Уэлч Джейн. Властелин Некронда (Книга Еда - 3)

   - А быстрее плыть нельзя? - спросил Каспар.
   Он сжимал лук наготове, но порадовался, когда рядом встал Изен. Белое чудище тяжело выползло на лед. Там, где некогда красовались могучие гордые крылья, теперь болтались лишь сморщенные лоскутки плоти.
   - Эй, дракон! - заорал Изен. - Я тебя не боюсь. Иди встреть свою смерть.
   - Изен! - взмолилась Изелла. - Он ведь гораздо больше грифонов с нашего континента.
   Воин Ясеня не обратил на слова сестры никакого внимания. В ответ на громоподобный рев чудовища он издал яростный боевой клич.
   - Изен, перестань! Хватит! - поддержал охотницу Каспар, внезапно сообразив, почему дракон так упорно их преследует.
   - Он у меня! - закричал юноша по-бельбидийски и, порывшись в карманах, поднял над головой лунный камень.
   Волшебный кристалл сверкнул в тусклом свете далекого севера подобно крошечной звезде на ладони.
   - Осколок магии! - ахнул Пеннард.
   Каспар взглянул на камень, ожидая столкнуться со слепящей вспышкой энергии, что позволила бы его разуму войти в каналы магии, но вместо нее ощутил лишь тупую боль в голове и тяжесть в мозгу. Казалось, воздух вокруг сгустился и затвердел, превратившись в камень. На миг перед взором его промелькнуло лицо Перрена. Ну конечно! Перрен запутался в каналах магии, когда образовался этот лунный камень. Поэтому теперь в самоцвете навеки застыло изображение Перрена.
   Пойманный в ловушку былых кошмаров, юноша несколько долгих секунд глядел на сияющий шарик. Все звуки внезапно померкли и отдалились. А потом тишину пронзил яростный вопль дракона.
   20
   Халь проснулся под эхо крика из своего сна. Объятый смертельным страхом, он боялся даже взглянуть на руку. Зажмурившись, юноша откинулся на подушку, вдыхая аромат моря и прислушиваясь к хлопанью парусов и скрипу оснастки, что сливались с пронзительными криками чаек. Что угодно - лишь бы отвлечься от горькой правды.
   Но, увы, нельзя вечно убегать от реальности. Рано или поздно придется взглянуть в лицо своим страхам. Лежа на тюфяке, что мерно покачивался в такт морю, молодой воин сжал зубы, набираясь духа.
   Наконец он заставил себя поднять левую руку и долгое мгновение глядел на нее. От потрясения челюсти свело судорогой, а потом с губ сорвался мучительный вопль:
   - Кеовульф! Я убью тебя! Клянусь, убью! Кеовульф! Мясник!
   В двери каюты обрисовался высокий черный силуэт рыцаря. Не помня себя от ярости, Халь попытался броситься на него, но слабые ноги подкосились, не сделав и двух шагов. Торра-альтанец бесформенной грудой свалился на жесткие доски пола.
   - Как ты мог! Я же тебе говорил! Моя рука!
   - Прости, дружище, пришлось. Рана загнила. Лучше потерять руку, чем жизнь.
   - Но моя рука! Моя рука! - выл Халь. - Убью!
   Кеовульф улыбнулся юноше, уложил обратно на койку и оставил успокаиваться в одиночестве. Через некоторое время Халь наконец осознал, что боль и впрямь стала меньше, лихорадка прошла, и что, вообще, все-таки гораздо лучше быть живым.
   Кеовульф, похоже, избегал молодого воина, так что во время плавания ухаживала за ним главным образом Кимбелин. Халю казалось, что за последние месяцы страх свел ее с ума, но сейчас поведение девушки было вполне осмысленным.
   - Как ты? - спросила она, кладя прохладную ладонь на лоб раненого, чтобы проверить, нет ли у него жара.
   - Не так уж плохо, - усмехнулся он. - А когда вижу вас, так и вовсе замечательно.
   Приятно все-таки знать, что в глазах Кимбелин он не утратил прежней привлекательности. Юноша мало-помалу смирялся с произошедшим, утешая себя тем, что есть в мире вещи, для которых вовсе не обязательно иметь две руки. Он откровенно пялился на соблазнительную фигурку принцессы и радовался, что чувствует себя куда лучше.
