Уэлч Джейн. Властелин Некронда (Книга Еда - 3)

   Пеннард неохотно потянулся за ним.
   - Эх, чуяло мое сердце, не надо нам сюда соваться.
   Не обращая на него внимания, Каспар снова закричал, на сей раз вниз, в ущелье:
   - Я принес вашего ребенка назад.
   Он поднял над головой запеленатую крошку, но она так завопила, что он поспешно сунул ее снова в перевязь, боясь уронить. С трудом сглотнув, толкнул пони пятками, подгоняя к каменистой тропке. Животное заартачилось, дернуло головой. Каспар сильнее огрел его по бокам.
   - Ничего с тобой не случится, - ободряюще произнес юноша.
   На родине случалось ему спускаться по дорожкам и покруче этой, высота его ничуть не пугала. Краем глаза Каспар заметил, что Пеннард спешился и оставил коня наверху, явно предпочитая спускаться на своих двоих.
   - Смелость - это одно, а безрассудство - совсем другое, - пробормотал под нос сын оружейника. - Вот уж не хотелось бы сверзиться с самой кручи.
   - Ваш ребенок у меня! - продолжал время от времени выкрикивать Каспар.
   Вокруг слышались шорохи торопливых ног, перестук осыпающихся мелких камешков, но видно так никого и не было. Каспар наморщил нос и втянул в себя воздух. Какой сладкий запах! Лаванда и розмарин.
   Тропинка оказалась и впрямь крутой, приходилось всецело сосредоточиться на спуске. Юноша сдвинулся назад в седле, чтобы облегчить нагрузку на передние копыта косматого конька. Тихие шорохи вокруг не утихали, но Каспар по-прежнему никого не видел вплоть до того, как наконец оказался на дне ущелья.
   Он резко натянул поводья. Прямо перед ним, откуда ни возьмись, вырос вдруг полукруг фигур. Такое впечатление, будто они просто материализовались из воздуха. Захлопав глазами от неожиданности, юноша почел за лучшее слезть с пони.
   - О, силы небесные! Вот это да! - В голосе Пеннарда звучало больше благоговения, чем страха. Он растерянно и недоуменно глядел на часовых неведомой долины. - Прямо не верю, что эти неземные создания убили моего отца!
   Не удостоив этот непосредственный возглас вниманием, одна из гибких фигур плавно скользнула вперед. Каспар ничего не мог с собой поделать, пожирая эти роскошные формы глазами. Женщина. И невероятно, умопомрачительно хороша. Серебристую массу спадавших на плечи пышных кудрей удерживал серебряный обруч. Широко расставленные глаза. Чуть заостренные уши. Незнакомка отличалась неестественной тонкостью, но в этой тонкости не было абсолютно ничего болезненного, слабого. Глаза ее тоже отливали серебром, а движения напомнили Каспару жимолость, колеблемую легким ветром. Сам воздух вокруг нее благоухал цветами. Торра-альтанцу в жизни не приходилось видеть такой красавицы!
   Юноша с трудом перевел взгляд на остальных и обнаружил, что их с Пеннардом окружило около дюжины женщин, все как одна облаченные в зеленые обтягивающие брючки и корсажи, туго схватывающие тонкие талии. Обуви они не носили, и восхитительные узкие ступни и стройные лодыжки незнакомок были обнажены. У всех - та же бледная серебристая кожа и вьющиеся серебристые волосы. И все без исключения обладали непостижимой красотой, исполненной невероятного соблазна.
   Каспар облизал вмиг пересохшие губы и тут обнаружил, что самым неучтивым образом пялится на высокую грудь предводительницы.
   Медленно и аккуратно, чтобы не возбудить подозрений, торра-альтанец вынул малышку из перевязи и протянул незнакомке. Но та отшатнулась и предостерегающе вскинула руки.
   - Зачем вы явились сюда? Отравить нас? Вы принесли в нашу долину черный металл! - обвиняюще заявила она и прицелилась в Пеннарда из лука.
