеялась едва слышно:
– Бракодел! Сам же мальчика обещал, Витьку… А для девочки даже имени не придумали!
Митяй склонился над ребенком. Вика завороженно следила за его лицом – удивление, растерянность, радость… Отец. Папаша.
– Нинк, а какая же она красавица! – сглотнул Митяй. – Дочка у меня…
Он вдруг сорвался, сделал круг по комнате, затем выбежал из дома во двор.
Вика услышала его вопль, обращенный в ночь, полной луне:
– Люди!!! У меня дочка родилась!!!
В ответ залаяли, заголосили собаки.
В эту ночь Вика спала крепко, не видя никаких снов.
Она чувствовала себя такой усталой – физически и морально, – что не было у нее никаких сил на страхи и сомнения по поводу того, правильно ли она поступила, помогая Митяю с Ниной. А что, если бы с роженицей и ребенком что-нибудь случилось? Вся ответственность лежала бы на ней. На Вике!
Вика открыла глаза, потянулась.
На столе высилась гора снеди – банки, крынки, узелки, лукошко с горкой яиц, трехлитровая банка с медом, еще что-то…
А за столом с торжественным видом восседала баба Зина.
– Баб Зин, ты чего? – сонным голосом спросила Вика. – А это что? Откуда такие богатства?..
– Вот… все твое, между прочим. Этот, как его… гонорар! – с гордостью произнесла старуха.
– Какой еще гонорар?
– Который ты своим горбом заработала! От Палыча сегодня принесли, и Митяй вот только недавно ушел, я ему не дала тебя будить…
«Гонорар… Мой первый гонорар!» Вика, полная какого-то детского восторга, вскочила, оглядела стол со снедью.
– Твое… – скромно повторила баба Зина, словно подчеркивая, что она к этому богатству не имеет никакого отношения и только Вика вправе распоряжаться всем этим.
Вика села рядом с ней, слегка подтолкнула локтем:
– Как здорово… мы с тобой теперь богатые – да, баб Зин?..
Старуха усмехнулась, помолчала. Потом сказала:
– А знаешь, как Митяй с Нинкой дочку решили назвать? Угадай с одного раза!
– Как же я могу угадать? – удивилась Вика. – Я не знаю…
– Вика!
– Что?
– Я грю – Викой девчонку решили назвать!
– Правда?!
– Иди да спроси.
– Ой, какая красота… – Вика счастливо потянулась. – Так приятно! В честь меня еще никто детей не называл!
– Спасаешь ты нас, спасаешь.
– Ну, это еще неизвестно, кто кого спас! – засмеялась Вика.
Чуть позже снова пришел Митяй, благодарил. Сообщил, что дочка с женой чувствуют себя нормально. Опять благодарил.
Потом Вика отправилась к нему домой, осмотрела роженицу с маленькой Викторией, нашла их состояние вполне удовлетворительным. Не на пятерку, конечно, а так, на троечку с плюсом. Но в данных условиях большего и ждать было нельзя…
– Митяй, их все равно надо отвезти в город, показать специалистам…
– Потом. Вот окрепнут чуть…
– Митяй!
– А прикинь, Вик, как мне трясти их столько часов – по жарище, пыли… Не, рисковать не стану. Машину починю, и через недельку-другую поедем.
– Какие же вы тут все упрямые! – вздохнула Вика.
В самом деле, жара стояла невыносимая, одуряющая.
Вика отправилась на озеро, по дороге заглянула в церковь. Но там никого не было, лишь голуби вспорхнули при ее появлении и стали метаться под куполом.
На озере тоже никого не было, кроме нескольких деревенских мальчишек.
– Странно… – пробормотала Вика. – Куда Никита с Егором пропали?
Вечером Никита сам появился в доме бабы Зины.
– Привет, Вик… Слышал о твоих подвигах. Может, прогуляемся?..
Они вышли во двор, медленно побрели по улице.
– Я сегодня днем у церкви была… – сообщила Вика. – А вы где с Егором пропадали?
Никита ответил не сразу:
– Так, нигде… Шлялись по лесу, грибы искали.