   Девушка принесла ему холодного эля, а потом тоненькие ломтики хлеба с купленным перед отплытием наттерданским сыром - приметой того, что до цивилизации уже рукой подать.
   - Скоро и Горта. А там мы с тобой могли бы сесть на другой корабль...
   Принцесса улыбнулась, и Халь улыбнулся в ответ. Он и забыл, до чего же она хороша!
   - Едва ли ты до сих пор так увлечен твоей дамой, - заметила она и прибавила, кокетливо разглаживая платье на коленях: - А помнится, некогда тебя изрядно влекло ко мне.
   - А вам и нравилось? - поддразнил юноша, пытаясь отделаться от резкого чувства вины перед Брид, которая лежала тут же, на корабле, совсем близко.
   Он всем сердцем любил младшую жрицу - но разве мог теперь связать с ней свою жизнь?
   Новый приступ ревности скрутил внутренности. Торра-альтанец сжал зубы и зажмурился, изгоняя из головы гримасу удовольствия на грубой физиономии Харле в тот миг, когда тот оседлал Брид. А когда Халь вновь открыл глаза, над ним склонялось молочно-белое, лишь самую чуточку подрумяненное лицо Кимбелин. В какие бы передряги они ни попадали, принцесса всегда старалась следить за своей внешностью. Сейчас она сладко улыбалась молодому воину.
   Встав, она закрыла дверь в каюту.
   - Мы будем в Горте к утру. Но нам - мне и тебе - незачем ехать в Бельбидию. Я слышала, Офидия - прекрасная страна. Ты ведь не захочешь уступать меня Рэвику, правда?
   Халь улыбнулся.
   - Я должен прекратить войну.
   - Ренауд ее прекратит. Он ведь знает, что произошло, а отец узнает мой почерк и печать, - убеждала Кимбелин, нагибаясь совсем близко, чтобы взбить подушку юноши.
   Волосы ее благоухали лавандой, дыхание было так свежо и сладко. Не отходя от кровати больного, она помогла ему сесть и предложила помассировать плечи, чтобы разогнать боль.
   Тонкие пальчики нежно скользили по широким плечам Халя, мягкая щечка касалась его затылка.
   - Халь, до Горты осталась всего одна ночь. У меня есть деньги. Нам незачем ехать в Бельбидию.
   Юноша неопределенно пожал плечами. Как ни болела изувеченная рука, но еще сильнее, еще мучительнее была боль, что пронзала сердце всякий раз, как он думал о Брид. Быть может, если лечь в постель с Кимбелин, если ощутить горячую плоть другой женщины, ревность слегка уймется? Быть может, тогда они с Брид наконец будут квиты, и он снова сможет думать о ней без горечи?
   В низком вырезе платья принцессы виднелась пышная грудь, гораздо больше, чем у Брид. Халь не отрываясь смотрел туда, провожая глазами каждое движение Кимбелин. Та снова прильнула к нему, поглаживая плечи. Да, решил Халь, пожалуй, это средство поможет. Вскинув взгляд на лицо принцессы, он подарил ей многозначительную полуулыбку, глаза его сверкнули тем темным, чуть порочным огнем, что всегда сражал женщин наповал. Халя считали бабником, хотя, правду сказать, если не считать похождений в рыцарской школе в Калдее, он блюл себя - трудная задача, учитывая, что Брид упорно отказывалась лечь с ним в постель.
   А она постоянно отказывала ему. Нет-нет, дескать, как же так, она же Дева, она обязана хранить девственность до тех пор, пока не примет на себя службу Матери. Халь думал, это произойдет сразу после смерти Морригвэн, но ничего подобного - Брид заявила, что сперва надо отыскать новую Деву. А потом взяла и отдалась Харле! Да еще посмела утверждать, будто сделала это ради того, чтобы спасти Халя! Спасти! Как бы не так, она его погубила!
   - Халь? - тихонько окликнула Кимбелин.
   - Да?
   Вместо ответа она лишь заглянула ему в глаза.
   Юноша ощутил под ногами твердую почву.