   Каспар, заядлый лучник, уже успел обратить внимание на необыкновенно легкие луки и короткие примитивные стрелы воительниц. Воистину, близко же они должны были подобраться к ним с Пеннардом, чтобы всадить эти стрелы перед копытами коней!
   - Нет-нет, мы хотим всего лишь вернуть вашего ребенка и найти моего, заверил он и краешками губ прошипел Пеннарду: - Ради всего святого, сними ты эти доспехи. Видно же, они этого не выносят.
   - Снять доспехи? Совсем спятил? Да наверняка я до сих пор жив только благодаря им, - возразил тот. - Забыл разве? Ты разговариваешь с убийцами и похитительницами детей.
   - Сними их! - приказала незнакомка.
   Голос ее звучал певуче, почти дразняще - но в то же время в нем безошибочно ощущалась угроза. В голову Пеннарду было нацелено двенадцать луков. Сын оружейника поднял руки в знак того, что сдается, и поспешил разоблачиться.
   - Приведите мать девочки! - велела предводительница хрупкой женщине справа от себя.
   - Да, Изелла, - шелковым голоском отозвалась та и, повернувшись, заскользила по траве, точно гонимый ветром лист. В ожидании Каспар неловко переминался с ноги на ногу.
   - Вот видишь, Пеннард, никакие это не великаны и не деревья, а просто очень красивые женщины.
   - Мы не женщины, мы - охотницы Ясеня, - чопорно возразила прекрасная предводительница, но юноша уже не слушал.
   - А кто сказал, что тут не водится еще и великанов? - пробурчал Пеннард.
   Слова его подтвердились самым неожиданным образом. Хрупкая посланница возвратилась в сопровождении еще одной миниатюрной женщины и двух дюжин настоящих гигантов. Они приближались с устрашающей скоростью и в считанные секунды образовали внешнее кольцо стражи за спинами охотниц Ясеня.
   Каспар потрясение уставился на исполинских мужчин со зверскими физиономиями - каждый достигал по меньшей мере семи футов роста, да и талией обладал соответствующей. На бычьих шеях перекатывались бугры мускулов. Как и у охотниц, волосы у гигантов были серебристые, а кожа очень бледная, словно подернутая инеем. По пояс обнаженные, с переливающимися литыми мышцами, они являли собой поистине устрашающее зрелище. Вот только тусклым глазам великанов недоставало живости и осмысленности, да и стоя в кругу, эти могучие здоровяки слегка покачивались на огромных босых ножищах, точно энергии у них не оставалось ни капли.
   В тишине громко раздавалось учащенное дыхание Пеннарда. Каспар кое-как держал себя в руках, не выказывая признаков страха. Боялся он лишь за Изольду. Все внимание его было приковано к крошечной женщине. Ее платье плотно обтягивало грудь, талию и бедра, а ниже расходилось широкими, пышными складками. Юноша не мог бы сказать, зеленого оно цвета или же серебряного, потому что ткань меняла цвет с каждым шагом женщины. Пришитые по рукавам крошечные колокольчики наигрывали нежнейшие мелодии в такт движениям ее рук. Но на лице красавицы читалась такая тревога, что молодой воин сразу понял, кто она.
   - Твое дитя у меня, - произнес он, протягивая ей малышку.
   - Мое дитя? - недоверчиво повторила она. Из глаз ее катились огромные слезы. - Мое?
   Рванувшись вперед, мать подкидыша впилась глазами в сверток на руках Каспара. Великаны, сопровождавшие ее, ощетинились, точно не желая подпускать ее к чужаку. Протянув тонкие дрожащие руки, женщина внезапным рывком выхватила малышку, взглянула на нее и всхлипнула с невыразимым облегчением:
   - Она жива! Жива!
   - А моя девочка? Где она?
   Выдержка покинула Каспара, в голосе отчетливо проступила злость. Среброкожие великаны заворчали и угрожающе пододвинулись.
   Женщина словно ничего не заметила.
   - Ты принес назад мою крошку! Она жива! - твердила она, заливаясь слезами.