– Рано еще для грибов! – удивилась Вика.
– Вот-вот… Так ни одного и не нашли.
Они пришли к озеру. Никита решил испечь картошку, развел костер.
Вика села на поваленное дерево, придвинула босые ноги к огню.
– Что, холодно? – Он снял с себя куртку, хотел накинуть ей на плечи.
– Нет-нет… Сейчас даже по ночам тепло. – Вика отвела его руки. – Просто мне огонь очень нравится. Я никогда не сидела у костра. Вот так, ночью. Не пекла картошки.
– Ни разу в жизни? – удивился Никита.
– Да.
– Ну ты даешь! – Он сел рядом, тоже стал смотреть на огонь. – Вик… Ты теперь у нас местная знаменитость. Только о тебе и говорят…
– Я не имею права заниматься медициной. У меня нет законченного образования. Вообще это подсудное дело… Не дай бог умрет кто у меня на руках!
– Нинку же ты спасла, и ее девочку…
– Это было просто чудо, – тихо произнесла Вика. – Я сама не ожидала, что у меня что-то получится! Но оставлять их без помощи было нельзя. Они не доехали бы до города. А знаешь, что самое интересное? – вдруг оживилась она.
– Что?
– Я, Никита, только другим людям диагнозы могу ставить, а себе – нет. Такой вот парадокс…
– Ты чем-то больна?
– Нет. Меня сто раз обследовали – я практически здоровый человек.
– Ну вот все правильно – ты именно поэтому и не можешь себе диагноз поставить!
– Но мне все время какая-то ерунда мерещится про себя, – призналась Вика. – То у меня здесь болит, то там…
– Это мнительность.
– Ага! – засмеялась Вика. – Идиосинкразия… Скажи честно – я похожа на сумасшедшую?
– Немного есть… – важно произнес он.
– Дурак! – засмеялась Вика и толкнула Никиту локтем. – Сам ты псих!
– Это еще почему?
– Только ненормальный может вниз головой на веревках висеть!
– Вик, это моя работа! И потом, я ж технику безопасности соблюдаю, и все такое… Ну а упаду, расшибусь – ты придешь, соберешь меня по кусочкам.
– Я не умею. Я не имею права.
– Вот заладила! Честная какая… У тебя же дар!
– Что?
– Я говорю – у тебя дар, – серьезно произнес Никита. – Ты же людей насквозь видишь, ведь так?
– Кажется, так… – нерешительно согласилась Вика.
– А это дар! Им обладают единицы! Ты феномен, Вик. Уникум! – горячо воскликнул Никита.
– Скажешь тоже…
– Ты сама, что ли, не понимаешь! Слушай, а давно это у тебя? – с любопытством спросил он.
– Нет, не очень. В последнее время только, – честно призналась Вика. – Попала в аварию, стукнулась головой, очнулась – и здрасте, каждого встречного-поперечного насквозь вижу. Очень отчетливо.
– То есть ты можешь определить, чем человек болен?
– Да.
– А… А лечишь обычным способом?
– Да. Как меня учили. Я же отличницей была, зубрилой… – усмехнулась Вика.
– Вот это самый интересный вопрос, – заерзал Никита. – Какая-то сверхъестественная сила помогает тебе ставить диагнозы, но лечишь ты обычным образом…
– А каким еще надо лечить? – удивилась Вика.
– Наложением рук. Силой духа. Раз ты видишь людей насквозь, то, вполне вероятно, у тебя есть и сила исцелять их с помощью этих… экстрасенсорных способностей. Я один раз по телевизору видел, как наложением рук лечат!
– Это шарлатаны. Вон, съезди в центр, на Каширку, где Онкоцентр… Там все столбы вокруг обклеены объявлениями – спасу, поставлю на ноги. Потомственная целительница, заслуженный колдун России и тэ пэ. А люди как мерли, так и мрут.
– А кто спорит! Шарлатанов полно, да… Но ты-то одна. Может, одна ты обладаешь даром исцелять!
– Бред какой-то… – пробормотала Вика. – Я до такого уровня опускаться не буду. Я не знахарка.