   - Уж не пытаетесь ли вы соблазнить меня? - лукаво поддразнил он.
   - О да, Халь!
   Ответ ее прозвучал восхитительно порочно. Принцесса повела плечом, и платье соскользнуло, демонстрируя изысканное шелковое белье. Кимбелин разделась и прижалась к Халю с таким проворством, уверенностью в себе и безусловным знанием, как это делается, что у юноши возникло беспокойное ощущение, что она проделывает это далеко не в первый раз. Но как же, ведь она принцесса, невеста короля? Не может быть! Упиваясь видом обнаженной фигуры девушки, молодой воин все же не мог отделаться от смутной тревоги.
   Выругав себя, он постарался выгнать посторонние мысли. Кимбелин и в самом деле неописуемо прекрасна. Недаром женщин Кеолотии сравнивают с богинями за стать и фигуру! И Кимбелин не исключение. Более того, она принцесса - юная, пылкая, сулящая чувственное наслаждение и богатство. Ну, конечно, Кимбелин права - Ренауд все уладит.
   Принцесса прильнула к нему, уткнулась горячими губами в шею.
   - Возьми меня с собой.
   Халь медленно обнял упругую тонкую талию и ощутил под рукой ее дрожь. Трепеща всем телом, девушка схватила его ладонь и потянула к своей груди мягкой, тяжелой, пышной. Такой непохожей на грудь Брид. Спору нет, Халя влекло к Кимбелин - а какого бы мужчину на его месте не влекло! - но перед мысленным взором неотвязно стояла одна картина: как он пронзает мечом грудь своей нареченной.
   Избавиться бы от этого навязчивого видения, сквитаться бы с неверной невестой - взять да и овладеть Кимбелин. Но почему-то ему казалось, что, наоборот, это Кимбелин пытается им овладеть. Молодой воин грубо оттолкнул принцессу.
   - Оставьте меня! - прорычал он, объятый внезапным стыдом.
   - Но Халь, - всхлипнула она, - ты ведь не отдашь меня Рэвику.
   - Еще как отдам, - резко заверил он. - Ты нужна моему брату.
   Вскочив с койки, он вышел из каюты на свежий воздух и, придерживая изувеченную руку, остановился у борта, глядя на побережье. Уже занималось утро.
   Кимбелин вышла вслед и с убитым видом остановилась у него за спиной, но молодой воин и головы не повернул.
   Пип бросил на Халя мрачный взгляд и поспешил занять место рядом с принцессой. Не принести ли ей завтрак? Не нужен ли ее высочеству теплый плащ, ветер такой студеный! Она отмахнулась от паренька, точно от надоедливой мухи.
   Когда корабль наконец причалил к пристани Горты, и все сошли на берег, Халь с искренней и извиняющейся улыбкой поглядел Кеовульфу в лицо:
   - Кеовульф, я был несправедлив к тебе. Прости. Широкоплечий рыцарь хлопнул его по спине.
   - Не могу сказать, что так уж виню тебя, - ответил он, спеша покончить с неловкостью. - Пойдем посмотрим, не сумеем ли вызнать какие-нибудь вести из дома и найти корабль. Помнится, когда мы покидали Кеолотию, ходили слухи о войне.
   Порт Горты гудел от сплетен о кеолотианской армаде, что стояла на якоре близ западного побережья Бельбидии. Но ничего конкретного выяснить не удалось - лишь то, что торговля покуда еще не прервалась. Халь печально подумал, что бельбидийские купцы всегда найдут, чем и как торговать, пусть хоть вся страна ляжет в дымящихся развалинах.
   Отыскать небольшое суденышко, что везло в Бельбидию устриц, удалось довольно быстро, да и ветер дул попутный. Почти все плавание Халь провел на палубе, глядя на запад. Он и сам не мог бы сказать, в какой именно миг из туманной дымки проступили очертания далекой земли. Серые расплывчатые контуры постепенно приобретали четкость и цвет, и вот уже над синим морем катилась гряда зеленых холмов, а корабль входил в широкое устье реки, что змеилась в глубь побережья, уводя в самое сердце Бельбидии.
   Халь стоял на носу корабля. Родина! Бельбидия! Сердце так и пело от радости. Он пробежал пальцами по длинным черным кудрям. Надо бы привести себя в божеский вид!