   Изелла погладила ее по плечу.
   - Рада за тебя, Мирандель, - пробормотала она, хотя в голосе ее слышалась горечь.
   Каспар кивнул, прекрасно понимая страстную любовь, что питала Мирандель к обретенной дочери.
   - Да, да, она жива.
   Осчастливленная мать бросилась к нему на шею, с пылкой благодарностью обнимая спасителя малютки.
   - Спасибо, о, спасибо! Ты вернул ее! Вернул мою девочку! Теперь настала очередь Каспара дрожать.
   - А моя?
   - Твоя?
   - Моя малышка.
   Умирая от тревоги и страха, он заглядывал в глаза женщины, ища в них ответ.
   - Но ты же мужчина.
   - И что? Мне нужна моя девочка. Она здорова?
   - Ну конечно, здорова. - Мирандель не отводила взгляда от своей малютки. - Играет себе в саду.
   - Отведите меня к ней! - потребовал Каспар. - Скорее!
   Гиганты не обратили на требование Каспара ни малейшего внимания. Часть из них бесцельно бродила взад и вперед, остальные улеглись на травку и принялись тихонько ворковать, точно довольные дети. Только один последовал за женщиной, когда она повела юношу вдоль реки.
   На зеленом лугу, рассеченном надвое тенью высоких утесов, там и сям пестрели стройные ясени. Узкая река бурлила и стремительно неслась вдаль меж сковывающих ее берегов.
   Однако ущелье это, несомненно, было изначально прорезано другим, куда более бурным и могучим потоком. Со скал свисали ветви плакучих ив и папоротник, что ласкал падающие на каменные стены пятна солнечного света. Какие-то ярко-желтые и золотые цветы доходили Каспару до пояса, но он даже не замечал их, безжалостно сминая на своем пути. Впереди раздался детский писк - знакомый и родной, как звуки собственного дыхания.
   Трог взлаял и рванулся вперед.
   Обогнув вслед за своей провожатой очередную рощицу, торра-альтанец оказался в виду странной деревушки и, не сбавляя шага, одним взглядом вобрал ее в себя. Ровную поверхность поросшего невысокой травой луга нарушали диковинные земляные курганы, больше всего напоминающие этакие гигантские кротовьи холмики. Подойдя ближе, юноша обнаружил, что земля этих курганов довольно плотная, а сами они выполнены в форме улиток с закрученным домиком, украшены спиралями кустарничков и достигают высоты по меньшей мере в два человеческих роста. Всего насыпей насчитывалось около двадцати, над тремя из них вился дымок. В центре поселения рос самый большой ясень, какой когда-либо видел Каспар.
   Войдя в круг курганов, юноша увидел также, что в каждом из них имеется обращенная в сторону ясеня сводчатая дверь из крепкого дерева. На каждой двери висел маленький молоточек - какой можно увидеть на любом доме в Фароне. Здесь же, в столь таинственном поселении, эти молоточки выглядели по меньшей мере странно.
   Каспар так и мчался вперед - до него уже доносился голос Изольды. Припустив, молодой воин увидел обрамленный лавандой садик между двумя курганами. Юноша закрыл глаза, пытаясь справиться со слезами. Вот она! Заливаясь смехом, его малышка ползла к одетой в зеленое платьице девочке постарше, лет семи-восьми. Для своего небольшого возраста двигалась эта девчушка удивительно плавно и грациозно. Звонко смеясь, она возилась с Изольдой. Они катали друг к другу резной деревянный шар.
   Несколько мгновений Каспар стоял, силясь взять себя в руки, чтобы не перепугать Изольду резким взрывом эмоций. Старшая девочка при их приближении подняла голову - и юноша мгновенно понял, что это и есть сестра Пеннарда. То же узкое личико, те же близко посаженные задумчивые глаза и та же широкая улыбка, что придавала юноше слегка слабовольный вид, а у нее же была донельзя очаровательна.
   Взгляд девочки остановился на Пеннарде. Улыбка ее погасла, лицо стало каким-то отстраненным, точно она пыталась вспомнить что-то, что вспомнить никогда не суждено.