– Откуда ты знаешь! – рассердился Никита. – Ты вообще, мне кажется, про себя ничего не знаешь – какая ты, на что способна?..
– Бред! – тоже рассердилась Вика. – Если есть вывих плеча, то никакой силой духа сустав не вправишь! Если есть тазовое предлежание, то с помощью магнетизма и внушения ситуацию не изменишь! И нарыв на руке сам не вычистится – придется сначала скальпелем в нем поковыряться… Чудес нет!
– Но попробовать-то можно!
– Что именно? – надменно спросила Вика.
– Исцелить. Эх, жалко, голова у меня не болит…
– Почему же жалко?
– Мы бы поэкспериментировали! – мечтательно воскликнул Никита. – Ты бы положила мне руки на голову или пассы там какие-нибудь совершила…
– Бред, бред, бред… – с яростью забормотала Вика. Она спорила с Никитой, но в глубине душе ее уже начинало копошиться сомнение… Вот бы действительно испытать себя!
– Какая ты упрямая! – Никита разворошил тлеющую золу, веткой подгреб к себе картошку. – Будешь? Только осторожно, она горячая…
Вика схватила картофелину, но тут же выронила.
– Ай! – Она принялась дуть на пальцы.
– Я же сказал – горячая! Ну вот, теперь вся перемазалась… – Он засмеялся, глядя ей в лицо. – Погоди, не двигайся.
Он тыльной стороной ладони принялся оттирать ей щеку.
Он был совсем близко. В ярком свете полной луны и тлеющего костра его лицо казалось совсем юным, нереально красивым.
Никита, видимо, что-то уловил в ее глазах. Он медленно обнял ее, хотел поцеловать – но в последний момент Вика оттолкнула его.
– Что ты делаешь?
– Вика…
– Не надо. Не надо, пожалуйста. Это ни к чему хорошему не приведет. И вообще – ни к чему хорошему это не приведет!
– Откуда ты знаешь? – тихо спросил он. – Давай попробуем, а уж потом решим, плохо это или хорошо…
– Типично мужская логика!
Она подняла картофелину и, перебрасывая на ладони, принялась счищать с нее кожуру. «Если бы я сейчас поцеловала его, то не смогла бы остановиться. Да, это самое главное – вовремя остановиться!»
– Соль нужна?
– Давай…
Некоторое время они молчали, поедая картошку.
– Вика…
– Да?
– Ты слышала о той легенде, которая ходит в наших краях?
– О ханской дочке, что ли? Мне баба Зина рассказывала. Но это сказка – ведь так?
– Это сказка. Легенда… – кивнул Никита, глядя куда-то в сторону, в темноту. – Но легенды на пустом месте не рождаются.
– Брось! – засмеялась Вика. – Ты что, тоже из тех, кто мечтает найти золото?..
– А кто об этом не мечтает? Я с детства слышал рассказы о кладе. Время от времени кто-нибудь принимался искать его – у себя в огороде или где-нибудь в лесу…
– Нашли?
– Нет, конечно! – засмеялся Никита.
– А почему ты вдруг заговорил об этом?
Никита ответил не сразу:
– Если у тебя дар… если ты действительно обладаешь какими-то сверхспособностями, Вика… Ты могла бы попробовать.
– Что – попробовать? – ошеломленно спросила она. – Ты думаешь, я смогу найти клад?
Она вскочила, провела вокруг руками, пытаясь увидеть то, что прячется в земле. С людьми ей такой фокус удавался легко, но вот получится ли это с неживой природой?..
Она водила руками, наклонялась, пыталась сконцентрировать свое сознание – бесполезно. Ничего не получилось.
– Ну? Как? – нетерпеливо спросил Никита.
– Никак… Ничего не чувствую! Ни-че-го-шеньки! – вздохнула она.
Никита помолчал, потом произнес спокойно:
– А в общем, ерунда все эти слухи про клад… Забудь.
* * *
Начало июля.
Егор лежал в стогу сена, закрыв глаза.