   Вернулся в рубку, взял бритву и попытался соскрести с подбородка щетину - с одной рукой задача оказалась куда труднее, чем казалось на первый взгляд. Потом поглядел на Брид, что лежала на койке. Кеовульф, дежуривший подле девушки, встал и поманил Халя подойти ближе. Молодой воин печально поглядел на возлюбленную. Такая маленькая, прекрасная, идеально сложенная, она казалась ребенком, заснувшим в гнездышке из медвежьих шкур. Она так и не просыпалась - Кеовульф постоянно одурманивал ее маковым настоем, чтобы несчастная не страдала. Халь неловко присел рядышком, не зная, как жить с обуревавшими его чувствами.
   - О, Брид, любовь моя, - пробормотал он.
   На глаза навернулись слезы.
   Глядя на девушку, Халь вспоминал первое лето, что они провели вместе в Торра-Альте. Тогда-то он и убедился, что она любит его, а не Спара. Брид оказалась слишком мудра, слишком чутка для неопытного и робкого Каспара. Куда более завораживала ее дерзкая манера Халя. Юноша откинул прядь волос с милого эльфийского личика.
   - О, радость моя, моя любимая, моя ненаглядная, - шептал он, не позволяя себе ни о чем думать, а лишь упиваясь близостью к ней.
   Брид заморгала, нахмурилась.
   - Где?.. Что?..
   Она беспокойно пошевелилась.
   Халь торопливо вскочил на ноги.
   - Кеовульф! Она приходит в себя.
   - Следовало бы тебе самому за ней ухаживать, - заметил рыцарь, кроша булку в миску подогретого молока.
   - Халь, Халь, - лихорадочно лепетала девушка.
   - Тс-с. - Кеовульф обнял ее за плечи толстой ручищей. - Тсс, милая госпожа, Халь здесь, рядом. А теперь поешь.
   Он влил ложечку жидкой кашицы в рот больной.
   Халь не мог смотреть, как родное лицо кривится от боли. И ведь это он, он сам - причина ее страданий, и тут уж ничего не поделаешь. В мозгу вновь вспыхнул весь тот злосчастный эпизод, а с ним нахлынул водоворот самых противоречивых чувств и эмоций: гнев, вина, ощущение, будто его использовали. Отвернувшись, юноша слепо уставился за борт.
   Берег оказался неожиданно близко. Аппльдор, главный восточный порт Квертоса, искрился на солнце у самой воды, белые домики теснились вдоль гавани, взбегали вверх по склонам холмов. Торра-альтанец недовольно фыркнул, увидев стоящие на якоре пузатые торговые корабли под флагами Кеолотии. Интересно, почему это бельбидийцы не обращают на них никакого внимания? Верно, король Рэвик приказал - все торгуется с королем Дагонетом. Юноша перевел взгляд на город и нахмурился - над крышами поднимался дым, хотя набата слышно не было.
   Выпрямившись во весь рост, Халь напряг зрение, силясь разглядеть все поподробнее. Да это костер, большой костер. Насколько юноша мог судить по предыдущим визитам в Аппльдор, пламя горело на площади.
   Сердце тяжким молотом забилось в груди. Их странствия длились почти целый год - за год многое может произойти. А вдруг Рэвик, чтобы потрафить королю Дагонету, вернулся к Новой Вере и снова принялся жечь людей?
   К юноше подошел Ренауд.
   - Дым! Из земли поднимается демон!
   Халь с грустью поглядел на принца, но не сумел ничем ободрить его. Ужас, перенесенный в плену у чародеев, сокрушил разум несчастного. Торра-альтанец пододвинулся к Кимбелин. Она выглядела потрясающе: безупречно напудренное белое лицо, руки в перчатках, отутюженное платье шелестит при каждом движении.
   - Халь. - Дрожа, принцесса вложила ручку в его ладонь. - Давай сядем на корабль в Офидию, ты и я. Подумай! У меня есть деньги. Мы будем богаты!
   Молодой воин слабо улыбнулся в ответ.
   - О, Кимбелин! Если бы я только мог! Но вы сами не захотите долго оставаться со мной. Вы очень быстро убедитесь, какой я жестокий и бесчувственный.