   Мирандель, прекрасная мать больной малютки, сжала плечо Каспара. Колокольчики у нее на рукавах позвякивали, словно ледяная вода, струящаяся по гладким камням.
   - Спасибо за мою дочурку. Прошу, останься с нами, прими участие в пиршестве, - попросила она, лучезарно улыбаясь сквозь слезы. - У нас будет пир! Ни разу еще люди, наславшие бурый туман, не возвращали никого из наших детей.
   Каспар заметил, что вокруг уже собралось более сотни жителей долины. Большинство из них было похоже на красивую, но какую-то диковатую Мирандель, иные - на охотницу Изеллу. Часть, подобно сестре Пеннарда и той молодой женщине, что украла Изольду, явно принадлежали к роду людей, но приобрели многие черты своих воспитательниц. Двигались они все с невыразимой грацией. Иногда пришитые к их одежде колокольчики певуче звенели, чаще же походка и жесты отличались такой плавностью, что колокольчики молчали. Каспар взирал на женщин и девушек в немом изумлении. До чего дивный народ! А в какой гармонии они находятся с покачивающимися деревьями, как легко сливаются с пляшущими тенями - захочешь, а все равно не разглядишь. Сами они называли себя народом Ясеня.
   Ликуя из-за возвращения ребенка, они принялись петь. Одна выводила куплет, а остальные хором подхватывали. Песнь была живой и невообразимо прекрасной, но Каспар даже не слушал, всецело сосредоточившись на Изольде. Малышка сидела, оглядываясь по сторонам и радуясь пению. Внезапно взгляд ее скользнул по Каспару и, к огромному удовольствию юноши, она восторженно завизжала и затрясла свой деревянный шар.
   - Тсс, Изольда, счастье мое. Тсс, все хорошо, - произнес он как можно более спокойным тоном.
   Хотя Каспар впервые видел этот деревянный шар, но ни секунды не сомневался, что там. Разумеется, Некронд. По коже пробежали мурашки, пульс участился.
   За страхом и волнениями последних дней он сумел-таки обратить внимание на то, что разум его куда менее озабочен судьбой талисмана. Теперь же, когда Каспар вновь увидел его, на сердце вновь лег тяжкий груз ответственности. Воздух словно погустел от незримого присутствия потусторонних существ. Куда бы ни оборачивался Каспар, всюду ему мерещились подступающие призрачные тени. Интересно, а этот странный серебристый народ видит их или нет? Во всяком случае, внимания никто на них не обращал.
   Малышка снова загремела шаром. У Каспара сердце подскочило к горлу от страха, что Яйцо возьмет и разобьется. Он знал, что ларец, в котором покоится талисман, обит изнутри мягкой тканью, но все равно - это же не игрушка. Улыбаясь до ушей, Изольда опять встряхнула шар.
   Каспар приблизился к ней, как укрощают необъезженного коня, плавно и осторожно.
   - Тише, тише, спокойнее.
   К огромному его облегчению девочка не отшвырнула шар, а мягко опустила на землю и радостно протянула ручонки к приемному отцу, чтобы он взял ее на руки. Сердце Каспара переполнилось любовью. Он подхватил Изольду, но через секунду-другую все же нагнулся, чтобы подобрать и Некронд. Девчушка в зеленом платье поднялась и озадаченно склонила головку набок, с любопытством глядя на шар. Должно быть, поведение чужеземца навело ее на мысль, что это все-таки не просто погремушка.
   Пеннард, хмурясь, все разглядывал сестру. Несколько долгих мгновений они пристально глядели друг другу в глаза.
   - Придди? Придди, сестренка? Ты точно Придди, ты так похожа на нашу матушку, - запинаясь, пролепетал он, глядя на лоскут одеяла, в который была завернута одна из игрушек.
   На грязной тряпке болтались яркие нити вышивки. Каспар догадался: на этом самом одеяльце матушка Придди заботливо вышила имя своей дочурки.