Варя сидела рядом и травинкой осторожно водила по его лицу.
– Хороший мой, красивый… – восхищенно прошептала она. – Егорка, вот скажи – отчего городские мужики всегда красивей деревенских, а?.. Как наука такой феномен объясняет? Вроде тут воздух свежей, экология и все такое прочее…
Егор почесал нос, потом ответил лениво:
– Печать вырождения.
– То есть?
– Ваша деревня вырождается, Варька! – громко повторил Егор.
– Жалко… – погрустнела Варя. Потом спросила чуть смущенно: – Слушай, а я… я тоже с этой… с печатью?
Егор положил ей руку на бедро, засмеялся:
– Перестань, Варька! Ты красавица. Хоть сейчас в фотомодели!
– Да ну тебя! – Она наклонилась, поцеловала Егора в лоб. – Егорушка, принц ты мой ненаглядный… Как же я тебя люблю! А ты меня любишь?..
– Обожаю…
– Правда?
– Вот те крест! – Егор размашисто перекрестился.
В этот момент из-за поворота появился Никита – мрачный, серьезный, в своем рабочем комбинезоне.
– Какие люди! Никитон, чего не в духе?.. – Егор отвел от лица Варину руку с травинкой.
– Хорош валяться, Казанова… – буркнул Никита. – Работать пошли.
– Никита, привет! – радостно воскликнула Варя. – А завтра праздник… Придете с Егором? И Вику надо позвать…
– Какой еще праздник? – сквозь зубы произнес Никита. – День Конституции, что ли?..
Варя захохотала:
– Скажешь тоже! День Конституции мы уже отмечали… На носу Иван Купала. Седьмое июля.
– Язычники! – фыркнул Егор.
– А что такого? – обернулась к нему Варя. – Наши, деревенские, всегда его отмечают. Все равно делать-то больше нечего… Придете с Никитой? И с Викой… Придете?
– Посмотрим. – Егор деловито вскочил, отряхнулся. – Ну все, моя дева, – труба зовет!
Егор с Никитой пошли к церкви, а Варя так и осталась лежать на сене. Закрыла глаза, словно уснула.
Отойдя довольно далеко, Егор оглянулся – нет ли кого рядом. Потом сказал:
– Привязалась, словно репейник… Дитя природы!
– Мы в ответе за тех, кого приручили! – съехидничал Никита.
– Это еще неизвестно, кто кого приручил! – огрызнулся Егор. – Слушай, насчет Вики… Ты уверен, что у нее есть эти самые паранормальные способности? Может, она просто придуряется?..
– Способности у нее есть, – медленно произнес Никита. – Но… Но нам она ничем не сможет помочь. Это касается только людей, клады она искать не умеет.
– Ты проверял?
– Да.
– А она спрашивала, зачем тебе это?
– Так, болтали… Но она ни о чем не догадалась. И, вообще, похоже, фольклором не интересуется. Она горожанка, как и ты.
– Но я-то интересуюсь! – возразил Егор.
– Она женщина. А искать золото – прерогатива мужчин.
– А что женщины ищут?
– Любовь.
– Блин, какой ты умный! – засмеялся Егор. – Прерогатива…
Они зашли в небольшую каморку возле церкви, достали металлоискатель, завернутый в брезентовый чехол, лопаты, щуп и по тропинке направились к лесу.
Шли долго, отмахиваясь от комаров, продираясь сквозь кусты, перескакивая через поваленные деревья. Душно и сыро…
Остановились на небольшой поляне.
Никита достал металлоискатель, начал водить им над травой. Через пару минут металлоискатель запищал.
– Егор, здесь.
– Ты уверен? Прямо здесь? Опять какая-нибудь дрянь… – Егор воткнул в землю щуп, тот во что-то уперся. Тогда Егор поплевал на ладони и принялся копать.
– Нет, это должно быть здесь. «Пришла с востока дева – красоты неописуемой, силой немерена, словно воин, в золото одета, с блюда золотого вкушала, царева дочь. И был выкуп за нее назначен – золотом. Золота без счета – князь Светозар отцу ее обещал отдать…»
– Ты думаешь, это о ней, о ханской дочери?