   Продолжать он не смог - Кеовульф поспешил подойти и встать между ними. Кимбелин удалилась, не скрывая неудовольствия. Ей не нравилось, что рыцарь столь открыто мешает им с Халем поговорить наедине.
   - Тебе бы лучше лечь, - с непроницаемым лицом заявил Кеовульф Халю. Ты еще слишком слаб.
   - Ничего подобного, - прорычал тот. - Я уже вполне окреп.
   - Возможно, мой друг. Но, похоже, лишь телом, а не разумом. Ты все еще не в состоянии верно оценивать ситуацию. Не стоит ни в чем винить Брид.
   И Халь сломался.
   - Я и не виню. Но, Кеовульф, я ведь пытался убить ее! Ты же знаешь, я люблю ее больше жизни, она для меня - весь мир, но сейчас я и глядеть на нее не могу.
   Рыцарь положил руку ему на плечо.
   - Скажи, ты бы меньше любил Торра-Альту, если бы башня ее была разрушена, а укрепления вдребезги разбиты ваалаканцами? Помни, ты любишь Брид за ее душу, а душа ее не запятнана. Кроме того, ее тело использовала Морригвэн, а не сама Брид.
   - Знаю, - пожал плечами Халь. - Ты уже говорил. Но ее тело принадлежит только мне. А теперь оно осквернено!
   - Вздор! Себялюбивые, слабоумные глупости! - рыкнул Кеовульф. - Ты сам себя изводишь без всякой причины.
   - Ага, а как бы тебе понравилось, если бы это была Кибиллия? Ты просто не понимаешь! - окрысился Халь, но тотчас же пожалел о своих словах, увидев, как лицо друга исказилось от боли.
   - В самом деле? Забыл, что сделали с ней ваалаканцы? - холодно спросил калдеанец.
   Пристыженный, Халь пробормотал какие-то извинения. Но сам так и не мог примириться с произошедшим.
   - Ты и понятия не имеешь, какой ты счастливчик. Ведь она любит тебя! пристыдил его Кеовульф.
   Они замолчали - корабль заходил в порт. Кеовульф бросился на нос и весь подался вперед. Судно ударилось о причал - ив тот же миг рыцарь выскочил на берег. Халь, инстинктивно оберегая обрубок, прыгнул за ним, торопясь на поиски городских властей. Пип остался сторожить принцессу, Ренауда и Брид.
   Гавань оказалась пустынна. Все население города сбегалось к площади. Влившись в толпу, Халь поспешил следом. Но зрелище, открывшееся глазам юноши на площади, заставило его ужаснуться.
   На мостовой было разложено множество высоких костров. Посередине каждого костра стоял кол, а с него свисало тело. Но не человека - медведя! Горожане сжигали их, точно ведьм и колдунов! Халь с первого взгляда узнал бурых медведей Торра-Альты. Потрясенный, он огляделся по сторонам. На многочисленных кольях торчали высохшие почерневшие головы благородных зверей, между пестрыми домами были натянуты нитки с нацепленными на них когтями.
   - О, Мать, о, Великая Мать, смилуйся!
   Халь не мог найти объяснения, почему бурые медведи Торра-Альты горят здесь на кострах, зато мгновенно понял, чем это чревато. В отличие от оленей, поголовье медведей в Торра-Альте было не так уж и велико. Размножались они довольно медленно и не могли быстро восполнить потерю численности. А тут их убивали многими сотнями, причем народ радовался и ликовал, как будто праздновал победу над врагом.
   Да, торра-альтанцы носили плащи из медвежьих шкур, но убивали только слабых или уже неспособных размножаться зверей. Причем каждый плащ служил как минимум трем или даже четырем поколениям. Чем потертее и поношеннее была шкура, тем больше ее любили. Торра-альтанцы привыкли к жизни в горах, привыкли бороться с суровостью стихий. Они презирали излишества и роскошь. Халь в ярости оглядывался, ища виновника всего происходящего. Рука сама собой легла на рукоять меча.
   Кеовульф урезонивающе тронул младшего товарища за локоть.
   - Тут надо обращаться прямиком к королю. Нет смысла влезать в мелкие стычки, когда предстоит война.