   Отстраненное, самоуглубленное выражение на личике девочки сменилось откровенным презрением.
   - Ты не родня мне, убийца! - выплюнула она.
   - Я в жизни никому не причинил вреда! - запротестовал неграферрец. - А эти люди убили нашего отца!
   - Ха! Все вы убийцы, весь ваш род. Сегодня заболело еще шесть малышей, а скоро они умрут - и все из-за вас.
   Гневная вспышка девочки изумила Каспара. Он дернул Пеннарда за рукав, призывая вести себя потише, хотя в глубине души отлично понимал гневную ненависть, которую сын оружейника испытывал к этому народу.
   - Силы сейчас слишком неравные, - прошептал торра-альтанец на ухо парню.
   - Не убивайся так, Придди, - ласково обратилась к сестре Пеннарда Мирандель. - Не убивайся так, любовь моя, теперь все обязательно будет лучше. Они принесли мою малышку домой, живой и невредимой. Она почти выздоровела. Насморк еще остался, но гнойные пузыри прошли. Никогда еще мне не доводилось видеть, чтобы выздоравливали после того, как пойдут пузыри. Но, хвала деревьям, моя малютка жива!
   Собравшиеся загудели, оживленно обсуждая это счастливое событие. Каспар оказался в центре всеобщего внимания, о Пеннарде с сестрой как-то забыли.
   Мирандель схватила торра-альтанца за руку.
   - Сразу видно, ты родом не с побережья. Кожа у тебя куда светлее, да и глаза синие. Если бы я только знала, мы бы не стали забирать у тебя ребенка.
   - Лучше бы вам ничьих детей не красть, - осторожно заметил юноша.
   - Мы берем их взамен. Мера за меру. Мы очень любим людских детишек и выращиваем их, как родных, но все равно утрату своей кровиночки ничем не возместишь. Мне никаких слов не хватит, чтобы отблагодарить тебя за спасение моего ребенка.
   - Да, пожалуй, - рассеянно согласился Каспар. Он так залюбовался Изольдой, что ничего, кроме нее, почти и не замечал.
   Мирандель повелительно щелкнула пальцами, подзывая стоящих рядом женщин.
   - Идите, идите же скорее! Наш гость заслужил самый радушный и щедрый прием.
   На это предложение Пеннард проворчал что-то неразборчивое, но нелицеприятное.
   Каспар наконец обратил внимание на одно странное обстоятельство. Хотя женщин кругом сновало столько, что и не перечесть, мужчин наблюдалось только семеро. Тяжело осев, точно окончательно выбившись из сил, они тупо таращились на огонь. Несколько их соплеменниц поспешили вложить в руки гигантам дымящиеся кубки с горьковато пахнущим варевом. Другие проворно носили из курганов - должно быть, это и были их подземные жилища примитивно обработанные столы и стулья. На решетке зашкворчали куски мяса, чаши наполнились желтоватыми лепестками для народа Ясеня, кубки - вином.
   Каспар радовался, что разожгли огонь. Он постоянно подмерзал под этими угрюмыми небесами, хотя в целом климат на континенте был очень теплым.
   Он невольно покосился на небо. Мирандель проследила его взгляд и горько вздохнула.
   - Нам-то еще ничего, хотя и крайне утомляет, а вот дети наши болеют отравлены народом побережья.
   - Вздор! Мы вас не трогаем. И не думаем даже! - взвился Пеннард. - А вот вы убили моего отца и крадете наших детей.
   - А вы убиваете наших! - яростно возразила Мирандель. - Очень многие рождаются хилыми и больными, мало кому удается выжить. И все ваша вина ведь по вашей милости над землей висят бурые тучи. - Она повернулась к Каспару, и выражение ее лица тут же смягчилось. - Но ты чудотворец. Ты исцелишь нас.
   Прижав руки к груди, юноша нервно поднялся.
   - Как это я? Да я ничего не делал.
   - Моя дочь умирала, а ты принес ее обратно живой.
   - Я ничего такого не делал, - пробормотал он, хотя не сомневался: ребенка исцелила триночница.