– А о ком еще!
– Ну, я не знаю, может, цитата из Священного писания или еще откуда… – копая, пропыхтел Егор.
– Нет, это о ней. Вон там – восток. Наша амазонка шла с той стороны.
– Все руки в мозолях! А ты вообще… ты уверен, что правильно расшифровал запись? Ведь на той стене почти вся краска облетела.
– Егорушка, я реставратор или кто?
– Ладно, ладно, не кипятись… Если бы ты специалистом в этом деле не был, я б с тобой связываться не стал. Нашел бы кого другого…
– Церковь построили в четырнадцатом веке. Лет на сто позже реальных событий… Часть фресок посвящена истории края. Конечно, тогдашние летописцы переврали многое, исказили, но суть… А старухи, которые до сих пор рассказывают сказку о ханской дочке? Изустная память подтверждается письменными свидетельствами… – Никита замолчал. Потом продолжил: – Мы с мальчишками все детство это самое золото искали! Без всякой системы, конечно… А потом, год назад, когда в Ростовском кремле был и тамошние фрески реставрировал, вдруг понял, где собака зарыта… Вернее, наша амазонка. Разгадка в старой церкви! Надо только фрески расшифровать…
– Как ее хоть звали-то, амазонку нашу?
– Алтынай. Алтынай в переводе значит – золото.
Егор отбросил лопату в сторону и вытащил из земли ржавую консервную банку.
– Блин, вот тебе и золото! – Он выругался и отбросил банку в сторону.
Никита снова взялся за металлоискатель.
– Слышь, Никитон, а что с золотом делать будешь? – Егор закурил, прислонившись спиной к дереву. – Ну, если мы найдем его, конечно…
– Не знаю. Что-нибудь придумаю. Главное – найти.
– Нет, главное – как потратить потом денежки, на которые мы это золото поменяем.
– А ты придумал?
Егор незамедлительно и с удовольствием принялся перечислять:
– Во-первых, куплю себе приличную тачку. Внедорожник! Квартиру куплю – надоело по чужим углам скитаться…
– А Варька?
– Не смеши… Никитон, у меня миллион таких Варек будет!
– Зря. Она неплохая.
– А мне не нужна неплохая, – усмехнулся Егор. – Мне надо что-нибудь погламурнее… Это ж дикость – Ивана Купалу какого-то отмечать!
Никита отставил металлоискатель в сторону, посмотрел Егору в глаза.
– Между прочим, на Ивана Купалу клады ищут! Может, стоит поклониться этому Ивану, чтоб и нам наконец повезло?..
– Это идея! – оживился Егор. – Да-да, надо отметить!
– «…погибла дева от рук своих и чужих, и велел погребсти ее Светозар вместе с золотом, кое за нее отцу обещал отдать, и изрек: всяк, покусившийся на покой ее, проклят буде… После того началась великая битва, и не осталось ни живых, ни мертвых, кто знал, где могила ее!»
– Проклят буде… – повторил Егор. – Ну, мы современные люди, в древние проклятия не верим. Экспроприируем экспроприированное! Откуда, ты думаешь, у Светозара было золото? Небось народ грабил только так! Знаем мы этих князей… Я, между прочим, Никитон, кухаркин сын. Я нищ и свободен от предрассудков. И мне нечего терять, кроме своих цепей!
– Балабол…
* * *
Вика стояла у кустов малины.
У лица вились мошки – мелкие, самые противные. Но она уже научилась не обращать внимания на подобную ерунду. А также привыкла есть ягоды прямо с куста…
Был уже вечер – солнце только-только село за горизонт, и теплый туман клубился в кустах и вокруг.
Вика сорвала очередную ягоду и положила ее в рот. Раздавила языком о нёбо, проглотила. Потом, не в силах остановиться, запихнула в рот сразу несколько ягод…
То ли вздох, то ли шорох раздался рядом.
Вика оглянулась, но никого рядом не обнаружила. На всякий случай спросила:
– Кто здесь?