   Халь кивнул, поневоле соглашаясь с доводами рыцаря. Поискав глазами какое-нибудь важное должностное лицо, он понял, что это будет не трудно: поглазеть на сожжение сбежался весь город. Солдаты в квертанских мундирах складывали костры. Распоряжался всем какой-то громогласный деятель в черно-белой парчовой тунике.
   Зажимая рот и нос, чтобы не душило зловоние паленого мяса, Халь подошел к распорядителю.
   - Мне нужен городской глава, - требовательно заявил он. - Я только что сошел с корабля, везу важные и срочные вести королю. Я должен поговорить с городским главой, нам требуется эскорт, чтобы как можно скорее добраться до Фароны.
   Распорядитель неуверенно нахмурился.
   - А кто вы такие?
   Халь торопливо прикинул, кто его окружает. Какой-то глубинный инстинкт предостерегал - промолчи, не выдавай кто ты. Кругом, куда ни глянь, расхаживали священники, изгоняя из медведей "бесов". Распорядитель подозрительно покосился на медвежий плащ Каспара.
   - Знаешь, у нас закон такой: всех этих тварей сжигать, а самому убивать их и сдирать шкуры запрещается, - грозно сообщил он. - В них, в медведях этих, сидят поганые демоны, потому как они все из предательского баронства.
   Халь весь так и напрягся, кулак сжался сам собой, жилка на шее бешено запульсировала. Но он сумел сдержаться и сохранить спокойно-загадочное выражение. Он все еще не понимал, что происходит, но это ему сильно не нравилось.
   Перехватив его взгляд, Кеовульф легонько мотнул головой, дескать, пошли отсюда. Пробиваясь через толпу, Халь отправился за ним, хотя это оказалось и не так-то легко. Перед рыцарем в красно-белом сюрко все расступались, а вот Халя в драной кольчужке принимали за обычного йомена.
   Кое-как он все же догнал калдейца на тихой улочке на окраине Аппльдора.
   - Похоже, от местных властей нам помощи не добиться, - заметил рыцарь.
   Халь кивнул, и они вместе осматривали окраины порта, пока не нашли кузницу, что стояла на главной дороге к Фароне. Оба тотчас же заметили, что на задворках этой кузницы стоит телега, а на вытоптанном лужку неподалеку пасется длинноухая ломовая лошадь.
   Кеовульф звякнул кошельком.
   - А ну-ка, проверим, не подвезет ли нас этот кузнец до Фароны.
   Кузнец везти не хотел.
   - Вся столица кишит этими кеолотианцами. На днях прошли маршем через Квертос и, говорят, повытоптали все пшеничные поля в округе.
   - Да нам-то всего и нужно, что телегу, - сказал Халь, раздражаясь тем, что кузнец глаз не сводит с его культи.
   - Не, телегу я вам не дам, самому нужна, - проворчал тот. Но тут появилась жена кузнеца. Она что-то прошептала мужу на уху, и тот закивал.
   - Мэтт! Эй, Мэтт! - завопил он. - А ну поди-ка сюда!
   Из кузницы проворно выскочил паренек лет четырнадцати.
   - Свезешь добрых людей в Фарону. Давай-ка, седлай нашу старую клячу.
   - Но, пап, ведь городской голова велел всем здоровым парням записываться в медвежий патруль.
   Кузнец кивнул.
   - Оно так, но ежели тебя тут не будет, кто тебя туда возьмет? Твоя мама считает, ты еще не дорос до того, чтобы попасть на обед медведю. И я, для разнообразия, с ней разок соглашусь. Давай-ка, собирайся. - Кузнец протянул к Кеовульфу руку за деньгами. - Так я и кобылку назад получу, да и парнишку своего хоть на какое-то время уберегу.
   Даже не глядя на монеты, он торопливо запихнул их в кошель у пояса, как будто иначе они могли растаять прямо на ладони, только зазевайся.