   Но разве можно сказать отчаявшимся матерям, что ты вылечил одного младенца, но не в состоянии исцелить остальных умирающих малышей?
   - Еще как делал. Ты спас ее. Наверняка ты знаешь какой-то секрет, настаивала Мирандель.
   - Я просто-напросто кормил ее и держал в тепле, - запротестовал Каспар.
   В кругу пирующих появилось несколько всхлипывающих женщин с детьми, глаза которых сочились желтым гноем. Несчастные матери умоляюще глядели на торра-альтанца, но он только и мог, что беспомощно смотреть на них в ответ.
   - Отчего они умирают? - спросил он Мирандель. Вместо ответа его прекрасная собеседница протянула руку и поймала первые капли начинающегося дождя. Каспара изумило, с какой скоростью пирующие собрали все кругом и скрылись в подземных жилищах.
   - Да не стой же столбом! - напустилась на юношу Изелла. - Бери скорей ребенка и в дом!
   Одна из охотниц отвела пони и козу под навес густых ветвей раскидистого ясеня, а Каспар бегом пустился к двери, прикрывая голову Изольды ладонью. Вступив вслед за народом Ясеня в сумрак подземного убежища, он с удивлением увидел, как матери торопливо натирают детей густыми зелеными маслами. Похоже, нездоровый оттенок кожи больных младенцев вызывался скорее этой мазью, нежели самой болезнью.
   Мирандель с потухшим лицом снова повернулась к Каспару.
   - Я думала, ты можешь спасти их - ведь ты обладаешь такой силой!
   Сердце у Каспара подкатило к горлу. Юноша заметил, как насторожился при этих словах Пеннард.
   - Какой еще силой? - тотчас же встрял сын оружейника.
   - Да никакой, - отрезал молодой воин. - Абсолютно никакой.
   - Она повсюду вокруг тебя. Повсюду! - авторитетно заявила прекрасная дочь Ясеня. - Ты сам знаешь, что мог бы исцелить наших детей.
   - Но я не могу.
   - Еще как можешь. Ты ведь исцелил одну малышку, чтобы заполучить обратно свою. Так почему теперь отказываешься лечить остальных?
   Каспар лихорадочно думал, что бы сказать.
   - Возможно, мне будет легче помочь вам, если я хотя бы пойму, из-за чего умирают дети.
   - Из-за дождя!
   - Что ты имеешь в виду? Мирандель вздохнула.
   - Люди побережья, которые богатеют продажей оружия и доспехов Императрице, сжигают в своих печах что-то ядовитое. Если ты заметил, эти плавильни они строят так, чтобы к их-то домам выбросов не несло: все печи расположены в глубине материка и с подветренной стороны от города. Ядовитый дым облаками плывет прямиком над нами и собирается в горах. А дождь из этих туч льется на нас, полнит нашу реку, просачивается сквозь почву в родниковые ключи, что бьют в нашей долине. Эта вода для нас - яд.
   - Ну, этой беде помочь нетрудно, - начал Каспар.
   - Переселиться? - перебила она. - О нет. Хотя мы, взрослые, сильны и выносливы, но наши детишки куда слабее ваших. Нас так легко отравить. Это ущелье - одно из немногих мест на земле, где мы можем жить. Нам нужно гораздо больше воды, чем вам, и сама вода должна быть очень чистой. А еще мы не можем обходиться без листьев ясеня и лепестков орхидей Тетиса - они для нас все равно что для вас пшеница и мясо. На всем белом свете так мало уголков, где они растут вместе. И наша дивная долина - один из этих заповедных краев.
   Юноша мрачно глядел в окно на дождь, а Мирандель продолжила свой рассказ:
   - Корень всех зол - черный металл неграферр, что плавят они в своих печах. И каждый раз, как Императрица начинает новую войну, кузнецы утраивают производство. Некоторое время она жила в мире, и мы успели немного оправиться, но вот снова трубы коптят во всю мощь. Город процветает, а мы вымираем.