Ей никто не ответил, но туман, словно живой, поплыл выше, прямо к лицу. И опять этот отчетливый звук…
– Кто здесь?.. – уже с тревогой повторила Вика. Обернулась и едва не вскрикнула – перед ней стоял Никита.
– Ой… Ты опять подкрадываешься! – рассердилась она. Потом сорвала ягоду, жадно сунула в рот. Не до церемоний, когда так вкусно.
– А ты у нас сладкоежка, оказывается… Не боишься, что живот заболит?
Вика легкомысленно отмахнулась:
– Всю жизнь боялась… А теперь как-то наплевать!
Никита нашел крупную, яркую ягоду, поднес ее к Викиному лицу. Она из его рук съела малину, потом щекой потерлась о его ладонь.
«Как он смотрит… Дурачок, но очень милый. Мы не сможем быть вместе. У нас с ним нет будущего. А если нет будущего – зачем? Зачем начинать, зачем смотреть друг другу в глаза, говорить пылкие глупости, волноваться, смущаться, ревновать, подозревать, надеяться… почему он так смотрит?»
Но она сама не могла оторвать от него глаз. «Странное дело: смотришь – и насмотреться не можешь. Словно растворяешься в человеке. А он растворяется в тебе…»
– Виктория. Вика… Вита. Вита на латыни – жизнь, – медленно произнес Никита. – Если захочет, конечно…
Вика усилием воли стряхнула с себя наваждение и насмешливо произнесла:
– Что это с тобой?
– Слушай, Витаминка… – не сразу ответил он. – Если бы у меня оказалось много, очень много денег… ты бы уехала со мной?
– Куда уехала? – вопрос о деньгах покоробил ее.
– Да куда угодно! – нетерпеливо воскликнул он. – Куда глаза глядят!
– Интересно… ты что, предложение мне делаешь, что ли? – удивилась Вика.
– Ну, вроде того… если ты такая серьезная и привыкла каждый шаг свой просчитывать, то я… Помнишь, ты про рай спрашивала, а я тебе не ответил? Так вот: мой рай – там, где ты. Я это недавно понял.
– Вообще-то я замужем.
Его лицо совершенно не изменилось, но в глазах будто свет потух.
– Что? А почему раньше не сказала?
– Только что вспомнила… – с неохотой призналась Вика. – И, кстати, нечего меня деньгами соблазнять – мой муж далеко не бедный человек.
– Черт… – пробормотал Никита. Он невольно попятился назад, уже не в силах скрывать свою досаду. Или это не досада, а боль прячется в глубине его зрачков?
– Никогда не вспоминай о черте, не то он и в самом деле придет! – весело сказала Вика. Поймала Никиту за рукав рубашки: – А вот теперь скажи, дорогой мой: кто из нас чересчур серьезно относится к жизни?
– Ты о чем?
– Разве на мне висят цепи? Или табличка, словно в музее, – «трогать запрещено!»? Или, может быть, я такая убогая, что ради денег могу пойти за кем угодно? Или остаться – тоже ради денег?.. Что ты обо мне думаешь, а?..
Еще минуту назад Вика убеждала себя в том, что у них с Никитой не может быть будущего, что нет смысла связываться с ним, но теперь вдруг у нее в голове все перевернулось. И это потому, что он сделал всего лишь один шаг назад!
– …не ты ли сам говорил – давай сначала попробуем, а потом…
– А потом решим – плохо это или хорошо, – закончил он фразу. Потом обнял Вику, прижал к себе. – Я тебя не узнаю, моя правильная леди!
– Сама себя не узнаю! – засмеялась она, обхватив его руками. – Только что, Никита, осознала – глупо думать о будущем!
– Почему глупо?
– А потому, что его, возможно, и не будет вовсе! – с мрачной радостью призналась Вика.
– Будет, Витаминка, будет! – Он засмеялся и стал целовать ее – в щеки, в лоб, куда попало. – Ты и я! Ты и я…
«Какой дурачок! Нет, определенно, у нас с ним нет будущего… – опять мелькнуло в голове у Вики. – Но как приятно делать глупости! О боже, кто бы знал, как приятно делать глупости…»
Они целовались у кустов малины до тех пор, пока снова не раздался этот то ли шорох, то ли вздох.