   Через час Халь с Кеовульфом уже вернулись в гавань и посадили своих спутников на телегу. Кеовульф аккуратно укутал спящую Брид в свой медвежий плащ и уложил на плоское дно повозки. Как же хотелось Халю поцеловать ее невинное личико! Но он не мог пересилить себя. Не без труда юноша залез на козлы и уселся рядом с Кеовульфом и кузнецовым сынишкой, Мэттом. Лошадка тянула добросовестно, и скоро путники уже выехали из города и направились в глубь побережья по пыльной и абсолютно пустынной дороге.
   - Война! - пояснил Мэтт.
   Халь кивнул, поощряя Мэтта к дальнейшей болтовне.
   - Мы долго пробыли в глуши и слышали только какие-то слухи.
   - Торра-Альта пала. Папаня с самого начала говорил: баронству, где только овец и пасут, нипочем не удержать замок. И ведь прав оказался. Кеолотианскую армию они почти даже и не задержали.
   - А торговые корабли Кеолотии в порту? - спросил Халь, не выдав ужас, в который привело его это известие. Мэтт покивал.
   - Да-да, они привезли новые отряды. Высадились во всех трех портах вдоль побережья, а мы и поделать ничего не могли. Моего брата призвали в медвежий патруль, он там руку потерял. И вы тоже, да?
   Халь покачал головой.
   - Говорят, кеолотианцы завладели всей столицей и могли бы за неделю-другую всю Бельбидию завоевать, - продолжал болтать Мэтт, - но король Дагонет просто-напросто заставил короля Рэвика разоружить армию. Папаня говорит, король Дагонет все еще ждет, что король Рэвик вернет ему дочь.
   Халь задумчиво кивнул. В телеге сильно трясло, как он ни ерзал по скамье, устроиться поудобнее не удавалось. Дорога шла прямиком через Фаронскую равнину, кругом, насколько хватало глаз, тянулись бескрайние поля. Там, где некогда золотилась на солнце пшеница, теперь качались под ветром зеленые лохматые сорняки.
   Через три дня путешественники добрались до окраин Фароны, и Халь с ужасом обозрел лес шатров, что вырос вокруг столицы. Огромная армия обхватила город могучим арканом. На севере и западе повсюду трепетали над пестрым брезентом кеолотианские флаги, и даже в самой столице кеолотианский медведь плясал на штандарте под бельбидийским ветром. Вражеские солдаты охраняли все входы и выходы. Когда Кеовульф направил телегу к южным воротам, навстречу ему выскочили стражники.
   - Друзья, - громко закричал Халь по-кеолотиански. - Я привез вести королю Дагонету.
   Солдаты заколебались, но все ж пропустили и последовали за телегой, когда та вкатила в разбитые ворота. Город лежал в руинах: на улицах валялись обломки, шелудивые псы шныряли взад и вперед, а на каждом углу стояли кеолотианские солдаты. Фаронцы исподтишка выглядывали из окон, лица горожан потемнели от страха.
   Кеовульф остановил телегу на широкой дворцовой площади, в центре которой раскинулся полосатый красно-белый шатер. Судя по тому, что перед выходом сновали туда-сюда, точно пчелки перед ульем, кеолотианцы, Халь решил: здесь он и найдет короля Дагонета.
   Едва телега остановилась, над площадью нависла тишина. Потом, когда Халь взял Ренауда за руку и помог ему слезть, вокруг постепенно начал нарастать ропот. Фаронцы мгновенно узнали принца, а кеолотианцы поняли, отчего те так взволновались. Но через миг настал и их черед ахнуть от изумления. Кимбелин тряхнула головой и гордо выпрямилась, чтобы все могли ее видеть.
   Халь ощутил, как сжимается все внутри от резкого выброса адреналина. Юноша сделал глубокий вдох.
   - Я привез принцессу. Дочь короля Дагонета свободна! - вскричал он. Друзья! Кеолотианцы! Отведите меня к вашему королю! Бельбидийцы! Позовите короля Рэвика! Халь из Торра-Альты вернулся! Я привез принцессу Кимбелин!
   Площадь взорвалась звуками горнов. Во всех направлениях торопливо забегали люди. Халь стоял, выжидая, пока взволнованный гул не утих, а в южной арке, что вела к меньшей части дворца, не появился король Рэвик. Как раз в тот момент, как Кеовульф снимал принцессу Кимбелин с телеги, из высокого шатра выскочил король Дагонет.