   - Но разве они сами берут воду не из этой же самой реки? - спросил молодой воин.
   - О да, но людские дети гораздо крепче и пьют меньше воды. Но все равно со временем эффект накапливается. Возможно, сейчас у них все в порядке, но девушки, что столько лет пьют эту воду, будут рождать все более слабых детей. Скоро у них начнут являться на свет хрупкие, болезненные отпрыски - и, без сомнения, они во всем обвинят нас, ведь мы живем выше их по течению. Тогда они явятся к нам со своими копьями из черного металла и уничтожат весь наш род.
   - Им нас не уничтожить! - Один из мужчин-исполинов поднялся и мотнулся вперед, силясь продрать глаза от тяжелой дремы. - И я тому порукой!
   Взор его прояснился, голос наполнился вдруг силой и энергией - видимо, вдохновленными мыслью о битве.
   - А он выпил свой чай? - озабоченно спросила одна из женщин. - Впредь надо давать ему побольше.
   Каспар нахмурился - что за странности? Но женщины явно заботились, как бы гигантский воин не перевозбудился. В руки ему тотчас же всунули очередной кубок с дымящимся напитком. Великан с ворчанием припал к нему и вскоре задремал, привалившись к стене и сонно бормоча что-то себе под нос.
   - Ты можешь нам помочь! - твердо заявила Мирандель торра-альтанцу. Убеди их прекратить производство этой стали. Она предназначена для войны, что происходит далеко на севере и тянется вот уже более тридцати лет. И протянется еще столько же, какое бы оружие и доспехи ни были у воюющих сторон. Зато горожане Неграферра набивают карманы - вот и вся разница. Они богатеют - но какой ценой? Ты остановишь их.
   - У меня ничего не выйдет, - хрипло выговорил Каспар.
   Ему было от души жаль этот народ, но ведь и он всего-навсего человек. Что может сделать один человек? Больше всего ему хотелось поскорее забрать Изольду из этой отравленной атмосферы.
   - Ни один город не откажется от источника своего благосостояния ради какого-то странного, тайного племени, что живет за много миль оттуда.
   - Все у тебя получится, - настаивала Мирандель. - У тебя есть сила.
   Голос ее звучал холодно. Каспар крепче прижал Изольду к груди.
   Пеннард придвинулся к ним.
   - Так о какой силе все-таки речь? - прошипел он.
   Тем временем Мирандель жестом приказала молодым людям следовать за ней во тьму подземной пещеры. Раздался громкий стук, по узкому туннелю прокатилась волна воздуха - то затворилась наружная дверь, накрепко отрезав их от верхнего мира. Кто-то зажег факел, и юноша отшатнулся от представшего его глазам зрелища. Из тьмы выпрыгивали лица женщин и жалкие, плачущие младенцы.
   - Полюбуйся, какие страдания приходится нам испытывать! - промолвила Мирандель и повела его дальше.
   На стенах вдруг проступили новые лица - зловещие, ухмыляющиеся, безобразные. Испуганно шарахнувшись в сторону, Каспар с запозданием осознал, что это всего лишь изображения. Туннели шли через слой глины, и эти лица были просто-напросто вылеплены и прикреплены к стенам по обоим бокам прохода. Вскоре коридор вывел в просторный чертог, обставленный совсем иначе, чем можно было предположить по образу жизни народа Ясеня наверху, на поверхности земли.
   Простая мебель, незамысловатые кушанья навели Каспара на мысль, что он имеет дело с примитивным лесным народом. Похоже, мысль оказалась неверной. Понизу стены чертога были украшены роскошными гобеленами нежных переливающихся тонов - подобную красоту молодой воин видал разве что в личных покоях короля Рэвика. Искусно изображенные лесные пейзажи, укромные долины, прозрачные озера, по берегам которых хрупкие маленькие домики гнездились в тени высоких ясеней, украшенных гирляндами фонариков... Рядом усердно трудились те, кто всю эту красоту создавал: множество женщин склонилось над прялками и ткацкими станками. Работа так и кипела.