– Ты слышал? – оторвавшись от Никиты, пробормотала Вика.
– Что?
– Как будто кто-то есть… Здесь, рядом!
– Ерунда… – Он снова потянулся к ней.
– Нет, ты прислушайся!
Он замер, повернувшись к Вике в профиль. Она пальцем провела по его носу, губам, подбородку.
– Ничего… – пробормотал он, закрыв глаза, полностью подчиняясь ее рукам.
– Кто-то шуршит! Вон там!
– Это ежик, наверное. Ежик в тумане! – Он не собирался отвлекаться на подобные мелочи – схватил ее за плечи и вновь принялся целовать.
– Нет, это не ежик! – возразила она. – Я слышала – будто кто-то вздохнул…
– Ага, это твой муж – прибыл вернуть тебя в лоно семьи!
Вика захохотала – она вдруг представила Андрея, крадущегося по саду бабы Зины. Андрея в его самом лучшем костюме, пошитом на заказ в Италии, запонках от Картье, швейцарских часах на запястье, ботинках из крокодиловой кожи… чего там еще? А, еще с саксофоном под мышкой! На заднем плане, пыля по дороге, тащится коровье стадо с пастухом в женской панамке…
Андрей замечает Вику, достает сотовый и начинает лихорадочно звонить Герману Марковичу Пелле, дабы посоветоваться с профессором насчет того, что Вика окончательно спятила – целуется в кустах с каким-то деревенским люмпеном!
Вика хохотала так, что не могла остановиться.
Никита хохотал вместе с ней.
«Безумие. Бред! Два дурака – он и я… Но как хорошо!»
Ничего подобного она раньше никогда не испытывала. Она чувствовала, что вот-вот вспомнит что-то главное, то, что раньше ускользало от нее. Что-то самое важное – то, что было раньше недоступным, смутным, непонятным. Сейчас оно было ближе, чем когда-либо, но по-прежнему не давалось в руки!
– Никита…
– Что?
– Никита, не здесь, нет… Никита, назначь мне свидание!
– А?.. – он наконец оторвался от Вики, посмотрел ей в лицо обезумевшими глазами.
– Никита, назначь мне свидание! – настойчиво повторила Вика.
– Хорошо… Вика… Вика, я назначаю тебе свидание! – пробормотал он и снова потянулся к ней губами.
– Нет, не так! – с досадой сказала Вика, чувствуя, что воспоминание вновь ускользает от нее – все дальше, дальше!
– А как? – Он потряс головой. – Ладно, вот так: Вика, приходи сегодня вечером к водонапорной башне. Придешь?
– Приду! – важно ответила она. – Сто лет не ходила на свидания…
Он ушел. Вернее, Вика чуть ли не силой заставила Никиту уйти.
Потом она стояла у кустов малины и долго смотрела ему вслед, вновь переживая свои ощущения во время этого разговора.
– У нас с ним нет будущего! – шепотом произнесла она. И в этот момент опять услышала этот то ли вздох, то ли шорох.
«Галлюцинации у меня, что ли!» – разозлилась Вика и совершенно бессознательно вдруг подняла руку и ладонью провела вокруг.
В первый момент она ничего не увидела – как и следовало ожидать. Уже давно поняла, что эти фокусы у нее только с людьми проходят. Но затем словно что-то мелькнуло между листвы! Вика резко повернулась в ту сторону, и ладонь ощутила легкий холодок.
Смутный, белесый, похожий на расплывшийся в воздухе туман – силуэт. Силуэт женщины с длинными волосами… Лишь на мгновение Вике удалось поймать его ладонью, а затем он исчез. Что же касается обычного, человеческого зрения, Вике так и не удалось ничего заметить. Кусты и кусты.
Обессилев от ужаса, Вика села прямо на землю.
«Действительно, галлюцинации. Зрительные и слуховые! – в отчаянии подумала она. – Андрей был прав – я сумасшедшая…»